Имена великих людей для любого народа - символы его единства, достоинства, чести и славы. Для народа России данная истина имеет особое значение: имена великих связывают все нации и народности в единую духовную общность на бескрайних просторах нашей страны. В громадном большинстве своем - это русские имена, что понятно всякому просвещенному человеку: из русской истории вышла история России.

Скажи "Пушкин", и не надо ничего объяснять русскому (не по национальности только, а по культуре). В этом имени наше все, но любовь к Отечеству прежде всего.

Поведем речь о человеке, кто своим музыкальным гением составил славу культуры Росси и в конце XX века - о русском, советском композиторе Валерии Гаврилине.

Гениальный Георгий Свиридов говорил перед уходом в вечность (как недавно это было - и трех лет не прошло...): "ВСЕ, ЧТО ОСТАЕТСЯ В РУССКОЙ МУЗЫКЕ ПОСЛЕ МЕНЯ, - ЭТО МУЗЫКА ВАЛЕРИЯ ГАВРИЛИНА".

Их было двое в русской классической музыке к окончанию прошлого столетия - Георгий Свиридов и Валерий Гаврилин. Двое живых классиков. Свиридов старше Гаврилина почти на двадцать лет. И ушли в мир иной один за другим: 6 января 1998 года погасла свеча старшего из русских музыкальных гениев, 28 января 1999 года - младшего.

В этом году (2001) санкт-петербургским издательством писателей "Дума" выпущена в свет книга Валерия Александровича Гаврилина "О музыке и не только...". Книга необычна: она - не дневник великого композитора, не сборник его статей; в ней ни слова не сказано о его произведениях. О чем же она?

Думаем, что не ошибемся, если скажем: книга эта о войне духовного с бездуховным, что никогда не прекращалась.

Вечные темы личности и народа, национального и общечеловеческого в музыке, отражение в ней прекрасного и безобразного - все это и не только найдем мы в записках-размышлениях юного, молодого и пожилого Гаврилина. Он писал их для себя, редко когда датировал. Желал ли он, чтобы его сокровенные мысли стали известны, остается тайной. Из этих записок, когда великого композитора не стало среди нас, его жена Наталья Евгеньевна Гаврилина и его друг поэт Виктор Максимов составили книгу. Подобные подарочные книги купить сейчас можно (см. например, ссылку на подобные книги), но все равно они - большая редкость. Каждый экземпляр - коллекционный. Из-за малого тиража, большой культурной ценности и неимоверных трудов, вложенных в издания.

Запискам предпослан хронограф жизни В. А. Гаврилина.

1939 - 1953 гг.

17.08.1939 - Родился в г. Вологда в семье учителей: мать - Клавдия Михайловна Гаврилина, работала воспитателем и директором в детских домах Вологодской области. Отец - Александр Павлович Белов, перед войной (1940 - 1941 гг.) был заведующим РОНО (г. Сокол Вологодской области).

1941 - Отец ушел добровольцем на фронт и погиб под Ленинградом.

1941 - 1950 - Семья жила в дер. Перкурьево Вологодской области. Через дорогу, в селе Воздвиженье, К. М. Гаврилина была директором детского дома.

1950 - Арест матери.

1950 - 1953 - Детский дом в селе Ковырино под Вологдой.

1951 - Начало занятий музыкой в детской музыкальной школе N 1 г. Вологды.

1953 - В Вологду приехал доцент Ленинградской консерватории И. М. Белоземцев. Прослушивание, решение отправить в специальную музыкальную школу-десятилетку при Ленинградской консерватории.

1955 - 1958. Музыкальная школа-десятилетка

Именно в этот период - период ранней юности - Валерий Гаврилин начинает свои записи.

Их прочтение позволяет познать великость личности композитора как глубокого и оригинального мыслителя, главной темой жизни и творчества которого была любовь к России. Она вошла в него из глубин русского фольклора, из русской истории и великой русской, советской литературы. Из проникновения в суть русского как глубоко национального, общенационального и общечеловеческого.

Великий художник мыслил эпохами, веками. Как это ему удавалось - тайна. Разгадать ее до конца никому не дано, но приблизиться к ней можно. Гаврилинские записки-откровения помогают постичь неслучайность создания музыкальных шедевров, каждый из которых наполнен пушкинским русским духом - нежно трепетным и могучим. Назовем лишь те из них, что наиболее известны любителям классической отечественной музыки: вокальные циклы "Русская тетрадь" и "Времена года" (слова народные, С. Есенина, А. Твардовского), хоровая симфония-действо "Перезвоны" (по прочтении В. Шукшина), вокально-симфоническая поэма "Военные письма", телевизионный балет "Дом у дороги" по А. Твардовскому, балет "Подпоручик Ромашов" по повести А. И. Куприна, телевизионный балет "Женитьба Бальзаминова" по А. Н. Островскому и получивший славу у нас и за рубежом балет "Анюта" по А. П. Чехову.

Но обратимся к записям юного Гаврилина.

Вот самые первые из них:

"Блок - гений", "Подумать о переложении на музыку "12" Блока для хора".

И несколько ниже:

"ОТРАЖЕНИЕ ЛИЧНОСТИ В ИСТОРИИ

Непризнание единичности - пример с моим вызовом

- желание учителя

желания мои...

долго не отвечал.

Ни одно не главное. А все они сливаются вместе тогда, когда СПРОСЯТ ВСЕ".

Далее:

"Ищите святее страну

другую

А я и в этой проживу".

"Я не из газеты, я не с лозунга, но я искренне верю в комсомол. Вспомните целину. Это такой подвиг - равного которому нет в истории. Я слышал очевидцев, которые очень просто рассказывали... Блестящий журналист работал на вокзале носильщиком трибун.

Нам нечего зазнаваться - мы, с нашими настроениями и высказываниями, слишком рахитичны и трухлявы для того, чтобы зазнаваться, презирать простую кепку и широкие штаны"

Тут же:

"Распущенность - она мешает увидеть, что строй дает громадные возможности".

Коротко:

"Всегда растешь до простого:

Прокофьев и Бетховен - 9-я Бетховена".

Просто:

"Скупость средств, богатство музыки",

"Написанное Львом Толстым - написано историей и природой человечества",

"Глиэр - композитор старой школы, но художник нового времени".

Пространно:

"Лев Толстой со своими убеждениями в ценности лишь универсальных художественных произведений и вытекающей отсюда массовостью в таких произведениях оказал решающее влияние на всю последующую литературу. Массовость как следствие охвата изображаемых событий со всех положений - с верхушки госсистемы и до подножия, где находятся массы. И народная масса сама собою стала неотъемлемой особенностью литературы нашей эпохи - эпохи особо сильной борьбы за права человека. Примеры этому мы находим в произведениях великих мастеров - Кронина и Шолохова, Синклера и Фадеева - прямых наследников Л. Толстого".

Афористично:

"Когда вода доходит до подбородка - все начинают плавать",

"Счастье жизни - в труде и познании простейших истин жизни",

"Самое трудное - признаться себе".

Так думал Валерий Гаврилин в свои 16 - 19 лет.

В юности сформировалась его личность как личность выдающаяся, глубоко духовная. Когда в 25 лет он явил музыкальному миру свою "Русскую тетрадь", это поразило профессиональных музыкантов: да откуда в молодом человеке столько мудрого таланта?! Тогда, в 1969 году, его еще не рискнули называть гением. Но многим, искушенным в музыкальном искусстве, было ясно - талант громаден. В "Русской тетради" слышны мотивы языческой Руси и Руси православной, слышно музыкальное русское слово - напевное, лиричное, страждущее, со светлой тоской, и вольное, могучее. Вся история Святой Руси пропелась в гаврилинской музыке. Сотворилось так потому, что вся она, наша история, была в душе молодого композитора. Он уже в юности мыслил эпохами и веками. Не только познавал, но и чувствовал историю. Она жила в нем.

Я не музыковед, чтобы сказать больше. Выразил свое восприятие волшебной гаврилинской музыки как обыкновенный ее слушатель. Но по праву публициста скажу больше о русском музыкальном гении как о великом патриоте и гражданине.

По хронографу жизни В .А. Гаврилина его записки представлены в соответствии с основными ее этапами (1958 - 1964 гг. Консерватория и т.д.). Остановимся, читатель, на тех размышлениях композитора, которые находятся в русле главной его темы - любви к России, русскому народу. Он объяснился в этой любви в своей музыке. Объяснился и в своих записках - наедине с собою.

Вот как это у него получилось:

"Человек - дитя природы. Нельзя Север засадить пальмами, нельзя Сахару засадить осинами. В человеке живет либо кипарис, либо рябина, т.е. его родина, и он сам - знак своей родины. Нет общей для всех родины, как нет любви вообще. Есть только общая земля, по которой мы можем прийти, прозвучать на родину других людей. Чтобы быть принятыми там, мы должны уметь и знать то, что умеют и знают они. Это сделает нас доступными друг другу, позволит общаться на одном уровне. Но, чтобы стать интересными, мы должны принести свое - свое знание, свое умение, свое сердце, страсть и свое умение пользоваться их умением и знанием".

Это написано в 70-е годы прошедшего века. И в эти же годы с болью:

"Бегут из России в Европу лучшие музыканты, капитаны национального искусства. Бегут, как крысы с тонущего корабля, бегут, как преступники, как предатели, нарушают главный капитанский закон: капитан погибает со своим кораблем либо покидает его последним. Конечно, много в мире найдется еще кораблей, как много найдется домов для жилья, но плюнуть на свой первый - это значит, плюнуть на себя, плюнуть на лучшее, что дано душе - благодарность, любовь, долг, т.е. плюнуть на все то, ради чего существует искусство, которому он, капитан, служит. Это есть пример отделения человеческой совести от дела, которому служишь".

Валерий Гаврилин был беспощаден ко всем, кто бежал из России, пуская свой талант на продажу за границей. Когда солист балета Большого академического театра оперы и балета им. С. М. Кирова (Ленинград) не вернулся из зарубежных гастролей, молодой композитор (едва ли ему было 35 лет) сделал следующую запись:

"Уехал, остался за границей Барышников. Как грустно. Печально, что все труды и средства, даваемые государством и народом, поставлены лишь на обслугу других народов, на то, чтоб вернуть эти средства только валютой, а не разработанными душами своих людей.

Высокое искусство выключено из жизни нашего общества, для него нет целей, для него нет добрых слов от Родины: стали цениться только слова, сказанные на другом языке и оплаченные другими денежными знаками".

И чуть ниже:

"Ленинградское академическое хореографическое училище готовит кадры эмигрантов для всех частей света. Академическое эмигрантское училище".

Написано все в те же 70-е годы. Великий музыкант видел то, что стало явью в конце 80-х, начале 90-х годов: космополитизацию творческой интеллигенции, ее отрыв от родовых корней отечественной культуры. Еще раньше, в конце 60-х (1967 год), он высказал пророческие мысли:

"Нет ничего страшнее либерализма. Даже воинствующий консерватизм лучше, т.к. он очевиден. Либерализм же лжив, увертлив и трудно уловим. Он путает ясное отношение к вещам и сбивает с прямой дороги";

"Либерализм - это порядочность негодяев".

Требует ли это комментариев, читатель?

Решусь сказать, что не случайно (то был ответ на либерально-космополитическую развращенность "собратьев" по цеху искусства) в начале и середине 80-х годов Валерий Гаврилин творил глубоко национальные свои шедевры: хоровую симфонию-действо "Перезвоны" (по прочтении В. Шукшина) - 1981 - 1982 гг.; балет "Анюта" - 1982 г.; балеты "Дом у дороги" (по А. Твардовскому) - 1984 г., "Подпоручик Ромашов" - 1986 г. Тема верности родине - России, русскому искусству - сквозная в записках одного из великих композиторов XX века. Такова его запись в начале 90-х годов:

"(Нуриев и пр. - паразитировать на кем-то созданном)

Вам нужна среда обитания, а мне - отечество. Для творчества.

Для вас отечество костюм, а для меня - кожа".

Гаврилинский патриотизм ничего общего не имеет с патриотизмом квасным, с национальной ограниченностью и исключительностью.

Патриотизм великого музыканта таит в себе истинно национальное как общенациональное в России, как общечеловеческое, интернациональное.

Вот запись 4 декабря 1976 года:

"Сегодня - праздник - проиграл все Шумана. Играл 5 лет. Какое диво, чудо. Плачу, реву, улыбаюсь, чувствую себя рыцарем. Слов нет. Мысль пока одна - весь Чайковский вышел из Шумана. Но за всю жизнь ни разу не сказал об этом... Ну, по меньшей мере, балетный Чайковский. Ура, Шуман!!!"

Запись 1979 года:

"Настоящее интернациональное - прежде всего высокоразвитое национальное".

Уверен, что без создания вокального цикла "Немецкая тетрадь" на стихи Г. Гейне (1962) Валерий Гаврилин не сочинил бы "Русской тетради" (1965).

Еще одна его запись, не требующая пояснений:

"Национальный композитор

1. Наличие темы Родины, отечества. Объяснение любви к Родине".

Глубоки, неожиданны, и думаю не только для меня, суждения композитора об искусстве. Он утверждал, что оно начинается там, где начинается раздвоение личности, разделение мира художника на реальные поступки и воображаемый идеал. По Гаврилину, там, где выпирает личность, - искусство кончается. Подлинное искусство не продажно. Творец, ожидающий больших гонораров от показа и исполнения своих произведений, убивает себя. Творчество и большие деньги несовместимы. Подлинное искусство всегда бескорыстно. Нельзя творить, не имея общественной позиции либо изменяя ей с изменением власти. Невозможно творить, будучи не в ладу с совестью.

Написанное великим композитором - его убеждения, которым он никогда не изменял. Был продолжателем жизненной линии гениального Бетховена, который предпочел бедность, свободу творчества раболепию перед власть имущими. Далеко не все великие (великие без преувеличения) оказались крепки духом. Приспособленчество к мерзости изменившихся обстоятельств становилось в различные времена уделом людей недюжинного таланта.

Показательна в этом отношении судьба великого немецкого драматурга Герхарда Гауптмана. Он служил нацистской Германии, смирился с гитлеровским режимом. Будучи почтенным старцем, продолжал писать пьесы и после премьеры последней из них "Дочь собора" вышел из театра под руку с Геббельсом. Гауптман был не одинок в своем приспособленчестве. Его примеру последовали один из самых выдающихся дирижеров XX века Вильгельм Фуртвенглер, известный немецкий композитор Рихард Штраус, получивший международное признание пианист Вальтер Гизекинг. И другие, и другие. Деньги, личное благополучие решили все.,

Но самой тяжкой была борьба с русофобствующими от музыкального искусства. Тяжкой и в советское время, и уж тем более в настоящее. В последние десять лет произведения Свиридова и Гаврилина звучали чрезвычайно редко на радио и телевидении. Духовная русская музыка до сих пор не в чести у управляющих сегодня культурой.

Здесь, читатель, остановимся и назовем имена тех, кому мы обязаны открытием и блестящим исполнением творений Валерия Гаврилина. Первые в их ряду: выдающиеся дирижеры современности Владимир Федосеев и Владислав Чернушенко. Особо скажем о дирижере большого таланта - Станиславе Горковенко. Многие годы руководя эстрадно- симфоническим оркестром им. Соловьева-Седова, который памятен ленинградцам, он дал жизнь всему, что сочинил великий композитор. Постановку его телевизионных балетов осуществил Александр Белинский, хорошо известный в музыкальном мире России. Владимир Минин - руководитель Московского камерного хора - первым представил на сцене русские до боли гаврилинские "Перезвоны".

Лучшие солисты оперы и балета считали за счастье быть первыми исполнителями произведений маэстро: Зара Долуханова, Ирина Богачева, Лариса Шевченко, Владимир Чернов, Екатерина Максимова и Владимир Васильев. Первооткрывателями эстрадных его песен были Эдуард Хиль, Таисия Калинченко, Людмила Сенчина, Галина Ефимова.

О многих из них можно прочесть в книге Валерия Гаврилина. Он обожал исполнителей своих сочинений, посвящал им стихи и с беспощадностью требовал от них неукоснительного следования авторскому замыслу. За это они боготворили и боготворят его.

Валерий Александрович Гаврилин был истинно русским, православным человеком. Потому не мог принять нынешнего режима власти. Развал Советского Союза и последующее затем торжество разгула расхитителей, спекулянтов, бандитов, чиновников-мздоимцев (он называл их антинародом), торжество бездуховности вызывали отвращение в душе патриота. Он страдал: "Россия - единственная страна, гражданин которой может сказать, что он как чужой в своем отечестве - так хорошо у нас иностранцам и так плохо своим".

Развращение великого народа алчностью, стяжательством, поощрением пьянства, пошлостью увеселительных шоу, уголовным песнопением звезд шоубизнеса - не давало покоя совести великого гражданина. Как надо измучиться верующему человеку, чтобы написать такое:

"Громадное количество новых храмов и монастырей не спасло нравственности России. Господин рубль не дал". И уж совсем горько:

"У пьяного народа и господь - пьяница".

Но отчаяние никогда не посещало его душу. Он беззаветно был предан своему народу, который дал ему имя и определил его судьбу - нелегкую, счастливую и прекрасную. О том, читатель, сказано в книге русского композитора. Сказано так, что мне не передать это своими словами.

В последние годы жизни Валерий Александрович задыхался в Санкт-Петербурге, где не звучала его музыка. Позволял себе мечтать о возвращении в Вологду - на свою малую родину.

Как и гениальный Свиридов, он был весь от света. Как и Свиридов, выполнял свой святой долг, пока не перестало биться сердце. Последняя его запись:

"Я живу на своей родине, я охраняю и сохраняю ее музыку". В своей музыке он охранял и сохранял Россию. В этом было его трудное и светлое счастье. Он выполнил свой долг до конца.

Думаешь о нем, и слышишь вальс, который написан по мотивам фронтовой поэзии Твардовского. Все в нем пронзительно и душевно: тревога, надежда, выстраданная любовь, ожидание любви-счастья и радость Победы. Вальс - солдат Великой Отечественной, после которого они откланивались женщинам, целовали им руки и уходили на передовую. Вальс русской души - души вечной.

Слышишь и вальс из балета "Анюта" - сколько в нем беззаботного веселья! И чуть грусти и печали. Видишь, как высокий и стройный Чехов вальсирует с героиней своего романа "Анна на шее". Свет жизни - русской, лиричной, трагичной и всепобеждающей - озаряет нас. Чудо это - гаврилинский русский вальс...

Ищите книгу Валерия Гаврилина. Вы услышите чудную музыку и не только. Познаете себя в вечном мире и этот мир в себе.

Вы услышите русскую музыку - всечеловеческую. Вы услышите музыку, что живет эпохами, тысячелетиями. Русский музыкальный гений откроет вам свою душу.

Постоянный адрес данной публикации: