Каково значение переводов из Пушкина для украинского народа? В свое время, очень недавнее и очень страшное, украинские националисты утверждали, что Пушкина, в сущности, переводить не надо. Одни из них делали невинное лицо и говорили: "Зачем переводить поэта, которого каждый украинец может и должен читать в оригинале?" Другие цинично говорили: "Зачем нам этот "москаль"? Мы должны ориентироваться на европейскую культуру".

Не надо, конечно, полемизировать ни с теми, ни с другими. От них уже остались жалкие остатки, с которыми даже противно было бы спорить.

Но, конечно, для нас всех, знающих, любящих, переводящих Пушкина, ясно, что когда говорят об ориентации на Европу, на европейскую культуру, то разве Пушкин не есть образец европейца в самом высшем значении этого слова?

Что касается аргументации тех якобы невинных националистов, та разве не ясно, что, переводя Пушкина на украинский язык, мы тем самым приближаем его гениальное творчество к тем широким массам трудового украинского народа, которые говорят и мыслят по-украински. Тем самым мы делаем, конечно, трамплин для ознакомления с творчеством Пушкина в оригинале.

Во-вторых, и это самое важное, переводы Пушкина на украинский язык - это есть способ поднять украинскую культуру вообще, украинскую поэтическую и языковую культуру в частности, на высшую ступень.

Все мы, переводчики Пушкина на украинский язык, чувствовала, как приходится заострять свое перо, утончать свои приемы, углублять свою собственную мысль для того, чтобы передать внешне простые, но бесконечно глубокие пушкинские слова.

Каковы задачи перевода вообще, и в частности поэтического? Дело в том, что вообще искони существует спор о том, возможен ли принципиально перевод. Каждому мало-мальски лингвистически образованному человеку известно, что одно слово данного языка никогда не покрывает всех значений языка соседнего. Возьмем известное начало пушкинского "Утопленника":

Прибежали в избу дети,
Второпях зовут отца:
"Тятя! тятя! наши сети
Притащили мертвеца".

Переведем на украинский язык:


Повбигали в хату дити,
Кличут похапцем отця:
"Тату! тату! наши Сити
З рички витягли мерця".

Как будто все благополучно. На самом же деле есть целый ряд стилевых отклонений.

Кличут похапцем отця.

Отец по-русски - это слово обыкновенное, обозначающее известную степень родства и ничем эмоционально и стилистически не отличающееся. В то же время "отець" на украинском языке - это слово высокого регистра, слово торжественное и редко встречающееся.

Значит, переводя русское слово "отец" украинским словом "отець", а не общепринятым украинским "батько", - мы делаем отклонение от стилевой окраски Пушкина.

Речь шла о знаменитой строке: "Тату! тату! наши сити"... русское слово "тятя" - это так называемое "простонародное" обращение, тогда как украинское "тату" - это обращение для всех "слоев общества", которое равняется примерно русскому "папа".

А вы понимаете, что если бы у Пушкина было сказано: "Папа! папа! наши сети..." - это было бы совсем не то.

Не говорю уже о том, что украинская "хата" вызывает, конечно, совсем не те ассоциации, что русская "изба".

Хотя бы из этого маленького примера видно, что переводчик, который идет за оригиналом буква за буквой, - это самый предательский переводчик. У меня есть своя теория перевода, которая сводится к тому, что переводчик прежде всего должен передавать творческую доминанту автора. "Доминанта" - слово очень кудрявое. Я не поклонник кудрявых слов, но мне кажется, что в данном случае оно более или менее выражает мою мысль. Доминанта - это то, что является у данного автора основным, ведущим.

Гнев Верхарна, Шевченко, Некрасова, сарказм Маяковского, ирония Гёте, зыбкая певучесть Верлена, песенность Беранже, гиперболическая патетичность Виктора Гюго - вот что в первую очередь должен передать переводчик, если даже для этого приходится пожертвовать второстепенными элементами данного автора.

Пожертвовать. Переводов без жертв не бывает.

Бывает доминанта данного места. Когда я переводил в "Медном всаднике" знаменитые строки: "Шипенье пениcтых бокалов в пунша пламень голубой", - я чувствовал, я знал, я был уверен, что прежде всего нужно здесь, в данном месте, передать именно звукопись пушкинскую: я готов был пожертвовать в данном месте образом во имя звукописи.

Очень много можно говорить о тех трудностях, которые вообще встают перед переводчиком. Достаточно вспомнить хотя бы о том, что представляет для переводчика род имен существительных.

Есть стихотворение Ван Лерберга "Дождь". Дождь изображен у него в виде прелестной женщины в струящихся, осыпанных драгоценными камнями одеждах.

Почему дождь изображен у него в виде женщины? Потому что по-французски дождь - женского рода.

Когда Валерий Брюсов переводил эти стихи на русский язык, когда мне пришлось переводить их на украинский - нам неминуемо пришлось изменить образ Ван Лерберга, и вместо прелестной женщины мы дали прекрасного юношу, потому что у нас дождь - мужского рода.

Или возьмем знаменитое пушкинское место из "Евгения Онегина":

У ночи много звезд прелестных,
Красавиц много на Москве,
Но ярче всех подруг небесных
Луна в воздушной синеве.
Но та, которую не смею
Тревожить лирою моею...

и т. д.

Дальше идет сравнение луны с красавицей, в которую Пушкин влюблен или любуется ею.

Что мне как переводчику нужно было сделать, если луна в русском языке женского рода, а по-украински она роковым образом мужского рода - "мисяц"? Красавицу трудно было бы сравнить с "мисяцем".

Мне пришлось сделать фальсификацию и вместо "мисяця" дать утреннюю звезду.

Мог быть и иной выход, во, во всяком случае, положение переводчика было тяжелое.

Здесь я должен сказать об одном укоренившемся недоразумении, будто бы перевод с близких языков легче, чем перевод с языков далеких. Это совершенно неверно. Это верно только в том случае, если переводчик переводит с языка далекого в том смысле, что он его не знает.

В русском и украинском языках много похожих слов, но есть много похожих слов с противоположным или несхожим значением. Например, по-украински: "вродливый" - это красивый. Русское "уродливый" имеет противоположное значение. По-украински "баня" означает церковный купол, тогда как русская баня - вы знаете, что означает. И вот когда один талантливый русский поэт переводил не менее талантливого украинского поэта, он фразу "дзвонить на рози трамвай" перевел: "трамвай звонит по розам", тогда как "на рози" - по-украински означает вовсе не эстетное "на розах", а просто - "на углу".

У Пушкина в "Борисе Годунове" есть фраза: "о чем гадает он". Один украинский переводчик переводит это так: "про ще гадае вин", между тем украинское "гадае" - это значит мыслит, думает, полагает, а для русского "гадает" есть украинское "ворожить" - совсем от другого корня.

Эта схожесть языков приводит к курьезам. Одному профессору Киевской консерватории, человеку русской культуры, написали рекомендацию, в которой сказано: "працював сумлинно", т. е. "работал добросовестно". А он осмыслил это так: есть русское "сомнительно", вульгарно - "сумнительно", значит, "сумлинно" - сомнительно. Он был очень обижен этой рекомендацией.

Таким образом, перед переводчиками именно с близких языков встает очень много больших трудностей. Основной соблазн - переводить слово в слово - часто ведет к абсолютному искажению текста.

Много было говорено, но не все еще сказано о принципе переводов стихотворений. Как будто все переводчики сошлись на том, что ритм, метр, стиховую форму нужно передавать точно.

Что это значит?

Вчера я с большим интересом слушал здесь выступления переводчиков различных народов, которые переводили пушкинские стихи. Я ясно слышал, как те поэты, которые орудуют тем же тоническим принципом стихосложения, которым орудовал Пушкин, передают его ямб. А поэты тех народностей, где [у которых] в основе стихосложения лежит долгота и краткость слога, переводы тех поэтов для нашего уха таковы, что кажется, будто они искажают ритм и метр. А они ведь и не могут передать то, что вы требуете. Правда, меня совершенно изумило слышанное мною в Киеве чтение одним актером перевода "Домика в Коломне", сделанного Станде]. Станде преодолевает силлабическую природу польского стиха с его отвращением к мужским рифмам, требующим односложных слов, и дает эквиритмическое звучание "Домика в Коломне".

Можно было бы много говорить хотя бы о характере рифмовки. Вы, очевидно, все, переводчики и стихотворцы, знаете, что за XIX столетие рифма в русском и украинском языках пережила эволюцию влево, в сторону опорной согласной. Пушкинскую фразу "он уверен, что там уж ждет его Каверин" можно было бы перевести по-украински, рифмуя "двери" и "Каверин". Но в практике Пушкина нет рифмовки на опорную согласную с игнорированием гласной концевой. А переводчик должен всюду и везде соблюдать характер рифмовки поэта.

Можно было бы говорить о передаче белых стихов, о том споре, который и сейчас не решен: нужно ли точно следить за женскими и мужскими окончаниями строчки? Я не думаю, чтобы та свобода, с которой распоряжался своими окончаниями Пушкин в "Борисе Годунове", давала право переводчикам "Бориса Годунова" вместо пушкинской свободы давать свое своеволие.

Можно было бы много говорить о роли цезуры. Пушкин в "Борисе Годунове", как известно, применял пятистопный ямб с обязательной цезурой после второй стопы. Он сам сделал в трех местах цезуру, и сам сознавался, что эта цезура его сковывала. Но когда переводчик Петрушевский, переводивший в Киеве "Бориса Годунова", на основе этого беглого замечания Пушкина решил не считаться с цезурой, а потом послушал на репетиции драматического украинского Киевского театра, как звучат строчки без цезуры, как они мешают актерам правильно интонировать, то он решил эту цезуру в большинстве восстановить. Словом, этих специфических вещей в стихотворном переводе можно было бы затронуть много, но сейчас вряд ли это стоит делать.

Пушкина на украинский язык начали переводить еще при его жизни. Еще в 1830 году в "Вестнике Европы" был напечатан перевод Боровиковского баллады Пушкина "Два ворона" - "Ворон к ворону летит"2.

Как теперь это несомненно установлено, у Пушкина это переделка французского перевода шотландской баллады. Пушкин в шотландскую балладу внес русский былинно-песенный колорит, введя туда богатыря, введя туда ракиту - атрибуты русской песни.

________________________

1 С. Р. Станде (1897 - 1939) - польский поэт, переводчик Пушкина и Маяковского.

2 Л. И. Боровиковский (1806 - 1889) - украинский поэт. Один из первых переводчиков Пушкина. Баллада "Два ворона" в его переводе печаталась в "Вестнике Европы", 1830, февраль, N 3, с. 186.

Такую же операцию над пушкинским стихотворением проделал украинский романтик Боровиковский: у него вместо богатыря - казак, вместо хозяйки - казачка. По этой линии шел целый ряд украинских переводчиков Пушкина, в том числе и очень крупных.

Вы вообще знаете, что национальное окрашивание оригинала свойственно многим поэтам-переводчикам, и даже очень крупным, как, например, Курочкину в его переводах Беранже.

Другая линия переводов Пушкина - это линия, которая ведет свое начало от Гребенки. Уже при жизни Пушкина опубликовываются первые отрывки из "Полтавы", переведенной Гребенкою целиком1. Эта линия - грубая, может быть, не нарочито, но грубая линия, идущая от бурлескно-травестийного стиля Котляревского. Где у Пушкина сказано: "упала дева на крыльцо", Гребенка переводит: "упала дивка на рундук". Здесь дело не только в том, что Гребенка был под влиянием Котляревского и его травестийного стиля, а и в том, что литературный украинский язык, в силу исторических условий, был еще беден. Для перевода пушкинского стиха не хватало в нем ресурсов.

Целый ряд дальнейших переводов из Пушкина и вариаций на темы Пушкина, в которых некоторые явно искажали политическое лицо вольнолюбивого поэта, как это было в вариациях Кулиша2, - все это я должен здесь пропустить, так же как и новый этап в украинском переводном деле, переводы Михаила Старицкого3, который старался вывести украинский литературный язык за пределы провинциальности, хуторянства, языковой ограниченности и т. д.

Дальше была жуткая эпоха так называемого валуевского закона4, когда всякие переводы на украинский язык были запрещены, когда был провозглашен известный лозунг, что украинского языка

________________________

1 Е. П. Гребенка (1812 - 1848) - украинский и русский писатель.

Первая глава "Полтавы" в его переводе на украинский язык была напечатана в журнале "Московский телеграф", 1831, сентябрь, N 17, с. 128 - 129; вторая и третья главы - в альманахе "Утренняя звезда", 1833, кн. II, с. 82 - 89. Первое отдельное издание: "Полтава". Поэма А. С. Пушкина. Вольный перевод на малороссийский язык Е. Гребенки", СПб., Тип. И. Воробьева, 1836.

2 П. А. Кулиш (1819 - 1897) - украинский писатель и ученый.

3 М. П. Старицкий (1840 - 1904) - украинский писатель и театральный деятель.

4 "Валуевский циркуляр 1863 года" - распоряжение царского правительства о запрещении печатания литературы на украинском языке. Автор циркуляра - министр внутренних дел П. А. Валуев (1814 - 1890) утверждал, что "никакого отдельного малороссийского языка не было, нет и быть не может". Хотя, согласно циркуляру, художественную литературу на украинском языке печатать разрешалось, фактически с 1863 года издание книг на украинском языке в пределах Российской империи почти прекратилось.

нет, не было и быть не может, когда на концертах украинский хор невинную песенку "Дощик, дощик крапае дрибненько" принужден был петь по-французски, когда перевод пушкинской "Сказки о рыбаке и рыбке" был запрещен целым рядом цензурных учреждений.

Некоторые цензурные послабления после 1905 года не дали возможности переводам из Пушкина расти на Украине, главным образом потому, что украинские националисты и не считали эти переводы нужными.

И только в ваши дни, в наши великие дни, мы можем сказать, что работа над переводами Пушкина проделана огромная, хотя она еще далеко не на такой высоте, какой его великое имя заслуживает. Но все-таки можно показать это двухтомное издание основных произведений Пушкина, изданное украинским Гослитиздатом, этот целый ряд крупнейших вещей Пушкина, изданных в украинских переводах тем же издательством.

Кто переводит в наши дни Пушкина? Переводили его крупнейшие наши советские украинские поэты во главе с П. Г. Тычиной, переводили его совершенно безвестные студенты, рабочие, колхозники, и подчас переводы этих неизвестных или малоизвестных переводчиков показывали, что в глубине народных масс таятся такие культурные силы, о которых мы не знаем.

Кому было близко дело этих переводов?

Целый ряд писем получили Пушкинский комитет по Украине и Государственное издательство от студенческих организаций, от отдельных лиц. Совершенно неожиданно от рабочего бутылочного завода вдруг получается письмо: человек крайне озабочен тем, что кто-то из известных украинских переводчиков не совсем так, как ему кажется правильным, перевел одно из стихотворений Пушкина.

Вся Украина, вся советская Украина, вся честная Украина была в этом деле, как в кровном деле, заинтересована.

"Народ безмолвствует" - так когда-то кончил своего "Годунова" Пушкин.

"Од молдаванина до фіна На всіх язиках все мовчить, Бо благоденствує!.." - так с гневной иронией сказал когда-то Шевченко.

Теперь эти народы, народы Союза, не безмолвствуют. Теперь они благоденствуют не в ироническом, а в прямом смысле слова. Теперь они на всех языках слагают славу великому поэту великого народа <...>.

Постоянный адрес данной публикации: