Libmonster ID: UA-5766

 Национальная принадлежность в Европе: гражданство и постнациональные права

Автор: Жаклин Бхаба

 Жаклин Бхаба ранее занималась адвокатской практикой, связанной с проблемами прав человека, а в настоящее время директор Программы прав человека в Чикагском университете (Центр международных исследований при Чикагском университете). Ее адрес: University of Chicago, 5828 South University Avenue, Chicago IL 60637, USA, email: j.bhabha@uchicago.edu. Ею написаны книги и статьи по проблемам миграции и предоставления убежища в Европе. Ее недавняя книга (в соавторстве) - "Женское движение: женщины в условиях законов об иммиграции, национальности и беженцах" (1994).

Центральная роль государства-нации как гаранта гражданских прав все настойчивее ставится под сомнение. Несколько бросающихся в глаза примеров конца XX века подчеркивают эрозию национальной автономии и указывают на важность транснациональных сил и глубоко изменившиеся отношения между государством, территорией и личностью. В числе этих примеров глобализация, пожалуй, наиболее значима. Хотя этот термин охватывает многие, даже противоречивые процессы(1), он подчеркивает такие явления, как экспонентный рост и глобальную деятельность транснациональных корпораций, которые ослабили регулирующие полномочия отдельных государств и силу национальных рабочих движений. Политика экономической либерализации вызвала широкую приватизацию здравоохранения и образования, а также сокращение расходов на социальные мероприятия. Быстрое распространение новейших технологий, средств массовой информации и электронной связи, позволяющих мгновенно устанавливать контакт с любыми отдаленными районами, бросает вызов государственной системе информации и индустрии развлечений, сметает территориальные границы и позволяет распространять единообразные образцы культуры среди миллионов людей по всему миру, а массовая эскалация через границы потоков товаров, капитала, идей и людей бросает вызов традиционным концепциям национальной идентичности, принадлежности и родства (Featherstone et al., 1990). Даже если не забегать столь далеко вперед, как это делают некоторые теоретики глобализации, утверждающие, что национальные государства находятся в состоянии окончательного заката, предположение заключается в том, что в эпоху глобализации связь между государствами и их гражданами бесповоротно ослаблена. Растущая региональная интеграция в Европе, Южной Африке, Азии, в Северной и Южной Америке может рассматриваться как один из аспектов этого процесса, поскольку различия и границы между соседствующими государствами становятся менее значимыми, чем связи и общность между ними.

Другой заметный пример - права человека. Если пример глобализации указывает на транснациональные системы эксплуатации и доминирования, которые подрывают потенциально защитительное вмешательство государства- нации, парадигма с правами человека высвечивает возможности полномочий в международной сфере. Универсальные нормы и принятые минимальные стандарты, воплощенные в международных конвенциях, обеспечивают

стр. 15


механизмы для урезания государственной власти, для преодоления партикуляризма национальности и обуздания властных государственных структур, чтобы принудить их к соблюдению международно признанных норм. Действительно, имеется умножающееся количество подтверждений подобных давлений как с помощью механизма внешнеполитической стратегии государств, так и через активность негосударственных субъектов. Фактически речь идет о стыковке между глобализацией и правами человека, которая особенно бросает вызов государственной автономии и предоставляет механизмы для эффективной глобальной мобилизации и осуществления гражданских и других социальных прав. Так, например, некоторые транснациональные корпорации, памятуя о своем имидже перед сознающими свои права потребителями, согласились на международный минимум стандартов в виде корпоративного кодекса о правах рабочих и безопасности рабочих мест. Глобальные технологии, будь это электронная связь или международные телеконтакты, обеспечивают новые условия для информационного обмена и организационные возможности для различных социальных движений, вовлекая все новых действующих лиц на международную сцену, например активных защитников окружающей среды или сторонников поддержки беженцев. Новые субъекты объединяют межнациональные прецеденты и стратегию в своей политической и правовой практике. Международная филантропия и глобальные коммуникации способствуют расширению круга действующих лиц и вводу в игру новых важных субъектов, например женских организаций и активистов по защите прав детей (включая и самих детей).

В рамках этих двух примеров существует масса различных политических сил, которые откровенно посягают на автономию государств-наций. В их числе международные организации и системы договоров глобального масштаба, например Всемирная торговая организация, Международный валютный фонд, Мировой банк, система ООН, Международная организация труда. Но они также включают развернутые региональные системы, соглашения и группы. Региональная интеграция облекается во множество форм с весьма различным значением для автономии государства-нации, начиная со стратегических союзов или торговых соглашений, сфокусированных на коммерческих целях с незначительным воздействием на суверенные государственные структуры, и кончая новыми сложными формами конституционного сцепления и сотрудничества, которые критически вмешиваются в государственный суверенитет. На одном конце спектра региональное сотрудничество посягает на тарифы и таможенные сборы, а на другом компрометируется внутреннее законодательство, ослабляется пограничный контроль и другие центральные аспекты суверенных прерогатив государства-нации.

Описанные выше явления - глобализация, расширение международных норм прав человека, региональная интеграция - явно указывают на реконфигурацию и, в ряде случаев, на сужение автономии государства-нации. Но одновременно очевиден противоречивый современный процесс, высвечивающий важность принадлежности к государству-нации, растущую значимость гражданства как отношения, связывающего индивидуумов и коллектив. Сейчас заметно возрождение внимания к вопросу о том, кто является частью коллектива, какими должны быть критерии членства или исключения из коллектива, какие преимущества и обязанности может дать гражданство (Gardner, 1994; Soysal, 1994; Neuman, 1996; Spiro, 1997). Озабоченность всем этим отражается в жарких публичных дебатах в ряде стран, включая Германию, Францию, США, о критериях для получения гражданства по рождению, крови или натурализации. Это проявляется также в росте случаев двойной или множественной национальности (Fritz, 1998) и в возрождении яростной ксенофобии, этнического раскола и "шовинизма прав". Могу биться об заклад, что гражданство стало еще более, а не менее важным условием для осуществления прав. Давно утвердившийся, еще со времен Аристотеля, постулат, что гражданство устанавливает взаимное отношение прав и обязанностей между индивидуумом и обществом, приобрел, кажется,

стр. 16


новую значимость в период, когда связи национальной лояльности, верности, причастности и положения уже перестали быть неоспоримыми. Не парадокс ли это?

Готова поспорить, что описанные выше два процесса - изменившиеся отношения между государством и гражданином, а также привилегии гражданских прав - совместимое, а не противоречащее явление. Хотя отношение между государством и отдельным гражданином изменилось и продолжает меняться в эпоху глобализации, власть государства как гаранта прав индивидуума и как проводника политических, экономических и социальных прав все еще неоспорима, поэтому являются критическими последствия для статуса индивидуума при его намерении обрести права при столкновении с государством, в котором он или она проживает. По мере умножения статусов возникают сложности в отношениях между государственными обязательствами и индивидуальными правами. В некоторых ситуациях проживание может оказаться оперативным звеном, в других - гражданство, происхождение, потребности, род занятий, возраст или семейный статус. Хотя все индивидуумы могут постоянно жить и чувствовать, что они тесно связаны с определенной территорией, нелегалы, беженцы, иноземные иждивенцы, граждане, националы ассоциированных государств, лица с неопределенным местом проживания - все они имеют традиционно разные права. Само место проживания не является достаточным критерием для обоснования гражданства. Различные аспекты статуса многих лиц могут юридически сказываться на различных привилегиях. Такие факторы, как родство, пол, раса и классовая принадлежность, проявляются, вероятно, независимо от юридического статуса. Учитывая рост миграции, расширение межнациональных отношений, умножение случаев двойного гражданства и участия в региональных ассоциациях, отношение между государством-нацией и правами гражданина во многом связаны с вопросом о том, кого охватывает понятие гражданства и кто имеет "клеймо" безгражданства или атрибуты гражданства. Фактически можно доказать, что исключение из гражданства является центральным аспектом проекта конструирования самого гражданства.

Региональная интеграция ставит под вопрос презумпцию привилегированного статуса в отношениях между государством и его гражданами. Эффективная региональная интеграция зависит от разделяемых прав и обязанностей, отсутствия дискриминации между региональными членами и одинаковыми механизмами, регулирующими внутрирегиональное взаимодействие. В зависимости от масштаба региональной интеграции можно было бы ожидать, что некоторые привилегии национального гражданства распространятся на всех граждан региона и увидеть, как аспекты особого статуса государства-нации в качестве распределителя прав граждан заменяются на принадлежность к наднациональным организациям. Таким образом, региональная интеграция создает пригодную ситуацию для рассмотрения роли государства на фоне других субъектов во внедрении прав граждан. Европейский Союз (ЕС) создал особенно интересное поле для такого исследования, поскольку оба упомянутых выше процесса здесь хорошо проявляются: ЕС четко установил новый политический, экономический и правовой порядок, который посягает на отношения между государством-членом ЕС и гражданином. В то же время вопросы гражданства находились в фокусе многочисленных недавних дебатов, завершившихся созданием гражданства Европейского Союза, когда Маастрихтские договоры вступили в силу 1 ноября 1993 г. Действительно, как подчеркнул один из комментаторов, "гражданство превратилось в "звонкое словцо", используемое на всех полюсах политического спектра" (Heater, 1990, Wiener, 1997,p.254).

Бесспорно, что образование европейских сообществ и в недавнем прошлом - Европейского Союза(2), посягнуло на автономию государств-членов. Хотя повод для учреждения в 50-х годах первых послевоенных европейских сообществ - Европейского сообщества угля и стали (ЕСУС), Евратома и Европейского экономического сообщества - все еще остается предметом исторических споров (Милуорд, 1995), нет вопроса о том, что следствием образования

стр. 17


Европейского Союза является радикальное реструктурирование экономической и социальной жизни в государствах-членах: государства ЕС отныне не контролируют свою собственную экономику, а финансовый союз еще глубже ускорит экономическую интеграцию. Сотрудничество в области судебной системы и внутренних дел затрагивает такие традиционные бастионы государственного суверенитета, как иммиграционный контроль, правопорядок и разведка. Существует неохотное признание того, что интернационализация миграции и преступности вызывает необходимость интернационализации органов правопорядка. Технологические и бюджетные соображения заставили государства-члены объединения сотрудничать в обеспечении обороны и выработке общей стратегии особенно потому, что конец холодной войны привел к перестройке американских оборонных приоритетов. Особенно важно то, что верховенство закона Европейского сообщества над национальными законами привело к потоку изменений в конституциях государств-членов, поскольку национальные парламенты и судебные органы вынуждены были согласиться с тем, что закон Сообщества верховенствует над внутренним законом по всему спектру его компетенции.

Все указанные выше области активности, вытекающие из европейской интеграции, оказали влияние на права граждан. В одном из самых первых решений Европейский суд, контролирующий осуществление законов Европейского сообщества и являющийся окончательным арбитром в вопросах применения и интерпретации законов ЕС, заявил, что новый правовой порядок не только есть механизм для межгосударственного сотрудничества, но что он непосредственно создал права для индивидуальных граждан, которые могут применяться против их собственных государств-членов без вмешательства какого-либо наднационального органа:

"...Сообщество устанавливает новый правовой порядок международного закона, во благо которого государства ограничили свои суверенные права, за исключением ограниченных сфер, и предмет которого включает не только государства-члены, но также и их граждан. Поэтому независимо от законодательства государств-членов закон не только возлагает обязанности на индивидуумов, но также предназначен жаловать им права, которые становятся частью их юридического наследия"(3).

Подобное установление нового юридического порядка прав граждан наиболее очевидно в области свободного передвижения. Многие региональные договоры, например Северо-американское соглашение о свободной торговле (САССТ) и МЕРКОСУР обеспечивают повышенную мобильность и снижение тарифов при пересечении границ товарами и капиталом, но именно предоставление свободного передвижения лицам является действительно революционным, создавая таким образом чувство общего европейского пространства и устранения национальных барьеров. Обязательства по созданию единого рынка без границ - центральный принцип экономической и социальной интеграции - явились сердцевиной создания объединенной Европы. Цель заложена в статье 7(а) договора о Европейском Союзе, которая предусматривает, что "внутренний рынок охватывает территорию без внутренних границ, в которой обеспечивается свободное движение товаров, сервиса, лиц и капитала...". Свобода передвижения может стать реальностью лишь в случае, если граждане ЕС не дискриминируются в сравнении с гражданами принимающей страны, когда первые стремятся осуществить свои права в соответствии с Договором. Например, если испанец не может получить работу машиниста в Германии из-за того, что здесь существуют произвольные языковые требования или местные власти не предоставляют жилье, или из-за того, что жена-марокканка, либо потому, что он обязан выкупать дорогие визовые документы, то в этом случае ему чинятся препятствия для свободного передвижения.

Для обеспечения равного отношения к гражданам ЕС, которые переезжают из одного государства в другое, решительно внедряются недискриминационные положения. Дискриминация на основе национальности запрещена как между гражданами ЕС, так и на основании широкого круга ограничений, которые могут помешать возможности свободного перемещения

стр. 18


гражданина. Они включают такие потенциальные препятствия, как иммиграционные ограничения на воссоединение семьи внутри принимающей страны с родственниками из страны, не являющейся членом ЕС, дискриминационные положения в отношении социального обеспечения, ограничение пограничных и визовых формальностей, произвольные и ограничительные требования в отношении языка, произношения, местожительства или деловой квалификации. Великодушие положений Европейского Союза по этим вопросам, отражающее широкие намерения европейской интеграции, резко контрастирует с ограничительными рамками эквивалентных положений в отношении неграждан или, как их обычно называют, националов третьих стран (НТС). Например, положения ЕС в отношении воссоединения членов семьи позволяют рабочему ЕС привезти в принимающую страну его или ее детей в возрасте до 21 года и старше при условии, что они продолжают быть иждивенцами. Однако предложения Европейского Союза о гармонизации правил в отношении воссоединения семьи НТС устанавливают максимальный возраст для детей от 16 до 18 лет по предпочтительности государства-члена и исключают из этой возрастной категории тех, кто состоит в браке или "ведет самостоятельную жизнь". Аналогичные откровенные различия существуют для въезда супругов и других родственников.

Обязательства ЕС по свободе передвижения расширились, начавшись с первоначального внимания к экономически мотивированному передвижению (рабочие, поставщики, получатели сервиса, индивидуальная трудовая деятельность) с целью охватить всех граждан ЕС, исключая тех, кто зависит от длительного социального обеспечения или по причине общественной безопасности, государственной политики и здоровья общества. Таким образом, студенты, лица с независимыми средствами, искатели работы, пенсионеры - все входят в этот доступный круг. Более того, твердая защита Европейским судом права на свободу передвижения проявилась в приятной настойчивости учитывать деятельность или взаимоотношения, а не возможные мотивации, как это ранее часто было присуще национальной судебной практике. Уже частичная занятость или выплаты ниже минимума социального обеспечения позволяют квалифицировать лицо как защищаемого рабочего (даже если единственная причина согласиться на работу состоит в том, чтобы получить защиту как рабочего ЕС); а супруга, не являющаяся гражданкой ЕС, защищается от депортации как член семьи рабочего ЕС, включая и те случаи, когда супруги уже вместе не живут. Требования закона Сообщества о равном уважении полов также в значительной мере сказались на положении женщин, выразившись в радикальном и положительном изменении при найме на работу, в социальном статусе и на материнских правах. Сфера, где вмешательство ЕС недостаточно, - проблема дискриминации. Она не была решена договорами и все еще остается фундаментальной проблемой во всех государствах-членах. Учитывая распространенность ксенофобии и расизма в Европе, усиливается давление для решения этой проблемы(4) и вскоре должны быть представлены предложения по антидискриминационному законодательству и плану действий против расизма(5).

Не только граждане ЕС и их родственники (будь то националы или нет) извлекают пользу из описанной выше схемы прав. Другие категории прибывающих, получивших право на въезд, работу и местожительство, включают граждан стран, вошедших в Европейское экономическое пространство (ЕЭП)(6), которые пользуются выгодами положений Договора ЕС о свободном передвижении. Этим же пользуются служащие подрядчиков ЕС, функционирующие в принимающих странах Союза (например, бангладешцы, работающие на португальскую фирму во Франции) и граждане государств, с которыми ЕС заключил соглашения о сотрудничестве (включая Турцию, страны Магриба и государства Центральной и Восточной Европы, которые охватываются так называемыми "Европейскими соглашениями"). Хотя эти соглашения не эквивалентны договорам ЕС о свободе передвижения и не одинаковы для разных стран или для различных

стр. 19


категорий въезжающих, они представляют собой то, что можно назвать слоем прав в рамках юридического порядка Европейского Союза. Эти соглашения вводят промежуточную категорию националов-мигрантов между гражданами ЕС и НТС и являются признанием тесных контактов между ЕС и связанными с ним государствами (Handoll, 1995).

Хотя индивидуальные права, как мы убедились, были центральным аспектом европейского проекта, они первоначально увязывались с экономическими и торговыми устремлениями сообщества. Свобода передвижения была важнейшим средством для создания единого внутреннего рынка, а индивидуальные права оказались необходимыми для того, чтобы предвосхитить ограничения со стороны государств-членов на расширение нового экономического порядка. Вехой стало слушание "дела Ван Генда", которое определило положение отдельного гражданина как носителя прав в европейском правовом порядке и в котором ссылались на коммерческие права в контексте ликвидации таможенных пошлин. В течение четырех десятилетий с момента зарождения и в согласии с более общим развитием международного права Европейский Союз делал все больший упор на важность фундаментальных прав человека. Хотя учредительный договор Европейского экономического сообщества в 1957 г. не содержал билля о правах, последующий Договор о Единой Европе в 1987 г. уже усматривает, что государства-члены будут сотрудничать для содействия демократии на основе фундаментальных прав человека(7), тем самым знаменуя важный сдвиг в самом понимании Сообщества как чего-то большего, чем просто "Общий рынок". Процесс развивается еще дальше, благодаря двум событиям, упомянутым в Маастрихтском Договоре о Европейском Союзе (ДЕС) 1992 г., в котором содержится прямое обязательство уважать права человека(8) и в силу провозглашения гражданства Европейского Союза для всех граждан государств-членов(9).

Обеспокоенность фундаментальными правами человека вообще и европейских граждан в частности отражает две связанные между собой задачи по развитию Союза. Первая указывает на желание утвердить чувство "европейской идентичности" вне рамок утилитарной выгоды, ассоциируемой с развитием Союза, чувство "принадлежности" к новому демократическому, сознающему свои права объединению людей. Это устремление - все еще далекое от реализации - было впервые выражено в идеалистических заявлениях послевоенными архитекторами ЕС и в настоящее время конкретизируется через такие исключительно выдающиеся символы государственности, как флаг Европейского Союза и общий темно-бордовый паспорт ЕС. Вторая задача - права человека - касается вопросов решения "демократического дефицита" в управлении Европейским Союзом, что связано с распространенным восприятием ЕС как отдаленного, неподотчетного, бюрократически руководимого образования, т.е. восприятием, которое выражалось в кризисе легитимности, терзавшем ЕС на протяжении 80-х годов вплоть до подписания Маастрихтского договора.

Пока еще далеко не ясно, послужило ли сотворение гражданства Европейского Союза способом решения любой из указанных выше проблем или укрепило позицию националов в ЕС, хотя сейчас слишком рано делать окончательные выводы (O'Leary, 1996). Основы законодательства ЕС заключены в статье 8 договора, которая предусматривает, что "каждое лицо, имеющее национальность государства-члена, является гражданином Союза". Таким образом, только националы государств-членов являются гражданами Союза и вопрос определения того, кто еще может быть полноправным гражданином, предоставляется решать каждому государству-члену самостоятельно. Особые права граждан ЕС связаны с правом избирать и правом выдвигаться кандидатом на европейских и муниципальных выборах, правом на свободное перемещение и жительство, правом на дипломатическую и консульскую защиту любым государством-членом гражданина, не представленного на какой-то территории, правом обращаться с петицией в Европейский парламент и правом подавать жалобу Европейскому омбудсмену. Только два последних

стр. 20


правовых положения доступны для неграждан (Kingston, 1997).

Разрешая предоставлять гражданство ЕС на основе национальности государства-члена, а не на основе проживания или других форм постоянного пребывания в Европе, государства-члены сохранили традиционную суверенную прерогативу по вопросам гражданства, но оказались неспособными обеспечить всеобъемлющую основу для принадлежности к Европе. Учитывая разнообразие и сложность критериев, применяемых отдельными государствами-членами для определения права на национальную принадлежность - рождение, происхождение, проживание, родословная, соответствие набору лингвистических, культурных или других квалификационных норм - критерий Европейского Союза устанавливает унитарную основу лишь для исключения, а не предоставления гражданства (O'Keefe, 1993; O'Leary, 1996). Отсюда вытекают два важных последствия. Первое - нет панъевропейского единообразия в понимании понятия "гражданство" (в том виде, как это определено Европейским судом для понятия "рабочий" или "супруги", о чем сказано выше), поэтому различия у государств-членов в вопросах предоставления национальности, натурализации, двойного гражданства, а не единое понятие индивидуального права, определяют того, кто становится гражданином ЕС(10). Так, в Германии кровь или этническая общность остаются основой для получения немецкой национальности, поэтому турки, в третьем поколении родившиеся и выросшие в Германии, все же являются иностранцами, а этнические "немцы", которые не могут говорить на языке или совершенно не знают страну, тем не менее автоматически считаются гражданами. В Британии имеются три расово соотносящихся слоя лиц, обладающих гражданством (при этом лишь один из них пользуется полными правами), а Франция все еще полагается на узкокультурные кодексы общности и интеграции в своем светском обществе, чтобы навсегда сохранить монокультурное понимание французского гражданства. Если и можно было говорить о каком-либо смысле, проистекающем из определения "европейская идентичность" или "тождественность", то он основывался бы, как представляется, на национальном понимании, этническом происхождении или гражданском статусе, а не на глобализованном характере новой популяционной базы Европы.

Несмотря на то что Маастрихтский договор связывает гражданство ЕС с установлением режима европейских прав человека, националы ЕС, кажется, не обрели преимуществ из этого вновь созданного гражданства в виде подкрепления своих фундаментальных прав. Генеральный адвокат Европейского суда Джэкобс выразился следующим образом: "Лицо, к которому надлежит применить законы Сообщества, должно иметь право сказать civis europeus sum и воспользоваться статусом для воспрепятствования любому нарушению его фундаментальных прав"(11). Однако данная позиция еще не стала основополагающей для судов. В недавнем деле один суд отверг довод, что гражданство ЕС предоставляет право на воссоединение семьи; основание - это может помешать внутреннему иммиграционному контролю(12); в этом деле британский гражданин, связавший себя браком с индийской гражданкой, которая в период бракосочетания была объектом для депортации, оказался в трудном положении. Эта пара имела ребенка (британца по рождению) и обратилась к британскому правительству с просьбой отменить депортацию и разрешить индийской жене остаться в Великобритании как супруге британского гражданина. Когда в этом было отказано, супруги предприняли юридические шаги с целью избежать депортации. Поскольку британские внутренние законы не давали юридических рычагов, они использовали факт европейского гражданства мужа и связанных с этим фундаментальных прав. Они сослались на основополагающее право уважать семейную жизнь(13) и настаивали на праве европейского гражданина свободно проживать с его или ее семьей в любом государстве-члене Союза, включая родную страну. Они могли бы жить вместе в любой стране-члене ЕС, кроме Великобритании, но ссылаясь на закон ЕС о свободном передвижении, настаивали на том, чтобы им была предоставлена такая же возможность жить в родной

стр. 21


стране в качестве привилегии европейского гражданства. Они представили свои аргументы следующим образом: "Поскольку гражданин государства-члена может по национальному закону проживать в любом месте и поскольку со времени провозглашения гражданства Европейского Союза такой гражданин может повсеместно проживать в Союзе, следствием является то, что отныне не имеет значения, гражданином какого государства-члена он является"(14). Британский суд отверг эти доводы на том основании, что закон ЕС о свободе передвижения и тем самым привилегии европейского гражданства не могут применяться к "чисто внутренним ситуациям, подобным этой, поскольку перемещение из одной страны в другую не имело места".

В другом случае националу ЕС, жившему на государственное пособие, не удалось доказать свое право на свободное проживание, основанное на его европейском гражданстве; он доказывал, что право на свободное перемещение и проживание даровано законом ЕС и говорил, что ни один из атрибутов гражданина ЕС не подлежит урезанию из-за продолжительной зависимости от государственных пособий или от внутренних законов о депортации, основанных на такой зависимости. Но и в этом он не преуспел. "Договор о Европейском Союзе, как представляется, ничего не добавил к праву на свободное передвижение и проживание в существующем законе Сообщества"(15), - точка зрения, разделяемая Европейской комиссией. Таким образом, гражданство ЕС пока ничего не добавило для более четкого понимания чувства европейской тождественности или укрепления механизма для внедрения прав. Если союзному гражданству пока не удалось предоставить националам государств- членов заметные выгоды, его воздействие на права и статус националов третьих стран, проживающих в ЕС, было еще более обескураживающим.

стр. 22


. Эти люди, длительное время проживающие в Европейском Союзе и представляющие трех из каждых 100 "европейских" рабочих(16), исключаются из союзного гражданства, поскольку они не являются гражданами государств- членов; поэтому они ничего не обретают в смысле мобильности или избирательных прав. Исключение НТС увековечивает демократический дефицит, с которым новый европейский статус должен был покончить; это придает ясность концепции "европейского гражданина" путем ее простого сравнения с положением "неевропейцев". Подобное исключение соответствует некоторым консервативным соображениям о демографическом составе Европы. Известный проповедник культурно однородной Европы гарвардский политолог Самуэль Хантингтон определяет понятие "европейский" посредством простой цивилизационной парадигмы: "Европа кончается там, где заканчивается западное христианство и начинаются ислам и православие" (Hanting-ton, 1996). Но подобная попытка географического и социального ограничения противоречит куда более сложной и нюансированной реальности, когда столь же быстро бросается вызов как территориальным границам, так и демографическим, социальным и культурным стереотипам. Недавно, например, в одной из газет, появилась статья под заголовком: "Голландцы превращают церкви в магазины и мечети"(17); статья сообщает о растущем количестве церквей, продаваемых мусульманским общинам по мере упадка христианства и подъема организованного ислама и роста его покупательной способности в Нидерландах. Явление не ограничивается Нидерландами. В одном из районов Кельна - Мюльгейме, прозванном "Маленьким Стамбулом", где обосновалась насчитывающая 90000 человек турецкая община, практически каждый магазин - турецкий, а с минарета слышны призывы к мусульманам на молитву. Подобные сценарии существуют во многих городах Европы - от Брэтфорда в Англии до Марселя во Франции. В начале 1993 г. насчитывалось примерно 12 млн. неграждан ЕС, легально проживающих в 15 государствах-членах ЕС (масштаб этнического различия намного больший, если учесть небелых граждан)(18). Совершенно очевидно, что по мере прогрессивного укоренения в Европе второго и третьего поколений иммигрантов внешность и голоса "европейцев" меняются. Однако юридическая категория, установленная для создания всеобъемлющей европейской идентичности - гражданство ЕС - терпит в этом неудачу и фактически действует в противоположном направлении.

Некоторые твердят, что, несмотря на эти различия в национальности и правах человека, положение постоянно проживающих в ЕС националов третьих стран удивительно схоже с гражданами ЕС, причем настолько, что сейчас, мол, уместно говорить о режиме "постнациональных прав". Ясемин Сойсал, например, утверждает, что принятие универсальных норм прав человека создало некую форму "постнационального гражданства", которая вылилась во "внетерриториальные понятия личных прав; ...национальное гражданство или формальная национальность отныне не является значимой конструкцией в смысле того, что она материализуется в некоторые права и привилегии, что подтверждается статусом послевоенных иммигрантов... Постоянные жители в принимающих европейских странах пользуются полными гражданскими правами и имеют доступ к набору социального сервиса и экономических прав, почти идентичных тем, которыми пользуются коренные граждане" (Soysal, 1996). Единственное значимое различие между гражданами и постоянно проживающими иностранцами - доступ к избирательным урнам; в других отношениях проживающие в Европе националы третьих стран являются бенефициариями установлений и прав на образование, благотворительность, медицинское обслуживание, ранее традиционно предназначавшихся для коренных граждан страны.

Но значительный объем свидетельств опровергает этот положительный анализ нынешнего положения неграждан в Европе. Расовые преследования и насилия наблюдаются во всех государствах-членах, дискриминационное поведение полиции и явная геттоизация характерны для крупных

стр. 23


европейских городов, а распространенный при найме на работу и обеспечении государственным сервисом расизм остается предметом острого общественного беспокойства в ЕС, что отражается в многочисленных официальных сообщениях. Для не осевших националов третьих стран, т.е. тех мигрантов, которые только пытаются въехать и остаться в государствах-членах ЕС, условия проживания усложняются. Создание европейского пространства без границ привело к более строгому контролю на его внешних границах: свободное передвижение внутри заранее предполагает ограничение передвижения извне. Европейская координация и гармонизация вылились во введение наиболее ограничительного правила или знаменателя, когда государства составляют списки исключаемых категорий людей или национальностей в соответствии со своими интересами. Они достигли согласия по исключительно чувствительной теме иммиграционного контроля и политики предоставления убежища. Это относится к визовым ограничениям, коллективно применяемым по согласованному списку конкретных стран, который является критерием в отношении воссоединения семьи, занятости, въезда на учебу или обычного визита. Ограничения на въезд имеют как качественные, так и количественные последствия: это не просто строгий контроль за количеством принимаемых. Со времени первого Шенгенского соглашения 1985 г. и последующих Шенгенских и Дублинских конвенций 1990 г. европейская гармонизация относила вопросы иммиграции и предоставления убежища к подкатегории криминальной деятельности, административно стоящей в одном ряду с терроризмом и ввозом наркотиков, т.е. в ряду международных преступлений, и это контролировалось средствами полицейского наблюдения и электронной информационной технологией в дополнение к более традиционным формам пограничного контроля. Упомянутые выше конвенции создали структуру по ограничению въезда и распределили между государствами-членами ответственность по рассмотрению обращений ищущих убежище и других иностранцев. Визовые ограничения и строгие наказания перевозчиков нелегальных мигрантов являются частью деятельности по запрещению въезда в страны. В дополнение к упомянутым конвенциям государства-члены заключили серию межправительственных соглашений, которые детализируют ограничительную политику доступа в ЕС с целью получения работы, учебы, воссоединения семьи или получения убежища. Эти правила, хотя они не обязательны для индивидуальных государств-членов, а носят рекомендательный характер, фактически создали основу для разработки политики и законодательных мероприятий в каждом конкретном государстве-члене, а поэтому де-факто гармонизация широко осуществляется, как это и предусмотрено рекомендациями ЕС. Действительно, количество ищущих убежище и принятых в государствах-членах ЕС продолжает падать после пика в 1992 г. На фоне этого особенно значимы новые правила, расширяющие полномочия стран отказывать в убежище некоторым претендентам на гражданство на основании установленных процедур даже без рассмотрения существа их просьб. Эти правила содержат драконовские полномочия и дают право отказывать в предоставлении убежища в том случае, если претенденты направляют "явно безосновательные обращения о предоставлении убежища" или если они пересекли "благополучные третьи страны" до прибытия в конкретную страну или прибыли из "благополучных стран происхождения", перечисленных в согласованном списке, включающем Нигерию, Индию и другие не столь благополучные страны.

Правила требуют высылки растущего количества искателей убежища, которых сразу отправляют домой или отфутболивают из страны в страну посредством ускоренных процедур, чаще всего на основании поверхностного и предвзятого рассмотрения их дел. Таким образом, растущее количество искателей убежища выдворяется за пределы государств-членов с тем, чтобы их заявления разбирались в первой пересеченной ими "благополучной" стране. Иначе говоря, действует некий новый механизм отказа, который не имеет основы в международном законе о беженцах (Шакнове и Бирн, 1996). Если же искомую страну вне Европы не находят, искателей убежища

стр. 24


отправляют в ту страну, куда они добрались ("благополучная третья страна"), даже если нет гарантий, что они не будут выдворены по месту их происхождения (Amnesty International, 1995). Следуя недавним изменениям в конституции или "основном законе", все страны, имеющие с Германией сухопутную границу, квалифицируются как "благополучные третьи страны". Тем самым облегчается возврат тех искателей убежища, которые прибыли по суше. Более того, вслед за политической полемикой, разгоревшейся из-за предоставления Бельгией убежища баскам -членам организации ЭТА (террористам-борцам за свободу, прибывшим из Испании), Европейский Союз решил, что все его государства-члены изначально являются благополучными и поэтому ни одно государство-член не может предъявить другому государству- члену веские претензии по поводу предоставления убежища. Процесс поиска убежища в Европе превратился таким образом в тыловую и финансовую гонку с препятствиями, в которой бессовестные посредники, фальшивые документы и большая выплата наличными играют главную роль.

Националы третьих стран, постоянно осевшие в государствах-членах ЕС, которых часто называют "обитателями" (Ham-mar, 1990), обычно избегают иммиграционных трудностей в сравнении с "неосевшими" иностранцами, хотя эти трудности косвенно и негативно влияют на первых из-за воздействия на родственников и друзей и из-за сопутствующего расизма, который временами превращает всех "чужаков" в объект подозрений и проверок. Тем не менее постоянные обитатели самым различным образом испытывают на себе негативное воздействие Европейского Союза.

Несмотря на юридически закрепленные права на широкий круг государственных вспомоществований европейские "обитатели" фактически не пользуются некими полными гражданскими правами, к которым имеют доступ "аборигены". Такое дифференцированное распределение конкретизируется по категориям граждан Европейского Союза, что предполагает единую основу для принадлежности и непринадлежности к Европе. Исключения касаются не только доступа к свободному передвижению и к избирательным урнам, но также более незаметного, но упорного создания европейского "демоса" (Weiler, 1997), который является столь же потенциально мощным, сколь и рыхлым. Поскольку гражданство ЕС зависит от наличия национальности государства- члена и поскольку критерии для этого различаются по странам и контролируются последними, не существует унитарного механизма для обретения гражданства Европейского Союза, поэтому данная категория в определенном смысле является аморфной и противоречивой, она не основывается на общей платформе критериев членства. Не существует, например, обязательства, чтобы государства-члены способствовали натурализации осевших националов третьих стран путем установления некоего пакета норм и обязанностей для проживания или восприятия стандарта "культурного опыта", т.е. требований, которые способствовали бы созданию единых критериев для включения в категорию европейского гражданства. Если бы гражданство основывалось на установленной законом продолжительности проживания, то это создало бы непредумышленные постнациональные отношения между новой Европой и ее популяционной базой, иначе говоря, некий статус, который избежал бы дихотомии этничности или гражданства. И хотя это усложнило бы конституционную позицию ЕС, благодаря созданию некой формы государства и гражданственности вне структуры государства- члена, однако способствовало бы конкретизации приверженности к такой Европе, которая основывается на приоритете фундаментальных прав.

Весьма неотразимым примером различия в статусе между постоянно и законно проживающими в Европе националами и гражданами ЕС (что полностью пренебрегается в многочисленных публикациях по данной теме) служит уязвимость первых со стороны депортации. Право на безоговорочное неограниченное проживание - ключевой атрибут национальности; наоборот, уязвимость перед запрещением на въезд и перед выдворением является главным указателем на некоренную принадлежность.

стр. 25


Даже в Европейском Союзе, где отсутствие дискриминации на основе принадлежности к государственной национальности является кардинальным принципом закона сообщества, государства-члены сохранили за собой право выдворять националов других государств-членов по причине государственной политики, государственного здравоохранения или государственной безопасности, хотя Европейский суд строго следит за тем, чтобы поводы для выдворения применялись ограничительно.

Подобные ограничения не удерживают "домашнюю" настороженность и дискриминацию в отношении неграждан ЕС. Сам факт негражданства подвергает уже давно проживающих и легальных "обитателей" государств- членов Союза риску депортации, несмотря на прочность и глубину связей в конкретном государстве ЕС, тянущихся с раннего детства или даже с рождения.

Проблема возникает главным образом на почве уголовных правонарушений и выдворения после отбытия наказания, когда иностранцы подвергаются так называемому "двойному риску" - административному надзору и, как правило, изгнанию по завершении тюремного заключения. Подобная практика - наглядный пример "шовинизма прав", поскольку это подвергает постоянно проживающих иностранцев дополнительному радикальному наказанию по сравнению с "местными" уголовниками. Это подчеркивает смысл непринадлежности и маргинальное? постоянных "обитателей" в ЕС, что противопоставляется унитарному смыслу принадлежности благодаря европейскому гражданству.

Проблема двойного риска значима по двум причинам. Во-первых, она негативно влияет на такое население, которое поляризуется ксенофобской и расистской деятельностью, безработицей и упадком городов, и которое имеет важное значение для всеобъемлющей политики формирования европейской идентичности. Во-вторых, эта проблема прямо указывает на расовую дискриминацию в нынешнем европейском политическом порядке и подвергает испытанию положение, что права человека являются общим фундаментом для ЕС в период его вхождения в следующее столетие и в фазу расширения.

Возникающие дела о двойном риске обычно касаются второго поколения националов третьих стран, чьи родители мигрировали в государства-члены ЕС, когда они были детьми и кто, не будучи гражданином ЕС, провел большую часть своей жизни в принимающей стране. Значительная пропорция такого населения, раздираемая расизмом и зачастую менее ассимиляционистская, чем их родители, является носителем сдвоенных определений личности, маркированной не только в плане культуры, но и социально-экономически, будь они молодыми тринидадцами в Брикстоуне (Южный Лондон), алжирцами в Бельвилле (Париж), марокканцами в Амстердаме или турецкими курдами в Гамбурге. Они также непропорционально страдают от расовых последствий послевоенного экономического кризиса, включая огромную безработицу, понижающиеся стандарты образования и ухудшающиеся условия в сфере жилья и социальной помощи. Помимо нищеты и направленного расистского насилия, нынешняя социальная изоляция "инородцев" имеет своими последствиями значительное расширение злоупотреблений наркотиками и криминальную деятельность. Когда отдельные лица из этнических общин совершают серьезные правонарушения, они все чаще подлежат депортации независимо от их связей в стране пребывания, потому что они лишаются права быть "гостями" и заслуживают изгнания "на родину". Подобные принудительные выдворения отрицают историческую и психологическую реальность осевшего жителя и покрывают туманом расизма понятие принадлежности к стране, привязывая его к национальности и этничности. Франция в этом отношении ведет себя особенно агрессивно. Примером может служить ее недавнее применение "двойного риска" к преступникам-иностранцам: на судей, очевидно, влияет фактор растущей популярности крайне правой политики Партии национального фронта во главе с Жан-Мари Ле Пеном и решимость конкретизировать смысл расово единообразной французской национальной идентичности. Например,

стр. 26


использовались тривиальные происшествия, чтобы депортировать лиц, в течение долгого времени проживавших в стране. Подобное произошло с неким марокканцем, который жил и работал во Франции около 25 лет; его выдворили за хранение поклажи нелегально приехавшего человека. Другой пример - депортация алжирского национала, родившегося во Франции, отца трех французских детей, осужденного за распространение наркотиков. Еще пример - депортация марокканца, жившего во Франции с пяти лет, чей криминальный проступок был совершен 13 лет назад.

Несколько претензий к судебному шовинизму, описанному в приведенных выше случаях, вылились в разбирательство европейскими учреждениями дел по защите прав человека в Страсбурге. В частности, речь идет о рассмотрении трений между требованиями государственного суверенитета в чувствительных делах безопасности и регулированием пребывания иностранцев, с одной стороны, и, с другой стороны, европейской конвенции прав человека в отношении осуществления прав иностранцев, в частности права на уважение семейной и частной жизни, что зафиксировано в статье 8 Конвенции. Первые дела по вопросу двойного риска рассматривались в начале 1990-х годов, когда были поддержаны права националов третьих стран на возможность остаться в принимающей их стране, где у них имелись широкие и длительные семейные связи, несмотря на серьезные криминальные проступки. В одном из таких дел (дело Джеруда)(19) алжирский заявитель был осужден за серию серьезных правонарушений во Франции и трижды проникал в эту страну в нарушение чрезвычайных предписаний о депортации. Тем не менее Европейская комиссия прав человека, поддержав его жалобу, обратила особое внимание на факт его пребывания во Франции с детства, а также его "де-факто" французское гражданство:

"Юридически заявитель является иностранцем, он имеет значительные семейные и общественные связи во Франции. И, хотя в реальности он является алжирцем, его положение не является адекватным с точки зрения учета гуманных позиций"(20).

Подобные дела требовали тщательно сбалансированных действий со стороны государств с учетом уравновешивающих прав защиты семейной жизни и сохранения общественного порядка. Они также сигнализировали о веском признании "фактического положения с гуманных позиций" давно осевших НТС. Несколько недавних дел свидетельствуют о значительном отходе от этой позиции и указывают на разобщенный и неопределенный подход к данному вопросу. В одном случае депортация тунисца, жившего с восьми лет вместе с большой семьей в Европе, была подтверждена вопреки отсутствию у него какой-либо привязанности к Тунису, не считая факта, что заявитель вращался "в тунисских кругах" во Франции(21); в другом случае алжирец, живший во Франции с двухлетнего возраста и отец родившегося французом ребенка, был выдворен из страны после осуждения за серьезные проступки, совершенные в юношеские годы. Подобные случаи отмечались при решении и ряда других недавних дел.

В то же время наблюдаемая картина неоднородна. Все недавние дела о выдворениях сопровождались меньшей разноголосицей в суждениях, в которых применение двойного риска по отношению к иммигрантам второго поколения подвергается критике, как дискриминационное и произвольное. Более того, одно дело, которое первая инстанция Европейской комиссии прав человека рассмотрела и утвердила депортацию родившегося во Франции алжирца, судимого за серьезные уголовные проступки, было единогласно отвергнуто Европейским судом по правам человека(22), который потребовал более тщательно рассмотреть иск, касающийся выбора заявителем национальности и его привязанности к Северной Африке.

Такие разногласия в высших инстанциях по правам человека по применению "двойного риска" в качестве стратегии исполнения закона указывают на более значительные расхождения в вопросах идентичности и принадлежности граждан. Они свидетельствуют о глубоком разрыве между правами и этническими обоснованиями на включение человека в нарождающуюся региональную общность. Это разрыв, который

стр. 27


проявляется в дебатах по поводу двойного гражданства, критериев натурализации, требований в отношении языка и одежды в государственных школах и по широкому спектру других вопросов.

Хотя уважение фундаментальных прав человека ныне воспринято как центральный элемент в строительстве демократической и объединенной Европы и как важнейший компонент образа ЕС - пространства корректности и современности, - это тоже является ошибочной линией, по которой зафиксированы внутренние и внешние границы Европы. Внешние границы превратились в более, а не менее сложные препятствия для ищущих убежища и для бедных мигрантов из третьих стран. Внутренние границы, едва ли заметные для граждан ЕС, все еще остаются решающими разделителями. Граждане государств-членов извлекают пользу из расширяющегося режима прав и свобод внутри ЕС; гражданство ЕС сигнализирует о намерении создать условия для формирования европейской личности, воспитанной на приоритете прав и гражданских обязанностей. Но в настоящее время "постнациональное" союзное гражданство действует наиболее эффективно как внутренний разделитель, привлекающий внимание к значительному количеству постоянно проживающих в ЕС без этого статуса и без права свободного передвижения или без полного права избирать, которое принадлежит только большинству. Более нюансированное понимание региональной принадлежности и европейской идентичности, созданных для отражения сложной структуры постоянного населения Европы, должно еще проявиться в конституционном сооружении Единой Европы. Требуется одно - признание факта, что принадлежность к Европе является во многом таким же продуктом, как и непременным условием для равного обращения. Региональная интеграция может сотворить нового гражданина, европейского гражданина, лишь в том случае, если это будет сопровождаться созданием эффективного и всеохватывающего регионального режима, который заместит концепцию, основанную на принадлежности к нации, на постнациональное понятие прав человека. Тогда гражданство станет средством для региональной интеграции путем включения, а не исключения.


Примечания

(1) Недавно на первой странице "Нью-Йорк Таймс" кратко излагалось: "Процесс, неуклюже названный "глобализацией", - это многое. Это информационное общество; это эрозия национального суверенитета; это отпущенные на свободу корпорации, инвестирующие там, где труд наиболее производителен; это растущее вознаграждение за технические навыки и растущие трудности для неквалифицированных рабочих, это также ежедневный поток через границы более 1,5 триллиона долларов от инвесторов, стремящихся максимизировать прибыли и минимизировать риск и перемещающихся во время кризисов подобно стаду" (New York Times, February 6, 1998, Al).

(2) Первое крупное европейское объединение - Европейское сообщество угля и стали (ЕСУС) - было учреждено в 1951 г. договором, подписанным тремя странами Бенилюкса, Францией, Германией и Италией. Эти же шесть

стран договорами в 1957 г. основали Европейское экономическое сообщество (ЕЭС), позднее переименованное в Европейское сообщество, и Европейское сообщество по атомной энергии (Евратом). Европейский Союз создан Маастрихтским договором в 1991 г. и вступил в силу 1 ноября 1993 г. Он зиждется на трех столпах: первый - это три первоначальных сообщества: ЕСУС, ЕЭС и Евратом; второй - общая внешняя политика и политика безопасности;

третий - сотрудничество в судебной практике и внутренних делах. Только первый предусматривает тщательный контроль со стороны Европейского парламента и рассмотрение вопросов Европейским судом. Два других столпа - это межправительственное сотрудничество.

(3) Ван Генд против Нидерландской администрации, 1963 г., дело 26/627, ECR.

(4) Комиссия Европейского сообщества, "Информация от комиссии по расизму, ксенофобии

стр. 28


и антисемитизму" и "Предложения для решения Советом провозгласить 1997 г. Европейским годом против расизма", СОМ (95), 13 декабря 1995 г.

(5) Migration News Sheet, March 13, 1998.

(6) После вступления Австрии, Финляндии и Швеции в Европейский Союз в январе 1995 г. Европейское экономическое соглашение отныне регулирует также взаимоотношения между ЕС и Норвегией, Исландией и Лихтенштейном.

(7) Single European Act, Preamble, 1987.

(8) Статья F(2) Договора о Европейском Союзе предусматривает: "Союз уважает фундаментальные права, как это гарантировано Европейской конвенцией о защите прав человека и фундаментальных свобод... и как они проистекают из общих для государств-членов конституционных традиций в качестве общих принципов закона Сообщества".

(9) Статья 8 Договора Европейского Сообщества с поправками до 1 января 1995 г. предусматривает:

"I. Отныне этим учреждается гражданство Союза. Каждое лицо, имеющее национальность государства-члена, является гражданином Союза.

II. Граждане Союза пользуются правами, предоставляемыми этим Договором, и являются субъектами отныне возложенных на них обязанностей".

(10) Для более тщательного рассмотрения альтернатив нынешней позиции см. Baubock (1997).

" Дело С-168/91, Константинидис (1993) ECR 1191, ?46.

(12) Решение Апелляционного суда Великобритании 17 августа 1995 г., процитированное в Кингстоне (1996) 303.

1(3) Предусмотрено статьей 8(1) Европейской конвенции по защите прав человека и основных свобод, в которой говорится: "Каждый имеет право на уважение частной и семейной жизни, его дома и переписки".

(14) Judgement. P. 5-6.

'5 Common Market Law. 1996. V. 2. P. 587.

'(6) Eurostat Rapid Reports. 1994-1997.

(17) New York Times, March 10, 1997. Al.

(18) Statistics in Focus. Population and Social Conditions // Eurostat. 1996. N 2. P. 1.

(19) "Джеруд против Франции". Доклады о правах человека в Европе. (1992 г.). С. 68.

(20) "Джеруд против Франции". С. 78-79.

(21) "Буханеми против Франции". Доклады о правах человека в Европе. (1996 г.). С. 228.

(22) "Мехеми против Франции" (84/1996/704/896), 26 сентября 1997 г.

Библиография

Baubock R. Citizenship and National Identities in the European Union. Cambridge MA: Harvard Law School, 1997.

Featherstone М., Lash S., Robertson R. Global Modernities. L.: Sage, 1990.

Fritz М. Pledging Multiple Allegiances // Los Angeles Times. 1998, April 6. P. 1.

Hallmarks of Citizenship - A Green Paper / Ed. Gardner J.P. L.: British Institute of International and Comparative Law, 1994.

Hammar T. Democracy and the Nation State. Aliens, Denizens and Citizens in a World of International Migration. Aldershot: Avebury, 1990.

Handoll J. Free Movement of Persons in the EU. Chichester: John Wiley and Sons, 1995.

Huntington S. The Clash of Civilizations and the

Remarking of the World Order. N.Y.: Simon and Schuster, 1996.

Kingston J. Citizenship of the European Union // Citizenship - The White Paper / Ed. Gardner J.P., 1997. P. 280-316.

Milward A.S. The Springs of Integration // The Question of Europe / Eds Gowan P., Anderson P. L.:

Verso, 1995. P. 5-20.

Neuman G. Strangers to the Constitution: Immigrants, Borders and Fundamental Law. Princeton:

Princeton Univ. Press, 1996.

O'Keefe D. Union Citizenship // Legal Issues of the Maastricht Treaty / Eds O'Keefe D., Twomey P. L.: Chancery Press, 1993. P. 87-108.

O'Leary S. The Evolving Concept of Community Citizenship. Dordrecht: Kluwer, 1996.

стр. 29


Soysal Y.N. Limits of Citizenship - Migrants and Postnational Membership in Europe. Chicago: Univ. of Chicago Press, 1994.

Soysal Y.N. Changing Citizenship in Europe:

Remarks on Postnational membership and the National State // Nationality and Migration in Europe / Eds Cesarani D., Fulbrook M.L. N.Y.: Routledge, 1996. P. 21.

Spiro PJ. Dual Nationality and the Meaning of Citizenship // Emory Law. J. 1997. V. 46. P. 1411-1485.

UNHCR. The State of the World's Refugees. Oxford: Oxford Univ. Press, 1997.

Weiler J.Н.Н. Demos, Telos, Ethos and the Maastricht Decision // The Question of Europe / Eds Gowan P., Anderson P. N.Y.: Verso, 1997. P. 265-294.

Wiener A. Citizenship in a Non-State - the Developing Practice of "European Citizenship" // Citizenship - the White Paper / Ed. Gardner J.P. L.:

The British Institute of International and Comparative Law, 1997. P. 245-261.


© elibrary.com.ua

Постоянный адрес данной публикации:

https://elibrary.com.ua/m/articles/view/Национальная-принадлежность-в-Европе-гражданство-и-постнациональные-права

Похожие публикации: LУкраина LWorld Y G


Публикатор:

Евдоким ПарсюковКонтакты и другие материалы (статьи, фото, файлы и пр.)

Официальная страница автора на Либмонстре: https://elibrary.com.ua/evdokim

Искать материалы публикатора в системах: Либмонстр (весь мир)GoogleYandex

Постоянная ссылка для научных работ (для цитирования):

Национальная принадлежность в Европе: гражданство и постнациональные права // Киев: Библиотека Украины (ELIBRARY.COM.UA). Дата обновления: 15.11.2014. URL: https://elibrary.com.ua/m/articles/view/Национальная-принадлежность-в-Европе-гражданство-и-постнациональные-права (дата обращения: 29.03.2024).

Комментарии:



Рецензии авторов-профессионалов
Сортировка: 
Показывать по: 
 
  • Комментариев пока нет
Похожие темы
Публикатор
Евдоким Парсюков
Киев, Украина
1138 просмотров рейтинг
15.11.2014 (3421 дней(я) назад)
0 подписчиков
Рейтинг
0 голос(а,ов)
Похожие статьи
VASILY MARKUS
Каталог: История 
3 дней(я) назад · от Petro Semidolya
ВАСИЛЬ МАРКУСЬ
Каталог: История 
3 дней(я) назад · от Petro Semidolya
МІЖНАРОДНА КОНФЕРЕНЦІЯ: ЛАТИНСЬКА СПАДЩИНА: ПОЛЬША, ЛИТВА, РУСЬ
Каталог: Вопросы науки 
7 дней(я) назад · от Petro Semidolya
КАЗИМИР ЯҐАЙЛОВИЧ І МЕНҐЛІ ҐІРЕЙ: ВІД ДРУЗІВ ДО ВОРОГІВ
Каталог: История 
7 дней(я) назад · от Petro Semidolya
Українці, як і їхні пращури баньшунські мані – ба-ді та інші сармати-дісці (чи-ді – червоні ді, бей-ді – білі ді, жун-ді – велетні ді, шаньжуни – горяни-велетні, юечжі – гутії) за думкою стародавніх китайців є «божественним військом».
9 дней(я) назад · от Павло Даныльченко
Zhvanko L. M. Refugees of the First World War: the Ukrainian dimension (1914-1918)
Каталог: История 
12 дней(я) назад · от Petro Semidolya
АНОНІМНИЙ "КАТАФАЛК РИЦЕРСЬКИЙ" (1650 р.) ПРО ПОЧАТОК КОЗАЦЬКОЇ РЕВОЛЮЦІЇ (КАМПАНІЯ 1648 р.)
Каталог: История 
17 дней(я) назад · от Petro Semidolya
VII НАУКОВІ ЧИТАННЯ, ПРИСВЯЧЕНІ ГЕТЬМАНОВІ ІВАНОВІ ВИГОВСЬКОМУ
Каталог: Вопросы науки 
17 дней(я) назад · от Petro Semidolya
ТОРГОВО-ЭКОНОМИЧЕСКАЯ ПОЛИТИКА ЕС В СРЕДИЗЕМНОМОРЬЕ: УСПЕХИ И НЕУДАЧИ
Каталог: Экономика 
26 дней(я) назад · от Petro Semidolya
SLOWING GLOBAL ECONOMY AND (SEMI)PERIPHERAL COUNTRIES
Каталог: Экономика 
32 дней(я) назад · от Petro Semidolya

Новые публикации:

Популярные у читателей:

Новинки из других стран:

ELIBRARY.COM.UA - Цифровая библиотека Эстонии

Создайте свою авторскую коллекцию статей, книг, авторских работ, биографий, фотодокументов, файлов. Сохраните навсегда своё авторское Наследие в цифровом виде. Нажмите сюда, чтобы зарегистрироваться в качестве автора.
Партнёры Библиотеки

Национальная принадлежность в Европе: гражданство и постнациональные права
 

Контакты редакции
Чат авторов: UA LIVE: Мы в соцсетях:

О проекте · Новости · Реклама

Цифровая библиотека Украины © Все права защищены
2009-2024, ELIBRARY.COM.UA - составная часть международной библиотечной сети Либмонстр (открыть карту)
Сохраняя наследие Украины


LIBMONSTER NETWORK ОДИН МИР - ОДНА БИБЛИОТЕКА

Россия Беларусь Украина Казахстан Молдова Таджикистан Эстония Россия-2 Беларусь-2
США-Великобритания Швеция Сербия

Создавайте и храните на Либмонстре свою авторскую коллекцию: статьи, книги, исследования. Либмонстр распространит Ваши труды по всему миру (через сеть филиалов, библиотеки-партнеры, поисковики, соцсети). Вы сможете делиться ссылкой на свой профиль с коллегами, учениками, читателями и другими заинтересованными лицами, чтобы ознакомить их со своим авторским наследием. После регистрации в Вашем распоряжении - более 100 инструментов для создания собственной авторской коллекции. Это бесплатно: так было, так есть и так будет всегда.

Скачать приложение для Android