ЛЕНИН О ФРАНЦУЗСКОМ ПРОЛЕТАРИАТЕ В ГОДЫ МИРОВОЙ ВОЙНЫ

Мировая империалистическая война 1914 - 1918 гг. была затеяна с целью переделить мир между небольшой горсточкой империалистов для того, чтобы еще сильнее эксплоатировать народы колоний и полуколоний, для того, чтобы еще сильнее подавлять революционное движение против империализма у себя дома и в угнетенных странах.

Мировая война привела в движение огромные народные массы и поставила их на службу империализму. Она выхватывала аз самых отдаленных уголков земного шара сотни тысяч и миллионы людей, перебрасывала их, как скот, в трюмах пароходов с одного материка на другой, а затем гоняла тысячи километров в товарных вагонах, в грузовых автомобилях, пешком, чтобы бросить затем в окопы.

При этом каждая из империалистических держав стремилась защищать свою родину при помощи солдат другой страны: англичане говорили, что они будут "сражаться до последнего французского солдата", а французы, - что они будут "воевать до последнего русского солдата". Чтобы на деле это осуществить, французские империалисты, рассматривавшие Россию как неисчерпаемый источник пушечного мяса, добились летом 1916 г. от царского правительства присылки на французский фронт нескольких русских бригад. Русские рабочие и крестьяне, насильно брошенные во Францию, являлись таким образом живым примером готовности французского империализма действительно воевать до последнего русского солдата.

Но чем дольше длилась война, тем больше по обе стороны залитых водой или полузасыпанных снегом окопов солдаты приходили к сознанию того, что им не за что воевать. Положение солдат на фронте становилось все хуже и хуже, а положение в тылу уже в 1915 и 1916 гг. во всех воюющих странах - все более и более угрожающим.

Хотя стачки охватывали еще только небольшие отряды рабочего класса, они каждую минуту грозили стать более мощными и охватить целые отрасли промышленности.

Задачи заключалась в том, чтобы превратить эти смутные, неясные стремления протеста в сознательные выступления против войны и империализма и направить их в сторону революционных действий.

Но кто мог взять на себя выполнение згой величайшей исторической задачи? Все партии II интернационала изменили делу социализма и, пойдя на прямой союз со своей буржуазией, стали активно помогать ей вести войну до победного конца. Массы были брошены на произвол судьбы, не имея своих пролетарских организаций. Только одна партия, партия большевиков во главе с Лениным, осталась на боевом посту и еще выше подняла знамя борьбы за свержение власти буржуазии:

Ленин уже в начале войны наметил программу действий для всего международного пролетариата. Ленин дал ему величайший лозунг, лозунг превращения империалистической войны в войну гражданскую. Ленин писал, что мы "должны готовить массовое (или по крайней мере коллективное) выступление в войске не одной только нации, а всю пропагандистско-агитационную работу вести в этом направлении. Направление работы, упорной, систематической, долгой, может быть в духе превращения империалистской войны в гражданскую - вот вся суть". Как мы видим, Ленин придавал особое значение работе в армии, борьбе за солдатские массы.

Но буржуазия во всех странах в союзе со своими социал-предателями принимала

¹ Ленин, т. XVIII, стр. 55. Разрядка - С. Б.

все меры к тому, чтобы не допустить распространения идей большевизма не только в армии, но и среди рабочего класса. В этом отношении в годы войны в особенности отличалась Франция. Французские социалисты и синдикалисты вместе с буржуазией не допускали ни малейшего проявления протеста против войны и активно помогали военной цензуре. Они отказывались печатать в социалистических и профсоюзных газетах письма рабочих и солдат, содержавших критику патриотического поведения предателей - социалистов и синдикалистов. Тем не менее волна протестов росла. Рабочее движение упорно поднималось вверх, и постепенно во Франции начиналась нелегальная упорная, систематическая, хотя в начале и очень еще небольшая революционная работа.

Уже в феврале 1916 г. Ленин мог полому с полным основанием писать: "Неправда, что "французы не способны" на систематическую нелегальную работу. Неправда. Французы быстро научились прятаться в траншеях. Быстро научатся они и новым условиям нелегальной работы и систематической подготовке революционного движения масс". "Я верю, - продолжал Ленин, - в французский революционный пролетариат. Он подталкивает и французскую оппозицию"¹ .

Эту уверенность Ленина французский пролетариат полностью оправдал уже в следующем, 1917 году.

РАБОЧЕЕ ДВИЖЕНИЕ В 1915 - 18 ГГ. И НАСТРОЕНИЯ СОЛДАТ ВО ФРАНЦИИ

Рабочее и революционное движение во Франции развивалось в начале войны более медленно, чем в других воюющих странах. С августа по конец 1914 г. согласно официальной статистике происходит всего 17 стачек, охватывающих только около одной тысячи человек. Но 1915 г. дает уже 98 стачек с 10 тыс. стачечников, а с 1916 г. начинается под'ем стачечного движения.

Во время второй зимней кампании 1915 - 16 г. положение рабочих во Франции значительно ухудшилось. Цены на продукты выросли в 3 - 4 раза, в то время как заработная плата оставалась на прежнем уровне.

Неудивительно поэтому, что уже начало 1916 г. ознаменовалось значительными стачками на военных заводах в Париже и в провинции. В течение года бастуют в разных концах Франции текстильщики, транспортники, химики и др. Всего мы имеем за 1916 г. 315 стачек с 41.409 участниками, бастовавшими около 240.000 рабочих дней.

Это оживление рабочего движения не могло не оказать своего влияния как на рост оппозиции против социал-шовинизма, так и на настроение солдат на фронте. Под влиянием этого оживления после Циммервальдской конференции в сентябре 1915 г. во Франции создается "Комитет по восстановлению международных связей". Он об'единяет вокруг себя оппозиционные элементы социалистической партии и синдикатом и ведет пропаганду против войны, за мир.

В особенности значительное впечатление произвело голосование против военных кредитов трех депутатов, участвовавших на II международной социалистической конференции в Кинтале. Один из них, Бризон² , в своей речи в Палате депутатов сказал: "Мы стоим за окончание войны, за немедленное перемирие, мы полагаем, что рабочий класс должен вмешаться, чтобы его добиться". Другой депутат, также участник Кинтальской конференции, А. Блан заявил; "Мы признаем, что наше выступление будет иметь больший успех в траншеях, чем здесь". Эти выступления в Палате чрезвычайно встревожили буржуазных депутатов, требовавших от правительства принятия решительных мер против антивоенной пропаганды.

Но кинтальцы были правы, когда заявляли, что "есть много солдат, которые думают, как мы". После второй зимней кампании, после боев под Верденом летом 1916 г., стоивших многих тысяч жертв и не давших никаких результатов, на фронте в настроениях солдат происходит значительный перелом. Многие солдаты-крестьяне посылают своим родственникам письма и требуют от них, чтобы те не подписывались на военные займы и не затягивали этим войну. Несмотря на все строгости военной цензуры, эти солдатские письма доходили до самых отдаленных деревень во

¹ Ленин, т. XIX. стр. 24

² Бризон не был подлинным революционером и видел свою задачу в том, чтобы не допустить развития большевизма во Франции, но его выступление против военных кредитов в тот период сыграло революционизирующую роль.

Франции. "Не надо подписываться на будущий военный заем, чтобы принудить этим правительство заключить мир", - требовали солдаты.

Они требовали, с другой стороны, чтобы их жены, отцы и братья - крестьяне - сокращали посевы, убивали скот и не давали хлеба и мяса интендантам. Но этот крестьянский саботаж войны, имевший место в целом ряде деревень, приводил только к еще более жестоким репрессиям со стороны полиции и жандармерии. Нужно было, чтобы сам фронт пришел в движение и поддержал начавшиеся выступления в тылу.

Вскоре после выступления против военных кредитов кинтальцы начали получать ряд писем с фронта, в которых солдаты писали: "Пусть те, кто побывал в Кинтале, будут смелее. Бойцы на фронте вас приветствуют". Один солдат 27-го пехотного полка писал: "Продолжайте смело, не сдавайте вашего дела и вашей пропаганды, несмотря на преследования. Вы имеете за собой почти большинство сражающихся на фронте и всех жен и матерей мобилизованных". Можно привести еще десятки мест из других солдатских писем, требовавших более смелых, более решительных выступлений со стороны французских циммервальдистов. Но последние, будучи очень слабыми в идейном и организационном отношениях, представляя собой незначительную пропагандистскую группу, зараженную притом сектантством, не умели связать своих выступлений с нараставшим массовым движением против войны.

РЕВОЛЮЦИЯ 1917 Г. В РОССИИ И ЕЕ ВЛИЯНИЕ НА ФРАНЦУЗСКУЮ АРМИЮ

Под влиянием революции в России во Франции усилилось массовое рабочее и революционное движение. Французские циммервальдисты, значительно усилившие свою деятельность, устроили демонстрацию в честь русской революции, в которой участвовало свыше 5 тыс. чел. Кроме того они выпустили специальную листовку, призывая бороться против войны, за революцию. "Дело всеобщего избавления, - писали циммервальдисты в этой листовке, - приближается. Ни одна капля народной крови не должна быть потеряна. Она должна претвориться в революционную энергию, в суровую ненависть против режима массовой бойни, против капитализма. Повсюду восставшие народы должны освободиться от своих классовых правительств для того, чтобы поставить на их место депутатов от рабочих и солдат, перешедших на сторону народа... Русская революция дала сигнал к всемирной революции, а всемирная революция упрочит окончательный успех русской революции. На войну народов нужно ответить мировой революцией".

Этот боевой призыв показывает нам, какое огромное влияние оказала русская революция на наиболее передовые элементы рабочего класса Франции. Рабочий класс выдвинул боевой лозунг борьбы против войны и превращения ее в революцию по примеру того, как это сделали русские товарищи. Несмотря на тройную цензуру, на фронт проникают и сообщение о русской революции и эта листовка, которая распространяется, хотя и в незначительном количестве, среди солдат в окопах.

Широкие массы французских рабочих, солдат и крестьян связывают русскую революцию с близким окончанием войны и началом революции у себя во Франции. В движение приходит все новые и новые массы. В городах стачки охватывают одну отрасль промышленности за другой. Число стачек в 1917 г. вырастает до 700, охватывая около 300 тыс. чел., потерявших в общем около 1.500 тыс. рабочих дней. Эта мощная волна стачечного движения во Франции и известие о русской революции производят перелом в настроениях на фронте. Можно определенно сказать, что Франция весной и летом 1917 г. стояла на пороге революции. Огонь гражданской войны тогда вспыхивал то в тылу, то на фронте.

И Ленин был абсолютно прав, когда в январе 1917 г. писал, что "революционная ситуация в Европе налицо. Налицо величайшее недовольство, брожение и озлобление масс"¹ . И во Франции мы имеем величайшее недовольство и озлобление масс, в особенности на фронте. Этому способствовало то обстоятельство, что третья зимняя кампания 1916 - 17 г. проходила во Франции в исключительно тяжелых условиях. Ухудшилось снабжение армии продовольствием, обмундированием и боевым снаряжением. На фронт были брошены последние резервы, состоявшие из стариков и юношей. Среди солдат усилились демобилизационные настроения и участились случаи братания. Сообщения о

¹ Ленин, т. XIX, стр. 385.

происходящих стачках на военных заводах, массовых собраниях и демонстрациях в тылу вносили моральное разложение во французскую армию. О деморализации французской армии можно судить по быстро выраставшему числу дезертиров. Если в 1915 г. по официальным данным было 2.433 случая дезертирства, а в 1916 г. - 8.924, то в 1917 г. мы имеем уже огромную цифру - 21.171 случай дезертирства. Кроме того увеличивается количество случаев оставления солдатами своих постов. В 1917 г. по официальным данным таких случаев было 4.650.

Но наибольшее влияние на состояние французской армии оказала русская революция 1917 г. Недаром Густав Эрве в своей шовинистической газетке "Ля виктуар" должен был признать, что "эта проклятая революция сильнее поколебала моральное равновесие солдат на фронте, чем утомление, редкие отпуски и вести о парижских народных волнениях".

В ряде воинских частей солдаты устраивают демонстрации, на которых приветствуют русскую революцию. Иногда демонстрации проходят под красными знаменами. Были отдельные случаи, когда солдаты заставляли офицеров приветствовать красное знамя. В окопах довольно часто раздаются "Интернационал", песнь "Салют 17-му полку", и, что наиболее важно, в ряде мест делаются первые шаги к образованию советов рабочих и солдатских депутатов.

Кое-где создаются первые нелегальные ячейки, пытающиеся найти связь с рабочим революционным движением. Солдаты-рабочие связываются со стачечниками письмами, в которых обещают последним свою поддержку, если положение осложнится. Один из современников так описывал настроение масс весной 1917 г.: "Народное брожение, углубляемое страданиями, готово вылиться наружу. Этот факт главенствует теперь надо всем. Достаточно какого-нибудь незначительного пустяка для того, чтобы могучие инстинкты, находящиеся теперь в скрытом виде, проявились во всей своей силе".

Этим толчком явилось апрельское наступление французской армии у Шмэн-де-Дам.

КТО РЕШИЛ ОРГАНИЗОВАТЬ АПРЕЛЬСКОЕ НАСТУПЛЕНИЕ 1917 Г.

Революция в России спутала все карты союзников. Согласно совместно разработанному представителями генеральных штабов союзных армий плану военных действий, весной 1917 г. предполагалось начать общее наступление на французском фронте с одновременным нанесением ударов на русском, итальянском и балканском фронтах. Главнокомандующий французской армией Жоффр, придерживавшийся тактики обороны, был сменен генералом Нивеллем.

Человек средних способностей и огромного честолюбия, Нивелль готов был рисковать. А это означало, что он не остановится перед тем, чтобы, пожертвовав лишней сотней тысяч солдат, начать, как тогда выражались, "движение на фронте".

Кто же и при каких условиях решил предпринять это знаменитое наступление?

На секретном совещании в ставке главнокомандующего в Компьене присутствовали премьер-министр Рибо, военный министр Пенлеве, министр военного снаряжения социалист А. Тома, верховный главнокомандующий генерал Нивелль и командиры четырех армий - генералы Кастельно, Мишле, Петен и Франше д'Эспере.

На этом совещании обсуждался разработанный генералом Нивеллем план самой большой за время войны операции, основная цель которой состояла в том, чтобы прорвать немецкий фронт у Лаона и отбросить немецкою армию назад к Рейну. План предусматривал даже такие детали, как триумфальный в'езд на белых лошадях генералов Нивелля и Мажино в побежденные города, но при этом план содержал крупнейшие ошибки военно-стратегического характера.

Не все однако были согласны с планом наступательной операции, и генералу Нивеллю пришлось искать поддержки у Пуанкаре, который заявил, что военные соображения должны отойти на задний план и что операцию нужно произвести во что бы то ни стало, так как этого требуют высшие интересы Франции.

В чем же состояли эти высшие интересы? Почему Пуанкаре до наступления четвертой зимней кампании стремился, рискуя сотнями тысяч солдат, нанести последний и решительный удар Германии?

Франция устала от войны. Народные массы глухо роптали, массовые стачки и начало морального разложения французской армии ставили правительство перед задачей во что бы то ни стало добиться крупной победы и в шовинистическом угаре подавить нараставшее революционное брожение. Это была классовая задача, выдвигавшаяся французской буржуазией

Прусская гвардия атакует французскую пехоту как окончились мечты генерала Нивелля

Военное командование собрало для апрельского наступления 1.400 тыс. чел. при 5.580 тяжелых и легких орудиях, 200 танках и сосредоточило 33 миллиона снарядов. Один из историков мировой войны, профессор Зайончковский, писал по этому поводу, что "по количеству собранных войск, артиллерии, снарядов, авиационных средств и танков атака французов между Суассоном и Реймсом представляла собой наиболее грандиозное предприятие за век" войну".

Первые атаки начались 12 апреля, а решающая атака по плану должна была быть развернута 16 и 17 апреля. Но неспособность и тупость французского командования, которое, не проведя даже требуемой артиллерийской подготовки, бросило в беспорядочную атаку сотни тысяч людей, привели французскую армию к крупнейшему поражению: встреченные сильным пулеметным и артиллерийским огнем с горных массивов над долиной реки Эн, находившихся в руках у немцев, огромные массы людей бросились назад, но их снова погнала вперед бившая по своим французская артиллерия. Десятки тысяч солдат были скошены буквально в несколько минут.

Вот как на секретном заседании Парламента и Сената 29 июля 1917 г. депутат Барнегере описывал это сражение:

"Я вижу перед собой и всю жизнь буду видеть равнину реки Эн. Спустя четверть часа после начала нашего наступления без плана блуждают черные войска, ища своих руководителей. Их косят снаряды, по ним стреляют наши 75-сантиметровые пушки. В шесть часов утра началось сражение, и семь часов оно было проиграно".

ГЕНЕРАЛ НИВЕЛЛЬ ГОТОВИТ НОВУЮ АТАКУ

После утренней атаки 16 апреля между немецким и французским фронтом оказалось свыше 20 тыс. французских солдат, не успевших вернуться в свои окопы. Французское военное командование, зная об этом, дало приказ артиллерии уничтожить немецкие пулеметные гнезда, скрытые в долине. Вместе с несколькими немецкими пулеметными гнездами французской артиллерией было сознательно расстреляно в тот день 20 тыс. своих же солдат. Но этого было еще мало: генерал Нивелль готовил новую атаку. 25 апреля по его приказу началось новое наступление, кончившееся так же неудачно, как и первое. Генерал Нивелль не унывал, он решил повторить массовую атаку. На этот раз он собрал 32 дивизии, но условия для наступления были еще хуже, чем 16 апреля.

Начавшись 5 мая, наступление продолжалось 6 мая и с перерывами шло до 10 мая. В огонь посылались дивизия за дивизией, и все-таки французская армия не могла продвинуться ни на шаг. Безумное наступление, предпринятое с исключи-

Битва на Марне. Французская пехота идет в атаку

тельной целью поднять упавший авторитет главнокомандующего, стоило Франции 160 тыс. солдат, не считая 3.813 русских солдат и 8.862 сенегальцев. А вся операция генерала Нивелля обошлась Франции в 400 тыс. жертв.

ПРОБУЖДЕНИЕ СОЛДАТСКИХ МАСС И НАЧАЛО ВОССТАНИЙ

Это грандиозное поражение имело огромное революционизирующее влияние на массы французских солдат. Это поражение раскрыло глаза сотням тысяч солдат, раненым у Шмэн-де-Дам и Суассона и долгое время не получавшим никакой помощи. Оно раскрыло глаза и тем, кто успел уйти живым из боя. Недовольство, накапливавшееся в годы войны, быстро перерастало под влиянием поражения в революционные настроения и революционные действия.

Вскоре после майского наступления значительную часть французской армии охватывает революционное брожение. По данным Гастона Брюйяна, начальника отдела наблюдения за моральным состоянием армии при главном штабе, в мае 1917 г. беспорядки охватили 75 пехотных полков, 22 егерских полка, 12 артиллерийских полков, 2 колониальных пехотных полка, 1 французский полк, 1 батальон сенегальцев и 2 части, не имевшие еще назначения.

Начальник штаба генерал Петен дает следующую картину революционного движения среди солдат: "Уже несколько дней накапливались, вызывая беспокойство, акты коллективного неповиновения. Рота, которая должна была принять участие в наступлении на мельницу у Ляфо, отказалась итти на фронт. Солдаты распространяли прокламации: "Долой войну, смерть генералам!".

9 мая на фронте у Артуа в 59-м пехотном полку был убит командир батальона за то, что пристрелил нескольких солдат, отказавшихся итти в атаку. 19 мая 46-й пехотный полк отказался итти в атаку и ушел в ближайший лес, где расположился лагерем. Поддавшись провокаторам, солдаты не взяли с собой оружия. Окруженные кавалерией и пулеметчиками, они вынуждены были вернуться в окопы.

Но лучше всего об этом рассказывают сами участники событий в ряде своих рабочих корреспонденции, помещенных летом 1932 г. в органе французской компартии "Юманите". "В конце апреля 1917 г. - пишет один из рабкоров, бывший у Вердена, - после 34 дней пребывания на передовой линии огня по нас вдруг стала бить наша артиллерия. Наш полк, как один человек, поднялся и после целой ночи ходьбы пришел в лес Сен-Пьер. Полковник требовал, чтобы мы вернулись обратно, но мы ответили ему криками: "Долой войну, да здравствует мир!". Захватив товарные вагоны, на которых мы мелом написали "Долой войну", под звуки "Интернационала" мы двинулись в сторону Бар-ле-Дюк". Только

после "чистки", т. е. ареста нескольких десятков солдат, эта часть вернулась на фронт.

20 мая одна из запасных дивизий демонстрирует с пением "Интернационала". 27 мая на участке Лафер-ан-Тордена батальон, который должен был быть отправлен на передовую линию на автомобилях, стреляет в воздух и заставляет шоферов вернуться обратно. Отправка на фронт срывается.

ДЕСЯТЬ ЗАПОВЕДЕЙ ФРАНЦУЗСКОГО СОЛДАТА

По фронту начинают широко распространяться знаменитые десять заповедей французского солдата. Они являются характернейшим документом эпохи. Эти заповеди гласили следующее:

1. Отмена злоупотребления наказаниями и дисциплинарными взысканиями. Офицеры должны вести такой же образ жизни, как и солдаты.

2. Отмена телесных наказаний и ругани.

3. Отмена муштровок, доводящих до переутомления, на привалах.

4. Улучшение пищи.

5. Выплата полагающихся солдатам прибавок.

6. Разрешение отпусков раз в три месяца регулярно. Это теперь тем осуществимее, что в настоящее время вступают в пляску смерти свежие силы англичан и американцев.

7. Особый отпуск для всех, кто еще ни разу не отлучался с фронта.

8. Возвращение по домам солдат старейших призывов, потому что если осенью во Франции и во всей Европе не будет убран хлеб, то в следующем, 1918 году, будет голод.

9. Отмена смертной казни на фронте.

10. Прежде чем наступит зима, чтобы был положен конец войне и заключен немедленный мир без аннексий и контрибуций.

Эти заповеди французского солдата стали программой действий, под ними собирались тысячи подписей фронтовых солдат, пытавшихся добиться окончания войны еще до наступления зимы 1917 г. Среди солдат вырастает стихийное стремление заставить генералов, сидящих в Париже, и правительство принять эти десять заповедей и немедленно окончить войну.

ПОХОД НА ПАРИЖ

В ряде полков создаются нелегальные советы солдатских депутатов, устраивавшие свои тайные совещания. В результате наиболее передовые в революционном отношении 36-й и 129-й полки после предварительного сговора решили сняться с позиций и двинуться на Париж. Пуанкаре в IX томе своих "Воспоминаний", охватывающих 1917 г., который он назвал "Смутным годом", 30 мая вносит следующую запись: "Генерал Франше д'Эспере донес главнокомандующему, что только два полка, 36-й и 129-й, в итоге тайных совещаний солдат решили направиться походом на Париж". 30 же мая генерал Фош отдает приказ всем командующим и префектам принять все меры для уничтожения двигавшихся на Париж полков. Революционные полки шли на Париж с возгласами: "Наши жены умирают с голоду, В Париже расстреливают народ. Долой правительство, которое не заключает мира! Да здравствует революция!".

Полки подходили к Парижу через лес Вилльс-Котре, где были расположены аннамиты, встретившие восставших пулеметным огнем. Кроме того, с фортов Парижа открыла огонь артиллерия, которой было сказано, что это подходит к Парижу блуждающая немецкая часть. Весь передовой отряд французских революционных солдат был полностью уничтожен. Несмотря на самые суровые репрессии со стороны правительства и военного командования, несмотря на строжайшую цензуру, все же на фронте распространился слух о том, что аннамиты стреляли по французским солдатам. Об этом говорит и сам Пуанкаре. В своих мемуарах он вынужден признать, что "среди солдат упорно циркулировал слух, что находящиеся в Париже аннамиты стреляли по французским частям".

ФРАНЦУЗСКИЕ СОЦИАЛ-ШОВИНИСТЫ ЗА РАБОТОЙ В ПЕРИОД НАСТУПЛЕНИЯ 1917 г

Альберт Тома, будучи министром военного снабжения, участвовал в секретных совещаниях в Компьене, на одном из которых было решено бросить в жерло войны несколько сот тысяч солдат во имя "дви-

жения на фронте" Господин социалист Тома прекрасно знал, что французская армия не имеет достаточного количества военных материалов, в особенности для артиллерийской подготовки, он знал, что сражение обречено на неудачу, и вместе с тем во имя подавления росшего недовольства в широких массах французских солдат, рабочих и крестьян Тома присоединил и свой голос к решению о необходимости наступать. А. Тома, который неоднократно хвалился тем, что он является другом Керенского, готовил наступление на "французском фронте еще и потому, что его друг, господин социалист Керенский, лихорадочно готовил такое же авантюристическое июньское наступление 1917 г. на русском фронте.

Другой французский господин социалист Ренодель 15 апреля вместе с Клемансо и другими выехал в штаб 5-й армии к генералу Мишле для того, чтобы своим присутствием воодушевлять генералов, а своими патриотическими речами вдохновлять солдат на апрельское наступление.

Господин Ренодель пробыл в штабе Мишле 16, 17 и 18 апреля, и после явного провала всего плана апрельского наступления он вернулся в Париж и конечно поделился своими "впечатлениями" с коллегами по парламентской фракции.

Тома и Ренодель, так жаждавшие вместе с французским генеральным штабом победы, оказались в результате перед стихийным восстанием солдатских масс. Тогда на сцену выступил третий "социалист" Пьер Лаваль. Он предложил французской буржуазии в качестве якоря спасения против разраставшегося недовольства и мятежей в армии разрешить социалистам поехать в Стокгольм. Лаваль в своем выступлении в Парламенте заявил:

"После стольких тысяч жертв, после трех лет войны вполне понятно, что страна устала, и надо найти наилучшее средство для морального под'ема этой великой страны". И на возгласы, раздавшиеся с разных скамей Парламента: "Какое?", Лаваль, продолжая свою речь, заявил: "Это средство - дать войскам надежду и доверие рабочему населению, хотите вы или нет - это Стокгольм, - это полярная звезда".

Эти господа социал-шовинисты видели свою задачу в том, чтобы добиться "морального под'ема великой страны", чтобы дать солдатам надежду в виде Стокгольма. Лаваль, Ренодель и другие социал-шовинисты прекрасно знали, что из затеваемой немецкими социал-патриотами международной конференции в Стокгольме ничего кроме обмана для масс не получится. Они выдвинули Стокгольм как барьер против массового революционного движения, как "мечту о мире", которая на время может ослабить напряженную обстановку и отбросить назад нараставшую снизу волну возмущения.

Социал-шовинисты Тома, Ренодели, Лавали прекрасно служили тогда и служат сейчас своей империалистической буржуазии. За свою верную службу А. Тома в годы войны был министром, а после ее окончания - председателем бюро труда при Лиге наций. "Социалист" Лаваль был выдвинут французской буржуазией не только в министры, но и в председатели совета министров, а Ренодель - неизменный депутат Парламента, вдохновитель и один из организаторов первой интервенции против Советской России - это очередной кандидат в министры, это будущий французский Носке, будущий французский Цергибель.

Но никакие репрессии, никакие попытки господ Лавалей и Реноделей своими "революционными" речами о Стокгольме не могли задержать роста революционного сознания, роста революционного движения среди французских солдат весной и летом 1917 года.

ВОССТАНИЯ ВО ФРАНЦУЗСКОЙ АРМИИ ПРОДОЛЖАЮТСЯ

Если Лаваль от имени социалистов пытался "уговорить" массы не выступать с революционными действиями, то генерал Петен, сменивший 16 мая генерала Нивеяля, стремится подавить движение путем репрессий. Но несмотря ни на что, мятежи в армии продолжаются, и полковник Эрбрион 2 июня снова доносит о мятежах на этот раз в 21-м армейском корпусе, а на другой день - о мятеже в 7-м корпусе. Пуанкаре спрашивает себя 2 июня: "Надо ли добиться новой победы на Марне, чтобы достичь нашего выздоровления?". После "победы" у Шмэн-де-Дам Паункаре стремится к новой "победе" у Марны во имя оздоровления страны! Он готов уложить новые сотни тысяч французов, чтобы в их крови утопить пробуждающееся революционное движение. Генерал Петен ищет зачинщиков военных мятежей во Всеобщей конференции труда и среди циммервальдистов. Он ставит ряд условий, без которых, по его мнению, невозможно оздоровить армию "Болезнь, - зая-

Братание на русско-германском фронте в 1917 г.

вил Петен на заседании Совета министров 11 июня 1917 г., - пустила глубокие корни, однако она не неизлечима. Я надеюсь ее преодолеть в несколько недель. Но надо применить примерные наказания во взбунтовавшихся полках и надо отказывать в помиловании во всех случаях коллективного неповиновения и ухода с поста".

КАК ФРАНЦУЗСКАЯ ВОЕНЩИНА РАСПРАВЛЯЛАСЬ С ПОВСТАНЦАМИ

Правительство принимает решение в духе высказываний генерала Петена, а президент Республики Пуанкаре в ответ на просьбы о помиловании ряда солдат заявляет, что "армия портится и сейчас не время для послаблений". Военно-судебная машина, действующая быстро и решительно, выносит тысячи смертных приговоров. В мятежных полках расстреливают каждого десятого. По официальным сведениям насчитывалось до 118 тяжелых случаев нарушения воинского устава, каждый из которых приводил к массовым расстрелам. Вдовы казненных солдат лишались права на пенсию, и уже после окончания войны многие из них потребовали пересмотра приговоров.

Анри Барбюс подсчитал, что апелляционный суд вынужден был признать, что в 2.700 случаях солдаты были расстреляны, не будучи ни в чем виноваты. И несмотря на все эти казни, аресты, ссылки в концентрационные лагери и дисциплинарные батальоны, еще 26 июня Пуанкаре вынужден был записать в свой дневник: "По словам Фурнье, еще один полк прошел Шален с революционными возгласами и криками "Да здравствует мир!". Болезнь таким образом не излечена. 5 новых казней последуют в результате отклонения просьб о помиловании".

Пуанкаре сознается, что он лечил нараставшую во Франции революцию казнями. Но причины "болезни" лежали глубоко в рабочих и солдатских массах. Эти революционные настроения и брожения усиливались благодаря русской революции и непосредственному влиянию русских частей, находившихся во Франции, отказывавшихся сражаться и требовавших отправки назад в Россию.

Революционизирующее влияние русских частей во Франции вынужден признать бри ганский посол в Париже Берти, который писал в конце июня 1917 г., что "моральное состояние частей французской армии ухудшилось вследствие потерь и неудач, а также

вследствие бунта русских частей на французском фронте". И на этот раз Пуанкаре и его сторонники не изменили себе и оказали прямую поддержку русскому генералу Зенкевичу, стремившемуся силой оружия принести к повиновению взбунтовавшиеся русские части.

Усмирение русских частей и лагере Ля-Куртине является одной из позорнейших страниц истории Франции¹ . Лагерь был окружен артиллерией и пулеметами. Несмотря на то, что русским частям была обещана отправка в Россию, им предложили отправиться на фронт. Отказ повлек за собой обстрел лагеря 18 сентября 1917 г. артиллерийским и пулеметным огнем. Несколько сот человек было убито, а лагерь в значительной части разрушен Русским солдатам предложили на выбор: фронт или каторжные работы в Африке. Большинство предпочло последнее.

ИТОГИ

Но сила массовых движений среди солдат заключалась в том, что они переплетались с мощным стачечным движением в самой Франции и национально-революционным движением в Марокко и Индо-Китае. Нараставшее революционное движение привело к глубокому правительственному кризису во Франции и к крупным разногласиям в лагере буржуазии.

На очередь дня стали вопросы о смене кабинета и о перемене методов борьбы против массового движения. На закрытых заседаниях Палаты против министра внутренних дел Малыш выступает Клемансо и обвиняет его в том, что Мальви не решался разгромить рабочие организации, что он запрещал обыски на биржах труда и якобы пропускал на фронт "анархистские" бро-

Русские солдаты, окруженные колючей проволокой и пулеметами, в концлагере во Франции

¹ См. об этом вопросе у М. Н. Покровского "Памяти Куртинского расстрела" в сборнике его статьей "Империалистическая война ". А также сборник воспоминаний русских солдат во Франции и на Балканах "Октябрь за рубежом, с предисловием М. Н. Покровского.

Рис. Д. Моора

Генерал Вейган, безжалостна расстреливавший восставших французских солдат

шюры и воззвания. "Пусть мне не говорят, что эта пропаганда (пацифистская. - С . Б .) не имеет влияния на фронте, - заявил Клемансо. - Разве вы не читали этих гнусных 10 заповедей, распространяемых в траншеях... Разве вы не видали поездов с едущими в отпуск солдатами, вопящими: "В Стокгольм!". Ведь этот крик, означает: "Заключайте мир!". А обстоятельства совсем не допускают еще толков о мире". Французская, буржуазия и ее социал-шовинистические? агенты принимали все меры к тому, чтобы! солдатское движение не слилось с массовыми рабочими выступлениями.

Не имея своей боевой политической партии, которая могла бы возглавить этот массовый революционный поток, шедший с фронта в помощь рабочему движению, пролетариат Франции не смог перейти в решительную атаку против своей буржуазии. Неизвестные солдаты революции подняли знамя восстания против своих генералов и буржуазии и, пойдя на Париж, приступили этим к превращению империалистической войны в гражданскую.

Углубляющийся с каждым днем всеобщий кризис капитализма, отбросивший назад, к XIX столетию, основные отрасли промышленности в важнейших капиталистических странах, приход в Германии к власти фашистов, попытка за счет передела малых стран ослабить империалистические противоречия с неизбежностью подводят мир к новой империалистической войне, к новой интервенции против Советского союза.

Империалистическая буржуазия Франции, Англии, Германии снова будет бросать под колесницу войны сотни тысяч и миллионы трудящихся во имя "свободы, цивилизации и культуры". Но опыт первой империалистической войны, опыт Октябрьской революции и революционных боев 1917 - 1921 гг. многому научил рабочих и трудящихся всего мира.

И если международная буржуазия затеет новую империалистическую войну или войну против СССР, мы будем свидетелями грандиозных массовых "походов на Париж", "походов на Берлин", "походов на Вашингтон" французских, немецких и американских солдат, будем свидетелями превращения новой империалистической войны в войну гражданскую.

Французские пролетарии, которые крепко хранят память о безвестных героях солдатских восстаний 1917 г., которые крепко запомнили восстание на Черном море во французской эскадре, в случае новой войны сумеют показать, что Фридрих Энгельс был полностью прав, когда еще в конце 60-х годов говорил, что в "области революционной стихии французские пролетарии большие мастера".

Рис. Якоша

Публикатор:

Постоянная ссылка для научных работ (для цитирования):

Комментарии: