Автор: Валерий Тишков

Называние вещей имеет чрезвычайно важный смысл, ибо это и есть чаще всего то, что обычное мышление принимает за сами вещи

Ежегодное президентское послание Федеральному Собранию - политический документ, отражающий взгляды, озабоченности и устремления президента страны и его администрации. Отметим наиболее важные моменты, связанные с представлениями президента о стране и ее народе, задачами нациестроительства и местом России в современном мире. Предметом статьи выбран анализ именно представлений и доктринального существа некоторых важных высказываний, их историческая эволюция и современный контекст. Высказывания высшего лица в государстве - не просто целеполагающие высказывания. Это называние и предписание, которые не только отражают реальность, но и вызывают к жизни саму реальность. Акты речи и называние вещей имеют чрезвычайно важный смысл, ибо они и есть чаще всего то, что обычное мышление принимает за сами вещи.

В российском экспертном сообществе и в мире политики языковые и символьные аспекты общественно-политической жизни явно недооценивались, хотя интуитивно признавались и даже использовались.

О признании российского народа

Владимир Путин сделал важный шаг в сторону утверждения в политическом языке и в общественном сознании понятия "российский народ". Термин использован в тексте послания несколько раз, в том числе как историческая категория ("российский народ веками безмолвствовал" ), как некий аналог советского народа ("распад Советского Союза для российского народа стал настоящей драмой" ) и как современный "народ России" . До этого одним из наиболее определенных было высказывание президента во время выступления на празднике, посвященном Дню России 12 июня 2003 года: "Где бы мы ни родились, где бы ни выросли - это все наше Отечество. А вместе мы - один, единый, могучий российский народ".

Как ни покажется странным, эта базовая категория до сих пор плохо приживается и даже отвергается теми, кто привык употреблять исключительно множественное число ("народы России") или кто считает, что у нас в стране государство образует один народ - русский, а понятие "россияне" есть зловредное изобретение, призванное отменить нации или, наоборот, принизить статус и роль русской нации. Подобные позиции свойственны не только этнонационалистам разного толка, но и значительной части научного и политического сообщества, которое воспитано на том, что "народы" и "нации" - это этносы разной степени зрелости, а вот проживающие в одном государстве, работающие в одном коллективе, живущие в одном городе и даже члены одной семьи с разными этническими корнями - не могут быть одним народом или членами одной нации.

Напомним, что в СССР реально существовавший советский народ теоретики и политики развитого социализма натужно квалифицировали как "новую историческую общность людей", поскольку понятия "народ" и "нация" были отданы на откуп этническим общностям. Потребовалась неуклюжая в теоретическом плане новация относительно нового типа человеческой общности.

На самом же деле никакой новой исторической типологии в этой общности не было. Народы всех больших государств всегда имеют многоэтничный состав, и это не мешает им называться бразильским, индийским, китайским, испанским и т.п. народами. Интересно, что все эти и другие народы зарубежных государств мы не называли новыми общностями, а свой собственный оказался именно таковым.

Советские социальные конструкторы встретили некоторое неудобство при образовании названия народа от названия государства - СССР. Это новое название было необходимо, поскольку "Россия" как государственное обозначение для внутреннего мира перестала существовать, а вместе с этим ушла из языка и категория "российский народ". В какой-то момент выбор был сделан в пользу названия "советский", и оно утвердилось настолько прочно, что во внешнем мире в 1970 - 1980-е годы, особенно среди более образованной его части, появилось название "советские" (наряду с "русскими") для людей, приезжавших из СССР, причем иногда в уничижительном звучании - "совки" (sovs).

Позднее, в период горбачевской либерализации, советскость, особенно ее идеологическая часть, стала предметом критики и отторжения. Это дало повод противникам СССР, а значит, и советского народа, говорить не о норме, а об идеологической нежизненности конструкции.

Сейчас забыто, что население Российской империи называлось российским народом, и это была одна из основных категорий, не менее важная, чем понятие "подданный царя". При этом следует учесть, что распространявшееся со времен Французской революции конца XVIII века понятие "народовластие" тогдашние государства с монархической формой правления не очень жаловали, а якобинское понимание нации как согражданства жестко отвергали, чтобы не подорвать принцип божественного происхождения царской власти.

Для разъяснения добавим, что слова "российский народ" и "русский народ" до советского времени в значительной

стр. 73

мере были тождественными, ибо русскими считались не только великороссы, малороссы и белорусы, но все, кто принял православие или, по словам Петра Струве, "участвовал в культуре". В подтверждение этого достаточно взять продающееся в магазинах переиздание дореволюционной книги Забылина об обычаях и традициях русского народа и обнаружить там сведения о черемисских, татарских и других культурных традициях среди населения России¹ .

Категория "русские" обрела узкоэтнический смысл в период строительства "социалистических наций", когда начиная с переписи 1926 года русскими стали обозначать только великороссов. Название "великороссы" исчезло из общественной практики, а со временем - и как форма этнической идентичности. Хотя даже после введения внутренних паспортов в 1932 году многим советским гражданам по их указанию была записана национальность великоросс. Нынешние молодые россияне с удивлением обнаруживают в паспортах своих дедов эту исключенную из списка народов категорию статистического учета этногрупп. Так, сугубо процедурное переименование привело к смене реальности, никаких особых "этнических процессов" или же "нациестроительства" в его реалистском понимании за этим не просматривалось.

Смена этнической идентичности с великоросса на русского не прошла бесследно и для бывших русских-малороссов и русских-белорусов. В 1920 - 1930-е годы многие русифицированные малороссы перешли не в украинцев, а в русских как в более престижную и даже безопасную в период репрессий национальность. Именно поэтому к переписям 1937 и 1939 годов численность украинцев сократилась, а численность русских выросла на несколько миллионов даже на Украине. Это обстоятельство, кстати, совсем не учитывается при определении числа жертв голода в начале 1930-х. О том, что массовая перезапись - обычное явление, говорит увеличение числа украинцев и уменьшение числа русских почти на 3 миллиона между переписями 1989 и 2001 годов на уже независимой Украине. "Рождаемость одинаковая, массового выезда русских не было и не было массового прибытия украинцев. Кто же "уморил" 3 миллиона русских?" - могут спросить оппоненты кампании за репарации за голодомор на Украине.

После раздела некогда широкой и фактически не этнической категории русских на три этнонации - русских (переименованных из великороссов), украинцев (переименованных из малороссов) и белорусов, строго этническое понимание, кто есть русские и что есть русское, сохраняется до сих пор. Едва ли когда-нибудь удастся вернуться к прежнему смыслу, то есть возродить категорию "великороссы" и тем более широкий смысл категории "русские". Для этого нужно, чтобы украинцы согласились стать малороссами и вместе с белорусами снова признали для самообозначения двойную (вертикальную и не взаимоисключающую) форму идентичности: малоросс и русский одновременно, как когда-то идентифицировал себя Гоголь. Такая форма идентичности уже невозможна по политическим, культурным и эмоционально-психологическим причинам. Зато вполне возможен вариант расширения русскости с более свободным определением этой идентичности (как единственной или двойной).

Конечно, члены одного правительства - Кудрин, Христенко, Греф, Фрадков, Шойгу и другие - являются представителями одного народа, несмотря на дурную формальность, в которую в России превратилась категория национальности. Это люди одной культуры при разной степени приверженности этническим корням. Русский еврей или русский армянин - это более чем достойные (кстати, существовавшие до советского времени) формы множественной идентичности среди россиян, то есть в рамках российского народа. Именно в этом направлении возможно утверждение понятия "российский народ" и национальной идентичности россиян. Призывы некоторых известных публицистов "Россию пора доверить русским"² , а тем более писания и призывы этнонационалистов типа Севастьянова³ - это путь в обратном и разрушительном для страны направлении.

Амбивалентный язык - смутная политика

Внутри современной России различение между российским и русским уже неплохо осознается политиками и общественными активистами, хотя российскость пришла на смену советскости (точнее, вернулась из досоветского времени) как форма идентификации по государству немногим более десяти лет назад. Однако до сих пор, скажем, нелегко назвать Пушкина российским поэтом, ибо для него уже имеется давнее определение "великий русский поэт". В Энциклопедическом словаре Брокгауза и Эфрона (том 50-й 1898 года издания) Пушкин назван "величайшим русским поэтом". И Гоголь назван "величайшим писателем русской литературы" (том 17-й 1893 года издания).

Применительно к словесности национальное (российское) русскоязычное творчество имеет основания и до сих пор именоваться не только российским, но и русским. Например, лауреатов престижной премии, учрежденной богатым российским евреем, называют "деятелями русской культуры", хотя по этнической принадлежности они не только русские, но и евреи, узбеки, немцы, украинцы и другие. И в этой языковой гетероглоссии ничего противоречивого нет. Русский язык, который не является исключительной собственностью русских, дает возможность называть русскоязычное творчество и его носителей русскими. Тем не менее не будет ошибки, если во всех этих, уже современных смыслах, нагруженных советским вариантом эксклюзивной этничности, будет использоваться определение "российский", включая, скажем, статьи о Пушкине и Гоголе в готовящемся издании новой российской энциклопедии.

Неприемлемым является другой случай языковой амбивалентности в отношении понятий "русский" и "российский", который существует во внешнем мире. Здесь до сих пор есть только одно слово и его производные: Russia и russians. Даже мидовские переводчики иногда переводят

стр. 74

обращения официальных лиц к России и россиянам как "Россия и русские", а книжные переводчики без всяких сомнений переводят название книги Лакиера "Russian Roots of Fashism" как "Русские корни фашизма", хотя книга - о происхождении некоторых нацистских деятелей и их идей из российской Прибалтики, и ее название, конечно же, должно переводиться как "российские корни фашизма". В подобных случаях смешение двух понятий имеет серьезные негативные последствия, прежде всего в плане искажения образа современной России и ее народа.

Внешний мир в подавляющем большинстве полагает, что в нашей стране живут русские, которые ведут войну против выступившей за свою свободу крошечной нации - чеченцев. Во главе российского парламента, объявившего режим Дудаева незаконным, стоял чеченец, федеральной армией, разрушавшей Грозный, командовал еврей Рохлин, среди российских солдат были люди самых разных национальностей - все эти важные сюжеты выносятся за скобки для объявления русских жестокими колонизаторами. Для внешнего мира "русские" - правители страны, где угнетаются другие меньшинства. Понятия "российский народ" для внешнего мира не существует, ибо в противном случае должна быть признана легитимность и целостность образованного этим народом государства.

Что в этом случае можно сделать? Легче всего ввести в зарубежные языки через более точную транскрипцию реально существующие в русском языке два слова и два существенно разных понятия. Для этого требуется заменить в названии страны букву "u" на "o" и тогда Rossia, ее жители, а также государство, экономика, армия, культура и прочее не будут жестко связываться с одной из этнических общностей, которая сохранит свое нынешнее обозначение как "russians". И тогда воевавшая против сепаратистов в Чечне Российская армия, ее генералы и солдаты не будут восприниматься внешним миром как "русские, воюющие против чеченцев". Это предложение внести изменения в мидовские протоколы было нами сделано в середине 1990-х⁴ . Однако только немногие зарубежные коллеги стали использовать название нашей страны в более точной транскрипции⁵ . Изменение даже одной буквы, тем более в слове мирового значения, видимо, требует официальных усилий. И подобное уже происходило, после распада СССР изменились названия некоторых государств - появились Кыргызстан, Молдова, Беларусь.

Почему так важно более уверенное употребление понятия "российский народ" не просто как синонима "русского народа" и не как отказ в признании других народов-этносов в составе российского демоса? Потому что множественное число ("народы") ослабляет легитимность самого государства, всегда образуемого территориальным сообществом, то есть демосом, который и есть по международно-правовым нормам самоопределившийся народ.

В свое время народный депутат Евгений Евтушенко на съезде внес поправку в принимаемый текст присяги первого президента СССР: во фразе "клянусь народу Советского Союза" единственное число было изменено на множественное. Поэт не поверит, но эта симптоматичная поправка сыграла пусть незаметную, но разрушительную роль в распаде единой страны.

Клише о некорректности обозначать население страны как один народ прочно сидит в головах до сих пор. Приведу только один пример. Мне, как члену редакционного совета Новой российской энциклопедии и одному из ее авторов, не удалось включить в том, посвященный России, статью под названием "Российский народ". Пришлось, как и в предыдущие издания, писать статью "Народы России", а не "Этнический состав российского народа", как следовало бы.

В результате устаревших представлений о том, что реально составляет общность под названием "народ" или "нация", образ страны оказывается ущербным: территория есть, экономика есть, столица есть, бюрократия есть, а народа или нации нет. Статья первая Конституции признает существование "многонационального народа", но лучше, если бы в 1993 году был записан вариант "многонародная нация". Об этом предложении - как лучше определять Россию, которое было сделано Иваном Ильиным (Путин пространно цитирует этого российского философа в своем послании), - я напоминал Сергею Шахраю в период работы над текстом Конституции. Но инерция обозначений взяла верх.

Как и в СССР, в новой России принципиальные категории "народ" и "нация", которые делают государство легитимным, слишком часто и неосмотрительно отдаются в распоряжение этнических групп. Причем группы эти достаточно условны и представляют собой в большей степени даже не группы, а формы коллективной идентичности, которые существуют в среде российского народа. Они постоянно меняются, носят сложный и многоуровневый характер и для каждого конкретного индивида имеют второстепенный характер по сравнению с другими формами идентичности. Все это аксиомы современной науки, но только не отечественного обществознания, отравленного паранаучными теориями этнической пассионарности и откровенно националистическими взглядами⁶ .

Вот почему даже лояльные и патриотически настроенные политики и ученые продолжают воспринимать основополагающее для страны понятие "российский народ" как некую повестку на будущее. "Мы сейчас формируем российскую гражданскую нацию", - высказываются обычно председатель комитета по межнациональным отношениям Государственной Думы Евгений Трофимов и другие ответственные политики. А противники Путина и российской власти или же откровенные националисты со злорадством пишут о провале проекта создания российской нации. Собственно, все это один тип мышления, полагающий, что необходимо формирование некоего нового тела для новой нации из материала других наций.

Это большая ошибка. Никто и никогда не будет переделывать ("формировать") осетин, татар, якутов в русских или же русских - в россиян. Все они и есть россияне, российская нация, при этом они остаются по этнической принадлежности теми, кем себя считают. Нациестроительство не следует понимать как некую социальную инженерию по унификации культурных черт и идентичностей среди россиян. Это прежде всего практика утверждения понятия, отражающего и стимулирующего общие черты и ценности, включая гражданский национализм или российский патриотизм, без которого не может обойтись государство.

Для этого не нужны десятилетия или века, как полагают некоторые. Так, например, понятие "британская нация" вместо "английская" появилось совсем недавно, но не для того, чтобы ирландцы, шотландцы и потомки новых мигрантов стали англичанами, а для того, чтобы все жители страны почувствовали себя членами одной нации. Английскость, которая никуда не исчезла, заняла подчиненное положение по отношению к британскости,

стр. 75

но выиграли от этого все. Точно так же после режима Франко утвердилось понятие "испанская нация" не только как обозначение для доминирующего кастильского компонента, а как инклюзивная категория, в которую входят каталонцы, баски и другие регионально-культурные общности. В целом в современном мире фактически утвердилось не этническое, а гражданское, многокультурное содержание употребления слова "нация". Даже самые ярые сторонники концепта этнонации - венгры, и те сдали свои позиции в пользу двойного употребления этого понятия: как граждане Венгрии (политическая, или гражданская нация) и как этнические венгры (этнонация, или культурная нация).

Некоторые уже лингвистически "национализированные" меньшинства или большинства могут настороженно относиться к перспективе через утверждение категории гражданской нации утратить свой национальный статус. Но эти опасения не имеют оснований, ибо вхождение в гражданскую нацию для меньшинств даже более выигрышно, чем для большинств. Большинства ничего не теряют, но и ничего не приобретают. Кастильцы, как основная этническая общность в составе испанской нации, понимают, что утверждать проект собственной этнонации означает разрушение Испании как страны. Англичане согласились с формулой "британская нация", чтобы ослабить национализм сепаратистского толка со стороны шотландцев, уэльсцев и ирландцев. Ханьцы принимают во имя единства страны и стабильности государства нововведение, включая новый иероглиф, обозначающий нацию (миндзу) как все население Китая, в котором неханьские меньшинства насчитывают более ста миллионов человек. Для этнических русских такой вариант нациестроительства, или национальной идентичности представляется единственно возможным. Но суть этого строительства заключается в признании, которое начинается с акта речи.

В связи с этим напомним высказывание президента Владимира Путина на совещании в Чебоксарах 5 февраля 2004 года: "Полагаю, что сегодня мы имеем все основания говорить о российском народе как о единой нации... Представители самых разных этносов и религий в России ощущают себя единым народом. Они используют все свое богатство, культурное многообразие в интересах всего общества и государства. И мы обязаны сохранить и укрепить наше национальное историческое единство".

Таким образом, российская нация - безусловно состоявшийся проект, оформленный государственностью РФ и определяющийся историко-культурной и социально-политической общностью населения страны. Единство страны обеспечивается не только задачей сохранения государства в существующих территориальных границах, о чем говорил как Владимир Путин в своем послании, так и глава его администрации Дмитрий Медведев в одном из последних интервью⁷ . Признание и внедрение в общественно-политическое сознание россиян общей идентичности и вера в негомогенное целое российского народа не менее важно, чем охрана границы. Государства потому и существуют, что каждое новое поколение граждан воспроизводит и разделяет общее представление о своей стране и считает себя единым народом.

Миссия для себя и для мира

Владимир Путин неоднократно высказывался по поводу существования исторической общности под названием "российский народ" или "российская нация", и каждый раз экспертное и политическое сообщество реагировало на это в какой-то смутной растерянности или не обращало внимания вообще. В послании 2005 года эти две категории не просто использовались, но была высказана на первый взгляд вызывающая и политически не очень корректная позиция: "Безусловно и то, что цивилизаторская миссия российской нации на Евразийском континенте должна быть продолжена".

Не могу судить обо всем континенте, но применительно к территории бывшего СССР это положение о цивилизаторской миссии (под этим следует понимать не мессианизм, а общекультурную и культуртрегерскую роли) мне представляется верным, хотя сами по себе слова "цивилизация" и "миссия" не из строгого научного языка. Это интересное заявление хоть как-то противостоит стереотипу о распавшейся "советской империи", которая якобы угнетала и сдерживала историческое развитие этнической периферии, а русские выступали в роли ассимиляторов. Имперская парадигма в объяснении природы и причин распада Советского Союза несостоятельна. От нее отказываются наиболее проницательные ученые-историки, политологи и политики. В США, например, вышли научные исследования по истории "национально-государственного строительства" и "национальной политики", то есть по истории страны как многоэтничного государства и политики в отношении советских меньшинств⁸ . Вывод о том, что СССР был "империей аффирмативных акций" (название одной из последних монографий), то есть своего рода империей наоборот, нами полностью разделяется. Остается сожалеть, что в российской историографии и в печати концепт "после империи" еще сохраняется.

Отметим, речь идет не о миссии русских, а российской нации, которая всегда включала в себя людей разной этнической и религиозной принадлежности. Так, например, российские (прежде всего казанские) татары играли важную роль в дореволюционной колонизации и в советской культурной модернизации региона и населения Средней Азии. Российские украинцы составляли значительную часть первожителей и нынешних насельников Восточной Сибири и особенно Дальнего Востока. Они оказывали влияние на развитие этих территорий, включая малочисленные аборигенные народы. Выходцы из Прибалтики, Закавказья, с Украины являли собой ядро советского руководства, особенно в период так называемого национально-государственного строительства и индустриализации.

Что составляет содержание миссии? Цивилизаторская миссия российской нации, включая ее государство в лице Российской империи и СССР, содержит в себе несколько направлений и включает два аспекта - миссия для себя и миссия для внешнего мира. Миссия для себя - хозяйственные, этнокультурные, политические взаимодействия в Евразии, которые происходили в рамках российского народа, пространственные границы и этнорелигиозный состав которого постоянно менялись. Миссия для себя заключалась в хозяйственном освоении и промышленном развитии больших территорий

стр. 76

Евразии, распространении европейских норм права и культурных ценностей. Напомним, что при всех деформациях советского закона он был единокровен кодексу Наполеона, а не конфуцианскому праву или же иранским и суданским законам шариата.

Цивилизаторская миссия российской нации состояла в распространении на большой части территории Евразии (европейский Север, Поволжье, Сибирь и Дальний Восток) норм двух мировых культурных систем и в приобщении к ним местного населения. Одна из них - христианство в форме православия. Цивилизаторская миссия затрагивала не столько последователей других мировых религий (буддизма и ислама), которые издавна исповедывались частью российского народа, сколько затрагивала не обращенное в мировую религию население, придерживавшееся так называемых традиционных верований и практик. Аналогичную роль христианство сыграло и в других регионах мира, особенно в Америке в отношении аборигенного населения.

Вторая культурная система воспроизводства и распространения - это языковая система на основе русского языка и русскоязычная культура. Русский язык и российская-советская культура (от Пушкина и Гоголя до Шолохова и Айтматова) сыграли выдающуюся цивилизаторскую роль на Евразийском континенте, не ограничиваясь только территорией исторического Российского государства. Русский язык был и остается языком культурного взаимодействия и взаимообогащения представителей разных этнических культур в рамках одной национальной культуры. Он был и остается языком достижений мировой цивилизации для территории бывшего СССР, ибо через русский язык (в последние годы для населения стран Балтии эту роль разделяет и английский язык) большинство населения большинства новых государств приобщается к мировому культурному достоянию и к современной массовой культуре, а также транслирует в мир собственные культурные достижения.

Российская нация внесла неизмеримый вклад в культурное наследие народов Восточной и Западной Европы. Без российского культурного компонента нет европейской культуры в прошлом, и этот вклад в более ограниченном наборе (уже без новых национальных культур стран бывшего СССР, которые когда-то входили в российскую и советскую культуры) сохранится в будущем.

После распада СССР цивилизаторская миссия российского народа для себя стала меньше, а для внешнего мира она выросла. В этом отношении президент Путин прав, говоря о Евразийском континенте, имея в виду прежде всего территорию бывшего СССР за пределами России. Эта миссия была, и она есть сегодня, как бы ни принижали значение современного культурного производства нынешние отрицатели России. Достаточно посмотреть, какие книги и журналы читают, какую музыку слушают и на каком языке разговаривают между собой граждане и политические лидеры новых государств.

Конечно, содержание и оценочный смысл цивилизаторской миссии исторически меняются и далеко не всегда это исключительно позитивный и односторонний процесс. Далеко не всегда он одинаково рассматривается представителями разных поколений и разных ареалов в зоне культурных взаимодействий и влияния. О цивилизаторском воздействии в рамках миссии для себя имеют основания говорить не только носители русской или даже русскоязычной культуры. Дело в том, что российский народ по мере включения в свой состав носителей разных культур и по мере развития контактов с внешним миром вбирал в себя многое из опыта других. Некоторые входившие в состав российского культурно-цивилизаторского багажа компоненты были сами по себе результатом длительной эволюции, включавшей опыт исторической государственности, письменности, религии многих народов и регионов (Закавказье, Средняя Азия, Балтия, Молдавия, Бурятия).

Эти древние и достойные культурные традиции и их политические представители вступали в сложные взаимодействия с доминирующим русским культурным компонентом и с центральной властью. Многое утрачивалось или разрушалось, но не более, чем при формировании германской нации на основе прусского, британской - на основе английского, китайской - на основе ханьского компонентов. Тем более не может быть сравнения цивилизаторской миссии российской нации в Евразии с миссиями внешних колониальных империй, где также содержался цивилизаторский компонент, но характер отношений был основан не на взаимодействии (пусть и не всегда равнозначном), а на жесткой схеме господства-подчинения по четкой линии метрополия - колонии. Включение в господствующие нации человеческого материала и религиозно-культурных компонентов бывших субъектов колониальной цивилизаторской миссии происходит сегодня только через массовую миграцию в метрополии жителей бывших колоний.

Как возможно упомянутое в послании президента "продолжение миссии"? Будущая цивилизаторская роль России и российского народа в чем-то предопределена, в чем-то только просматривается, а чего-то мы не в силах предугадать. И все же - почему миссия должна быть продолжена и нет ли здесь бравады "провалившейся страны", каковой многие отечественные и зарубежные эксперты считают Россию? Предопределенность заключается хотя бы в том, что российская нация остается распорядителем значительной части земных ресурсов и по крайней мере на континенте Евразии без этих ресурсов цивилизация не сможет существовать и развиваться. Российская нация остается единственным хранителем до сих пор значимой для Евразии культурно-ценностной системы на основе русского языка, кириллического письма и православного христианства, хотя в российском народе сохраняются и будут воспроизводиться другие культурные системы, в том числе и общемирового масштаба (иудо-христианские, евроисламские, буддийско-монгольские, аборигено-арктические и другие). Неисполнение этой части цивилизаторской миссии означало бы гибель для себя и утрату для мира. Судя по состоянию ресурсной экономики, интеллектуального потенциала и культурного производства, будущее миссии в этих двух аспектах вполне возможно.

Есть еще один новый смысл в продолжении евразийской миссии России на ближайшие десятилетия. Это сохранение памяти и идентичности жителей бывшего СССР, связанных с принадлежностью к советскому народу, а также исполнение роли страны-реципиента для тех, кто продолжает чувствовать причастность к России и даже предпочел бы трудиться и жить в России.

В послании президента говорится о необходимости избавиться от въевшегося в поры политиков и обывателей антимиграционизма и ксенофобии в отношении бывших соотечественников. Быстро развивающиеся экономика и рынок труда в России, а также ее сокращающееся и стареющее население ставят перед страной сложную проблему воспроизводства населения. Точно перед такой же проблемой стоят другие страны Западной Европы. Но 25 стран Евросоюза в 2003 году увеличили свое население на 1,9 миллиона человека. И 90% этого роста обеспечили иммигранты. Россия же

стр. 77

последние годы проводит политику свертывания миграции из стран бывшего СССР, подрывая тем самым собственную национальную безопасность.

В послании не сказано, что привлечение миграции из стран бывшего СССР должно быть задачей и оценочным критерием деятельности миграционных служб. Но зато сказано, что страна заинтересована в притоке квалифицированных, легальных трудовых ресурсов и что "в конечном итоге - каждый легальный иммигрант должен получить возможность стать гражданином России". Заметим, что нынешние закон, процедура и коррупция фактически не позволяют вновь прибывшему стать "легальным иммигрантом". В последнее десятилетие российский народ и его государство исполняют неприглядную миссию отторжения и сверхэксплуатации бывших соотечественников, в то же время получая от их труда огромные выгоды. Здесь образовался большой пробел по части цивилизаторства, вызванный не только узким политическим расчетом и соображениями безопасности, но и корыстными мотивами и - отчасти - мщением за инициативу ухода от России.

Напомним, что в Советском Союзе наиболее притягательной для внутрисоюзных миграций была территория РСФСР, то есть нынешней России. Выезжали и из РСФСР в другие союзные республики. В основном это была трудовая миграция, наполненная зачастую пропагандистским смыслом и молодежной романтикой. В миграционном обмене заключался и один из компонентов цивилизаторской миссии, ибо квалифицированные кадры из центра страны и "русских регионов" создавали хозяйственно-культурный потенциал, который составил основу независимой государственности при распаде СССР. Обученные в центральных вузах местные кадры и ехавшие в республики по распределению специалисты выполняли важнейшую культуртрегерскую миссию, соединяя богатую местную традицию с достижениями советской культуры. В последние десятилетия в РСФСР прибывало больше советских граждан, чем выезжало. Это были главным образом молодые специалисты, работники больших строек, а также военнослужащие, пожелавшие после демобилизации остаться в России. Заметим, что служба в армии на территории РСФСР или в других регионах играла большую роль в культурно-образовательном развитии жителей союзных республик.

Тот факт, что после распада СССР миграция в Россию продолжилась, не представлял собой нового явления. Более того, за период между переписями 1979 и 1989 годов число переехавших в РСФСР из других республик было больше, чем между переписями 1989 и 2002 годов. Другое дело, что в последнее десятилетие почти прекратился выезд из России в новые государства. Притягательность России для наших бывших соотечественников сохранится еще долго, по крайней мере до тех пор, пока уровень жизни, рынок труда и карьерные возможности будут здесь лучше, чем в других странах. Но эта ситуация не может длиться вечно. Дискриминация, обман, издевательства и насилие, которые испытывали все эти годы иммигранты в России, уже отбили охоту у многих подвергать себя таким рискам и повернули потоки мигрантов в сторону Восточной и Западной Европы, Турции и даже Китая.

Несмотря на продолжающееся сокращение населения и растущий рынок труда, а также осознание малой частью госбюрократии необходимости и полезности иммиграции для развития страны, миграционные и другие службы продолжают работать по части "миграционных инспекций" и депортации "нелегалов". При сокращении населения России на 700 тысяч в 2004 году власти только в официальном порядке выслали из страны 90 тысяч потенциальных работников и граждан, затратив на это более 100 миллионов рублей бюджетных средств. Не меньше людей были вынуждены уехать под угрозой депортации и насилия.

Как видим, по этой части цивилизаторской миссии российской нации результаты довольно противоречивы. С одной стороны, более десяти лет наша страна была и остается местом приложения труда и услуг, источником жизнеобеспечения для миллионов граждан государств нового зарубежья. С другой стороны, Россия позволила себе поставить этих людей в унизительное положение, ограничить число желающих жить в России и их возможности. В итоге страна потеряла исторический шанс собрать часть населения бывших союзных республик после распада, руководствуясь утопичными представлениями, что некие "этнические россияне" должны вернуться на "историческую Родину", а другие остаться в "своих государствах". Не было учтено, что цивилизаторская роль России в отношении бывших сограждан сделала их во многих отношениях не просто советскими людьми, но именно россиянами, независимо от этнической принадлежности (русской, татарской, узбекской, киргизской или грузинской). Россия слишком неосмотрительно решила отказаться от этой миссии, и к ней следует вернуться.

Примечания.

¹ Забылин М. Русский народ, его обычаи, обряды, предания, суеверия, поэзия. - М., 1880 (переизд. 1990).

² Ципко А. Россию пора доверить русским. Критика национального нигилизма российских либералов. - М., 2003.

³ Севастьянов А. Время быть русским! Третья сила. Русский национализм на авансцене истории. - М., 2004.

⁴ См.: Tishkov V. What Is Rossia? Prospects for Nation-Building. Security Dialogue, Vol. 26, No. 1, March 1995.

⁵ На этот вариант перешел, например, журнал Anthropology of Eurasia, издаваемый специалистом по России профессором Марджори Бэлзер.

⁶ На этот счет см. мою книгу: Тишков В. Реквием по этносу. Исследования по социально-культурной антропологии. - М., 2003.

⁷ См.: "Эксперт", 4.04.05.

⁸ Suny R.G. The Revenge of the Past. Nationalism, Revolution, and the Collapse of the Soviet Union. Stanford, 1993; T.Martin. The Affirmative Action Empire. Nations and Nationalism in the Soviet Union, 1923 - 1939. Ithaca, 2001.

Постоянный адрес данной публикации: