Libmonster ID: UA-5375

Заглавие статьи О СУБЭТНИЧЕСКОЙ, ЭТНИЧЕСКОЙ И СВЕРХЭТНИЧЕСКОЙ ГОРДОСТИ ВЕЛИКОРОССОВ
Автор(ы) АНДРЕЙ ОКАРА
Источник Политический класс,  № 8, Август  2007, C. 61-72

Многообразие проявлений "русскости" может стать новой формулой "официальной народности"

Постсоветский этап развития России - несомненно, один из наиболее драматичных в отечественной истории. Государство с имперской идентичностью и великодержавным прошлым вживается в реалии "малодержавия" и "национального государства". При этом едва ли не самый болезненный процесс - это трансформация идентичности государствообразующего и нациеобразующего великорусского этноса, проходящая к тому же на фоне социальной демодернизации, острого демографического кризиса славянского населения и практически полной гибели традиционной великорусской народной культуры и деревни как естественного ареала ее существования. Многомерное и нелинейное понятие "русскости" получило мощного конкурента в виде вполне линейной "российскости" и пребывает в поиске новых смысловых доминант. При этом вокруг идентичности великорусов, да и вокруг всей этнокультурной и национальной проблематики в России идет не то что дискуссия - настоящая информационная война. Не случайно даже сугубо этнологические вопросы - категории этноса, нации, цивилизации, понятие национального - за последние полтора десятка лет стали факторами общественного манипулирования и конструирования новых социальных связей и новых общностей.

Субэтносы: южновеликорусы vs. северовеликорусы vs. сибиряки

Специфика великорусского этногенеза и нациогенеза проявилась в том, что великорусы изначально формировались именно как политическая нация - вокруг набирающего силу централизованного Московского государства, вокруг мобилизационной эсхатологически ориентированной мессианской государственнической идеологии Москвы (Московского царства) как Третьего Рима и соответствующего апокалиптического мироощущения. Среди харизматических личностей, оказавших влияние на формирование этноса и придавших ему определенный исторических вектор, были не только князья Андрей Боголюбский, Иван Калита, Александр Невский и Дмитрий Донской, но и величайший православный святой - преподобный Сергий Радонежский. Центральным субъектом отечественной истории следует считать государство, а не народ: именно государство оказало решающее влияние на формирование великорусов. В родственных Украине и Беларуси было наоборот: там решающую роль в формировании государства сыграли народы и элиты.

Возможно, именно государствоцентричность этно-и нациогенеза предопределила и такую особенность русской культуры, как неразделенность принадлежности к на-

стр. 61


роду, государству, конфессии и цивилизации. К примеру, в эмиграции великорусы достаточно быстро ассимилируются, а при переходе в иную веру, как правило, утрачивают и свою этническую идентичность. Все это, в свою очередь, предопределило маргинальность субэтнического дискурса. То есть в русском культурном сознании региональные варианты русской культуры и языковые диалекты рассматриваются как изначально ущербные, провинциальные, имеющие низший социальный статус и не представляющие самодостаточной ценности. "Нормативный" канон русской культуры -это москвоцентричная либо петербургоцентричная городская культура образованного сословия. Все иные варианты культуры и культурные сферы - крестьянская культура в целом, культуры старообрядцев, казаков, поморов, сибиряков-великорусов, ассимилированных тюрков и угро-финнов, а также украинцев и белорусов - в подобной системе координат рассматриваются как вторичные явления, имеющие лишь прошлое, но не имеющие полноценного будущего. Российское политическое сознание подвержено гипертрофированной централизации, поэтому субэтническая, региональная и геокультурная неоднородность великорусского этноса очень редко принимается во внимание и в социально-политическом, и в хозяйственном, и в культурном, и в научном контекстах. Между тем внимание к этому фактору позволяет смягчить многие внутрироссийские проблемы, а также грамотно и эффективно выстраивать отношения России с другими, прежде всего соседними, государствами.

Великорусы могут считаться достаточно целостным этносом, внутри которого нет ни цивилизационного раскола (как на Украине), ни очевидной этнической поляризации (как в Италии). Великорусский этнос, как известно, состоит из трех больших групп субэтносов: северовеликорусов, южновеликорусов (включая донских и терских казаков) и сибиряков. Некоторые исследователи рассматривали северовеликорусов и южновеликорусов как два отдельных восточнославянских народа - наряду с украинцами и белорусами1.

Значительную, иногда даже решающую роль в этногенезе северовеликорусов сыграли угро-финские народы (балтийского и волжского анклавов), в этногенезе южновеликорусов - тюркские народы, а также украинцы (один из современных великорусских субэтносов даже называется "украинским"), в этногенезе сибиряков - аборигенные народы Сибири, Алтая и Дальнего Востока.

Несомненно, глобальные социальные процессы и исторические события XX века (войны, революции, национальная и культурная политика государства, уничтожение традиционного села и крестьянской культуры, политика геноцида со стороны советского государства против собственного народа, индустриализация, урбанизация, массовые миграции, рост числа смешанных браков) уменьшили субэтническую дифференциацию внутри великорусского этноса. Тем не менее нынешние региональные различия населения России обусловлены не только различиями в этногенезе тех или иных субэтносов, но также геокультурными, климатическими, историческими, ландшафтными и прочими факторами.

В XV - XVI веках имелись достаточные основания для формирования на территории европейской части нынешней России двух и даже более самостоятельных восточнославянских этносов, территория расселения которых, помимо прочего, почти совпадала с границей северовеликорусских и южновеликорусских говоров и характерными фонетическими особенностями ("аканьем" / "оканьем", "г" фрикативным / "г" взрывным и т.д.), а также с хозяйственным укладом,

стр. 62


традициями земледелия (использованием плуга на юге / использованием сохи на севере) и базовым ландшафтом (степь / лес). И только процесс централизации государства и образования единой политической нации ослабил субэтническую поляризацию и усилил процессы ассимиляции неславянских этносов. Разгром Твери в 1327 году и последующее возвышение Москвы, захват и присоединение Новгорода Великого Иваном III в 1477 - 1478 годах с вывозом вечевого колокола, окончательный разгром города Иваном Грозным в 1570 году способствовали централизации Российского государства и препятствовали дифференциации и дроблению великорусского этноса. Но такая централизация также уменьшала культурное разнообразие и вариативность российского исторического пути. Примечательно, что многие историки и политологи альтернативу московскому сценарию развития, предполагающему централизацию государства и жесткую верховную власть, видят именно в сценарии новгородской боярской республики и вечевой демократии2.

Во время Гражданской войны оплотом сопротивления советской власти и местом, где формировалось Белое движение, стали именно казачьи регионы, а также Сибирь: идеологическое неприятие большевизма наложилось на субэтническое отторжение Москвы как гегемонистского центра и носителя в целом чуждого казакам и сибирякам варианта политической культуры. С точки зрения Москвы и московского понимания идеального государственного устройства самым большим злом могла считаться именно казацкая вольница, которая постоянно пытается "уйти от государства"3. Любопытно, что раскрытые полицией в середине 1860-х сибирские сепаратисты, выступавшие за создание самостоятельного государства

стр. 63


на пространстве от Урала и до Тихого океана, были наказаны значительно жестче, нежели сепаратисты украинские4.

Некоторые этнологи интерпретируют внутрироссийский политический процесс 1920 - 1980-х годов как жесткую, временами даже жестокую борьбу южновеликорусских и северовеликорусских региональных партийно-хозяйственных элит. К примеру, только во времена политического доминирования южновеликорусской элиты могла проводиться хищническая политика по отношению к "неперспективным" регионам и "малым" деревням, только тогда мог возникнуть и войти в официальный лексикон термин "Нечерноземье". По многим социально-политическим вопросам самоопределение населения южных и северных регионов диаметрально противоположно, что проявилось, в частности, в ходе парламентских выборов 1990-х и президентских выборов 1996 года, на которых (в европейской части России) деление на "либеральный" и "красный" пояса электоральных предпочтений почти соответствовали субэтническому делению на "северян" и "южан". С экономической точки зрения европейская часть современной России также имеет два самодостаточных ареала хозяйствования - южное и северо-западное.

К сожалению, современные российские политики, политологи, этноконфликтологи, политтехнологи и демографы не учитывают фактор этнической и субэтнической комплементарности, понимаемой в соответствии с теорией этногенеза Льва Гумилева как ощущение подсознательной взаимной симпатии или антипатии членов этнических коллективов, определяющее деление на "своих" и "чужих"5.

Этнические великороссы, жители южных регионов России, в целом комплементарно относятся к украинцам (хотя в пограничных регионах - Воронежской, Белгородской,

стр. 64


Курской, Брянской, Харьковской областях - до сих пор полевые исследования фиксируют в великорусской среде тенденцию к ограничению числа браков с украинцами), некомплементарно - к выходцам с Северного Кавказа, из Закавказья и к евреям. Так, к примеру, в Краснодарском крае и Ростовской области нелицеприятные высказывания в адрес "лиц кавказской национальности", а иногда и на "еврейскую" тему повышают популярность и электоральную поддержку политика, тогда как в центральных и северных регионах ксенофобская риторика чаще всего не работает - нелюбовь к "чужакам" (чаще не очень ярко выраженная) имеет там, скорее, социальную, нежели этническую окраску. Северовеликорусы не имеют сложной истории межэтнических взаимоотношений с кавказцами. Об этом же свидетельствуют и массовые столкновения в карельской Кондопоге в начале сентября 2006 года между славянской и кавказской общинами: в основе подобного конфликта лежала не столько негативная этническая комплементарность и негативные этнические стереотипы между великороссами и чеченцами, сколько социальная напряженность и ситуативная невротизация - ощущение социальной несправедливости, сознательное провоцирование столкновений заинтересованными политическими силами и т.д.

Лишь миграционные процессы последнего десятилетия, завоевание этническими диаспорами привлекательных экономических ниш и постоянный передел собственности и сфер влияния демонизировал выходцев из северокавказских республик России и уроженцев Закавказья в глазах среднестатистического обывателя Центральной или Северной России. Но изначально лозунг "Россия для русских" и его завуалированные модификации более эффективны в южных районах России, чем в северных (включая Москву и Санкт-Петербург). Северовеликорусы, к каковым Лев Гумилев относил также субэтносы петербуржцев и отчасти москвичей, по своим стереотипам поведения, мироощущению и базовым ценностям комплементарны с белорусами и народами протестантской Западной Европы - прежде всего с немцами. Примечательно, что приход к власти Владимира Путина и питерской элиты повлек за собой переход к полуофициальному германофильству. Вместе с тем северовеликорусы некомплементарны с украинцами - это, по-видимому, одна из причин кризиса российско-украинских отношений, длящегося еще с ельцинских времен.

Судя по всему, главная причина кризиса этих отношений произрастает вовсе не из газовых конфликтов (которые, в свою очередь, являются следствием борьбы различных финансово-промышленных кланов и преступных группировок) и даже не из экзистенциального оцепенения российского политического режима перед украинской оранжевой революцией 2004 года и гипотетической угрозы аналогичных событий в России. Главная причина - в различии мироощущения и стереотипов политической культуры, программируемых именно на субэтническом уровне. Именно они создают подсознательное отчуждение между "коллективным Путиным" и "коллективным Ющенко", усиленное также межличностной антипатией.

Южновеликорусам Хрущеву, Брежневу и Горбачеву было достаточно просто находить общий язык и взаимопонимание с украинской политической элитой. При Хрущеве за УССР закрепился статус "второй среди равных" советских республик, именно с его подачи стали говорить о "великом украинском народе", тогда как сталинский режим был особо жесток именно с украинцами, а "великим" был только русский народ. Не нашел общего языка с украинской элитой и выходец с Урала

стр. 65


Борис Ельцин. Зато с белорусской политической элитой (за исключением немногочисленной оппозиции из БНФ) и прорежимными "лидерами мнений" и у Ельцина, и у Путина было и есть полное взаимопонимание, несмотря даже на российско-белорусскую информационную войну начала 2007 года, связанную с увеличением цен на газ.

В сознании представителей путинской элиты Украина занимает периферийное место, поэтому и отношения с ней строятся на сугубо прагматической, а не ценностной основе. Поскольку судьба Российской империи, СССР, а теперь и СНГ всегда зависела и зависит главным образом от отношений по линии "Москва (Санкт-Петербург) - Киев", в нынешних условиях, когда смена доминирующих на федеральном уровне элитных группировок и кланов не предвидится даже в связи с избранием в 2008 году нового президента России, украинскую политику России целесообразно выстраивать с помощью тех российских фигур, чьи базовые стереотипы поведения и мировосприятия комплементарны с украинскими либо кто сам происходит с Украины (Валентина Матвиенко, Дмитрий Козак). Актуальны в этом качестве представители региональных элит юга России - Белгородской, Воронежской, Брянской областей, Краснодарского края и т.д.

Да и при поиске баланса интересов на постсоветском пространстве, а также в отношениях России с дальним зарубежьем уместно учитывать принципы этнической и субэтнической комплементарности и региональной идентичности, комбинируя на тех или иных векторах двусторонних отношений представителей таких российских элит, которые гипотетически способны быстрее находить общий язык с элитами соответствующей страны.

Так, отношения не только с Украиной, но и с Молдовой, Азербайджаном и Грузией (в случае доминирования там западногрузинских элит, к которым принадлежит и менгрел Михаил Саакашвили), центральноазиатскими странами, а также с Италией, Францией, Испанией, Румынией, Грецией целесообразнее доверить выходцам из южных региональных элитных группировок России; отношения с Белоруссией, Арменией, Германией, Англией, скандинавскими странами - выходцам из северных региональных элитных группировок.

Кроме того, субэтническое разнообразие современной России может стать основой для новой концепции "официальной народности". В СССР таковой являлось представление о "пятнадцати республиках - пятнадцати сестрах", каждой из которых, в том числе РСФСР, соответствовали стереотипные факторы этнокультурной репрезентации и государственные атрибуты - флаги, гербы, гимны, национальные костюмы и т.п. В современной России великорусскому этносу, на долю которого приходится абсолютное большинство населения страны, в проводимой культурной политике соответствует один, иногда два образа этнокультурной и региональной репрезентации - на фоне нескольких десятков иных этносов.

Поморы, донские, кубанские, терские, некрасовские, астраханские, оренбургские, уральские, семиреченские, забайкальские и прочие казаки, алтайцы, сибиряки, старообрядцы различных согласий и сектанты, которые уже давно превратились в отдельные историко-этнографические группы, русифицированные угро-финны, мещеры, кержаки, чалдоны, касимовские татары и много кто еще - все это разноликие проявления "великорусскости". Субэтнический фактор очень даже уместно использовать при разработке новой российской национальной политики. В ходе очередной общенациональной переписи населения необходимо исследовать структуру субэтнического сознания велико-

стр. 66


русского народа, включив в анкету и в результаты отчетности соответствующий пункт. Кроме всего прочего, это позволило бы снизить конфликтный потенциал процесса самоопределения этноидентичности во многих регионах России, где во время последней переписи жители отказывались идентифицировать себя как "русских", называясь "казаками" или "поморами".

Подобная акцентировка субэтнической идентичности представителями великорусского этноса не создает никаких угроз для его единства, как некоторые думают. Тем более что российские регионы не оспаривают "абсолютный" статус Москвы и не выдвигают моделей альтернативного политического развития.

Субэтническая идентичность содержит в себе то, что в любой этнической идентичности отходит на второй план, а в великорусском случае и вовсе исчезает с горизонта: регионализм, связь с почвой и традиционной культурой, укорененность в органическом бытии, ощущение себя частью своеобразной большой семьи - локальной группы, основанной на антропологической близости и даже биологическом родстве.

Этнос: россияне против великорусов

После распада СССР и появления Российской Федерации наиболее болезненным в плане национализации стал процесс обретения новой идентичности именно великорусами. Волжские татары так и остались татарами, чеченцы - чеченцами, осетины - осетинами. Великорусы, именовавшиеся в СССР русскими и бывшие основой, главным стержнем, скелетом советского народа, вроде бы так и остались ве-

стр. 67


ликорусами. Однако значительная часть этноса оказалась за пределами России - в государствах СНГ. Это было и при советской власти - тогда великорусов за пределами РСФСР жило значительно больше (многие вернулись в Россию в начале 1990-х). Великорусы (и по убывающей - украинцы, белорусы и некоторые другие) ощущали себя прежде всего "операторами" большого имперского проекта, строителями Нового Мира, гражданами мировой сверхдержавы и т.д. Поэтому в великорусской советской идентичности на первом месте стояли такие факторы, как "космос", "Гагарин", "Победа в Великой Отечественной войне", "строительство нового светлого будущего", "стройки коммунизма", "освоение Крайнего Севера", "всемирная отзывчивость" и т.п., а факторы народной культуры, любви к родному краю (ареалу традиционного обитания этноса), фактор национального уклада и традиционных ценностей были вытеснены в конец перечня этнодифференцирующих признаков. Даже русский язык, став языком межнационального общения народов СССР, утратил свою исключительность в качестве атрибута великорусской идентичности.

Советским сувенирным лубком и китчем для иностранцев были изделия народных промыслов Хохломы, Палеха, Федоскино, Жестово и в значительно меньшей мере - изделия народных промыслов из других союзных республик. Однако великорусская этничность и народная культура не культивировались, табу было наложено и на многие проявления духовной культуры, за чем ревностно следили. Своеобразными "заповедниками" народной культуры, этнокультурной идентичности и

стр. 68


"русской идеи" в ее легальном виде в 1970 - 1980-х были некоторые творческие союзы, прежде всего Союз писателей РСФСР и его органы - ежемесячные журналы "Москва" и "Наш современник". В иных советских идентичностях - скажем, в грузинской или украинской, наоборот: в качестве этнодифференцирующих признаков на первое место выходили доведенные до лубка и карикатурности факторы этнической материальной культуры, одежды, кухни, иногда музыки и танца.

Государство Российская Федерация вместе с новым гербом, флагом, гимном и политическим устройством предложило населению и новую идентичность - россияне. Ее конструкторы исходили из французского представления о гражданской нации, понимаемой как совокупность всех граждан государства, объединенных общей судьбой. И хотя доля великорусов в составе населения России составляет около 80 - 85% (цифра колеблется в зависимости от методики подсчета), идеологи нового общероссийского патриотизма исходили из представления о том, что российский народ - это негомогенное целое и что этнический фактор не только не представляет ценности, но, наоборот, ведет к межэтническим конфликтам и непониманию внутри государства, а потому должен быть вытеснен за пределы политкорректного дискурса.

Предполагается, что "россияне" как новая идентичность - как гражданская нация - объединяет людей не только как граждан Российской Федерации, но и общей исторической судьбой - общим настоящим и общим будущим. Хотя у разнообразных сепаратистских идеологов на этнической основе по поводу общего будущего иное мнение.

Не заставила себя ждать и ответная реакция. Некоторые эксперты сочли политоним "россияне" контрпродуктивным порождением эпохи Бориса Ельцина, "навязанным неверным ориентиром"6; в печати появились и саркастические производные: "россиянцы", "россиянский", "эрэфия" и т.п.

Однако представляется, что это достаточно удачный и этически нейтральный термин, призванный обозначать политическую нацию - совокупность всех граждан РФ. Он не несет ни этнического, ни какого-либо провиденциального содержания (в отличие от этнонимов "великорус" и "русский"); это не более чем юридически корректный термин - синоним гражданства.

Иное дело, что некоторые идеологи и политики (преимущественно либеральной ориентации) считают, что термин "россияне" должен полностью заменить собою и вытеснить этническую и этнокультурную идентичность из общественного пространства в пространство частной жизни. Этим обусловлено не только исчезновение графы "национальность" из новых российских паспортов и метрик, но и соответствующие "послания" власти.

Логика трансформации представлений государства о значимой для него национальной идентичности граждан такова: от советского примордиального расово-биологического понимания нации, когда в графу "национальность" записывалось этническое происхождение одного из родителей (и принадлежность к той или иной национальности могла означать привилегированный либо ущемленный социальный статус) через этнокультурное понимание начала 1990-х, когда каждый мог указывать в документах национальность по своему выбору, к концепции гражданской нации, под которой фактически понимается гражданство.

Концепты великорусского этноса и российской политической нации не конфликтуют между собой, тем более они обозначают идентичности различного порядка. Однако с их помощью можно моделировать как социальную гармонию, так и социальные конфликты.

стр. 69


Сверхэтнос: в поисках пределов "русскости"

Одним из традиционных вопросов русской интеллектуальной культуры наряду с "Что делать?" и "Кто виноват?" стал вопрос об идентичности: почему "немец", "цыган", "еврей", "грузин", "чеченец" - это существительные, а "русский" - прилагательное? И к чему оно должно прилагаться?

Вопрос действительно непраздный, ибо даже на протяжении двух последних веков этот этноним имел разное наполнение. В XIX веке "русский" обозначал принадлежность к восточным славянам, "триединому русскому народу" - великороссам, малороссам и белорусам. Подобную интерпретацию государство усилило после польского восстания 1831 года, сделав ее частью доктрины "официальной народности". Предполагалось, что существует некое универсальное культурно-идеологическое пространство "общерусскости", а три субэтнических начала - это как бы регионально-местнические разновидности единого целого.

Но эта доктрина, сохранявшая до Октябрьской революции свое доминирующее положение в официальной идеологии, уже в царствование Александра III дала трещину - в среде украинской интеллигенции начала активно развиваться собственная национальная идентичность, в которой украинцы рассматривались не как субэтнос, а как отдельный этнос (приблизительно тем же путем, но позже и с меньшей интенсивностью развивалась и самостоятельная белорусская идентичность). Теория "триединого русского народа" не сработала вовсе не из-за "козней" Габсбургов, германского Генштаба, католической церкви и коммунистов, запустивших в 1920-х годах проекты украинизации и белорусификации. Она не сработала по той причине, что в сконструированном ею национально-культурном универсуме "общерусское"

почти отождествилось с великорусским - ни для украинского, ни для белорусского национально-культурных начал места не осталось. Хотя если говорить о высокой культуре и о Православной церкви, то дискурс "русскости" во второй половине XVII - начале XIX веков создавался именно как синтез великорусских, украинских и белорусских культурных реалий.

После Октябрьской революции Советское государство приступило к радикальному национальному строительству, создавая новые и переформатируя существующие идентичности. "Русскими" стали считать исключительно великорусов, украинцы и белорусы, считавшиеся до начала XX века субэтносами "триединого русского народа", приобрели статус самостоятельных этносов. Кроме того, "русскими" (Russian) за рубежом СССР было принято называть всех советских граждан.

В 1980 - 1990-х годах академик Дмитрий Лихачев, а также некоторые украинские историки-медиевисты предлагали ввести в русский литературный язык (или хотя бы в научный оборот) аутентичное прилагательное "руський" как производное от "Русь" - наряду с существующим искусственным научным термином "древнерусский", то есть относящийся к культурным реалиям Древней Руси (Киевской, Московской и Литовской) - вплоть до эпохи Петра I. Однако это предложение поддержки не получило - судя по всему, по политико-идеологическим причинам. Подобным же образом на рубеже XIX - XX веков сторонники концепции "триединой русской нации" по идеологическим причинам писали "малоруссы" и "белоруссы" через два "с"7.

Крах СССР и поиски новых идентичностей вновь актуализировали вопрос о содержательном наполнении этого этнонима. Возникли концепции "Русского мира" и "Рус-

стр. 70


ского архипелага" как единства, основанного на русском языке, общих ценностях и единой ментальности, появилась концепция "Русской цивилизации", опирающейся на евразийскую поликультурность и православие. Возродились идеи "большой русской нации" и "триединого русского народа", куда предлагается включать всех восточных славян - за исключением западных украинцев, не принадлежащих к Московскому патриархату.

Но эти концепции в большинстве своем оказались недостаточно эффективными и не произвели кардинального влияния на этнокультурные идентичности ни в России, ни в странах СНГ. Возможно, по той причине, что в наше время нередко под цивилизационным, сверхнациональным и "общерусским" снова понимается этническое великорусское. Иначе говоря, заявленный в этих концепциях масштаб "русскости" как некоей универсальности был изначально занижен. Кроме того, говорить о "русской цивилизации" не совсем точно в методологическом отношении: более уместно словосочетание "восточнохристианская", "восточноевропейская" или "славяно-православная" цивилизация.

Украинцы и белорусы как часть "большой русской нации" - идентичность, возможная для украинцев и белорусов России и некоторых других стран СНГ, где славянское население дискриминируется или по крайней мере чувствует себя неуютно. Но для украинцев и белорусов, проживающих в своих государствах, подобная идентичность не является актуальной. Намного более

стр. 71


актуальной для нахождения общего культурного "знаменателя" России, Украины и Беларуси в нынешних культурно-политических условиях может быть не "общерусскость", а принадлежность к одной восточно-христианской цивилизации.

Этнология оперирует термином "суперэтнос" в значении этнической системы, состоящей из нескольких этносов и противопоставляющей себя всем иным подобным целостностям8. Однако "русскость", судя по всему, уместнее понимать как сверхэтничность. "Русскость", если ее не отождествлять с принадлежностью к великорусскому этносу, - категория достаточно зыбкая, не имеющая жестких идеологических и этнокультурных контуров. На протяжении отечественной истории она соотносилась не столько с кровью и почвой, сколько с духом, не столько с материальной культурой, сколько с глобальными государственными начинаниями и мессианскими утопическими проектами.

На нынешнем этапе развития России категория "русскость" пока еще не наполнилась никаким новым содержанием, по этому поводу не было сформулировано ни одной внятной и оригинальной историософской или социально-философской концепции. Возможно, это влияние постмодернистской культурной ситуации, в которой наиболее продуктивной интеллектуальной технологией оказался "апгрейд" уже существующих концепций. Возможно, причина в ломке привычного для российской политической культуры государственнического дискурса и адаптации к формату "национального государства" и "государства-корпорации" - процессах, наблюдающихся в последние годы.

Идеологи современной России, говоря о перспективах развития российской национальной идентичности и о развитии федерализма, любят повторять: "Единство в разнообразии". Несомненно, один из залогов единства России как государства - это осознанное субэтническое и культурное многообразие великорусского этноса. Ведь субэтническая идентичность наряду с этнической, национальной, языковой, религиозной, региональной соотносит индивида с высшими мотивациями существования личности. Уменьшение количества актуальных идентичностей делает мотивации человека проще и одномернее, тогда как их развитие ведет к углублению и усложнению личности, делает осознаннее тот или иной его политический и ценностный выбор. Россия, в которой субэтническая идентичность будет актуализирована и введена в культурный оборот, перестанет быть одномерной "Россией Москвы и не-Москвы" (своеобразной Moscow and the Rest - по аналогии с мессианской формулой The West and the Rest, то есть "Запад и все остальные"), где столица презирает провинцию, а провинциалы на эмоциональном уровне ненавидят столицу, при этом мечтая туда перебраться, а станет "многоголосной" страной, в которой все проявления метафизической "русскости" и этнокультурной "великорусскости" будут обращены в будущее.

Подобно тому как опытный звукорежиссер при записи музыки выставляет баланс низких, средних и высоких частот, подобно тому как химик для проведения химической реакции смешивает реактивы в точной пропорции, социальный инжиниринг в России требует при выстраивании этнокультурной идентичности верной пропорции идентичностей различного уровня: субэтнической, региональной, этнической, гражданско-национальной, суперэтнической, сверхэтнической, конфессиональной, религиозной, цивилизационной. Если одна из них будет доминировать в ущерб другим, если какие-то уровни не будут простроены, Россия как социальный организм рискует оказаться заложницей разбалансировки, внутренних этнических, социальных и культурных конфликтов либо жертвой технологий "управляемого хаоса".

Поэтому в качестве обновленного вектора, моделирующего будущее России, крайне актуальны формулы "цветущей сложности" и "единства в разнообразии" - пускай они и не слишком любимы российской политической культурой. Актуально и обновленное понимание единства - как многоуровневого разнообразия проявлений единого духовного универсума. Развитие великорусской этнокультурной идентичности в таком направлении способно придать ей устойчивые и духовно углубленные формы и измерения, что становится особенно актуальным в ситуации размывания традиционных и моделирования искусственных идентичностей в условиях глобального мира эпохи Постмодерна.

Примечания

1Зеленин Д. К. Восточнославянская этнография. М., 1991. С. 30 - 32.

2См., например: Штепа В. RUТОПИЯ. Екатеринбург, 2004; Неклесса А. Норд-Вест // АПН.ru. 2006. 4 декабря (www.apn.ru/publications/article 11071.htm).

3Алексеев Н. Н. Русский народ и государство. М., 1998. С. 75.

4Mohrenschild D. von. Toward a United States of Russia. Plans and Projects of Federal Reconstruction of Russia in the Nineteenth Century. Rutherford, 1981. P. 104 - 105.

5Гумилев Л. Н. Этносфера: История людей и история природы. М., 1993. С. 501.

6См., например: Русская доктрина (Сергиевский проект). М., 2007. С. 61 - 62.

7Миллер А. Империя Романовых и национализм: Эссе по методологии исторического исследования. М., 2006. С. 194.

8Гумилев Л. Н. Указ. соч. С. 522.


© elibrary.com.ua

Постоянный адрес данной публикации:

https://elibrary.com.ua/m/articles/view/О-СУБЭТНИЧЕСКОЙ-ЭТНИЧЕСКОЙ-И-СВЕРХЭТНИЧЕСКОЙ-ГОРДОСТИ-ВЕЛИКОРОССОВ

Похожие публикации: LУкраина LWorld Y G


Публикатор:

Яков ШумскийКонтакты и другие материалы (статьи, фото, файлы и пр.)

Официальная страница автора на Либмонстре: https://elibrary.com.ua/yakov

Искать материалы публикатора в системах: Либмонстр (весь мир)GoogleYandex

Постоянная ссылка для научных работ (для цитирования):

О СУБЭТНИЧЕСКОЙ, ЭТНИЧЕСКОЙ И СВЕРХЭТНИЧЕСКОЙ ГОРДОСТИ ВЕЛИКОРОССОВ // Киев: Библиотека Украины (ELIBRARY.COM.UA). Дата обновления: 11.11.2014. URL: https://elibrary.com.ua/m/articles/view/О-СУБЭТНИЧЕСКОЙ-ЭТНИЧЕСКОЙ-И-СВЕРХЭТНИЧЕСКОЙ-ГОРДОСТИ-ВЕЛИКОРОССОВ (дата обращения: 28.03.2024).

Комментарии:



Рецензии авторов-профессионалов
Сортировка: 
Показывать по: 
 
  • Комментариев пока нет
Похожие темы
Публикатор
Яков Шумский
Донецк, Украина
1087 просмотров рейтинг
11.11.2014 (3425 дней(я) назад)
0 подписчиков
Рейтинг
0 голос(а,ов)
Похожие статьи
VASILY MARKUS
Каталог: История 
3 дней(я) назад · от Petro Semidolya
ВАСИЛЬ МАРКУСЬ
Каталог: История 
3 дней(я) назад · от Petro Semidolya
МІЖНАРОДНА КОНФЕРЕНЦІЯ: ЛАТИНСЬКА СПАДЩИНА: ПОЛЬША, ЛИТВА, РУСЬ
Каталог: Вопросы науки 
7 дней(я) назад · от Petro Semidolya
КАЗИМИР ЯҐАЙЛОВИЧ І МЕНҐЛІ ҐІРЕЙ: ВІД ДРУЗІВ ДО ВОРОГІВ
Каталог: История 
7 дней(я) назад · от Petro Semidolya
Українці, як і їхні пращури баньшунські мані – ба-ді та інші сармати-дісці (чи-ді – червоні ді, бей-ді – білі ді, жун-ді – велетні ді, шаньжуни – горяни-велетні, юечжі – гутії) за думкою стародавніх китайців є «божественним військом».
9 дней(я) назад · от Павло Даныльченко
Zhvanko L. M. Refugees of the First World War: the Ukrainian dimension (1914-1918)
Каталог: История 
12 дней(я) назад · от Petro Semidolya
АНОНІМНИЙ "КАТАФАЛК РИЦЕРСЬКИЙ" (1650 р.) ПРО ПОЧАТОК КОЗАЦЬКОЇ РЕВОЛЮЦІЇ (КАМПАНІЯ 1648 р.)
Каталог: История 
17 дней(я) назад · от Petro Semidolya
VII НАУКОВІ ЧИТАННЯ, ПРИСВЯЧЕНІ ГЕТЬМАНОВІ ІВАНОВІ ВИГОВСЬКОМУ
Каталог: Вопросы науки 
17 дней(я) назад · от Petro Semidolya
ТОРГОВО-ЭКОНОМИЧЕСКАЯ ПОЛИТИКА ЕС В СРЕДИЗЕМНОМОРЬЕ: УСПЕХИ И НЕУДАЧИ
Каталог: Экономика 
26 дней(я) назад · от Petro Semidolya
SLOWING GLOBAL ECONOMY AND (SEMI)PERIPHERAL COUNTRIES
Каталог: Экономика 
32 дней(я) назад · от Petro Semidolya

Новые публикации:

Популярные у читателей:

Новинки из других стран:

ELIBRARY.COM.UA - Цифровая библиотека Эстонии

Создайте свою авторскую коллекцию статей, книг, авторских работ, биографий, фотодокументов, файлов. Сохраните навсегда своё авторское Наследие в цифровом виде. Нажмите сюда, чтобы зарегистрироваться в качестве автора.
Партнёры Библиотеки

О СУБЭТНИЧЕСКОЙ, ЭТНИЧЕСКОЙ И СВЕРХЭТНИЧЕСКОЙ ГОРДОСТИ ВЕЛИКОРОССОВ
 

Контакты редакции
Чат авторов: UA LIVE: Мы в соцсетях:

О проекте · Новости · Реклама

Цифровая библиотека Украины © Все права защищены
2009-2024, ELIBRARY.COM.UA - составная часть международной библиотечной сети Либмонстр (открыть карту)
Сохраняя наследие Украины


LIBMONSTER NETWORK ОДИН МИР - ОДНА БИБЛИОТЕКА

Россия Беларусь Украина Казахстан Молдова Таджикистан Эстония Россия-2 Беларусь-2
США-Великобритания Швеция Сербия

Создавайте и храните на Либмонстре свою авторскую коллекцию: статьи, книги, исследования. Либмонстр распространит Ваши труды по всему миру (через сеть филиалов, библиотеки-партнеры, поисковики, соцсети). Вы сможете делиться ссылкой на свой профиль с коллегами, учениками, читателями и другими заинтересованными лицами, чтобы ознакомить их со своим авторским наследием. После регистрации в Вашем распоряжении - более 100 инструментов для создания собственной авторской коллекции. Это бесплатно: так было, так есть и так будет всегда.

Скачать приложение для Android