Libmonster ID: UA-11835
Автор(ы) публикации: А. Е. Шилов, Н. В. Горбунова

Николай Николаевич Семенов родился 3(15) апреля 1896 г. в Саратове. Его мать, Елена Александровна Дмитриева, ребенком жила в Царском Селе, где и закончила местную школу, а потом Бестужевские высшие женские курсы в Петербурге. Елена Александровна была весьма образованной женщиной с широким кругозором, имела большие математические способности. Ее природный ум сочетался с сильной волей. В 1895 г. она вышла замуж за Николая Александровича Семенова (ему было пожаловано личное дворянство), служившего по военной части, с которым познакомилась в Царском Селе. Вскоре после свадьбы он, работая в Саратове делопроизводителем, по настоянию жены вышел в отставку и получил должность управляющего казенным имением, находившемся в городке Широкий Буерак. Семья приобрела дом в расположенном наподалеку Саратове, где и родился первенец Николай. Через год семья переехала в Вольск, а еще спустя год родилась сестра Николая - Ксения.

Детство было счастливым. Зимние месяцы семья проводила в Вольске, летние - в двухэтажном доме Широкого Буерака. Близость к природе в детские годы, из которой Николай вынес постоянную любовь к лошадям и страсть к охоте, продолжавшиеся затем всю жизнь, повлияла на формирование личности будущего ученого. Вот что писал Семенов в 1964г.: "Охотиться начал с 13 лет. Сперва с берданкой, а в 16 лет получил двустволку. Во время рождественских, пасхальных и летних каникул обычно бродил по разным местам в Самарской и Симбирской губерниях с ружьем и заплечным мешком. Охота в этот период играла очень большую роль в моей жизни. Я научился любить природу и мечтать. Фантазия и мечты, которые часто у меня связывались с полюбившейся мне наукой - химией и физикой, много мне помогли в дальнейшей работе. Я продолжал охотиться и в студенческие годы. После этого я был слишком увлечен наукой, которая тоже похожа в какой-то мере на охоту, но все-таки охота оставалась для меня моим любимым и освежающим отдыхом. За последние 20 лет у меня стало столько организационной работы и других дел, что охотиться я стал реже, стрелять хуже, но все же и сейчас раза четыре в году я выезжаю на несколько дней поохотиться" 1 .

Поскольку в Вольске не было полной средней школы, семья спустя


Шилов Александр Евгеньевич - академик РАН, директор Института биохимической физики РАН; Горбунова Наталия Владимировна - кандидат химических наук, заведующая отделом того же института.

стр. 64


несколько лет переехала в Самару, где жила в 1910 - 1913 годах. Там Николай Александрович получил должность ревизора Самарского удельного округа. Семенов-младший, уже прошедший через классы Вольского реального училища, вновь поступил в реальное училище 2 . Он рано заинтересовался физикой и химией и подружился с преподавателем физики Владимиром Ивановичем Кармиловым (позднее стал доцентом Пермского университета и одним из первых в мире явился создателем аппарата "Магнитное поле"), который оказал явное влияние на выбор его жизненного пути. Позже Николай Николаевич вспоминал, что еще в ранней юности он сначала заинтересовался проблемами химии, а когда понял, что физика будет играть важнейшую роль в развитии химии XX в., переключился на физику. Своими "великими заочными учителями" Николай Николаевич считал одного из основоположников стереохимии, лауреата Нобелевской премии в 1901 г. нидерландского ученого Я. X. Вант-Гоффа и одного из основателей физической химии лауреата Нобелевской премии в 1903 г. шведского ученого С. А. Аррениуса, книги которых, по его словам, "заставили заняться физикой со специальной задачей научиться применять ее к химическим проблемам" 3 . Труд Аррениуса "Теории химии", приобретенный 15-летним Николаем, сыграл определяющую роль в его жизни.

В Самаре семья жила сначала в д. 140 по ул. Саратовской (ул. Фрунзе), затем переехала на ул. Троицкую (ул. Галактионовскую), в частный дом Курлина. Дом Семеновых был достаточно просторным, а семейный бюджет позволял Николаю и его друзьям проводить химические опыты. Елена Александровна вспоминала, что звуки взрывов в одной из комнат раздавались достаточно часто. В доме всегда было много интеллигентных гостей, не прекращались разнообразные дискуссии. Эта обстановка сказалась на формировании личности Николая, способствовала его самоутверждению и общительности.

В возрасте 17 лет, изучив латынь, которая не стояла в программе реального училища, но требовалась для поступления в университет, Николай, преодолев сопротивление отца, хотевшего видеть сына офицером, поступает на физико- математический факультет Санкт-Петербургского университета. Там он сразу становится активным членом студенческого физического кружка, а также неформального "воскресного кружка", собиравшегося по воскресеньям и работавшего под руководством приват-доцента Политехнического института (с 1920г. академик) А. Ф. Иоффе, проф. С. -Петербургского университета (академик с 1929 г.) Д. С. Рождественского и преподавателя Политехнического института (с 1933 г. чл. -корр. АН СССР) А. И. Тудоровского. Уже через год после поступления в университет Николай начал заниматься экспериментальной научной работой под руководством Абрама Федоровича Иоффе. Позднее Николай Николаевич писал: "Мне посчастливилось - уже на втором курсе я встретился с профессором Иоффе, и он увлек меня своей эрудицией в новой физике, фейерверком своих идей, своим научным стремлением проникнуть в самую глубь механизма явлений природы. Со второго курса я начал экспериментально работать в его университетской лаборатории, а теоретически - в руководимом им семинаре в Политехническом институте... Я сразу понял, что вот этот человек мне нужен как Учитель" 4 . По воспоминаниям видного кристаллографа (академик с 1958 г.) И. В. Обреимова, Семенов "имел репутацию "теоретика", а не "экспериментатора" - репутацию совершенно незаслуженную, так как руками он работал очень чисто".

На семинаре у Иоффе он познакомился с молодым физиком, тоже студентом, Петром Леонидовичем Капицей (академик с 1939г., лауреат Нобелевской премии в 1978 г.). Они стали друзьями и дружбу эту пронесли через всю жизнь. Оба были молоды, задиристы, любили физику и свято верили в свое предназначение и грядущую славу. Об этом они и заявили Борису Михайловичу Кустодиеву, уже известному тогда художнику, придя к нему в гости: "Почему Вы пишете портреты только именитых людей? Напишите наш портрет, портрет будущих знаменитостей! ". Кустодиев посмеялся, но портрет написал, сначала карандашный, потом маслом.

стр. 65


Молодые люди расплатились с ним по-царски: художник получил мешок муки и петуха (заработанные Капицей, наладившим какому-то мельнику водяную мельницу) - и "оправдали доверие": оба стали знаменитыми учеными... Портрет этот существует поныне, а в мемориальном кабинете Семенова в Институте химической физики РАН висит его копия.

В молодом Семенове бросались в глаза увлеченность наукой и умение "уплотнять время": появилось в университете "окно", и он за это время сходит на выставку в Академию художеств или в Русский музей. Это было искусство личного поведения - не раздражаться попусту и умело использовать каждые свободные полчаса. Равным образом поражало его искусство легко сходиться с людьми и находить в них положительные стороны. На "неинтересные", то есть плохие, стороны характера у других людей он просто не обращал внимания, хотя знал о них. Эти качества сохранились у него до конца жизни.

За время обучения в университете Семеновым было написано несколько научных работ, в частности: "О столкновении медленных электронов с молекулами" и "К теории прохождения электричества через газы" (опубликованы в "Журнале Русского физического общества", 1916 г.). В 1917 г. он с отличием окончил университет и был оставлен при нем стипендиатом для подготовки к профессорскому званию. Его научная работа в Петербурге продолжалась до весны 1918 года.

Когда грянули великие потрясения 1917г. и общество разделилось, Семенов никогда не увлекавшийся политикой, ибо физика и химия интересовали его несравнимо больше, продолжал вести научную работу, а весной 1918 г. уехал на каникулы к родителям в Самару. Там его и застал в мае мятеж Чехословацкого корпуса. В провинции большевики не имели союзников в среде интеллигенции, которая поддерживала в основном кадетов, меньшевиков и эсеров. В Самаре летом 1918г. существовало свое правительство - Комитет членов Учредительного собрания (Комуч), возглавляемый эсерами. И Николай вступил добровольцем в середине июля в Народную армию самарского Комуча. В этой армии он пробыл около месяца, выполняя обязанности солдата-коновода (в артиллерийской батарее), и три недели провел на фронте, но быстро понял безнадежность ситуации, в которую попал. Воспользовавшись известием о тяжелой болезни отца (который вскоре скончался), он в середине августа добился получения отпуска в Самару, оформил себе перевод в Уфимскую батарею, а затем в сентябре, не заезжая в Уфу, уехал в Томск, фактически дезертировав из Белой армии.

В Томске Николай Николаевич рассчитывал продолжить научную работу. И действительно, известный геофизик проф. Б. П. Вейнберг предоставил ему возможность работать в лабораториях Технологического института, а с декабря Семенов стал преподавать в Томском университете при кафедре физики, которой заведовал проф. Поспелов.

Но гражданская война продолжалась. В сентябре 1919г. Николай Николаевич был мобилизован колчаковскими властями и в качестве нижнего чина попал в Томский артиллерийский дивизион, а в октябре, благодаря хлопотам проф. Вейнберга, был переведен в радиобатальон, откуда тотчас же был откомандирован в Технологический институт, где и продолжил научную работу. В декабре Томск освободила от белых Красная Армия. Радиобатальон вошел в ее состав, а Семенов вскоре, по ходатайству университета, был отчислен из рядов военнослужащих и вернулся к преподаванию и научным исследованиям. В Томске он проработал до мая 1920 года.

За время Томского пребывания, несмотря на все жизненные перипетии, молодой исследователь выполнил несколько небольших, но, как вспоминал он позднее, совершенно самостоятельных, научных работ. Кроме того, он "организовал при Технологическом институте постоянно действующий научный семинар, а также по собственной инициативе руководил научной работой и научным образованием кружка наиболее талантливой студенческой молодежи" (ему самому было тогда лишь 24 года).

Весной 1920 г. Н. Н. уехал в Петроград: Иоффе не забыл своего талантливого ученика и прислал ему вызов. Начался новый его этап жизни. Еще

стр. 66


в 1918г. в Петрограде был создан Государственный физико-технический рентгеновский институт (ГФТРИ, ныне Физико-технический институт имени А. Ф. Иоффе). В этом институте и начал работать Семенов, возглавивший лабораторию электронных явлений. Затем он стал заместителем директора ГФТРИ. В те первые пять лет своего существования ГФТРИ размещался в нескольких комнатах одного из этажей главного здания Политехнического института. Часть комнат принадлежала кафедре общей физики. На ней-то и работал Иоффе, а заведовал ею тогда Дмитрий Владимирович Скобельцын (академик с 1946 г.).

В 1923 г. ГФТРИ получил собственное здание, располагавшееся по отношению к учебным корпусам Политехнического института на противоположной стороне улицы. Здание нужно было еще приспособить для научной работы: во время гражданской войны оно было разрушено, а ранее там размещался Дом престарелых. Все надо было начинать с нуля. Переоборудованием здания занимался именно Семенов, к тому времени уже заместитель директора. Времена для науки были трудные. Где-то он раздобыл аккумуляторы с подводной лодки, старые, но еще стабильные и мощные; где-то раздобыл мраморные доски с рубильниками, и к зданию подключили переменный и постоянный ток. Лаборатории были оборудованы печками-буржуйками, дрова для которых добывали и кололи сами сотрудники. Работа закипела.

Первоначально в его лаборатории трудились три человека: 21-летний Виктор Николаевич Кондратьев (впоследствии зам. директора Института химической физики, академик с 1953 г.), 19-летний Юлий Борисович Харитон (впоследствии крупнейший специалист по ядерной физике, академик с 1953 г.) и 25-летний Александр Филиппович Вальтер (член-корр. АН с 1933 г.). Несмотря на столь малочисленный штат лаборатория успешно разрабатывала сразу три научных направления: ионизация атомов и молекул (Кондратьев), явления конденсации и адсорбции (Харитон, позднее подключился Александр Иосифович Шальников, академик с 1979 г.), вопросы электричества и электротехники (Вальтер). Последнее направление было напрямую связано с актуальнейшей тогда проблемой электрификации России.

Семенову удалось установить в Москве деловые связи, и он почувствовал, что вопрос о мощных изоляторах для высоковольтных линий электропередач важен и в прикладном, и в научном плане. И он поручил Вальтеру работу по изучению существовавших в то время типов изоляторов для высоковольтных линий. При этом выяснилось, что отсутствует методика, позволяющая изучать распределение электрических полей вокруг изоляторов. Такая методика была создана. Хотя в институте имелась лаборатория электротехники, однако необходимая методика была разработана именно в лаборатории Семенова. Здесь была создана "Теория теплового пробоя", выяснены условия пробоя вакуума и запатентован новый тип электростатического генератора. Впоследствии он передал эту тематику Вальтеру, который возглавил лабораторию, а затем большой институт.

Лаборатория успешно работала и быстро расширялась. Однако ученый успевал заниматься не только работой. В 1921 г. он женился на Марии Исидоровне Борейше-Ливеровской. Это была яркая, талантливая женщина, известный специалист по романской филологии, переводчик Данте. Их брак оказался непростым: жена была намного старше мужа и у нее уже было четверо детей. Старшие дети остались жить с отцом, известным врачом, а 9-летняя дочь Таня осталась в матерью. Так Семенов стал сразу и мужем, и отцом, и главой большой семьи: к тому времени он перевез к себе свою мать и Настасью Вавиловну Егорычеву, добрейшую женщину, вынянчившую самого Николая Николаевича, а потом и его детей. Но его семейная жизнь продолжалась менее двух лет: вскоре его жена заболела раком и в 1923 г. умерла.

Тяжелейшую душевную драму Николаю Николаевичу смягчила и как-то его излечила племянница покойной Наталья Николаевна Бурцева, ставшая его женой в 1924 году. Она была не только очень красивой, но

стр. 67


и образованной женщиной: она окончила Индустриальный институт, знала несколько иностранных языков, прекрасно пела и играла на рояле. Некоторое время она работала в лаборатории, но, заболев туберкулезом, вынуждена была уйти с работы, потом преподавала музыку. В 1925 г. в их семье родился первенец Юрий, а в 1928 году - дочь Людмила 5 .

Николай Николаевич вновь с головой погрузился в работу. Являясь с 1921 г. заместителем директора Физико-технического института (ФТИ), который он организовывал совместно с Иоффе практически на пустом месте, он помогал еще и в организации физико-технических институтов в Харькове, Днепропетровске и Томске, был с 1928 г. заместителем декана физико- механического факультета в Ленинградском университете и одновременно заведовал им же созданным отделом химической физики в ФТИ.

Многие ученики Семенова отмечают его необычайную научную интуицию: он безошибочно выбирал наиболее интересные и перспективные научные направления. Еще в студенческие годы он совместно с Капицей предлагал поставить опыты по прохождению молекулярного пучка сквозь магнитное поле. Однако их идея не нашла тогда поддержки у научных руководителей. Позже эти эксперименты были осуществлены О. Штерном и В. Герлахом (первый получил в 1943 г. Нобелевскую премию).

В 1925 г. Семенов неожиданно для окружающих предложил Харитону, недавно защитившему дипломную работу по критическим температурам осаждения паров металлов, заняться окислением паров фосфора. Вот как вспоминал об этом Харитон: "Следующая проблема, которой предложил мне заняться Н. Н., свидетельствовала о его прямо-таки дьявольской интуиции: мне следовало изучать окисление паров фосфора. Н. Н. поехал тогда в командировку, а я с его аспиранткой Зиной Вальта начал эксперимент: в сосуд помещался кусочек фосфора, сосуд откачивался и после достижения вакуума в сосуд пускали кислород. И вот тут же обнаружилось прямо какое-то чудо. Я тогда еще раз понял, что, что бы ни просил сделать Н. Н., из этого всегда получится что- нибудь интересное. Мы обнаружили два эффекта. От первого у меня сразу глаза на лоб полезли, - когда фосфор был в вакууме, я стал пускать туда кислород и... не увидел никакого свечения! Давление кислорода повышалось, все было темно, и вдруг внезапно вспышка, и во всем сосуде появилось свечение! Я не смог понять до конца, в чем было дело. Сначала я думал, что это какая-то случайность, мы упорно повторяли опыты, и все повторялось снова. Потом решили фосфор помещать в среду инертного газа - аргона, а потом добавлять кислород. Вспышки стали наблюдаться при меньшем давлении кислорода, чем в первых "вакуумных" опытах. Парадоксальное явление: получалось, что инертный газ катализирует процесс окисления фосфора".

Сразу тогда никто не понял важности полученного результата. Опыты были закончены, написана соответствующая статья, и Харитон в 1926г. уехал в Кембридж, в лабораторию одного из создателей учения о радиоактивности лауреата Нобелевской премии в 1908 г. Э. Резерфорда. Там, работая в библиотеке, он прочитал статью немецкого химика М. Боденштейна, занимавшегося цепными реакциями. Объясним, что такое цепные реакции.

Еще в начале XIX в. было замечено, что смеси водорода и хлора иногда взрываются при ярком солнечном освещении. Количественные исследования (изучение влияния условий проведения газофазных фотохимических реакций) были начаты с середины XIX в. Р. В. Бунзеном и Г. Роско. К 1862 г. обнаружилось, что скорости многих газофазных реакций пропорциональны дробным степеням концентраций реагентов и интенсивности падающего света; иногда наблюдаются периоды индукции, во время которых реакция не идет, и скорости реакций чрезвычайно чувствительны к присутствию примесей. Бунзен и Роско выявили, что добавка лишь 0,5% кислорода вызывает 10-кратное уменьшение скорости реакции водорода с хлором.

После появления квантовой теории вначале И. Штарком (лауреат Нобелевской премии 1919 г.), а затем основателем теории относительности А. Эйнштейном (Нобелевский лауреат 1921 г.) была выдвинута идея, что

стр. 68


квант света действует лишь на ту молекулу, которая его поглощает (так называемый первичный акт). Немедленно химики, сначала Боденштейн, затем О. Г. фон Варбург (Нобелевский лауреат в 1931 г.) начали измерять квантовые выходы реакций (квантовый выход - это отношение числа прореагировавших молекул к количеству поглощенных квантов света). Оказалось, что величины квантовых выходов для многих реакций аномально высоки. Тогда Боденштейн сделал вывод, что значительные величины квантовых выходов соответствуют реакциям, происходящим как цепь повторяющихся стадий, и предположил, что реакция хлора с водородом относится именно к этому классу реакций.

Вернемся к статье Боденштейна. В ней автор камня на камне не оставил от публикации Харитона и Вальты, обвинив их в экспериментальной небрежности и заявив, что таких явлений в природе нет и быть не может. Расстроенный Харитон написал обо всем Семенову. Тот решил проверить факты сам. Эксперименты он проводил вместе с Шальниковым. Усовершенствовал опытную установку с учетом замечаний Боденштейна, повторил опыты Харитона и Вальты и дополнил их опытами с сосудами различных размеров. Результаты, полученные Харитоном и Вальтой, подтвердились. Кроме того, обнаружился еще один эффект: давление кислорода, при котором начиналось окисление фосфора (критическое давление), зависело от размеров сосуда.

Через несколько месяцев Семенов обосновал полную теорию наблюдавшегося явления. Спустя 40 с лишним лет после этого открытия он писал: "Трудно сейчас точно вспомнить, какие мысли у меня бродили в голове перед тем, как вспыхнула догадка. По-видимому, я подумал: свойства свободных атомов в цепях Боденштейна аналогичны действию бактерий, которые как бы съедают исходные молекулы, превращая их в продукты реакции. И вдруг мысль: а ведь бактерии могут не только есть, но и размножаться. Стоп!!! А может быть, и свободные атомы и радикалы тоже способны к размножению? Все! Вот и разгадка!". Он понял, что это не просто цепная реакция, то есть реакция, на каждой стадии которой образуется одна активная частица. Это новый тип реакции - с разветвляющимися цепями. В процессе цепной реакции выделяется энергия, которой хватает на то, чтобы создать не один, а два активных атома. Так возникают еще две цепочки, каждая из которых тоже может разветвиться, реакция нарастает лавинообразно. Однако если одна из активных частиц попадет на стенку сосуда и прилипнет к ней, погибнув, то цепь оборвется. Таким образом, если сосуд большой, то цепи, пока они не дойдут до стенки, становятся очень длинными, реакция делается все интенсивнее и может происходить уже при меньшем давлении кислорода. В 1927 г. Семенов опубликовал эту работу, и она послужила началом огромного ряда последующих исследований.

Из воспоминаний Харитона: "Возникает вопрос: почему в качестве объекта исследования Н. Н. выбрал именно фосфор? Ему казалось, что надо изучать именно эту реакцию, потому что в темноте хорошо видно, что фосфор светится, т. е. идет реакция окисления, так что легко регистрировать результаты опытов. Экспериментировал Н. Н. с Шальниковым, но теоретический анализ принадлежал ему одному. Может возникнуть наивный вопрос: Н. Н. одному из нас дал одну тему, другому - другую и т. д. Что в это время он делал сам: был ли он чистым теоретиком, руководителем или он "работал руками"?.. Руками он в то время, как правило, не работал, ему было не до того, и, кроме того, ему хватало пищи для размышлений над теми результатами, которые получались в его лаборатории. Народ в лаборатории был молодой, своих идей возникало мало, а у Н. Н. фантазия работала с редкой интенсивностью, и ему приходили в голову все новые и новые идеи постановки опытов. По мере развития исследований на разных веществах, по мере получения разных типов реакций возникали новые удивительные вещи. Так, сначала был открыт нижний предел окисления: выяснилось, что если окислителя очень много, то реакция прекращается. Потом Н. Н. перешел к исследованиям в широком интервале темпера-

стр. 69


тур. Процессы окисления газа проходили в большинстве случаев по типу разветвленных цепных реакций. В диапазоне разных давлений и температур с учетом влияния различных добавок это приводило к открытию новых, все более и более интересных явлений. Было зафиксировано невероятное разнообразие типов газовых реакций".

Коллектив лаборатории тоже лавинообразно расширялся, и в 1928 г. она насчитывала около 30 человек. В 1929г. Семенов был избран членом- корреспондентом АН. В 1931 г. ФТИ разделили на четыре части. Он был назначен директором ИХФ, созданного на базе его отдела и лаборатории, а в 1932г. избран действительным членом Академии. Ученая же степень доктора химических наук была присуждена академику, без защиты, лишь в 1946 году.

Н. Н., как и его учитель - Иоффе, понимал, что для успешного развития науки необходима талантливая молодежь. И в конце 20-х годов он обратился в некоторые вузы с просьбой отобрать из студентов, заканчивающих физико- математический факультет, тех, кто интересуется научной работой, и направить их в ФТИ. В 1930г. сюда приехали Арам Багратович Налбандян из Ереванского университета (впоследствии академик и директор Института химической физики АН Арм. ССР), Альфред Янович Апин из Казанского университета (впоследствии профессор), Николай Михайлович Чирков (впоследствии доктор химических наук, заведующий лабораторией ИХФ), Федор Иванович Дубовицкий из Воронежского университета (впоследствии член-корр. РАН, заместитель директора ИХФ), Кирилл Иванович Щелкин из Симферополя (впоследствии член-корр. АН, заведующий отделом ИХФ) и многие другие, - те, кто составил живую основу научной школы Семенова и сами создали научные направления. Благодаря их работам ИХФ стал затем одним из лучших в нашей стране и приобрел широкую известность за рубежом.

ИХФ в Ленинграде не имел собственного здания и располагался в здании ФТИ, небольшом двухэтажном особняке на тихой Ольгинской улице. Вот как описывает свою первую встречу там с Семеновым Дубовицкий: "В институте я обратился к одному из сотрудников и попросил проводить меня к Семенову. Не успел я оглядеться, как кто-то закричал: "Николай Николаевич, Вас спрашивает какой-то молодой человек!". Для меня это было так необычно, что можно просто кричать на весь институт, звать профессора. И тут же быстро по перилам белой балюстрады ко мне энергично скатывается человек: "Вы откуда приехали? Пойдемте ко мне домой, там и поговорим".

Квартира Николая Николаевича располагалась неподалеку, в парке Политехнического института. Из воспоминаний Л. Н. Семеновой: "Квартира наша была хорошей, не роскошной, но вполне удобной. Из небольшой передней дверь шла в коридор, который упирался в маленькую комнату с одним большим окном, здесь была столовая. Справа от передней была детская, где жили мы вместе с братом, следующая комната с двумя окнами ("большая комната", как мы ее называли) была спальня родителей, здесь стоял рояль, за которым занималась мама, а потом и я, здесь же собирались друзья и родные родителей, ставили шарады, пели песни. В дверях висели качели, скорее трапеция, по которой можно было залезть до потолка или качаться. Слева от двери была печка из белых изразцов, когда бывало холодно, то ее подтапливали. По левую сторону коридора было две двери: первая вела в так называемые "подсобные помещения". Кухня была большая, из нее вела дверь на черный ход, а другая дверь - в маленькую комнатку, где жила наша дорогая нянечка, Настенька... Папин кабинет был напротив спальни. У окна стоял письменный стол. Слева по стенке диван того времени: кожаный с деревянной полочкой над высокой спинкой, телефон у двери. Из кабинета дверь вела в комнату бабушки, папиной мамы".

В этом кабинете он беседовал с сотрудниками, в том числе с новыми: писал статьи и книги и... очень много курил. Курил он всю жизнь, причем уже живя в Москве - сигареты "Новость". Когда табачная фабрика "Ява"

стр. 70


прекратила массовый выпуск этих сигарет, ее дирекция оставила небольшую линию, чтобы изготовлять "Новость" специально для Николая Николаевича.

Молодые сотрудники ИХФ жили трудно и бедно. Да и их директор не роскошествовал. Вот что писал в 1931 г. крупный физик-теоретик, друг Семенова и Капицы, член-корр. АН СССР с 1929 г. Яков Ильич Френкель в письме Капице: "Дела Кольки идут хорошо; Институт химической физики... развивается успешно, что не мешает его директору ходить в порванных ботинках" 6 . Однако бытовые трудности и жизнь, порою впроголодь, не мешали работать с энтузиазмом, подчас круглые сутки, часто даже ночевали в лаборатории. Он приходил в лабораторию поздно, но засиживался заполночь, обсуждая только что полученные экспериментальные данные, и намечал дальнейший ход исследований.

В то время он начал обобщать результаты своих исследований по теории цепных разветвленных реакций и приступил к написанию книги "Цепные реакции" 7 , вышедшей в 1934 году. Она затем была издана в Англии в 1935 г. под названием "Химическая кинетика и цепные реакции" и стала настольной для многих поколений химиков-кинетиков. Лауреат Нобелевской премии в 1968 г., иностранный член АН СССР Дж. Портер вспоминал, что именно книгу Семенова ему рекомендовал его руководитель проф. Р. Дж. Р. Норриш (Нобелевский лауреат в 1967 г.). Норриш, не колеблясь, поставил на первое место по значению книгу Семенова, а на второе - "Кинетику химических реакций" члена Лондонского королевского общества проф. Сирила Н. Хиншельвуда (он в 1956 г. стал лауреатом Нобелевской премии совместно с Николаем Николаевичем).

После открытия цепных разветвленных реакций в ИХФ широким фронтом развернулись исследования кинетики и механизма этих реакций, критических условий теплового взрыва, пределов воспламенения (поскольку в трудах Семенова были заложены теоретические основы применения кинетики химических реакций к этим явлениям). Применение концепции цепной теории к большому циклу окислительных реакций органических соединений привело впоследствии к созданию теоретических основ процессов сгорания топлив в двигателе. В лаборатории Семенова большое внимание уделялось теоретическому и экспериментальному изучению реакции медленного окисления и воспламенения гремучей смеси как модельной реакции для выяснения цепной и тепловой природы воспламенения. Появились крупные работы оборонного и научно-хозяйственного значения. Сложилась активная научно-техническая связь с институтами и ведомствами наркоматов обороны, авиапромышленности, гражданского воздушного флота и др. Летом 1933 г. ИХФ посетил М. Н. Тухачевский. Визит был связан с тем, что институт изучал причины остановки танковых двигателей в полевых условиях.

Успешно развивались теоретические и экспериментальные исследования процессов горения и взрыва, интерес к которым возник у ученого еще в конце 20-х годов. Об этом он писал в 1928 г. Капице в Кембридж: "Теперь я собираюсь перейти к изучению взрывчатых твердых веществ и явлений детонации". Действительно, с первых же дней существования ИХФ это научное направление - процессы горения и взрыва - в общем комплексе работ явилось стержневым.

Количественная теория теплового взрыва, созданная и развитая Семеновым и его школой, позволила получить простые и четкие критерии, отвечающие на вопрос: быть или не быть тепловому воспламенению? Неразрывное сочетание учета возможных физических факторов (температура, давление, размеры системы и пр.) с пониманием и использованием характеристик кинетики и механизма химических реакций - наиболее важная и яркая особенность научного творчества Семенова и всей его школы. Именно на этой основе семеновская школа создала современное учение о распространении пламени, о детонации, о горении взрывчатых веществ и порохов.

ИХФ приближался к своему 10-летию. К концу 30-х годов он приобрел мировую известность, стал единственным институтом в стране, успешно

стр. 71


развивавшим теорию химической кинетики, катализа, горения, взрыва. Научная тематика института включала тогда следующие направления: кинетика и механизм реакций окисления в газовой фазе; теория горения и детонации взрывчатых веществ (в газах и конденсированных системах); теория гетерогенного катализа; изучение свойств вещества при сверхвысоких давлениях; экспериментальные и теоретические основы техники безопасности; комплекс прикладных задач. Фундаментальной основой всех этих проблем была наука о скоростях химических реакций и механизме элементарных реакций превращения вещества.

Каким же образом сравнительно небольшой коллектив сотрудников института сумел охватить такое множество тем? Это стало возможным благодаря таланту Николая Николаевича как ученого, учителя и организатора. Ему удалось сплотить вокруг себя многих талантливых ученых (видимо, сказались "гены" Иоффе), увлечь научным поиском как новичков, так и людей, уже имевших стаж научной работы.

Он никогда не докучал своим сотрудникам мелочной опекой. Он громогласно провозгласил "теорию щенка в воде" в качестве модели обучения (брось ученика в науку, и пусть выплывает), но на самом деле в трудную минуту всегда приходил на помощь, не жалея ни своих сил, ни времени. Позже в статье "Счастье творческой работы" он сформулировал правила, которыми следует руководствоваться при работе с молодыми учеными: "1. Подбирай, по возможности, только способных, талантливых учеников и притом тех, в которых видно страстное желание к научному исследованию, потому что могут быть способности, но если нет страсти - толку не будет. 2. В общении с учениками будь прост, демократичен и принципиален. Радуйся и поддерживай их, если они правы, сумей убедить их, если они неправы, научными аргументами. Если ты хочешь, чтобы ученик занимался изучением какой-либо новой твоей идеи или нового направления, делай это незаметно, максимально стараясь, чтобы он как бы сам пришел к этой идее, приняв ее за свою собственную. 3. Никогда не приписывай своей фамилии к статьям учеников, если не принимал как ученый прямого участия в работе. 4. Не увлекайся чрезмерным руководством учениками, давай им возможность максимально проявлять инициативу, самим справляться с трудностями. Только таким образом ты вырастишь не лаборанта, а настоящего ученого. 5. Ни твои чины, ни научные заслуги не должны иметь никакого значения в твоем научном общении с учениками, как бы молоды они ни были".

Из воспоминаний Дубовицкого: "В институте сложилась жизнь радостная, доброжелательная. Полученный кем-либо интересный экспериментальный результат становился известным в коллективе, и ему радовались все. В работе всегда чувствовалась взаимопомощь. Отношения между сотрудниками, старшими и младшими, между руководителями и мастеровыми были всегда добрыми, товарищескими. Коллектив жил демократично, просто. Много хорошего, доброго шло от Н. Н. Он был доступен каждому. В дни отдыха, когда сотрудники выезжали на грузовиках за город, на природу - в Озерки, на взморье в Лисий нос, в Токсово и другие красивые места с озерами, - Н. Н. всегда был вместе с нами, вместе со своими детьми Юрой и Милочкой. А как хорошо, дружно, весело, непринужденно проходили праздничные вечера... Объединяли людей и туристические походы. Во время обеденного перерыва и после работы во дворе института играли в волейбол. Так что жизнь в институте действительно была радостная. Она была наполнена интересным творческим трудом и хорошим здоровым отдыхом" 9 .

Любопытны авторские заявки на выдачу авторских свидетельств к изобретениям, поданные Семеновым и его коллегами в те годы. Упомянем о некоторых. Май 1937 г.: "Способ получения окислов азота в двигателях внутреннего сгорания"; несколько позже: "Метод получения окиси азота при сжигании топлива в котельном агрегате"; еще позже: "Адиабатический конвертор для химических процессов"; февраль 1941 г.: "Способ получения окислов азота и азотной кислоты непосредственно из воздуха" 10 .

стр. 72


В октябре 1941 г. ИХФ, как было намечено, собирался отпраздновать свое десятилетие. Анализируя пройденный путь и характеризуя пути дальнейшей деятельности, Семенов говорил: "Несмотря на громадный опыт химиков в области химических реакций, почти весь этот опыт оформлен в виде рецептуры, но не в виде подробных кинетических исследований. Поэтому перед нами стоит колоссальная по объему задача - повторить весь столетний путь химии в кинетическом аспекте, сейчас мы стоим лишь в самом начале этого пути". Так была определена генеральная линия развития исследований ИХФ на будущее. Кинетика и механизмы химических реакций должны были стать фундаментом всех изучаемых в институте проблем. В связи с этим следовало внести изменения в направления работ.

В декабре 1939 г. были учреждены Сталинские премии за выдающиеся работы в области науки, искусства, изобретения и достижения в области военных знаний. Весной 1941 г., когда состоялось первое присуждение Сталинских премий, Н. Н. Семенову была присуждена премия за научные труды "Теория цепных реакций" (1936г.), "Тепловая теория горения и взрывов" (1940 г.) 12 .

Из воспоминаний Л. Н. Семеновой: "Между объявлением о присуждении премии и празднованием этого события прошло несколько месяцев. И вот был назначен банкет в клубе ученых (прямо напротив нашего дома) на 21 июня. ...А в Ленинграде в это время - белые ночи, цветет сирень, невероятная красота. Сейчас... ругаю себя, что не запомнила речей на этом торжестве и каких-либо подробностей, связанных с папой, а запомнила я, как впервые в жизни меня пригласил на танец 25-летний красавец, молодой

стр. 73


сотрудник Химфизики - Николай Маркович Эмануэль, пригласил, как большую. Окна были открыты, мы с братом выскакивали из помещения и бегали в эту дивную ночь по столь знакомому нам парку. Возвращались домой мы около 6 утра. Пока переходили от клубного подъезда до нашего, над головой все время летали самолеты. Так как последнее время бывали довольно часто учебные тревоги, то мы не придали этому особого значения... И только в 11 часов позвонил Юлий Борисович Харитон и сообщил папе, что началась война" 13 .

Вероломное нападение 22 июня 1941 г. фашистской Германии на нашу страну разрушило и планы Семенова, и нормальную жизнь института. Детей сотрудников ИХФ (включая детей академика) эвакуировали 6 июля на пароходе в Пермь. 13 июля 1941 г. ИХФ эшелоном отправился в Казань, на место своей эвакуации. Семенов, оставленный в Ленинграде, был назначен председателем комиссии Академии наук по обороне Ленинграда. В конце августа, когда стала очевидной неизбежность блокады Ленинграда, Н. Н., Наталья Николаевна Семенова и еще одна часть сотрудников ИХФ выехали из города последним эшелоном (на следующий день фашистами была взята станция Мга) и вскоре прибыли в Казань.

В начале сентября 1941 г. семья воссоединилась в Казани. Сперва жили в аудиториях Казанского университета, потом получили две комнаты в небольшом доме на углу ул. Чехова и ул. Достоевского (он сохранился и сейчас). Наталья Николаевна работала на общественных началах в госпитале, в библиотеке, устраивала концерты для раненых. Николай Николаевич стал налаживать работу института.

В Казани было очень трудно. ИХФ разместился в здании бывшего монастырского подворья, в гостинице, в которой прежде останавливались богомольцы, почитатели монастыря. Не было там ни отопления, ни водопровода, ни канализации, ни лабораторной мебели. Все пришлось делать из подручных материалов самим сотрудникам. А институт тогда занимался в основном взрывчатыми веществами.

Из воспоминаний акад. М. А. Садовского (он работал в ИХФ с 1942 по 1962 г., затем возглавил Институт физики Земли): "Взрывы мы вели в подвале жилого дома, где соорудили баллистический маятник из случайно обнаруженного 11- дюймового снаряда, залежавшегося со времен русско-японской войны. Жители дома довольно быстро привыкли к взрывам испытывавшихся нами зарядов из суррогатированных взрывчатых веществ (ВВ) и не очень протестовали против наших работ. Однако, когда нам удавалось доставать высокобризантные ВВ, они бурно протестовали, что заставило нас построить во дворе подземную взрывную камеру.

Эту работу сотрудники ИХФ запомнили надолго. Зима была свирепой, почва превратилась в камень... Камера была все-таки построена. Были и другие трудности, были и неудачи, но сотрудники ИХФ вместе с Н. Н. все преодолевали и самоотверженно работали, решая многие задачи хозяйственного и военного значения. Было налажено, например, производство суррогативных ВВ - динамитов, использовавшихся в народном хозяйстве, велись успешные исследования методов повышения дальнобойности огнеметов и ряд других важных работ.

Трудно представить, как можно было бы обеспечить такую деятельность ИХФ без постоянного напряженного труда Н. Н., направленного на устройство жилищных дел сотрудников, на поиски продуктов, обеспечение, медицинской помощью и т. д., и т. п. Удивительная коммуникабельность Н. Н., его "пробивная сила", умение давать с фантастической убежденностью не всегда исполнимые обещания много способствовали тому, что в тяжелейших условиях эвакуации ученые ИХФ не только не потеряли в темпах развития фундаментальной науки, но и получили ряд крупных результатов, обеспечивших им достойное место в мировой науке" 14 .

Еще шла война, а Семенов уже думал о послевоенном будущем института. Было ясно, что возвращение в полуразрушенный Ленинград надолго приостановит работу института, и он решил реализовать еще довоенную идею - перевести ИХФ в Москву. С 1943г. он начинает ездить в коман-

стр. 74


дировки в Москву, чтобы решить этот вопрос. Сохранилось его письмо к Наталье Николаевне от 28 февраля 1943г.: "Это страшно мне жалко и грустно так много потерять дней здесь в Москве без тебя. Но, с другой стороны, сейчас здесь все решается, и если не быть здесь, то может все пойти боком. А дела все идут здесь медленно... Как будто все здесь удостоверились, что нашему институту следует быть в Москве... Нужно только обеспечить согласие правительства. Вот над созданием предпосылок к этому я и работаю... Самый трудный вопрос - это здание для института, не какое-нибудь, а которое бы меня полностью удовлетворяло с учетом будущего. Это очень трудно... Нигде кроме как у Капиц не был... Сперва каждую свободную минуту занимался наукой, сделал доклад в Карповском институте, а теперь, увы, разболтался. Такова вечно моя судьба... В воскресенье... был днем с Капицей на 7-й симфонии Шостаковича... Самое, по-моему, замечательное - это, конечно, разработка мотива фашистов... Во всяком случае, это что-то очень большое, что останется, подобно пятой его симфонии, в веках".

Музыку Николай Николаевич всегда очень любил, хотя не обладал хорошим слухом, да его и не учили музыке. А вот семья его была чрезвычайно музыкальна. Наталья Николаевна прекрасно играла на рояле и обладала приятным камерным голосом светлого тембра. Ее исполнение всегда отличалось культурой и музыкальностью. Дочь Мила получила музыкальное образование (окончила Гнесинское училище по классу вокала, а Гнесинский институт - по классу фортепиано). Когда у Семеновых бывали гости, Наталья Николаевна часто пела. Семенов очень любил слушать ее пение. Сам он любил исполнять веселые, задорные песни, особенно самарские частушки, любил русские народные песни. Из серьезной музыки любил Шопена, Равеля, а вообще предпочитал произведения с красивой мелодией.

Несмотря на занятость, Семенов много читал, и читал он очень быстро. Предпочитал Ф. М. Достоевского, Л. Н. Толстого, В. Скотта, Ч. Диккенса, Р. Л. Стивенсона, а у М. Горького - роман "Жизнь Клима Самгина". К стихам относился равнодушно. Обладая чувством юмора, тем не менее не увлекался юмористической литературой. Например, не разделял всеобщего увлечения тех лет произведениями И. Ильфа и Е. Петрова. Очень любил живопись и архитектуру.

А в Москве поиски подходящего здания для ИХФ затягивались: ни одно из предложенных зданий не удовлетворяло Семенова. Как-то, когда он был в гостях у Капицы, зашел разговор об этих трудностях, и Петр Леонидович посоветовал взять для института зданий Музея народов СССР, расположенное на Воробьевском шоссе, рядом с его Институтом физических проблем. Это был красивый старинный дворец, стоявший на высоком берегу Москвы-реки. Дворец принадлежал князю В. М. Долгорукову, в котором он принимал Екатерину II, затем стал владением князя Н. Б. Юсупова, который принимал в нем Александра I с семьей и свитой, далее дворец был приобретен опекунами душевнобольного графа Мамонова, где тот прожил до самой смерти. Н. Н. с Дубовицким и Харитоном приехали осмотреть здание в конце апреля, в теплый, солнечный день, и Н. Н. сразу влюбился в это место и заявил, что не будет ничего иного осматривать: вот то, что надо.

Здание состояло из двух частей: главного, двухэтажного корпуса и дворцовой части с мраморной лестницей и 60-метровой галереей семи метров высотой. Однако в доме не имелось водопровода, канализации, центрального отопления и силовой электрической подводки. Требовалась серьезная перестройка. Все же решили просить именно это здание. 2 мая 1943 г. было принято решение Совнаркома о переводе ИХФ из Казани в Москву. Наступил один из труднейших этапов - проектирование и реконструкции здания, стройка и перестройка. Вновь сотрудники ИХФ ютились в общежитиях, мало приспособленных и плохо оборудованных. Но коллектив института соглашался на любые лишения и трудности ради дела.

Музейные помещения приспосабливались под лаборатории. Галерею

стр. 75


углубили, подвели фундамент, перекрыли и сделали в ней два этажа. Лаборатории оснащались научной аппаратурой. Одновременно начали регулярно работать научные семинары, на которых обсуждались только что полученные результаты исследований. Семинары ИХФ сразу стали знамениты в научном мире, их посещали сотрудники многих институтов, в том числе отраслевых.

Семенов с семьей перебрался в Москву из Казани тоже в 1943 году. Жили сначала в гостинице "Москва", а в 1944 г. переехали непосредственно в здание института. К тому времени семья разрослась: приехала мать со своей сестрой, а потом и тетушка Натальи Николаевны Наталия Исидоровна вместе с верной Настенькой. Квартира была просторная, удобная, с внутренней лестницей на второй этаж. Кабинет Николая Николаевича примыкал к гостиной, в которой стоял рояль, так что работал он почти всегда под музыку, но утверждал, что музыкальные экзерсисы жены и дочери ему не мешают: он умел отключаться, если того требовала работа.

Вид из окон был великолепен, перед домом раскинулся сад, а на территории института - прекрасный розарий. Позже академик вспоминал: "Когда перевели наш институт сюда, в Москву, люди жили плохо. Голодновато, неустроенно, тесно... А тут еще скучает народ по родному городу, ведь все ленинградцы. Работа не шла, как бы ни хотелось. Поздно было, все равно рискнул - заказал в Ростове пять тысяч роз. Прислали уже по первому снежку - такие маленькие кряжистые обрубочки. С весны они мучились, мучились - думаем, пропали! - и вдруг как пыхнут! Расцвели. Сотрудники ходят, сидят вокруг, любуются. Я позволял, особенно в награду и по торжественным дням, рвать эти розы. Их везли по Москве всем на удивление. Время тяжелое - и розы. А у нас пошла работа. Розы - это важно!" 15 .

Практически одновременно с работой по организации института Семенов создает в декабре 1944г. в Московском государственном университете им. М. В. Ломоносова кафедру химической кинетики, которой он заведовал затем более 40 лет. Первоначально кафедра располагалась в подвальном помещении на ул. Моховой, в одном из старых зданий университета.

К преподаванию в университете он привлек своих талантливых сотрудников: Владислава Владиславовича Воеводского (академик с 1964г.) и Николая Марковича Эмануэля (академик с 1966г.). Это были не только яркие ученые, но и блестящие лекторы. К слову сказать, сам Н. Н. не являлся сильным лектором в обычном понимании слова. По-видимому, "отвечая на вопросы или пересказывая какой-то материал, он одновременно вел диалог с самим собой и как бы отвечал на собственные мысли, возникшие в связи с конкретным вопросом. По этой причине его собеседники часто не получали ответа на свой вопрос и оставались в недоумении. И только позднее становилось ясно, что на самом деле в его словах содержался ответ, но в непривычной, нестандартной форме, как бы исходящей из другого измерения" 16 .

Семенов всегда придавал большое значение самостоятельной научной работе студентов, общению учителя и ученика. Вот что он писал: "Развитие науки происходит столь быстро, что общий объем знаний по каждой дисциплине увеличивается, скажем, вдвое за несколько десятков лет. Одновременно идет процесс быстрого взаимопроникновения наук. Невозможно обеспечить студента всем комплексом знаний, необходимых современному исследователю. Даже если бы это и было возможно, мы превратили бы мозг молодого человека в какую-то кладовую, сплошь забитую пассивными знаниями, и таким образом начисто ликвидировали в нем всякую творческую активность... Основным путем высшего образования для будущих научных работников и инженеров- исследователей я считаю путь самостоятельной научно-исследовательской работы и связанного с ней самообразования. Этот путь я назвал бы путем познания общего через частное. Творчески работая над частным исследованием, студент неизбежно соприкасается с общими проблемами науки, усваивает методику современного научного исследования. Приобретаемые при этом знания будут носить не пассивный, а максимально активный характер" 17 .

стр. 76


Из воспоминаний проф. Г. Б. Сергеева, бывшего аспиранта Н. Н.: "Участие Н. Н. в заседаниях кафедры придавало им особую прелесть. Он органически не мог слушать выступающего, если тот невнятно излагал суть дела, сразу же перебивал его вопросом. Студенты и аспиранты терялись, часто не могли ответить, и это пытались делать их руководители. Начинался шум и гам, несколько человек толпились у доски, кто-то писал, кто-то говорил. Все обычно заканчивалось тем, что Н. Н. заявлял: "Я понял". И при этом, как правило, очень четко формулировал проблему, которую предстояло решать. Такое непринужденное общение было нужно студентам, оно учило смелости и творческому подходу. Н. Н. участвовал во всех кафедральных встречах и традиционных выездах за город по случаю защиты дипломных работ и окончания учебного года... С Семеновым мы умели и дружно работать, и хорошо отдыхать" 18 .

Свои педагогические идеи Семенов последовательно проводил в жизнь как на кафедре химической кинетики, так и в Московском физико-техническом институте, одним из основателей которого он являлся. Переезжая в Москву, Н. Н. строил планы широкого развития работ в области химической кинетики, рассчитывая использовать ее методы и в биологии. Но судьба сложилась иначе. США первыми создали и испытали атомную бомбу. Семенов не колеблясь, согласился отдать все свои силы задаче обеспечения страны атомным оружием. Он принял на себя ответственность за работы по подготовке методики, аппаратуры и кадров, необходимых для проведения изучения атомного взрыва. Незамедлительно началась ответственная работа по реализации задания правительства.

К этой работе был привлечен весь коллектив ИХФ и ряд крупных специалистов из других НИИ, в том числе Государственного оптического института, Всесоюзного энергетического института и некоторых военных академий. Особенно важным было участие Н. Н. в создании полигона для испытаний ядерных устройств, место для которого было выбрано в Казахстане, в районе Семипалатинска. К началу 1949 г. на полигон начали прибывать первые партии аппаратуры с сотрудниками ИХФ и специально обученными в институте офицерами.

На Семенова легла нелегкая обязанность обеспечивать работу прибористов и лабораторий, изучавших атомный взрыв. В ИХФ вовсю действовали оптико- механические мастерские, изготовлявшие образцы, а иногда и целые серии полевых измерителей действия взрыва. Лаборатории ИХФ интенсивно занимались приемкой и испытанием соответствующей аппаратуры, поставляемой промышленностью страны. Николай Николаевич организовал группу квалифицированных мастеров-механиков и тоже направил их на полигон.

В начале 1949 г. он отправился в нелегкий зимний путь под Семипалатинск, где тщательно и придирчиво ознакомился с ходом подготовительных работ на полигоне. Затем наступило лето. Десятки сотрудников ИХФ уже отбыли на полигон, академик же почему-то оставался в Москве. 29 августа была взорвана первая советская атомная бомба. Люди стали возвращаться в Москву, и только тут стало известно, что Семенова просто не допустили на полигон. Более того, сотрудников ИХФ предупредили в особом отделе, чтобы по возвращении они своему директору ничего не рассказывали о ходе испытания. Что же послужило причиной внезапной опалы? Может быть, многолетняя дружба с Капицей, отказавшимся от участия в работах по созданию атомной бомбы и потому впавшим в немилость у властей? Как известно, в августе 1946 г. Капица был отстранен от должности директора Института физических проблем и фактически находился у себя на даче (Николина Гора) под домашним арестом.

В конце 1948г. к Семенову, как и к другим участникам "атомного проекта", были приставлены так называемые секретари - охрана из Министерства госбезопасности. Они дежурили посменно, ночевали в маленькой комнатке в его квартире и повсюду неотступно за ним следовали. По-видимому, они не только охраняли свой "объект", но и сообщали о его передвижениях. 9 июля 1949г. Н. Н. был на даче у Капицы, которому

стр. 77


исполнилось 55 лет, а в октябре того же года - на свадьбе у Сергея Петровича Капицы, где, конечно, тоже виделся с его отцом. Тем не менее, в 1949г. Семенов был награжден вторично Сталинской премией - за участие в "атомном проекте".

Отметим реакцию других видных "объектов" на приставленную охрану: академик Л. Д. Ландау пригрозил самоубийством, если его не оставят в покое; дважды лауреат Сталинской премии (к тому времени) Я. Б. Зельдович не пускал своих "секретарей" в квартиру, и те проводили ночи на лестнице. В обоих этих случаях "органам" пришлось отозвать "секретарей". Семенов же решил из неизбежного зла извлечь пользу: отпала проблема поиска четвертого партнера для игры в любимую им карточную игру - подкидного дурака, появились новые компаньоны для поездок на охоту, теперь есть кого послать за сигаретами. Один из "секретарей", Павел Семенович Костиков, стал даже другом семьи и действительно хорошим помощником Семенову и в институте, и в Президиуме АН.

Конец 40-х и 50-е годы были для академика нелегкими. В стране разворачивалась кампания по борьбе с "низкопоклонством перед Западом". Обратимся к воспоминаниям академика В. И. Гольданского, являвшегося в 1988 - 1994гг. директором ИХФ и женатого на Л. Н. Семеновой "Из истории "групповщины" в науке": "Более десяти лет Н. Н. подвергался форменной травле со стороны группы физиков и химиков МГУ, сплотившихся в этом постыдном деле вокруг одной из наиболее одиозных фигур тогдашнего физфака Н. С. Акулова. Это был физик, сделавший несколько неплохих работ в области магнетизма, но явно далеко не дотягивавший до уровня ведущих наших ученых, прекрасно это понимавший и поэтому снедаемый завистью, особенно агрессивный. Незадолго до войны Н. С. Акулов решает с наскоку заняться теорией цепных реакций - жизненным делом Н. Н. Семенова и его школы - и публикует на эту тему небольшую брошюрку с предложением новой теории... Акулова приглашают в Ленинград выступить на семинаре в ИХФ. Но вот беда - выясняется, что все нововведения сводятся к элементарным упражнениям в математике, причем не принимаются во внимание, искажаются самые общие основы природы цепных химических процессов. В итоге новая "теория" оказывается чисто формальной, не имеющей к химии никакого отношения и противоречащей огромному арсеналу фактов - об этом честно и прямо было сказано Акулову в ИХФ.

После трехлетней паузы, связанной с эвакуацией, диалог с Акуловым возобновляется в Москве в 1943 году. К этому времени брошюра Акулова начинает широко рекламироваться как катехизис учения о цепных реакциях группой его соратников (труды которых, в свою очередь, всячески превозносит Акулов), а против Н. Н. выдвигаются обвинения в махизме.

Н. Н. с его предельной добросовестностью просто не мог представить себе, что научные аргументы могут ничего не значить по сравнению с корыстными расчетами, и вначале он всерьез считал, что просто Акулов чего-то недопонимает, стоит лишь объяснить ему его заблуждения, и спор окончится. Помню трехчасовой телефонный разговор, когда Н. Н. буквально до изнеможения втолковывал Акулову, в чем состоят его ошибки. Повесив, наконец, трубку, Н. Н. радостно сказал: "Ну, вот, он, кажется, наконец все понял". Тщетная надежда! Тут же последовал новый шквал обвинений против Н. Н. - уже не только в философских ошибках, но еще и в низкопоклонстве перед Западом, поскольку свою знаменитейшую книгу "Цепные реакции"... Семенов посвятил своим "заочным учителям" - шведу Сванте Аррениусу и голланду Якобу Вант-Гоффу.

Новые силы Акулову и его тесно сплоченной группе профессоров физфака и химфака МГУ придала опала П. Л. Капицы (1946 г.), оказавшегося, по сути дела, под многолетним домашним арестом на даче на Николиной Горе. По известному принципу "держи вора" акуловская группа начала обвинять в групповщине именно Семенова с Капицей, прибавляя к ним для пущей убедительности их общего учителя А. Ф. Иоффе, А. Н. Фрумкина и других крупнейших ученых. Н. С. Акулов предпринимает

стр. 78


попытки убедить всех и вся, будто Н. Н. Семенов вообще не является создателем теории цепных реакций".

Сначала Акулов утверждал, что теория Семенова "списана" с теории датчанина И. Христиансена и голландца Г. Крамера, но в свете "борьбы с космополитизмом" автором теории цепных реакций был объявлен профессор Н. А. Шилов (умерший в 1930г.), который успешно занимался проблемами адсорбции и сопряженных химических реакций, но отнюдь не цепными реакциями.

Весной 1952г. группа Акулова организовала на физфаке МГУ двухдневную дискуссию. В защиту теории Семенова выступил блестящий математик академик А. Н. Колмогоров, показавший ряд ошибок в формулах Акулова. Ярко выступил один из самых молодых и талантливых учеников Николая Николаевича В. В. Воеводский, затем уволенный за свое выступление из МГУ. Группа Акулова в ответ демонстрировала с помощью эпидиаскопа, сколько раз в работах Семенова и его учеников цитируются иностранные ученые...

Наступил 1953 год. Вернулся в свой институт Капица. Возродились такие критерии оценок работы ученых, как их талант и научные достижения. Все труднее стало "выезжать" на демагогии. Активность Акулова и его сторонников начала утихать, и Акулову пришлось перебраться в Минск (в 1940 г. он был избран действительным членом АН БССР), а на физфак МГУ пришел новый декан. В университете стали читать лекции многие крупнейшие физики страны. Окончательная точка была поставлена в 1956г.: Н. Н. Семенов стал первым в СССР (а в нашей химии - пока и единственным) лауреатом Нобелевской премии (совместно с С. Хиншел-вудом) в сфере науки.

Эта премия вызвала новую волну интереса к Семенову. О нем писали журналисты, в дом зачастили фотографы, его самого стали приглашать в Кремль. В начале декабря должно было состояться вручение Нобелевской премии в Стокгольме. Николай Николаевич поехал в Швецию с Натальей Николаевной, а вот детей не взял: в "инстанциях" не советовали. По случаю предстоящей церемонии ему сшили черный фрак, и он прекрасно выглядел в нем: стройный, высокий, красивый, с несколькими орденами на груди. Наталья Николаевна случайно узнала (разговорилась в самолете с женой советского дипломата), что по протоколу ей необходимо вечернее декольтированное платье. Пришлось покупать его в Стокгольме. Было приобретено красивое серебристое платье, и Н. Н. в паре с супругой смотрелся блестяще.

В шведских газетах широко комментировали приезд советского академика. Встречались и забавные комментарии типа "Семенов приехал в галошах и длинном пальто" (в Европе носили тогда короткие пальто). Из-за печально известных венгерских событий церемония награждения проходила не в ратуше, а в лучше охранявшемся городском театре: организаторы опасались случайных эксцессов.

Итак, теория цепных реакций восторжествовала. Экспериментально были подтверждены смелые выводы ученого об огромных концентрациях атомов и радикалов, образующихся при воспламенении, и многие другие выводы цепной теории. Было уже известно, что два типа воспламенения (цепной и тепловой), открытые Семеновым для химических превращений, затем были обнаружены и в ядерных реакциях. Казалось, что он сам и сотрудники ИХФ еще долго могут заниматься традиционными исследованиями. Однако к середине 50-х годов Семенов пришел к заключению, что цепные реакции не охватывают все же многих важных типов химических реакций. Неожиданно он начал проявлять неудовлетворенность тематикой института, постоянно требовал поиска новых путей, отказа от привычных стереотипов, выдвижения новых концепций.

В одном из своих выступлений он заявил, что теория цепных реакций практически завершена и чего-нибудь принципиально нового в этой области ждать нечего. По-видимому, это было сказано для того, чтобы подтолкнуть сотрудников к активным поискам. Вскоре были открыты "энергетические

стр. 79


цепи" (1963 г.), да и сам Семенов в 1972 г. свою заново созданную в институте лабораторию назвал лабораторией цепных процессов и опять включился в их изучение.

Более всего он опасался, что созданный им институт начнет повторять сам себя и замкнется в узких рамках развиваемых концепций. Крупный ученый, создающий свою школу, открывает новое направление. Но случается, что затем его ученики и последователи продолжают развивать его даже тогда, когда оно уже практически исчерпано. Так прогрессивная когда-то сфера исследований вырождается в изучение мелких деталей, и все это освящается именем основоположника. А ведь химическая физика, основу которой составляет изучение физической сущности химических процессов, есть теоретическая основа всей химии, и она должна быть живой наукой, пока живет сама химия. К тому времени академик действительно убедился, что, как бы ни была значима область цепных реакций, она не исчерпывает многих типов реакций вообще. Вот почему в 50-е-60-е годы он стал подталкивать своих учеников к резкой смене тематики. В ИХФ возникли новые направления: различные проблемы строения вещества, квантовые эффекты в реакциях при низких температурах, электронная проводимость и сверхпроводимость органических соединений, металлокомплексный катализ и пр. Многих он увлек также проблемами, связанными с биологией.

Отказ от того, чтобы считать свои любимые цепные реакции единственным объектом работы института, и широкий охват новых научных направлений, осуществленный по инициативе ученого, можно назвать научным подвигом.

В 1957 г. он был избран академиком-секретарем Отделения химических наук. В 1958г. состоялись радостные для семеновской школы события: три его ученика- Н. М. Эмануэль (по Москве), В. В. Воеводский и А. А. Ковальский (по Сибирскому отделению АН) были избраны членами-корреспондентами АН, а Н. М. Эмануэль стал еще и лауреатом Ленинской премии.

С 1956г. во всех странах мира начался своеобразный "полимерный бум". Естественно, что и в СССР был существенно расширен фронт полимеризационных работ. Реакции полимеризации всегда были близки Семенову как один из примеров цепных реакций, и в книге "Цепные реакции" он уделил им должное внимание. Теперь он увлекся новыми направлениями химии полимеров. В ИХФ был создан отдел полимеров, "мозговой полимерный центр", в работе которого принимали участие как его прежние ученики, которых ему удалось "перевести на новые научные пути", так и новые сотрудники - приглашенные из других институтов полимерщики.

Под председательством Семенова работала комиссия, созданная Президиумом АН СССР, по подготовке Пленума ЦК КПСС по химии, с докладом на котором должен был выступить Н. С. Хрущев. Энергия и настойчивость Николая Николаевича сыграли важную роль в подготовке этого пленума. В 1963г., после реорганизации АН, Семенов был избран ее вице-президентом и председателем секции химических и биологических наук.

Одним из условий, выполнение которого было необходимо для успешного развития науки, было ее омоложение. Следуя этому принципу, Семенов приступил к замене директоров химических институтов, возраст которых "перевалил" за 70 лет. То была далеко не простая работа. Но он добился своего, и директоров заменили. Нельзя сказать, что он приобрел в лице ушедших академиков лучших друзей! Приведем такой пример. В 1964гг. ученик Семенова Эмануэль, тогда член-корреспондент АН, баллотировался на выборах в академию. Ему не хватало одного голоса. Как вспоминает Гольданский, "Н. Н. буквально умолял академика И. И. Черняева проголосовать "за", даже поехал к тому на дачу. Не следует удивляться, что только что отставленный от директорства И. И. Черняев наотрез отказался выполнить просьбу Н. Н. Зато был избран академиком другой ученик Н. Н. - Воеводский".

Уже с 1964 г. Семенов начинает размышлять о передаче поста директо-

стр. 80


pa ИХФ Эмануэлю. Но тот не был избран академиком, и вопрос отложили. В 1966 г. Николай Николаевич задумал уйти с поста вице-президента АН и передать этот пост Воеводскому, а самому остаться директором ИХФ. Но и этим планам не суждено было сбыться: 20 февраля 1967 г. Владислав Владиславович скоропостижно скончался, не дожив пяти месяцев до своего 50- летия. Семенов очень тяжело переживал потерю одного из любимейших своих учеников.

В принципе он был совершенно "нестандартным" вице-президентом АН. Особенно поражало его уникальное бескорыстие: никогда ИХФ не жилось столь трудно в смысле добывания приборов, фондов, валюты. Семенов подчас отказывал своим сотрудникам даже во вполне законных их просьбах, чтобы никто не смог упрекнуть его в покровительстве своему институту за чужой счет.

В 1966г. был торжественно отпразднован юбилей Семенова - его 70-летие. Он получил звание "Героя Социалистического Труда" за большие заслуги в развитии химии и организации советской науки и в связи с 70-летием со дня рождения 20 .

Юбилей отмечался в парадном актовом зале МГУ. Вел торжественное собрание президент АН академик М. В. Келдыш. Приехало множество советских и иностранных ученых, в зале яблоку негде было упасть. Было много торжественных поздравлений и веселых шуток. По традиции сотрудниками ИХФ был написан и поставлен "капустник" (первый такой "капустник" был написан В. И. Гольданским и Я. Б. Зельдовичем к 50-летию Николая Николаевича. Отрывки из него включались и во все последующие капустники). Юбиляру преподнесли, в числе прочего, охотничье ружье с кривым стволом, чтобы "стрелять из-за угла" (от академика А. П. Александрова, будущего президента АН), крошечного щенка на подушечке - охотничьего сеттера по кличке Алан и др. Затем состоялся банкет в сравнительно небольшом ресторане "Будапешт". Снова шли поздравления и ответные слова юбиляра. Завершился вечер искрометной мазуркой, исполненной им в паре с дочерью Милой. Апофеозом танца было па, во время которого он лихо опустился на правое колено и закружил партнершу "вокруг своей оси"...

В течение 60-х годов Семенов оставался общепризнанным идейным и административным руководителем советской химической науки. Он сыграл важнейшую роль и в возрождении нашей биологической науки, создании отечественной молекулярной биологии и молекулярной генетики. Трудно переоценить значение его знаменитых статей, раскрывавших всю вредоносность лысенковщины 21 .

Через некоторое время после выхода первой такой статьи состоялось общее собрание Академии, на котором взгляды Т. Д. Лысенко были подвергнуты уничтожающей критике (в основном выступали ученые-физики). И хотя на страницы газет ничего не попало и общее собрание не приняло никакого решения, главное было сделано: Лысенко сняли с поста директора Института генетики. Но ему оставили базу в Горках Ленинских и помещение на Ленинском проспекте, д. 33.

В написании этих статей Н. Н. помогали молодые ученые-биологи, одним из которых был С. А. Ковалев, ныне известный правозащитник. С ним он встретился лет через 10 после того, чтобы отговорить его от правозащитной деятельности. Но попытки Семенова направить все усилия Ковалева на развитие науки, провалились. В заключение их беседы Николай Николаевич сказал, что он не может выступать против существующей общественной системы, потому что принадлежит к тому поколению, которое слишком много сил и надежд вложило в ее создание.

Еще в 1955 г. постановлением правительства страны на ИХФ были возложены научно-техническое руководство и координация исследований по процессам горения и взрыва. Институту, стало тесно в Москве. Семенов начинает создавать испытательный полигон, а затем филиал ИХФ под Ногинском, в поселке Черноголовка. Неоценимую помощь ему оказал его ученик и бессменный заместитель Федор Иванович Дубовицкий. Очень

стр. 81


скоро там выросли корпуса института и поселок для сотрудников. Теперь Черноголовка - крупный научный центр, насчитывающий более десяти институтов. Много лет Семенов оставался директором этого центра.

Что касается его идеи относительно обязательного омоложения науки, то неожиданно она "аукнулась" ему самому. Зимой 1970г. состоялось общее собрание АН, на котором выступали с докладами все вице-президенты. Ораторское искусство не принадлежало к числу сильных сторон Николая Николаевича. Особенно тяготило его требование соблюдать регламент.

В этой связи расскажем об одном эпизоде. Однажды он выступал с докладом на коллоквиуме по теории строения, кинетике и реакционной способности, руководимом одним из давних его учеников академиком В. Н. Кондратьевым. Семенов подошел к кафедре, положил на нее большую рукопись, полистал и, отойдя от кафедры, начал докладывать. Рассказывал он, как всегда, с увлечением, приводя многочисленные данные на память. Говорил больше часа. Потом остановился, подошел к кафедре, полистал рукопись и, обращаясь к председательствующему, с виноватой улыбкой сказал: "Виктор Николаевич, Вы знаете, я еще не начал рассказывать то, что у меня записано".

Вот и на общем собрании АН произошла подобная же история. Был представлен огромный материал. Вместо положенных 40 минут доклад длился два часа. Слышно было плохо, в зале нарастал шум. Президент АН М. В. Келдыш нервничал, злился и наконец, после нескольких предупреждений, прервал выступление Семенова. Это был скандал!

Сразу же после собрания, один из академиков-химиков подошел к Келдышу, потребовал обновить руководство химической наукой (Семенову было тогда 74 года) и нашел понимание. Слухи о близкой отставке широко распространились, и через пару месяцев Комитет по Ленинским и Государственным премиям СССР в области науки и техники отказал ему в присуждении Ленинской премии за его книгу "О некоторых проблемах химической кинетики и реакционной способности". (Правда, премия была все же присуждена в 1976 году.) В 1971 г. академик А. Н. Белозерский сменил Семенова на посту вице-президента АН.

Произошли изменения и в личной жизни. 15 апреля 1971 г., в день своего рождения, он ушел из прежней семьи. Согласно нравам той поры, ему пришлось согласовывать свой поступок с президентом Академии наук и с отделом науки ЦК КПСС, поскольку в 1944г. Н. Н. стал кандидатом в члены ВКП(б), в 1947 г. был принят в ее ряды. После развода он женился на Л. Г. Щербаковой и прожил с ней до конца своих дней. Лидия Григорьевна (род. в 1927г.), доктор химических наук, заведует лабораторией твердофазных процессов в ИХФ.

Семенов возродил в своем институте лабораторию цепных процессов и опять ее возглавил. Здесь, при его соавторстве, было опубликовано свыше десятка интересных работ, защищены несколько докторских и ряд кандидатских диссертаций.

На протяжении всей жизни личный вклад Семенова - ученого-творца - был тесно связан с ролью учителя, основателя и главы крупнейшей научной школы. Он много размышлял о роли и месте научных школ в науке. Вот что он, в частности, говорил в 1964 г. на конференции молодых ученых ИХФ: "Настоящий ученый должен понимать, что интересы развития его собственной школы заключаются в расширении и изменении заложенных в ней идей под действием инициативного творчества его молодых сотрудников. Если же он будет требовать от них лишь слепого исполнения задуманных им работ, если он воспитает молодежь в узком кругу своих представлений, в стороне от общего русла развития науки, то талант молодых ученых будет тускнеть, они постепенно превратятся в эпигонов. При этом первоначально прогрессивная школа научного руководителя неизбежно превратится в стоячее болото и умрет либо еще при его жизни, либо тотчас после смерти ее основоположника, так как у него не будет творческих наследников.

Руководитель должен не только воспитывать инициативных людей, но

стр. 82


обязан воспитывать творческий коллектив молодых ученых, которые учились бы не только у него, но и друг у друга, которые смело и определенно высказывали бы свое мнение, одновременно прислушиваясь к мнению коллектива. В таком коллективе не только молодые учатся у руководителя, но и руководитель учится у молодых, и создается прекрасная атмосфера совместного творчества, которая лично мне всегда доставляла и доставляет огромную радость. В таком коллективе все время остаешься молодым, и твоя наука движется вперед быстро и увлекательно. Ведь творческий коллектив не равен сумме творческих людей - это нечто гораздо большее" 22 .

Николай Николаевич создал именно такой коллектив сотрудников. В течение многих лет директор института неоднократно фактически отсутствовал, а его коллектив работал, и работал прекрасно. Возвращаясь к себе из Президиума АН (квартира его была расположена в главном корпусе ИХФ), он всегда видел освещенные окна лабораторий. Люди трудились увлеченно, не считаясь со временем, всем было интересно. В ИХФ всегда было много молодежи - сотрудников, стажеров, аспирантов, дипломников. В середине 60-х годов средний возраст сотрудников ИХФ составлял 25 лет. Там сложилась уникальная атмосфера: никакого чинопочитания, можно было обсудить свои идеи с любым академиком или профессором. Было очень весело, проводились институтские вечера, на которых, как правило, бывал и Николай Николаевич, демонстрировавший молодежи, как надо танцевать и ухаживать за дамами. Он нередко восхищал присутствующих чудесно возникающим образом молодого и стройного красавца на никогда не виданных ими балах. Сотрудники любили и уважали директора и гордились своим институтом.

Семенов не вмешивался по мелочам в самостоятельную деятельность учеников, не приписывался в качестве соавтора к их публикациям, но постоянно и живо интересовался их работой, и этот живой его интерес сам по себе оказывал сильное вдохновляющее влияние. Вот цитата из его статьи: "Творческая жизнь людей нашего поколения приближается к концу, но на наши места встает талантливая молодежь - наши ученики и ученики наших учеников, и мы радуемся их победам и переживаем их творческие успехи с такой же силой, как когда-то свои собственные" 23 .

В 1976г. ему исполнилось 80 лет. Снова пышно праздновался юбилей. Прием адресов происходил в актовом зале главного корпуса ИХФ. Там были накрыты столы, за которыми сидели гости, а юбиляр, переходя от одного к другому, присаживался за каждый и хоть немного, но со всеми, поговорил. Поздравить его приехало такое множество гостей, включая Президиум АН в полном составе, что торжества затянулись до вечера. Юбиляр был награжден орденом Ленина и второй золотой медалью "Серп и молот"; ему была присуждена Ленинская премия за работы в области кинетики сложных химических реакций 24 . Несмотря на возраст, он по-прежнему оставался неугомонен: он думал о будущем Земли, его волновали проблемы экологии, последствия загрязнения атмосферы и потепления климата, энергетический кризис. Он писал статьи на эти темы, пытаясь привлечь к ним общественное внимание, и организовал Научный совет "Изыскания новых путей использования солнечной энергии", который сам и возглавил; создал новый научный журнал "Химическая физика" и стал его редактором. Он много ездил: в Линдау - на встречу нобелевских лауреатов; в Ленинград - на юбилей ФТИ, в Венгрию - на II Международный конгресс по окислению; везде выступал с докладами.

85-летний юбилей Н. Н. совпал с 50-летием ИХФ. Торжественное заседание в Москве проходило в зале гостиницы "Орленок", а "вторая серия" торжеств - в Ереване, в ИХФ АН Арм. ССР. И в Москве, и в Ереване состоялись научные конференции, было прочитано много интересных докладов, прибыло много гостей-ученых и из-за рубежа, и из всех республик СССР. Семенов все еще оставался директором Института химической физики и не уходил с этого поста почти до конца жизни. Учитель пережил почти всех своих учеников, а из числа тех, кто были живы и деятельны, -

стр. 83


одни уже имели собственные институты, а другие не хотели взваливать на себя тяжелую ношу директорства в институте с почти пятью тысячами сотрудников. Отдавать же "любимое детище" в какие-либо чужие руки Николай Николаевич не хотел. Но после того, как 15 апреля 1986г. Семенову исполнилось 90 лет, он ушел с поста директора ИХФ и в сентябре того же года скончался. Похоронен Николай Николаевич на Новодевичьем кладбище в Москве, а Институт химической физики носит теперь его имя.

Из корней московского ИХФ имени акад. Н. Н. Семенова выросли в последние годы новые стволы: обрели самостоятельность Институт химической физики в Черноголовке, Институт энергетических проблем химической физики, Институт биохимической физики им. Н. М. Эмануэля, Институт структурной макрокинетики. В Новосибирске питомцы семеновской школы возглавляют Институт химической кинетики и горения и Институт катализа им. К. Г. Борескова.

В заключение воспользуемся речью В. И. Гольданского на 90-летии Н. Н. Семенова, чтобы привести еще несколько слов о характерных чертах Н. Н, как ученого: "Прежде всего, это был сверкающий, яркий талант, который ощущался во всем: в его поразительной интуиции, остроте мышления, широте аналогий. Далее - необычайное трудолюбие, неутомимая работа ума. Сочетание редкостных таланта и трудолюбия сродни третьему его качеству - глубочайшей увлеченности вплоть до абсолютной сосредоточенности мыслей и чувств на чем-то, что представляется решающим, до полного самозабвения. Удивительная научная интуиция Николая Николаевича всякий раз подсказывала ему направление новых исследований и избавляла от опасности принимать в своей работе желаемое за действительное, подсказывала контрольные эксперименты и дополнительные проверочные расчеты, выводила на верный путь в науке.

Наиболее хорошо известный вклад Семенова в области химии - открытие разветвленных цепных реакций и развитие общей теории цепных реакций. Они имели исключительно важное значение в химии XX века. А последующее открытие ядерных цепных реакций можно рассматривать как развитие идей Семенова уже в сфере ядерной физики.

Вклад Семенова в науку, однако, не исчерпывается его работами в области цепных реакций, даже с учетом провидческих идей в отношении ядерной физики. Он был одним из первых ученых, кто еще в начале столетия понял, что только физика может дать ответ на основной вопрос химии - каким образом протекает химическая реакция, а затем использовал в химии новый подход, который следует назвать химико-физическим и который обогатил химическую науку. А в последний период своей деятельности он пришел к выводу об огромном значении биологии для дальнейшего развития химии и оказал сильное воздействие на развитие химико-физического подхода в применении к биологическим системам.

В глубоком понимании важной роли смежных наук - физики и биологии - для настоящего и будущего химии особенно видна роль Николая Николаевича как провидца, во многом опередившего свое время.


Примечания

1 СЕМЕНОВ Н. Н. Охота в моей жизни. - Охота и охотничье хозяйство, 1964, N 9, с. 5.

2 Государственный архив Самарской обл., ф. 207, оп. 1, л. 223, л. 78.

3 СЕМЕНОВ Н. Н. Наука и общество. М. 1981.

4 СЕМЕНОВ Н. Н. О времени и о себе. - Наука и жизнь, 1966, N 6, с. 16 - 21.

5 Юрий Николаевич Семенов (1925 - 1995), доктор философских наук, вплоть до постигшей его тяжелой болезни долгие годы работал в Институте философии АН СССР. Людмила Николаевна Семенова окончила Музыкальный институт им. Гнесиных по классу фортепиано в 1958 г., с тех пор преподает в районной детской музыкальной школе.

6 Воспоминания, письма, документы. Л. 1986, с. 349.

7 СЕМЕНОВ Н. Н. Цепные реакции. М. -Л. 1934. Его первая книга, написанная в соавторстве

стр. 84


с В. Н. Кондратьевым и Ю. Б. Харитоном, "Электронная химия" вышла в 1927г. под редакцией А. Ф. Иоффе.

8 Наука сегодня. М. 1969, с. 199 - 206.

9 Воспоминания об академике Н. Н. Семенове. М. 1993, с. 117 - 129.

10 Российский государственный архив научно-технической документации, филиал, ф. Р-1, оп. 48 - 5, д. 2847; оп. 52 - 5, д. 162, л. 9 - 10; оп. 35 - 5, д. 2849, л. 28; оп. 32 - 5, д. 1185.

11 Известия АН СССР, Отделение химических наук, 1941, N 3, с. 461 - 465.

12 Правда, 14.111.1941.

13 Воспоминания об академике Н. Н. Семенове, с. 198 - 217.

14 Там же, с. 129 - 136.

15 ЛИВЕРОВСКИЙ А. А. Охотничье братство. Л. 1990.

16 СЕМЕНОВ А. Ю. Памятные разговоры с дедом. - Природа, 1996, N 3 - 4, с. 165.

17 СЕМЕНОВ Н. Н. Наука и общество.

18 СЕРГЕЕВ Г. Б. На кафедре химической кинетики. - Природа, 1996, N 3 - 4, с. 132.

19 Независимая газета. - Наука, 1997, март, N 3.

20 Правда, 15.IV.1966.

21 Наука не терпит субъективизма. - Наука и жизнь, 1965, N 4, с. 38 - 43, 132; и др.

22 Вестник РАН, 1996, N 4, с. 333 - 347.

23 Годы, которых не забыть. (Из воспоминаний и раздумий). - Пути в незнаемое. М. 1960, с. 457 - 488.

24 Правда, 15.IV и 22.IV.1976.

25 См. Вестник АН СССР, 1986, N 3.


© elibrary.com.ua

Постоянный адрес данной публикации:

https://elibrary.com.ua/m/articles/view/НИКОЛАЙ-НИКОЛАЕВИЧ-СЕМЕНОВ

Похожие публикации: LУкраина LWorld Y G


Публикатор:

Україна ОнлайнКонтакты и другие материалы (статьи, фото, файлы и пр.)

Официальная страница автора на Либмонстре: https://elibrary.com.ua/Libmonster

Искать материалы публикатора в системах: Либмонстр (весь мир)GoogleYandex

Постоянная ссылка для научных работ (для цитирования):

А. Е. Шилов, Н. В. Горбунова, НИКОЛАЙ НИКОЛАЕВИЧ СЕМЕНОВ // Киев: Библиотека Украины (ELIBRARY.COM.UA). Дата обновления: 02.05.2021. URL: https://elibrary.com.ua/m/articles/view/НИКОЛАЙ-НИКОЛАЕВИЧ-СЕМЕНОВ (дата обращения: 29.03.2024).

Автор(ы) публикации - А. Е. Шилов, Н. В. Горбунова:

А. Е. Шилов, Н. В. Горбунова → другие работы, поиск: Либмонстр - УкраинаЛибмонстр - мирGoogleYandex

Комментарии:



Рецензии авторов-профессионалов
Сортировка: 
Показывать по: 
 
  • Комментариев пока нет
Похожие темы
Публикатор
Україна Онлайн
Kyiv, Украина
548 просмотров рейтинг
02.05.2021 (1062 дней(я) назад)
0 подписчиков
Рейтинг
0 голос(а,ов)
Похожие статьи
VASILY MARKUS
Каталог: История 
3 дней(я) назад · от Petro Semidolya
ВАСИЛЬ МАРКУСЬ
Каталог: История 
3 дней(я) назад · от Petro Semidolya
МІЖНАРОДНА КОНФЕРЕНЦІЯ: ЛАТИНСЬКА СПАДЩИНА: ПОЛЬША, ЛИТВА, РУСЬ
Каталог: Вопросы науки 
8 дней(я) назад · от Petro Semidolya
КАЗИМИР ЯҐАЙЛОВИЧ І МЕНҐЛІ ҐІРЕЙ: ВІД ДРУЗІВ ДО ВОРОГІВ
Каталог: История 
8 дней(я) назад · от Petro Semidolya
Українці, як і їхні пращури баньшунські мані – ба-ді та інші сармати-дісці (чи-ді – червоні ді, бей-ді – білі ді, жун-ді – велетні ді, шаньжуни – горяни-велетні, юечжі – гутії) за думкою стародавніх китайців є «божественним військом».
10 дней(я) назад · от Павло Даныльченко
Zhvanko L. M. Refugees of the First World War: the Ukrainian dimension (1914-1918)
Каталог: История 
13 дней(я) назад · от Petro Semidolya
АНОНІМНИЙ "КАТАФАЛК РИЦЕРСЬКИЙ" (1650 р.) ПРО ПОЧАТОК КОЗАЦЬКОЇ РЕВОЛЮЦІЇ (КАМПАНІЯ 1648 р.)
Каталог: История 
18 дней(я) назад · от Petro Semidolya
VII НАУКОВІ ЧИТАННЯ, ПРИСВЯЧЕНІ ГЕТЬМАНОВІ ІВАНОВІ ВИГОВСЬКОМУ
Каталог: Вопросы науки 
18 дней(я) назад · от Petro Semidolya
ТОРГОВО-ЭКОНОМИЧЕСКАЯ ПОЛИТИКА ЕС В СРЕДИЗЕМНОМОРЬЕ: УСПЕХИ И НЕУДАЧИ
Каталог: Экономика 
27 дней(я) назад · от Petro Semidolya
SLOWING GLOBAL ECONOMY AND (SEMI)PERIPHERAL COUNTRIES
Каталог: Экономика 
33 дней(я) назад · от Petro Semidolya

Новые публикации:

Популярные у читателей:

Новинки из других стран:

ELIBRARY.COM.UA - Цифровая библиотека Эстонии

Создайте свою авторскую коллекцию статей, книг, авторских работ, биографий, фотодокументов, файлов. Сохраните навсегда своё авторское Наследие в цифровом виде. Нажмите сюда, чтобы зарегистрироваться в качестве автора.
Партнёры Библиотеки

НИКОЛАЙ НИКОЛАЕВИЧ СЕМЕНОВ
 

Контакты редакции
Чат авторов: UA LIVE: Мы в соцсетях:

О проекте · Новости · Реклама

Цифровая библиотека Украины © Все права защищены
2009-2024, ELIBRARY.COM.UA - составная часть международной библиотечной сети Либмонстр (открыть карту)
Сохраняя наследие Украины


LIBMONSTER NETWORK ОДИН МИР - ОДНА БИБЛИОТЕКА

Россия Беларусь Украина Казахстан Молдова Таджикистан Эстония Россия-2 Беларусь-2
США-Великобритания Швеция Сербия

Создавайте и храните на Либмонстре свою авторскую коллекцию: статьи, книги, исследования. Либмонстр распространит Ваши труды по всему миру (через сеть филиалов, библиотеки-партнеры, поисковики, соцсети). Вы сможете делиться ссылкой на свой профиль с коллегами, учениками, читателями и другими заинтересованными лицами, чтобы ознакомить их со своим авторским наследием. После регистрации в Вашем распоряжении - более 100 инструментов для создания собственной авторской коллекции. Это бесплатно: так было, так есть и так будет всегда.

Скачать приложение для Android