И. М. Шеина

кандидат филологических наук, профессор, ректор Рязанского государственного университета им. С. А. Есенина, академик Международной академии наук педагогического образования

Тел.: (4912) 28-14-35

В статье анализируется процесс языковой концептуализации, организующий ментальные репрезентации знаний и упорядочивающий лингвистический и экстралингвистический опыт человека. Важную роль в формировании концептов играют метаконцепты, которые рассматриваются в работе в сопоставлении с эпистемами.

Ключевые слова: лингвистический опыт, ментальные репрезентации знаний, концептуализация, концепт, метаконцепт, эпистема.

Процесс познания не ограничивается сферой языка, но язык отражает его особенности, а процесс познания обусловливает организацию языка, динамику его использования, а также изменения, происходящие в языке. Языковые единицы имеют значение, если они активизируют для участников коммуникации определенные сферы опыта и знаний с учетом особенностей коммуникативной ситуации.

То, что восприятие есть познание, не вызывает никаких сомнений, в то время как продуцирование дискурса как познание нуждается в более подробной трактовке. Именно познание заставляет нас менять стратегию построения высказывания в ходе его создания. Создавая высказывание - письменное или устное - мы можем менять его содержание и структуру в зависимости от изменения оценки условий и участников коммуникативной ситуации, коммуникативного намерения, точки зрения и т. д., что также характеризует процесс познания. В процессе создания и коррекции высказывания происходит соотнесение его структуры и содержания с уже имеющимися стереотипными структурами представления знаний.

Ментальные репрезентации знаний не являются статичными структурами, они участвуют в процессе переработки информации. Они также не являются детальными копиями или ментальными "картинками" объектов и явлений реального мира. Они организованы в виде когнитивных моделей и концептуальных структур.

Реальность существования базовых когнитивных моделей и концептуальных структур доказывается исследованиями в области психологии, искусственного интеллекта, литературы и философии. Эти модели и структуры могут изучаться сами по себе, но в когнитивной лингвистике они применяются для описания процессов, происходящих в языке, а также для изучения дискурса и процесса коммуникации в целом.

Когнитивные модели и концептуальные структуры способствуют отражению действительности в языке, функционируя на каждом его уровне (от морфемы до текста) и создавая возможность описания языка в единой парадигме смыслов, имеющей своим стержнем концепт - выраженную знаком динамическую единицу познания.

Данное обстоятельство позволяет рассматривать упорядочение вербального и невербального опыта и говорить о возможностях концептуализации как процесса, лежащего в основе создания концептуальной картины мира.

Е. С. Кубрякова отмечает, что не все в сознании человека представлено специальными вербальными обозначениями, но то, что выражено знаком, обладает исключительной значимостью, в то время как невербализованные знания выступают как неявные и неосознаваемые. В сознании человека существует различие между вербализованными и

невербализованными концептами, причем структуризация последних возможна только через вербализацию. Тем самым Е. С. Кубрякова подчеркивает, что именно язык создает возможности обозначения границ концепта.

Большинство исследователей разделяют точку зрения Е. С. Кубряковой, трактующей "концепт" как совокупность идей, представлений, образов, т. е. любых ментальных репрезентаций. В книге "Язык и знание" автор определяет концепты как целостные содержательные единицы, соотнесенные со знанием о мире и референционально выводящие в этот мир [1].

При формировании концепта основная цель заключается в объединении всех существенных признаков в целостную единицу, упорядочивающую определенный фрагмент действительности. Целостность концепта обеспечивается связями между признаками, и концепт в этом смысле является собирательной единицей, объективно отражающей коллективный опыт.

В нашей интерпретации концепт - это единица познания, представляющая собой ментальную структуру, зафиксированную коллективным опытом, в которую входят сумма основных характеристик референта, оценка этих характеристик (признаков), а также сумма отношений к референту. Концепт соотносится со значением, но, в отличие от последнего, которое также является ментальным образованием, содержит потенциал изменений, так как значение единично и ситуативно и относится к концепту как единичное к общему.

Изменения в опыте приводят к изменениям в структуре концепта, которые отражаются в появлении новых значений, оценок и отношений. Так, в структуре концепта "революция" как "радикального преобразования социального уклада" за последнее время произошла замена положительной оценки референта (народная революция, национально-освободительная революция, революционный дух, революционный подъем и т. д.) на нейтральную или отрицательную (Октябрьская революция - октябрьский переворот), что привело к снятию противопоставления между словами "революция" и "переворот", характерного для советского периода нашей истории.

Концепт может расширяться за счет научных и технических открытий, внедряющихся в бытовое сознание (например, концепт "клонирование", некогда сводившийся к трактовке "воссоздание целостного абсолютно идентичного организма", теперь расширился за счет применения технологий клонирования к выращиванию отдельных органов или тканей в медицинских целях). Кроме того, содержание концепта может расширяться за счет семантического заимствования. Так, концепт "вызов" как "приглашение к состязанию, поединку" в последние годы расширил свой объем за счет семантического заимствования из английского языка и приобрел набор дополнительных признаков: "трудность или препятствие, которое необходимо преодолеть".

По мере развития концепт находит новое вербальное воплощение в языке за счет семантики языковых единиц. Между концептом и лексемой нет изоморфизма или однозначного соответствия. Один концепт может быть выражен несколькими лексемами, в то же время одна и та же лексема в разных значениях может входить в сферу нескольких концептов. Например, лексема "civil", даже если ее переводить на русский язык одним и тем же словом "гражданский" манифестирует принадлежность к целому ряду концептов, что видно из таких противопоставлений, как гражданская (невоенная) авиация, гражданское (неуголовное) право, гражданский (нецерковный) брак, вежливое (негрубое) поведение и др. В то же время эти значения объединены центральным значением лексемы: относящийся к гражданам или к гражданству. Отсюда можно сделать следующий вывод: концепт "гражданин" в английском языковом опыте имеет ряд дистинктивных признаков, вытекающих из значений слова "civil".

Приведем фрагмент делового письма, в котором показано формирование нового концепта на основе уже существующих в сознании носителей русского языка концептов.

"Высоко оценивая достижения компании, сообщаем, что по результатам оценки деятельности поставщиков продукции (услуг) на соответствие нормам законодательства РФ и требованиям банковских учреждений, Ваша организация занесена в федеральный Реестр добросовестных поставщиков по итогам деятельности за 2008 г. Включение компании в Реестр состоялось на основе анализа данных общедоступных

открытых источников: официальных сайтов о размещении заказов, реестров госконтрактов, реестров недобросовестных поставщиков, данных госстатистики. При этом рассматривалась информация о качестве товаров, работ, услуг (наличие сертификатов, дипломов, отзывов), выполнении контрактов для госнужд, финансовом положении организации".

Свидетельством того, что сформирован новый концепт, является контекстуальное значение словосочетания "добросовестный поставщик", проявляющееся в противопоставлении одной группы объектов другой по общему признаку (добросовестность/недобросовестность) и в категориальном показателе "реестр".

Важную роль в формировании структуры собственно концептов играют метаконцепты, которые можно соотнести с тем, что А. Я. Гуревич называет "определяющими категориями человеческого сознания", такие как "время", "пространство", "изменение", "причина" и др. [2].

В нашем понимании метаконцепт представляет собой одну из основных характеристик бытия, устанавливающую параметры существования концепта. Метаконцепт может функционировать как концепт, но он обладает своими особыми функциями как способ концептуализации. Например, через призму "изменений" можно структурировать любой участок или фрагмент картины мира, так как изменению подвергается как сама действительность, так и наша оценка того, что происходит (не происходит) в действительности. А такие метаконцепты, как "время", "пространство", "количество", "качество", "симметрия" и ряд других, позволяют организовать признаки концепта в рамках определенного типа семантической связи (например, объект - качество объекта, действие - качество действия и т. п.), а также расположить концепты в рамках определенной категории (например, по степени интенсивности признака: big - great - huge - enormous - immense etc.).

К основополагающим характеристикам бытия, несомненно, относятся пространство, время, качество, количество, оценка, функция, симметрия, баланс, взаимозависимость, изменение и т. д. Список метаконцептов не определен окончательно, так как не окончательно определены все законы бытия. Важнее, как нам кажется, определить критерии выделения метаконцептов, отделяющие их от концептов.

Следует отметить, что в лингвистике и в лингводидактике существуют различные трактовки этого термина. Так, Я. М. Колкер и Е. С. Устинова под метаконцептом понимают относительно универсальные, т. е. межпредметные когнитивно-ориентированные понятия, способствующие выявлению связей между разнообразными явлениями и процессами ("конфликт", "экономия", "равновесие", "взаимозависимость" и т. п.). Метаконцепты помогают видеть общее в различном, проводить аналогии, делать обобщения; в целом они способствуют многомерности видения мира [3].

Е. Г. Логинова рассматривает метаконцепт как "некий когнитивный механизм, внутренне присущий процессу накопления опыта и обусловливающий восприятие и реализацию всех сторон действительности" [4, с. 81].

Основное отличие нашей интерпретации термина "метаконцепт" заключается в том, что он является инструментом категоризации опыта. Уточнение этого базового понятия требует более подробного анализа существующей терминологии и практики ее использования. Пожалуй, единственное, что не подвергается сомнению в отношении метаконцептов, - это их мощнейший потенциал обобщения, что отмечается всеми авторами. Однако более подробное ознакомление со специальными исследованиями в области когнитологии и лингвокультурологии свидетельствует об объективно существующем терминологическом разнобое, когда термины "концепт", "метаконцепт", "эпистема" часто относят к достаточно близким или даже тождественным явлениям. Рассмотрим это подробнее.

Понятие "эпистема" стало достаточно популярным после выхода книги М. Фуко "Слова и вещи. Археология гуманитарных наук", где этот термин обозначал три историко-культурных пласта, три поля когниции: возрождение, классический рационализм и современность [5]. В дальнейшем происходит переосмысление и уточнение данного понятия. Эпистемами, в частности, называют "...явления, которые как бы концентрируют в себе колоссальные усилия человечества, ...понятия, содержащие

неохватную и непосильную единичному человеческому разуму программу историко-культурного развития" [6, с. 67]. Такая интерпретация позволяет рассматривать эпистемы в качестве системообразующих элементов образовательного процесса и процесса познания в целом.

Сам автор указывает на близость эпистемы и понятия, подчеркивая, что "в сущности каждое понятие есть эпистема, в свернутом виде содержащая огромную информацию" [6, с. 72]. При таком подходе эпистема становится неким тематическим комплексным обобщением, одним из важнейших способов систематизации опыта, наиболее эффективным в дидактике как "стержень" для интеграции междисциплинарного знания.

Из данных определений проистекает существенное, на наш взгляд, отличие между понятиями "эпистема" и "метаконцепт". Если первое можно рассматривать как способ систематизации знания, то второе - как механизм процесса познания, инструмент выявления связей между явлениями и процессами окружающего мира. Именно поэтому, на наш взгляд, "эпистема" и "метаконцепт" относятся к разнопорядковым явлениям и не должны смешиваться.

Убедительным представляется критерий вычленения метаконцептов, предложенный Я. М. Колкером: возможность применения данной характеристики бытия ко всем сферам знания, включая законы природы, человека и весь спектр его отношений с окружающей действительностью [7, с. 42].

Структура метаконцепта определяется двумя факторами. Во-первых, он существует в той системе координат, которую задает концептуализирующий субъект: время, пространство, оценка и другие метаконцепты для реализации своих функций, нуждающиеся в определенной точке отсчета. Например, "изменение" можно отследить только от определенного фиксированного состояния. Во-вторых, метаконцепт, являясь способом концептуализации, позволяет упорядочить признаки объекта высказывания, определяя функциональную принадлежность каждого из них и устанавливая потенциальную роль каждого из них в иерархии признаков, зависящей от коммуникативной интенции.

Способность человека отбирать и связывать друг с другом элементы непосредственного опыта приводит к формированию и упорядочиванию представлений на разных уровнях внутреннего мира: в сознании и подсознании. На основе представлений складываются внутренние концепты, организующие зафиксированные характеристики объекта или явления в некоторую структуру или устойчивую совокупность этих характеристик. Когда эта совокупность приобретает внешнюю форму, устанавливается связь между этой формой и обозначаемым элементом реальности. Как отмечают У. Матурана и Ф. Варела, к феномену познания нельзя подходить так, как будто во внешнем мире существуют некоторые "факты" или "объекты", которые мы постигаем и храним в голове. Сутью познания являются процессы, включенные в нашу деятельность, в наши замыслы, в наши действия, как представителей человеческого рода [8].

Если концепт получает внешнее выражение как языковой знак, эта трансформация происходит через номинацию, в основе которой лежит "процесс обращения фактов внеязыковой действительности в достояние системы и структуры языка, в языковые значения, отражающие в сознании носителей языка их общественный опыт" [9, с. 13]. Авторы книги "Языковая номинация" подчеркивают значение внешнего и внутреннего опыта, указывая, что "понятие и категория есть только сокращенный опыт, абстракция от предметного ряда вещей и явлений, которая происходит путем чувственного восприятия последних" [9, с. 24].

Процесс создания языковых знаков, формирование их семантической структуры и проявления функционирования детерминируется коллективным опытом, который вскрывает в предметах и явлениях среды одинаковые характеристики и устанавливает иерархию признаков. Как отмечал Э. Кассирер, "в акте именования мы отбираем из множества рассеянных известных данных некоторые устойчивые центры восприятия" [10, с. 95]. Основной признак позволяет нам окончательно уточнить иерархию признаков и поместить в фокус внимания тот аспект, который представляется наиболее существенным согласно полученному знанию о данном объекте или явлении.

Процесс создания денотата - это процесс обобщения множественности, которое происходит на основе анализа восприятий и представлений чувственного опыта, а так-

же абстрактных теоретических знаний. Но одного денотата недостаточно для номинации. В процессе осмысления опыта происходит разграничение предметного соотнесения знака и понятийного содержания, т. е. разграничение денотата и сигнификата.

Эмоционально-оценочная форма отражения действительности как неотъемлемая часть адаптивного поведения человека также участвует в выделении одних признаков объектов и явлений и затемнении других. Соотнесение фактического и эмоционального опыта проявляется в языке и модифицирует семантику слова, способствуя процессу метафоризации.

Так, например, английское прилагательное "bullish" в деловом дискурсе означает "ожидание повышения стоимости акций" и демонстрирует оптимистический взгляд на состояние рынка. Сема "упрямый", входящая в первичное значение слова "bullish", способствует появлению коннотативного значения, выражаемого семами "уверенный" и "оптимистичный". Прилагательное "bearish" имеет противоположное значение и показывает понижение стоимости акций, опираясь на сему "что-то, с чем трудно справиться".

Но не только номинация является частью языковой концептуализации. Язык может способствовать упорядочению опыта через синтаксическую функцию, т. е. в атрибутивных и предикативных связях, в первом случае ограничивая всеобщее, а во втором - противопоставляя единичное всеобщему. Если концепт, выраженный словом, содержит ряд характеристик объекта или явления, то концепт, уточненный атрибутом, перестраивает конфигурацию этих характеристик, помещая ту или иную из них в фокус внимания. Многие исследования показывают, что признак предмета, актуализируемый через атрибут, является чаще всего необходимым и существенным, онтологически присущим данному предмету. Предикация раскрывает пространственно-временные характеристики, воспринимаемые отдельно от предмета, и соотносит содержание концепта с описываемой ситуацией действительности.

Так, например, в атрибутивном словосочетании "человек года" общее значение слова "человек" сужается до значения "наиболее видный представитель определенной сферы", и, казалось бы, уже этим обеспечивается единичность, однако в связи с множеством направлений, по которым выдается премия, атрибутивное словосочетание нуждается в локализации в пространстве ("граждане Российской Федерации, а в отдельных номинациях - представители других стран") за счет предикации.

Таким образом, единение мысли и опыта, отраженное в ментальности, определяет построение дискурса, который является результатом осмысления и упорядочения мировидения.

ЛИТЕРАТУРА

1. Кубрякова Е. С. Язык и знание: на пути получения знаний о языке: части речи с когнитивной точки зрения. Роль языка в познании мира. - М.: Языки славянской культуры, 2004.

2. Гуревич А. Я. Категории средневековой культуры. - М.: Искусство, 1984.

3. Колкер Я. М., Устинова Е. С. Концептуальные основы когнитивно-коммуникативного глобально-ориентированного преподавания иностранных языков в высшей школе // Школа будущего: Научно-метод. журнал. - 2009. - Вып. 5. - С. 41 - 50.

4. Логинова Е. Г. Пространственно-временная локализация опыта как фактор, определяющий возможность метаконцептуального подхода к анализу дискурса // Иностранные языки в высшей школе. - Рязань, 2010. - Вып. 2 (13). - С. 77 - 84.

5. Фуко М. Слова и вещи. Археология гуманитарных наук / Пер. с фр. - СПб: А-cod, Талисман, 1994.

6. Теория и практика глобального образования: Коллективная монография. - Рязань: Изд-во РГПУ, 1994.

7. Лиферов А. П., Колкер Я. М., Крючков В. А., Устинова Е. С., Шеина И. М. A Global Perspective as a Vehicle for Education: На англ. яз.: Учеб. пособ. - М.: Азбуковник, 2005.

8. Варела Ф., Матурана У. Древо познания / Пер. с англ. - М.: Прогресс-Традиция, 2001.

9. Языковая номинация: общие вопросы / Gод ред. Б. А. Серебренникова. - М.: Наука, 1977.

10. Кассирер Э. Опыт о человеке. Введение в философию человеческой культуры / Пер. с нем. // Проблемы человека в западной философии. - М.: Прогресс, 1988.

LANGUAGE CONCEPTUALIZATION AS A RESULT OF ARRANGEMENT OF LINGUISTIC AND EXTRA-LINGUISTIC EXPERIENCES

I.M. Sheina

candidate of philological sciences, professor, rector of the Rjazan State University after S. A. Esenin, academician of the International Teacher's Training Academy of Science

In the article there is being analyzed the process of language conceptualization organizing mental representations of knowledge and arranging linguistic and extra-linguistic experience of a human being. The important role informing concepts is played by meta-concepts, which are being considered in work along with comparison with epistems.

Key words: linguistic experience, mental representations of knowledge, conceptualization, concept, meta-concept, epistem.

Публикатор:

Постоянная ссылка для научных работ (для цитирования):

Комментарии: