Статья посвящена малоизученной истории русин, расселившихся в Бачке, Среме и Славонии. Автор описывает своеобразный опыт сохранения этим народом этнической и конфессиональной индивидуальности вопреки политике ассимиляции, который также не воспринял украинскую этническую самоидентификацию.

Article is devoted to little known history of rusins, Slavic ethnic group settled in Bachka, Banat and Slavonia in the 18th century. The author describes original experience of the ethnic community kept its ethnic and religious peculiarity (Byzantine rite Catholics) despite assimilation policy of authorities and did not adopt the Ukrainian ethnic identity.

Ключевые слова: русины, венгры, украинцы, греко-католики, миграция, ассимиляция, этническая самобытность.

В средине XVIII в. активно заселялись придунайские земли, отвоеванные Габсбургами у Османской империи. Среди переселенцев в Бачку, Срем и Славонию оказалось немало русинов - выходцев из северных комитатов Венгрии (Унг, Земплен, Абауй, Боршод, Сатмар, Берег, Угоча, Шарош и Марамарош) [1. С. 71]. По-венгерски эти земли в Карпатах назывались Felvidék, т.е. "Верхняя земля". Русины же называли их Горнїца, от слова "горы". Главным стимулом для переселения была надежда на получение свободных земель в новоприсоединенных областях. Готовыми к выезду туда оказались горцы, занимавшиеся отгонным скотоводством, рубкой леса и лесосплавом. Эти тяжелые физические работы не приносили им достаточной прибыли, а занятие сельским хозяйством на плодородной земле представлялось более надежным источником существования. Первые переселенцы отправились в путь на свой страх и риск еще в 1743 г., поселившись в городе Кула. С 1751 г. стихийная миграция уступила место организованной [2. С. 182]. Венгерские власти начали направлять поток переселенцев в места, заранее избранные для интенсивной колонизации.

Преимущество получали греко-католики. Вместе с ними на юг отправились и православные, а в православие во время переселения перешла и часть униатов. Венгерские чиновники, занимавшиеся вопросами миграции, при выдаче документов переселенцам предлагали мадьяризировать свои фамилии. Если русины соглашались, то их родовые фамилии переводились на венгерский язык: Жук становился Богаром, Пастух - Юхасом, Шульга - Балогом, Миколаев - Миклошем и др. Отрываясь от своих корней, люди легче поддавались ассимиляционному давлению, чем в привычной с детства среде. Этим и пользовались представители

Буркут Игорь Григорьевич - канд. ист. наук, доцент Черновицкого национального университета им. Ю. Федьковича.

властей. Правда, смена фамилии еще далеко не означала смены этнической самоидентификации, лишь создавала некоторые предпосылки к ней.

Миграционный поток с территории современной Закарпатской области Украины, словацкой Пряшевщины и румынского Марамуреша сначала направлялся в село в исторической области Бачка, получившее название Русский Керестур (русины называют его Руски Керестур, сербы - Руски Крстур). Ныне Бачка и левобережная часть Срема находятся на территории Сербии. Крестьяне получали здесь землю в аренду по количеству работников в семье - по 32 хольда поля и 22 хольда луга [3. С. 14]. Один хольд составлял 0,57 га. Арендатор имел право свободно покинуть надел. Таким образом, условия переселения оказались в целом благоприятными.

Однако в среде переселенцев вскоре возник серьезный конфликт. В 1751 - 1752 гг. началась борьба между греко-католиками и православными за только что построенное здание церкви, в конфликт вмешались власти. Активистов православной общины сослали на принудительные работы, а часть ее рядовых членов переехала в сербские села, под защиту единоверцев [4. С. 63]. Очутившись в ином этническом окружении, они постепенно были ассимилированы сербским большинством.

А греко-католики в Керестуре взяли под свой контроль и церковь, и открывшуюся при ней приходскую школу. Количество грамотных людей возрастало. Село превращалось в своеобразный культурный центр для русинов-переселенцев, оседавших во многих населенных пунктах Бачки и Срема. Но на ту же роль претендовало и село Коцур (сербское название Куцура), расположенное невдалеке. В этих двух селах русины составляли подавляющее большинство населения.

Среди первых переселенцев была особая категория, которую документы того времени обозначали как "Rutheni hospites vere uniti Uberae migrationis" [5. C. 65], т.е. "русины-иностранцы, настоящие униаты, свободно переселившиеся". Судя по всему, это были выходцы из Прикарпатья, которое тогда находилось под властью Речи Посполитой. Узнав о заселении новых земель, они вместе с подданными Австрийской империи, такими же русинами греко-католиками, отправились к Дунаю.

Первая волна русинского переселения в Бачку и соседний Срем продолжалась с 1743 до 1787 г. Русины начали селиться и в городах, являясь тут малозаметным меньшинством. Так, их община сформировалась в Нови-Саде (сербское название Нови Сад, венгерское - Új Vidék, т.е. "Новое поселение"). Однако подавляющее большинство русинов-переселенцев и их потомков жили в селах, оставаясь крестьянами, а небольшая часть - сельскими ремесленниками, священниками, учителями.

Бачванско-сремские русины старались селиться компактно, даже если в том или ином населенном пункте их было немного. Внутри общины устанавливались очень тесные связи, чему способствовало языковое и конфессиональное отличие русинов от окружающего населения. Рядом с ними жили римо-католики венгры и хорваты, православные сербы и румыны. А русины оставались греко-католиками и старались сохранять веру своих отцов и дедов. В немалой степени этому способствовала и преференционная эндогамия в их среде: браки заключались, как правило, только с единоверцами. На протяжении нескольких поколений практически все русины в месте их нового проживания опутывались родственными связями. А это еще сильнее укрепляло у них чувство общности.

Семья и церковь оставались важнейшими факторами сохранения собственной этнической идентичности. Еще одним определяющим фактором была школа. Церковно-приходские школы Керестура и Коцура выпускали немало грамотных людей. В 90-х годах XVIII в. первый и второй классы керестурской школы посещали от 200 до 350 учащихся, а третий и четвертый - 100 - 200 детей. Число учеников в Коцуре было примерно наполовину меньшим [2. С. 251]. А в Нови-Саде

школу для русинских детей открыли лишь в 1863 г., и там сначала обучалось только 32 ученика. Окончив приходские школы, некоторые русинские дети продолжали обучение в гимназиях городов Сегеда и Варадина.

Следует подчеркнуть, что со своей исторической Родины переселенцы принесли в придунайские земли определенное количество рукописей духовного и светского содержания, написанных на церковнославянском языке. Писать русины продолжали и в новых местах поселения: летописные заметки в Керестуре, например, велись с 1746 г. [6. С. 5] На основе старых рукописей и более поздних записей составлялись новые сборники и песенники. Их тексты при многократном переписывании все больше приближались к разговорному языку, которым пользовались в быту русины.

Этот язык рождался на основе нескольких диалектов, на которых говорили предки переселенцев в родных местах. Характерными для них были заимствования из словацкого, польского, венгерского, немецкого, отчасти румынского языков. В новых местах поселения русины постоянно общались с соседями - сербами и хорватами, перенимая немало их слов. Говор бачванско-сремских русинов все больше отдалялся от языка, которым пользовались на их исторической Родине. Однако генетическая связь с лемковским диалектом сохранялась. Для сохранения и развития языка особое значение имеют живые контакты с его носителями. В русинские села Бачки и Срема время от времени переезжали священники из Закарпатья и Пряшевщины, что позволяло переселенцам не утратить окончательно языковый контакт с родиной предков. Однако сами они, занятые хозяйством, очень редко посещали "Горн'щу": прокормить многодетную семью крестьянским трудом было непросто.

Уже в начале XIX в. русинские села начали испытывать перенаселение. Условия аренды запрещали делить землю между наследниками, ее получал лишь один сын. Поэтому безземельные русины вынуждены были покидать Керестур и Коцур, часть из них переселялась за Дунай, в Славонию. В новых местах по традиции они селились группами и не теряли связей с Керестуром, называя его "маткой". Оседая в новом месте, группа русинов сразу же всем миром собирала деньги, чтобы купить два дома - для церкви и школы. Этим в значительной мере закладывались основы сохранения собственной этнонациональной идентичности.

Революция 1848 - 1849 гг. способствовала подъему национального самосознания у бачванско-сремских русинов. Им пришлось активно противостоять ассимиляторскому наступлению властей, и в борьбе против насильственной мадьяризации были достигнуты заметные успехи. В дореволюционные годы в русинских школах все больше времени отводилось преподаванию венгерского языка. А во время революции русины добились того, что обучение в их школах велось только на родном языке. На протяжении нескольких лет, до 1853 г. включительно, венгерский язык был вытеснен из этих школ полностью.

До середины XIX в. бачванско-сремские русины имели лишь опыт пассивного противостояния ассимиляторской политике властей. Революция же стимулировала сознательную борьбу за сохранение собственной этнонациональной идентичности. Вследствие внутреннего развития русинских общин в их среде вызрело понимание необходимости решительного противостояния мадьяризации. Способствовала этому и новая волна переселения из Карпатского региона. Она шла из Пряшевщины, Лемковщины и Галиции. Поселяясь рядом с бачванско-сремскими русинами, новые переселенцы быстро сливались с ними. Русинское население Бачки и Срема во второй половине XIX в. превысило 20 тыс. чел. [7. С. 35].

Постепенно возрастал культурно-образовательный уровень переселенцев и их потомков. В 70-х годах XIX в. начинают создаваться первые читальни в русинских селах Бачки и Срема. Туда поступают периодические издания из Закарпатья, Галиции и Буковины. Во второй половине XIX в. Галицию и Буковину захлест-

нула борьба между "русофилами" и "народовцами". Первые были ориентированы на Россию, считая русинов составной частью "единого русского народа от Карпат до Тихого океана". Вторые же считали, что русины - неотъемлемая часть украинского народа, а сам народ имеет право на самостоятельное этническое существование.

И "русофилы", и "народовцы" издавали немало литературы и периодики. Некоторые из этих изданий поступали в читальни русинских сел Бачки и Срема. Рядом с подшивками русофильского "Слова" могли лежать подшивки народовского "Діла", а на полках стояли книги русофильского Общества им. М. Качковского и народовской "Просвіти". Подписывали читальни и будапештскую "Неделю", которая издавалась для всех "угро-росов", проживавших в землях короны святого Иштвана.

Собственная издательская деятельность бачванско-сремских русинов началась лишь в конце XIX в. Правда, первый фольклорный сборник, составленный ректором Греко-католической семинарии в Вене Николаем Надем (1819 - 1862) вышел в свет еще в 1851 г. [8]. Но его издание осталось почти незамеченным. Значительно больший резонанс имел иной сборник с таким же названием "Русский соловей", составленный учителем из Керестура Михаилом Врабелем, изданный в 1890 г. [9. С. 107]. Этот сборник вызвал большой интерес среди галичан и буковинцев. После знакомства с ним талантливый украинский этнограф и фольклорист В. М. Гнатюк (1871 - 1926) в 1897 г. отправился в экспедицию в придунайские земли, где собрал значительный научный материал о жизни бачванско-сремских русинов. Научное общество им. Т. Г. Шевченко издало эти материалы.

В. Гнатюк, в частности, детально исследовал организацию местного самоуправления в Коцуре. Каждая этническая община имела в органах самоуправления своих представителей пропорционально ее численности. Староста (или биров - от венгерского названия этой должности biró) избирался по очереди от каждой общины. Поскольку русинов в селе было столько же, сколько немцев и венгров вместе взятых, то староста-русин управлял шесть лет подряд, а немец и венгр - только по три. Язык русинов в Коцуре играл роль средства межнационального общения: немцы говорили с венграми по-русински.

К началу XX в. вопрос родного языка приобрел особое значение для бачванско-сремских русинов. Быстрое экономическое развитие расширяло и углубляло связи между отдельными населенными пунктами, где проживали русины. А они общались разными говорами, не всегда понятными для уроженцев различных местностей. Подавляющее большинство из них не знало ни украинского, ни русского литературных языков. Бачванско-сремские русины оказались в относительной изоляции от своей этнической родины, где в то время проходили интенсивные этнические процессы. Оказавшись вне процессов нациогенеза современной украинской нации, они все больше отдалялись в языковом и культурном отношении от автохтонного населения Карпатского региона.

Острая потребность в понятном всем бачванско-сремским русинам литературном языке породила своеобразный вариант литературного микроязыка. Он возник на основе говоров жителей Керестура, уроженец которого Гавриил Костельник (1886 - 1948) в 1904 г. издал поэму "3 мойого валала" ("Из моего села") - первое произведение на светскую тематику в литературе бачванско-сремских русинов. Молодой поэт использовал вариант кириллицы, подобный украинскому. А в 1923 г. он опубликовал первую грамматику этого языка, что позволило начать преподавание на "бачванско-сремском литературном языке" в школах для национального меньшинства [10]. Именно этому языку принадлежит особое место в сохранении отдельного этнонационального сознания русинов Бачки, Срема и Славонии - благодаря своему наречию они могли успешно противостоять мадьяризации.

А в конце XIX в. Будапешт усилил ассимиляционное давление на русинов. С 1879 г. в их церковно-приходских школах было введено обязательное изучение венгерского языка. В 1898 г. начальную школу в Керестуре перевели в ранг государственной, где почти все предметы преподавались по-венгерски. Язык русинов остался отдельным учебным предметом, на русинском велся еще Закон Божий. В связи с тем, что дети учили только венгерский алфавит, они и на родном языке начинали писать теми буквами, которые знали. Были и другие признаки ускоренной ассимиляции. Так, В. Гнатюк заметил: на улицах Керестура школьники здоровались с незнакомцем по-венгерски, в то время как представители старшего поколения приветствовали приезжих по-русински.

Жители Коцура учли печальный опыт керестурцев. Они отстояли в своем селе церковно-приходскую школу, которую содержали за собственные деньги. Крестьяне говорили: "Мы готовы отдать и последнюю рубашку, чтобы только и далее сохранять русинскую церковно-приходскую школу" [2. С. 27]. Молодежь села активно участвовала в культурной жизни общины и много усилий потратила на то, чтобы сохранить русинское самосознание. В начале 1913 г. учащиеся и выпускники школы дали первое театральное представление на родном языке, что имело большой резонанс среди русинского населения Бачки, Срема и Славонии.

А оно постепенно возрастало. Выходцы из Керестура и Коцура еще в начале XIX в. начали оседать в хорватской (задунайской) части Срема и в Славонии. Они составили значительную часть населения сел Янковцы и Петровцы. Сюда же переехали и семьи непосредственно из Закарпатья и Галиции. В 1849 г. образовалась крупная русинская община в селе Миклошевцы. Русинское население появилось в селах Пишкоревцы, Верхние и Нижние Андреевцы и некоторых других. Не только в селах, но и в ряде хорватских городов возникли русинские общины: группы русинов поселились в сремском городе Вуковар и в славонском городе Осиек.

Если на сербских землях русины испытывали определенное ассимиляционное давление со стороны Сербской православной церкви, то в хорватских на них давили римско-католические священники - хорваты. Здесь находилась Крижевацкая епархия, в юрисдикции которой оказались все греко-католические приходы Бачки, Срема и Славонии. Эту епархию основал в 1777 г. Римский папа Пий IV [11. С. 283]. Сначала ей подчинялись только сербы, принявшие унию. В их храмах службу вели священники-хорваты, которые латинизировали обряд, чем прервали старую византийскую традицию. Верность восточному обряду для сербов имела особое значение. Именно этот фактор наиболее зримо отличал их от хорватов, с которыми сербы говорили практически на одном языке. Утратив восточный обряд, сербы-католики постепенно изменили собственную этнонациональную идентификацию, определяя себя уже как хорватов.

Крижевацкие епископы пытались использовать этот опыт и для ассимиляции русинов, назначая в их приходы священников-хорватов. Те вводили в богослужение латинский язык, записи в церковных книгах делали латиницей. Однако верующие русины требовали сохранения восточного обряда, церковнославянского языка богослужения, а также назначения в их приходы священников, хорошо владеющих этим языком. Их требования в конце концов были удовлетворены. В Загребе открыли греко-католическую семинарию, выпускники которой в целом отвечали запросам прихожан.

Активная позиция бачванско-сремских русинов в отстаивании своих традиций дала им возможность избежать ассимиляции, которой ранее подверглись сербы-католики в придунайских землях. Проживая в этносмешанной среде, большинство русинов владели языками соседей. Однако они сохраняли и родную речь, лелеяли традиции культуры своих предков. Аутоэтноним русины ими употре-

блялся последовательно и постоянно. Но в начале XX в. среди них некоторое распространение получил и этноним украинцы. С 1890 по 1914 г. по инициативе Львовской греко-католической митрополии происходило переселение крестьян из Галиции и, частично, Буковины в Боснию. Некоторые из новых переселенцев, не устроившись в Боснии, перебирались в русинские села Бачки, Срема и Славонии [12. С. 2]. В их среде, наряду со старым самоназванием русины уже употреблялось и новое - украинцы. Его перенимала некоторая часть бачванско-сремских русинов, как правило - образованная молодежь.

Способствовала его распространению и литература, издававшаяся галицкими и буковинскими "народовцами". Однако русины Бачки, Срема и Славонии стояли вне острой идейно-политической борьбы между "русофилами" и "народовцами": в их среде не существовало ни внутренних предпосылок для такого противостояния, ни достаточного внешнего давления. Иное дело - Галиция и Буковина. По мере вызревания противоречий между Российской империей и монархией Габсбургов, Петербург и Вена все больше стимулировали участников этого противостояния. В 1914 - 1918 гг. Галиция и Буковина превратились в театр боевых действий, и десятки тысяч жителей стали жертвами репрессий против "москвофилов" со стороны австрийских властей. Немало активистов украинских организаций пострадало от преследований со стороны русских военных властей.

А бачванско-сремские русины оказались далекими от этих событий. Лишь очень небольшое их число втянулось в эту жестокую борьбу двух национальных ориентации. Среди них - упоминавшийся Гавриил Костельник. Получив духовное образование, он остался во Львове, стал профессором духовной академии. Избрав украинскую ориентацию, объяснил свое решение в статье "Почему я стал украинцем?" [13]. Судьба его сложилась трагически. Младший сын Г. Костельника, Богдан, в 1940 г. был казнен советскими властями как подпольщик-разведчик ОУН [14. С. 374]. Старший сын, Ириней, добровольно вступил в дивизию СС-Галичина и пропал без вести. Сам Г. Костельник стал одним из инициаторов ликвидации Брестской унии и проведения Львовского церковного собора 1946 г. А 20 сентября 1948 г. он пал жертвой теракта, проведенного боевиком ОУН.

Подавляющее большинство бачванско-сремских русинов оставалось вдалеке от подобных событий. Самоназвание украинцы не получило в их среде заметного распространения, себя же они продолжали определять как русины. От переселения в придунайские области в средине XVIII в. и до крушения Австро-Венгрии в 1918 г. они сумели сохранить собственную этническую самобытность и смогли противостоять как попыткам насильственной денационализации со стороны венгерских властей, так и естественным ассимиляционным процессам. Этому способствовали следующие факторы: 1) наличие компактных русинских поселений; 2) преференционная эндогамия и тесные родственные связи в русинских общинах; 3) принадлежность подавляющего большинства русинов к греко-католической конфессии; 4) наличие школ на родном языке, развитие собственных учреждений культуры (читален и т.п.); создание своего литературного микроязыка; 5) отсутствие тесных и постоянных связей с этнической родиной и, как следствие, неучастие в процессе нациогенеза современной украинской нации.

Таким образом, на территорию Бачки, Срема и Славонии в период существования монархии Габсбургов переселились группы русинов из Закарпатья, Пряшевщины, Марамуреша, Лемковщины и Галичины. Они сумели сохранить свою этническую самобытность и существуют до сих пор, используя традиционное самоназвание русины и сохраняя свой язык и свою культуру.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

1. Олсяр Я. Монография Руского Керестура (II) // Нова думка. Вуковар, 1983. N 35.

2. Лабош Ф. История Русинох Бачкей, Сриму и Славониї 1745 - 1918. Доселенє, газдовски, просвитни, културни и духовни живот. Вуковар, 1979.

3. Буркут І. Г., Малиновська О. А. Українці в Югославії // Трибуна. Київ, 1991. N 8.

4. Рамач Я. Кратка история Руснацох 1745 - 1918. Нови Сад, 1993.

5. Пушкашова М. Руснаци у Новим Садзе // Народни календар 1966. Руски Керестур, 1965.

6. Гнатюк В. Керестурська хроніка // Записки Наукового товариства ім. Шевченка. Львів, 1903. Т. 53.

7. Biederman H.J. Die ungarische Ruthenen, ihr wohngebist, ihr erwerb und ihre geschichte. Innsbruck, 1862.

8. Нодь Н. Русскій соловей. Ведень, 1851. I. Пеніє.

9. Українці в зарубіжному світі. Київ, 1991.

10. Костельник Г. Граматика бачваньско-рускей бешеди // Проза на бачванско-сримским руским литературним язику. Нови Сад, 1975.

11. Федорів Ю. Історія церкви в Україні. Люблін, 1991.

12. Терлюк І. Шляхами тернистими // Руске слово. Нови Сад, 1989. 27 січ.

13. Костельник Г. Чом сом постал Українєц? // Проза на бачванско-сримским руским литературним язику. Нови Сад, 1975.

14. Д. В. Украинский фронт в войнах спецслужб: Исторические очерки. Київ, 2008.

Постоянный адрес данной публикации: