Автор: Саймон Кузнец*

В данной статье а) эмпирические данные ограничены 1750-1950 гг.; б) рассматривается как можно большая часть мира; в) единицей рассмотрения является нация-государство. Охватить весь мир за 200 лет невозможно; для ряда целей несколько государств рассматриваются вместе. Но важен адекватный временной и пространственный охват. Дискуссия по этому предмету в литературе часто обнаруживают заметный разрыв между узкой эмпирической базой автора и его претензиями на универсальность.

Для целей измерения мы определяем экономический рост как устойчивое возрастание: суммарного национального дохода или продукта при постоянных ценах; всего населения; дохода или продукта на душу населения. У стран, где население и доход на душу населения значительно выросли, проявляются, как правило, несколько черт: возрастающее применение науки в производстве и организации; индустриализация; сдвиг сельского хозяйства в сторону перерабатывающей промышленности, а в более близкое время - к сфере обслуживания; рост доли населения в непрерывно растущих городских общинах; широкое повышение уровня жизни; а также рост продолжительности жизни, рост продолжительности досуга, более глубокое проникновение светской культуры, возрастание экономической и социальной мобильности и постепенное уменьшение размера семей. Мы определяем экономический прогресс как устойчивый рост дохода на душу населения и повышение уровня жизни вместе с упомянутыми важными последствиями.

Народонаселение

Никакое обсуждение, подобное этому, не может игнорировать тенденции в народонаселении. Мы начинаем с эмпирических данных о населении главным образом. потому, что данные здесь позволяют вести самое широкое обсуждение.

Население мира увеличилось с примерно 700 млн в 1750 г. до примерно 2400 миллионов в 1950 г., т.е. более чем утроилось. Это увеличение было необычно большим в сравнении с предыдущими увеличениями. Когда началась христианская эра, население мира составляло, вероятно, от 200 до 300 миллионов. До 1750 г. темпы роста были ниже 7% за столетие; после 1750 г. -8,6%. Эти темпы не снижаются: 4,6% за столетие с 1750 по 1850 г. и 8,2% с 1850 по 1950 г.; 7,6% с 1850 по 1900 г. и 8,9% с 1900 по 1950 г.(1)

За некоторыми исключениями (Ирландия с 1850 г. и, может быть, Китай) этот рост населения был общим, особенно с 1850 г. С 1850 по 1950 г. население Азии (исключая СССР) и Африки почти удвоилось; Латинской Америки - увеличилось почти в 5 раз, а Северной Америки (в основном США и Канады) увеличилось более чем в 6 раз. Несмотря на очевидные различия в темпах роста в континентальных группах за последнее столетие, важно то, что даже на территориях, где доход на душу населения совсем низок, прирост населения с 1850 г. был существенным.

Этот большой и постоянный рост с 1750 г. объясняется резким падением смертности вследствие революционных улучшений в медицинской, экономической

стр. 31

и социальной технологии, а во вторую очередь - отставанием в падении рождаемости, которое обычно сопровождает рост урбанизации и уровня жизни. С другой стороны, в течение примерно 75 из 200 лет беспрецедентный масштаб приобрела свободная международная миграция. Темп роста населения в отдельно взятой стране в любой недавний период зависел: а) от рождаемости и смертности в ней в начале этого периода; б) от быстроты, с какой сокращался темп смертности в ней; в) отставания в падении рождаемости; г) от масштаба миграции.

Здесь, пожалуй, неуместно подробно рассматривать отдельные страны, исходя из темпов роста населения во всем мире и из конкретных сочетаний темпов рождаемости, смертности и миграции. Но, рассматривая темпы роста совокупного и особенно душевого дохода, можно провести некоторые широкие разграничения. Для стран с чрезвычайно высоким ростом населения главными решающими факторами были быстрое снижение смертности и существенная иммиграция (США, Канада, Австралия и т.д.); в других регионах быстрое снижение смертности до некоторой степени компенсировалось снижением рождаемости и эмиграцией (Западная Европа, Скандинавия, некоторые части Восточной и Южной Европы). В некоторых странах произошел существенный рост населения, поскольку высокая рождаемость и ограниченная эмиграция более чем перевешивали умеренное снижение смертности (Индия, Индонезия, Индокитай и некоторые части Африки). Наконец, были страны, где снижение смертности обычно не возмещалось заметным снижением рождаемости, а возрастание также сопровождалось в некоторых случаях иммиграцией (Латинская Америка).

Эта приблизительная классификация подчеркивает многообразие, получаемое сочетанием различий в исходных уровнях, в динамике смертности и рождаемости и размерах миграции. Подобные сочетания демографических переменных величин чрезвычайно важны при анализе экономического роста. Все они напрямую воздействуют на размер народонаселения: на его половую и возрастную структуру; на соотношение между производителями и иждивенцами; на адаптируемость рабочей силы через ее возрастную структуру; а также на внутреннюю мобильность через непропорциональные темпы естественного прироста и возрастания экономических и других возможностей. Более трудно устанавливаемой, но важной является связь между населением и экономическим ростом в силу устойчивости или неустойчивости жизни людей, а также в силу свободы или отсутствия свободы мигрировать. По-видимому, предшествовавший современному тип перемещения населения - с высокими коэффициентами рождаемости и смертности - ограничивал временной горизонт отдельного человека и формировал такую модель семейной организации, культурного реагирования и социальной идеологии, которая была менее благоприятна для того, чтобы отдельный человек полагался только на себя. Тем не менее эта модель была важна для экономического роста два прошлых столетия - по крайней мере до 1914 г. Подобным же образом свобода работников в расцвете сил переселяться в страны, сулившие лучшие перспективы, хотя и была прямой потерей для их родных стран, возможно, обернулась выгодой даже для последних.

По причине воздействия подобных демографичских тенденций на экономический рост государства их не может игнорировать ни одна теория экономического роста. То, что на эти тенденции в народонаселении и на их детерминанты в свою очередь воздействуют экономические процессы, тем более дает основание стараться вводить их в теорию экономического роста в качестве неотъемлемых элементов. Какими бы сомнительными ни были законы народонаселения, включение таких законов в анализ развития государств или развитие капитализма выглядит разумным. Нынешнее отделение демографов от экономического анализа вряд ли может привести к появлению разумной теории экономического роста.

Доход

Оценки национального дохода на период, достаточно долгий для наблюдения за ростом, имеются всего лишь для 14 стран;

стр. 32

почти все они экономически развитые. К счастью, оценки за последние годы имеются примерно для 70 государств. Хотя они зачастую необработаны, их применение в сочетании с теми немногими, что охватывают длительные периоды, делает возможным разумные предположения в отношении тенденций за последнее столетие.

Из 2080 млн. населения всего мира, которые подпадают под оценки национального дохода за 1949 г., свыше 30% имели доходы на душу населения меньше 50 американских долларов, а еще 25% - между 50 и 100 долларами(2). Это страны в Азии, Юго-Восточной Азии, Африке, на Среднем Востоке и в Центральной и Южной Америке. США, Великобритания, большинство Скандинавских стран, Швейцария, Канада, Австралия с 11% мирового населения имели душевые доходы от 600 долларов или больше. Те 400 миллионов мирового населения, что не охвачены этой статистикой, находились, вероятно, в категориях с самым низким доходом. Тем самым свыше 60% мирового населения имели меньше 100 долларов дохода на душу, менее 10% имели 600 долларов или больше; остальные располагались в таком диапазоне: более старые западно-европейские и некоторые южно-американские страны - наверху, а восточно- европейские страны и Япония - внизу.

Данные о национальном доходе за длительные периоды приходятся на богатые страны, за исключением Италии и Японии. Тут коэффициенты роста реального душевого дохода весьма высоки, находясь в пределах от 0 до значительно больше 20% за десятилетие за исключением периодов, отмеченных разрушительными войнами, и удивительно высоких, но несколько сомнительных коэффициентов для Японии (в варианте Окава). Коэффициент в 10% за десятилетие означает, что доход на душу возрастает за столетие более чем в 2,5 раза от его первоначального размера; коэффициент в 20% за десятилетие означает рост более чем в 6 раз. На практике рост национального дохода разнится между увеличением примерно в 2,5 раза за столетие и ростом намного больше, чем в 7 раз.

Можно сделать три предварительных вывода:

1. Для стран с нынешними доходами ниже 100 долларов на человека какой бы то ни было ощутимый рост в доходах за последнее столетие мало вероятен. Трудно представить себе рост даже в 0,1%: при существующих медицинских и санитарных условиях люди вряд ли смогли бы выжить даже на трех четвертях нынешнего дохода на душу населения.

2. В более старых бедных странах (за некоторыми исключениями, например, Ява при голландцах) рост населения за последнее столетие, будучи существенным, был все же намного медленнее, чем в странах с быстрым ростом дохода на человека. Общий национальный доход тоже, вероятно, возрастал намного медленнее в большинстве и поныне слаборазвитых стран, чем в более богатых странах.

3. Сто лет назад международные различия в доходе на душу населения, вероятно, были и абсолютно, и пропорционально меньшими, чем сегодня.

Четвертый, несколько менее твердый, вывод касается душевого дохода в слаборазвитых странах в настоящее время в сравнении с доходом в более развитых странах до индустриализации. Нынешний контраст, по-видимому, лишь частично объясняется различиями в коэффициентах роста дохода в последнее столетие; отчасти он объясняется различиями, существовавшими ранее. Ориентировочные цифровые данные Колина Кларка иллюстрируют, если не доказывают, этот момент. Его оценки дохода на одного работника для развитых стран до их индустриализации (Великобритании в 1800 г. или даже в 1888 г., США в 1830, Швеции в 1860-х годах и т.д.) составляет у всех свыше 300 международных единиц в сравнении со 138 для Китая в 1935 г.; 230-250 для Британской Индии в 1830-х и 1940-х годах; 100 для Японии в 1887 г. и лишь 190 даже в 1920 г. Другими словами, в наши дни душевой доход в большой части мира значительно ниже, чем он был в развитых странах до индустриализации. Ибо изучение исторических документов показывает, что страны вроде Китая и Индии занимали сравнительно передовые экономические позиции в мире прошлого(3). Не могут ли их нынешние проблемы возникать из-за того, что их прошлое экономическое

стр. 33

превосходство оставило после себя многочисленное население и социальные механизмы, которые ныне устарели и образуют серьезные препятствия для усвоения современной экономической и социальной технологии?

Обращаясь к национальному доходу (и населению) в экономически передовых странах, мы отмечаем в большинстве их снижение в процентах темпов роста населения, совокупного национального дохода, а также душевого дохода. Если проследить исторические данные, достаточно далеко отступя назад, то нашелся бы период ускорения в темпах роста; в более старых странах, вроде Великобритании, это ускорение касалось населения, общего и душевого дохода, поскольку высокие темпы роста и населения, и дохода на душу населения являются современными явлениями. В молодых и на первых порах незаселенных странах, как США, оно касалось дохода на душу, но необязательно населения и общего дохода, поскольку темпы роста населения могли быть высокими с самого начала. Картина для стран, которые были достаточно заселены к 1750 г., - это картина долговременного мирового чередования: от низких коэффициентов всех наших переменных величин к возрастанию до гораздо более высоких, затем снова уменьшение; а для сравнительно незаселенных поначалу стран - сокращенное чередование в темпе роста населения (и, может быть, национального дохода): высокого поначалу, а затем замедляющегося; а также полное чередование в темпе роста душевого дохода, медленного на первых порах, возрастающего во время индустриализации, затем постепенно уменьшающегося. Статистические данные, очерчивающие первоначальные чередования, скудны, хотя имеются данные о доходе по США, Швеции, Австралии и Японии; есть достаточное основание говорить о чередовании в темпе роста населения в старых, заселенных странах в Европе. Но отсутствуют данные, чтобы изучить отставание ускорения в росте душевого дохода от отставания колебаний в росте населения (в странах, полностью заселенных к 1750 г.).

Можно сделать еще два замечания. Первое: по этим 14 странам не существует явной связи между темпами роста населения и доходом на душу населения. Некоторые страны, например США, имеют высокие темпы роста и населения, и дохода на душу; некоторые - высокие темпы для населения и низкие темпы для дохода на душу (Нидерланды); некоторые имеют низкие темпы для населения и высокие для душевого дохода (Швеция); какие-то имеют низкие темпы роста и того, и другого (Франция). Второе: не следует преувеличивать темпы мировой тенденции или же их модель. Наглядный пример: отмеченное замедление экономического роста государств, как это показали наши переменные величины, неизбежно лишь как алгебраическая абстракция. Оно не отражает действия сил, которым позволено действовать беспрепятственно. Конкурентные отношения между государствами вряд ли позволят таким тенденциям пройти полный их путь. Страна, теряющая свое высокое экономическое положение из-за замедления роста, получает толчок от войны, холодной или горячей, которая может до неузнаваемости изменить эту тенденцию; страна, медленно продвигающаяся вперед на нездоровом основании, может быть остановлена конфликтами с ее соседями. Эти силы находят отражение в перерывах, которые мы находим в долговременных показателях национального дохода в Германии, Японии, России, Австрии, Италии и т.д. Острый вопрос в теории экономического роста - место крупных международных конфликтов, которые связаны с различиями в национальных темпах роста.

Капитал

До 1900 г. экономические труды и эмпирические исследования делают больший упор на богатство или капитал государств, чем на доход. Отчасти это может объясняться легкостью измерения или значением, которое придается накоплению реального капитала как фактора в экономическом прогрессе. Но этот подход вышел из употребления и возродился совсем недавно. Сведения недавнего времени о национальном капитале намного скуднее, чем сведения о национальном доходе(4). Пользуясь ограниченными данными из наших

стр. 34

собственных исследований по США и сборниками Колина Кларка по другим странам, мы можем сделать три предварительных вывода.

В немногих странах с охватывающими длительный период данными роста воспроизводимого капитала (включая жилые дома, но исключая личное имущество) темп роста сначала превосходит темп роста национального дохода, а затем отстает от него. В соответствии с этим чистая капиталоемкость сначала возрастает, а затем становится постоянной или снижается. Она возросла в США с 2,8 в 1880 г. до приблизительно 3,9 в 1929 г., затем упала до 3,2 в 1944 г.; возросла в Великобритании с примерно 4,5 в 1865 г. до более чем б в 1895 г. и оставалась приблизительно постоянной до 1913 г.; возросла во Франции с чуть менее 4 около 1850 г. до примерно 6 к 1900 г. и почти до 7 к 1913 г. Эта стабилизация, или снижение, чистой капиталоемкости более показательна, поскольку темпы роста национального дохода снизились. По-видимому, на некоторых этапах накопление капитала было особенно быстрым. Было бы интересно вычислить время такого этапа и проанализировать его, но данные слишком скудны. Впечатление таково, что имеет место длительное чередование (теперь в темпе роста капитала) с выбором времени связей с долговременными чередованиями в темпах роста населения, совокупного дохода и душевого дохода.

Приблизительно в те же периоды времени (но исключая первую мировую войну и несколько последующих лет) капиталоемкость для более развитых стран была значительно выше, чем для более молодых стран с даже более высоким душевым доходом. Около 1913 г. коэффициенты капиталоемкости были больше 6 во Франции и Великобритании, около 5 в Нидерландах и больше 4,5 в Германии. Они были близки к 3 в США, Канаде и Австралии. Эта разница лишь частично объясняется зарубежными инвестициями более старых европейских стран, и эти иностранные инвестиции с их высоким отношением основного капитала к прибыли служили тому, чтобы повысить общее соотношение между капиталом и национальным доходом. Более важны функциональное соотношение между аккумулированным репродуктивным капиталом, отношение накопления чистого капитала к национальному доходу и темпу роста последнего. Чем крупнее доля сбережений, тем выше отношение накопленного капитала к национальному доходу. Чем выше темп роста национального дохода, тем ниже коэффициент "капитал -объем производства". В более старых европейских странах коэффициент "капитал - объем производства" был повышен как с помощью сравнительно больших сбережений (которые, вероятно, можно отнести за счет большего неравенства в доходах, более низкой социальной мобильности и других факторов), так и посредством более низких темпов возрастания национального дохода. В более молодых странах пропорциям "сбережения - доход" не давали подняться большим равенством доходов, большей социальной мобильностью и высокими темпами роста национального дохода. Эти утверждения не являются несовместимыми с возможно более высоким темпом роста воспроизводимого капитала на работника или обывателя в более молодых странах; этот рост способствует более высокому темпу роста доходов на работника или на душу населения.

Соотношение "капитал - объем производства" в слаборазвитых странах может быть выше, чем в более молодых развитых, и по крайней мере таким же, как в более старых развитых европейских странах до 1914 г. При низких темпах роста национального дохода эти слаборазвитые страны могут поддерживать высокое соотношение между капиталом и объемом производства при малом накоплении капитала. Если национальный доход растет на 0,5% за год, то соотношение между капиталом и объемом производства с индексом в 6 можно поддерживать при чистом накоплении капитала, равном лишь 3% национального дохода. При неравенстве доходов в слаборазвитых странах темп роста денежных сбережений в 3% не является чрезмерным. Вопрос в том, перетекают ли эти сбережения, появляющиеся на высоких уровнях дохода, в накопление производительного капитала.

Определение воспроизводимого капитала, применявшееся выше, охватывает

стр. 35

строительство, оборудование длительного пользования у производителей (и правительства), товарно-материальные запасы и баланс зарубежных претензий. Если мы рассматриваем капитал лишь как средство повышения производительности для экономического роста, то это определение слишком узко: оно должно также включать в себя все товары, которыми располагают потребители, и все ресурсы (например, образование и обучение), дающие в итоге более эффективную рабочую силу, а в более широком плане - общество с большей способностью к утилизации возможностей технического прогресса. Если, однако, мы рассматриваем капитал как орудие экономического предпринимательства (торговые фирмы и правительственные производственные корпорации), то мы должны исключить жилищное строительство и все акции в руках правительства. По альтернативным определениям использованного капитала налицо окажутся большие различия в уровне и тенденциях капиталообразования и акционерного капитала относительно национального продукта.

Для изучения экономического роста желательно более широкое определение капитала, включающее в себя многое из того, что обычно оценивается как расходы потребителя. Более узкое определение (единственное, для которого сейчас имеются критерии) подходит лучше для анализа кратковременных циклических проблем. При таком определении капитала соотношение "капитал - объем производства" может ощутимо измениться в пределах двух-трех десятилетий в масштабе какой-то страны и даже еще быстрее - для отдельных промышленных секторов. Такие изменения показывают, что идентичные величины капитала (при более узком определении) могут способствовать возрастанию самого разнообразного продукта. Суть дела не в физическом объеме завода и оборудования; в большой мере она состоит в капитале, вложенном в людей и во все экономическую и социальную структуру, которая обусловливает использование завода и оборудования.

Примечания

* Эта статья, опубликованная в ISSB, Vol. VI, N 2, 1954, написана профессором Пенсильванского университета (США) Саймоном Кузнецом.

1 Все данные в разделе по народонаселению взяты из "United Nations, Findings on the Studies on the Relationships Between Population Trends and Economic and Social Factors" (в печати). Оценки Уилкокса применяются с 1900 г. и более ранних лет; но альтернативные оценки Карра-Сондер- са обыкновенно давали сходные результаты.

2 Нынешние оценки основываются на UN Statistical Paper, Series Е, No. I, National and Per Capita Incomes, Seventy Countries, 1949. N.Y., 1950). Оценки на длительные периоды берутся из разнообразных источников - от исследований-монографий по отдельно взятым странам до сборников вроде сборников Колина Кларка, но главным образом из подробных исследований по отдельно взятым странам.

3 Намного нелогичнее альтернативное объяснение, что ныне развитые страны "не поднялись", а те, что были экономическими лидерами ранее, скажем до XIX в., "опустились".

4 Тщательный поиск и критическая оценка литературы XIX в., которые нельзя было провести для данной работы, могли бы дать много дополнительных сведений о национальном капитале, а также о доходе.

Постоянный адрес данной публикации: