В Париже опубликована "Чернобыльская молитва" Светланы Алексиевич

Забудь, что это твой любимый человек - его нельзя ни гладить, ни целовать. Это объект, подлежащий дезактивации" - после этого рассказа жены обугленного пожарника, участвовавшего в ликвидации последствий Чернобыля, я услышала звук, и собранный за 7 лет материал "засветился" и стал книгой..."

Об этом рассказывает в Париже белорусская писательница Светлана Алексиевич, книга которой - "Чернобыльская молитва" - только что вышла в свет во французском издательстве "Латтес". Оно и устроило в Париже ее презентацию для прессы. Книга не о самой катастрофе, не о том, кто в ней виноват, не о том, как сооружали саркофаг, а об "уникальном опыте", который люди приобретают сегодня, говорит писательница, цитируя слова одного из своих героев - ликвидаторов последствий трагедии: "Мы словно черные ящики, которые добывают информацию для всех". Так родился подзаголовок книги - "Хроника будущего".

"Чернобыльская молитва" опубликована в нескольких странах, включая Швецию и Японию, а в Германии она удостоена двух премий -за европейское взаимопонимание и за лучшую политическую книгу года. Критики сравнивают ее с солженицынским "Архипелагом ГУЛАГ" и с произведениями итальянца Примо Леви об Освенциме.

Когда военные силой выволакивали жителей из их зараженных домов, вспоминает писательница, старая крестьянка, стоявшая у своей избы на коленях с иконой, увидев меня, спросила: "Дочка, почему я должна уходить? Нет ни войны, нет ни огня, ни дыма... Солнце светит, трава цветет. У меня даже лук взошел...".

В Белоруссии идет деморализация населения, оно пьянствует, меняется национальный характер, констатирует Светлана, потому что не выдерживает психика. Белорусы - чернобыльский народ. Уже есть чернобыльская культура, мировоззрение, философия. И что бы мы ни делали, из этого мира нам не вырваться. На мертвой земле боишься деревьев, травы, воды. Мир нам враждебен - и это новое чувство, от которого невозможно уйти.

Нельзя в страну, как французский шоколад, ввезти демократию, говорит Алексиевич. Все осталось по-старому. Все наши романтические представления о том, что мы уже 10 лет живем в новом мире, очень наивны. Происходящие сейчас процессы показывают, что абсолютно ничего не поменялось в мышлении. В Белоруссии же в течение 3 лет все вернулось назад - механизм страха и зла совсем не омертвел. Лукашенко она считает провинциальным диктатором. Проблема диктаторов заключается в том, что они мало читают и мало думают о человеческих проблемах.

Что же касается возвращения людей в Чернобыль, это одна из вещей, которые потрясли Алексиевич. Первые три года вокруг него была полумертвая зона, поделенная на несколько категорий в зависимости от степени заражения. И во многих белорусских городках, где проживали 20-30 тысяч жителей, их осталось 2-3 тысячи. Но лет через 5-6 после взрыва реактора они стали заселяться снова. Раньше были целые мертвые улицы, а сейчас везде жизнь - если это можно назвать жизнью. В этих местах поселились русские из Узбекистана, Таджикистана, из мест, где идет война. Получается, что там есть еще одна Россия, но это та, которая живет как бы все еще в Советском Союзе, а не в самой России. Это 25 миллионов русских, которых отовсюду гонят. "Меня поразил рассказ женщины, которая приехала из Киргизии с 5 детьми. Она русская, муж украинец, они отправились туда на какую-то большую стройку... Однажды они узнали из печати, что вокруг Чернобыля много пустых домов, МНОРО ЗЕмли, и поехали. Вот они заселяют их. Власти это не приветствуют, но что им делать, когда они сами находят пустой дом и поселяются в нем. Для меня это целая метафора, когда люди от войны бегут в Чернобыль. Женщина с 5 детьми говорит, что по ее опыту нет ничего страшнее войны: "А что такое Чернобыль - я не знаю. Потому что памятник Ленину стоит, солнце светит, все как бы на своих местах...". То, что они заболеют, это очевидно -живут в зараженном доме и на зараженной земле... Где та граница ужаса, которую можно принять и осмыслить?"

В отношении чернобыльской трагедии в Белоруссии есть официальная точка зрения, которая сводится к следующему. Надо, чтобы дома люди как можно меньше знали о том, что произошло, и, напротив, следует как можно громче кричать на Западе, чтобы получить от него больше помощи. Другая большая проблема заключается в отсутствии гражданского самосознания. Люди исповедуют философию жертвы, а культ страдания парализует человека. Он не борется.

- Я видела священника в зоне, но церковь в масштабах всей страны Чернобылем не интересуется, она занята проблемой власти,- сожалеет писательница.

Почему же Светлана Алексиевич пишет книги о таких страшных событиях, как Афганистан или Чернобыль? "Я - отражение того, что происходит вокруг,- отвечает она.- Человек, который сидит в тюрьме или в сумасшедшем доме и ничего другого не знает, писать может только о них. Наша же вся история - это огромная братская могила и море крови... Главный вопрос заключается для меня в том, сколько человека в человеке и как его защитить. Моя цель совсем не в том, чтобы шокировать, бить людей ужасом. Для меня моя знакомая крестьянка - больший интеллектуал, чем все интеллектуалы мира. Когда убивали в Чернобыле зараженных домашних животных, она спрятала у себя двух кошек и двух собак. "Мы все живые существа,- сказала мне крестьянка.- Они такие же, как и я..." Эта женщина - единственный человек, который сохранил целостную картину мира".

Постоянный адрес данной публикации: