ИНТЕРВЬЮ ГЛАВНОГО РЕДАКТОРА ИЗДАНИЯ "ЦЕНТРАЛЬНО-ВОСТОЧНАЯ ЕВРОПА ВО ВТОРОЙ ПОЛОВИНЕ XX ВЕКА" ¹ , ВИЦЕ-ПРЕЗИДЕНТА РАН, ДИРЕКТОРА ИМЭПИ РАН АКАДЕМИКА А. Д. НЕКИПЕЛОВА (ПРИ УЧАСТИИ ОТВЕТСТВЕННЫХ РЕДАКТОРОВ: I ТОМА - д.и.н. И. И. ОРЛИКА, II тома - д.и.н. Б. А. ШМЕЛЕВА, III ТОМА - д.э.н. С. П. ГЛИНКИНОЙ) ГЛАВНОМУ РЕДАКТОРУ ЖУРНАЛА "НОВАЯ И НОВЕЙШАЯ ИСТОРИЯ" АКАДЕМИКУ Г. Н. СЕВОСТЬЯНОВУ

Г.Н. Севостьянов. Вышедшее в свет трехтомное (а фактически - четырехтомное: III том в двух частях) исследование, посвященное полувековой истории стран Центральной и Восточной Европы (ЦВЕ), привлекло внимание не только историков, но и широкой научной общественности. Возглавляемый Вами, Александр Дмитриевич, Институт остался верным своей научной традиции комплексного анализа и подготовил фундаментальный научный труд, в котором глубоко анализируются теоретические, политические, экономические, социальные, международные проблемы развития восточноевропейского региона более чем за пять десятилетий. В чем значение этого издания?

А.Д. Некипелов. Для Института международных экономических и политических исследований Российской академии наук (до сентября 1990 г. - Институт экономики мировой социалистической системы АН СССР) настоящее трехтомное издание представляет своеобразное подведение итогов исследовательской деятельности за 40 лет существования. Опираясь на накопленный в эти годы опыт анализа социально-политического и экономического развития стран ЦВЕ, авторский коллектив поставил перед собой задачу с позиций сегодняшнего дня охарактеризовать процесс становления, развития "на собственной основе" и гибели "реального социализма" на европейском континенте. По проблемам ЦВЕ опубликованы многочисленные работы, авторы которых часто приходили к совершенно противоположным, отрицающим друг друга выводам. В конечном счете, такое положение дел объясняется двумя обстоятельствами: неполнотой (а иногда и искаженностью) фактических сведений, находившихся в распоряжении тех или иных исследователей, и различиями в их идеологических установках.

Только в 90-е годы были раскрыты, хотя далеко не полностью, российские архивы, ознакомление с фондами которых позволяет по-новому взглянуть на многие события послевоенной истории стран ЦВЕ. Появились и первые издания документов. Среди них особое внимание отечественных и зарубежных исследователей привлекли документы российских архивов, в которых отражены события в Восточной Европе в 1944-1953 гг. Впервые введены в научный оборот государственные, правительственные и партийные документы, абсолютное большинство которых имели гриф "секретно" или "сов. секретно" и, таким образом, были недоступны исследователям. Опубликованные документы дают возможность пересмотреть старые оценки преобразований в восточноевропейском регионе после второй мировой войны и, как справедливо отмечают составители документальных публикаций, позволяют исследователям освободиться от ранее довлевших над ними идеологических императивов, дать строго научный анализ исторических событий.

Г.Н. Севостьянов. Многие теоретические проблемы, освещаемые в вашем труде, в значительной степени остаются дискуссионными. Какую из этих проблем Вы выделили бы как наиболее важную или сложную?

¹ Центрально-Восточная Европа во второй половине XX века, в 3-х т. Т. I. Становление "реального социализма". 1945-1965; Т. II. От стабилизации к кризису. 1966-1989; Т. III. Трансформации 90-х годов, ч. 1-2. М., 2000-2002.

стр. 3

А.Д. Некипелов. Новые данные о различных сторонах развития Центрально-Восточной Европы в период после второй мировой войны, при всей их значимости, не в состоянии устранить необходимость теоретического осмысления поистине тектонических процессов, происходивших в этом регионе. Здесь, по-прежнему, остается обширное поле для дискуссий.

Один из ключевых вопросов, по которому продолжаются острые споры, и ответ на который во многом предопределяет интерпретацию социально-политических и экономических процессов в ЦВЕ в рассматриваемый период, касается природы сложившейся здесь общественно-политической системы. Так, некоторые исследователи настаивают, что ошибочной является сама характеристика этой системы как социалистической, поскольку она не соответствовала в полной мере представлениям основоположников марксизма о социализме. Соответственно термин "реальный социализм" рассматривается ими как абсолютно неадекватный реальному положению дел: скорее следует говорить о "тоталитарном социализме", которому были присущи лишь отдельные черты этого общественного строя. Их оппоненты ссылаются на то, что никакого другого "социализма" не было и быть не могло, и поэтому попытка отделить "реальный социализм" от подлинного носит, в сущности, апологетический характер.

Авторский коллектив в целом склоняется ко второй точке зрения. Мы признаем, что между социалистическим проектом "классиков" и общественными системами, сложившимися в СССР, а затем и в Центрально-Восточной Европе, существовали большие различия (государство управляло отнюдь не только вещами, но и людьми; отношения человека и общества оказались опосредованными иерархически соподчиненными структурами; государство доминировало над личностью и т.д.). Однако эти различия были результатом не столько злой воли тех или иных исполнителей, сколько следствием принципиальной невозможности (по крайней мере на нынешнем этапе развития человеческой цивилизации) воплотить в первозданном виде в жизнь установки "научного социализма". В некотором смысле "реальный социализм" - это воплощенная в жизнь утопия.

Такая характеристика строя, существовавшего 40 лет на территории ЦВЕ, отнюдь не исключает возможности признания того, что в его рамках отдельным странам удалось решить важные цивилизационные задачи, а во всех из них довольно глубоко укоренились ценности человеческой солидарности и справедливости. Вряд ли может быть оспорено и то, что социальные достижения в этих странах оказали сильное влияние на развитие всего остального мира.

С учетом этих соображений авторы активно использовали в тексте понятия "реальный социализм", "социалистические страны", "мировая социалистическая система", "социалистическое содружество". Широко применяется на страницах книги и термин "Восточная Европа". В данном случае, однако, речь идет о дефиниции сугубо политической, до сих пор широко используемой и в отечественной, и в зарубежной литературе, особенно применительно к послевоенному сорокалетию. Сейчас на смену этому определению приходит дефиниция "Центрально-Восточная Европа".

Г.Н. Севостьянов. Чем определяется начальный этап вашего исследования?

И.И. Орлик. Исследование преобразований полувековой давности в Восточной Европе авторы начинают с их истоков, которые следует искать в итогах второй мировой войны и послевоенного мирного урегулирования, их политических и экономических последствиях для стран восточно-европейского региона. Именно они, эти итоги, предопределили ход и характер политических и экономических преобразований, социальных изменений, места и роли Восточной Европы в международных отношениях в условиях начавшейся "холодной войны".

Казалось бы, все эти проблемы давно уже освещены в многочисленных отечественных и зарубежных фундаментальных публикациях. И, тем не менее, перед исследователями послевоенного периода жизни стран Восточной Европы вновь и вновь возникают вопросы, ответы на которые требуют более аргументированного, а глав-

стр. 4

ное, - объективного, научного, лишенного политизации подхода. Назовем лишь некоторые из них:

- характер первых послевоенных преобразований в восточноевропейском регионе, их внутренние и внешние факторы;

- сущность демократической альтернативы модели "советского социализма";

- роль индустриализации и аграрных реформ в экономическом развитии;

- Восточная Европа - субъект и объект "холодной войны";

- обстоятельства формирования мировой социалистической системы.

Анализ этих проблем, например, в I томе, опирается на новые документальные материалы, в том числе и архивные. Это относится к проблеме зависимости развития стран Восточной Европы от внешних факторов, роли внутренних политических сил в становлении новой государственности и т.д. Очень многие проблемы освещены совершенно по-новому и тем самым отвергаются некоторые старые трактовки ряда событий в ЦВЕ.

Г.Н. Севостьянов. Игорь Иванович, Вы упомянули проблему "холодной войны". Как освещается в книге место и роль ЦВЕ в "холодной войне"?

И.И. Орлик. В глобальной внешнеполитической стратегии двух держав - США и СССР - долгое время особое место отводилось региональной политике. Восточная Европа стала тем регионом, где впервые после окончания второй мировой войны столкнулись интересы двух крупнейших и наиболее влиятельных государств мира. Почему именно здесь? Кто и в какой степени несет ответственность за обострение отношений недавних союзников по антигитлеровской коалиции?

Отвечая на эти вопросы, необходимо отойти от старых шаблонов и приблизиться к беспристрастному и объективному освещению всего периода послевоенной истории.

С Восточной Европой многие исследователи (и у нас, и на Западе) связывали начало и развитие "холодной войны". Это верно. Но только отчасти. Восточная Европа была и объектом, и субъектом "холодной войны". Но сама "холодная война" - международно-исторический феномен настолько сложный и многоплановый, что объяснить его происхождение лишь столкновением региональных политик, интересов США и СССР в этой части Европы было бы неверно.

Пожалуй, наиболее четко сформулировал методологические принципы исследования "холодной войны" академик А.О. Чубарьян. В докладе на международной научной конференции в Москве (июнь 2000 г.) он обосновал необходимость многофакторного подхода к истории "холодной войны", анализа политических, экономических, идеологических и геополитических факторов, вызвавших "холодную войну". Можно согласиться с мнением А.О. Чубарьяна, считающего, что "холодная война" - это система международных отношений конкретного периода, результат второй мировой войны, новой расстановки сил на международной арене. Именно новая расстановка сил и породила новую систему отношений - "холодную войну", определила формирование двух военно-политических блоков, противостоявших друг другу более четырех десятилетий.

Г.Н. Севостьянов. При знакомстве с разделами трехтомника, где рассматриваются проблемы социально- экономических и политических преобразований, бросается в глаза то обстоятельство, что реформы в разных странах ЦВЕ испытывали огромные препятствия на своем пути. Чем это объяснялось?

А.Д. Некипелов. Это сложный вопрос, к которому мы еще вернемся, говоря о 90-х годах, что же касается 50-60-х годов, то одним из главных тормозов на пути экономических реформ было отсутствие каких-либо серьезных попыток их сочетания с реформами в области политической системы. Правда, после XX съезда КПСС (1956 г.), на котором были подвергнуты критике наиболее уродливые проявления культа личности Сталина, были предприняты некоторые усилия по демократизации внутрипартийной жизни и взаимоотношений между компартиями.

Однако в 50-60-х годах ни в СССР, ни в странах ЦВЕ так и не было проведено серьезного научного анализа глубинных причин деформаций общественного развития.

стр. 5

Сложившийся во всех этих государствах строй административно-бюрократического социализма остался в неприкосновенности. Весьма далекими от декларируемых принципов были на практике и отношения между социалистическими странами. Недостаточно объективно оценивался и характер переживаемого социалистическими странами Европы этапа их развития. Весьма внушительные в ряде случаев количественные показатели экономического роста, достигнутые в 50-60-е годы на базе экстенсивного развития, прежде всего за счет притока в промышленность многочисленной рабочей силы из сельских районов, способствовали возникновению обстановки эйфории у руководства этих стран, проявлявшейся в заявлениях о завершении построения основ социализма, переходе к строительству "развитого социалистического общества" и т.п.

Именно в это время отчетливо проявились проблемы, которые и тогда не нашли своего четкого и объективного научного определения и сейчас остаются дискуссионными и мало изученными. Среди них: возможность реальной модернизации сформировавшейся в восточноевропейском регионе социально-экономической системы на принципах "социализма с человеческим лицом" или "демократического социализма"; роль внутренних и внешних факторов подавления "пражской весны" 1968 г.; внутренние и внешние факторы кризиса "мировой социалистической системы"; советская перестройка и развитие общественных движений.

Г.Н. Севостьянов. Чем можно объяснить изменение ситуации в 70-е годы?

А.Д. Некипелов. В первой половине 70-х годов в большинстве стран ЦВЕ сохранялись относительно стабильные темпы роста промышленного производства. Сохранялся экстенсивный характер развития экономики. Данные статистики свидетельствовали прежде всего о количественном росте производства электроэнергии, выплавки стали, выпуска продукции машиностроения. (Все это освещено во II томе.) Однако со второй половины 70-х годов международная ситуация и социально-экономическое и политическое положение европейских социалистических стран заметно осложнились. Ухудшение экономической конъюнктуры в социалистическом мире оказало негативное воздействие на международные экономические связи и существенно осложнило внешнеэкономическое положение ЦВЕ.

Чрезвычайно важные и трудные проблемы поставило перед социалистическими странами начало нового этапа научно- технической революции. Со всей остротой перед всеми странами мира встала задача решительного преобразования экономики на основе новейшей техники и технологии, ломки устаревшей отраслевой структуры народного хозяйства, смены методов управления экономикой. Экстенсивный путь развития экономики к этому времени полностью исчерпал себя. Возникла настоятельная необходимость приспособления к новым условиям научно-технической революции, перехода от экстенсивного к интенсивному типу экономического развития. Между тем административно- командная система, сложившаяся в странах ЦВЕ по образцу СССР, оказалась чрезвычайно неповоротливой. Она стала тормозом на пути назревших реформ. Поэтому со второй половины 70-х годов во всех социалистических странах стал все более углубляться кризис экономических и политических структур.

Экономическое положение социалистических стран в 80-х годах становилось все более тяжелым. Эффективность функционирования народного хозяйства снижалась. Пятилетние планы, как правило, не выполнялись. Постепенно нарастала инфляция. Становилось все более очевидным: сама экономическая система блокировала возможности ликвидировать глубокие диспропорции в экономике, провести необходимые структурные изменения.

Б.А. Шмелев. К сказанному Александром Дмитриевичем я бы добавил, что социально-политическая обстановка во всех социалистических странах все более обострялась. Учащались забастовки, митинги, массовые демонстрации, в ходе которых выражался протест против ухудшения жизненных условий трудящихся, против административной системы управления. В обществе стали проявляться идейная дезориентация, неверие в провозглашенные, но не реализованные ценности социализма, в способность социализма к обновлению. Все более настойчиво выдвигались требования эко-

стр. 6

номических и политических реформ. Быстро падало доверие к правящим коммунистическим и рабочим партиям. Все это подтверждается материалами нашего II тома.

Движение за реформы в большинстве стран ЦВЕ значительно усилилось во второй половине 80-х годов под влиянием перестройки в Советском Союзе, радикально изменившей политический курс СССР. Однако начавшееся в СССР "обновление социализма" после длительного периода застоя проходило медленно, с большим трудом, и это не могло не оказывать негативного влияния на ход реформ и в других странах.

Наряду с экономическими реформами в ряде стран (в Польше, Венгрии, Югославии) предпринимались попытки преобразований политической системы, формирования правового гражданского общества. Намечалось разграничение компетенции партийных и государственных органов, укрепление самостоятельности и ответственности народных советов, повышение роли парламентов, установление независимости судебных органов, совершенствование избирательной системы. Но все эти тенденции встречали отчаянное сопротивление бюрократических консервативных сил, а в ряде стран (в Румынии, ГДР, Албании) они полностью блокировались тоталитарными кланово-семейными режимами.

Г.Н. Севостьянов. Когда же, по-вашему, наступил "пик" кризиса?

А.Д. Некипелов. Вызревавший в течение длительного времени кризис к концу 80-х годов охватил все страны ЦВЕ. Он проявлялся в экономической, политической, идеологической и нравственной сферах. Политическое банкротство руководства правящих партий, несостоятельность административно-командных методов управления и нежелание подавляющего большинства населения жить по- старому, в условиях тоталитарного режима, - все это предопределило возникновение своеобразной революционной ситуации в странах ЦВЕ. Она складывалась и развивалась по- разному в разных странах. Но общим было стремление ликвидировать монопольную власть правящих коммунистических партий, установить подлинно демократическую форму правления и на основе широкой демократии обновить социально-экономическую и политическую жизнь общества.

Внутренний кризис сложившегося в ЦВЕ общественного строя был стимулирован и ускорен коренными изменениями в общей международной геополитической ситуации, прежде всего на европейском континенте.

Революции в странах ЦВЕ в значительной (если не в решающей) степени были предопределены благоприятной внешнеполитической ситуацией. Они разворачивались почти одновременно - во второй половине 1989 г. Это объяснялось, во-первых, зрелостью предпосылок и высокой степенью социальной напряженности во всех странах и, во-вторых, осознанием того, что Советский Союз не будет вмешиваться в дела стран ЦВЕ, не будет оказывать поддержку консервативным силам, пытавшимся воспрепятствовать демократическому процессу.

И.И. Орлик. Детальный анализ, проведенный авторами нашего труда, приводит к выводу, что демократические революции в ЦВЕ стали крупнейшим событием второй половины XX в. Они имели своим результатом не только кардинальные внутренние изменения в странах этого региона, но и далеко идущие последствия международно- политического плана. Проявилось обратное воздействие внутренних трансформаций в странах ЦВЕ на изменение геополитической ситуации. Именно демократические революции предопределили новую расстановку сил в Европе, новую структуру экономических и политических отношений между великими державами. Наметилось завершение конфронтации между Востоком и Западом, между СССР и США. Стало реальным окончание длительной изнуряющей "холодной войны". Но события последующего времени показали, насколько сложным и противоречивым оказался этот процесс.

Г.Н. Севостьянов. Давайте перейдем теперь к проблемам трансформаций в Центрально-Восточной Европе, чему посвящены две из четырех подготовленных Вами книг, т.е. первая и вторая части Ш тома. Чем объяснить, что одному десятилетию, 90-м годам, авторы уделяют такое большое внимание?

А.Д. Некипелов. Проблемы демократических трансформаций в странах ЦВЕ в последнем десятилетии XX в. привлекают все большее внимание и российских, и зару-

стр. 7

бежных исследователей. На первое место выдвигаются следующие проблемы: причины, характер и движущие силы революций на рубеже 80-х - 90-х годов; новая геополитическая ситуация в результате распада социалистической системы; политическая трансформация и общество; основные направления экономических преобразований;

реструктуризация международных экономических отношений, в том числе с Россией;

темпы и перспективы дальнейших трансформаций.

Соревнование двух социально-экономических систем, продолжавшееся несколько десятилетий, закончилось. Социализм как специфическая форма общественного устройства полностью исчез с территории Европы. Период острого соперничества двух систем наложил заметный отпечаток и на его безусловного победителя - общество, основанное на демократической организации политической жизни и рыночной капиталистической экономике. Само появление на свет в XX в. "реального социализма" было результатом глубокого внутреннего кризиса той модели капитализма, которая сформировалась к концу XIX столетия. Но факт остается фактом: сегодня уже очевидно, что вечный поиск равновесия между стремлениями человеческой натуры к свободе и независимости, с одной стороны, и к социальной справедливости и солидарности, с другой, будет (по крайней мере в обозримом будущем) проходить в рамках такого социального устройства, которое мы обычно называем современным капитализмом.

Исторический крах "мировой социалистической системы" не случаен. Его самые глубинные причины коренятся в том, что в рамках иерархически организованного общества оказалось невозможным сформировать ни политический, ни экономический механизмы, обеспечивающие органичное интегрирование многообразных интересов отдельных людей в интересы групп и общества в целом. Благородное намерение организовать жизнь таким образом, чтобы "свободное развитие каждого было условием свободного развития всех", очень быстро трансформировалось в максиму о "примате общественных интересов", при том, что функция выявления содержания последних стала, по сути, принадлежать группе избранных. Именно отчуждение членов общества от навязывавшихся им "общественных интересов" и привело, в конечном счете, к глубочайшему экономическому, социальному и нравственному кризису социалистического общественного устройства, определило основной вектор постсоциалистических преобразований.

Г.Н. Севостьянов. Какие, на ваш взгляд, основные направления изучения преобразований в странах ЦВЕ?

С.П. Глинкина. Основное внимание в III томе исследователи трансформаций в странах ЦВЕ сосредоточили на анализе следующих тем: политическая трансформация в странах Центральной и Восточной Европы: этапы, основные направления, проблемы; особенности стабилизационных программ в этих странах; ход либерализации хозяйственной деятельности; преобразования отношений собственности, формирование адекватных рыночной экономике субъектов; формирование рыночных институтов; новая роль государства в экономической жизни; различные подходы к структурным преобразованиям.

В течение 90-х годов ЦВЕ существенно изменила свой политический и идеологический облик. Рухнула система власти, господствовавшая более четырех десятилетий; правившие здесь коммунистические партии либо прекратили свое существование, либо, в значительной степени преобразованные, отошли на третьестепенные позиции в политической жизни стран. Начался процесс формирования другого общественного строя, отказа от старых и признания новых общественных ценностей. Коренным образом изменилась и система внешнеполитических приоритетов.

Г.Н. Севостьянов. С начала трансформационных реформ прошло немногим более 10 лет - ничтожно малый для истории срок. Тем не менее, можно ли сегодня сделать хотя бы промежуточные выводы относительно успешности протекающих процессов?

А.Д. Некипелов. Вы указали на реальную проблему, с которой мы столкнулись. Однако трудно, не значит невозможно, к тому же мы и не стремились по прошествии столь короткого периода времени расставить все точки над "i". Едва ли это будет воз-

стр. 8

можно и по прошествии десятилетий. Историки хорошо знают, что выводы исследования напрямую зависят не только от обширности источниковедческой базы, на которой работает ученый, но и от ценностных ориентации исследователя. А в демократическом обществе это объективно предполагает наличие различных точек зрения на те или иные процессы.

Среди наиболее сложных для оценки вопросов - характер развернувшихся на рубеже 80-90-х гг. событий в регионе ЦВЕ, к которым сразу был приклеен идеологический ярлык демократических, антитоталитарных революций. Его следовало верифицировать при помощи подлинно научного анализа различных сторон процесса исторического развития, избегая привычных схем его линейной трактовки. Поэтому авторы сознательно предварили выводы и оценки детальным представлением реальных событий. Это позволило показать как общую детерминированность обвала политических режимов в регионе, так и специфику преобразований в отдельных странах.

Что еще мы сделали, чтобы быть максимально беспристрастными? Показали наличие в обществах и научных кругах стран ЦВЕ дискуссий по целому ряду практически и теоретически важных вопросов. Среди них такие сложные проблемы, как оценка причин и движущих сил событий, развернувшихся в странах ЦВЕ на рубеже 80-90-х годов; вопрос о роли государства в формировании рыночной экономики; анализ внешнеполитического контекста, в котором развиваются страны ЦВЕ; дискуссия о критериях оценки успешности проводимых в странах преобразований и многие другие.

Последний из названных вопросов, пожалуй, наиболее сложный. Отмечая наличие различных подходов к оценке процессов, протекающих в регионе ЦВЕ в 90-е годы, мы вышли за рамки получившего широкое распространение в России подхода, когда результаты трансформации сводятся исключительно к анализу зрелости институциональной системы демократии и рынка. Мы считаем, что их следует оценивать и с точки зрения иных критериев, описывающих условия и образ жизни людей, которые на "своей собственной шкуре" лучше любых теоретиков ощущают как успехи, так и просчеты трансформации. Мы ставим вопрос о цене реформ и о том, что лишь комплексное понимание модернизации, включающее прогресс во всех основных областях жизни и деятельности людей, в том числе позитивные изменения в качестве жизни населения как целого, представляет собой серьезную систему критериев, при помощи которой можно оценить успехи и потери постсоциалистических перемен.

Возвращаясь к вопросу о своевременности попытки теоретического обобщения первого десятилетия трансформационных реформ в странах ЦВЕ, не могу не сказать, что она предпринята Институтом, в котором работают ученые-страноведы, действительно знающие в деталях предмет исследования - трансформационные процессы в конкретных странах. Они постоянно анализируют национальные источники, знают конкретных участников развернувшихся событий. Насколько успешно решается ими поставленная научная задача, в конечном итоге даст ответ читатель. Но у нас нет сомнений, что проделанная работа будет полезной для широкого круга экономистов, историков, социологов, научных работников, преподавателей, студентов. Ведь хотя число монографических изданий, научных сборников и статей, посвященных проблемам трансформационных преобразований, постоянно растет, нельзя не признать, что работ столь широкого охвата проблем в научной литературе не только нашей страны, но и за рубежом немного.

С.П. Глинкина. Продолжая характеристику трансформационных проблем, позвольте сделать ряд пояснений о структуре третьего тома. Он логически распадается на две большие части. Первая посвящена общим проблемам системной трансформации. Она представлена пятью разделами, в которых на основе анализа конкретной практики стран, многочисленных научных и публицистических западных и центрально-восточноевропейских, а также российских изданий, материалов, полученных авторами в ходе научных командировок и личных встреч с участниками событий, осуществлена попытка теоретического обобщения опыта первого десятилетия трансформационных перемен 90-х годов XX века в странах ЦВЕ.

стр. 9

Здесь проанализированы причины, ход и движущие силы революционных событий осени 1989 г., проблемы формирования демократического правового государства и парламентской демократии, политического плюрализма и многопартийной системы. Подробно рассмотрены основные блоки трансформации экономической системы, включая социальную составляющую системных преобразований. Проанализированы внешнеэкономические факторы и внешнеполитические условия развития стран ЦВЕ в последнее десятилетие XX века.

Второй раздел представлен исследованиями по странам. Структура этих глав не унифицирована, поскольку в каждом конкретном случае ее диктует логика событий и специфика страны. Читателю может броситься в глаза некоторая несоразмерность глав, которую мы допустили сознательно в тех случаях, когда речь идет о странах, анализ событий в которых в 90-е годы полностью или почти полностью отсутствует в российской научной литературе. Среди них, например, Албания, Босния и Герцеговина, Македония.

Г.Н. Севостьянов. Выход в свет третьего тома, как мне представляется, это хороший повод для разговора о том, с какими результатами страны ЦВЕ пришли к началу нового столетия. Прежде всего, хотелось бы понять, какие результаты достигнуты ими в формировании демократического политического устройства.

А.Д. Некипелов. Становление и развитие демократии в этих странах на протяжении 90-х годов было сложным и неравномерным процессом. Государства находились и находятся на разных стадиях перехода к демократии. Между ними как существовали, так и существуют большие различия в уровне демократизации, стабильности демократической системы, консолидации демократии. Наиболее продвинутыми в этом направлении странами можно считать Венгрию, Польшу, Чехию и Словакию.

В государствах ЦВЕ утвердилась представительная демократия (парламентская система), созданы основные механизмы и гарантии демократического правового государства. В результате демократических парламентских выборов произошла смена у власти различных политических сил. Наиболее активными субъектами политики являются не бюрократия и исполнительная власть, а политические партии.

В настоящее время во всех странах региона существуют такие атрибуты демократии, как демократические выборы, многопартийность, неправительственные общественные организации, относительно независимые средства массовой информации. Гарантированы ответственность правительства перед парламентом, возможность смены правительств, соблюдение гражданских прав и свобод, защита прав национальных меньшинств.

Вместе с тем, процесс формирования правового государства прошел лишь первую стадию. Отсутствует сильное гражданское общество. Не сформировалась двух-трех- партийная политическая система. Существуют проблемы с общественным контролем над электронными средствами массовой информации, независимостью судей.

Партийная система в большинстве стран все еще находится в процессе становления и развития. Некоторые "старые" партии сходят с политической сцены, возникают новые партии, как правило, центристской ориентации. В последнее время тенденция к формированию двухпартийной системы проявилась лишь в Венгрии. В этой стране на парламентских выборах в апреле 2002 г. за Венгерскую социалистическую партию и Союз молодых демократов - Венгерскую гражданскую партию проголосовали 90% всех принявших участие в выборах избирателей.

Наблюдаются существенные различия между странами в балансе ветвей власти, расстановке политических сил, структуре многопартийных систем. Различаются и структуры местного самоуправления.

Насколько устойчива демократия в государствах ЦВЕ? Проведенный авторами третьего тома анализ показал, что хотя ей еще далеко до западных эталонов, это уже достаточно "оперившаяся демократия". Становлению западной демократии содействует и стремление стран ЦВЕ стать членами Европейского Союза (ЕС) и Северо-Ат-

стр. 10

лантического договора (НАТО), что заставляет их следовать принятым в развитых государствах демократическим ценностям, нормам и процедурам.

Г.Н. Севостьянов. Как известно, страны ЦВЕ с начала 90-х годов встали на путь смены общественного строя. Как за годы системных реформ изменился характер экономик наших бывших партнеров по "социалистическому содружеству"?

С.П. Глинкина. Действительно, события конца 80-х - начала 90-х годов резко изменили вектор развития стран ЦВЕ и положили в них начало невиданному в истории переходу от авторитаризма к парламентской демократии и правовому государству, от плановой экономики к рыночной.

За десять лет экономических реформ в странах ЦВЕ произошли кардинальные изменения. Уже на их старте административно-командная система управления, базировавшаяся на централизованном планировании и материально-техническом снабжении, была демонтирована, ценообразование стало свободным, внешняя торговля либерализована, хозяйствующие субъекты получили право самостоятельно принимать решения, касающиеся всех аспектов своей деятельности. Затем страны приступили к другим системным преобразованиям: реформированию отношений собственности; формированию хозяйственных субъектов, ориентированных на максимизацию прибыли и способных адекватно воспринимать рыночные сигналы; созданию свойственных современной экономике институтов, обеспечивающих эффективное функционирование рынков товаров и услуг, труда, капитала и земли; к структурным реформам. В результате сегодня хозяйственная деятельность в странах ЦВЕ либерализована и экономика имеет открытый характер. Присутствие в ней государства резко сузилось, доминирующие позиции занял частный сектор. Доля негосударственных предприятий в производстве ВВП составила в Венгрии и Чехии 80%, Албании и Словакии - 75%, Болгарии и Польше - 70%, Румынии и Хорватии - 60%, Македонии и Словении - 55%, Боснии и Герцеговине - 35%. Созданы (хотя и не всегда эффективно функционируют) все основные институты рыночной экономики, заложен фундамент финансовых рынков.

С самого начала трансформации формирование рыночной среды в странах ЦВЕ шло в тесной увязке с рекомендациями международных финансовых организаций, в кредитах которых они нуждались. В дальнейшем, после провозглашения цели присоединения к ЕС, ориентиром при изменениях хозяйственного законодательства стали стандарты, заложенные в основу аналогичного законодательства стран Евросоюза, и требования, предъявляемые им к нормативно- правовой базе стран-соискательниц. Это объясняет в целом высокую степень проработанности и рыночной ориентированности хозяйственных систем большинства стран ЦВЕ. На их рынках установлены достаточно четкие и прозрачные "правила игры", регулирующие поведение экономических агентов. Кроме правовой базы новых отношений собственности и защиты прав собственников (в том числе, иностранных), это относится к обеспечению свободы заключения экономических контрактов и созданию конкурентной среды (в том числе посредством антимонопольного контроля), формированию новых субъектов хозяйственной деятельности (коммерческих банков, товарных, фондовых и валютных бирж, инвестиционных фондов и т.д.), налаживанию эффективного контроля на кредитно- финансовом рынке, а также к некоторым структурным изменениям, например, к созданию благоприятных условий для развития и повышения конкурентоспособности малых предприятий за счет эффективных схем кредитования, предоставления налоговых льгот и др.

Г.Н. Севостьянов. Все ли системные преобразования в странах ЦВЕ удалось осуществить одинаково легко. Какие из них столкнулись с особыми трудностями?

А.Д. Некипелов. Самой сложной оказалась область институциональных преобразований. Несмотря на проделанную странами ЦВЕ огромную работу по формированию правовых и нормативных основ функционирования рыночной хозяйственной системы было бы наивно ожидать, что за десять-двенадцать лет системной трансформации в них могли возникнуть институты, способные решать в полном объеме те же задачи, что и в развитых рыночных экономиках.

стр. 11

Так, скромны успехи даже самых наиболее продвинувшихся по пути рыночных реформ стран ЦВЕ в развитии фондовых и страховых рынков. Их сегодняшние масштабы здесь несравнимо меньше, эффективность ниже, а выполняемые функции и набор применяемых инструментов уже, чем на Западе. Многие проблемы формирующихся в Восточной Европе рынков ценных бумаг, преодоление которых выступает необходимым условием их интеграции в мировой рынок капитала, пока далеки от своего решения. Это касается, прежде всего, обеспечения прозрачности рынков и защиты прав инвесторов. Недостаточно развита конкурентная среда. Хотя законы о защите конкуренции во всех странах региона почти в точности приняли дефиниции и основополагающие принципы соответствующего законодательства ЕС, на практике барьеры на входе в рынок и выходе из него не сняты, а уровень монополизма значительно выше, чем в странах с развитой рыночной экономикой.

Наиболее слабым звеном остается институт банкротств, являющийся важным инструментом рыночной селекции в развитых экономиках. Он обеспечен во всех странах- кандидатах правовой базой, отвечающей нормам ЕС, однако на практике нигде до сих пор не был активно задействован (кроме неудачной попытки Венгрии в 1992-1993 гг.), особенно в отношении крупных предприятий. Из-за опасных экономических и социальных последствий массовых банкротств правительства стремятся не допускать их разорения. В практике борьбы с финансовой несостоятельностью многие страны использовали такие нерыночные методы, как предоставление отсрочек по выплате долгов, списание части из них, выделение новых кредитов и т.п. В результате и после десяти лет системной трансформации во многих странах ЦВЕ продолжают функционировать неконкурентоспособные предприятия, не выполняющие свои обязательства перед поставщиками и кредиторами.

Г.Н. Севостьянов. Читателей нашего журнала интересует вопрос: сбылись ли ожидания стран ЦВЕ о "возвращении в Европу", дал ли крах социализма шанс для успешного развития или обернулся источником новых проблем, ведущих к отставанию от Запада?

С.П. Глинкина. Однозначный ответ на этот вопрос дать трудно, поскольку картина в регионе довольно пестрая. Если же рассматривать ЦВЕ в целом, то системные преобразования пока не оправдали возлагавшихся на них надежд.

Во-первых, как это показано в III томе, преобразования не только не принесли ЦВЕ желаемого экономического прорыва, но и обернулись снижением ее доли в мировом хозяйстве. Это связано с тем, что реакция экономики постсоциалистических стран на демонтаж административно-командной системы управления оказалась весьма болезненной, и все они в первые годы реформ оказались в глубоком кризисе. Его главными проявлениями стали стремительное нарастание инфляции и существенное падение объемов производства. Совокупный ВВП в странах ЦВЕ уменьшился за 1989-1993 гг. на 20%, сокращение промышленного производства оказалось еще вдвое большим. Большую роль в этом сыграло применение большинством стран на первом этапе ради снижения инфляции "шоковой терапии", то есть монетаристских схем подавления спроса через ограничение денежной массы, установление высокой ставки рефинансирования и сокращение бюджетного дефицита.

Начавшееся с 1994 г. постепенное оживление экономики региона (тогда производимый в нем ВВП впервые за время рыночных реформ вырос почти на 4%) до сих пор не восполнило трансформационного спада, и сегодня страны ЦВЕ в целом по объему ВВП лишь приближаются к дореформенному уровню. Соответственно, не оправдались надежды на сокращение отставания региона от Западной Европы. По важнейшим макроэкономическим показателям, в частности, по объему ВВП на душу населения, оно за годы реформ даже увеличилось и для его преодоления потребуется не одно десятилетие.

Во-вторых, рыночная трансформация не принесла сколь-либо ощутимых успехов в структурной перестройке и модернизации технической базы производства. Исключением стала лишь Венгрия, где эти задачи были в значительной степени решены за

стр. 12

счет создания множества совместных и иностранных предприятий. Глубокого реформирования базовых отраслей не провели даже идущие в авангарде трансформируемых стран Польша и Чехия.

Структурные реформы затруднены тем, что требуют крупных капиталовложений. Собственных средств для них у восточноевропейских стран нет. Прямые иностранные инвестиции, совокупный объем которых составил в них к концу 2000 г. 94 млрд. долл., идут в основном в три наиболее развитые страны - Польшу, Чехию и Венгрию (по их объему на душу населения место Польши в тройке лидеров занимает Словения), тогда как Юго-Восточная Европа считалась зоной высоких рисков и не привлекала иностранных инвесторов. Но и в перечисленных странах для успешного решения задач реструктуризации экономики потребовались бы на порядок большие иностранные инвестиции.

В-третьих, рыночные реформы ухудшили социальную ситуацию. Для читателей журнала будут интересны следующие данные: жизненный уровень населения стран ЦВЕ существенно снизился. На этом фоне усилилось социальное неравенство. К началу трансформации различия в уровнях доходов между 10% самых богатых и 10% самых бедных семей составляли 2.5-3 раза. Теперь даже в странах, проводивших наиболее продуманную политику реформ - Чехии, Словакии, Польше, Венгрии и Словении, - разрыв увеличился до 4.5-5.5 раз, а в Болгарии и Румынии - до 10 раз.

Во всех странах в результате рыночных реформ резко выросла безработица. Ее уровень по отношению к экономически активному населению, который в 1989 г. составлял лишь 1.5-2%, в 2000 г. находился в диапазоне от 9% в Венгрии и Чехии до 18% в Словакии и Болгарии и 23-32% в бывших республиках СФРЮ (кроме Словении).

Г.Н. Севостьянов. Значит ли это, что реформы дорого обошлись всем постсоциалистическим странам, а не только лишь России и другим бывшим республикам СССР?

А.Д. Некипелов. Да, конечно, нашим восточноевропейским соседям тоже пришлось заплатить за них высокую цену. И все же трансформационный спад был в странах ЦВЕ менее глубоким, чем в России, и социально- экономическая ситуация в большинстве из них сегодня значительно лучше нашей. Особенно это касается экономически более развитых стран Центральной Европы, - Венгрии, Польши, Чехии, Словении и Словакии. В них была достаточно быстро восстановлена относительная финансовая стабильность и с 1992-1994 гг. начался экономический рост, а вслед за этим и повышение благосостояния населения (в Чехии, правда, эта тенденция была на время приостановлена кризисом 1997 г.). Это позволило им к настоящему времени превзойти по объему ВВП дореформенный уровень. Значительно тяжелее ситуация в странах Юго-Восточной Европы - Албании, Болгарии, Македонии, Румынии и, в меньшей степени, Хорватии. Они, как и Россия, до недавнего времени не могли избавиться от рецессии, лишь изредка прерывавшейся краткими паузами. Дела в них сегодня обстоят хуже, чем к началу трансформации. Но все же и здесь положение не так плачевно, как наше. В 2000 г. объем ВВП составил в Румынии 75%, в Болгарии - 73%, тогда как в России, даже с учетом теневого сектора экономики, - лишь 60% от уровня 1989 г. Средняя заработная плата в пересчете на доллары США сегодня в России существенно ниже, чем в любой из стран ЦВЕ, хотя к началу реформ положение было обратным.

Г.Н. Севостьянов. С чем же связаны такие различия между странами в результатах реформ?

С.П. Глинкина. Частично это объясняется объективными причинами, связанными с исходными условиями системных преобразований - размерами экономик, общим уровнем их развития, особенностями отраслевой структуры, глубиной сложившихся макроэкономических диспропорций, степенью реформированности хозяйственных систем и психологической подготовленности населения к смене общественного строя. В ЦВЕ эти условия были в целом благоприятнее, чем в России, а в Чехии, Венгрии и Польше способствовали более успешному "вхождению в рынок", чем, например, в Румынии или Болгарии. Немаловажную роль сыграл также внешний фактор, в том числе масштабы поддержки реформ международными финансовыми организациями.

стр. 13

Однако авторы III тома пришли к выводу, что перечисленные факторы не были определяющими для хода системных преобразований и хозяйственной динамики. Решающую роль сыграли степень понимания, качество постановки и воля к реализации властными структурами трансформационных задач, качество проводившейся государственной экономической политики.

Наилучших результатов реформ достигли страны, более осторожно следовавшие в переходный период положениям неолиберальной теории. Пока в России царило представление, что "любое государственное вмешательство всегда вредит эффективному размещению ресурсов", они осознали пагубность ставки на всесилие "экономической свободы" и "рыночной самоорганизации", сохранили за государством в экономике широкие функции и тем самым обеспечили управляемость процессом трансформации. Провозглашался либеральный курс, но конкретная экономическая политика была прагматичной и позволяла оперативно реагировать на симптомы зарождения тех или иных негативных тенденций.

Либерализация хозяйственной деятельности сопровождалась формированием адекватного рыночным экономическим системам правового поля и механизмов государственного администрирования. Благодаря своевременно начатой и последовательно проводившейся работе по созданию нормативно-правовой базы экономики, лидирующие в системной трансформации страны смогли в максимально короткие сроки заполнить образовавшийся после демонтажа административно-командной системы "институциональный вакуум", создать благоприятные условия для хозяйственной деятельности и относительно надежную систему ее защиты. Это помогло им избежать бед, "свалившихся" на экономику России и других затянувших с институциональными реформами стран - разрастания неформальных и вредных, по сути, правил ведения экономической деятельности, глубокой криминализации хозяйственной сферы, широкомасштабной коррупции.

Особенно важно то, что ни в одной из стран ЦВЕ не была допущена та степень бесконтрольности государственных активов, которая стала в России основой "теневой" перекачки государственных средств в частные руки. Для повышения эффективности управления государственной собственностью страны стремились, хотя и с разной степенью последовательности, коммерциализировать государственные предприятия, предоставив им широкую свободу принятия текущих хозяйственных решений при введении жестких бюджетных ограничений и контроля со стороны государства.

Г.Н. Севостьянов. Распад Советского Союза и крах мировой социалистической системы означал для постсоциалистических стран необходимость поиска нового центра экономического и политического притяжения. Им стал ЕС. Какова роль ЕС в проводимых странами трансформационных реформах и каковы перспективы вхождения стран ЦВЕ в ЕС на правах полного членства?

А.Д. Некипелов. Совокупность процессов, определяющих условия развития стран ЦВЕ в 90-е годы XX столетия предопределила чрезвычайную важность для них развития сотрудничества с Евросоюзом. Провозглашенная в начале трансформации цель "Возвращения в Европу" на практике означает для этих государств необходимость в ближайшей перспективе присоединиться к ЕС на условиях полноправного членства. Европейский Союз стал для стран ЦВЕ целью, основным донором и одновременно арбитром успешности проводимых преобразований.

Анализ показывает, что со второй половины 90-х годов страны выстраивали свою политику в соответствии с требованиями Европейского Союза к странам кандидатам на вступление, получившим отражения в т.н. копенгагенских критериях. Таким образом, членство в ЕС должно означать признание европейским сообществом того факта, что "постсоциалистическая специфика" максимально преодолена той или иной страной.

И.И. Орлик. Ситуация в ЦВЕ в 90-е годы складывалась и в зависимости от процесса расширения НАТО на Восток. Вступление Польши, Венгрии и Чехии в эту военно- политическую организацию - а в очереди на вступление стоят и другие страны ЦВЕ -

стр. 14

изменяет международную обстановку на европейском континенте, влияет существенным образом на сложившееся послевоенное устройство Европы, на отношения стран ЦВЕ с Россией.

С.П. Глинкина. Хочу обратить внимание на следующие обстоятельства. Переговоры Европейской комиссии с новой группой претендентов на вступление в Евросоюз завершаются. Из 10 восточноевропейских стран, участвующих в настоящее время в переговорном процессе, 8 соискателей - Венгрия, Польша, Чехия, Словакия, Словения и страны Балтии имеют шансы стать членами общеевропейского дома уже в 2004 г. Позднее - во второй волне "расширения на Восток" - присоединиться к ЕС смогут также Болгария и Румыния. При этом следует отметить, что процесс приема в члены ЕС не лишен политических соображений, а следовательно, решения Евросоюза порой носят не совсем объективный характер.

Проведенный анализ убеждает нас в том, что членство в ЕС не означает автоматического решения комплекса проблем, которыми обременены каждая из стран-кандидатов. Возможности же ЕС оказывать помощь в их решении сужаются ввиду масштабов планируемого расширения, разногласий между действующими членами интеграционной группировки по этому вопросу, ограниченными абсорбционными возможностями стран ЦВЕ.

Парадоксальным образом расширение ЕС на восток может обернуться началом сложного переходного периода для самого Евросоюза. Ведь нельзя не учитывать того факта, что речь идет о принципиально новом варианте присоединения стран к ЕС по сравнению со всеми ранее происходившими. Страны ЦВЕ обладают специфическими чертами, которые оказывают принципиальное воздействие, как на характер, так и на последствия расширения ЕС. Этот факт, как нам представляется, не в полной мере учитывался Европейским Союзом, когда в официальных документах Комиссии "Повестка дня 2000 г." расширение европейской интеграции за счет стран ЦВЕ рассматривалось как "еще одно присоединение группы стран к ЕС". Впервые в истории расширения ЕС происходит присоединение стран, которые ранее не развивались на основе западноевропейской социально-экономической модели и не принадлежали к западноевропейской системе безопасности.

И.И. Орлик. Есть смысл в связи с этим вспомнить историю Европы середины XX в. В результате расширения ЕС Европа переходит от прежнего "потсдамского" к новому "амстердамскому" системоустройству, что порождает целый ряд сложных проблем международного характера. Грядущее расширение общеевропейского дома всколыхнуло и целый ряд болезненных тем из послевоенной истории Центральной Европы -политически вроде бы урегулированных и закрытых, но все еще остающихся "незалеченными ранами прошлого" в человеческих сердцах и памяти. К числу таких тем относятся, например, так называемые "декреты Бенеша", на основании которых из Чехословакии в 1945-1947 гг. было выселено по обвинению в сотрудничестве с нацистами более 2 млн. этнических немцев и примерно 70 тыс. венгров, а их имущество - конфисковано и передано гражданам Чехословакии, заселившим приграничные области страны. Декреты Бенеша были одобрены "большой тройкой" (Сталин, Трумэн, Черчилль) на Потсдамской конференции летом 1945 г. и стали, таким образом, составной частью договоренностей стран-победительниц о послевоенном урегулировании в Европе.

С.П. Глинкина. С началом переговоров о вступлении Чехии и Словакии в ЕС давняя дискуссия о "бенешевских декретах" обрела второе дыхание: старые национальные обиды припомнились с новой силой и нашлось немало политиков, пожелавших на раздувании этих обид нагреть руки. Так, в Германии в преддверии выборов стала активно разыгрывать "судетскую карту" оппозиционная социал- демократам партия ХДС/ХСС, для которой члены Союза изгнанных выступают традиционной и весомой частью электората. В Австрии среди политических партий, выступающих за отмену "декретов Бенеша", особой "принципиальностью" отличилась входящая в состав правительственной коалиции Партия свободы, потребовавшая увязать вопрос об удовле-

стр. 15

творении имущественных претензий судетских немцев с вопросом принятия Чехии в ЕС. Проблемы послевоенной истории активно задействовал в предвыборной борьбе и бывший премьер-министр Венгрии В. Орбан: выступив в роли "отца нации", помнящего обо всех обидах, нанесенных родине, премьер возвел защиту венгров, выселенных из послевоенной Чехословакии, в ранг "национальных интересов" и потребовал на заседании Европарламента в Страсбурге аннулирования "декретов Бенеша" в качестве обязательного условия для вступления Чехии и Словакии в Евросоюз. Тему судетских немцев активно обыгрывают в предвыборной борьбе и политики по ту сторону "баррикад" - в Чехии, например, В. Клаус, лидер оппозиционной Гражданской демократической партии, а в Словакии - В. Мечиар, вновь вышедший из политической тени для участия в осенних выборах. И для Мечиара демарш Орбана по поводу "декретов Бенеша" оказался весьма кстати, чтобы дискредитировать своих политических оппонентов, обвинив их в готовности уступить давлению Евросоюза и удовлетворить имущественные притязания выселенных из Словакии венгров.

Нельзя не видеть, что всплеск национального популизма, охвативший территорию от Баварии до Дуная, опасно дестабилизирует межгосударственные отношения в центре Европы. Скандал, разрастающийся в центре Европы, заставляет вмешаться в дискуссию о "декретах Бенеша" новые силы. Свою позицию по этому вопросу недавно обнародовали страны-участницы Потсдамской конференции: в течение апреля о недопустимости пересмотра итогов второй мировой войны и решений Потсдамской конференции высказались Великобритания (Э. Блэр во время своего визита в Прагу), Россия (В.В. Путин на встрече с М. Земаном в Москве) и США (заместитель государственного секретаря США М. Гроссман).

В послевоенной истории Центральной Европы остается еще немало резервов для "любителей" националистической и популистской риторики. Ведь проблема судетских немцев - всего лишь часть послевоенного "айсберга": декреты, предусматривающие те или иные репрессивные меры в отношении немецких меньшинств, были приняты после войны во многих странах - Дании, Норвегии, Польше, Югославии, Советском Союзе. Национализм, паразитирующий на проблемах европейской истории 40-х годов, становится серьезной угрозой для единства и стабильности объединенной и объединяющейся Европы.

Дискуссии о последствиях невиданного в истории ЕС расширения не утихают на Западе вот уже многие годы. Станет ли оно шансом для успешного развития или обернется источником многочисленных проблем, которые, в конечном счете, приведут сначала к значительной трансформации, а затем и ослаблению Евросоюза? Сможет ли ЕС абсорбировать страны, уровень развития которых существенно отстает от средних по ЕС показателей? Не приведет ли прием новых членов к нарастанию противоречий между вновь принятыми и отвергнутыми? Однозначные ответы на эти вопросы сегодня дать невозможно.

Как известно, грядущее включение в общеевропейскую семью еще 75 млн. человек из Восточной Европы особого восторга у граждан Евросоюза не вызывает. По данным "Евробарометра", вступление в ЕС новых членов приветствуют лишь 43% населения Евросоюза, а в таких странах, как Германия и Франция, число сторонников расширения общеевропейского дома не достигает и 30%.

Среди стран Восточной Европы, участвующих в переговорах с ЕС, наибольший "евроэнтузиазм", характерен для жителей стран-кандидатов "второго эшелона" - Болгарии и Румынии: сторонниками вступления в Евросоюз выступает здесь от 70% до 80% населения. Что же касается претендентов на участие в первой волне расширения ЕС, то эти страны демонстрируют куда более сдержанное отношение к грядущему приобщению к единой Европе. Массовый "евроэнтузиазм" середины 90-х годов, когда за интеграцию выступало до 80% населения этих стран, уже спал, а дальнейшая эволюция настроений общественности оказалась неоднозначной.

Оптимистичнее других настроена по отношению к вступлению в ЕС общественность Венгрии: социологические опросы последних нескольких лет свидетельствуют

стр. 16

об устойчиво высокой доле среди венгерских граждан "еврооптимистов" (от 60% до 70% населения) и низком проценте "евроскептиков" (от 7% до 15%). В Польше, где в 1996 г. за вступление страны в ЕС высказывалось 80% населения и 7% - против, к концу 2001 г. евроинтеграцию поддерживали только 51% граждан.

В рядах "евроскептиков" сегодня числятся влиятельные политические партии: в Польше - политические партии христианско-национального направления, в Чехии - демократическая гражданская партия, возглавляемая "отцом" чешских рыночных реформ В. Клаусом. Главными оппонентами евроинтеграции в Польше выступают крестьянство и более трети населения страны, проживающей в сельской местности. Во многих странах социологические обследования последнего периода отмечают спад "евроэнтузиазма" среди руководящих кадров, интеллигенции, частных предпринимателей. В ряде стран рост антиинтеграционных настроений отмечается и среди молодежи.

А.Д. Некипелов. Если кратко обозначить итог развития этих тенденций, то на сегодняшний день, таким образом, ни в одном из государств Восточной Европы не удалось достигнуть полного общественного консенсуса по вопросу евроинтеграции. Более того, в целом ряде стран, как свидетельствует мониторинг общественного мнения, позиции общественности и политического руководства в вопросе о целесообразности присоединения к ЕС все более и более расходятся. Но все это проблемы, которые выходят за хронологические рамки нашего опубликованного исследования.

Г.Н. Севостьянов. Уважаемые коллеги! Ваши содержательные ответы станут дополнительными ориентирами для читателей в их стремлении понять сущность процессов в послевоенной истории стран ЦВЕ. Благодарю Вас за интервью и надеюсь на дальнейшее плодотворное сотрудничество Вашего института с журналом "Новая и новейшая история".

Постоянный адрес данной публикации: