М. Наука. 1983. 431 с.

В богатом научном наследии крупного советского историка А. З. Манфреда (1907-1976 гг.) важное место принадлежит трудам, посвященным Великой французской буржуазной революции конца XVIII века. Хотя начало его научной деятельности было связано с иными проблемами, интерес к этой теме пробудился в нем, по его признанию, еще в юношеские годы¹ . Деятельность А. З. Манфреда как историка Великой французской революции нашла отражение в рецензируемой книге, которая издана под редакцией и с кратким предисловием В. М. Далина. Ее содержание продиктовано замыслом самого автора - среди его бумаг был найден относящийся к середине 70-х годов план сборника статей о Французской революции. К обозначенным в этом плане шести работам 1950 - 1960-х годов редакция добавила две последние статьи А. З. Манфреда, увидевшие свет уже после его кончины.

Сборник открывается общим очерком истории революции (1-е издание вышло в 1950 г.; 2- е, доработанное, - в 1956 г.). Книга имела большой успех у читателей, была переведена на ряд иностранных языков. В течение многих лет она служила пособием для студентов, преподавателей, всех, кто интересуется историей Французской буржуазной революции. В своем очерке А. З. Манфред последовательно развивает марксистско-ленинскую концепцию этой революции, рассматривает ее историю в контексте главного процесса, определявшего в ту эпоху историческое развитие Франции и Европы - "подготовлявшейся и совершавшейся смены одной общественно-экономической формации другой - феодализма капитализмом" (с. 14). В этом плане его книга противостоит попыткам новейших буржуазных историков опровергнуть формационную интерпретацию Французской революции как буржуазной социальной революции, важнейшего рубежа в процессе утверждения капиталистического общественного строя² : А.З. Манфред подчеркивает зрелость капиталистического уклада во Франции конца XVIII в., силу поднимавшейся буржуазии; он обращает также внимание на заметную роль либерального дворянства в начальный период революции (с. 26, 71 - 72). Исследования последних лет полностью подтвердили это наблюдение автора. Через всю работу красной нитью проходит мысль о демократическом, народном характере Французской буржуазной революции. Насколько позволял накопленный тогда в литературе уровень знаний, автор включил материал о роли народных низов в развитии революции по восходящей линии.

К очерку истории революции примыкает статья "О природе якобинской власти" (1969 г.); свое понимание якобинского периода революции автор развивал ив ряде других включенных в данную книгу работ (см. особенно с. 322 - 356). Решая вопрос о месте этого периода в общем развитии революции, А. З. Манфред полемизирует с исследователями, которые разделяют Французскую революцию на ряд автономных "революций" (аристократическую, буржуазную, крестьянскую и т. д.). Такое разделение встречалось и в работах ряда прогрессивных ученых. Эта полемика (к ней автор вернулся в одной из своих последних статей, см. с. 406) полностью сохраняет свою актуальность. Взятое на вооружение буржуазными историками "ревизионистского" направления³ расчленение Французской революции на ряд разнонаправленных отдельных революций используется ими в борьбе с прогрессивной, прежде всего марксистской, историографией. Настаивая на единстве революционного процесса, А. 3. Манфред рассматривает якобинский период революции как высший этап ее восходящего развития. Основное внимание автора сосредоточено на вопросе о социально-политической природе якобинской власти, т. е. проблеме, по которой существуют различные точки зрения в марксистской, в том числе советской историографии⁴ А. З. Ман-

¹ См. Манфред А. З. Три портрета эпохи Великой французской революции. М. 1978, с. 19.

² См. Furet F. Penser la Revolution francaise. P. 1978; Schmitt E. War die Franzosische Revolution eine burgerliche Revolution?- Politische Bildung, 1977, N 3.

³ О нем. см.: Собуль А. Классическая историография Французской революции. В кн.: Французский ежегодник 1976. М. 1978; Ад о А. В. Буржуазная ревизия истории Французской революции XVIII в. В кн.: Социальные движения и борьба идей М. 1982:

⁴ См.: Проблемы якобинской диктатуры. Симпозиум в секторе истории Франции Института всеобщей истории АН СССР. 20 - 21 мая 1970 г. В кн.: Французский ежегодник 1970. М. 1972; Ревуненко в В. Г. Очерки по истории Французской революции. Якобинская республика и ее крушение. Л. 1983..

стр. 128

фред не разделяет мнения о якобинской власти как однородно буржуазной (или мелкобуржуазной). В ее оценке он исходит из того, что в борьбе с Жирондой исторически сложился "блок определенных классовых сил... демократической (средней и низшей) буржуазии, крестьянства и городского плебейства" (с. 220). На эти силы, составлявшие большинство французского народа, опирались якобинцы (А. З. Манфред и саму якобинскую "партию" считает представительницей интересов указанного блока социальных сил). Соответственно якобинская диктатура рассматривается как революционно-демократическая диктатура, социальной опорой которой был союз демократической буржуазии, крестьянства и плебейства. С этой оценкой органически связано решение вопроса о характере якобинской политической системы. А. З. Манфред не соглашается с подходом к нему в работах некоторых современных историков- марксистов (в частности, А. Собуля, работы которого он высоко ценил). Их просчетом он считает "противопоставление диктатуры и демократии, революционного правительства и народного движения" (с. 223). В политической системе якобинской власти А. З. Манфред видит сочетание активности и политической самодеятельности народа и вызванной революционной необходимостью централизации власти, ее концентрации в руках революционного правительства.

Кризис и падение якобинской диктатуры А. З. Манфред связывает с присущими ей глубокими внутренними противоречиями. Опираясь на народную поддержку, якобинцы добились решения антифеодальных и национальных (изгнание интервентов) задач буржуазной революции. Но этим они неизбежно расчищали дорогу для торжества буржуазного общества. Идеальная республика свободы и равенства, за которую боролись якобинцы и которую они обещали народу, оставалась недостижимой. В то же время, введенное якобинцами жесткое ограничение свободы торговли и другие меры государственного регулирования вызывали возраставшее недовольство имущих. Все это вело к обострению борьбы внутри якобинского блока, его распаду и падению якобинской власти. При этом "решающее значение для ее судеб", считает А. З. Манфред, имел поворот против якобинской власти, буржуазии и собственнического крестьянства (с. 229).

А. З. Манфред был признанным мастером исторического портрета⁵ . В предисловии к последней книге он писал о своем стремлении "раскрывать внутреннее содержание больших общественных процессов, к которым относятся и революции, через изображение отдельных их деятелей"^б . Четыре статьи рецензируемого сборника посвящены выдающимся деятелям Французской революции. Первая из них - "Жан Поль Марат и его произведения" (1956 г.). В свое время в нашей литературе о Марате высказывались суждения о нем как деятеле, начавшем "возвышаться до сознания и сознательного отстаивания пролетарских интересов"⁷ , защитника "четвертого сословия", взгляды которого были "типичны для предпролетариата, для рабочего класса Франции XVIII в."⁸ . Не соглашаясь с этими оценками, А. З. Манфред показывает Марата бесстрашным революционером-демократом, обличителем политического деспотизма, критиком социального неравенства и "всевластия богатых". Одновременно он отмечает также его ограниченность в вопросах социальных, подчеркивая "всю необоснованность попыток отнесения Марата к социальным группам левее лагеря революционной демократической буржуазии" (с. 256). Особое место в творчестве А. З. Манфреда на протяжении многих лет занимал Максимилиан Робеспьер - первая его работа о "Неподкупном" вышла в 1956 г., последняя - в книге "Три портрета..." - появилась уже посмертно, в 1978 году. Сборник включает три статьи о Робеспьере: биографический очерк "Максимилиан Робеспьер" (1965 г.), "Споры о Робеспьере", "Робеспьер в русской и советской историографии" (1965 г.)⁹ . В этих работах А. З. Манфред дает критический разбор литературы о Робеспьере, в том числе русской и советской, главное же - он обосновывает в них свое видение исторического образа Робеспьера как великого буржуазного рево-

⁵ См. Памяти А. З. Манфреда. В кн.: Французский ежегодник 1976, с. 11, 13, 15, 16.

⁶ Манфред А. З. Три портрета, с. 19.

⁷ См. Степанов И. Жан-Поль Марат и его борьба с контрреволюцией. М. 1924, с. 2 - 3; Герцензон А. Уголовно-правовая теория Жана-Поля Марата. М. 1956, с. 80 - 81.

⁸ Фридлянд Ц. Жан-Поль Марат и гражданская война XVIII в. Изд. 2-е. М. 1959, с. 320; изд. 1-е. М. 1934, с. 29 - 30, 304.

⁹ В основе этой статьи - доклад, прочитанный А. З. Манфредом в сентябре 1965 г. на XII Международном конгрессе исторических наук в Вене.

стр. 129

люционера, "якобинца с народом"¹⁰ , который "был искренним и убежденнейшим революционным демократом" (с. 388). Привлекают внимание страницы (334 ел.), на которых раскрывается тема исторической трагедии Робеспьера и робеспьеристов, - убежденные, что сражаются за "всеобщее счастье", они на деле довели до конца буржуазную революцию, однако "революция оказалась не той, в которую он (Робеспьер. - А. А.) верил" (с. 347). В сущности, здесь показано, как в политической и личной судьбе "Неподкупного" преломилась закономерность, присущая поднявшей широкие массы буржуазной революции, - несоответствие вдохновляющей идеальной цели единственно возможному реальному результату. Тема трагической коллизии между гуманистическими идеалами общего блага и суровой реальностью буржуазной революции была продолжена А. З. Манфредом в его последней книге ("Три портрета").

Завершают сборник две статьи 1976 г. - "О некоторых спорных и нерешенных вопросах историографии Великой французской революции" (доклад, прочитанный на советско- французской конференции историков в мае 1976 г.) и "Некоторые тенденции зарубежной историографии" (Коммунист, 1977, N 10). В первой из них А. З. Манфред выдвигает ряд проблем истории Французской революции, требующих дальнейшей разработки, в обеих статьях дается критика заостренных против марксизма новейших буржуазных концепций, содержатся размышления ученого о современном развитии исторической науки, о важности исторического синтеза, "который по-прежнему остается нашей высокой обязанностью" (с. 411).

Работы А. З. Манфреда, включенные в рецензируемую книгу и изданные впервые в 50-е, отчасти и в 60-е годы, создавались тогда, когда не появились или еще не вошли широко в науку главные труды А. Собуля, Дж. Рюде и некоторых других ученых, внесших много нового в историю Франции конца XVIII столетия. Естественно и то, что в труде, посвященном столь сложному и вызывающему постоянные споры явлению, как Французская революция, некоторые суждения и оценки могут показаться дискуссионными. Так, в частности, вряд ли правомерно говорить о Франции кануна Великой буржуазной революции как о "разоренной и нищей стране" (с. 280), в сельском хозяйстве которой "все еще господствовали старые, средневековые" отношения "в их самой грубой и дикой форме" (с. 17); трудно применим к французским дворянам-сеньорам того времени и термин "помещики-крепостники" (с. 18). Такие суждения имеют свою традицию в специальной литературе, но современный уровень знаний подсказывает более взвешенные и точные оценки.

Вновь и вновь побуждают к размышлению поставленные в книге проблемы истории якобинского периода революции, оценки ее деятелей, прежде всего Робеспьера. Трудно не согласиться с А. З. Манфредом, что нет надобности "искать для Робеспьера точный социальный эквивалент и жесткую этикетку, причисляя его к той или иной категории средней или низшей буржуазии". Однако достаточно ли точно сказать: "Робеспьер представлял и защищал интересы французского народа в революции" (с. 221), выступал как предводитель бедных людей (с. 347)? Ведь Робеспьер защищал интересы народа, осмысливая их сквозь призму мелкобуржуазного, в социальном плане довольно умеренного мировоззрения. Думается, что идущее от Н. М. Лукина указание на мелкобуржуазные - в широком смысле слова - черты в социальном мышлении и социально-политической позиции Робеспьера и робеспьеристов не утратили своей силы. В этой связи трудно согласиться и с тем, что термин "мелкая буржуазия" применительно к эпохе XVIII в. "представляется крайне неудачным" (с. 219, прим. 17). Нам кажется, что для анализа социальных, идеологических, политических реальностей революционной эпохи и, в частности, для анализа социально-классовой структуры народной массы понятия "мелкая буржуазия", "мелкобуржуазный" сохраняют все свое научно- познавательное значение.

Во Франции конца XVIII в., на исходе мануфактурной стадии капитализма, еще очень велика была роль мелкотоварного производства и связанных с ним широких слоев населения, живших в условиях мелкобуржуазного существования¹¹ . Крестьяне, ремесленники, мелкие торговцы играли активную роль в революции; их социальные устремления нашли отражение в развитии

¹⁰ См. Ленин В. И. ПСС. Т. 32, с 216.

¹¹ "Мелкий производитель, хозяйничающий при системе товарного хозяйства, - вот два признака, составляющие понятие "мелкого буржуа" (Ленин В. И. ПСС. Т. 1, с. 413).

стр. 130

эгалитарных идей¹² , оказывали воздействие на политику революции, особенно на высшем ее этапе, когда у власти стояли якобинцы. "В 1789 году, - писал В. И. Ленин, - мелкие буржуа могли еще быть великими революционерами"¹³ .

Что касается политической системы якобинской диктатуры, представляется обоснованной мысль А. З. Манфреда, что "широкая демократия снизу сочеталась в ней с сильной централизованной властью сверху" (с. 226). Мы думаем, однако, что это сочетание было гораздо более сложным, противоречивым, чем это вырисовывается из материалов рецензируемой книги, особенно с весны 1794 г., когда централизация неуклонно росла в ущерб политической самодеятельности "низов". То же относится к практике использования якобинцами террористических мер. В созданных позднее "Трех портретах" А. З. Манфред углубляет анализ, отмечая, что из средства борьбы против врагов революции террор стал инструментом решения разногласий внутри якобинского блока, и ставит вопрос "о границах допустимости революционного террора"¹⁴ .

В целом собранные в книге работы А. З. Манфреда сохраняют свой интерес и значение и по сей день. Прежде всего значение научно-историографическое: они знаменуют собой целый этап в осмыслении и освещении Великой французской революции в нашей историографии. Но они важны также и своим конкретным содержанием - ярким, талантливым описанием событий революции, рельефно вылепленными портретами ее деятелей, разбором посвященной ей литературы.

¹² См.: Застенкер Н. Е. Очерки истории социалистической мысли. М. 1985, с. 187 - 189.

¹³ Ленин В. И. ПСС. Т. 43, с. 238.

¹⁴ Манфред А. З. Три портрета, с. 378, 381.

Постоянный адрес данной публикации: