Коллективная монография, написанная научными сотрудниками Института славяноведения РАН (ответственный редактор - И.В. Чуркина), посвящена очень важной, но мало разработанной в науке теме влияния религии как сферы сознания и церкви как идеологической и социальной организации на процесс формирования и развития наций. Сама проблема формулируется авторами как изучение процесса влияния конфессионального сознания на национальное развитие, когда религия становится интегральной частью национального сознания (С. 3). В такой плоскости история южнославянских народов в отечественной науке еще не рассматривалась, поэтому данную работу можно считать новаторской.

Долгое время в отечественной, да и в южнославянской историографии история религии на Балканах по сравнению с гражданской историей занимала подчиненное место, что во многом было обусловлено пренебрежительным отношением социалистического общества к роли религии в истории человечества. Прогрессивная роль религии признавалась лишь для раннесредневекового общества периода складывания средневековых этносов. В обществах развитого и позднего феодализма социально-экономическая, идеологическая и политическая роль религии и церкви однозначно оценивалась как тормоз на пути исторического прогресса. Конфессиональному фактору в Новое время вообще не придавалось сколько-нибудь серьезного значения.

Ситуация в нашей науке стала меняться с конца 1980-х годов. Применительно к Балканам первый шаг был сделан

стр. 95

Институтом славяноведения, опубликовавшим сборник статей "Церковь в истории славянских народов" под редакцией И.В. Чуркиной, ставший результатом большой научной конференции, состоявшейся в 1993 г. (1). Следующим этапом была работа над рецензируемым исследованием. В нем впервые конфессиональные проблемы рассматриваются с точки зрения формирования славянских наций на Балканах. Авторы убедительно доказывают тезис о важной, в некоторые исторические моменты определяющей, роли церкви и религиозного сознания, особенно православного, для аутоидентификации балканских этносов, чрезвычайно актуальной в периоды их политического подчинения иноконфессиональным державам и борьбы с этими государствами за восстановление собственной независимости. Специфика балканской истории диктовала обостренность конфессионального сознания и его тесное переплетение с политическими, социальными и культурными задачами, вставшими перед балканскими славянами в эпоху Национального возрождения.

Большой удачей авторского коллектива следует считать то, что хронологические рамки работы вместили в себя как средневековый период, без которого многие этноконфессиональные проблемы Нового времени были бы непонятны, так и вторую половину XIX и начало XX в., когда процесс национального развития вступил уже в качественно иной этап, обусловленный возникновением независимых южнославянских государств, но унаследовавший некоторые старые этноконфессиональные противоречия. При рассмотрении значения конфессии для средневековых этносов авторы учитывали научные разработки большого коллектива ученых, опубликованные в трехтомном издании, посвященном этническому самосознанию славянских народов в средние века (2). Такая координация медиевистов и историков Нового времени принесла весомые плоды.

Тема "Церковь и общество" рассматривается авторами полиаспектно: затрагиваются не только этническая, но и политическая, культурная, экономическая, дипломатическая сферы и, конечно, межконфессиональные отношения. Подобный всесторонний подход имеет свою сверхзадачу - показать глубокие корни современных балканских конфликтов, в которых ментальность балканских народов, во многом основанная на этноконфессиональном факторе, играет не меньшую роль, чем политика. Однако актуализация проблемы не носит нарочитого характера, она строго научна и призвана лишь прояснить истоки многих явлений, составляющих балканскую специфику.

В предисловии (автор - И.В. Чуркина), где содержится постановка проблемы исследования, также дается определение нации (С. 3). Учитывая сложность самого понятия нация, споры в науке и политике по этому вопросу, многочисленные современные определения, можно в чем-то не соглашаться с предложенной формулировкой, находя ее недостаточной. Однако чрезвычайно важно, что самым существенным признаком нации названо национальное самосознание (С. 6), что отвечает новейшим концепциям этнологии.

В предисловии также содержится характеристика специфики исторического развития Балкан в XIV-XIX вв. Ее частью стала особая роль духовенства ("духовной интеллигенции") в социуме, лишенном дворянства, где именно духовенство с XVIII в. формировало самосознание этносов, трансформировавшихся в нации, выполняя также задачи светские, в целом не свойственные церкви (С. 8). Необходимо обратить внимание и на характеристику Габсбургской монархии как последнего бастиона на пути турок в Центральную Европу, сдерживавшего их агрессию целых три века (С. 11). Такое определение восстанавливает историческую справедливость. Хочется указать и на то, что авторы избегают старых клише в оценке держав-завоевателей (Османской и Габсбургской империй), стремясь к объективности и непредвзятости, благодаря этому некоторые аспекты турецкой и австрийской политики выглядят даже более устрашающими, чем при традиционном подходе.

В главе, посвященной словенцам (автор - И.В. Чуркина), показано, как в раннее средневековье христианская церковь стала орудием подчинения словенцев иноэтничным государственным образованиям, что привело их к значительной ассимиляции, угрожавшей самому существованию словенского этноса. Однако расцвет словенского языка и, соответственно, самосознания также связан с религией: в XVI в. именно благодаря деятельности крупного реформатора- протестанта П. Трубара были созданы словенские школы и осуществлен перевод Библии на словенский язык, что не только содействовало духовному просвещению словенцев, но и поставило их в ряд народов, обладавших развитым языком письменности. Характерно, что католики, победив протестантов в

стр. 96

Словении, в XVII в. продолжили их дело создания словенской духовно- просветительской литературы (С. 17). В конце XIX в. движение за словенскую национальную (католическую) церковь во многом содействовало росту словенского самосознания на завершающем этапе формирования нации (С. 53).

Глава, написанная С.А. Романенко, посвящена роли католицизма и православия в формировании хорватской и сербской наций в Хорватии, Славонии и Далмации. Автор убедительно доказывает, что "демаркационная линия" между хорватами и сербами до XIX в. определялась не языком, а религией, которая таким образом являлась этнообразующим фактором. Поэтому типичной чертой политического сознания национал-радикалов у хорватов и сербов в XIX-XX вв. стало отождествление конфессионального и этнического сознаний (С. 76). В этой связи хотелось бы более ясной позиции автора относительно времени завершения формирования югославянских наций, так как из текста можно заключить, что этот процесс не был завершен даже к 1918 г. (С. 111).

Сложные вопросы переплетения конфессий и национальностей в Боснии и Герцеговине обстоятельно рассмотрены в специальной главе (автор - Е.К. Вяземская, при участии А.В. Карасева). Автор анализирует боснийскую специфику, приведшую к значительной исламизации славянского населения, сложности соотношения этничности и конфессиональности в "социально неполном" обществе, находящемся под иноэтничным и иноконфессиональным политическим господством, показывает "неполноценный статус" боснийцев- мусульман в Османской империи, раскрывает внутренний конфликт боснийцев- мусульман, стремившихся сочетать верность своей новой религии - исламу с местным патриотизмом, что осложняло их отношения с турецкими властями. Необходимо отметить осторожное обращение автора с терминологией, объективность исследовательской позиции. Однако актуальный ныне вопрос о правомерности употребления термина "мусульмане" как этнонима боснийцев- мусульман, когда конфессионим выступает в функции этнонима, нуждается в дальнейшей разработке.

В главе, посвященной Сербии (авторы - И.С. Достян и А.В. Карасев), дан обстоятельный анализ взаимоотношений церкви и Сербского государства в средние века и в XIX в., роли православия как основного фактора сохранения сербской этничности в период турецкого господства. Однако недостаточное место отведено специфическим чертам союза церкви и государства в державе Неманичей, особым формам сакрализации правителей, хотя именно здесь надо видеть корень отождествления конфессии, этноса и власти в сознании сербов.

Акцентируется такое важное явление, как связь сербской церкви с русской, переходившая из чисто конфессиональной во внешнеполитическую сферу, что привело к сложению идеологемы помощи единоверным славянским братьям, находящимся под турецким игом, и ее политическому претворению в XVIII-XIX вв. Авторы убедительно показывают, что в политической жизни сербского народа в XV1-XVIII вв. православная церковь играла ведущую роль, являясь не только духовным и культурным, но и административно-политическим центром всего народа. Поэтому единство этноконфессионального сознания сербов не смогла расколоть политика эллинизации, проводившаяся греческим духовенством на территории Старой Сербии. Подробно прослеживается история сербской церкви в XVIII - начале XX в., ее роль в завоевании сербской независимости, в процессе создания нового государства, уменьшение ее значения по мере развития государственных властных структур.

Отдельно рассматривается Черногория, обладавшая значительной спецификой церковно-государственно-этнических отношений. У черногорцев священники были наиболее тесно связаны с жизнью народа. Они являлись выходцами из самых уважаемых крестьянских семейств, занимались земледелием, скотоводством и торговлей, возглавляли военные отряды, дававшие отпор туркам, решали мелкие тяжбы. Митрополит, избираемый общим собранием, признавался главой разобщенных племен. Особо отмечается позитивная роль объединения политической, государственной и церковной власти при владыках-митрополитах из династии Петровичей Негошей, способствовавших становлению национальной культуры и национально ориентированной политики.

В главе о Болгарии (авторы двух ее разделов соответственно И.Ф.Макарова и Л.И. Жила) основное место уделено специфике положения православной церкви и ее роли на разных этапах существования болгарского этносоциального организма. И.Ф. Макарова отмечает парадокс болгарской церкви: во времена турецкого

стр. 97

господства она одновременно выполняла этноконсолидирующую, этнозащитную и этнонивелирующую функции, так как сохраняла историческую память, этническое самосознание, культ болгарских святых, но под угрозой исламизации заботилась о подавлении этнорелигиозного и утверждении общеправославного сознания (С. 200). Борьба болгар с греками-фанариотами за церковное равноправие справедливо расценивается как церковное по форме, но национальное, а затем политическое по содержанию движение, в котором проявился примат национальных интересов над общеконфессиональными (С. 210). Большое место уделено политическим планам Запада в отношении болгарской церкви в XIX в., когда болгарские политики стали использовать вопрос о принятии церковной унии с Ватиканом как разменную карту в политической игре, что существенно дополняет наши традиционные представления. Автор анализирует деятельность в Болгарии католических миссионеров, развитие общин болгар-католиков и болгар-мусульман (помаков) и приходит к выводу о том, что параллельное развитие трех этнорелигиозных болгарских общностей (православные, католики-павликиане, мусульмане) таило в себе опасность формирования субэтносов, однако этого не произошло, поскольку в XIX в. национальная идея консолидировала всех болгар (С. 232).

После освобождения Болгарии начинается, как отмечает Л.И. Жила, процесс создания государства с моноэтнично-кон-фессиональным населением. Рассматривается история Болгарского экзархата, его роль в сохранении единого болгарского сознания после разделения болгарского этнического массива на три части по Берлинскому трактату. Прослеживается конфликт церкви и государства в конце XIX в., причиной которого был антиклерикализм западного типа и деградация самой болгарской церкви, отошедшей от идеи служения обществу.

В заключении (автор - И.В. Чуркина) содержатся чрезвычайно важные выводы о том, что у южных славян в средние века христианство способствовало развитию государственности и этносов в православном субрегионе, но не способствовало в католическом, где оно вело к онемечиванию и уничтожению элементов самоуправления (у словенцев) или же было нейтральным к государственно- этническим процессам (у хорватов). Богомильская церковь Боснии укрепила ее государственность, балансируя на противоречиях между Римом и Константинополем. В условиях турецкого господства принадлежность к этносу определялась конфессией. Церковь у болгар и сербов стала хранительницей этничности, культуры и некоторых функций светского управления. Однако значение сербской и болгарской церквей было различным: первая стала общесербским центром, что позволило сербам самим добиться независимости в XIX в., а у болгар не сложилось единого церковного центра, который бы безоговорочно поддерживал национально-освободительную борьбу. Из-за засилия греческого духовенства первой формой болгарского национального движения стала борьба за самостоятельную болгарскую церковь, что, конечно, ослабляло этноконсолидирующую роль православия в Болгарии. У хорватов большую сплачивающую роль сыграли католики-глаголяши, утверждавшие кирилло-мефодиевские принципы славянской церковной самобытности и славянского единства в период жесткого противостояния христианских конфессий и угнетения славянского элемента в австрийских владениях.

В эпоху Национального возрождения остро встал вопрос создания национальных церквей, в котором неоценимую роль сыграли Кирилло-Мефодиевские общества, ратовавшие за объединение славян-христиан на национально-языковой основе. К началу XX в. завершается общий процесс подчинения церкви государственной власти, утрачивается ее влияние на ход национальных процессов. Однако политические партии на Балканах (кроме Болгарии) создаются по национально- конфессиональному принципу, что свидетельствует об укорененности взаимосвязи этнического и конфессионального компонентов балканского сознания.

Убедителен вывод о том, что особое значение для исторических судеб нации имело то обстоятельство, насколько национальной была та или иная церковная организация, однако благодаря этнизации национальные церковные организации стали причиной обособления близкоязычного населения южнославянского ареала в отдельные нации по религиозному признаку (С. 260-261).

Проблемы, рассмотренные авторами монографии, наталкивают на мысль о типологической близости национально-конфессиональных взаимоотношений у южнославянских народов и народов СНГ. Это обнаруживается и в

стр. 98

конъюнктуризации гуманитарного знания, где создаются паранаучные теории этногенеза, унижающие близкородственных соседей и используемые затем в политической борьбе. Так, например, теория партии франковцев о том, что хорватские сербы - не славяне, а влахи, сопоставима с современными украинскими теориями о "недостаточной славянскости" русских.

Авторам монографии, хотя иногда они сбиваются на изложение истории церкви в данной стране, удалось главное - показать механизм формирования национального сознания и огромную роль в нем религиозного фактора в условиях этнополитической конфронтации народов-соседей.

Рецензируемую книгу, богатую интересным материалом, по-новому освещенным, хотелось бы считать удачной прелюдией к созданию новых обобщающих обзоров истории южнославянских народов.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

1. Церковь в истории славянских народов. М., 1997. (Балканские исследования. Вып. 17).

2. Развитие этнического самосознания славянских народов в эпоху раннего средневековья. М., 1982; Развитие этнического самосознания славянских народов в эпоху зрелого феодализма. М.. 1989; Этническое самосознание славян в XV столетии. М.,1995.

Постоянный адрес данной публикации: