Стенографический отчет, стр. 1 - 361. "Советское законодательство". 1935.

Второй всегерманский с'езд советов происходил в Берлине 8 - 14 апреля 1919 года. В это время в Веймаре уже заседала "учредилка" - национальное собрание, избранное на основе всеобщего избирательного права. К моменту работы этих двух с'ездов германские социал-демократы занимали руководящие места в правительстве: президентом республики был социал-демократ Эберт, министром рейхсвера - социал-демократ Носке. Оба они стремились задушить пролетарскую революцию, опираясь прежде всего на контрреволюционное офицерство.

Мы имеем в настоящее время ряд документов, с исчерпывающей ясностью показывающих, на каких основах был заключен союз между социал-демократией и старым генералитетом вильгельмовской армии - союз, целью которого было во что бы то ни стало преградить дорогу большевизму.

В книге Теодора Пливье "Кайзер ушел, генералы остались" описывается телефонный разговор между Эбертом и генерал-квартирмейстером Греннером, разговор, определяющий взаимные обязанности договаривающихся.

Приводим заключительную часть этого разговора, в которой Греннер заявляет о готовности разрешать конфликты с рабочими и солдатскими советами "мирным" путем (об этом "мирном" пути немало интересного рассказали на II с'езде советов представители рабочих и в особенности солдатских советов) и требует, в свою очередь, от Эберта поддержки офицерству в его стремлении "сохранить дисциплину" в армии и обеспечить ее снабжение. Вслед за тем он ставит ребром и основной вопрос:

"Офицерский корпус ждет от имперского правительства борьбы с большевизмом и для этой цели отдает себя в распоряжение правительства.

Эберт медлит с ответом. Он смотрит на обитую толстым войлоком дверь, он поворачивает голову к окнам и прислушивается к улице. Ему слышатся крики "долой" проходящих мимо рабочих демонстраций.

Помедлив с минуту, он отвечает твердым голосом:

- Передайте генерал-фельдмаршалу благодарность правительства"¹ .

Почти так же дословно цитируется этот исторический разговор весьма осведомленным автором - майором Фолькманом, бывшим ад'ютантом генерала Греннера, - в опубликованных им воспоминаниях.

Однако независимо от того, в какой мере точно изложен этот разговор между представителем генералитета, за спиной которого стояли руководящие круги промышленников и юнкеров-помещиков, и социал-демократическим главой "имперского правительства", одно бесспорно: социал-демократическая партия сделала все, чтобы задушить поднимавшуюся в Германии пролетарскую революцию.

Предательское убийство Розы Люксембург и Карла Либкнехта, расстрел тысяч революционных пролетариев были возможны только потому, что этому содействовала германская социал-демократия.

Пролетарские массы стихийно пытались сплачиваться вокруг советов. Но в советах большинство имели все те же социал-демократы, которые стремились превратить советы в парламентские говорильни, лишенные к тому же какой бы то ни было власти.

Эти беспомощные советы влачили жалкое существование, и если правительство Эберта - Носке их до поры до времени еще терпело, то только потому, что вспыхивающие то и дело грозные массовые стачки (забастовка горняков Рура) показывали, что рабочий класс Германии еще далеко не исчерпал своей революционной энергии.

Созыв II с'езда советов был допущен лишь в расчете на то, что, опираясь на авторитет с'езда, удастся задушить стачечное движение.

Коммунисты, несмотря на выступление Либкнехта и Люксембург еще на I с'езде КПГ в декабре 1918 года за участие в парламентской борьбе, бойкотировали выборы на II с'езд советов. Таким образом, среди делегатов оказался только один коммунист - польский горняк из Верхней Силезии - Ядаш.

Бойкот выборов на с'езд советов был, бесспорно, грубой политической ошибкой и играл наруку социал-демократии. Выступление Ядаша, единственного коммуниста на с'езде, несмотря на то что им, повидимому, не руководила компартия, несмотря на то что и по уровню своего политического развития он не поднимался над рядовыми рабочими, все же резко выделяется на сером фоне длинных "споров" между социал-демократами большинства и независимыми - споров, в которых совершенно тонул основной вопрос революции - о власти, о диктатуре пролетариата.

"Политика, которую вы проводите, - говорил тов. Ядаш, обращаясь к с'езду, - не социальная политика, это театральная игра... Вы - ни больше ни меньше - разыгрываете перед нами театр, перед нами, рабочими, которые не так еще подготовлены, не так еще образо-

¹ "Интернациональная литература" N 1 за 1933 год.

ваны, чтобы это себе уяснить. Но у нас имеется свой инстинкт, и этот инстинкт выводит нас на правильный путь. Вы этот инстинкт тормозите. Вы его тормозите пулеметами, пушками. Вы тормозите то, чего рабочий требует, - вы тормозите своей диктатурой социализм, действительный социализм рабочего класса"¹ .

Горняк Ядаш бросил с'езду открытое обвинение в предательстве интересов пролетариата и поддержке диктатуры буржуазии. Но, разоблачая предательство правых социал-демократов и независимых, выступление Ядаша в то же время подчеркивало трагедию германского пролетариата, лишенного в бурные революционные 1918 и 1919 годы сильной и сплоченной коммунистической партии, ведущей за собой массы рабочего класса. Сам Ядаш также не ставил в конкретной форме вопроса о власти советов и диктатуре пролетариата.

Центральным пунктам порядка дня с'езда был вопрос о "восстановлении Германии и о советской системе".

Основной тезис докладчика - члена социал-демократической партии Когена - сразу разоблачал истинные мотивы гнусной игры, которую вели правые социал-демократы и независимые, стараясь дискредитировать идею диктатуры пролетариата.

"Хотя идея большевистской советской диктатуры, - говорил Коген, - по моему твердому убеждению, отвергается не только большинством германского народа, но и большинством германского рабочего класса, зато сама по себе идея советов, которую не следует смешивать с советской системой в чистом виде, укрепилась необычайно"² .

Что идея советов популярна в широчайших массах пролетариата, - это вынуждены были признать и правые социал-демократы, которые и прикидывались поэтому сторонниками советов "вообще", но, конечно, не диктатуры пролетариата.

Большевистские советы докладчик всячески пытается дискредитировать, опираясь на "информацию" меньшевиков и других белоэмигрантов. Советы, по мысли докладчика, должны существовать рядом с буржуазно-демократическими учреждениями. На предприятиях их функции примерно совпадают с функциями профсоюзов; остаются и территориальные советы, являющиеся на деле жалким, ублюдочным, лишенным власти придатком к "демократическим" органам самоуправления, и, наконец, венчает это "стройное" здание советов, срастающихся с буржуазной "демократией", центральный орган советов ввиде второй палаты.

Эта ублюдочная "идея" советов, конечно, ничего общего не имела с большевистскими советами и именно поэтому не нашла никакого отклика в массах.

Рабочие Германии на собственном опыте убедились, что советы, не имеющие в своих руках власти, советы, за которыми не стоит вооруженная армия рабочих и солдат, нестрашны буржуазии, которая может их в любой момент ликвидировать (ко времени II с'езда германских советов процесс разоружения советов зашел уже очень далеко).

Такую же позицию по вопросу о советской власти и диктатуре пролетариата занимали и "независимые" социал-демократы, которые своей якобы оппозиционной политикой в отношении правительства искусно обманывали рабочих.

Содокладчиком по вопросу о советской системе от независимых на с'езде выступил Деймиг. В своей речи он не пожалел красок для описания преследований советов, он говорил о "сердечном холоде", которым "веет от произносимых речей о революции и пролетариате" (стр. 197), он "возмущался" клеветническими выпадами Когена против большевиков, но, по существу, он встал на ту же позицию, что и откровенно правый социал-демократ Коген. Он и не думал ставить вопрос о советах как органах диктатуры пролетариата: он только ратовал за "расширение прав советов, за их большее внедрение" в буржуазную конституцию и т. д., т. е., по существу, за ту же идею советов как придатка к буржуазному парламентаризму, за советы, фактически лишенные власти. Пулеметам Носке Деймиг и независимые предлагали противопоставлять "непреложную силу духа".

"Мы не желаем, - декламировал Деймиг, - ставить на карту грубое насилие, не желаем победы нашего советского принципа на пулеметах и ручных гранацах, но хотим достичь ее, опираясь на непреложную силу духа"³ .

Своей мнимой оппозиционностью "левые" независимые мешали значительной части рабочих освободиться от социал-демократической идеологии, и в этом заключалась их историческая миссия лакеев буржуазии.

Возглавляя вместе с правыми социал-демократами советы, они выхолостили их революционное содержание. Советы без коммунистов оказались прикрытием контрреволюции.

"Мы знаем случаи, - говорил товарищ Сталин в речи "О работе в деревне" на об'единенном пленуме ЦК и ЦКК ВКП (б) 11 января 1933 года, - когда советы рабочих и солдатских депутатов поддерживали на известный период контрреволюцию против революции. Так было дело у нас, в СССР, например, в июле 1917 года, когда советами руководили меньшевики и эсеры и советы прикрывали контрреволюцию против революции. Так было дело в Германии в конце 1918 года, когда советами руководили социал-демократы и когда они прикрывали контрреволюцию против революции. Стало быть, дело не только в советах, как

¹ Стенографический отчет, стр. 157 - 158 (разрядка моя. - И. Н).

² Стенографический отчет, стр. 188.

³ Стенографический отчет, стр. 201.

в форме организации, хотя эта форма представляет величайшее революционное завоевание. Дело, прежде всего, в содержании работы советов, дело в характере работы советов, дело в том, кто именно руководит советами - революционеры или контрреволюционеры. Этим, собственно, и об'ясняется тот факт, что контрреволюционеры не всегда высказываются против советов. Известно, например, что глава русской контрреволюции Милюков во время Кронштадтского восстания высказывался за советы, но без коммунистов. "Советы без коммунистов" - вот каков был тогда лозунг главы русской контрреволюции Милюкова. Контрреволюционеры поняли, что дело не только в самих советах, но прежде всего в том, кто будет ими руководить"¹ .

Протоколы II всегерманского с'езда советов особенно ярко подтверждают эти высказывания товарища Сталина о советах.

Германские советы конца 1918 года были советами без коммунистов, и они служили не революции, а контрреволюции.

Свою контрреволюционную сущность с'езд обнаруживая, и когда речь заходила об освобождении арестованных и правые социал-демократы с парламентской важностью утверждали, что у них нет достаточных материалов для того, чтобы судить, насколько "обоснованы" аресты; контрреволюционная сущность с'езда выразилась и в его решении - не допустить на с'езд делегатов Петербургского совета (Протоколы, стр. 116 и следующие). Вообще говоря, контрреволюцией веет с каждой страницы протоколов, потому что они сплошь наполнены пустопорожними речами, единственная цель которых - отвлечь внимание рабочих от борьбы за власть, за диктатуру пролетариата.

Достаточно прочитать протоколы II всегерманского с'езда советов, чтобы увидеть, как осуществляли контрреволюционное руководство в советах социал-демократы и независимые. Читатель найдет в них и декламацию о советах при капитализме, и длиннейшие рассуждения Луизы Каутской, выступавшей вместо больного мужа Карла Каутского с докладом о "социализации народного хозяйства" без захвата власти пролетариатом (стр. 265 и следующие), и многое другое, что поможет ему наглядно представить себе, что такое на деле советы без коммунистов.

К книге даны небольшое яркое предисловие тов. Пика и вводная статья.

¹ И. Сталин "Вопросы ленинизма", стр. 519 - 520.

Публикатор:

Постоянная ссылка для научных работ (для цитирования):

Комментарии: