Томы I-II. Перев. с англ. И. Звавича. С предисл. Ф. А. Ротштейна. Москва. Соцэкгиз. 1934. 678 стр. 9 руб., перепл. 1 р. 50 к.

1

"В 1904 г., в тот день, когда было об'явлено об англо-французском соглашении, я приехал... в ... имение лорда Розбери. Он встретил меня словами: "Я полагаю, что и вы так же, как и все остальные, довольны этим соглашением с Францией... В конце концов это означает войну". Этим эпизодом начинает Ллойд-Джордж свои мемуары, повествуя о событии, явившемся одним из главных этапов подготовки войны. Не даром и самая глава носит зловещее название "Гроза собирается".

Какую же позицию занимал Ллойд-Джордж в условиях приближавшейся военной катастрофы? Как он сам расценивает ее теперь? Вот вопросы, которые прежде всего встает перед читателем, знакомым с внешней стороной довоенной деятельности Ллойд- Джорджа. Ведь Ллойд-Джордж был родоначальником того, что Ленин так метко охарактеризовал его именем. "Ллойд-джорджизм" - это была "широко-разветвленная, систематически проведенная, прочно оборудованная система лжи, мошенничества, жонглерства модными и популярными словечками, обещания налево и направо любых реформ и любых благ рабочим, - лишь бы они отказались от революционной борьбы за свержение буржуазии"¹ .

Эту сторону своей деятельности перед войной Ллойд-Джордж почти не освещает. О том, что представляла собой на словах политика либеральной буржуазии того времени, он предпочитает не вспоминать. Он слишком скомпрометировал себя в этом отношении, чтобы рассчитывать в нате время заработать что-нибудь на своем былом радикализме и на оказавшемся столь хрупким "пацифизме". Хочет он этого или не хочет, но в своих мемуарах автор вынужден обращаться к настроенному откровенно империалистски читателю, показывая, что он не только не препятствовал, но всемерно способствовал подготовке Англии к войне.

В этом большой разоблачительный интерес мемуаров Ллойд-Джорджа. Мы узнаем из них, как этот величайший специалист по части "одурачивания масс" ² несмотря на свой внешний "пацифизм" "никогда не противился какому-либо увеличению состава флота, которое могло бы увеличить безопасность страны" (стр. 36). Он указывает, что его пресловутая и так нашумевшая "аграрная реформа"" целью которой Ленин с удивительной проницательностью считал подготовку новых военных авантюр³ , действительно имела своей целью обеспечить хотя бы относительную независимость Англии в деле снабжения продовольствием на случай войны. "Он с гордостью приводит характеристику, данную ему германским дипломатом того времени: "Теперешний канцлер казначейства в короткое время превратился из ультрарадикального... юриста в одну из руководящих и пользующихся уважением фигур в его партии и в кабинете. Он мыслит, как подобает империалисту, и поэтому "го уважают также и юнионисты" (консерваторы) (стр. 40).

Но все это мелочи по сравнению с тем, что Ллойд-Джордж делает гвоздем довоенной главы своих мемуаров. Этим гвоздем является эпизод, на котором нельзя не остановиться подробнее, потому что он дает очень яркую характеристику фактического положения Англии накануне войны, главным же образом потому, что уж очень пикантны сообщаемые Ллойд-Джорджем данные.

"В 1910 г., - пишет Ллойд-Джордж, - мы стояли перед многими серьезнейшими проблемами. На горизонте показался грозный призрак безработицы. Наши соперники заграницей быстро шли вперед и оспаривали у нас первенство на рынках мира... Наш рабочий люд толпился в грязных и бедных кварталах. Рабочие... проявляли все большее недовольство. По мере того, как мы попадали во все большую зависимость от заграницы в отношении продуктов питания, посевная площадь в Англии сокращалась. Сельская жизнь умирала, и мы оказались лицом к лицу с опасностью сверхиндустриализации. Чрезмерное злоупотребление спиртными напитками подрывало здоровье и трудоспособность значительной части населения. Ирландский вопрос отравлял наши отношения с Соединенными штатами Америки. Борьба вокруг (конституции (реформа палаты лордов, ирландское самоуправление. - Б. В.) угрожала революцией в Ирландии. Между тем темные тучи заметно скоплялись над континентом Европы. Великие нации лихорадочно вооружались для борьбы, в которую они могли быть вовлечены видимыми или невидимыми узами, интересами или симпатиями Были ли мы готовы ко всем грозным возможностям?" (Разрядка наша. - Б. В.) (стр. 52).

¹ Ленин. Т. XIX, стр. 311.

² Ленин. Т. XVI, стр. 167.

³ Там же, стр. 107.

Для того чтобы окончательно подготовиться "ко всем грозным возможностям", не кто ивой, как "радикал" и "демократ" Ллойд-Джордж выдвинул проект фактической ликвидации парламентаризма. "Всякому проницательному человеку было ясно, что партийная и парламентская система не могла справиться с этими задачами", и потому Ллойд-Джордж "настаивал на об'явлении перемирия между партиями с целью добиться сотрудничества руководящих государственных деятелей различных партий в разрешении наших национальных проблем" (стр. 52 - 53). И первое место среди этих проблем автор проекта перемирия между партиями отводит военной подготовке-основному мотиву перемирия.

"Если бы этот проект был осуществлен, -Пишет он "а его. 54, - то к 1914 г. мы располагали бы 1-1¹ /₂ миллионами обученных военному делу солдат, годных для действующей армии тотчас же после об'явления войны... Эти соображения постоянно приходили мне на ум, по мере того как продолжалась война, и всегда вызывали во мне сожаление о "великом отказе" 1910 года" (стр. 54 - 55), т. е. о том, что проект был отвергнут.

Консерваторы отвергли тогда предложение Ллойд-Джорджа, потому что Ллойд-Джордж еще был им нужен для того, чтобы проделывать, как выражается Ленин, "игру: перед народом для выборов, в официальных выступлениях"¹ . Ведь это ни в какой мере не меняло сути того, что так ясно видел Ленин еще в то время и в чем так наглядно сейчас изобличает сам себя Ллойд-Джордж: "На деле в настоящей своей политике (они и, в частности, Ллойд-Джордж) идут вместе с безусловно антидемократическими правительствами и партиями, с октябристами разных оттенков и разных национальностей" ¹ .

"Буржуазный пацифизм дышит на ладан", - говорил на XVII с'езде партии товарищ Сталин. И поэтому особенно характерно, что Ллойд-Джордж считает несвоевременным поддерживать легенду о своем мнимом пацифизме до войны. Об этом он предпочитает говорить вскользь, мимоходом на всякий случай. Однако ответственность за войну он на себя не принимает. О" подчеркивает, что лишь благодаря его решительному выступлению в 1911 г., напугавшему Германию, война тогда была избегнута. Если бы его примеру последовал в 1914 г. тогдашний английский министр иностранных дел Грей, войны, быть может, удалось бы избежать.

И Ллойд-Джордж об'являет Грея чуть ли не единственным виновником того, что Англия вступила в войну.

2

Как известно, после заключения перемирия Ллойд-Джордж победоносно провел избирательную кампанию под демагогическим лозунгом "Повесить кайзера".

Сейчас времена переменились, и бывший парламентский прокурор "избирательной виселицы", испытывающий достаточно явное тяготение к фашистскому режиму в Германии, рядится в мантию великодушного и нелицеприятного адвоката. "Хвастливый кайзер менее всего хотел европейской войны", равно как и слабый и простоватый, но искренний (?!) русский царь" (стр. 65).

Но уже совсем никакой ответственности за войну, по Ллойд-Джорджу, не несут заправилы британского империализма: "Финансовые и торговые круги лондонского Сити были категорически против нашего вмешательства в войну" (стр. 71). Да и вообще "было бы глупой и невежественной клеветой называть эту войну "войной банкиров": люди денег тряслись от страха перед перспективой войны" (стр. 77).

Кто же в таком случае хотел войны, в чьих интересах она была? В интересах армии континентальных государств, "ничтоже сумняшеся", отвечает автор. Но армия далеко не была одинокой в своем стремлении к войне: "Народные массы были во власти военной лихорадки. В каждой столице народ требовал войны" (стр. 71).

А между тем сам Ллойд-Джордж констатирует, что немедленно же после начала войны с невероятной быстротой "обе палаты парламента провели после нескольких часов обсуждения мероприятия, предоставлявшие исполнительной власти неслыханные дотоле полномочия. Большинство этих мероприятий было тщательно продумано в спокойные годы мира многочисленными подкомиссиями Комитета имперской защиты". И Ллойд- Джордж восхищается этой "замечательной организацией", утверждая, что это служит "достаточным ответом тем, кто обвиняет либеральное правительство в неподготовленности к возможной войне" (стр. 80). Да, действительно: приводимые Ллойд-Джорджем факты с полной несомненностью доказывают, что либеральное правительство энергичнейшим образом готовило войну.

3

Первая, собственно военная, глава мемуаров -"Финансовый кризис"-начинается с раздела, носящего гордый заголовок "Как мы (т. е. попросту Ллойд-Джордж. - Б. В.) спасли Сити". Здесь Ллойд-Джордж особенно подчеркивает, в какой степени все меры, проводившиеся им как канцлером козначейства (министрам финансов), 'осуществлялись "в тесном контакте с Сити", с привлечением "наиболее видных банкиров и коммерсантов" (стр. 97).

¹ Ленин. Т. XVI, стр. 321.

² Там же.

Хотя глава и содержит несколько демагогических ноток (не без явного фашистского привкуса!) в стиле: "растерянные и крикливые финансисты" (стр. 98), "финансисты в панике - отнюдь не герои" (стр. 101), - основное ее содержание сводится к следующему: "Я рад был тому, что мое участие в выработке правительственной политики встретило сочувствие и завоевало доверие той части финансового " делового мира, которая до сих пор не очень доброжелательно относилась к моей деятельности" (стр. 104).

Среди тех, к кому я обратился за советом, - рассказывает в этой связи Ллойд-Джордж, - был лорд Ротшильд. Мои прежние встречи с ним отнюдь не располагали нас друг к другу. Лорд Ротшильд возглавлял оппозицию против моего плана пенсии престарелым и против моих бюджетный предложений в 1909 г. (в то время этот бюджет демагогически называли "революционным бюджетом". - Б. В.). Я нападал на него в таких выражениях, к которым до тех пор не привык глава великого дома Ротшильдов... Я пригласил лорда Ротшильда в министерство финансов для переговоров. Он тотчас же явился. Я обратился к нему: "Лорд Ротшильд, у нас были с вами кое-какие политические неприятности". Он прервал меня: "Г-н Ллойд-Джордж, теперь не время вспоминать об этом. Чем я могу вам помочь?" (стр. 104).

В то время как проводимая Ллойд-Джорджем смелая политика правительства" в финансовой области "позволила лондонскому Сити продолжать работу, выполняя свою роль... центра всей империи - ее сердца и души" (стр. 104), в остальных, неподведомственных Ллойд-Джорджу сферах все шло, по его словам, "из рук вон плохо". Военное ведомство находилось во власти "реакционных традиций". Политику правительства в целом Ллойд-Джордж характеризует как "недальновидную".

Эта критическая часть мемуаров Ллойд-Джорджа, на которой мы не имеем возможности остановиться подробнее несомненно, очень интересна. Она подсказывает, с каким трудом капиталистическая Англия, захваченная свойственным империализму загниванием и паразитизмом, раскачивалась в обстановке войны. Этим об'ясняются в значительной степени колоссальная инертность, неподвижность, тупость, рутина, бюрократизм, блестящие образцы которых дает Ллойд-Джордж в своих характеристиках английских политических деятелей (прежде всего военного министра Китченера - героя кровавых карательных экспедиций в колониях).

Критикуя всех- остальных, Ллойд-Джордж рекламирует себя. Эта самореклама имеет актуальнейшее значение. Ллойд-Джордж явственно намекает на сходство между тяжелым положением Англии тогда, и сейчас, когда шестой год продолжается экономический кризис. И поэтому, когда он цитирует свое собственное письмо 1915 г., в котором сказано: "Ничто не может помочь такому положению, кроме назначения энергичного, бесстрашного человека, который встал бы во главе (нового министерства, такого человека, которого не мог бы обольстить или обмануть ван-Доноп (генерал, видный чиновник военного министерства) или напугать кто бы то "и было другой" (стр. 193), -он намекает на то, что и сейчас спасти положение может "сильный человек"- Ллойд- Джордж. И Ллойд-Джордж подробно освещает обстоятельства своего прихода к власти во время войны.

4

Он приводит письмо одного из главных консервативных лидеров - Болдуина, написанное ему, Ллойд-Джорджу, тогда еще члену либерального кабинета: "Оставляя совершению в стороне вопрос о волнениях среди рабочих, я должен сказать, что положение представляется мне крайне неудовлетворительным; и "ели вы не возьмете в свои руки дело организации технических ресурсов страны в интересах военного снаряжения, то я не думаю, чтобы можно было ожидать улучшения" (стр. 150 - 151).

Тем же припевом кончается другое ("замечательное", по отзыву Ллойд-Джорджа) письмо к нему, на этот раз с фронта: "Надо устранить это безобразие. У вас есть смелость и сила воли десятерых. Пусть вам будет дано больше власти" (стр. 165). - Кампания, которую Ллойд-Джордж вел против правительства, зиждилась на требовании полной милитаризации производства и подчинения рабочих военной дисциплине. Ибо, подчеркивает Ллойд-Джордж, война застала Англию "в состоянии острейшего со времени подавления восстания якобитов¹ политического конфликта. Мы стояли лицом к лицу с перспективой братоубийственной войны, которая раздробила бы страну на несколько враждебных группировок подобно тому, как это было в годы великих гражданских войн... Все указывало на возможность кровавой борьбы на политической арене. Еще недавно политические и религиозные вопросы решались на британских островах силой оружия. Никогда нельзя с уверенностью сказать, что это не повторится вновь... Что могло случиться? Не было уверенности, что кровопролитие, раз начавшись, ограничится одной Ирландией. В самой Англии есть города, где трудно было бы поддерживать порядок...

¹ Приверженцы изгнанного в 1688 г. короля Якова II и его потомков. Дважды в 1715 г, и в. 1845 г. - устраивали восстания.

Человечество было слишком подготовлено к пролитию крови, как нам предстояло убедиться через несколько дней" (стр. 169 - 170). Итак, Ллойд-Джордж вынужден признаться, что не народ требовал войны, а одной из причин вступления в войну было стремление войной задушить революцию!

Ллойд-Джордж подчеркивает, что с сточки зрения национального единства были несомненные преимущества в том, что к моменту об явления войны у власти стояло либеральное, а не консервативное правительство" (стр. 172). "Многие консерваторы хотели войны, - знаменательно признает Ллойд-Джордж, - они приняли войну с энтузиазмом", "в их поддержке войны "были нотки восторга", и - характерно! - именно для них, по словам Ллойд-Джорджа, либеральное правительство у власти в начале войны "было приятным совпадением, о котором они не смели и мечтать" (стр. 171). Ибо "стоявшему власти правительство пользовалось поддержкой рабочей партии" (стр. 172. Разрядка наша. - Б. В.).

В том, какое решающее значение имело это обстоятельство, Ллойд-Джордж отдает себе отчет полностью: "Это обеспечило поддержку крупных рабочих организаций... Бели бы рабочая партия была враждебна войне, войну нельзя было бы успешно вести. Если бы рабочая партия оставалась равнодушной, победы удалось бы достигнуть с большим и с большим трудом. Самые выдающиеся и самые влиятельные вожди тредюнионов содействовали победе "во время войны. Без их помощи победа не была бы достигнута" (стр. 172).

Эта благодарность Ллойд-Джорджа своим ближайшим союзникам - насквозь продажному, насквозь обуржуазившемуся руководству рабочей партии - исторический приговор над рабочей партией.

Первая часть задачи была тем самым выполнена, и Ллойд-Джордж мог скинуть значительную часть либеральных одежд, опостылевших ему еще за 4 года до войны. На очереди стояли другие методы. Либералы должны были отступить шли перестать быть либералами даже в самом скромном смысле слова. Ллойд-Джордж предпочел второе и воспользовался плодами исподволь подготовлявшегося им, как мы видели, переворота, пока лишь частичного (сам он целомудренно предпочитает называть его на благопристойном парламентском жаргоне "политическим кризисом в мае 1915 г.").

5

Ллойд-Джордж достаточно откровенно указывает, в каком направлении намечались перемены, когда сообщает, что -"значительное недовольство - не только у консерваторов - вызывало управление министерством внутренних дел, возглавлявшимся Мак-Кенной". "В условиях, когда вся страна представляла собой военный лагерь и арсенал", либеральный министр внутренних дел "формально ("по мнению Ллойд-Джорджа) выполнял свои обязанности в этой области, явно показывая свое внутреннее несогласие с духом "тех распоряжений, которые ему приходилось делать". "В народе (?!-Б. В.) просыпалась тревога" по поводу "установленного Мак-Кенной снисходительного режима. Война - дело беспощадное, и в условиях войны нельзя проводить чересчур тонкие различия. В народе (?!- Б. В.) справедливо полагали, что война не время для того, чтобы рисковать национальной безопасностью в интересах педантической справедливости" (стр. 173). Как видим, под флагом того, что "война-дело беспощадное", спекулируя на шпиономании, на огромных потерях на фронте и на беспомощности перед лицом "тевтонской опасности", Ллойд-Джордж прямо ставил вопрос о неприкрытой диктатуре, не связанной "педантической справедливостью".

Из рассказа Ллойд-Джорджа о самом правительственном перевороте видно, что переворот произошел не в результате парламентского поражения, а под непосредственным (хотя и закулисным) давлением военщины, которую Ллойд-Джордж высокопарно называет воплощением "проснувшейся в народе тревоги". Адмирал лорд Фишер, возглавлявший аппарат морского министерства (под политическим главенством Черчиля), выдвинувший в свое время предложение уничтожить германский флот без об'явления войны, демонстративно подал в отставку. Отставка Фишера, "лишавшая страну услуг самого выдающегося морского специалиста, явилась спичкой, которая зажгла пожар, раздутый всеобщим недовольством. Так ушло правительство, при котором началась война", - эпически повествует Ллойд-Джордж (стр. 175).

Для характеристики методов, при помощи которых все это осуществлялось, достаточно указать на то, что его превосходительство "благородный лорд" не побрезгали при этом написать анонимное письмо (стр. 177). Пружиной всей интриги был, по собственным показаниям, сам Ллойд-Джордж. Премьер Асквит был поставлен им перед совершившимся фактом, когда с консерваторами все уже, по существу, было обделано. Немудрено, что в этих УСЛОВИЯХ Асквитом "решение было принято с почти невероятной быстротой", ибо фактически уже и решать-то было нечего: оставалось или подчиниться или уйти в отставку. В течение какой-нибудь четверти часа мы пришли к убеждению, что либеральное правительств должно уйти в отставку и быть замене но коалиционным правительством ( стр. 177). "Мы" - это: в одной комнате лидер консерваторов - "Бонар- Лоу, которой в течение многих лет был моим личным другом и поддерживал со мной более-дружеские отношения, чем это обычно бывает между политическими противниками, принимающими деятельное участие в партийной распре", - чистосердечно сознается Ллойд-Джордж; лидер либералов Асмвит - в другой комнате; и бегающий между обоими аппартаментами автор мемуаров.

Такова данная Ллойд-Джорджем картинка "парламентаризма" и "демократии" в действии.

"Самые назначения были результатом своеобразного торга между партиями" (стр. 178), - с удивительным цинизмом распространяется по данному поводу Лдойд-Джордж. Сам он при этом выторговал себе то, чего непосредственно добивался в качестве ближайшей цели: министерство военного снаряжения, которое должно было послужить ему трамплинам для следующего прыжка. Его час пробил также и в другом отношении: консерваторы "а этот раз не возражали против того, что он сидел с ними бок о бок в одном кабинете. Унижение 1910 года было заглажено. Политическая тенденция стала фактом в самом буквальном, недвумысленном, официально признанном виде. "Великий мастер мелкого политиканства" - Ллойд-Джордж разоблачил себя - как могло казаться тогда, когда еще неизвестна была его дальнейшая эволюция, - до последнего предела.

Свою деятельность в качестве министра военного снаряжения Ллойд-Джордж излагает настолько пространно и обстоятельно, что у читателя не остается никакого сомнения в том, что соответствующие главы преследуют совершенно конкретную и определенную практически-политическую цель. Достаточно прозрачно Ллойд-Джордж намекает на то, что, справившись 64 задачей мобилизации английской промышленности во время войны, он в свое время спас Англию от поражения и является сейчас единственным кандидатом в спасители Англии от подтачивающего и раз'едающего ее жизненные устои экономического кризиса и от грозящей ей революции.

"Я шел на чрезвычайно рискованное политическое предприятие, - рекламирует себя в этой главе Ллойд-Джордж. - Существовали многочисленные поводы для серьезных конфликтов с организованными рабочими по вопросам рабочего законодательства, рабочего времени, зарплаты, ограничения текучести и, что было всего серьезнее, насчет того, что я называл "разводнением", т. е. смешением квалифицированного и неквалифицированного трута. Здесь мы затрагивали один из самых чувствительных нервов тредюнионизма" (стр. 183).

Цель, как видим, выражена достаточно широко и достаточно ясно: цель эта - не что иное, как опять-таки "парламентская" формулировка программы всестороннего наступления на пролетариат.

Для осуществления этой программы нужен был соответствующий аппарат. В качестве основного достоинства "министерства солидного и мирного индустриализма", как игриво выражается Ллойд-Джордж (стр. 190), он подчеркивает то, что это министерство было ярко выраженным министерством империалистов. "К счастью, - отчитывался он в парламенте, - к нам на службу пришли люди, занимающие весьма значительное место в деловом мире... Некоторые из них заведовали очень крупными концернами, и фирмы, с которыми они были связаны, большей частью, если не всегда, платят им жалованье, которое государство не в состоянии платить" (стр. 192).

"Министерство не было бюрократическим аппаратом", - с гордостью неоднократно повторяет Ллойд-Джорд). "Оно работало все время в самом тесном сотрудничестве со всеми теми отраслями Промышленности, которые были связаны с его деятельностью. При министерстве были созданы совещательные комитеты, представлявшие данную отрасль промышленности". "Наша промышленность, - заключает он, - была превращена в крупное общественное предприятие" (стр. 384).

Как видим, это "крупное общественное предприятие" представляло идеальную, по тем временам, форму об'единения монополистического капитала страны, возглавлявшегося подлинным "комитетом по заведыванию делами буржуазии" в составе непосредственных, прямых представителей этой самой буржуазии, в лице ее наиболее выдающихся воротил и под руководством "умнейшего и солиднейшего, не мелко-буржуазного, а крупно- буржуазного"¹ , "всемирно-опытного, всемирно-искусного Ллойд- Джорджа"² . Сращение предпринимательского и правительственного аппарата достигло здесь своего предела, выражалось в непосредственно ощутимой форме совмещения в одних и тех же лицах предпринимательских и правительственных функций по линии одной и той же отрасли промышленности. Так сам Ллойд-Джордж снова опровергает свое же утверждение, что война 1914 г. не была "войной банкиров"!

Но Ллойд-Джордж и здесь нашел выход: "докладывая" о деятельности своего министерства на бристольском конгрессе тредюнионов, Ллойд-Джордж, к вящшему удовольствию жизнерадостных профбюрократов, заявил: "Я видел резолюции, которые принимаются время от времени на с'ездах тредюнионов (смех) относительно национализации промышленных предприятий страны. Мы это сделали (рукоплескания и смех)" (стр. 226). Итак, Ллойд-Джордж осуществлял "национализацию".

К чему на практике сводилась "национализация" и как она осуществлялась, Ллойд- Джордж рассказывает весьма поучительно: "Выпавшая на мою долю работа была не из тех, которые делаются за письменным столом...

¹ Ленин. Т. XXV. стр. 224 - 525.

² Ленин. Т. XXIV, стр. 36.

Важно было обеспечить добрую волю рабочие и их готовность к дальнейшему повышению производительности труда и связанному с этим смешению кадров¹ . Я знал, что рабочий (вопрос будет одной из главных трудностей. Поэтому... я об'ехал районы, где были сосредоточены машиностроительные заводы для возбуждения энтузиазма к производству военного снаряжения" (стр. 193).

Как сам Ллойд-Джордж относился к этому "энтузиазму", видно аи того, что его помощником по этой части был некто Стевенсон ("впоследствии лорд Стевенсон"!), перенесший, по словам автора, "свой опыт по организации в стране торговых предприятий известного завода шотландского виски на дело организации и распространения в провинции не менее пьянящего духа патриотизма" (стр. 189).

"Безусловно, самой трудной задачей в рабочем вопросе, - признает Ллойд-Джордж, - было обеспечение сотрудничества рабочих в срочном деле производства снаряжения при одновременном прикреплении рабочих к определенному предприятию, при повышении интенсивности труда и непрерывности работ, запрещении забастовок и особенно при ослаблении профсоюзных правил, которые должны были открыть возможность широкой замены квалифицированных рабочих неквалифицированными и значительного использования сверхурочного труда в случаях крайней необходимости" (стр. 216). И этой задачи он, конечно, никогда не добился бы своими - скорее показными - агитационными турнэ, равно как и "королевским поощрением рабочих", заключавшимся в том, чтобы понудить короля "лично общаться с ними, пожимать им руки и непосредственно обращаться к их патриотизму и гражданскому чувству" (стр. 230). Для этого нужно было применить другие, более сильные сродства.

6

Говоря о выборе этих средств, Ллойд-Джордж указывает: "Во время обсуждения первого проекта закона о защите королевства, представленного 26 февраля, было сперва предложено включить статью, запрещающую под угрозой уголовного преследования забастовки и локауты на предприятиях, занятых производством военных материалов, и устанавливающую принудительный арбитраж в случае каких-либо конфликтов. Я решил, однако, посмотреть, что можно сделать для достижения этой цели путем добровольного соглашения с тредюнионами" (стр. 216).

Социал-предатели не обманули надежд Ллойд-Джорджа, и 19 марта 1915 г. между правительством и представителями тредюнионов в лице Гендерсона и Мосеса было заключено так называемое "казначейское соглашение", содержавшее пункт об установлении "порядка арбитража, заменяющего забастовки" "(стр. 218). В обмен на это полное разоружение пролетариата тредюнионы получали лишь неопределенное обещание ограничения предпринимательских прибылей.

Ллойд-Джордж чрезвычайно красочно, со свойственным ему огромным демагогическим талантам, описывает обстановку заключения этого соглашения. Самая интересная часть (переживания Бальфура, которого Ллойд-Джордж "просил... участвовать в совещании". Нельзя не привести этого отрывка: "Ему (Бальфуру) не раз приходилось выступать на собраниях с большим участием рабочих, но это был первый опыт совместного заседания с ними на равных основаниях. До сих пор только он разговаривал с ними, теперь они говорили с -ним. На его лице было комическое выражение растерянности и удивления... Он был удивлен, увидев, что рабочие представители так хорошо умеют говорить. Они кратко и ясно сформулировали свои пункты, не тратя слов и времени. С другой стороны, в их манере и тане была нотиса агрессивности... Некоторое время он был совершенно подавлен и сохранял полное молчание. Даже после того, как они ушли, он не сразу пришел в себя...

Это было знамение, впервые появившееся в той части неба, где на протяжении четверти века он светил один, и крайняя близость этого знамения возбуждала беспокойство..." (стр. 216 - 217).

Вот для чего нужны Бальфурам Ллойд-Джорджи: уж если даже Гендерсон и Мосес "со товарищи" нагнали такого страха на "породистого" джентльмена! Знает себе цену Ллойд- Джордж - "первоклассный буржуазный делец и политический пройдоха, популярный оратор, умеющий говорить какие угодно, даже "ррреволюционные" речи перед рабочей аудиторией, способный проводить изрядные подачки послушным рабочим... Ллойд- Джордж служит буржуазии великолепно!"² .

Сделка, заключенная с тредюнионами, вела к полному разоружению пролетариата социал- шовинистскими лидерами тредюнионов. 23 июня Ллойд-Джордж внес соответствующий билль (законопроект). Билль "касался улажения трудовых конфликтов, запрещения локаутов и забастовок, контроля над предприятиями... и ограничения их прибылей, надзора за рабочими этих предприятий и их награждения орденами (!!); он предусматривал также создание в порядке добровольной мобилизации отряда рабочих по производству снаряжения, находящегося в распоряжении министерства и направляемого на работу туда, где являлась в том особенная нужда", т. е. попросту штрейкбрехерского отряда.

¹ Предоставление неквалифицированным рабочим работы, ранее предоставлявшейся квалифицированным, что встречало сопротивление со стороны последних ввиду фактически понижавшихся таким образом расценок.

² Ленин. Т. XIX, стр. 311.

Одновременно с этим, при обсуждении с руководителями тредюнионов вопроса об обязательной службе на производстве военного снаряжения, Ллойд-Джорджем было указано, что если рабочая сила будет количественно недостаточна, "введение обязательной службы окажется неизбежным. Но... даже если нужное количество рабочих явится добровольно, все-таки билль должен включать полномочия на заключение с ними договоров в обязательном порядке и на поддержание дисциплины ,на предприятиях. Здесь также было достигнуто соглашение об учреждении специального суда по правонарушениям на предприятиях" (стр. 221).

Что же касается другой стороны, то еще раньше было раз'яснено, что "передача в ведение государства... этих предприятий не означает, что их владельцы и руководители будут просто удалены, а на их место будет поставлен какой-нибудь адмирал или генерал. Предприятия будут управляться попрежнему, за исключением того, что они будут целиком обращены на производство снаряжения..." (стр. 217).

Такова была "национализация" по ллойд-джорджевски, для завершения которой не хватало только генералов. Ллойд-Джордж проговаривается о том, каковы были реальные результаты "национализации": "Условия труда в большинстве существующих предприятий были тяжелы и примитивны, не было заботы о здоровье и благополучии рабочих... Тяжесть труда была, конечно, значительно усилена в связи с военными нуждами. Рабочее время увеличилось, в помещениях наблюдалось значительное скопление рабочих. Создание новых и расширение старых предприятий совершались на скорую руку..." Условия труда женщин "были часто даже хуже условий мужского труда" (стр. 247).

Едва ли, как в этом уверяет Ллойд-Джордж, что-либо существенно изменилось от того, что он создал в своем министерстве секцию охраны труда (с крупным предпринимателем во главе), которая "стала на путь осторожной политики, предпочитая не принуждать фирмы, а воспитывать их в духе желательности проведения мероприятий по охране труда их служащих" (стр. 247).

Вот как описывает эту "воспитательную" работу сам Ллойд-Джордж: "Некоторых (предпринимателей приходилось убеждать, что одна сломанная чашка и кувшин холодной воды - оборудование, недостаточное для 300 рабочих; что рабочие, занятые усиленным, тяжелым трудом, должны получать чистую питьевую воду, а не подвергаться риску тифозного заболевания от питья воды, предназначенной исключительно для производственных нужд" (стр. 243). Однако эти "убеждения", конечно, ни к чему не приводили, и при таких условиях никакие "соглашения" не могли помешать тому, что "забастовки все учащались" (стр. 219), и "волнения в промышленности... быстро росли" (стр. 220). Их основную особенность отмечает сам же Ллойд-Джордж: "Беспорядки не создавались тредюнионами и их официальными представителями. Последние добросовестно придерживались своего соглашения с правительством" (стр. 227).

7

Один из эпизодов нараставшего протеста, развивавшегося вопреки социал- шовинистическому, предательскому руководству, изложен у Ллойд-Джорджа довольно конкретно в связи с движением фабрично-заводских старост (шоп-стюард): "Эти старосты избирались рабочими данной фабрики или мастерской для представления жалоб администрации. Они считали, что должны оправдать свое существование, выискивая нарушения, на которые не обратил внимания местный секретариат тредюниона. Постепенно это сделалось ужасным поводом для беспорядков в главных областях производства снаряжения. Глазго был одним из худших районов, и волнения среди рабочих серьезно нарушали производство, особенно сдачу тяжелых орудий" (стр. 227).

Ллойд-Джордж рассказывает, как в сопровождении Гендерсона он прибыл в Глазго, как ему удалось установить здесь контакт с одним из вождей, Давидом Кирквудом, впоследствии министром лейбористского правительства; как рабочие были "особенно раздражены против г. Гендерсона, и ему пришлось особенно плохо", причем только Кирквуд - спас положение. Что интересней всего: Ллойд-Джордж здесь же показывает, что в рабочем движении появились новые вожди. "Был еще другой оратор, - пишет Ллойд- Джордж, - который показался мне природным дикарем. Он стал прямо против меня с устрашающим видом и сжатыми кулаками и говорил угрюмым, сердитым голосом... Впоследствии мне пришлось встречаться с г. Галлахером, коммунистом, чьи манеры были вполне приличны и голос мягок, но который, по моему глубокому убеждению, должен был оказывать самое пагубное влияние на рабочих" (стр. 228).

Отметив, что "посещение оказало, по крайней мере, временно успокаивающее действие", Ллойд-Джордж добавляет: "Но через несколько недель произошли новые волнения, и тогда пришлось прибегнуть к мерам строгости: некоторые из руководителей были высланы, против других было возбуждено преследование" (стр. 228).

Рабочие Глазго, где Ллойд-Джорджа вскоре после этого освистали, и где он едва спасся при помощи полиции, выделялись лишь в том отношении, что причинили ему "особенно много беспокойства". "Но значительные волнения обструкционного характера шмели место также в Ньюкестле, Шеффильде и других областях".

Ллойд-Джордж был достаточно умен, и ему "было ясно, что нельзя будет намазать всех... если бы серьезные действия... разбились о массовое сопротивление квалифицированных рабочих" (стр. 225). Ллойд-Джордж целиком обязан Гендерсонам, Томасам, Кирквудам и другим, им подобным, тем, что это массовое сопротивление окончилось поражением рабочих. Именно на этом фронте "самые выдающиеся и самые влиятельные вожди тредюнионов содействовали победе во время войны", и именно поэтому "без их помощи победа не была бы достигнута" (стр. 172). "Когда дом охвачен пожаром, вопросы установленного порядка и прецедентов, вопросы этикета, сроков, разделения труда должны отпасть" (стр. 194). Эта циничная формула оправдывала все!

8

Итак, мы видим, что обнаруживаемые Ллойд-Джорджем за последнее время симпатии к Гитлеру имеют довольно глубокие внутренние мотивы. Ллойд-Джордж умнее английского плакатного фашиста, чернорубашечника Мосли. Умнее и опаснее. Поэтому он обходится без примитивного плагиата вроде пресловутой рубашки. Существо дела от этого не меняется: "Буржуазия уже не в силах властвовать старыми методами парламентаризма и буржуазной демократии" (Сталин. Отчетный доклад XVII с'езду партии). Сейчас уже это очевидно настолько, что даже такой прирожденный демагог до мозга "остей, как Ллойд-Джордж, выступает с открытым забралом и доказывает, что он всегда был сторонником "твердой власти".

Вот почему мемуары Ллойд-Джорджа - своеобразный аттестат максимальной зрелости на право занятия руководящего положения в условиях фашизации Англии. Это определенная актуальная программа, продолженная им в его нынешних предвыборных маневрах (см. "Известия" N 36 от 10 февраля 1935 г., ст. П. Лапинского "Старый шут Маммон и старый шутник из Уэльса").

Возможны ля более ясные доказательства тому, что не "несвежая устрица", с'еденная некиим Перси Иллингворсом (секретарем парламентской фракция либералов) и приведшая его "к смерти, не гнилой моллюск на годы отравил и ослабил всю либеральную партию" (стр. 495), как в этом хочет уверить кого-то Ллойд-Джордж! Ведь сам же он говорит: "1914 год был катастрофой для либерализма" (стр. 496).

"С тех пор прошло 20 лет, - и, явно намекая на теперешнее "Гигантское отчаяние" (так с прописной буквы пишет "Таймс"), Ллойд-Джордж рекомендует следующий выход из того экономического тупика, в который зашла Англия: "Когда зовут специалистов на консилиум к тяжело больному, то было бы безумием для родных, а со стороны пользующего врача даже преступлением считаться в большей степени с политическими взглядами приглашаемых специалистов, чем с их способностью помочь больному и вырвать его из когтей болезни" (стр. 497). Ибо "угрожает ли обществу опасность наводнения, пожара или войны во всех этих случаях действует тот же инстинкт... Этот инстинкт проявляется прежде всего в готовности работать вместе с каждым, кто желает и умеет вскарабкаться по лестнице, пустить в ход пожарную кишку или как-либо иначе бороться с огнем" (стр. 495). И на этом именно пути, карабкаясь на эту лестницу, постепенно сближаются Ллойд-Джордж и Гитлер.

"Господствующие классы капиталистических стран уничтожают или сводят на - нет последние остатки парламентаризма и буржуазной демократии, которые могут быть использованы рабочим классом в его борьбе против угнетателей, загоняют в подполье коммунистические партии и переходят к открыто-террористическим методам сохранения своей диктатуры.

Опять, как и в 1914 году на первый план выдвигаются партии воинствующего империализма, партии войны и реванша.

Дело явным образом идет к новой войне" (Сталин. Отчетный доклад XVII с'езду партии).

Публикатор:

Постоянная ссылка для научных работ (для цитирования):

Комментарии: