VI. Влияние безответственных сил на вопросы церковного управления

В ту эпоху, к которой относится влияние Распутина, русская православная церковь находилась в состоянии летаргии, в которую ее погрузили долгие годы реакции, полного подчинения государству и тяжелая рука К. П. Победоносцева¹ [...]. Люди с огромным горем, с разбитым сердцем." поневоле обращались к властным людям с большой душой и религиозным порывом и с призванием к самобытному религиозному творчеству, будь это старцы, юродивые, вожди сектантства, которые иногда перерастали путы официального православия. Но история с Распутиным была первым и единственным случаем, когда простой мужик, правда, неглупый, но совершенно необразованный и с явно сектантским уклоном, с большой, но порочной душой стал вершителем судеб русской церкви, судьбой назначенным ее "святейшим патриархом". Влияние Распутина сказалось в вопросах назначения и увольнения высших иерархов русской церкви, в вопросах открытия мощей новых святых и в вопросах внутреннего строения церковной жизни. В обер-прокурорство Лукьянова² , человека, далекого от Распутина, влияние последнего сказалось лишь в заступничестве за бойкого авантюриста, иеромонаха в Царицыне Илиодора. В эксцессах Илиодора³ Лукьянов в полном согласии со Столыпиным видел лишь компрометирующий церковь беспорядок, но на пути к устранению этого беспорядка встречался с высочайшими повелениями, бывшими помехой к устранению Илиодора. Можно считать доказанным, что заступничеством Распутина, перед которым в то время заискивал Илиодор, надеявшийся через Распутина получить денежные суммы, необходимые ему для окончания затеянных им в Царицыне построек, были вызваны следующие высочайшие повеления: 1) когда Илиодор за проповеди, направленные против Столыпина, был переведен из Царицына в Минск, состоялось следующее высочайшее повеление: "Разрешаю иеромонаху Илиодору возвратиться в Царицын на испытание и в последний раз. Николай"; 2) переведенный в Новосильский монастырь, Илиодор самовольно вернулся оттуда в Царицын и сидел с народом в монастыре 20 дней до тех пор, пока 3 апреля 1911 г. не была получена от митрополита Антония такая телеграмма: "Государю императору, во внимание к мольбам народа, благоугодно было 1 апреля разрешить иеромонаху Илиодору возвратиться в Царицын из Новосилья. Митрополит Антоний". Это расхождение Лукьянова со взглядами Царского Села, вероятно, и было главной причиной его отставки.

Естественным преемником ему ведомство считало его товарища, Роговича⁴ . Кроме Роговича, называли и других кандидатов, но в числе этих кандидатов имя Саблера⁵ не фигурировало. В глазах ведомства Саблер был конченым человеком после его расхождения с Победоносцевым и его отставки, так как в ведомстве определенно говорили о том, что Победоносцев, представляя бывшему императору доклад об увольнении Саблера, дал ему такую аттестацию, которая его окончательно похоронила. Во время ожидания назначения преемника Лукьянову Саблер как-то часов около пяти вечера позвонил управляющему синодальным контролем Даманскому и сообщил ему о том,

Окончание. Начало и продолжение см. "Вопросы истории", 1964, NN 10 и 12; 1965, N 1.

что он назначен обер-прокурором. Сначала назначение Саблера объясняли благожелательным отношением к нему бывшей императрицы Александры Федоровны, так как Саблер состоял в нескольких патронируемых ею благотворительных учреждениях; а затем определенно стали объяснять влиянием Распутина, причем говорили о том, что этим покровительством Распутина Саблер обязан Даманскому, который по назначении Саблера стал быстро возвышаться: из скромной должности управляющего синодальным контролем он перешел на влиятельный пост директора хозяйственного управления Синода, а затем товарищ обер-прокурора Рогович был искусственно сплавлен в 'Государственный совет, и Даманский занял его место. С Даманским, который был большим почитателем Распутина и который и привел Распутина к Саблеру, у Распутина до конца его дней сохранились самые лучшие отношения: Распутин часто бывал у него, встречался там с епископом Варнавой, который во время своих приездов в Петроград часто останавливался у Даманского [...].

Большими друзьями Распутина, проводниками его влияния в святейшем Синоде и его информаторами, кроме Даманского, были обер-секретарь Синода Мудролюбов и казначей Синода Соловьев. Мудролюбов, человек ловкий и способный, хорошо владевший пером, но с незавидной репутацией при Волжине был назначен секретарем Могилевской духовной консистории, но этого назначения не принял и Штюрмером, бывшим тогда министром внутренних дел, по ходатайству Питирима и Распутина был причислен к департаменту духовных дел иностранных исповеданий, а затем с уходом Волжина Раевым был назначен по настоянию того же Питирима помощником управляющего Синодальной канцелярией. Соловьев был осведомителем не только Распутина, но и Варнавы, которому он писал письма с изложением всех слухов, новостей и сплетен, которые циркулировали в канцеляриях Синода, а жена его, особую близость которой к Распутину, и притом далеко не духовного свойства, отмечают филерские дневники, посещала Распутина в с. Покровском.

К Саблеру Распутин относился доброжелательно и с уважением, потому что "Цаблер", как называл его Распутин, эта синодальная лиса с вкрадчивыми манерами, елейным голосом и умильными речами, умел очень тонко проводить в жизнь разные начинания Распутина. Может быть отмечая ум и хитрость Саблера, Распутин и его окружающие называли Саблера в переписке "Премудрость". Наконец, агентом Распутина и главным образом епископа Варнавы была его сестра, жена мелкого синодального чиновника Наталья Прилежаева, совсем простая, но ловкая, умная и безгранично преданная брату женщина, которая постоянно бывала у Распутина и осведомляла брата обо всем, что делается как у Распутина, так и в Синоде. Все эти лица были преданными Распутину щупальцами, которые он в каждый данный момент независимо от того или другого состава Синода мог направить к достижению задуманной цели.

В обер-прокурорство Саблера широко развертывается деятельность Распутина, направленная к устранению неудобных для него людей и к возвышению угодных. Первыми пали разошедшиеся с Распутиным Саратовский епископ Гермоген⁶ и Царицынский иеромонах Илиодор, который до сих пор держался только покровительством Распутина [...]. В зимнюю сессию 1911/12 г. Гермоген был вызван в Петроград. Во время этой сессии Гермоген принял горячее участие в обсуждении целого ряда вопросов современности, волновавших тогда русскую церковь. Однако не обвинения русской литературы в порнографии и не осуждение института диаконисе⁷ , о восстановлении которого хлопотала в то время великая княгиня Елизавета Федоровна, а совместное с Илиодором разоблачение Распутина, оглашение писем царицы и великих княжен, добытых Илиодором у Распутина, и распространение слухов о том, что царица живет с Распутиным, навлекли на Гермогена неудовольствие Царского Села, и (небывалый случай в жизни Синода) среди сессии, в рождественские святки, он получил приказание вернуться в епархию. Он не подчинился этому приказанию, остался в Петрограде и по телеграфу просил приема у государя, указывая на то, что он имеет открыть государю какую-то тайну. В этом приеме ему было отказано, и он был уволен на покой с назначением ему пребывания в Жировецком монастыре, а остановившийся у него в Ярославском подворье иеромонах Илиодор был сослан во Флорищеву пустынь, Владимирской губернии.

Вслед за сим царская опала постигла другого епископа, которого Распутин считал своим врагом, - Феофана⁸ , бывшего в сане архимандрита инспектором Петроградской

духовной, академии, а затем назначенного епископом в Тавриду. Когда, разочаровавшись в Распутине, он в резкой форме стал высказывать свои о нем суждения, он в 1912 г. был переведен из Тавриды в Астрахань, климат которой был убийственным для человека, страдающего туберкулезом [...]. В то же время Распутин возвышает очень охотно ,своих друзей или лиц, которые оказали ему какую-нибудь услугу. В 1912 г. из Пскова был переведен Э. Тобольск епископ Алексий. В Псковской епархии находился основанный. Иоанном Кронштадтским Воронцовский монастырь, превратившийся в гнездо иоаннитов⁹ хлыстовского типа. Для производства ревизии и для выяснения мер борьбы с этими сектантами в Псковскую епархию были посланы архимандрит Варсонофий, миссионер Новгородской епархии, ныне епископ Кирилловский, и миссионер Айвазов. Когда выяснилось, что борьба с упомянутыми выше сектантами невозможна, пока во главе Псковской епархии стоит епископ Алексий, явно потворствующий этому кораблю хлыстов-иоаннитов, Алексий был переведен в Тобольск. В том, же году сын епископа Алексия, тогда секретарь при прокуроре псковского окружного суда, по дороге в Тобольск к отцу случайно познакомился на пароходе с Распутиным, и у него явилась мысль использовать это знакомство для того, чтобы помочь своему, как он считал, несправедливо обиженному отцу. Он зазвал Распутина в гости к отцу в Тобольск. Распутин очень охотно отозвался на это приглашение, был, обласкан епископом Алексием, который принял его в архиерейском доме и вскоре оказал ему крупную услугу: прекратил возникшее в Тобольской духовной консистории дело по обвинению Распутина в принадлежности к хлыстовской секте. Между епископом Алексием и его сыном Леонидом Молчановым, с одной стороны, и Распутиным - с другой стороны, возникли самые дружеские отношения, и Распутин охотно вызвался помочь епископу Алексию. В августе 1913 г. скончался экзарх Грузии Иннокентий. Хотя опальный епископ Алексий ни в коем случае не мог бы сам по себе рассчитывать на подобного рода высокое назначение, тем не менее сын его Л. Молчанов решил просить Распутина о назначении его отца экзархом Грузии, и Распутин, уезжая в Ливадию, дал ему формальное обещание о том, что он будет просить о назначении его отца экзархом Грузии. Дальнейший рассказ предоставляем Саблеру. "Вскоре, - говорит Саблер, - мне с очередным докладом пришлось быть в Ливадии у государя, который принял меня на своей яхте. Когда я вошел к нему в каюту, он меня встретил словами: "А ваши кандидаты все провалились, и выбор наместника остановился на Тобольском епископе Алексии". Я позволил себе решительно возразить против его выбора, заявив, что Алексий не обладает теми нравственными качествами, которыми подобает обладать экзарху, и что, наконец, он живет с учительницей Елизаветой Кошевой, которая всюду ездит с ним, которая приедет с ним и в Тифлис и скомпрометирует его в глазах местного населения; отметил отсутствие такта у Алексия; напомнил государю о том, как Алексий в приветственной речи однажды преподал ему совет "не пятиться назад и не топтаться на одном месте". Государь на это заметил только: "Я ему это простил", а я позволил себе возразить: "Прощение вашего величества не даст ему еще того такта, который так необходим для экзарха Грузии". На другой день я позволил себе вторично просить государя не назначать Алексия экзархом Грузии, указав на то, что наместник Кавказа, конечно, Алексия совсем не знает, но государь сказал, что экзархом должен быть назначен Алексий, почему это назначение и состоялось" [...].

Но всецело Распутину обязан своей карьерой Питирим, назначение которого митрополитом Петроградским составляет одну из позорнейших страниц русской церковной истории. Когда он был епископом Тульским, епархией на самом деле управлял его келейник Митрофаныч, с которым епископ находился в связи, осуждаемой и церковью и законом. Вместе с этим келейником в Туле он расхитил богатства архиерейского дома и ризницы, что было установлено уже после перевода его в Курскую епархию ревизовавшим Тульскую епархию ныне умершим епископом сначала Могилевским, а затем Курским Стефаном. Саблер в своих показаниях говорит, что он получил официальную справку от нотариуса о том, что этот Митрофаныч за имение в Костромской губернии заплатил 10 тысяч рублей. В Курской епархии, которой по-прежнему управлял его именем тот же келейник, он довел мелочными придирками до самоубийства викарного епископа Иоанникия Белгородского, а затем стал открыто покровительствовать стефановцам, или подгорновцам¹⁰ , которых в соседней, Харьковской епархии считали совершенно изобличенными хлыстами. Он снискал среди них такую популярность, что они

утверждали, что видят вокруг его головы сияние, и чуть ли не сопричисляли его к лику святых. После ревизии, произведенной Скворцовым, затем делавшим карьеру через Распутина и устраивавшим последнему пирушки, но в данном случае ставшим на сторону Харьковского архиепископа, он был переведен во Владикавказ, где вместо Митрофаныча, устроившегося где-то священником, около него келейником появляется Осипенко, впоследствии закадычный приятель Распутина, по одной версии, незаконный сын самого Питирима, а по другой, более распространенной, находившийся с ним в таких же отношениях, как и его предшественник. Этот Осипенко продолжал также управлять Владикавказской епархией, как его предшественник управлял Тульской и Курской. Переведенный архиепископом в Самару, куда он взял с собой и Осипенко, повышенного им уже в должность секретаря, он во время своих наездов в Петроград постоянно бывал у Мудролюбова, находившегося, как мы уже сказали выше, в самых тесных отношениях с Распутиным, вероятно, через него познакомился с Распутиным и Сумел снискать его благоволение, потому что, когда умер ставленник Распутина экзарх Грузии Алексий, Саблер получил от бывшего императора следующую записку: "Наместник Воронцов желает назначения экзархом Грузии архиепископа Самарского Питирима, которого он хорошо знает по его службе во Владикавказе", - в результате каковой записки Питирим и был назначен экзархом Грузии.

При Саблере сделал свою карьеру и другой приятель Распутина, сначала епископ, а затем архиепископ Тобольский, Варнава, краткие биографические сведения о котором были даны выше. О том, каким образом Варнава в союзе с Распутиным делал свою карьеру, Саблер рассказывает следующее: "Назначенный затем настоятелем. Голутвинского монастыря, Варнава на этом месте снискал популярность среди москвичей. Как-то на докладе государь спросил меня о том, почему не получает назначения епископ Варнава, о котором он много слышал. Я ответил, что он - человек, не получивший богословского образования и потому не подготовленный к занятию епископской кафедры, хотя, как я убедился из его ответа, который мне передавали, человек неглупый". "Какого ответа?" - спросил государь. Я рассказал государю о том, что как-то на вопрос о том, почему он не открывает отдела восторговского монархического Русского союза (с Восторговым¹¹ Варнава был не в ладах), Варнава, намекая на свою близость к рабочим и к простым людям, отвечал, что он не видит в этом надобности, так как он всегда в союзе с русским народом. Тем не менее государь предложил мне поставить на обсуждение Синода вопрос о назначении епископом Варнавы, и последний Синодом во исполнение воли государя, хотя и неохотно, но был назначен викарием Каргопольским, потому что Олонецкая епархия, из которой он сам был родом, казалась наиболее подходящей ареной для его деятельности в качестве проповедника, так как в ней было много сектантов. Я не знаю, был ли уже в это время Варнава знаком с Распутиным, но потом Распутин, несомненно, стоял у него за спиной, и назначение в Тобольск Варнавы последовало вследствие желания Распутина иметь там своего человека [...]. Как-то государь на докладе заявил мне о своем желании видеть Варнаву назначенным на самостоятельную кафедру в Тобольске. Я указал государю на то, что Варнава не подготовлен к тому, чтобы занять самостоятельную епископскую кафедру, что он не знает действующих законов, что он неграмотен, что поэтому его резолюции будут обращены против него и, может быть, вызывая иногда насмешку, повлекут за собой умаление авторитета епископа. Так как после этого доклада я некоторое время не представлял к подписанию указа о назначении Варнавы в Тобольск, то я получил собственноручную записку государя, в которой он писал приблизительно так: "Напоминаю о моем желании видеть в скорейшем времени Варнаву епископом в Тобольске" [...]. По назначении в Тобольск Варнава скоро обратил Тобольскую епархию в вотчину Распутина. Он навещал Распутина в селе Покровском и сменял и назначал церковно - и священнослужителей в этом селе по указанию Распутина. Скоро и до Петрограда стали доходить жалобы на то, что Варнава груб с подведомственным ему духовенством, перемещает без достаточных оснований священно и церковнослужителей и возвышает лиц, не получивших богословского образования. Затем тобольский губернатор Станкевич писал обер-прокурору Синода о том, что Варнава освобождает разных лиц от военной службы, назначая их на места, освобождающие от таковой. В 1915 г., когда возник вопрос о награждении Варнавы высоким орденом, Саблер, желая кассировать это награждение, доложил государю о по-

ступивших на Варнаву жалобах, о которых была речь даже во время думских прений, но влияние Распутина пересилило, доклад его успеха не имел, и Варнава получил награду[...].

Имя Варнавы нашумело в связи с известным делом об открытии мощей Иоанна Максимовича¹² в Тобольске. Начатое при Саблере и оконченное при Волжине, это дело, в котором ясно сказались, с одной стороны, рука Распутина, а с другой стороны, ловкость и хитрость Варнавы, победившего все затруднения, созданные ему Синодом, настолько характерно, что о нем стоит рассказать подробнее. В этом деле безгранично честолюбивым Варнавой руководило желание связать свое имя с каким-либо выдающимся событием в русской церковной жизни и проложить себе дорогу к митрополичьей кафедре. Обстоятельства этого дела таковы. Варнава обратился к Синоду с ходатайством о причислении Иоанна Максимовича к лику святых, причем просил приурочить прославление ко дню 200-летия со дня кончины митрополита Иоанна, то есть к 10 июня 1915 года. С таким же ходатайством обратились к государю и жители г. Тобольска. Это ходатайство, несомненно, было инспирировано Варнавой, потому что и почерк, которым оно написано, тот же, которым написано упомянутое выше обращение Варнавы к Синоду, и во главе подписей под этим ходатайством стоят имена Варнавы, его клира и чиновного мира г. Тобольска. Это ходатайство 14 мая 1914 г. в Ливадии было передано бывшим императором Саблеру с резолюцией: "Рассмотреть в святейшем Синоде"[...].

Рапортом от 22 ноября 1914 г. за N 9417 епископ Варнава донес Синоду... о том, что, вскрыв склеп, в котором покоился гроб с останками Иоанна, он не решился открыть самое тело святителя, закутанное мантией и парамоном, и по сему поводу испрашивает указаний Синода. Рассмотрев этот рапорт, Синод 8 декабря 1914 г. определил: уведомить преосвященного Тобольского, что он может для исполнения возложенного на него святейшим Синодом поручения открыть лицо и части тела преосвященного Иоанна [..,]. Сказано в акте что "волею божиею тело святителя Иоанна не сохранилось, но хорошо сохранился весь костяной остов". Определением от 23 января 1915 г. Синод, заслушав рапорт епископа Варнавы и представленный им акт осмотра останков митрополита Иоанна, постановил: "Обсудив настоящее дело и признавая необходимым продолжать запись и исследование чудес, совершившихся по молитвенному пред богом представительству митрополита Иоанна, святейший Синод определяет: поручить преосвященному Тобольскому сделать о сем распоряжение, о чем для исполнения послать преосвященному Тобольскому указ". Не удовлетворенный этим определением Синода, ясно видевшего честолюбивые замыслы неприятного ему Варнавы и потому отсрочившего на неопределенное время то "причтение", которого так страстно жаждал Варнава, последний вошел в Синод с рапортом от 3 апреля 1915 года за N 2082 [...]. Независимо от этого рапорта Варнава обратился к первенствующему члену Синода митрополиту Петроградскому Владимиру с письмом от 28 апреля 1915 г., в котором он... повторяет то же ходатайство [...]. Саблер написал епископу Варнаве письмо, найденное в бумагах последнего, в котором, ссылаясь на обстоятельства военного времени, он указывает на необходимость отложить прославление митрополита Иоанна до окончания войны [...]. Дальнейшие события нашли себе выражение в следующих телеграммах: 1) Телеграмма N 96 от 26 августа 1915 г. ...: "Вставку государю инператору владыко просит Ивану Максимовичу пропеть величанье своеручно благим намереньям руководит бог Григорий Новый..."; 2) Телеграмма N 1380 от 27 августа 1915 г. ...: "Его императорскому величеству. Сугубо молюсь за тебя эти великие святые дни да поможет тебе господь одолеть лютые враги, сугубо паки и паки молю и тебя государь повели немедля совершить не открытие, а пока хоть прославление, то есть пропеть величание святителю митрополиту Иоанну, о чем горько скорбит народ и с горестью взывает твердо веруя, что новый угодник новый молитвенник. Новый молитвенник, новая и милость божия родной государь твердо и я грешный верую, что угодник скорбит и плачет обрадуй его государь и верь обрадует и он тебя сугубою милостью божиею реши не отлагая царь земли русской это святое дело и заметь как польется на тебя благодать божия ты наша радость за тебя молимся чрез тебя чаем и радость сия нам воссияет духом. Благославляющий тебя грешный епископ Варнава"; 3) Высочайшая телеграмма N 239 из Ставки верховного главнокомандующего, поданная 27 августа: "Тобольск епископу Варнаве. Пропеть величание можно, но не прослав-

ление. Николай"; 4) Высочайшая телеграмма N 153 из Ставки верховного главнокомандующего, поданная 28 августа...: "Тобольск, епископу Варнаве. Благодарю Вас владыко за молитвы обо мне и моем христолюбивом воинстве. Николай"; 5) Телеграмма N 110 от 28 августа 1915 г. ...: "Тобольское губернатору господину сердце царево вруцах бога умилитца пред светителем Иоаном Максимовичем исполняет просьбы скорбных надеемся Григорий Новый"; 6) Телеграмма N 111 от 28 августа 1915 г...: "Тобольское епископу сейчас пропоешь или когда после поездки..."; 7) 28 августа 1915 г. ...святейшему Синоду: "Вчера 27 августа согласно полученной телеграмме его императорского величества о разрешении пропеть величание местночтимому святителю Иоанну Максимовичу митрополиту Тобольскому и Сибирскому в кафедральном соборе у раки святителя мною с причтом кафедрального собора по молебне святителю Иоанну Златоусту небесному покровителю митрополита Иоанна пропето величание самому митрополиту Иоанну, о чем смиреннейше доношу Вашему святейшеству и жду дальнейших распоряжений грешный епископ Варнава"; 8) ...29 августа 1915 г.: "Петроград, Лавра высокопреосвященнейшему митрополиту Владимиру. Владыко святой, дело канонизации святителя Иоанна у вас Синода у меня только царские телеграммы, полученные двадцать седьмого восьмого храни вас господи, епископ Варнава"; 9) ...29 августа 1915 г. ...: "Тобольск. Епископу Варнаве. Да будет величание святителя на помощь государю в тяжелом подвиге. Александра"; 10) Шифрованная телеграмма губернатора Станкевича из Тобольска ...2 сентября 1915 г.: "Первое величание пропето... Не только народ, но большинство интеллигентной публики поняли, как прославление..."; 11) Шифрованная телеграмма губернатора Станкевича из Тобольска... 7 сентября 1915 г.: "Молебны 28 и ныне в соборе у раки служатся митрополиту Иоанну..." [...].

Варнава заехал к Распутину в село Покровское, потому что он заранее знал, что его вызовут в Синод для дачи объяснений по поводу его самочинной поспешности, и хотел обеспечить себе помощь Распутина. 31 августа 1915 г. Варнава в селе Покровском получил телеграмму Синода, вызывающую его в Петроград, и 31 августа им и Распутиным была из села Покровского отправлена следующая телеграмма: "Ставка. Государю императору. Величание пропето народ ликовал плакал владыко Синод известил его требуют немедленно туда с делом Вы скажите мной поведено теперь идем молиться Покрову с нами бог Покров над всей православной армией. Рука твоя служит благодатью. Епископ Варнава, Григорий Новый" [...]. Было назначено вторичное заседание св. Синода на 10 сентября 1915 г., на каковое было постановлено вызвать и Варнаву, но последнего экзекутор Синода не застал ни вечером 9 сентября, ни утром 10 сентября в квартире Васильева, где остановился Варнава, причем Васильев отказался принять пакет на имя Варнавы. Заседание было перенесено на 11 сентября, причем решено было вызвать Варнаву как по телеграфу, так и письменно. Утром 11 сентября к митрополиту Владимиру явился приехавший в Петроград с епископом Варнавою священник г. Тюмени Макаров и объяснил, что преосвященный Варнава, получив сообщение о болезни своей сестры, отбыл в г. Петрозаводск. Но, потрясенный случившимся, Варнава отправился не в Петрозаводск, а к князю М. М. Андронникову, у которого и прожил некоторое время без прописки, и, очевидно, немедленно обратился по телеграфу за помощью к Распутину, потому что мы можем отметить следующую телеграмму последнего от 17 сентября 1915 г., посланную им из села Покровского: "Вставку государю императору митрополит Иоанн Максимович прославил себя чудесами напрасно отцы наши препятствуют засиделись твое намерение господь благословил твое слово для всех мир и благоволение а рука твоя гром и молния покорит вся. Григорий Новый".

Результатом своенравного поведения епископа Варнавы явился... доклад Синода [...]. Этот доклад был представлен 23 октября 1915 г. в Царском Селе и. д. обер-прокурора святейшего Синода А. Волжиным государю, который положил на нем резолюцию: "Рассмотрев настоящий доклад, не могу не признать, что действия епископа Варнавы, имея значение местного прославления, примеры коего дает русская церковная история, не нарушают предначертанного Синодом порядка всероссийского церковного прославления приснопамятного святителя Иоанна Максимовича. Твердо верю, что Синод, в горячей ревности еп. Варнавы о скорейшем прославлении чтимого его паствою святителя, почерпнет оправдание его действиям в настоящей страдной для Родины године и ради мира церковного покроет их прощением и любовью. Св. Синод имеет представить мне свое решение по настоящему делу" [...]. 9 - 10 июня 1916 г. митропо-

литом Московским было совершено торжественное прославление митрополита Иоанна. Вся злоба за пережитое в Синоде унижение вылилась в письме, написанном Варнавой бывшему императору и найденном в бумагах бывшего императора, в котором Варнава между прочим говорит: "...7 числа я предстал как преступник пред этими синодскими бейлисами кровопийцами родной государь это было сплошное глумление циничный смех и особенно злобствовали Ярославский Агафангель и Финляндский Сергий подойдут к оберу и в полголоса говорят, но так что мне слышно пора спросить как Григория руку целовал, а тот говорит это на следующий раз. Это была пытка надо мной, я не выдержал и так их отчитал оберу сказал, что Вы не судебный следователь и не обер еще за чем же Вы так меня хотите с толку сбить и глумитесь надо мной ведь я епископ православной церкви, а он обер добавляет и дружу с Распутиным тут все эти архиереи прыснули со смеху, тут я прости, великий государь, не выдержал и отчитал их как следует и сказал, что я вас изменников не боюсь покуда царствует великий государь Николай II, а не третий, так он меня защитит и вам кровопийцам в обиду не даст расплакался и ушел, а на 9 уехал и послал им сказать, что заболела мать. В. В. мне келейно показали вопросы лист на 9 - так волосы дыбом встают, сплошь все вопросы про отношения к другу зачем то, да на каком основании это вот что было замыслено на этом хотели создать скандал и славу самостийно так, что бедный святитель Иоанн Максимович петое ему величание было встречено удушливыми газами злобы злобных синодских анархистов его не пощадили религиозное чувство народа попрали, чтобы травить царя и царицу...". Продолжая Оставаться в дружеских отношениях с Распутиным, Варнава в 1916 г. был возведен в сан архиепископа [...].

Когда осенью 1915 г. возник вопрос о вызове в осеннюю сессию святейшего Синода, то в представленном ему Волжиным списке бывший император собственноручно вычеркнул имя Иоанна, епископа Рижского, и вписал имя Питирима, экзарха Грузии. В том же самом году умер митрополит Киевский Флавиан. Волжин составил список возможных кандидатов с кратким обозрением их жизни и деятельности, причем, предполагая, что ему будет навязан Питирим, близость которого к Распутину не составляла секрета, собрал все вышеприведенные, компрометирующие Питирима факты. Действительно, на докладе по этому поводу у государя последний указал как на своего кандидата на Питирима. На возражения Волжина, доложившего бывшему императору о том, что ввиду неблагоприятных сведений, имеющихся о Питирюме и им доложенных, назначение его вызовет взрыв неудовольствия и в церкви и в обществе, ему было приказано назначить Питирима, и притом первоприсутствующим членом Синода. На замечание Волжина, что это вызовет целый переполох в церкви и незаслуженно обидит ни в чем предосудительном не замеченного митрополита Владимира, Волжину было указано назначение в Петроград Питирима и перевод в Киев Владимира с сохранением за ним звания первоприсутствующего члена святейшего Синода. Когда затем Питирим представлялся бывшей императрице, ему было сообщено о всех тех возражениях, которые сделал против него Волжин, и это обстоятельство и посеяло семена раздора между Питиримом и Волжиным.

Назначение Питирима на петроградскую митрополичью кафедру было позорным соблазном для всего духовенства, потому что связь его с Распутиным была общеизвестна. О том, как угодливо Питирим относился к требованиям Распутина и насколько бесцеремонно и властно обращался он с подчиненным ему духовенством, свидетельствует следующий факт, приведенный Саблером в его показаниях. Когда Питирим был еще архиепископом в Самаре, к нему с письмом Распутина явился уволенный из 3-го класса семинарии коллежский регистратор Новодержкин. Питирим немедленно рукоположил его в диаконы и в пресвитеры и назначил священником церкви Иверского женского монастыря в Самаре, сместив настоятеля последней Павла Третьякова, несмотря на то, что последний служил при этой церкви 10 лет, заняв место своего отца, прослужившего при этой церкви 30 лет. В своих объяснениях святейшему Синоду по поводу жалобы Третьякова Питирим ограничился лишь указанием на то, что Новодержкин был рекомендован ему лицом, пользующимся особым доверием высочайших особ, и потому он не мог не дорожить таким кандидатом.

В обзоре влияния безответственных сил на вопросы верховного управления мы уже отметили общение Питирима с Распутиным, у которого бывал секретарь Питирима

Осипенко и который сам являлся постоянным гостем Александро-Невской лавры. Через Распутина он сделался "своим" человеком в Царском Селе, и записи в камер-фурьерских журналах отмечают и поездки его в Ставку и частые посещения Александровского Царскосельского дворца, в котором его предшественники бывали лишь официальными посетителями по высокоторжественным дням. С живым интересом к политическим вопросам, он делается крупной государственной фигурой Петрограда, и нами уже была отмечена та роль, которую он сыграл в назначении Штюрмера председателем совета министров. Сблизившийся с Распутиным и с Манасевичем-Мануйловым его секретарь Осипенко начинает играть видную роль за кулисами бюрократического мира Петрограда, с которой считаются лица, получающие вновь назначения; и, например, Белецкий свое назначение на пост товарища министра внутренних дел отмечает подарком Осипенко в размере 300 рублей из секретных сумм Департамента полиции. Скоро влияние Питирима возросло до того, что оно заслонило собою авторитет святейшего Синода. По вопросам, относительно которых Синод уже вынес определенное решение, Питирим советовался в кругу преданных ему лиц, из которых можно указать, например, на П. Н. Дурново¹³ , и затем приходил к таким заключениям, которые заставляли Синод изменить принятое им накануне решение. Само собой разумеется, что Волжин стал просить у бывшего императора отставки и, несмотря на просьбы царя остаться, ушел в отставку, так как ан не мог служить в сложившейся обстановке, встречая на каждом шагу противодействие со стороны Питирима.

Выше мы уже говорили о том, что Волжин был заменен креатурой Питирима и Распутина Раевым, при котором Питирим сделался полным вершителем судеб русской православной церкви. Питирим немедленно исполнил давнишнее желание бывшей императрицы и Распутина видеть товарищем обер-прокурора святейшего Синода камер-юнкера князя Жевахова, частого посетителя и поклонника Распутина, фигурирующего в числе других на известной фотографической группе "Распутин и его поклонницы". Князь Жевахов служил в канцелярии Государственного совета, где занимал должность V класса [...], и сблизился с Питиримом, в ту пору епископом Курским. Уже при Волжине Распутин и Питирим требовали назначения князя Жевахова товарищем обер-прокурора, и для того, чтобы облегчить скромному и молодому чиновнику переход на этот видный пост, ...при Питириме и Раеве для князя Жевахова в порядке верховного управления с ассигнованием из средств святейшего Синода 12 тысяч рублей была создана вторая должность товарища обер-прокурора святейшего Синода, вызвавшая в свое время специальный запрос в Думе. С уходом товарища обер-прокурора Заиончковского, которому сам Штюрмер предложил устроить его в Сенат, Жевахов остался единственным товарищем обер-прокурора.

При Питириме и Раеве произошла позорная реабилитация большого друга Распутина и Вырубовой епископа Исидора Колоколова, который обвинялся в мужеложстве со своим келейником Флавианом и других преступлениях и который при Волжине определением Синода был сослан рядовым монахом в один из монастырей Казанской епархии с подчинением его настоятелю. Питирим и Раев устроили так, что Исидор был назначен настоятелем одного из монастырей Тобольской епархии, причем епископ Варнава намеревался сделать Исидора своим викарием. Мало того, Питирим стремился дать возможность Исидору взять с собой в Тобольскую епархию своего келейника Флавиана, хотя сожительство его с Исидором было Синоду документально известно [...]. В свое время подозревались в общении с Распутиным и в получении через него своих должностей епископ Саратовский Палладий и архиепископ Владимирский Алексий и отрешенный от должности за растление архиепископ Пензенский Владимир, и трудно сказать за неимением соответствующих данных, сколько пастырей, хотя бы в одной Тобольской епархии, своими назначениями обязано Распутину [...].

VII. Отношение к безответственным силам общественного мнения

С первых шагов Распутина за деятельностью его жадно следили как общество, так и пресса, русская и иностранная. В архиве Особого отдела Департамента полиции имеется много томов вырезок из статей и заметок о Распутине, помещенных в

свое время в периодической печати, русской и заграничной. Просматривая эти вырезки, убеждаешься, как мало они соответствуют действительности, как пышно разукрашены цветами фантазии имеющиеся в них немногие верные данные о Распутине и как рано Распутин превратился в творимую легенду, но легенду, позорную для носителей верховной власти, сводившуюся к тому, что жадный до денег хлыст, растлитель женщин и девушек, приобрел неограниченное влияние на царскую семью и полновластно распоряжается судьбами государства и церкви. Около этой легенды рано связывается клубок ужасных и грязных сплетен о том, что Распутин живет с царицей, что наследник - его сын, что честь царских дочерей недостаточно охранена от Распутина, что Распутин и царица стоят во главе партии, желающей сепаратного мира, что через Распутина и царицу высшее немецкое командование узнает о наших военных планах. Эти слухи не только широко циркулируют в петроградском обществе, но просачиваются и в армию и в самые низы народа, и революционные партии широко пользуются Распутиным как мишенью, через голову которого они наносят неотразимые удары носителям верховной власти. Эти легенды, сплетни и слухи, связанные с именем Распутина, в корне подтачивают одухотворявшие долгие годы пестрое тело России идеи самодержавия и православия, которым и без того были нанесены тяжелые удары печальными событиями последнего несчастного царствования, позором русско-японской войны, потоками народной крови, пролитой во время революционного движения 1905 - 1906 гг., маразмом духовенства, возившегося с истлевшими костями новых свитых и равнодушного к жизни, и ужасами последней мировой войны.

То моральное состояние, в котором находилось русское общество накануне государственного переворота, нашло себе яркое выражение в докладе, который член Государственной думы В. А. Маклаков¹⁴ прочел 27 декабря 1916 г. в квартире Коновалова¹⁵ перед группой деятелей, принадлежавших к разным политическим партиям. Почти весь доклад был посвящен роли покойного Распутина в придворных кругах и обрисованию тех ужасных последствий для престижа верховной власти, к коим привело это влияние. Детально Маклаков остановился на убийстве Распутина, а затем обрисовал то потрясающее впечатление, какое произвело это убийство в высших сферах. Начал Маклаков так: "К нам, депутатам, обращаются со всех концов России не с просьбами, а именно с требованиями рассказать все, что мы знаем о Распутине и той полосе в нашей государственной жизни, которая, несомненно, останется в истории под именем "распутинства". И, стоя перед этими требованиями, мы, депутаты, не могли не сознавать нашей обязанности ответить на эти требования. Но прежде, чем выяснить всю истину в этой позорнейшей странице нашей истории, нам самим предстояло трезво и объективно разобраться в этой истории, отделить истину от лжи, подлинное зерно исторической правды от заведомой легенды. И группа депутатов, обладающих соответствующими связями, занялась этой работой. Им на помощь пришли многие из высших государственных деятелей, высшие придворные чины, фрейлины и т. д. В результате получились объективные, строго проверенные данные, и не наша вина, что эта историческая правда звучит хуже всякого навета, безудержной клеветы, хуже кошмарной сказки". Далее Маклаков повторил все циркулирующие в публике слухи о тех путях и средствах, какими Распутин влиял на вершины власти, и как этим влиянием пользовалась окружавшая Распутина группа отставленных государственных деятелей из самого реакционного крыла. Касаясь деталей распутинского влияния, Маклаков в своем докладе говорил о "мистически-сексуальных извращениях", которые широко охватили самые верхи петроградского общества вплоть до высших придворных кругов. "Эта болезнь, - по словам доклада, - зашла так далеко (и она все прогрессирует), что вопрос этот подлежит компетенции не только политика, но и психиатра". Особый интерес представляет та часть доклада, которая была посвящена "ужасным последствиям деятельности Распутина, чисто разрушительной его работе в отношении династии".

"У нас все время, - заявил докладчик, - говорят о назревающей или, вернее, уже совершенно созревшей революции, но внешних признаков ее пока нет. Это может казаться загадочным, а правым оптимистам внушает уверенность, что никакой революции не будет. Но бесспорно то, что сейчас в умах и душах русского народа происходит самая ужасная революция, какая когда-либо имела место в истории. Это не революция, это - катастрофа: рушится целое вековое миросозерцание, вера народа в царя, в

правду его власти, в ее идею как божественного установления. И эту катастрофическую революцию в самых сокровенных глубинах души творят не какие-нибудь злонамеренные революционеры, а сама обезумевшая, влекомая каким-то роком власть. Десятилетия напряженнейшей революционной работы не могли бы сделать того, что сделали последние месяцы, последние недели роковых ошибок власти. Верховная власть сама обрекла себя на существование в абсолютной пустоте, она лишила себя последних своих точек опоры, она оттолкнула массу близких ей людей, еще недавно искренне ей преданных. Сейчас это уже не мощная историческая сила, а подточенный мышами, внутри высохший, пустой ствол дуба, который держится только силой инерции, до первого страшного толчка [...]. Династия ставит на карту самое свое существование. Не разрушительными силами извне, а ужасною разрушительною работою изнутри она сокращает срок возможного, естественного своего существования на доброе столетие [...]". Далее Маклаков сообщил о той тревоге, которая наблюдается теперь в высших дворянских и придворных кругах и даже в среде некоторых будто бы высоких особ, которые опасаются, что идущая, по их мнению, к гибели власть потянет за собою и всех их со всеми их привилегиями. В этой среде сейчас идут бесконечные совещания, "и трудно предсказать, к чему приведут эти совещания" [...]. Особенно подробно Маклаков остановился на происходящей разрушительной работе в деревнях, в крестьянской среде. "Безумная власть, - говорил он, - пришла бы в величайший ужас, если бы она знала, услыхала, каким языком и что говорит деревня. Бог весть, какими путями, но ей немедленно стало известно все то, что знает в Петрограде каждая кухарка и дворник. И ужасное зерно истины деревня стала облекать в невероятные одежды легенды. И получается поистине кошмар. Интеллигенция, силясь понять явление, в ужасе перед развалом все-таки не теряет до конца великодушия и говорит о болезни, о патологии, о психозе; деревня решает проще: она знает в оценке происходящего одно ужасное слово - "измена", предательство русского народа германцам. Вот где ужас грядущей революции. Это будет не политическая революция, которая могла бы протекать планомерно, а революция гнева и мести темных низов, которая не может не быть стихийной, судорожной, хаотичной".

VIII. Заключение и юридическая оценка следственного материала

В предыдущих главах мы старались дать по возможности объективное представление о влиянии безответственных сил на верховное и церковное управление и характеристику эпигонов дряхлеющей бюрократии минувшего царствования. В других следственных отделах Чрезвычайной следственной комиссии им предъявлены обвинения в превышении и бездействии власти, в подлогах, присвоениях и растратах и других служебных преступлениях. Что же касается до безответственных влияний, то в минувшем царствовании они были неизбежны. Самодержавие - это азартная игра, и если в этой игре судьба сдает не того короля, который требуется, если выпадает неудачная карта, вроде слабовольного и неустойчивого Николая II, то на сцене появляются безответственные влияния [...]. Самодержавие - это такая форма правления, которая нуждается в мистическом обосновании, в вере в божественное происхождение власти. Если эта вера иссякла в народе, это значит, что в данное время и в данном государстве жизнь переросла эту форму правления [...].

По сим соображениям командированный в Чрезвычайную следственную комиссию для производства следственных действий Б. Н. Смиттен* полагал бы: следственный материал 13-й следственной части направить по 277 ст. УУС¹⁶ .

Подлинное подписал командированный в Чрезвычайную следственную комиссию для производства следственных действий Б. Н. Смиттен.

ЦГАОР СССР, ф. ЧСК. ед. хр. 479, лл. 1 - 88 об.

* Одновременно исправляем допущенную не по вине редакции опечатку в N 10, где это лицо названо иначе.

ПРИМЕЧАНИЯ**

¹ Победоносцев, Константин Петрович (1827 - 1907), реакционный государственный деятель, глашатай мракобесия. Профессор гражданского права в Московском университете, дворцовый преподаватель будущего царя Александра III. С 1868 г. сенатор; с 1872 г. член Государственного совета; с 1880 г. обер-прокурор Синода. С 1881 г. вследствие сильного влияния, которое он оказывал на Александра III, фактически направлял при нем внутреннюю политику России. Учредил "Священную дружину" для борьбы путем террора и частного сыска с революцией. Организовывал церковно-приходские школы для вытеснения светского образования. 19 октября 1905 г. вышел в отставку. Ему принадлежит ряд исторических, юридических и богословских сочинений, написанных в духе крайнего монархизма.

² Лукьянов, Сергей Михайлович, медик и биолог. В 1883 г. защитил докторскую диссертацию; с 1886 г. профессор Варшавского университета; в 1894 - 1902 гг. директор Института экспериментальной медицины в Петербурге; в 1902 - 1905 гг. товарищ министра народного просвещения; с 1906 г. член Государственного совета; в 1909 - 1911 гг. обер-прокурор Синода.

³ Речь идет о скандальных историях, учиненных в Царицыне иеромонахом Илиодором в 1909 - 1911 годах. В связи с его нападками на администрацию и мнимыми "исцелениями больных" Синод запретил ему служение и перевел его в Минск, однако Илиодор туда не поехал. В 1910 г. был судим, но также сумел уклониться от отбывания наказания. Вел черносотенную агитацию. Когда в 1911 г. Синод с трудом заставил его отбыть в Тульскую епархию, оказалось, что он остался должен в Царицыне 500 тыс. рублей. Бежав из Новосильковского монастыря, Илиодор совершил "паломничество" по приволжским городам, сопровождавшееся дикими буйствами его поклонников. В 1912 г. был заточен во Флорищеву пустынь. Затем Илиодор внезапно выступил с публичным раскаянием, отрекся от веры, был расстрижен и уехал на Дон, где стал проповедовать "религию Солнца". Отбыв за границу, стремился сокрушить своего прежнего друга Распутина. Активную церковную деятельность пытался возобновить уже в 1920-е годы.

⁴ Рогович, Алексей Петрович, помещик, гофмейстер двора, тайный советник. С 1891 г. самарский вице-губернатор; с 1895 г. управляющий канцелярией Киевского, Подольского и Волынского генерал-губернаторства; с 1899 г. губернатор в Ковно; с 1902 г. губернатор в Ярославле; с 1906 г. сенатор; в 1906 - 1912 гг. товарищ обер-прокурора Синода; с 1912 г. член Государственного совета.

⁵ Саблер-Десятовский, Владимир Карлович, помещик, юрист, действительный тайный советник, камергер двора. С 1871 г. доцент Московского университета; с 1873 г. служил во II отделении царской канцелярии; с 1881 г. юрисконсульт Синода, с 1883 г. управляющий его канцелярией, а в 1892 - 1905 гг. товарищ обер-прокурора. Ярый сторонник и проводник идей Победоносцева; С 1905 г. член Государственного совета. В 1911 - 1915 гг. обер-прокурор Синода.

⁶ Гермоген (Долганёв, Георгий Ефремович, 1858 - 1919), юрист и священник. С 1890 г. монах; с 1892 г. инспектор, а с 1898 г. ректор Тифлисской духовной семинарии; с 1901 г. епископ в г. Вольске; с 1903 г. епископ Саратовский и Царицынский. Покровитель иеромонаха Илиодора, злобный гонитель русских писателей. В 1911 г. развернул кампанию против Синода, политику которого он считал слишком умеренной, за что был уволен. При Временном правительстве - епископ Тобольский. Сотрудничал с колчаковцами.

⁷ Диакониссы - в древности церковные служительницы, ухаживавшие за больными и помогавшие крестить детей. В XIX в. так назывались внецерковные сестры милосердия (Германия). В 1911 г. в Москве собирались открыть первый в России Дом диаконисе, против чего резко выступили ревнители православия, боявшиеся усиления лютеранского влияния.

⁸ Феофан (Быстрое, Василий Дмитриевич), магистр богословия. С 1901 г. архимандрит; с 1905 г. инспектор, а с 1909 г. ректор Петербургской духовной академии и епископ Ямбургский. В 1904 г. положил начало карьере Распутина, введя его в придворные круги. Выступив против Распутина в 1910 г., был переведен епископом в Крым, в 1912 г. - в Астрахань, а в 1913 г. - в Полтаву.

⁹ Иоанниты - поклонники попа Иоанна Кронштадтского, с 1880-х гг. начавшие распускать слухи о "чудесах" в Кронштадтском соборе. Состояли в основном из экзальтированных богомольцев, истеричек и кликуш, а также нищих, живших на церковные подаяния. Земским служащим Жеденовым, "старцем" Назарием и неким В. Ф. Пустошкиным были организованы в общину, с 1901 г. официально действовавшую. В журналах "Гроза" и "Кронштадтский маяк" и брошюрах, распространявшихся через книгонош, вели мистическую пропаганду, называя попа Иоанна земным "воплощением бога", а его первую последовательницу Порфирию Киселёву - "богородицей". С 1908 г., после смерти Иоанна, к которому ранее благоволил царский двор, Синод начал бороться с иоаннитством как с ересью; сектанты, возглавленные игуменом Арсением, пе-

** Примечания к тексту, опубликованному в "Вопросах истории", 1964, N 10, составил Д. К. Шелестов; к тексту в NN 12 (1964), 1 и 2 (1965) - А. Я. Шевеленко.

решли на полулегальное положение. Обрядной разновидностью этой секты, хотя и с иной общей концепцией, являлись еноховцы (Астрахань, с 1895 г.), последователи некоего Андрея Черкасова, предсказывавшего скорый конец света и видевшего новых пророков: Илью в Иоанне Кронштадтском и Еноха в местном попе Николае Благовещенском. Еноховцы считали, что под личиной Николая II скрывается антихрист, а Петербург и Москва - это Содом и Гоморра. Политические события конца. XIX - начала XX в. они рассматривали в мистико-апокалиптическом плане, расценивая Ходынку, русско-японскую войну, кровавое подавление революции 1905 - 1907 гг. и столыпинский террор как деяния антихриста.

¹⁰ Стефановцы (подгорновцы) - поклонники начетчика Стефана Подгорного, в 1880-е годы основавшего Богодуховский монастырь-общину, где он вел пропаганду в духе хлыстовцев. В начале XX в. эта секта была распространена в Полтавской, Харьковской и Курской губерниях.

¹¹ Восторгов, Иван Иванович (1867 - 1918), протоиерей, один из наиболее активных деятелей церковной реакции. Преподаватель закона божьего в кавказских гимназиях. С 1900 г. заведующий Тифлисской школой миссионеров; в 1905 г. проповедовал в Сибири; с 1906 г. миссионер Московской епархии и видный сотрудник Синода; с 1910 г. редактор "Московских церковных ведомостей", председатель местного отделения Союза русского народа и глава Всенародного русского союза. Через издававшиеся им журналы "Верность", "Потешный" и газеты "Русская земля", "Церковность" вел черносотенную пропаганду. В своих книгах пытался рассматривать историю социализма как историю развития христианских идей. В 1908 - 1909 гг. неудачно полемизировал с публицистом Н. Н. Дурново, раскрывшим политическую подоплеку некоторых его затей.

¹² Иоанн Максимович (1651 - 1715), нежинский шляхтич, преподаватель Киевской академии. С 1695 г. епископ, затем архиепископ Черниговский; с 1711 г. митрополит Тобольский. По поручению Петра I насильственно крестил сибирских "инородцев".

¹³ Дурново, Петр Николаевич (1845 - 1915), действительный статский советник, юрист. С 1875 г. прокурор в Рыбинске, потом во Владимире; с 1884 г. директор Департамента полиции, активный сотрудник реакционных министров Д. А. Толстого и И. Н. Дурново; с 1893 г. сенатор; с 1900 г. товарищ Министра Внутренних дел; с 1903 г. главноуправляющий почт и телеграфа; 23 октября 1905 г., став министром внутренних дел, начал душить революционное движение по оглашенному им принципу "когда горит дом, стекол не жалеют"; назначенный в Государственный совет, возглавил в нем правую группу; с 1906 г. статс-секретарь Государственного совета. Пытался воспрепятствовать введению земских учреждений в западных губерниях. Оголтелый монархист.

¹⁴ Маклаков, Василий Алексеевич, помещик. С 1895 г. - присяжный поверенный. Снискал себе популярность, выступая защитником на политических процессах в различные годы, и использовал ее для того, чтобы пройти в Государственную думу (он являлся депутатом II, III и IV Дум), где он действовал в составе кадетской фракции. С 1906 г. был членом ЦК этой партии. В 1907 г. издал вместе с О. Я. Пергаментом "Наказ" депутатам Государственной думы. Позднее торговал своими способностями адвоката при защите явно виновных лиц (проворовавшихся московских интендантов, бакинского миллионера Тагиева и др.). Активно поддерживал правые группировки, консолидируясь нередко с политикой своего брата, реакционного министра внутренних дел Н. А. Маклакова, преследовавшего большевистскую печать. Участвовал в подготовке зимой 1916 - 1917 гг. так называемого буржуазного заговора, а позднее в выработке внешнеполитической линии Временного правительства. Враг Советской власти.

¹⁵ Коновалов, Александр Иванович, фабрикант, товарищ председателя Московского биржевого комитета. Примыкал к буржуазно-помещичьим группам, стремившимся установить конституционную монархию и добиться решающих привилегий для промышленно-деловых кругов. Один из основателей "Прогрессивного блока". Став депутатом IV Думы, был товарищем ее председателя; участвовал в создании Центрального военно-промышленного комитета, пытавшегося обеспечить доведение первой мировой войны до победного конца. Один из руководителей Торгово-промышленного и Рыболовного комитетов. Трижды входил в состав Временного правительства (как министр торговли и промышленности, потом как заместитель Керенского). Белоэмигрант.

¹⁶ УУС - Устав уголовного судопроизводства (принят в 1864 году).

Похожие публикации: L^{Украина} L^World Y G

Публикатор:

Alex Galchenuk → Контакты и другие материалы (статьи, фото, файлы и пр.)

Официальная страница автора на Либмонстре: https://elibrary.com.ua/Galchenuk

Искать материалы публикатора в системах: Либмонстр (весь мир) • Google • Yandex

Постоянная ссылка для научных работ (для цитирования):

Публикации. ПОСЛЕДНИЙ ВРЕМЕНЩИК ПОСЛЕДНЕГО ЦАРЯ (МАТЕРИАЛЫ ЧРЕЗВЫЧАЙНОЙ СЛЕДСТВЕННОЙ КОМИССИИ ВРЕМЕННОГО ПРАВИТЕЛЬСТВА О РАСПУТИНЕ И РАЗЛОЖЕНИИ САМОДЕРЖАВИЯ) // Киев: Библиотека Украины (ELIBRARY.COM.UA). Дата обновления: 28.06.2016. URL: https://elibrary.com.ua/m/articles/view/Публикации-ПОСЛЕДНИЙ-ВРЕМЕНЩИК-ПОСЛЕДНЕГО-ЦАРЯ-МАТЕРИАЛЫ-ЧРЕЗВЫЧАЙНОЙ-СЛЕДСТВЕННОЙ-КОМИССИИ-ВРЕМЕННОГО-ПРАВИТЕЛЬСТВА-О-РАСПУТИНЕ-И-РАЗЛОЖЕНИИ-САМОДЕРЖАВИЯ (дата обращения: 19.04.2024).

Найденный поисковым роботом источник:

Комментарии: