XVIII век в истории украинской культуры был во многих отношениях переломным. Сложное переплетение старого и нового, традиционного и новаторского определило своеобразие эпохи, внутренне противоречивой и в то же время достаточно цельной, особенно по сравнению с предыдущим периодом. Вызревание в недрах феодального общества капиталистического уклада, формирование элементов украинской буржуазной нации совершались в условиях обострения классовых противоречий в общественно-политической жизни, сфере идеологии и культуры¹ . Главным фактором, определявшим характерный для XVIII в. процесс демократизации украинской культуры, явился подъем антифеодальной борьбы народных масс, в первую очередь крестьянства.

Со второй половины XVII столетия ведущее место в развитии культуры украинского народа занимали земли, воссоединенные с Россией, - Левобережная и. Слободская Украина² . Экономический подъем этого региона, элементы автономии в его административном строе, политическая активность казачества благоприятствовали оживлению культурной жизни. Значительно возросло в то время значение Киева как центра украинской культуры и крупного очага межславянских культурных связей. Своеобразные филиалы киевского культурно-просветительного кружка действовали в Чернигове, а впоследствии - в Переяславе и Новгороде-Северском. Очагами светской культуры становились гетманские резиденции (до 1708 г. Батурин, позже - Глухов), торговые города (Нежин, Стародуб, Полтава), центры полков. Со второго десятилетия XVIII в. важную роль в культурной жизни стал играть Харьков.

Левобережная Украина оказывала определяющее влияние на состояние украинской культуры на Правобережье, в Закарпатской Украине (остававшейся в составе Венгерского королевства, подвластного Австрийской монархии),. Северной Буковине (с XVI в. находившейся под властью турок, а с 1774 г. входившей в состав Австро-Венгерского королевства, подвластного Австрийской монархии), Северной Буковине Россией, факторы, определявшие культурное единение всей Украины, способствовали вовлечению в культурные связи с Россией и западноукраинских земель как при посредничестве Поднепровья, так и непосредственно. На правобережных и западных украинских землях, остававшихся под гнетом иностранных феодалов, связи с Россией и Белоруссией способствовали сохранению, при опоре на общее культурное наследие, лучших традиций украинской культуры, ее восточнославянского характера.

Укрепление Российского государства в начале XVIII в., культурные преобразования того периода обусловили дальнейшее укрепление русско- украинских культур-

¹ Подробнее см.: "Історія Української РСР". Т. 2. Київ. 1979, с. 581 - 585.

² В соответствии с принятой в нашей историографии терминологией под Левобережной Украиной понимается Гетманщина ("Область гетманского регименту"), включая Киев. Но понятие "Левобережье" - географическое, включающее Левобережную и Слободскую Украину. Правобережьем называем украинские земли, оставшиеся после 1654 г. под властью Речи Посполитой (поскольку до 1772 г. не имелось существенных различий в положении Галичины и тех правобережных земель, которые в 1793 - 1795 гг. воссоединились с Россией).

стр. 85

ных связей во второй четверти XVIII в. и особенно во второй половине века. Большое значение для Украины имело сосредоточение в Петербурге и Москве многих выдающихся деятелей не только русской, но и украинской культуры. В обеих российских столицах постоянно находили применение своим способностям выходцы с Украины, которые непосредственно знакомились с достижениями русской культуры. Трудно переоценить также тот факт, что демократически настроенные деятели русской и украинской культуры совместно боролись против реакционных сил и их идеологии. Огромную роль в развитии украинской культуры сыграли литературные и научные труды М. В. Ломоносова, антикрепостническая просветительская деятельность Н. И. Новикова, А. Н. Радищева. В то же время опыт Украины использовался теми деятелями русской культуры, которые преодолевали средневековую косность, вводили новшества в разных областях культурной жизни. В ряде случаев культурные влияния Запада легче воспринимались не в "чистом" виде, а при посредничестве украинских и белорусских писателей и художников, у которых общеевропейские черты выступали уже в переплетении с восточнославянскими традициями³ . Видными деятелями общественно-политических и культурных преобразований в России первой четверти XVIII в. стали Феофан Прокопович, Стефан Яворский, Гавриил Бужинский. Украинцы по происхождению С. Е. Десницкий и Я. П. Козельский внесли ценный вклад в развитие прогрессивной общественно-политической мысли России. Важное место в становлении философской мысли Украины и России сыграли произведения Г. С. Сковороды и ряда других мыслителей. Существенным фактором русско-украинского литературного единения было распространение на Украине произведений русских писателей (М. В. Ломоносов, А. Н. Радищев, Д. И. Фонвизин, Г. Р. Державин и др.), а в России - украинских авторов (Сковорода, В. Г. Григорович-Барский и др.), участие в литературном процессе России украинцев Прокоповича, Яворского, В. В. Капниста и иных⁴ .

Многие черты украинской культуры XVIII в., особенно первой его половины, определяются исследователями как черты барокко - ведущего стиля эпохи. Он нашел благодатную почву в местных условиях. Его преобладание объясняется также культурным общением Украины и России с Польшей, Германией и другими странами⁵ . Казацкая старшина заимствовала ряд черт общественного строя шляхетской Речи Посполитой⁶ , чем и объясняется легкость восприятия ею элементов шляхетско-польского ("сарматского") барокко. Естественно, что в идеологическом содержании украинского барокко наряду с тенденциями, свойственными Украине в целом и даже всей Восточной Европе, прослеживаются и региональные различия. Для украинских земель, воссоединенных с Россией, существенной особенностью барокко было выполнение им и ренессансных функций⁷ . Это облегчало возникновение в недрах данной культуры предпросветительских течений. Наоборот, в украинских землях, остававшихся под властью Польши и венгерских феодалов, барокко в первой половине века в значительной степени служило целям контрреформации. Характерно, что на Левобережье и Слобожанщине даже принадлежавшие к духовному сословию деятели культуры иногда мыслили и действовали как убежденные противники клерикального фанатизма. На землях же, подвластных Речи Посполитой, светские писатели и ученые во все большей степени подчиняли свое творчество задачам клерикализации культуры. Впрочем, и на Правобережье в литературе и искусстве типа барокко чувствовалась народная струя.

В первой половине XVIII в. украинская культура развивалась в русле форм и жанров, выработанных в предыдущий период. Главным просветительным и научным центром оставалась Киево-Могилянская академия, вступившая в начале века в период своего расцвета. Число студентов в ней в 1700 г. достигло 2 тыс., впоследствии

³ А. Н. Робинсон. Борьба идей в русской литературе XVII века. М. 1974.

⁴ М. С. Грицай, В. Л. Микитась, Ф. Я. Шолом. Давня украінська література. Київ. 1978.

⁵ А. И. Рогов. Проблемы славянского барокко. "Славянское барокко". М. 1979, с. 10.

⁶ В. А. Дядиченко. Нариси суспільно-політичного устрою Лівобережної України кінця XVII - початку XVIII ст. Київ. 1959.

⁷ Д. С. Лихачев. Развитие русской литературы X - XVII веков. Л. 1973.

стр. 86

оно колебалось в пределах 600 - 1100 человек. Преобладали выходцы с Левобережья, но значительную часть составляли студенты с Правобережной Украины. Прибывали на учебу в академию и юноши из Закарпатья, а также из Белоруссии, России, южнославянских стран, Молдавии. Кроме детей духовенства, в академии училось много сыновей казаков, крестьян, мещан⁸ . Вряд ли правы те исследователи, которые безоговорочно объявляют программу академии "схоластической". То была общеобразовательная школа риторико-философского типа; большинство наук рассматривалось здесь в курсах риторики и поэтики (гуманитарные науки)⁹ и философии (гуманитарные и отчасти естественные науки). В ряде курсов наряду с отживающими богословскими построениями появлялись и ростки идей науки нового времени¹⁰ . Больше всего их прослеживалось в лекциях Ф. Прокоповича, но он отнюдь не был одинок. Во взглядах Стефана Калиновского, Мануила Козачинского, Георгия Конисского и других ведущих преподавателей проявлялись элементы рационализма и материалистического сенсуализма, глубоко и оригинально разрабатывались проблемы формальной логики, семиотики, психологии. Значительных достижений добились лингвист- ориенталист Симеон Тодорский, автор греческой грамматики Варлаам Лащевский. Немало было знатоков польской литературы. В ознакомлении с ней украинских и русских читателей академия сыграла заметную роль¹¹ .

Общеобразовательный характер школы в тех условиях являлся достоинством. Не случайно многие из учившихся в академии и в эмпирических исследованиях достигли больших успехов, чем выпускники специализированных училищ. Так, академия подготовила плеяду видных медиков и биологов, таких, как И. А. Полетика (в 1754 - 1755 гг. профессор Кильского университета), Д. С. Самойлович, А. М. Шумлянский, Н. М. Максимович-Амбодик, М. М. Тереховский. Среди выходцев из "могилянского Атенеума" были юристы, композиторы, архитекторы и в первую очередь деятели на ниве просвещения. В Киеве учились 21 из 23 ректоров Московской академии, 95 из 125 ее профессоров, многие учителя школ Украины и России, вплоть до Вологды и Тобольска¹² . Благодаря им ряд педагогических принципов и даже ученических обычаев, выработанных в академии, надолго укоренился в практике школ России. Однако с середины XVIII в., несмотря на частные усовершенствования, Киево-Могилянская академия начала все более отставать от запросов времени, а выдвигавшиеся тогда проекты основания университета в Киеве или Батурине не были поддержаны правительством.

По образцу Киево-Могилянской академии были созданы коллегиумы в городах Левобережья - Чернигове (1700 г.), Харькове (1726 г.), Переяславе (1738 г.). Ив этих школах обучались дети не только духовенства, казацкой старшины, шляхтичей, но и рядовых горожан, дьячков, крестьян. Учебная инструкция Харьковского коллегиума брала за основу киевскую, однако имела значительные дополнения. Так, ученикам рекомендовали знакомиться с произведениями М. В. Ломоносова, Я. П. Козельского, Ж. Л. д'Аламбера. В 1765 г. в Харькове действовали "классы" естественно-инженерного профиля, подчиненные не духовному, а гражданскому ведомству. На Правобережье большинство коллегиумов оставалось в руках иезуитского ордена: Львовский, Каменецкий, Луцкий, Перемышльский, Ужгородский и другие. Львовскому коллегиуму король предоставил права академии (аналогично Вильнюсской иезуитской академии). И хотя сейм отказался утвердить этот акт, иезуиты упорно именовали свою львовскую школу академией. Впрочем, уровень преподавания в ней был не очень высоким, тем более что не стало конкурентов, борьба с которыми ранее побуждала иезуитов перенимать педагогические новинки. Были там, конечно, и отдельные

⁸ З. І. Хижняк. Киево-Могилянська академія. Київ. 1970, с. 114 - 115.

⁹ Г. М. Сивокінь. Давні українські поетики. Харків. 1960.

¹⁰ "Від Вишенського до Сковороди". Київ. 1972, с. 54 - 74; В. М. Ничик. Из истории отечественной философии конца XVII - начала XVIII в. Киев. 1978, с. 8; "Розвиток прогресивної філософської думки російського та білоруського народів у XVII - XVIII ст.". Київ. 1978, с. 163.

¹¹ R. Luzny. Dawne pismiennictwo ukrainskie a polskie tradycje literackie. "Z dziejow stosunkow literackich polsko-ukrainskich". Wroclaw - Warszawa. 1974, s. 15.

¹² К. Харлампович. Малороссийское влияние на великорусскую церковную жизнь. Т. I. Казань. 1914.

стр. 87

способные преподаватели (например, педагог-просветитель Григорий Пирамович), но в целом иезуитские школы являлись рассадниками реакционной клерикальной идеологии. Учеников-украинцев заставляли принимать унию или непосредственно католичество, и нередко православные были вынуждены скрывать свое вероисповедание. Все же многие из студентов наперекор усилиям их наставников оставались убежденными противниками католицизма, В частности, это относится к тем, кто после учебы в Киеве отправлялся во Львов или начинал учение там, а завершал его в Киеве¹³ . После упразднения в 1773 г. иезуитского ордена часть его школ перешла к униатским монахам- василианам, ранее имевшим несколько коллегиумов (наиболее крупные - во Владимире, Баре, Умани). В отличие от всесословных коллегиумов Левобережья василианские ориентировались на шляхтичей, польских или полонизованных¹⁴ .

Кроме коллегиумов, некоторые католические и униатские монастыри имели внутренние школы (студии) для монахов. В большинстве василианских студий (Мильча, Вилосток, Сатанов и др.) высшим курсом считалась риторика и лишь в некоторых (Лавров, Замостье) преподавалась и философия. Число учеников было ограниченным, а программа отличалась ясно выраженной клерикально- схоластической направленностью. Определенное место в культурной жизни украинских земель занимал Львовский армянско-украинский коллегиум театинцев. Некоторые из его воспитанников стали деятелями культуры и просвещения: Антон Левицкий, Михаил Примовйч. Попытки же организации униатских семинарий окончились провалом. Униатским церковникам не удалось создать школ, хотя бы отдаленно приближавшихся по уровню к Киево- Могилянской академии. Не смогли они и оградить свою паству от влияния этой академии: множество выходцев с Правобережья и западноукраинских земель учились в Киеве, лекционные курсы киевских профессоров использовались и в правобережных коллегиумах. Не случайно многих культурно-просветительных деятелей Правобережья обвиняли в том, что они только называются униатами, "а по существу согласны со схизматами"¹⁵ .

Со второй половины XVIII в. все большее число украинцев училось в учебных заведениях России, в первую очередь в Московском университете. Участились и выезды украинцев в университеты Западной Европы. Прочное образование становится необходимой предпосылкой служебной карьеры. Постепенно расширяется прослойка специалистов, обслуживавших интеллектуальные потребности господствующих классов. Типичной фигурой для середины XVIII в. является П. И. Симоновский, автор "Краткого описания о козацком малороссийском народе и о военных его делах". После окончания Киево- Могилянской академии он продолжал учиться в университетах Кенигсберга, Галле, Лейпцига, Парижа, а возвратившись на Украину, служил в Генеральной войсковой канцелярии, был сотником, земским судьей. Своеобразную группу левобережной интеллигенции составляли канцеляристы разного уровня, а также учителя академии и коллегиумов (хотя последние и оставались монахами). И если большинство образованных людей было вынуждено служить духовным и светским феодалам, то со временем зарождается и плебейско- радикальная интеллигенция. Свидетельством ее существования служат такие памятники, как "Торчинский манифест", выражавший интересы крестьян Правобережья¹⁶ .

Демократизация интеллигенции была связана в определенной мере с тем, что далеко не всем воспитанникам Киевской академии и других школ удавалось попасть в духовное сословие или получить место в административном аппарате. Те, кто не мог или не хотел это сделать, часто становились "мандрованными дьяками", то есть

¹³ Частые переходы "студеев" из школы в школу - типичное явление того времени. Некоторые из тех, кто учился во Львовской и Киевской академиях, стали видными деятелями просвещения (Феофилакт Лопатинский, Мигрофан Слотвинский, Амвросий Зертис-Каменский, бывшие в разное время ректорами Московской академии).

¹⁴ А. Андрохович. Львівське Studium Ruthenum. "Записки" Наукового товариства ім. Шевченка. Т. 131. Львів. 1921, с. 127.

¹⁵ Я. Д. Ісаєвич. Джерела з історії україської культури доби феодалізму. Київ. 1972, с. 81.

¹⁶ І. Г. Рознер. Соціально-економічні погляди авторів "Торчинського універсалу" (1767 р.) і "універсалу до селян". "Історія народного господарства та економічної думки Украінської РСР", 1971, віп. 6.

стр. 88

учителями, скитавшимися по селам и городам в поисках работы. Деятельность академий и коллегиумов способствовала расширению сети начальных школ, повышению их образовательного уровня. По неполным данным, в Слободской Украине в 1732 г. было 129 школ; в 1740 - 1748 гг. в 7 из 10 полков Гетманщины действовало 866 школ. В некоторых полках школы были во всех селах. На землях Войска Запорожского времен Новой Сечи наиболее известной была сечевая школа, где учились дети, "собранные из разных мест"¹⁷ . Сельские и городские школы содержались громадой - всем взрослым населением села или городского прихода.

На западе Украины аналогичные школы чаще всего состояли под опекой братств (национально-религиозные общественные организации при православных церквах). Громады, или братства, строили дом для школы, заботились о содержании учителей. Как правило, обязанности дьячка и учителя выполнял один человек. Поэтому синонимы слова "учитель" (дидаскал, бакаляр, director scholae) стали применяться и в значении "дьяк". Обычно "дьякоучитель" (так их называли в Галичине) жил в школе. Нередко здесь проживали также "сироты школьные" и старшие школьники (молодики, выростки), которые помогали дьякам в церкви и школе и, подобно им, вели скитальческий образ жизни. В большинстве школ детей учили письму и чтению по букварю, Псалтири и Часослову; распространено было также обучение хоровому пению и нотной грамоте. Для чтения использовались традиционные церковнославянские тексты, но произносились они на украинский лад. В некоторых школах часть детей учила латинский язык и начала математики. Так, по ведомости, составленной школьным бакаляром предместья Дунаевец (Подолия), из 22 учеников 8 осваивали латинскую грамматику, 10 изучали арифметику¹⁸ .

Начальные братские и громадские школы были подлинно народными, власти их не поддерживали, а зачастую даже преследовали. Например, в "Проекте упразднения унии" - публицистическом памятнике начала XVIII в., отражающем взгляды польско-шляхетских кругов, говорилось: "Наиболее непокорны сами и наиболее поддерживают непокорность других те украинцы из плебса, которые умеют читать свое письмо... Надо обязать управителей имений строго следить, чтобы мужицкие дети приучались не к книгам, а к плугу, сохе, ралу, цепу!"¹⁹ . Однако жизнь вносила свои поправки. Первые попытки ввести на Украине обязательное начальное обучение были предприняты в Гетманщине. В 1760 - 1762 гг. лубенский полковник И. Кулябко предписал сотенным правлениям: всех казацких сыновей, "способных к науке", послать в приходские школы, а неспособных и "в летах перерослых" обучать воинскому делу²⁰ . Инициатива Кулябки была одобрена гетманом, и в 1765 г. Генеральная войсковая канцелярия разослала аналогичные распоряжения во все полки. Сохранились рапорты сотенных канцелярий Черниговского полка, из которых явствует, что вследствие принятых мер обучением было охвачено значительное число детей²¹ . Однако дальше несмелых попыток дело не пошло. Начальные школы на Украине не обрели постоянной организации. Как правило, обучение прерывалось, если бакаляр уходил, а другого не удавалось подыскать. Даже если в селе действовала школа, посещала ее лишь часть мальчиков (в городах изредка в школу ходили и девочки).

Братские и громадские школы являлись одним из каналов, по которым в народные массы проникали элементы книжной образованности. Наличие сравнительно широкой сети начальных школ обеспечивало контингент учащихся для школ более высокого уровня и способствовало тому, что отдельные выходцы из народных низов смогли стать образованными людьми. Но с конца XVIII в. сельские школы приходят в упадок: сказались как результаты закрепощения крестьян, так и враждебное отношение властей к не подчинявшимся им учебным заведениям. Лишь кое-где последние сохранились и в первой половине XIX века. В школах, издавна существовавших в Кирилловке и окрестных селах, Т. Г. Шевченко не только учился грамоте, но и

¹⁷ В. Щербина. Сечевая школа. "Киевская старина", 1891, т. 34, с. 492.

¹⁸ Я. Д. Ісаєвич. Указ. соч., с. 86 - 97.

¹⁹ M. Harasiewicz. Annales ecclesiae Ruthenae. Leopoli. 1862, pp. 160 - 161.

²⁰ В. В. Панашенко. Навчання козацьких дітей грамоти та військової справи на Лівобережній Україні в XVIII ст. "Український історичний журнал", 1972, N 2. ²¹ Там же.

стр. 89

знакомился со стихотворениями Сковороды и другими произведениями украинской книжности.

Показателем относительной массовости обучения грамоте стал рост тиражей учебных пособий. Так, буквари, печатавшиеся типографией Львовского братства, выходили в XVII в. тиражами от 600 до 2 тыс. экз., а в начале XYIII в. по 6 - 7 тыс. экземпляров. В связи с увеличением числа грамотных возрос спрос на печатную продукцию. Крупнейшим издательским центром оставалась типография Киево-Печерской лавры, действовавшая под руководством архимандритов Иоасафа Кроковского и Афанасия Миславского. К числу важнейших киевских изданий относятся монументальные "Жития" Дмитрия Туптало-Ростовского и "Ифика иерополитика" - издание, иллюстрированное гравюрами с разъяснением этических принципов и норм поведения. Типография Черниговского Троицко-Ильинского монастыря выпустила ряд произведений Иоанна Максимовича, в том числе "Алфавит собранный, рифмами сложенный", и перевод с латинского языка на церковнославянский трактата И. Дрекселия "Илиотропион".

С 20-х годов XVIII в. Синоду было поручено цензурирование киевских и черниговских изданий. Типографиям разрешалось перепечатывать только старые церковные книги, и то при условии, чтобы они никакими особенностями содержания и языка не отличались от синодальных изданий. Поскольку из Чернигова не очень-то охотно присылали книги на цензуру, в 1724 г. здесь была проведена ревизия типографии, после чего книгопечатание здесь надолго заглохло²². Оно возобновилось через 20 лет. Тогда же наметилось некоторое оживление издательской деятельности в Киеве. В 1744 г. в Киево- Печерской типографии было издано несколько панегирических виршей Мануила Козачинского. В следующем году в Львовской типографии были напечатаны его пьеса "Благоутробие Марка Аврелия" и трактат "Философия Аристотелева". Книги киевских авторов на иностранных языках печатались во Вроцлаве. В 1744 г. во вроцлавской типографии Корна вышли сборник латинских произведений Ф. Прокоповича (в приложении было дано стихотворение Яворского "Слезное с книгами прощание") и ода на немецком языке Ф. Леонтовича по случаю посещения Киева царицей Елизаветой Петровной. В 1748 г. в типографии К. В. Грасса во Вроцлаве был напечатан панегирик учившихся там киевлян Николая Мотониса и Григория Козицкого киевскому, митрополиту Тимофею Щербацкому²³ . К услугам вроцлавских или лейпцигских типографий прибегала Киевская академия и при публикации учебных пособий.

В тяжелых условиях находились издатели западноукраинских земель, где в начале XVIII в. насильственно была введена уния. Львовская братская типография перепечатывала в основном старые богослужебные издания. С 30-х годов XVIII в. возобновила работу Унивская типография и начала свою деятельность Почаевская. Хотя обе типографии принадлежали монастырям, иногда они печатали и светские книги. Так, в Почаеве вышли высоко оцененные И. Я. Франко учебник хорошего тона "Політика світська" и пособие Ленкевича "Книжиця для государства, указующая як ратовати в хоробах всякую скотину, то ест кош, воли, вівці, кози, свині, як білити полотно, як боронити пашні від саранчі"²⁴ . Из почаевских польских изданий следует назвать также переводы произведений Цицерона и Саллюстия, учебник физики Ф. Шашкевича, из латинских - курс риторики. Значительное количество книг выпустили типографии Львовского иезуитского коллегиума и Бердичевского кармелитского монастыря. Почти все их издания отражали упадок шляхетско- клерикальной культуры. Одним из свидетельств этого можно считать широкое распространение среди шляхтичей "польско-русских" календарей - развлекательного чтива. Но хотя уровень подобных изданий был невысок, они все же помогали приобщаться к регулярному чтению более широкому кругу читателей.

Книги, напечатанные на Украине, были популярны в России, южнославянских странах, Молдавии и Валахии. В то же время усиливался приток на Украину книг из

²² Т. Н. Каменева. Типография на Левобережье Украины. "400 лет русского книгопечатания". Т. I. М. 1964, с. 223 - 224.

²³ "Vota quae... Timotheo Szczerbacki... offerunt Nicolaus Mothonis et Gregorius Kozicki". Vratislaviae. 1748.

²⁴ "Киевская старина", 1891, т. 32, с. 282 - 289.

стр. 90

России, Польши и Литвы, западноевропейских стран. Личные библиотеки профессоров Киевской академии²⁵ и отдельных представителей казацкой старшины (гетмана Данилы Апостола, генерального подскарбия Якова Марковича и др.) свидетельствуют об их интересе к новинкам русской и зарубежной литературы. Однако и среди книг, изъятых у простого монаха, бежавшего из Святогорского монастыря (Слободская Украина), оказались издания Альда Мануция, произведения Эразма Роттердамского, разноязычные словари, труды по медицине²⁶ . Светские книги проникали и в монастырские библиотеки. Так, в собрании Манявского скита - последнего в Галичине оплота православия - видим курс философии Х. Вольфа, "Естественную историю" Плиния Старшего, публицистические брошюры.

Русские издания были весьма распространены по Украине вплоть до Холмщины, Лемковщины, Закарпатья, Буковины. Из 115 кириллических книг XVII - XVIII вв., выявленных в 42 буковинских селах, 18 литургических - московской печати второй половины XVIII века²⁷ . Значительный размах приобрела доставка книг в Закарпатье украинскими и русскими книготорговцами. Например, в 1727 г. на границе Венгерского королевства были задержаны купцы из Владимира Иван Шаляпин и Михаил Вакуров, которые везли 530 книг. Они заявили, что уже 16 лет торговали книгами и иконами в землях, подвластных Венгрии²⁸ . Бытование русских изданий на Украине и украинских изданий в России послужило расширению взаимовлияния в области издательского дела и книгопечатания. На протяжении всего XVIII в. Львовская братская и Почаевская типографии ссылались на авторитет московских изданий и использовали их при подготовке различных текстов к печати. В Москве в 1709 г. вышло переиздание киевских "Бесед на Послания", а в 1712 г. - "Бесед на Деяния и толкования Андрея Кесарийского на Апокалипсис". Многие иллюстраций этих книг скопированы с гравюр книг Киево-Печерской типографии²⁹ .

В XVIII в. в России ведущая роль принадлежала книгам светского содержания. На Украине же книгопечатание в значительно большей степени оставалось еще в рамках религиозной тематики. Поэтому ввоз учебно-научной и художественной литературы на русском языке (оригинальной и переводной) имел для Украины особенно важное значение. Не только для России, но и для Украины были весьма благотворными последствия реформы печатного шрифта, предпринятой при Петре I. В исследованиях советских ученых указывается, что в числе источников начертаний букв "гражданки" были формы гравированных литер украинских печатных книг, а также начертания новой московской скорописи, развивавшейся под влиянием киевской скорописи³⁰ . Первые рисунки букв гражданской азбуки были выполнены при штабе А. Д. Меншикова в западноукраинском городе Жолкве в январе 1707 года. В некоторых русских источниках начала XVIII в. новая кириллическая азбука названа "белорусской". Как отметил П. Н. Берков, это наименование отражает связь начертаний "гражданки" с белорусско-украинской скорописью. В России "гражданкой" стали печатать с 1708 года. На Украине же первая типография гражданского шрифта была основана только в 1764 г. при губернском правлении в Елисаветграде. Потребности украинских читателей в напечатанных гражданским шрифтом книгах светского содержания удовлетворялись в основном за счет продукции издательств Петербурга и Москвы³¹ . Приток таких изданий на Украину значительно расширился во второй половине XVIII века.

²⁵ В снабжении киевских профессоров западноевропейскими изданиями видное место принадлежало вроцлавской фирме Корна.

²⁶ І. Я. Каганов. Проблеми вивчення української книжкової культури XVIII сторіччя. "Українська книга". Київ - Харьків. 1965, с. 235.

²⁷ "Торжество історичної справедливості". Львів. 1968, с. 164.

²⁸ О. В. Мишанич. Література Закарпаття XVII - XVIII ст. Київ. 1964, с 30; В. Л. Микитась. Давня література Закарпаття. Ужгород. 1968, с. 126 - 127.

²⁹ "Сводный каталог русской книги кирилловской печати XVIII века". М. 1968, с. 40.

³⁰ "Описание изданий гражданской печати 1708 - 1725". М.-Л. 1955, с. 13; "Описание изданий, напечатанных кириллицей". М. -Л. 1858, с. 11 - 13, 17, 18; Н. И. Киселев. Греческая печать на Украине в XVII веке. "Книга. Исследования и материалы". 1962, сб. 7, с. 192 - 197.

³¹ Н. А. Шип. Роль вищих ндвчальних закладв Москви та Петербурга в розвитку російсько-українських зв'язків (друга половина XVIII ст.). "Український історичний журнал", 1976, N 8, с. 127.

стр. 91

В деле распространения на Украине демократической книги заметная роль принадлежала выдающемуся русскому издателю-просветителю Н. И. Новикову, наладившему продажу книг в Харькове, Полтаве, Нежине и Глухове. Новиков напечатал ряд книг украинских авторов, учебник русского языка, приспособленный для учащихся украинских школ³² .

Много произведений словесности распространялось в устной или рукописной форме. Именно XVIII в. стал периодом расцвета украинского фольклора и невиданного ранее расширения тематики и жанров рукописной книжности. Наиболее выдающиеся произведения фольклора, прошедшие испытание временем, представляют демократическую струю устного творчества, выражая мировоззрение народных масс. В думах, причисляемых к шедеврам мирового эпоса, воспета борьба украинского народа против иноземных поработителей, и в то же время в них отражен непримиримый антагонизм казацкой голытьбы и старшины. В народных песнях встают во весь рост героические образы повстанцев-гайдамаков и опришков. Трудовым народом созданы украинские лирические песни, столь популярные не только по всей Украине, но и в Белоруссии, России, Польше. Некоторые мотивы украинских песен уже в тот период проникли в Европу³³ .

Все больше литературных произведений становятся народными, например, песня "Їхав козак за Дунай", приписываемая казаку-стихотворцу Семену Климовскому. Из сборников виршей, сочиненных монахами или школярами, пополнялся репертуар бродячих лирников, и вместе с тем многие рукописные памятники - не что иное, как записи фольклорных произведений. Через фольклор взгляды и оценки, бытовавшие в народной среде, проникали и в памятники, написанные с позиций господствующих классов. Так, "казацкие летописи" (Г. И. Грабянки, С. В. Величко и др.) отражают взгляды казацкой старшины, а монастырские хроники - воззрения духовенства. Использование наряду с документами и собственными воспоминаниями также фольклорных источников сказалось на освещении в этих произведениях ряда исторических событий. Внутренняя противоречивость памятников феодальной историографии позволяла, представителям разных социальных кругов использовать их в своих целях. Например, "История русов" отразила позицию автономистской части украинского дворянства конца XVIII века. Романтической идеализации прошлого Украины в этом памятнике сопутствуют своеобразный республиканизм, черты свободомыслия, что и обеспечило книге, распространявшейся в рукописях, популярность в среде демократической интеллигенции.

Возрастание удельного веса исторической тематики в фольклоре и книгах свидетельствовало как о процессе вызревания национального самосознания, так и о классовых антагонизмах в понимании интересов "казацкой нации". Еще в начале столетия историческая тема появляется в школьной драме ("Владимир" Прокоповича, позже - анонимная "Милость божия", пьесы о Киевской Руси в правобережных коллегиумах). Изложение истории, в стихотворном "Разговоре Великороссии с Малороссией" переводчика Генеральной войсковой канцелярии Семена Дивовича служило, обоснованию претензий старшины на права, аналогичные дворянским. Взгляды запорожской старшины отразили две песни Антона Головатого, писаря Запорожской сечи, а позже кошевого атамана Черноморского войска. Вызывает интерес жизнеописание Петра I, составленное Козачинским. В памятниках 40-х годов XVIII столетия восхваление Петра I как идеального монарха "исподволь воспитывало критическое отношение, к царствовавшим"³⁴ . Взгляды народа на историю и современность отразились и в таком жанре, как юмористические интермедии³⁵ , даваемые между актами школьной драмы (лучшие из них - интермедии к драмам М. Довгалевского и Г. Конисского) и вставки-интермедии в текстах вертепа - рождественского кукольного театра Один из любимых героев интермедий - запорожец, побеждающий шляхтичей и их прихлебателей.

³² "Книга і друкарство на Україні". Київ. 1965, с. 108 - 109.

³³ Г, А. Нудьга. Українська пісня серед народів світу. Київ. 1970.

³⁴ П. Н. Берков. Насущные вопросы изучения общественной позиии Н. И. Новикова. "XVIII век". Сб. 11. Л. 1976, с. 10.

³⁵ Современники считали их написанными "во вкусе площадном, во вкусе Плавтовом" (так писал об интермедиях, ставившихся в годы его учения в академии, А. К. Лобысевич - автор украинской травестии "Буколик" Вергилия).

стр. 92

Социальные мотивы явственно звучат в школярских виршах на рождественские и пасхальные темы, сочинявшихся зачастую в самой же духовной среде, многочисленных сатирах и пародиях, высмеивавших духовенство. Виршам демократического направления противостоят панегирические проповеди и вирши, остававшиеся в рамках постепенно устаревавшей поэтики барокко и отчасти классицизма.

Литературоведы XIX - начала XX в. были склонны считать большинство произведений украинской литературы XVII - XVIII вв. "безвкусными", "недоступными массам"³⁶ . В наше время некоторые исследователи признают эти же произведения полностью соответствующими эстетическим критериям эпохи. Если даже более правилен последний взгляд, нельзя отрицать, что по сравнению с думами и песнями школьные драмы или верши производят впечатление искусственных цветов. Но важно то, что создаваемый "письменной" литературой интеллектуальный климат способствовал не только обогащению фольклора, но и слиянию книжной и фольклорной традиций в творчестве Сковороды, позже - И. П. Котляревского. Именно на народной основе Сковорода преодолевал, хоть и непоследовательно, ограниченность эстетики барокко. Самый факт огромной популярности в народе поэзии Сковороды говорит о том, что "мандрованный" поэт-философ предвосхитил в своем творчестве многие черты демократической литературы последующего периода.

В XVIII в. более явственным, чем прежде, становится и влияние фольклора на профессиональную музыку. В то же время черты профессионализма воздействуют, в свою очередь, на музыкальный фольклор. Подлинно народными книгами становятся рукописные "кантычки" (песенники) и ирмологионы (сборники традиционных праздничных песнопений, записанные знаками киевской квадратной нотации). Пели по нотам не только студенты, бродячие школяры, дьячки, но и хористы-крестьяне, казаки, городские ремесленники. Многочисленность рукописных ирмологионов объясняется тем, что эта книга служила пособием для изучения в начальных школах нотной грамоты³⁷ . На первый взгляд все ирмологионы однотипны. Но углубленное их изучение обнаружило удивительное богатство вариантов мелодий, постоянное их обновление за счет народнопесенных интонаций. Выход из печати львовских имрологионов 1700 и: 1709 гг. (кстати, являющихся первыми в кириллическом книгопечатании наборными нотными изданиями) привел к некоторой стабилизации содержания этой книги и в то же время способствовал дальнейшему распространению нотной грамотности³⁸ .

Главное место в творчестве украинских композиторов первой половины XVIII столетия занимали партесные вокальные концерты, чаще всего на 4, на 8 и даже на 12 голосов³⁹ . Некоторые трехголосные канты из школьного репертуара проникли в быт. Характерно, что даже новые рождественские колядки религиозного содержания, сосуществовавшие с древними языческими колядками, по своей мелодике были светскими произведениями, не имевшими ничего общего с традиционным культовым пением. Главной тенденцией развития вокальной музыки к середине XVIII в. стало ее обмирщение. Светской была инструментальная музыка, исполнявшаяся деревенскими "троистыми музыками", цеховыми музыкантами в городах, помещичьими капеллами. Во второй половине XVIII в. в быту господствующих классов ведущей стала западноевропейская музыка. Репертуар оркестра и оперного театра Разумовских состоял преимущественно из произведений западных авторов; исключением как по тематике, так и по выразительности была симфония на украинские темы неизвестного композитора (возможно, крепостного)⁴⁰ .

Одной из вершин отечественной музыкальной культуры явились хоровые произведения А. Л. Веделя, М. С. Березовского, Д. С. Бортнянского, соединивших традиции восточнославянской культовой музыки и народной песни с высоким профессионализмом. Хоровые концерты Веделя, воспитанника Киевской академии, руководителя

³⁶ М. Возняк. Історія української літератури. Т. 3. Львів. 1921, с. 2.

³⁷ "Нотнолінійні рукописи XVI - XVIII ст." Каталог. Львів. 1979, с. 7.

³⁸ Ю. П. Ясиновський. Перші східнослов'янські нотні видання. "Українське музикознавство", 1974, вип. 9.

³⁹ Н. Герасимова-Персидська. Хоровий концерт на Україні в XVII - XVIII ст. Київ. 1978, с. 104 - 112.

⁴⁰ О. Я. Шреєр-Ткаченко. Розвиток україської музичної культури в XVI - XVIII ст. "Україське музикознавство", 1971, вип. 6, с. 12.

стр. 93

хоров академии и Харьковского коллегиума, написаны на церковные тексты. Однако современники считали их "театральными", не соответствующими духу религиозной музыки. На творчестве Веделя благотворно сказались как достижения старой, партесной музыки, так и мелодии народной песни, в том числе городской. В жанре хорового концерта достигли вершин мастерства Березовский и Бортнянский, деятельность которых была ярким примером русско-украинских музыкальных связей. Оба они родились на Украине, откуда вынесли свои первые музыкальные впечатления. Впоследствии талант их развивался благодаря общению с музыкальной жизнью России и Италии. В частности, Бортнянский все свои произведения написал в Петербурге. Украинская и русская песенность наложили отпечаток на его лучшие работы, оказавшие влияние на дальнейшее развитие музыки и в России, и на Украине.

Громадная популярность в разных социальных кругах народных песен, возрастающее воздействие фольклора на книжную литературу сопровождались расширением сферы применения в литературном творчестве народно- разговорного языка. Правда, в традиционных жанрах продолжали бытовать старый книжный украинский язык ("мова проста") и церковнославянский. "Мова проста" была как бы средним стилем, а церковнославянский - высоким стилем литературного языка. Восприятие церковнославянского как родного литературного языка облегчалось принятой на Украине системой произношения ("Ъ" как "и", "г" как "h" и т. д.)⁴¹ . На Левобережье с середины XVIII в. церковнославянский язык литературных произведений впитывал в себя все больше элементов русской речи и приближался к русскому литературному языку по крайней мере графически, так как произношение долго оставалось традиционным. Эта многоязычность украинской культуры была наследием феодальной эпохи, которой вообще свойственно применение литературного языка, отличающегося от народно-разговорного. Таким "языком господ" служит модификация собственного языка, либо иностранный язык⁴² . Многочисленные полонизмы и славянизмы "мовы простой" объясняются не неумением писать по-настоящему просто, а сознательным стремлением отличить "выполированный язык" высшей и даже "средней" культуры от просторечия⁴³ . Постепенное же освобождение "мовы простой" как в сфере деловой⁴⁴ , так и в литературной от полонизмов и других наслоений знаменовало веяние новой эпохи, когда литературный язык формировался уже на общенародной основе. Творчество Котляревского явилось закономерным развитием наметившейся значительно ранее тенденции к полифункциональности народного в своей основе литературного языка, способного стать общенациональным средством общения⁴⁵ .

В области изобразительных искусств постепенная демократизация стала главным направлением развития, что отразилось даже в наиболее традиционном жанре - иконописи. В иконах Иова Кондзелевича (в частности в знаменитом Богородчанском иконостасе начала XVIII в.), несмотря на решительный переход к реалистической трактовке образов, еще сохраняются иконная статичность и уравновешенность⁴⁶ . Но уже иконы церкви гетмана Данилы Апостола в Великих Сорочжщах свидетельствуют о том, что живопись становится светской не только по своему общему жизнерадостному характеру, но и по формальным признакам⁴⁷ . Грациозный динамизм форм и линий, легкость и праздничность цветовой гаммы сближают этот памятник с живописью рококо. Портреты первой половины XVIII в. чаще всего еще сохраняли декоративность и парадную условность, сближающую, их с русской парсуной и польским барочным

⁴¹ Б. А. Успенский. Архаическая система церковнославянского произношения. М. 1968, с. 102. Украинский выговор получил на некоторое время права гражданства и в Белоруссии, о чем свидетельствует изданный Пахомием Огилевичем латинским шрифтом служебник (первое издание вышло в Вильнюсе в 1671 г.).

⁴² В. В. Виноградов. Различия между закономерностями развития славянских языков в донациональную и национальную эпохи. М. 1963.

⁴³ Этим объясняется и применение польского языка даже теми деятелями, которые выступали против национально-религиозного угнетения и полонизации.

⁴⁴ "Ділова і народно-розмовна мова XVIII ст.". Київ. 1978.

⁴⁵ І. К. Білодід. Киево-Могилянська академя в історії східнослов'янських літературних мов. Київ. 1979, с. 130, 135 и др.

⁴⁶ Б. Т. Возницький. Творчість українського художника Іова Кондзелевича. "Львівська картинна галерея. Виставки, знахідки, дослідження". Львів. 1967, с. 56.

⁴⁷ П. М. Жолтовський. Україський живопис XVII - XVIII ст. Київ. 1978, с. 68 - 70.

стр. 94

портретом. К концу столетия лучшие памятники портретной живописи характеризуются углубленным проникновением в мир внутренних переживаний человека.

В XVIII в. стилевая эволюция русского изобразительного искусства происходила быстрее, чем украинского. Так, в условном портрете-парсуне западноевропейские приемы живописи использовались в духе национальной традиции, общей для России и Украины. Однако на Украине этот жанр оказался более устойчивым, что можно объяснить сознательной ориентацией украинского дворянства на традиции предыдущей эпохи⁴⁸ . Для преодоления такой косности большое положительное значение имело творческое общение русских и украинских художников, чему содействовали все более частые случаи работы украинских мастеров в России и русских - на Украине, а также совместное творчество тех и других живописцев. Примером связей русского и украинского изобразительного искусства является творческий путь выдающихся живописцев Д. Г. Левицкого и В. Л. Боровиковского. Левицкий учился у своего отца, украинского гравера Г. К. Левицкого-Носа и у выдающегося русского художника А. П. Антропова. Опираясь на достижения русской и украинской живописных школ, он стал ведущим портретистом своего времени и в 1771 -1788 гг. возглавлял портретный класс петербургской Академии художеств. Боровиковский был сыном живописца Л. И. Боровика. Первым его учителем являлся отец. Впоследствии юноша совершенствовал свое мастерство в Петербурге под руководством Д. Г. Левицкого и И.-Б. Лампи Старшего. Наследие Левицкого и Боровиковского стало вкладом в общую сокровищницу искусства русского и украинского народов.

Наряду с профессиональной живописью на Украине развивалось течение, условно именуемое народным. Это и максимально упрощенные иконы Закарпатья или Лемковщины, и трогательно-искренние "Страшные суды", и, наконец, знаменитая "народная картина" казак-бандурист. Последняя известна во многих вариантах. В ранних можно встретить имена любимых народом героев - Нечая, Палия, Зализняка, но впоследствии сюжет получил название "Казак Мамай" (возможно, по имени одного из гайдамакских вожаков середины XVIII в.)⁴⁹ " Проявлением демократизации изобразительного искусства следует признать и расцвет такого массового жанра, как гравюра: станковая народная ("паперови образы") и профессиональная иллюстративная в книгах. Вершиной украинской графики стало творчество Леонтия и Антония Тарасовичей и Григория Левицкого, но работало и много других мастеров гравюры.

Значительного развития достигла скульптура, особенно резной декор иконостасов, а на Правобережье также позднебарочная культовая скульптура, экспрессивная и формально совершенная. Замечательный русский мастер Сысой Шалматов, работавший по заказам последнего запорожского кошевого Петра Калнышевского, глубоко проникся духом украинского декоративного искусства. Многие другие иконостасы также относятся к высшим достижениям прикладной декоративной резьбы. На их примере видно, что основой национального стиля в декоративном искусстве были древние народные традиции. На некоторых элементах декора сказались также связи с искусством стран Ближнего Востока и Европы. Украина играла тут роль посредника в распространении восточной орнаментики в Польше и через нее - далее на Запад.

Черты национального архитектурного стиля особенно ярко воплотились в деревянном строительстве. Многие сельские хаты и местечковые корчмы, звонницы и ветряные мельницы исполнены художественной выразительности, и достигалось это, казалось бы, самыми простыми средствами. Подлинными архитектурными шедеврами стали лучшие деревянные храмы XVIII в., как бы подытожившие весь многовековой путь развития народного монументального зодчества. В некоторых деревянных церквах старые народные приемы выступают в своеобразном сплаве с веяниями барокко. Более отчетливо этот стиль проявился в каменном строительстве. К началу XVIII в. окончательно сложилась разновидность, именуемая украинским, или "казацким", барокко. Лишь к концу века его сменяет классицизм. Особенно оригинальным было зодчество Левобережной Украины с его подчеркнутой декоративностью, насыщенно-

⁴⁸ П. О. Білецький. Україський портретний живопис XVII - XVIII ст. Київ. 1969. с. 144 - 145.

⁴⁹ П. М. Жолтовський. Указ. соч., с. 294.

стр. 95

стью лепным убранством⁵⁰ . Огромное положительное значение имела постройка на Украине храмов по проектам русских архитекторов В. В. Растрелли (один из его шедевров - киевская Андреевская церковь), И. Ф. Мичурина, А. В. Квасова, М. Юрасова и других. Из украинских зодчих, работавших в России, наиболее известен И. П. Зарудный. В его творчестве органически слиты приемы, характерные для искусства России и Украины начала XVIII века. В каменных постройках Правобережья преобладало "общеевропейское" барокко⁵¹ , но и здесь самые выдающиеся памятники не лишены национального своеобразия (Успенский собор Почаевской лавры, церковь Юра во Львове). На примере ряда храмов Правобережья видна внутренняя противоречивость барокко как стиля. Пышность этих построек должна была внушать людям мысль о могуществе церкви, бренности жизни и тщетности человеческих дерзаний. И все же в работах лучших зодчих того времени звучит оптимизм народного мировоззрения. Богатство архитектурных форм говорит о том, что мастерам доставлял радость их творческий труд и что творчество для них было формой самоутверждения личности.

Такая же противоречивость была свойственна и другим видам искусства, формам их проявления в повседневном быту. Столь типичный для эпохи барокко синтез различных искусств особенно наглядно проявлялся в публичных церемониях, устраиваемых католической и униатской церковью. Тут и частые процессии, и паломничества к местам "отпуста" (отпущения грехов), и коронации чудотворных икон. По случаю таких церемоний сооружались украшенные символическими скульптурами арки, декорировались храмы и улицы, ставились пьесы, издавались брошюры с описанием примененных эмблем и символов. Но народные массы относились ко всему этому как к любопытному зрелищу, не более. Попытки привить столь изощренными способами религиозный фанатизм не увенчались особым успехом. Доказательством отсутствия фанатических настроений у трудового народа может служить хотя бы тот факт, что процессы ведьм, столь поощряемые католической церковью, на Украине были крайне редкими и кончались здесь преимущественно бескровно⁵² . Многие религиозные обряды проникли в быт, переплетаясь с древними языческими предрассудками и верованиями. Укажем хотя бы на встречающийся в требниках XVIII в. "чин благословения млека чародеянного"⁵³ (чтение молитвы над порченным ведьмой молоком). В целом же если народ и принимал обычаи, вводимые церковью, то очень часто лишал их религиозного содержания. Так, гуляния молодежи на пасху возле церкви не имели какого-либо религиозного значения. Главное место в них занимали светские хороводные песни - гаилки и веснянки.

Несмотря на разделение этнической территории украинского народа государственными границами, формирование определяющих черт материальной культуры, быта, художественного творчества населения всех украинских земель было фактически единым процессом. В свое время Франко подчеркивал: "Хотя неодинаковой была судьба отдельных частей Руси - Украины, все же проживающий в ней народ до сих пор обнаруживает удивительную этнографическую цельность. Обычаи и верования народные, сказки и рассказы, песни и обряды, одежда и жилище, наконец, язык - при всем разнообразии подробностей, при всем богатстве местных разновидностей и вариантов - в основных чертах все-таки одинаковы"⁵⁴ . Наперекор неблагоприятным обстоятельствам, в условиях усиления социального и национального угнетения народ Украины сумел создать единую в основных своих проявлениях материальную и духовную культуру. При этом становление украинской национальной культуры было органически связано с процессом интенсификации русско-украинских культурных взаимосвязей. Конечно, выразители интересов господствующих слоев России и Украины при-

⁵⁰ М. Цапенко. Архитектура Левобережной Украины XVII - XVIII веков. М. 1967, с. 221 - 222.

⁵¹ Например, храмы типа римского "иль Джезу", строившиеся на огромной территории - от украинского Правобережья до стран Латинской Америки.

⁵² B. Baranowski. Procesy czarownic w Polsce w XVII i XVIII w. Lodz. 1952, s. 175.

⁵³ Национальная библиотека в Варшаве, собрание рукописей Перемышльской капитульной библиотеки, шифр 2948.

⁵⁴ Г. Франко. Літературне відродження Полудневої Русі і Ян Коллар. "Зв'язки Івана Франка з чехами і словаками". Братіслава. 1957, с. 404.

стр. 96

нимали участие в создании культуры, отражавшей именно их классовые позиции. Но наиболее существенно то, что единство интересов и совместная антифеодальная борьба трудящихся России и Украины были предпосылкой их дружбы, их единения и в области культуры. Укрепление русско-украинских культурных связей являлось заслугой народных масс и тех деятелей культуры, которые выражали их интересы.

Культурное единение трех восточнославянских народов-братьев - русского, белорусского и украинского - формировалось одновременно с активизацией их культурных связей с народами Центральной и Западной Европы, Ближнего Востока. Значительный отклик в восточнославянских странах находили идеи западноевропейских просветителей. Весьма интенсивными были контакты с Польшей. Политика господствующих классов Речи Посполитой, направленная на полонизацию украинцев и белорусов, наносила вред культурному общению, но не смогла заглушить его прогрессивной струи. Связи с польской культурой не были односторонними: ряд украинцев обогатил польскую литературу и науку. В творчестве некоторых польских писателей заметно влияние украинского фольклора. Украинизмы проникали в польский литературный язык⁵⁵ . Многогранным было и культурное общение Украины с южными славянами и Молдавией. Воспитанник Киевской академии Паисий Величковский создал в Молдавии школу литераторов и переводчиков, оказавшую затем влияние на письменность восточнороманских этнических групп в Болгарии. Козачинский был префектом школы в Карлювце (Сербия), где по киевскому образцу основал школьный театр. Он написал "Трагедию о смерти последнего царя сербского Уроша", оставившую след в сербской драматургии⁵⁶ .

Уже с 1750-х годов наметился кризис традиционных форм культуры, ставший очевидным к концу столетия. Новое рождалось в упорной борьбе со старым, и последние годы века ознаменовались невиданным ранее обострением противоречий в сфере духовной культуры, углублением пропасти между культурой эксплуататорской верхушки и народных масс. Левобережная казацкая старшина, превратившаяся в помещиков-крепостников, стремилась и в культурно-бытовом плане как можно скорее слиться с российским дворянством. Усиливался правительственный контроль над просветительными учреждениями, ужесточалась цензура, основывались казенные типографии и народные училища. Киевская академия превращается в казенную сословно- замкнутую духовную школу. В Галичине и Буковине, перешедших с последней четверти XVIII в. под власть Габсбургов, государственные чиновники пытались регламентировать просветительную деятельность, а немецкий университет, действовавший с 1784 г. во Львове, был призван служить политическим целям абсолютизма.

И все же жизнь брала свое. Издавалась в невиданных ранее масштабах естественнонаучная литература, распространялась периодика. Многие учителя народных училищ вопреки реакционно-охранительным целям властей стремились нести в народ просвещение. Значительным был вклад в науку профессоров Львовского университета П. Д. Лодия, И. Мартиновича (казненного в 1795 г. за участие в венгерском якобинском движении, радикального республиканца). Важным результатом социально-экономических перемен была активизация передовой общественно-политической мысли. В Сумском уезде действовал кружок прогрессивно настроенной дворянской молодежи во главе с А. Палицыным. Сразу же после выхода радищевского "Путешествия из Петербурга в Москву" его печатные экземпляры и списки стали распространяться на Украине. Известия о Великой Французской буржуазной революции способствовали активизации оппозиционных групп. В Екатеринославе кружок В. Н. Пассека стал распространять запрещенные книги. Важнейшим событием в истории украинской литературы того периода явился выход в 1798 г. первых трех книг "Энеиды" Котляревского. Добавим, что оказанный ей восторженный прием не должен заслонять от нас того несомненного факта, что в разных социальных слоях идейное содержание книги интерпретировалось с диаметрально противоположных позиций. Можно заключить, что имевшая место в конце XVIII в. поляризация культурного процесса явилась предвестником тех классовых противоречий, которые окажутся затем характерными для культуры украинской буржуазной нации на заключительных этапах ее становления.

⁵⁵ Т. Лер-Сплавинский. Польский язык. М. 1954, с. 214.

⁵⁶ М. Панин. Историіа српске кіьижевности барокног доба. Београд. 1970, с. 71.

Постоянный адрес данной публикации: