Советские американисты всегда уделяли большое внимание историографии внешней политики США. В той или иной мере эта тема затрагивается почти в каждой диссертации, статье и книге, посвященной внешнеполитическим аспектам истории этой страны. Трудно даже перечислить авторов специальных историографических исследований и обзоров по данной проблематике. При очевидных успехах в изучении этой сложной проблематики бросается в глаза противоречивость в оценках трудов как отдельных американских историков, так и целых направлений, школ и течений. Историография внешней политики, как правило, рассматривается самостоятельно, вне связи с общим развитием исторической науки в США. Даже в учебнике по историографии внешнеполитические разделы несколько выпадают из общей схемы развития исторической науки в США. Не случайно их автор подчеркивает, что "изучение внешнеполитической проблематики стало самостоятельной отраслью буржуазной исторической науки". Если в центр послевоенного ее развития в учебнике справедливо ставится концепция "консенсуса" и "новый консерватизм", то в историографии внешней политики выделяются совсем иные направления: школы "политического идеализма" (Д. Перкинс, С. Ф. Бимис), "реальной политики" (Г. Моргентау, Р. Осгуд), "модернистское", "официальное", "критическое" направления, "наиболее реакционная группа" и т. д.¹ . В результате получается излишне пестрая картина, причем историография внешней политики не ставится в неразрывную связь со всей исторической наукой США. Между тем именно такой подход наиболее перспективен.

Уместно в этой связи напомнить характеристику состояния американской исторической науки в период перехода к империализму и в годы "прогрессистской эры" (конец XIX - первые десятилетия XX в.). На смену историкам-любителям приходят профессионалы, развивается техника исследования, основана Американская историческая ассоциация (1884 г.), начал выходить журнал "American Historical Review" (1895г.). Одновременно не без влияния позитивизма, успехов естественных наук, а в определенной степени и марксизма все более усиливается борьба мнений и критический подход к прошлому. Властителями дум нового, XX в. становятся представители "прогрессистского", или "экономического", направления - Ф. Дж. Тернер, Ч. Бирд, К. Беккер и В. Л. Паррингтон² .

¹ Историография новой и новейшей истории стран Европы и Америки. М. 1977, с. 484 - 486; см. также: Американская историография внешней политики США. М. 1972; и др.

² Болховитинов Н. Н. США: проблемы истории и современной историографии. М. 1980, с. 8.

стр. 66

Как же все эти процессы сопрягаются с развитием историографии внешней политики? Бросается в глаза, что и в этой отрасли исторической науки происходит явный рост профессионализма и специализации. Именно в этот период историография внешней политики оформляется в самостоятельную отрасль исторической науки. Если в XIX в. об американской дипломатии судили по общим курсам истории США Дж. Бэнкрофта, Р. Хилдрета или Дж. Макмастера³ , то с наступлением нового, XX в. появляются многочисленные специальные труды по истории внешней политики - Дж. Фостера (1900 г.), А. Харта (1901 г.), Дж. Мура (1905 г.), К. Фиша (1915 г.) и других⁴ . Выход США на широкую мировую арену стимулировал интерес публики к международным отношениям. В ведущих университетах страны вводятся специальные курсы по внешней политике, которые читают такие известные историки, как А. Харт, Эд. Чаннинг в Гарварде, Ф. Дж. Тернер, К. Фиш в Висконсине и т. д. Позднее, уже в 1920-е годы, под редакцией молодого С. Ф. Бимиса вышла и первая многотомная серия о государственных секретарях США и их дипломатии⁵ .

Чисто внешнее, структурное сходство еще не дает достаточных оснований, чтобы рассматривать работы по внешней политике в рамках общеисториографической классификации. Главное - в общности идейного содержания, а здесь возникают некоторые трудности. Отличительной чертой профессиональных историков внешней политики США с начала XX в. стала апология экспансии. Практически почти единодушно они оправдывали "добавления" к доктрине Монро, политику "дипломатии доллара" в странах Латинской Америки, "открытых дверей" - на Дальнем Востоке, оккупацию Кубы, панамскую "революцию" и другие не менее очевидные агрессивные акты Соединенных Штатов. Последователям Ф. Дж. Тернера казалось вполне естественным, что завершение процесса континентальной экспансии передвинуло "подвижную границу" Америки в бассейн Тихого океана, на Дальний Восток, Филиппины, не говоря уже о странах Карибского бассейна. Процесс экспансии, присоединение к США все новых и новых территорий, расширение их торговли и "благотворное влияние на отдаленные страны и народы" было, по выражению Дж. Каллагана, "великим главным фактом американской истории"⁶ .

Будучи активным сторонником Т. Рузвельта, А. Харт признавал, что не испытывает ничего, кроме "гордости в отношении целей и результатов американской дипломатии"⁷ . При этом он, как и его коллеги, не сомневался ни в справедливости доктрины Монро, ни в необходимости испано- американской войны 1898 года⁸ . В качестве своеобразного блага для народов Латинской Америки рассматривал доктрину Монро и такой авторитетный специалист, как Дж. Латане. "Доктрина Мон-

³ Эта особенность наиболее ярко воплотилась, пожалуй, в "Истории США" Г. Адамса (Adams H. The History of the United States during the Administrations of Jefferson and Madison. Vols. 1 - 9. N. Y. 1889 - 1891). Благодаря своим литературным достоинствам, а также профессиональному уровню труд Г. Адамса хотя и проникнут откровенной неприязнью к Т. Джефферсону (а отчасти и Дж. Мэдисону), сохраняет свое научное значение до настоящего времени.

⁴ Foster J. W. A Century of American Diplomacy. Boston and N. Y. 1900; Hart A. B. The Foundations of American Foreign Policy. With a Working Bibliography. N. Y. - Lnd. 1901; Moore J. B. American Diplomacy. Its Spirit and Achievements. N. Y. 1905; Fish C. R. American Diplomacy. N. Y. 1915; Latane J. H. A History of American Foreign Relations. Garden City. 1927.

⁵ The American Secretaries of State and Their Diplomacy (1781 - 1925). N. Y. 1927 - 1929.

⁶ Callahan J. M. An Introduction to American Foreign Policy [Morgantown]. 1908, p. 1.

⁷ Hart A. B. Op. cit., pp. V - VI.

⁸ Ibid., pp. 48, 131; ejusd. Tne Monroe Doctrine: An Interpretation. Boston. 1916; Latane J. H. America as a World Power, 1897 - 1907. N. Y. 1907.

стр. 67

ро, - по его мнению, - является совершенно законным принципом и полностью оправдана почти столетним опытом. Она спасла Южную Америку от эксплуатации, подобной той, жертвой которой стали в течение прошедших поколений континенты Африки и Азии"⁹ . Можно ли считать этих историков "прогрессистами", для которых, как известно, был характерен критический подход к прошлому, стремление разобраться в его противоречиях, понимание необходимости реформ и т. п.? И здесь мы подходим к объяснению противоречия, которое до сих пор затрудняло понимание развития историографии внешней политики и ее отношения к магистральному пути американской исторической науки.

При внимательном рассмотрении указанное выше противоречие оказывается мнимым. Дело в том, что экспансия и реформы являлись, по существу, двумя сторонами одной и той же "прогрессистской" медали. Т. Рузвельт и В. Вильсон были буржуазными реформаторами во внутренней политике и откровенными экспансионистами - во внешней. Соответственно Ч. Бирд и Ф. Тернер олицетворяли собой две стороны "прогрессистского" направления в историографии. Не случайно теория "границы" Тернера оказала влияние не только на экспансионистски настроенных современников, но даже на Ф. Рузвельта¹⁰ . Нельзя не учитывать и того обстоятельства, что среди ведущих американских историков внешней политики оказалось много прямых учеников Ф. Дж. Тернера: таких, как С. Бимис, Ф. Мерк и А. Уайтакер. Вполне откровенно недвусмысленно экспансионистское кредо "прогрессистской" историографии высказал А. Дарлинг. Американская экспансия, по мнению этого ученика и последователя Ф. Дж. Тернера, была трудной и жестокой. Но она, уверял он, "расширяла сферу свободы и демократии" и заслуживает положительной оценки¹¹ .

Апология экспансии была главным, но не единственным фактором, характерным для историографии внешней политики в "прогрессистский" период. Общий критический дух того времени не мог не способствовать повышению качества исследований и появлению ряда "ревизионистских" работ, пересматривавших установившиеся точки зрения по проблемам внутренней, а отчасти и внешнеполитической истории США. Показательно, что в то время была пересмотрена старая концепция англоамериканской войны 1812 г, как якобы борьбы в защиту "морских прав" и "национальной чести" США (работы Г. Льюиса, Д. Андерсона, Л. Хэкера и особенно Дж. Пратта). Именно Пратт нанес решающий удар по традиционным взглядам на происхождение и характер войны 1812 г. и показал важную роль экспансионистских планов правящих кругов США в отношении Канады и Флориды¹² . Время от времени появлялись и другие серьезные труды, в которых экспансионистские и националистические идеи подвергались критическому анализу. Упомянем монографию А. Уайнберга, которой включил в дипломатическую историю и отношения США с индейскими племенами¹³ .

Вполне отчетливо в "прогрессистский" период прослеживается тенденция к анализу соперничества держав в мировой политике и, в частности, англо- американских противоречий. Это особенно характерно для

⁹ Latane J. H. From Isolation to Leadership. N. Y. 1920, pp. 4 - 5. Критический анализ экспансионистской политики США в XIX - начале XX в. см.: Американский экспансионизм. Новое время. М. 1985.

¹⁰ Billington R. A. Frederick Jackson Turner: Historian, Scholar, Teacher.

N. Y. 1973, p. 447.

¹¹ Darling A. B. Our Rising Empire, 1763 - 1803. New Haven. 1940, p. 552; Combs J. A. American Diplomatic History: Two Centuries of Changing Interpretations. Berkeley. 1983, p. 292.

¹² Pratt J. W. Expansionists of 1812. N. Y. 1925.

¹³ Weinberg A. K. Manifest Destiny. A Study of Nationalist Expansionism in American History. Baltimore. 1935.

стр. 68

ранних книг С. Бимиса, Дж. Риппи, Э. Татума и др.¹⁴ . Кстати, именно Татум первый выдвинул тезис об антианглийской направленности доктрины Монро. Принципы ее, по словам Татума, "выражали подлинный смысл национального республиканского духа времени - ту гордость американскими институтами и уверенность в судьбе Америки, которые пронизывали духовную жизнь Соединенных Штатов"¹⁵ .

Как и в области внутренней политики, "прогрессистский" период во внешнеполитической историографии ознаменовался (хотя и не сразу) появлением серии серьезных трудов, основанных на критическом изучении документальных источников. С начала 1920-х годов одна за другой стали выходить ставшие позднее классическими монографии С. Бимиса, Д. Перкинса, А. Уайтакера и др. Вслед за известными монографиями С. Бимиса о договорах Джея и Пинкни в 1927 г. появилась первая книга Д. Перкинса о происхождении доктрины Монро. Затем вышли в свет две другие его обширные монографии, проследившие историю доктрины вплоть до начала XX века¹⁶ . Широкую известность приобрели книги Дж. Пратта об экспансионистах 1812 и 1898 гг., монографии А. Уайтакера о ранних американо-испанских отношениях, и, наконец, его работа о политике США в отношении борьбы народов Латинской Америки за независимость¹⁷ . Этот список нетрудно продолжить и значительно расширить, но и без того вполне очевидно, что 20 - 30-е годы можно с полным основанием назвать временем расцвета историографии внешней политики США. Перечисленные выше работы переиздаются до сих пор и остаются в числе наиболее авторитетных исследований в своей области¹⁸ .

Поворот в исторической науке в США произошел после второй мировой войны. В условиях реакции, маккартизма и "холодной войны" всякого рода либеральные (не говоря уже о радикальных) идеи трактовались как "крамольные". Резкой критике была подвергнута предшествующая политика президента Ф. Рузвельта, в первую очередь сотрудничество США с СССР в годы второй мировой войны, требование безоговорочной капитуляции фашистской Германии и Японии, решения Ялтинской конференции и т. д. Американские историки внешней политики взяли на вооружение "теорию тоталитаризма". Решения в Ялте приравнивались к мюнхенской политике "умиротворения"¹⁹ .

¹⁴ Bemis S. F. Jay's Treaty: a Study in Commerce and Diplomacy. N. Y. 1923; ejusd. The Diplomacy of the American Revolution. N. Y. 1935; ejusd. Diplomatic History of the United States. N. Y. 1936; Rippy J. F. Rivalry of the United States and Great Britain over Latin America, 1808 - 1830. Baltimore. 1929.

¹⁵ Taturn Ed. H. The United States and Europe, 1815 - 1923. A Study in the Background of the Monroe Doctrine. Berkeley. 1936, pp. 277 - 278.

¹⁶ Perkins D. The Monroe Doctrine, 1823 - 1826. Cambridge. 1927; ejusd. The Monroe Doctrine, 1826 - 1867. Baltimore. 1933; ejusd. The Monroe Doctrine, 1867- 1907. Baltimore. 1937. В 1941 г. была опубликована обобщающая книга Д. Перкинса (ejusd. Hands off. A History of the Monroe Doctrine. Boston. 1941).

¹⁷ Pratt J. W. The Expansionists of 1812; ejusd. The Expansionists of 1898. Baltimore. 1936; Whitaker A. P. The Spanish-American Frontier: 1783 - 1795: The Western Movement and Spanish Retreat in the Mississippi Valley. Boston. 1927; ejusd. The Mississippi Question, 1795 - 1803. N. Y. -Lnd. 1934; ejusd. The United States and the Independence of Latin America, 1800 - 1830. Baltimore. 1941.

¹⁸ Американские историографы не выделяют "прогрессистский" период в изучении международных отношений и даже ошибочно утверждают, будто бы среди историков внешней политики "прогрессисты" практически отсутствуют. Так, в "Энциклопедии американской внешней политики" говорится, что "прогрессистское направление в американской исторической науке оказало слабое влияние на специалистов по внешней политике", да и сама "дипломатическая история как особая отрасль исследований" до второй мировой войны еще не привлекла внимания сколько-нибудь значительного числа ученых (Encyclopedia of American Foreign Policy. Studies of the Principle Movements and Ideas. Vol. 1. N. Y. 1978, p. 159).

¹⁹ Combs J. A. American Diplomatic History. Two Centuries of Changing Interpretations. Berkeley. 1983, pp. 197 - 198, 220 etc.; Adler L. K., Paterson Th. G. Red Fascism: The Merger of Nazi Germany and Soviet Russia in the American Image of Totalitarism. American Historical Review (далее - AHR), April 1970, vol. 75, N 4.

стр. 69

Консервативно-консенсусная атмосфера второй половины 1940-х и 1950-х годов не могла не отразиться на интерпретациях внешнеполитических проблем. До сих пор, однако, на это обстоятельство не обращали должного внимания. Одна из причин состояла, по-видимому, в том, что главные архитекторы "консенсуса" в историографии - Д. Бурстин, Л. Харц и Р. Хофстедтер - специально внешней политикой не занимались. С другой стороны, крупнейшие историки внешней политики С. Бимис, Т. Бейли, Д. Перкинс, Дж. Пратт продолжали активно работать и после второй мировой войны. Их учебники и книги переиздавались вплоть до последнего времени. Но если до второй мировой войны труды этих метров внешнеполитической историографии в большей (Дж. Пратт) или меньшей (Д. Перкинс) степени отражали "прогрессистские" идеи, то во второй половине XX в. эти авторы перешли на гораздо более консервативные позиции. В их работах уже почти не просматривается критическое начало, но зато усилились охранительные и апологетические тенденции. Заметно поблекла антибританская окраска трудов С. Бимиса. Д. Перкинс стал подчеркивать глубокий антагонизм "в идеологической сфере" между США и СССР²⁰ . В целом эти историки, как и авторы новых курсов внешней политики (Р. Леопольд, А. Деконде), оказались удивительно единодушными в своих оценках "советской угрозы" и апологии внешней политики США после второй мировой войны.

Переход авторитетных специалистов в области истории внешней политики на сугубо консервативные позиции, к активной защите действий вашингтонского правительства и резкой критике позиции Советского Союза произошел особенно легко и быстро, поскольку эти историки всегда были близки к официальным кругам и прежде всего к госдепартаменту. Как авторы общих курсов, так и специалисты по истории "холодной войны" проявили в 1950-х - начале 1960-х годов почти полное единодушие в вопросе о ее происхождении. Можно сослаться на книги Дж. Спэнье, Дж. Лукача, Д. Доннелли и др.²¹ Дж. Лукач, например, утверждал, будто "главным создателем железного занавеса и холодной войны" был Советский Союз, а правительство США остановило "распространение русской коммунистической тирании", провозгласив доктрину Трумэна и осуществив план Маршалла²² . В числе активных защитников официальной версии "холодной войны" оказались и такие влиятельные историки, как У. Макнейл, Г. Фейс, А. Шлезингер- мл.²³ .

Обратим внимание на любопытную метаморфозу, которая произошла после 1945 г. с представителями крайне правых кругов. До второй мировой войны они были последовательными изоляционистами. В 1950-е годы эти же лица превратились в крайних интервенционистов, сторонников "крестового похода" против коммунизма в глобальном масштабе. У. Чемберлин, который в 1938 г. приветствовал Мюнхен, после войны стал доказывать, что если бы Англия и Франция проявили должную твердость, то Германия и Советский Союз истребили бы друг друга. Показательно, что свою новую книгу Чемберлин посвятил Дж. Ф. Даллесу как борцу против умиротворения. Крайне правым даже Трумэн и Ачесон казались "красными". Именно с таких позиций была

²⁰ Perkins D. The Diplomacy of a New Age. Bloomington - Lnd. 1967, p. 17.

²¹ Spanier J. American Foreign Policy since World War II. N. Y. 1960; Lukacs J. A History of the Cold War. Rev. ed. N. Y.' 1962; Donnelly D. Struggle for the World. The Cold War. N. Y. 1965.

²² LukacsJ. A New History of the Cold War. N. Y. 1966, pp. 63, 67.

²³ Mc Neill W. H. America, Britain and Russia. Their Cooperation and Conflict, 1941 - 1946. Lnd. 1950; Feis H. Churchill - Roosevelt - Stalin. Princeton. 1957, etc.

стр. 70

написана книга Дж. Бэрнхэма, в которой доказывалось, что политика "сдерживания" приведет к поражению Соединенных Штатов²⁴ .

Крайние позиции занимали также сотрудники Пенсильванского института внешнеполитических исследований Р. Страус-Хюпе, С. Поссони и другие. Работы этих авторов, уже выходившие за рамки академического "консенсуса", в целом оказывали серьезное влияние на общую атмосферу 1950-х годов. Взгляды правых довольно часто находили и прямое отражение в общих трудах по внешней политике, в связи с чем можно сослаться, в частности, на известный курс С. Бимиса, который приравнял Ялту к Мюнхену и, приписывая Советскому Союзу стремление к мировому господству, оправдывал политику "с позиции силы"²⁵ .

Конечно, в американской исторической науке всегда наблюдался весьма широкий спектр различных школ и направлений. Определенные расхождения в оценках и взглядах можно проследить и в работах периода "холодной войны". Широкое распространение получило, в частности, деление историков внешней политики на "идеалистов" (Д. Перкинс, С. Бимис, Дж. Спэнье) и "реалистов" (Г. Моргентау, Дж. Кеннан). Если первые пропагандировали правовые и моральные ценности, "демократические и гуманные идеалы" во внешней политике США, то вторые исходили в первую очередь из "баланса сил" и "национальных интересов". И те и другие, однако, решительно выступали в защиту внешнеполитического курса Вашингтона. Поэтому главным в годы "холодной войны" было не различие между историками внешней политики, а их конформизм, общая приверженность откровенной защите официальных доктрин и концепций правительства. Не случайно специалисты указывают на внешнеполитический "консенсус" 50-х годов. "В период жесткой конфронтации с Советским Союзом... буржуазные историки различных школ и направлений подчинялись требованиям самой откровенной апологетики официальных доктрин и концепций. Сложившаяся обстановка благоприятствовала развитию академического конформизма"²⁶ .

Хотя деление на "реалистов" и "идеалистов" имеет определенные основания и широко распространено в литературе, оно представляется условным и даже несколько надуманным. Дело в том, что "реалисты", которые со временем стали явно преобладать, не упускали возможности при случае сослаться на "идеалистические" категории, правовые и моральные "идеалы". Вместе с тем даже Д. Перкинс и другие ортодоксальные "идеалисты" не могли в своих трудах полностью абстрагироваться и совершенно не учитывать реальности международной политики - "баланс сил", "национальные интересы" и т. д.

До сих пор, говоря о консервативном "консенсусе", ми имели в виду в первую очередь проблемы истории внешней политики США после второй мировой войны. Надо сказать, однако, что консервативный "консенсус" вполне определенно сказался и на освещении многих традиционных внешнеполитических проблем истории Соединенных Штатов XIX - первой половины XX века. Решительному пересмотру было подвергнуто, в частности, "экономическое" и "секционное" объяснение происхождения англо- американской войны 1812 г., представленное работами Дж. Пратта и Л. Хэкера. В конце 1950-х - начале 1960-х годов одна за другой публиковались исследования Р. Хорсмана, Б. Перкинса, Н. Рисджорда, Р. Брауна, в которых доказывалось, что США будто бы

²⁴ Chamberlin W. H. America's Second Crusade. Chicago. 1950; ejusd. Appeasement. Road to War. N. Y. 1962; Burnham J. Containment or Liberation. N. Y. 1952.

²⁵ Bemis S. F. A Diplomatic History of the United States. 5th ed. N. Y. 1965, p. 988.

²⁶ Егорова Н. И. Советско-американские отношения послевоенного периода в буржуазной историографии США. М. 1981, с. 37 - 38, 171.

стр. 71

не стремились к захвату Канады или Флориды, а лишь защищали свою "национальную честь" и морские права²⁷ . В духе теории "консенсуса" Р. Браун отрицал существование "военных ястребов" и раскол в республиканской партии. Само понятие "ястребы 1812 г." он относил за счет "партийных недоразумений и исторической мифологии"²⁸ . В дальнейшем Р. Хатценбюлер, Р. Айви и др. стали трактовать расстановку сил по вопросу о войне в плане "партийного единства"²⁹ .

Значительные изменения произошли в характеристике истории англо- американских отношений. Если ранее, не без влияния трудов С. Бимиса, акцент делался в первую очередь на противоречиях и конфликтах, то после второй мировой войны усилия американских историков сосредоточились на доказательстве существования традиций сотрудничества, дружбы и благожелательства. Особенно много в этом отношении сделал сын Д. Перкинса, профессор Б. Перкинс, выпустивший три объемистых тома по истории англо- американских отношений в 1795 - 1822 годах³⁰ . Несколько видоизменил свои старые взгляды и С. Бимис, подчеркивая теперь моменты солидарности "британского и американского народов"³¹ . Тенденция к сглаживанию англо-американских противоречий явно просматривалась и в дальнейшем, в частности в книге Б. Перкинса о "великом сближении" 1895 - 1914 гг. и общем очерке отношений между двумя странами Ч. Кэмпбелла³² .

Если при анализе отношений США с Англией "консенсусные" историки сглаживали противоречия между ними, то в русско-американских отношениях они, напротив, подчеркивали "извечную враждебность" и "драматические столкновения"³³ . Враждебность ко всему советскому и русскому оказывалась выгодной самым активным сторонникам "холодной войны", которые одновременно выступали пропагандистами "атлантической солидарности" между США и Великобританией.

Влияние "консенсуса" можно проследить и в освещении вопроса о вступлении США в первую мировую войну. Известно, как долго и остро этот вопрос дебатировался в 20-е и 30-е годы³⁴ . После 1945 г. никто из крупных американских историков уже не доказывал, что США не следовало вмешиваться в первую мировую войну. Некоторые разногласия сохранялись лишь в том, руководствовался ли президент В. Вильсон практическими соображениями или исходил из каких-то моральных и утопических целей³⁵ .

Более острым и спорным оказался первоначально вопрос о вступлении США во вторую мировую войну, в частности в связи с тем, что к критикам политики Ф. Рузвельта присоединился Ч. Бирд. По мнению последнего, Рузвельт сознательно вводил в заблуждение американскую общественность, когда заявлял, что стремится избежать войны, а сам,

²⁷ Подробнее см. Болховитинов Н. Н. Ук. соч., с. 225 - 231; Сидоров Л. Н. Англо-американская война 1812 - 1814 гг. в буржуазной историографии США. Автореф. канд. дис. Казань. 1982.

²⁸ Brown R. A. The Republic in Peril: 1812. N. Y. 1964, pp. 44 - 45, 66.

²⁹ Hatzenbuehler R. L. Party Unity and Decision for War in the House of Representative. -William and Mary Quarterly, 1972, vol. 29, N 3; Hatzenbuehler R. L., I vie R. Congress Declares War. Kent. 1983.

³⁰ Perkins B. The First Rapprochement. Philadelphia. 1955; ejusd. Prologue to War. Berkeley. 1961; ejusd. Castlereagh and Adams. Berkeley. 1964.

³¹ Bemis S. F. John Quincy Adams and the Foundations of American Foreign Policy. N. Y. 1949, p. 401.

³² Perkins B. The Great Rapprochement. England and United States, 1895- 1914. N. Y. 1968; Campbell Ch. S. From Revolution to Rapprochement: The United States and Great Britain, 1783 - 1908. N. Y. 1974.

³³ Bailey Th. A. American Faces Russia. Russian-America Relations from Early Times to Our Day. Ithaca. 1950; America and Russia. A Century and a Half of Dramatic Encounters. N. Y. 1962 etc.

³⁴ May E. R. American Intervention: 1917 and 1941. Washington. 1960.

³⁵ Combs J. A. Op. cit., p. 258.

стр. 72

наоборот, делал все возможное, чтобы втянуть США в конфликт на стороне Англии. По словам Бирда, Рузвельт спровоцировал нападение Японии на Пирл- Харбор, чтобы сломить сопротивление общественности и обеспечить вступление США в войну против фашистских держав³⁶ .

Получив свободный доступ к бумагам госдепартамента, близкие к официальным кругам в Вашингтоне У. Л. Лангер и С. Э. Глисон подготовили два фундаментальных тома, содержащих обоснование правительственного курса³⁷ . Сравнительно легко исследователи доказали, что хотя, быть может, Рузвельт и мог оттянуть неизбежный разрыв с Японией на некоторое время, США не могли сделать уступки, необходимые для того, чтобы избежать войны вообще³⁸ . С опровержением мнения Бирда выступили также С. Э. Морисон, Р. Феррелл и другие специалисты. В конечном счете и в этом вопросе победила традиционная точка зрения, и большинство историков пришло к согласию. Не случайно поэтому некоторые историографы стали в последнее время признавать, что "консенсусный взгляд на прошлое" получил известное отражение и в работах специалистов по дипломатической истории, что особенно отчетливо проявилось в "традиционном консервативном анализе холодной войны"³⁹ .

Важные изменения в историографии внешней политики США произошли в бурные 1960-е годы, особенно в связи с крайне непопулярной войной во Вьетнаме, когда возникло направление "радикальных" ("новых левых") историков⁴⁰ . В нашей литературе "ревизионистам", пересмотревшим традиционные взгляды на происхождение "холодной войны", уже уделялось специальное внимание⁴¹ . Не вдаваясь в детали, напомним, что у истоков нового направления стоял У. А. Уильямс⁴² , подготовивший в Висконсинском университете большую группу способных молодых исследователей. Значительную роль в пересмотре официальной версии происхождения "холодной войны" сыграла также фундаментальная работа Д. Флеминга, который справедливо указывал, что антикоммунизм стал неотъемлемой частью политики США, начиная с 1917 года. Он отмечал и отсутствие документальных данных о стремлении СССР вступить в конфликт с западными странами⁴³ .

³⁶ Beard Ch. A. American Foreign Policy, 1932 - 1940. New Haven. 1946; ejusd. President Roosevelt and the Coming of the War 1941. New Haven. 1948. Подробную характеристику работ Ч. Бирда по внешней политике см. Егорова Н. И. Изоляционизм 30-х годов - Американский ежегодник, 1984. М. 1984.

³⁷ Langer W. L., Gleason S. E. The Challenge to Isolation. 1937 - 1940. N. Y. 1952; ejusd. The Undeclared War. 1940 - 1941. N. Y. 1953.

³⁸ Langer W. L., Gleason S. E. The Undeclared War, pp. 872 - 902; Feis H. The Road to Pearl Harbor. Princeton. 1950, pp. 302 - 319; Rauch B. Roosevelt: From Munich to Pearl Harbor. N. Y. 1950, pp. 445 - 477; Drumond D. F. The Passing of American Neutrality, 1937 - 1941. Ann Arbor. 1955, pp. 379 - 380; Butow R. Tojo and the Coming of the War. Princeton. 1961, pp. 337 - 343.

³⁹ DeConde A. American Diplomatic History in Transformation. Washington. 1976, p. 13. Сколько-нибудь детального освещения эта проблема в работах американских историографов, однако, не получила. Едва ли не единственная специальная заметка о "консенсусном" направлении в историографии внешней политики принадлежит перу Л. Гарднера, но в ней понимание "консенсуса" настолько "своеобразно", что к этому направлению причисляется даже... У. А. Уильямс! (См. Gardner L. C. Consensus History and Foreign Policy. - Encyclopedia of American Foreign Policy. Vol. 1, p. 165).

⁴⁰ См. Болховитинов Н. Н. Современная американская историография: новые течения и проблемы. - Новая и новейшая история, 1969, N 6.

⁴¹ Егорова Н. И. Советско-американские отношения послевоенного времени, с. 103 - 120, 164 - 167 и др.; Степанова О. Л. Историки "ревизионисты" о внешней политике США. - Вопросы истории, 1973, N 3; ее же. Холодная война: историческая ретроспектива. М. 1983, и др.

"Williams W. A. American-Russian Relations, 1781 -1947. N. Y. 1952; ejusd. Tragedy of American Diplomacy. Cleveland. 1959 (русск. пер.: Трагедия американской дипломатии. М. 1960); и др.

⁴³ Fleming D. The Cold War and Its Origins, 1917 - 1960. Garden City. 1961. Vol. 1, p. 31; vol. 2, p. 1060.

стр. 73

Настоящий расцвет "радикальной" историографии наступил, однако, во второй половине 1960-х - начале 1970-х годов, когда одна за другой стали выходить работы Г. Алпроеица, Л. Гарднера, Д. Горовица, Г. Колко, У. Лафибера, К. Лэша и других молодых исследователей, отвергавших тезис об агрессивных намерениях СССР после второй мировой войны и решительно пересматривавших официальную американскую версию "холодной войны"⁴⁴ . В этих работах справедливо отмечалось, что после второй мировой войны СССР не мог представлять реальной угрозы США, обладавшим монополией на атомное оружие, имевшим значительный перевес на море и в воздухе. Их экономика не только не пострадала во время войны, но и получила огромный импульс для быстрого развития. Вместе с тем политика самих США, как показали на документах, впервые введенных в научный оборот, молодые исследователи, выглядела весьма неприглядно не только после, но и во время второй мировой войны. Так, один из наиболее последовательных радикалов (Г. Колко) привел многочисленные свидетельства того, что США преследовали прежде всего свои империалистические цели⁴⁵ .

Радикалы в большей или меньшей степени пересмотрели почти все кардинальные проблемы американской внешней политики XIX - первой половины XX в., причем основное внимание они неизменно уделяли империалистической экспансии, которая рассматривалась ими как центральный элемент внешней политики США. Они постоянно подчеркивали глубокие исторические корни американской экспансии, ссылались на теорию "подвижной границы" Ф. Дж. Тернера и т. д. Профессор Корнельского университета У. Лафибер отмечал, в частности, что захват земель, которыми США овладели к началу XX в., означал не разрыв с предшествующей историей, а "естественную кульминацию" длительного процесса. Особое внимание ученый уделил "экономическим силам", которые, по его мнению, были главными причинами торговой и территориальной экспансии США⁴⁶ .

Учитель Лафибера, У. А. Уильямс еще в 1950-х годах писал, что капитализм США не мог развиваться без расширения рынка. Свои исследования в этой области он подытожил в фундаментальном труде, где специально подчеркивал, что экспансионистские концепции руководителей США в 1890-е годы и позднее были в действительности кристаллизацией "в индустриальной форме" взгляда, который "в аграрной форме" развивался фермерским большинством страны между 1860 и 1893 годами⁴⁷ . Марксистский исследователь без особого труда заметит

⁴⁴ Alperovitz G. Atomic Diplomacy: Hiroshima and Potsdam. N. Y. 1965 (русск. пер.: Атомная дипломатия: Хиросима и Потсдам. М. 1968); ejusd. Cold War Essay. N. Y. 1970; Horowitz D. The Free World Colossus. A Critique of American Foreign Policy in the Cold War. Lnd. 1965; LaFeber W. America, Russia, and the Cold War, 1945 - 1955. N. Y. 1967 (в этой же работе содержится обстоятельная библиография. См. LaFeber W. Op. cit. 3d ed. N. Y. 1976, pp. 293 - 309). Kolko G. The Politics of War: The World and the United States Foreign Policy, 1943 - 1945. N. Y 1968; Corporations and the Cold War. Ed. by D. Horowitz. N. Y. 1969; Gardner L. С Architects of Illusion: Men and Ideas in American Foreign Policy, 1941 - 1949. Chicago. 1970; Kolko J. and G. The Limits of Power: The World and the United States Foreign Policy, 1945 - 1954. N. Y. 1972, etc.

⁴⁵ Kolko G. The Politics of War, p. 382. Ученик Г. Колко, Б. Куклик особое внимание обратил на происхождение "холодной войны" и роль Западной Германии, а Т. Паттерсон отметил значение для ухудшения советско- американских отношений такого фактора, как отказ от ленд-лиза и предоставления займа для облегчения послевоенной реконструкции в СССР (Kuklik B. American Policy and the Division of Germany: The Clash with Russia over Reparations. Ithaca. 1972; см. также: Paterson Th. C. The Abortive Loan to Russia and the Origins of the Cold War, 1943 - 1946. - Journal of American History (далее - JAH), June 1969, vol. 56, N 1, pp. 70 - 92).

⁴⁶ LaFeber W. The New Empire: An Interpretation of American Expansion, 1860 - 1898. Ithaca. 1963, pp. VII - VIII.

⁴⁷ Williams W. A. The Roots of the Modern American Empire: A Study of the Growth and Shaping of Social Consciousness in a Marketplace Society. N. Y. 1969, p. XVII.

стр. 74

существенные изъяны и недостатки в работах Уильямса и его многочисленных учеников. И. П. Дементьев справедливо заметил, что Уильямс "рисует американское фермерство одной из ведущих сил империалистической экспансии (совершенно не учитывая его классовой дифференциации), приписывает ему главную роль в формировании не только экспансионистской идеологии в ранний период, но и империалистических доктрин"⁴⁸ .

При всей слабости теоретических позиций американских радикалов их труды отличало богатство привлеченных документальных материалов, а также резкая критика ортодоксальной буржуазной историографии по самым актуальным историческим проблемам. Наряду с уже упомянутыми трудами можно назвать также работы Т. Маккормика о борьбе США в конце XIX е. за китайский рынок, Э. Паолино об экспансионистских взглядах государственного секретаря У. Съюарда, а также книгу Дж. Э. Эблена, в которой рассматривались жестокие методы присоединения новых территорий и автократические черты в управлении ими, начиная со времени завоевания Соединенными Штатами независимости⁴⁹ . Значение последней монографии особенно велико, поскольку проблемы раннего периода американской внешней политики до этого не получали адекватного освещения в работах радикалов: их специальные исследования о войне за независимость, англо-американской войне 1812 г. и провозглашении доктрины Монро в 1823 г. отсутствуют. Лишь как исключение можно назвать статью Б. Кауфмана об экспансионистском начале в "прощальном послании" Дж. Вашингтона⁵⁰ .

Тяжелое положение национальных меньшинств, в частности индейцев, повысило интерес и к их трагической истории. Широкий резонанс получили публицистические книги, написанные Д. Браун и В. Делориа ⁵¹ . Значительный интерес представляет монография М. Роджина, который с использованием психоанализа подробно исследует индейскую политику президента Э. Джексона⁵² . Резкой критике политику президента Дж. Полка в отношении Мексики подверг Г. Прайс, возложивший вину за возникновение войны 1846 - 1848 гг. на вашингтонскую администрацию⁵³ .

Почти все крупные проблемы внешней политики XIX - XX вв. должны теперь рассматриваться с учетом работ радикальных историков. Например, изучение русско-американских отношений на Северо-Западе Америки и истории договора об Аляске 1867 г. требует обращения к работам Г. Кушнера, который на основе разнообразного круга источников показал, что уже с конца XVIII в. США вели активную экспансионистскую политику на Северо-Западе Америки. Без учета этого фактора невозможно понять ни историю Русской Америки в целом, ни договора 1867 г. в частности. Уточняя точку зрения У. А. Уильямса о том, что присоединение Аляски рассматривалось государственным секретарем У. Сьюардом и его единомышленниками в качестве "трамплина к азиатскому рынку", Кушнер справедливо добавляет, что эта территория

⁴⁸ Дементьев И. П. Идейная борьба в США по вопросам экспансии (на рубеже XIX - XX вв.). М. 1973, с. 28.

⁴⁹ McCormick Th. J. China Market: American Quest for Informal Empire, 1893 - 1901. Chicago. 1967; Eblin J. E. The First and Second United States Empires: Governors and Territorial Government, 1784 - 1912. Pittsburgh. 1968; Paolino E. N. The Foundation of American Empire: William Henry Seward and U. S. Foreign Policy. Ithaca. 1973.

⁵⁰ Washington's Farewell Address: The View from the 20th Century. Chicago. 1969, pp. 169 - 187.

⁵¹ Brown D. Bury My Hart at Wounded Knee. N. Y. 1970; DeLoria V. Custer Died for Your Sins. N. Y. 1969.

⁵² Rogin M. P. Fathers and Children: Andrew Jackson and Subjugation of the American Indians. N. Y. 1975.

⁵³ Price G. W. Origins of the War with Mexico: The Polk-Stockton Intrigue. Austin. 1967.

стр. 75

считалась ценным приобретением и сама по себе⁵⁴ . Известной ревизии подверглась и тенденция к сглаживанию англо-американских противоречий. Так, С. Роскилл исследовал англо-американское соперничество на море в 1920-е годы; Эд. Крэпол стремился доказать, что никакого сближения между США и Англией в конце XIX в. не только не было, наоборот, в Америке наблюдался необычайный рост антибританских настроений⁵⁵ .

Взгляды радикальных исследователей получили отражение и в новых общих курсах по дипломатической истории. Характерным примером в этом смысле может служить курс, подготовленный Л. Гарднером, У. Лафибером и Т. Маккормиком⁵⁶ . Отдельные выводы радикальных исследователей получили развитие и в книге Т. Патерсона, Дж. Клиффорда и К. Хэгана⁵⁷ , а также в общем курсе истории внешней политики США А. Деконде, впервые опубликованном еще в 1963 г. и переработанном автором в 1971 и 1978 годах. И хотя в целом взгляды А. Деконде довольно близки к ортодоксальной трактовке внешней политики США, его ссылки и дополнительная библиография включают все основные работы радикальных историков⁵⁸ . Значительное место в книге уделено и проблемам экспансии. Используя отдельные выводы радикалов, академическая наука, как правило, стремится выхолостить их содержание и выработать приемлемый для нее новый синтез.

И здесь мы подходим к важному, но на первый взгляд не очень заметному перелому, который наступил в исторической науке США в 1970-х годах. Первоначально казалось, что ничто не предвещает поворота вправо. Никогда ранее в Американской исторической ассоциации еще не происходило таких острых дебатов, как на рубеже 1970-х годов, когда под угрозу было поставлено руководство и само существование этой организации. Напомним, что в декабре 1969 г. в противовес официальному кандидату на пост президента ассоциации Р. Палмеру был выдвинут активный борец против войны во Вьетнаме С. Линд, собравший более 1/4 голосов. В декабре следующего, 1970 г. на собрании ассоциации в Бостоне большинством голосов была одобрена резолюция с призывом к немедленному выводу американских войск из Вьетнама⁵⁹ . Исключительной остроты достигла и полемика на страницах научных журналов и книг, в первую очередь по вопросу о виновниках "холодной войны". Дело дошло до того, что была поставлена под сомнение научная добросовестность и объективность исследователей; началась проверка источников и правильности их использования⁶⁰ .

⁵⁴ Kushner H. I. Conflict on the Northwest: American-Russian Rivalry in the Pacific Northwest, 1790 - 1867. Westport. 1975, pp. XI - XII, 158. На эту сторону дела уже давно обращали внимание советские исследователи, начиная с капитальной монографии А. Л. Нарочницкого "Колониальная политика капиталистических держав на Дальнем Востоке. 1860 - 1895". М. 1956, с. 154 - 195.

⁵⁵ RoskillS. Naval Policy Between the Wars. Vol. 1. The Period of Anglo- American Antagonism, 1919 - 1929. N. Y. 1968; Crapol Ed. P. America for Americans: Economic, Nationalism and Anglophobia in the Late Nineteenth Century. Westport. 1973.

⁵⁶ Gardner L. C, LaFeber W. F., McCormick T. J. Creation of the American Empire; U. S. Diplomatic History. Chicago. 1973.

⁵⁷ Paterson Th. G., Clifford G., Hagan K. J. American Foreign Policy: A History. Lexington. 1977.

⁵⁸ DeConde A. A History of American Foreign Policy. 3d ed. Vol. 1. Growth to World Power (1700 - 1914). N. Y. 1978, pp. 412 - 437.

⁵⁹ Кантор Р. Е. "Новые левые" в Американской исторической ассоциации. - Вопросы истории, 1971, N 9; его же. 86-е и 87-е годичные собрания Американской исторической ассоциации. - Там же, 1973, N 11.

⁶⁰ Так, на страницах авторитетного исторического журнала Р. Мэддокс обвинил Г. Алпровица в том, что он в своей книге "Атомная дипломатия" (1965) неправильно использовал документальные источники; на это последовал ответ автора (см. Maddox R. J. Atomic Diplomacy: A Study in Creative Writing. - JAH, March 1973, vol. 59, N 4, pp. 925 - 934, 1062 - 1067; ejusd. The New Left and the Origins of the Cold War. Princeton. 1973.

стр. 76

К середине 1970-х годов страсти поутихли. Движение "новых левых" претерпело серьезные изменения и частично распалось. В стране усилились консервативные и патриотические тенденции. В немалой степени этому способствовало празднование 200-летия образования США в 1976 году. Наконец, заговорили о "новом консенсусе" и "постревизионистском синтезе", в котором при объяснении происхождения "холодной войны" старые ортодоксальные взгляды "сочетались" с новыми "ревизионистскими идеями"⁶¹ . По словам одного из наиболее влиятельных представителей нового направления, Дж. Л. Гэддиса, "возник настоящий синтез ранее антагонистических точек зрения, основанный на впечатляющем объеме новых исследований"⁶² .

Сам Гэддис еще в 1972 г. опубликовал монографию о происхождении "холодной войны", в которой он, с одной стороны, приоткрыл завесу в отношении истинных мотивов внешней политики США, с другой - выступил в защиту курса администрации Трумэна. По мнению Гэддиса, этой администрации даже не пришлось особенно беспокоиться, чтобы обеспечить поддержку общественности "политике сдерживания": как в стране, так и в конгрессе общественное мнение, по его словам, уже следовало в том же направлении еще до того, как "политика сдерживания" получила одобрение правительства⁶³ . И одновременно Гэддис признавал, что США пытались использовать свою экономическую мощь в качестве средства давления на СССР при переговорах о ленд-лизе и возможной экономической помощи. Стремясь к "золотой середине", он и ряд других современных историков, по оценке советской исследовательницы, "оказались в конечном итоге ближе к ортодоксальной апологетике"⁶⁴ .

Для американской историографии всегда была характерна удивительная всеядность. Уж насколько острой была критика радикалами обветшалых догм "холодной войны", но по прошествии некоторого времени от прежнего задора почти ничего не осталось. Во многих "постревизионистских" работах стали активно развиваться идеи о "взаимной ответственности" США и СССР за переход от сотрудничества к конфронтации. "Санитары" (мы используем здесь сравнение О. Л. Степановой) неплохо потрудились. Подобно муравьям, они основательно очистили историографический лес от гнилья и мусора, а на удобренной почве стал быстро укореняться "новый консенсус"

"Новый", "постревизионистский синтез" во многих отношениях напоминал старый ортодоксальный "консенсус" 1950-х годов. Так, в широко рекламируемой книге В. Мастни прямо утверждается, будто СССР с самого начала добивался обеспечения своей безопасности "од-

⁶¹ Walker J. S. Historians and Cold War Origins: The New Consensus. - American Foreign Relations: A Historiographical Review. Ed. by C. K. Haines and J. S. Walker. Westport. 1981. Наиболее консервативные деятели (например, Дж. Киркпатрик) склонны просто отождествлять "новый консенсус" с восстановлением американской военной "мощи" и "главенствующей роли" США в международных отношениях (The New York Times, 24.VI.1981, p. 6). После Вьетнама, однако, простое возвращение к "ортодоксии 1950-х годов" представляется исследователям уже сомнительным (см. Sullivan M. P. The Foreign Policy Consensus after Vietnam. - Peace and Change. Summer 1983, vol. IX, N 2/3, p. 95).

⁶² Gaddis J. L. The Emerging Post-Revisionist Synthesis on the Origins of the Cold War. - Diplomatic History (далее - DH), Summer 1983, vol. 7, N 3, p. 151.

⁶³ Gaddis J. L. The United States and the Origins oi the Cold War, 1941 - 1947. N. Y. 1972, pp. 282 - 315. Большинство других "постревизионистов" подчеркивали способность деятелей, определявших курс политики США, фордмировать общественное мнение в нужном для них направлении (Peterson Th. G. Soviet-American Confrontation. Baltimore. 1973, p. 42; Levering R. B. American Opinion and the Russian Alliance, 1939 - 1945. Chapel Hill. 1976, pp. 202 - 209; Messer R. L. The End of Alliance. Chapel Hill. 1982, pp. 190 - 191, etc.).

⁶⁴ Gaddis J. L. The United States and the Origins of the Cold War, p. 224; Егорова Н. И. Ук. соч., с. 83.

стр. 77

посторонними средствами", и для Запада не было ясно, где он остановится⁶⁵ . Если ранее радикальные исследователи доказывали, что американская сфера влияния была навязана странам, которые не желали опеки США, то в новых трудах Г. Лундстада, Б. Кунихолма, Л. Каплана и др. утверждается, что европейские, скандинавские и ближневосточные страны сами стремились заручиться американской поддержкой⁶⁶ .

Естественно, возникает вопрос, чем же "новый консенсус" отличается от старого? Не случайно уже в первых обзорах новый синтез был назван "беззубым ревизионизмом"⁶⁷ . Предвидя подобную критику, Гэддис в первую очередь подчеркнул, что "новый синтез" основан не на политических убеждениях или личном опыте, как было ранее, а на "систематическом изучении архивов". Кроме того, он отметил, что "постревизионисты" уделяют пристальное внимание использованию Соединенными Штатами "экономических инструментов". Они признают, что американское правительство время от времени "преувеличивало внешние опасности для достижения определенных внутренних целей", а самое главное, что "американская империя" действительно существовала⁶⁸ .

Таким образом, хотя общая близость "нового консенсуса" со "старым" вряд ли подлежит сомнению, отдельные элементы ревизионистских концепций оказались включенными в новый синтез. Дж. Гэддис и его коллеги подчеркивают, что речь идет о новом историографическом направлении. Быть может, с этим следует согласиться. И все же это новое направление во многом напоминает консервативный консенсус 1950-х годов. Общая обстановка конца 1970 - 1980-х годов также способствовала тому, что американская историография стала более консервативной. В определенной мере это относится и к самому Дж. Гэддису, взгляды которого стали более ортодоксальными. Сошлемся в этой связи на его книгу о "стратегии сдерживания" и недавнюю статью о разрядке в официозном журнале "Foreign Affairs"⁶⁹ . Бывают, конечно, и иные примеры. Так, Дж. Кеннан и А. Гарриман - два главных архитектора политики "сдерживания" - занимают в последние десятилетия более трезвую и достаточно реалистическую позицию. "Новый консенсус" кристаллизуется, к сожалению, не на основе их взглядов, а отцом "постревизионизма" называют не многоопытного Дж. Кеннана, а сравнительно молодого Дж. Л. Гэддиса⁷⁰ .

Насколько же "новый", "постревизионистский" синтез характерен для историографии внешней политики в целом? Ответить на этот вопрос пока трудно. Необходимо проследить современное состояние историографии по многим коренным проблемам XIX и XX вв., а не только по истории "холодной войны" и советско-американских отношений. Предварительно заметим, что поворот в сторону "нового консенсуса" по отдельным вопросам представляется уже достаточно ясным и опреде-

⁶⁵ Mastny V. Russia's Road to the Cold War: Diplomacy, Warfare, and the Politics of Communism. 1941 - 1945. N. Y. 1979.

⁶⁶ Kuniholm B. R. The Origins of the Cold War in the Near East: Great Power Conflict and Diplomacy in Iran, Turkey, and Greece. Princeton. 1979; Lundestad G. America, Scandinavia, and the Cold War, 1945 - 1949. N. Y. 1980; Kaplan L. S. A Community of Interests: NATO and the Military Assistance Program, 1948 - 1951. Washington. 1980, etc.

⁶⁷ Eisenberg C. Reflections on a Toothless Revisionism. - DH, vol. 2, N 3, Summer 1978 (В своей оценке автор основывался на анализе книги: Yergin D. Shattered Peace. Boston. 1977).

⁶⁸ Подробно об этом см.: Gaddis J. L. The Emerging Post- Revisionist Synthesis, pp. 180 - 181.

⁶⁹ Gaddis J. L. Strategies of Containment: A Critical Appraisal of Postwar American National Security Policy. N. Y. 1982; ejusd. The Rise, Fall and Future of Detent. - Foreign Affairs, Winter 1983/84.

⁷⁰ Kaplan L. S. Responses to John Lewis Gaddis, - DH, Summer 1983, vol. 7, N 3, p. 194.

стр. 78

ленным. Напомним в этой связи эволюцию историографии отношений США с Англией. На протяжении длительного периода, как уже отмечалось, наблюдалась тенденция к сглаживанию англо-американских противоречий в духе распространенной теории "атлантической солидарности" (серия монографий Б. Перкинса). В дальнейшем в ряде работ молодых радикалов на передний план вновь были выдвинуты острые противоречия обеих держав. Более того, Г. Колко писал чуть ли не об открытой враждебности между обеими державами даже в годы второй мировой войны. "Новый консенсус" здесь стал просматриваться, употребляя выражение Д. Рейнолдса, в виде тезиса о "соревновательном сотрудничестве". Большинство историков, однако, и в настоящее время продолжает подчеркивать взаимную дружбу и согласие⁷¹ .

В свое время исследователи американской внешней политики занимались прежде всего дипломатической историей, изучением дипломатической переписки, анализом хода переговоров и т. д. Сфера интересов современных специалистов по внешней политике США существенно расширилась, и их прежде всего стали интересовать причины тех или иных внешнеполитических акций, изучение экономических и социальных сил, определявших политическую линию правительства на международной арене. Но если радикальные историки внутренней политики обращали главное внимание на изучение "низов", "неимущих" и "молчаливых", то историки внешней политики продолжали интересоваться прежде всего позицией "верхов", "элиты" и групп, стоявших у власти и определявших политическую линию правительства. Что же касается народных масс, то они оставались вне сферы внимания как радикальных историков внешней политики (Г. и Дж. Колко, Б. Бернстайн), так и их более умеренных коллег (Г. Смит, Дж. Гэддис. М. Шервин)⁷² .

Дополнительные трудности при исследовании современных международных отношений возникают в связи с огромным обилием и разнообразием документальных материалов. В свое время дневник Дж. К. Адамса был главным и почти единственным источником при изучении подготовки послания президента Монро от 2 декабря 1823 года. Почти по любому вопросу дипломатической истории последних 50 лет отложились буквально горы документальных материалов. Только переданные недавно в библиотеку конгресса США бумаги сенатора Ф. Харта требуют, по оценке Лафибера, для обозрения 13 лет, а эта коллекция не идет ни в какое сравнение с материалами любого из правительственных органов⁷³ . Кроме того, следует иметь в виду, что международные отношения и внешняя политика США должны изучаться в широком плане, с учетом документов и материалов самых различных стран, с интернациональных, а не националистических позиций⁷⁴ . Общее состояние изучения внешней политики не могло поэтому не вызвать в США беспокойства. Об упадке интереса к дипломатической истории еще в 1971 г. писал Э. Мей⁷⁵ . Десять лет спустя Ч. Майер назвал историю международных отношений "пасынком" американской исторической науки и, в частности, обратил внимание на отсутствие "признанного мастера"⁷⁶ .

⁷¹ Combs J. A. Op. cit., p. 383; Reynolds D. Compatitive Cooperation: Anglo-American Relations in World War Two. - Historical Journal, March 1980, vol. 23.

⁷² Degler C. N. Remaking American History. -JAH, June 1980, vol. 67, N l, n. 12.

⁷³ May E. R. Writing Contemporary International History. - DH, vol. 8, N 2, Spring 1984, p. 113.

⁷⁴ Kuehl W. F. Webs of Common Interests Revisited. Nationalism, Internationalism and Historians of American Foreign Policy. - DH, vol. 10, N 2, Spring 1986, p. 119.

⁷⁵ May E. R. The Decline of Diplomatic History. - American History: Retrospect and Prospect. N. Y. 1971, pp. 399 - 430.

⁷⁶ Maier Ch. S. Marking Time: The Historiography of International Relations. - The Past before Us: Contemporary Historical Writing in the United States. Ithaca. 1980, p. 355.

стр. 79

С этой оценкой согласился и ряд авторитетных специалистов по истории международных отношений, включая А. Ирайе и У. Лафибера. Последний, е частности, особо отметил, что "некогда превосходная" серия "Foreign Relations of the United States" стала в результате усечений со стороны сотрудников дипломатической службы напоминать апологетические "белые книги"⁷⁷ .

Итак, мы проследили эволюцию историографии внешней политики США на протяжении почти целого века (с конца XIX в. по первую половину 1980-х годов). Только послевоенный этап охватывает теперь более 40 лет, и в нем отчетливо просматриваются период почти безраздельного господства "консенсуса" в годы "холодной войны", время расцвета радикальных исследований в годы вьетнамской войны и, наконец, "новый консенсус" и усиление консервативных тенденций во второй половине 1970-х - начале 1980-х годов. И все-таки нам представляется, что, признавая закономерность и полезность выделения определенных периодов внутри одного этапа, следует сохранить и общую периодизацию. При всем влиянии молодых радикалов в 1960-х - начале 1970-х годов они никогда не составляли большинства. Консервативное руководство Американской исторической ассоциации, по словам Дж. Лемиша, находилось "на активной службе и в годы войны и во время мира"⁷⁸ .

Конечно, работы молодых радикалов по различным проблемам американской истории, и в первую очередь по истории "холодной войны", получили широкий резонанс и признание, но тем не менее не они стали главным направлением в историографии. Студенты большинства американских университетов продолжали изучать внешнюю политику США по книгам С. Бимиса, Т. Бейли и Дж. Пратта, которые и в новых, исправленных и дополненных изданиях следовали старым ортодоксальным версиям. Сколько было споров по поводу происхождения "холодной войны", а Т. Бейли в последнем, десятом издании своего популярного курса по истории дипломатии продолжал писать в жестком антикоммунистическом духе, виня во всем Советский Союз⁷⁹ . И это совсем не потому, что Бейли не знает о существовании других точек зрения. В библиографических добавлениях к восьмому (1969 г.) и девятому (1974 г.) изданиям он приводит перечень "ревизионистских" работ. Просто Бейли, как и большинство влиятельных историков внешней политики США, все это время продолжает отстаивать прежние, ортодоксальные взгляды. Он прямо пишет, что не следует злободневным "фантазиям", вне зависимости от того, принадлежат они "старым или новым левым"⁸⁰ .

"Новый синтез" у "постревизионистов" выглядит, конечно, иначе, чем прямолинейная интерпретация Бейли. И тем не менее он, как уже отмечалось выше, во многом напоминает "консенсус" 1950-х годов. По-видимому, не будет ошибкой сказать, что в самом общем плане на всем протяжении послевоенного периода ведущее положение в исторической науке США сохранял консервативный "консенсус". Он отступал, подвергался уничижительной критике и тем не менее вновь возрождался, а иной раз даже укреплялся. И как примерно до 1945 г. в историографии США важную роль играли "прогрессистские" концепции, так и после второй мировой войны- в большей или меньшей степени ведущие позиции в американской исторической науке занимают консервативные, "консенсусные" теории. Так было в мрачные 1950-е годы. Так в основном остается ив 1980-х годах.

⁷⁷ DH, vol. V, N 4, Fall 1981, p. 364.

⁷⁸ Lemisch J. On Active Service in War and Peace: Politics and Ideology in American Historical Profession. Toronto. 1975.

⁷⁹ Bailey Th. A. A Diplomatic History of the American People. 10th ed. Englewood 1980, pp. 776 - 814.

⁸⁰ Ibid., p. V, 1076 - 1081.

Постоянный адрес данной публикации: