Проблема международного статуса Королевства Бельгия существовала со времени его образования. Обязанное соблюдать постоянный нейтралитет согласно договору, заключенному между Англией, Францией, Россией, Австрией и Пруссией в 1839 г., государство должно было оставаться вне политических союзов, поддерживая тем самым равновесие сил в Европе. Казалось бы, статус нейтрального государства мог не только способствовать умиротворению Европы, но и отвести от самой Бельгии будущие катастрофы. Однако он возлагал на Бельгию весьма нелегкую для малой страны задачу, принимая во внимание ее стратегически важное географическое положение. Помимо собственной воли и воли правителей бельгийский народ постоянно находился под угрозой вовлечения в конфликты между крупными европейскими державами. Вплоть до первой мировой войны бельгийцы не переставали предчувствовать угрозу вторжения и даже оккупации. Опасность повторного присоединения к Голландии, с которой бельгийские территории образовывали единое государство с 1815 по 1830 г., постепенно исчезала по мере того, как крепло молодое бельгийское государство. Франко-прусская война 1870 г. едва не нарушила баланс сил, который, однако, удалось сохранить стараниями английской дипломатии. Незадолго до этого из Франции доносились слухи о желании Наполеона III использовать территорию Бельгии в своих интересах. В конце XIX - начале XX в., когда Европа постепенно разделилась на два лагеря, Бельгия стала для противостоявших друг другу Франции и Германии объектом установления влияния. Однако если во второй половине XIX в. Бельгия всячески пыталась избежать влияния Франции, опасаясь ее захватнических планов, то на рубеже веков угроза явно исходила от Германии. Формально договор 1839 г. обязывал подписавшие его государства соблюдать нейтралитет Бельгии, но бельгийцы, не веря в чудо 1870 г., предвидели возможность вторжения на их территорию и предпринимали шаги по укреплению своих границ для защиты от посягательств любого врага.

Судьба бельгийского нейтралитета и проблема его защиты для отечественной историографии является неизученным вопросом. Исключение составляет работа российского юриста Б.Нольде, посвятившего изучению проблемы бельгийского нейтралитета главу в книге "Постоянно нейтральное государство", опубликованной в 1905 г. в Санкт-Петербурге. Что касается зарубежной историографии, то этот важный аспект бельгийской истории неизменно привлекал внимание многих зарубежных исследователей. Уже во время первой мировой войны появились работы, авторы которых -историки, социологи и политики Бельгии и других стран - воспевали мужество бельгийцев и их достойное решение сражаться с врагом, обличая вероломство Германии, нарушившей международный статус нейтрального государства Бельгия ¹ . По оконча-

Севрюкова Александра Олеговна - аспирантка Института всеобщей истории Российской академии наук.

(c) 2003 г.

¹ Heuvel J. van. De la violation de la neutralite Beige. Paris, 1914; Brasford H. Belgium and "The scrap of paper". London, 1915; La neutralite beige. Ses origines et sa violation. Bruxelles, 1915; Waxweiler E. La Belgique neutre et loyale. Paris, 1915; Welschinger H. La neutralite de la Belgique. Paris, 1915; Weits A. La violation de la neutralite beige et luxembourgeoise par 1'Allemagne. Paris, 1916.

стр. 84

нии войны и далее, в период между двумя мировыми войнами, проблема бельгийского нейтралитета не потеряла своей актуальности. Много работ посвящено ходу военных действий, обороне государства, дипломатии, отношениям между бельгийским и французским военным руководством. Большое количество монографий отображают деятельность короля Альберта до и во время войны, значимость его личности в исторических событиях тех лет. Во второй половине XX в. вопрос нарушения бельгийского нейтралитета также представлял интерес для бельгийских и зарубежных историков и рассматривался как один из важнейших аспектов внешней политики Бельгии и трансформации международного статуса государства в период с 1830 г. до второй мировой войны ² . Среди новейших работ по данному вопросу особого внимания заслуживает монография М.-Т. Битш, в которой автор, акцентируя внимание на развитии экономических отношений Бельгии, Франции и Германии перед первой мировой войной, исследует положение Бельгии, находившейся между двух противоборствующих стран ³ .

Задача данной статьи - на основе использования неизученных и малоизученных архивных документов, а также западной, не всегда доступной читателю литературы показать, насколько трезво бельгийское военное командование и руководство оценивали положение Бельгии в перспективе надвигавшегося европейского конфликта и каким образом бельгийцы готовились отразить военную агрессию. При раскрытии этой темы использована прежде всего остававшаяся не исследованной российскими историками коллекция документов бельгийского министерства национальной обороны, до недавнего времени находившаяся в Российском государственном военном архиве (РГВА) и теперь переданная Бельгии. Эти документы были вывезены Советской Армией в составе немецких трофейных документальных и печатных материалов из Вельфесдорфа близ г. Хабельшвердта (Силезия) осенью 1945 г., куда они попали в результате сбора документальных материалов в оккупированной Бельгии, санкционированного германскими властями в начале второй мировой войны. Эти ценные документы, среди которых находятся приказы министерства национальной обороны и Генерального штаба, циркуляры, инструкции о принятии мер по обороне страны, строительстве укрепленных пунктов, стратегические разработки по защите государства от нарушения границ Бельгии, помогают проследить, как страна готовилась к отражению атаки агрессора в будущем международном конфликте, и доказывают, что, рассчитывая на помощь гарантов своей независимости, Бельгия, тем не менее, не оставалась пассивной нейтральной державой. Уникальными источниками в изучении этой темы явились также документы Архива внешней политики Российской империи, представляющие собой материалы, поступавшие в Министерство иностранных дел России и касавшиеся внешних и внутренних проблем Бельгии до 1917г. Среди них - выписки из бельгийской, германской и россий-

² Lademacher H. Die belgische Neutralitat als Problem der europaischen Politik 1830-1914. Bonn, 1971; Soutou G.-H. La politique economique de la France a l'egard de la Belgique (1914-24). - Les relations franco-beiges de 1830 a 1934. Metz, 1975, p. 279-284; idem. Guerre et neutralite. - Colloque "Roi Albert". Bruxelles, 1976, p. 69-82; Pedroncini G. Influence de la neutralite beige et luxembougeoise sur la strategic francaise: Ie plan XVII. - Les relations franco-luxembourgeoises de Louis XIV a Robert Schouman. Metz, 1978, p. 185-197; Devleeshouwer R. Le danger de guerre et la neutralite beige (1910-1914). - Actes du Colloque d'Histoire Militaire Beige (1830-1980), Bruxelles, 26-28 mars 1980. Bruxelles, 1981, p. 285-291; Dumoulin M. Defense nationale et crise europeenne. La decision de construire les forts de la Meuse: 1886-1887. - Opinion Public et Politique Exterieure. V.I. 1870-1915. Milan-Rome, 1981, p. 223-244; Willequet J. Defense nationale et monarchic. Conclusions. - Actes du Colloque d'Histoire Militaire Beige (1830-1980), Bruxelles, 26-28 mars 1980, p. 279-284; idem. Le ministere Beige des Affaires etrangeres: ses buts et ses moyens. - Opinion Publique et Politique exterieure. V.I. 1870-1915, p. 157-167; Thomas D.H. Neutral Belgium's divulgence of Military Information to its Guarantors in the Nineteenth Century. - Revue Beige d'Histoire Militaire, XXIV, 1982, N 6, p. 561-570; idem. The Guarantee of Belgian Independence and Neutrality in European Diplomacy, 1830's - 1930's. Kingston, Rhode Island, 1983.

³ Bitsch M.-Th. La Belgique entre la France et l'Allemagne. 1905-1914. Paris, 1994.

стр. 85

ской прессы, донесения российского посланника в Брюсселе, более полно характеризующие положение в Бельгии в рассматриваемое время.

В переломный период, на рубеже веков, и Франция, и Германия, две противоборствующие державы, стремились завоевать доверие Бельгии, не переставая повторять об уважении ее нейтралитета. На торжестве в честь празднования 75-летия независимости Бельгии в 1905 г. германский посол Н. Вальвитц высказывал восхищение королем бельгийцев Леопольдом II и его державой. Бельгия вела активную торговлю с Германией, чему способствовал договор между двумя странами, вступивший в силу в 1892 г. и продленный в 1904 г. Антверпен, важный стратегический пункт - порт, занимавший третье место после Лондона и Гамбурга, привлекал немцев как центр транзитной торговли. В 1906 г. в Антверпене насчитывалось 40 тыс. немцев. Французы от них не отставали. В 1892 г. Франция подписала таможенное соглашение с Бельгией, которое, однако, не было продлено в 1910 г. из-за разногласий сторон. В руках Франции имелся большой козырь - пресса. В Бельгии распространялась парижская пресса, многие бельгийские издания открыто ориентировались на Францию, а некоторые, например "Л'Эндепанданс бельж", даже субсидировались министерством иностранных дел Франции. Франция, следуя политике протекционизма, создавала больше препятствий для продвижения бельгийских капиталов и рабочей силы в свою страну, и все же именно она больше всего привлекала бельгийцев. В силу культурных и исторических связей Франция, смотревшая на Бельгию как на младшего брата, оказывалась ближе для Бельгии, чем Германия, предпринимавшая все для установления тесных экономических связей с малым соседом.

Внимая заверениям немцев в дружбе и готовности поддерживать хорошие торговые отношения, бельгийцы, однако, не строили иллюзий в отношении военных вопросов. Осознавая степень угрозы вторжения на свою территорию, они готовились отразить возможные нападения различными путями - с помощью обороны и дипломатии. Уже в конце XIX в. угроза начала принимать ясные очертания. О ней свидетельствовали и стремление Германии занять преобладающую позицию на международной арене, и ее вооружение, колониальные планы, проекты пангерманистов создать "срединную Европу" и подчинить Бельгию, Голландию и Францию и, наконец, план генерала А. фон Шлиффена, разработанный в 1891-1905 гг., предусматривавший вторжение во Францию через Бельгию. Особенности германского наступательного плана превращали Бельгию либо в пассивного свидетеля вооруженного столкновения, либо, что, по мнению германской ставки, было маловероятным, во врага Германии и союзника Франции. Несмотря на то, что прецедента нарушения нейтралитета Бельгии не было ни со стороны Франции, ни со стороны Германии, все признаки указывали на то, что именно последняя, преемница Пруссии, откажется соблюдать международные договоры. Опасения, которые внушала бельгийцам Франция, были иного характера. Связанные с Францией в экономике, торговле и культуре, бельгийцы стремились ограничить влияние французов на свою внешнюю политику и оборону, от которых во многом зависел успех Франции в разрешении будущего конфликта.

Бельгийцы с тревогой смотрели в будущее, вопрос национальной безопасности и сохранения независимости государства постоянно стоял на повестке дня. Свидетельство тому - бельгийская пресса начала века. В 1911 г. в ней активно обсуждалась судьба международного статуса страны в связи с обострением отношений между Францией и Германией. Отзыв русских войск в глубь России, писала газета "Пти бельж", наводит на предположение о том, что Германия, возможно, бросит все свои силы на западный фронт, результатом чего станет нарушение нейтралитета Бельгии ⁴ . Газета "Л'Эндепанданс бельж", ссылаясь на опубликованные в Лондоне, Берлине и Париже военные разработки, отмечала, что "бельгийская территория будет завоевана". "Читая разработки внимательно, - писала газета, - можно поверить, что франко-немецкая или

⁴ Российский государственный военный архив (далее - РГВА), ф. 185, оп. 14, д. 7034, л. 4.

стр. 86

франко-англо-немецкая война будет невозможна без того, чтобы одна из воюющих сторон не проложила себе путь через нашу страну" ⁵ . В "Ревю бле" от 10 мая 1913 г., в рубрике "Военные вопросы", обсуждался новый закон о мобилизации Германии.

В отличие от бельгийской прессы, в донесениях посланника Бельгии в Берлине барона Э.Бейанса не звучало предостережений. С 1912г. находившийся в Германии, весной 1913г. он, комментируя новые военные проекты правительства Вильгельма II, в письме министру иностранных дел Бельгии Ж.Давиньону выражал сомнение в том, что в планах Германии стоит разгром Франции. Столкновение, по мнению Бейанса, кажется "несоотносимым с рыцарским характером и миролюбивыми чувствами Вильгельма II", а также с "пацифистским темпераментом" канцлера Т. фон Бетман-Гольвега. Бельгийский дипломат был уверен, что для подготовки новой войны Вильгельму II нужен новый Бисмарк, "советник с глубокими взглядами, способный навязать их своему господину" ⁶ . Таковым, по мнению Бейанса, Бетман-Гольвег, не склонный провоцировать воинственный настрой против Франции, не являлся, но он, однако, не станет противостоять течению событий, если такое будет возможно ⁷ . "Прося у своего народа поддержки и финансовых затрат, нужных для вооружения страны, - возвращался Бейанс к теме увеличения военных кредитов Германии, - Вильгельм II намеревался только лишь обеспечить Германию военным превосходством, которым она уже не располагает" ⁸ . Бейанс утверждал, что усиление военной мощи Германии не направлено напрямую против Франции, но кампания во французской прессе против германского вооружения, а следовательно, ухудшение отношений между этими странами, может представлять угрозу для сохранения мира в Европе ⁹ .

Тогда же Бейанс сообщал Давиньону, что в ответ на утверждения некоторых социал-демократов Германии, о том, что в Бельгии со страхом смотрят на приближение франко- германской войны, поскольку опасаются, что Германия не будет уважать нейтралитет Бельгии, статс-секретарь министерства иностранных дел Германии Г. фон Ягов заявил: "Нейтралитет Бельгии утвержден международными соглашениями, и Германия твердо намерена уважать их" ¹⁰ . Можно предположить, что, находясь в Германии и беспрестанно слыша заявления о дружественном расположении к его стране, Бейанс недооценивал и Вильгельма II, и его военачальников. Этим и можно объяснить его расположенность к Германии, звучавшую в донесениях. Однако в записке Бейанс пишет, что предчувствие опасности не покидало его с первого дня пребывания в Германии в качестве посланника Бельгии: "Я, представитель маленькой страны, в силу географического положения наиболее расположенной к тому, чтобы быть смятой во время столкновения между своими могущественными соседями, предвидел рок, который навис над Бельгией" ¹¹ .

Донесения же российского посланника в Брюсселе князя И.А. Кудашева, хранящиеся в Архиве внешней политики Российской империи, показывают, что в Бельгии волнение из- за ухудшения международной обстановки постоянно нарастало ¹² . В декабре 1913 г. Кудашев сообщил, что лишним поводом для беспокойства о возможном столкновении между Францией и Германией стал вопрос об эксплуатации железнодорожной линии Клейн-Беттинген- Вассербилих, проходившей по территории

⁵ Там же, л. 3 об.

⁶ Там же, оп. 14а, д. 6867, л. 35.

⁷ Там же.

⁸ Там же.

⁹ Там же, л. 37.

¹⁰ Серая книга. Сборник дипломатических документов. Пг., 1914, N 12, приложение, с. 33.

¹¹ Beyens Е. Deux annees и Berlin, m. 1. Paris, 1931, p. 175.

¹² И.А. Кудашев был назначен чрезвычайным посланником и полномочным министром российской миссии при дворе Его Величества Короля Бельгийцев в сентябре 1910 г., вступил в управление миссией в Брюсселе 29 ноября 1910 г., будучи в должности шталмейстера, занимал пост в течение шести лет до февраля 1916 г., когда был назначен чрезвычайным и полномочным послом в Испании.

стр. 87

Люксембурга и соединявшей германскую железнодорожную сеть рейнского бассейна с южными бельгийскими дорогами, идущими до французской границы. В Вассербилихе был возведен укрепленный лагерь, и это давало повод предположить, что данное направление приобрело стратегическое значение для Германии ¹³ .

Оборона государства была одной из самых животрепещущих проблем в Бельгии в конце XIX - начале XX в. Осознание необходимости укрепления собственной оборонительной системы, способной остановить натиск любого, кто попытается посягнуть на нейтралитет страны, было, как никогда, четким. Рассчитывая на помощь гарантов своей независимости, бельгийцы не считали нейтралитет панацеей от возможного нападения на свою территорию и собирались обороняться. В конце XIX в. под руководством талантливого военного инженера Анри Бриалмона были проведены работы по возведению укреплений Льежа и Намюра, в фортах которых должны были базироваться основные части армии для отражения наступления захватчика с любого направления. Как показывают документы военного ведомства Бельгии, в конце XIX - начале XX в. бельгийское военное ведомство занималось разработкой планов реформы армии, а также ее мобилизации. В то же время министерство национальной обороны Бельгии собирало информацию об этапах и сроках мобилизации армий возможных участников конфликта - Германии, Франции и Англии, об улучшении обороны Германии. Среди документов министерства содержится папка, в которой находятся материалы об усовершенствовании германской армии. В ней собраны депеши бельгийского посланника в Берлине, газетные вырезки, свидетельствующие о вооружении Германии, брошюра, предназначавшаяся для распространения среди бельгийских солдат, в которой подробно описаны германские знаки отличия, представлены рисунки униформы различных родов войск, а также сообщалось о структуре германской армии ¹⁴ .

Количество стратегических разработок, касающихся гипотетического столкновения с Францией, которые хранятся среди документов министерства, невелико, и это лишний раз подтверждает, что бельгийцы не столь уже опасались нападения со стороны южного соседа. Однако существуют документы, в которых рассматривается вопрос занятия бельгийской армией определенных позиций в случае нарушения нейтралитета Бельгии со стороны Франции ¹⁵ . В составленной в 1891 г. стратегической разработке говорится о целях и возможных путях проникновения французской армии на территорию Бельгии. Автор, сомневаясь в самой возможности непосредственного завоевания Бельгии в начале военных действий, предполагал, что Франция, предпринимая наступательную атаку на германские территории по нижнему Рейну, воспользуется либо левым берегом рек Самбр и Маас, либо вступит в центральную Бельгию ¹⁶ . По расчетам, чтобы отразить это вторжение, бельгийская армия должна концентрироваться в треугольнике Брюссель-Лувэн-Малин. Автор также рассматривал гипотезу, при которой бельгийцам пришлось бы отражать внезапную агрессию французов, стремящихся помешать мобилизации бельгийской армии. Разработка составлялась в то время, когда укрепленные форты Намюра и Льежа, главная надежда бельгийской обороны, еще не были достроены. Предполагалось, что с завершением строительных работ в этих пунктах желание как Франции, так и Германии вторгнуться в центральную Бельгию отпадет само собой ¹⁷ . Упоминалось о том, что бельгийская армия будет нуждаться в помощи союзной армии. В случае конфликта с Францией таковой могла стать армия германская. Однако это предположение рассматривалось только с военной точки зрения и лишь гипотетически. В

¹³ Архив внешней политики Российской империи (далее - АВПРИ), ф. 133, оп. 470, 1913 г., д. 30, л. 10.

¹⁴ РГВА, ф. 185, оп. 14a, д. 6867.

¹⁵ Там же, оп. 14, д. 2853.

¹⁶ Там же, л. 148-149.

¹⁷ Там же, л. 166.

стр. 88

заключении автор делал вывод, что Бельгия должна строить систему обороны таким образом, чтобы защитить свою территорию от нашествия любого врага, откуда бы он ни пришел ¹⁸ .

В другой разработке, относящейся к 1895 г., также рассматривалась возможность прохода французской армии через территорию Бельгии в случае франко-германского вооруженного конфликта. Приводятся слова генерала А.Бриалмона, занимавшего пост министра вооруженных сил Бельгии в 50-е годы XIX в., который предполагал, что Франция может воспользоваться территорией Бельгии и атаковать север Германии только в случае, если Голландия будет союзницей Франции, а Великобритания останется нейтральной ¹⁹ . Еще одна военная разработка, 1896 г., содержащаяся среди документов министерства национальной обороны, посвящена франко-бельгийскому столкновению и возможности обороны Бельгии от двух противников ²⁰ .

В разработке, составленной в 1911-1912 гг. в министерстве обороны, рассматриваются сразу несколько гипотез завоевания Бельгии - через левый и правый берега Мааса Германией и Францией. В ней с уверенностью заявляется о том, что армии обоих государств перенесут военные действия, частично или полностью, на территорию Бельгии. Принимая во внимание незащищенность южных и восточных границ государства естественными преградами, стоит опасаться, полагал автор разработки, нападения по всей их протяженности ²¹ . Как отмечалось, прямой угрозы независимости государства в начале XX в. не существовало, она была связана только с возникновением вооруженного конфликта между Германией и Францией и перенесением театра военных действий на территорию Бельгии. Смягчить удар представлялось возможным с помощью правильно построенной обороны (а именно - укреплением фортов Намюра и Льежа, чтобы не допустить приближения врага к Антверпену, главной бельгийской базе снабжения) и активных действий дипломатии. Однако в случае нарушения бельгийской границы, считал разработчик документа, бесполезно будет взывать о помощи или требовать соблюдения данных ранее обязательств. Бельгийский народ должен рассчитывать на свои силы ²² .

Основную опасность возможного нарушения данных Бельгии более 80 лет назад гарантий бельгийцы усматривали в действиях Германии. Свидетельством этого является большое количество стратегических разработок, находящихся среди документов военного ведомства, в которых потенциальным агрессором неизменно выступает Германия. Анализ даже нескольких из них позволяет понять, насколько серьезно бельгийские военные оценивали угрозу ее нападения начиная с конца XIX в. Стратегическая разработка, составленная лейтенантом Беграном в 1891 г., как подчеркивается в ее вступительной части, имела целью рассмотреть позиции бельгийской армии в случае нарушения нейтралитета Германией. Главная задача до начала военных действий состояла в том, чтобы подготовить эффективную мобилизацию армии, ее переброску по железным дорогам в различные участки предполагаемых операций. Главная задача армии после начала войны - не дать отрезать себя от Антверпена ²³ . Эта разработка была написана тогда, когда в Германии началась подготовка уже упоминавшегося плана наступления на Францию под руководством главы прусско-германского Генерального штаба фон Шлиффена. Впервые план был изложен в 1892 г., законченный вид он приобрел к 1905 г. Тогда ослабление России в результате русско-японской войны давало германскому штабу возможность предполагать, что основной удар будет нанесен по Франции с севера, через территорию Бельгии и Люк-

¹⁸ Там же.

¹⁹ Там же. л. 121.

²⁰ Там же. оп. 14а. д. 1863.

²¹ Там же, оп. 14, д. 2853, л. 169-175.

²² Там же, л. 199.

²³ Там же, д. 2647.

стр. 89

сембурга, по линии Брюссель-Гиз-Компьень-Париж. После отставки фон Шлиффена его место занял X. фон Мольтке- младший. Он превратил план кампании Шлиффена в войну на два фронта и отказался от полномасштабного захвата Бельгии ²⁴ .

Анализ, связанный с возможным вторжением Германии в Бельгию, проводился сотрудниками министерства национальной обороны Бельгии постоянно. Этой теме посвящена одна из разработок 1901 г. Ее автор, лейтенант Кюмон, задавался вопросом, существует ли для Германии интерес в нарушении бельгийской границы в начале новой войны с Францией. Строя свое понимание проблемы на изучении различных вариантов атак германской армии, прилагая карты германских железных дорог, франко- германской границы, план возможного прохода германской армии через бельгийский Люксембург, лейтенант Кюмон связывал возможность использования бельгийской территории Германией при нападении на Францию с укреплением французских границ, с близостью германской границы к бельгийскому Люксембургу, чему способствовали территориальные изменения, произошедшие вследствие франко-прусской войны ²⁵ .

Лейтенант Гомбер, составивший другую разработку, также в 1901 г., касался стратегического развертывания сил Германии на территории Бельгии с целью поражения Франции. Не пытаясь предугадать, какие изменения могут постигнуть европейскую политику в будущем, но предполагая возможным вовлечение Бельгии в вооруженный конфликт с самого начала войны, Гомбер рассматривал возможные пути как прямого, так и непрямого вторжения германских войск во Францию: через Швейцарию и Бельгию. Сравнивая преимущества каждого из вариантов, автор пришел к выводу, что путь прямого вторжения представляется маловероятным. В противоположность этому нарушение границ Бельгии казалось ему единственно приемлемым для Германии. Высказывая предположение, что французы также могут начать наступление первыми, используя территорию Бельгии (по мнению Гомбера, в этом случае Германия станет "естественным союзником" Бельгии), автор тут же развенчивал эту гипотезу, доказывая, что только Германия способна проявить наступательную инициативу ²⁶ .

Наряду со стратегическими планами бельгийское военное ведомство занималось разработкой реформы армии, планов ее мобилизации, исследовало планы мобилизации армий предполагаемых участников конфликта. Проекты реорганизации армии начали разрабатываться в 1911-1914 гг. Необходимость в этом в связи с углублением европейского кризиса возрастала. Барон Шарль де Броквиль, совмещавший в эти годы пост премьер-министра и министра обороны, предложил королю Альберту увеличить ежегодное количество призывников до 33 тыс. и тотчас получил одобрение. Закон был принят. По проекту, к 1926 г. ежегодный состав бельгийской армии должен был составлять 176 тыс. человек. Добившись увеличения численности армии, де Броквиль принялся за разработку новых проектов мобилизации и концентрации войск. Как показывают материалы министерства национальной обороны Бельгии, в 1912-1914 гг. между штабом армии и министерством шла активная переписка. Генеральный штаб армии составлял проекты обороны государства и мобилизации армии, которые изучались министерством. К примеру, в ноте 1912 г., отосланной в Генеральный штаб бельгийской армии, министр де Броквиль давал следующие предписания: "Установить совместно с комендантами и командующими дивизиями ряд мер по обороне укрепленных фортов Льежа и Намюра в случае непредвиденного вторжения на нашу территорию до проведения мобилизации... немедленно начать переговоры с администрацией железных дорог для проведения подготовки перевозки войск, имеющей целью составить подкрепление гарнизонов Льежа и Намюра" ²⁷ .

²⁴ Там же, оп. 14а, д. 888.

²⁵ Там же, оп. 2, д. 239.

²⁶ Там же, д. 238.

²⁷ Там же, оп. 14, д. 5606, л. 30-31.

стр. 90

Старая система мобилизации бельгийской армии, основанная на концентрации войск в 40 километрах от границ, была в настоящих условиях неприемлемой, поскольку неминуемо ставила армию под удар противника. Генеральный штаб армии в течение 1912 г. - первой половины 1914 г. рассматривал несколько новых проектов. Автором одного из них был глава генерального штаба генерал де Сенанк, предложивший сконцентрировать войска только вокруг Брюсселя. Этот план подвергся острой критике, а его автор был смещен с должности. 25 мая 1914 г. в управление должностью начальника генерального штаба вступил генерал- лейтенант С. де Моранвиль. Принимая во внимание то, что с каждой неделей международная обстановка все более накалялась, задача де Моранвиля состояла в том, чтобы в сжатые сроки подготовить план мобилизации армии и скоординировать его со схемой функционирования наземных и железнодорожных коммуникаций. В соответствии с новым проектом генеральной обороны страны предполагалось расположить дивизии таким образом, чтобы быстро провести мобилизацию и отражать атаку в точках - Антверпен, Льеж, Намюр, Монс, Брюссель. Эта система представлялась более эффективной, способной противостоять захватчику, вторгшемуся на территорию Бельгии с любого направления. Для достижения необходимой цели бельгийская армия должна была мобилизоваться до объявления войны или атаки своих соседей. Однако Бельгия как нейтральное государство не могла объявить о мобилизации до непосредственного начала военных действий, поскольку тогда ее можно было бы упрекнуть в агрессивности и в нарушении договора 1839 г. о нейтралитете. Министерства обороны и иностранных дел Бельгии оказались перед дилеммой - провести мобилизацию до объявления войны или подвергнуться завоеванию. В течение июльского кризиса 1914 г. правительство и военное ведомство нашли единственно правильный выход -в генеральном плане обороны заменить термин "мобилизация" фразой "усиление численности частей прикрытия" ²⁸ . Об этом, т. е. о переводе армии в состояние "усиленного мира", 28 июля 1914 г. министр иностранных дел Бельгии Давиньон сообщил бельгийским посланникам в Берлине, Лондоне, Париже, Санкт-Петербурге, Риме, Гааге и Люксембурге.

Разрабатывая свою схему мобилизации армии, бельгийское военное ведомство учитывало аналогичные схемы Германии и Франции, как возможных агрессоров, и Великобритании, как будущего союзника. В записках и разработках Генерального штаба армии анализировались сроки мобилизации, расположение частей армий. Как показывают документы. Генеральный штаб соотносил длительность мобилизаций армий Германии и Франции, и там понимали, что немцы, желая нанести удар первыми, сделают все возможное для того, чтобы провести ее раньше французов ²⁹ .

В 1913 г. министерство национальной обороны готовило проекты мобилизации и гражданского населения, а также проекты переведения правительства в Антверпен в случае начала военных действий на бельгийской территории. Члены Центральной комиссии, созданной весной 1913 г. для решения этих проблем, посетили Антверпен с целью изучения возможности размещения здесь обеих палат парламента, министерств, а также служащих Национального банка ³⁰ . В это же время для муниципальных властей составлялись циркуляры, которые должны были быть разосланы в случае возникновения опасности вторжения. Они начинались словами: "Господа, война между Германией и Францией представляется неотвратимой. В случае, если она разразится, Бельгия окажется в критическом положении. Стоит опасаться, что в нарушение договоров, которыми Великие державы Европы признали независимость Бельгии и обязались уважать ее нейтралитет, военные операции распространятся на нашу территорию ... Что бы ни случилось, бельгийское правительство приняло ре-

²⁸ Moranville S. de. Contribution a l'histoire de la guerre mondiale 1914-1918. Bruxelles, 1933, p. 95.

²⁹ РГВА, ф. 185, оп. 14a, д. 6867, л. 398.

³⁰ Там же, оп. 14, д. 447, л. 12-13.

стр. 91

шение выполнять обязательства, данные при подписании этих договоров. Оно постарается сохранить с соседними нациями дружеские и мирные отношения. Однако с этого момента оно готовится использовать все средства, которыми располагает, для того, чтобы предотвратить нарушение неприкосновенности бельгийской территории" ³¹ . Далее следовали указания о действиях, которые должны были предпринимать местные власти в случае вторжения на их территорию.

В начале XX в. возможность использования региона, пролегающего между Маасом и Шельдой, в военных операциях Франции и Германии являлась "секретом полишинеля". Как показывают документы министерства национальной обороны, бельгийцы готовились к войне. Однако согласно договорам 1839 г. Бельгия, постоянно нейтральное государство, не имела права заключать военные договоры с кем-либо. Она лишь могла требовать уважения независимости или, в случае пренебрежения таковым, защищать неприкосновенность своих границ вооруженным способом. Поэтому, осознавая необходимость противостояния движению войск противника, бельгийцы обосновывали свое право участия в войне, в частности, на постулате, записанном в Конституции - Бельгия может вести войну; король объявляет войну и подписывает договоры о мире. В ноте Генерального штаба бельгийской армии, недатированной, но составленной, без сомнения, до войны, отмечалось: "Государства-гаранты договорились соблюдать обязательство уважать территорию постоянно нейтрального государства Бельгия. В свою очередь у нее есть обязательство самостоятельно защищать неприкосновенность своей территории, не испытывать на себе прямых последствий от ведения военных действий, вне которых она должна оставаться - поэтому у нее есть право вести войну" ³² . Так бельгийцы утверждали за собой право и обязательство вести войну для защиты территории. При этом задача правительства, говорилось в ноте, состояла в необходимости разработать план генеральной кампании с целью выполнить данное обязательство, а дипломатии в свою очередь надлежало добиться выполнения договоров о гарантии независимости Бельгии государствами-гарантами или заявления о верности им до того, как готовые к вторжению противники денонсируют их ³³ .

Как утверждалось в ноте, великие державы обязались уважать нейтралитет Бельгии, но не ее территориальную неприкосновенность. Поэтому Бельгия имела точно такое же, как и другие государства, право защищать свою суверенность. Так бельгийское министерство иностранных дел обосновывало не противоречившую международным обязательствам политику войны: статус нейтрального государства не превращал Бельгию в беспомощное государство, неспособное отвести опасность завоевания.

Позиция бельгийцев в июле-августе 1914 г. была четкой - соблюсти международные обязательства и оказать сопротивление агрессору. По мере углубления кризиса бельгийское министерство иностранных дел давало своим посланникам, представлявшим Бельгию в государствах, являвшихся гарантами ее независимости, указания о том, какую позицию они должны высказывать и какие действия предпринимать. В письме Давиньона от 24 июля 1914 г., адресованном посланникам короля в Париже, Берлине, Лондоне, Вене и Санкт-Петербурге, предписывалось после получения приказа (который, как предполагалось, должен был последовать в час объявления мобилизации бельгийской армии) зачитать и передать в министерство иностранных дел той страны, где они находились, копию письма следующего содержания: "Бельгия скрупулезно точно соблюдала обязанности нейтрального государства, которые были предписаны договорами 19 апреля 1839 г., обязанности, которые она готова непоколебимо соблюдать, какими бы ни были обстоятельства ... Все необходимые меры для обеспечения соблюдения ее нейтралитета были приняты правительством Его Величества. Бельгийская армия мобилизована и находится на стратегических

³¹ Там же, л. 31.

³² Там же, д. 2853, л. 228.

³³ Там же, л. 233.

стр. 92

позициях, предназначенных для обеспечения обороны страны и сохранения ее нейтралитета. Форты Антверпена и Мааса находятся в боевой готовности" ³⁴ .

Если у бельгийцев и была небольшая надежда, что опасность может их миновать, они нисколько не колебались в том, какое решение должны принять в случае начала военной катастрофы, и были готовы защищать свою независимость. По мере ухудшения международной обстановки надежда на то, что Бельгия останется не вовлеченной в конфликт, таяла. А. де Бассомпьер, сотрудник министерства иностранных дел Бельгии, очевидец и участник всего, что происходило в те дни в министерстве, писал: "Последние дни июля мы провели в гнетущей атмосфере" ³⁵ . В течение многих лет проблема, которая должна была встать перед Бельгией в случае начала европейской войны, когда ее соседи, гаранты ее нейтралитета, станут участниками военных действий, тщательно изучалась и в департаменте иностранных дел. Теперь прямое покушение на нейтралитет государства казалось, как никогда, реальным ³⁶ . 28 июля, после получения известия об объявлении войны Австро-Венгрией Сербии, Совет министров под председательством короля Альберта принял решение о переводе армии в состояние "усиленного мира". 29 июля газета "Монитор бельж" опубликовала заявление правительства о международном статусе постоянно нейтрального государства Бельгия, что являлось обязательным в начале любой войны. 30 июля министр национальной обороны издал приказ о призыве военных, находящихся в бессрочном отпуске, 31 июля - о начале мобилизации.

И Франция, и Германия поспешили отвести подозрение о возможном нарушении нейтралитета Бельгии. 1 августа посол Франции в Брюсселе А.Клобуковски передал Давиньону заявление своего правительства о готовности соблюдать нейтралитет Бельгии. В этот же день посол Германии в Брюсселе К. фон Белов-Залеске сообщил Бассомпьеру, что "Бельгии не стоит ничего опасаться со стороны Германии" ³⁷ . А утром 2 августа Белов-Залеске подтвердил это заявление в разговоре с Давиньоном - в тот самый день, когда Германия уже готовилась предъявить ультиматум Бельгии. Ультиматум, составленный 26 июля, в котором Бельгии предлагалось либо пропустить германские войска, либо стать врагом Германии, был доставлен в немецкое посольство в Брюсселе еще 29 июля.

Лживость заверений Германии была ясна бельгийцам. Об этом свидетельствовали секретные сводки за несколько дней до войны, поступавшие в министерство национальной обороны: 27 июля - "немецкие торговцы массово скупают лошадей по предлагаемой цене в пограничных бельгийских районах", "призваны немецкие резервисты в Мальмеди" ³⁸ ; 28 июля - "газеты в Лотарингии предполагают войну"; 29 июля - гарнизон Экс-ля-Шапель направился в Страсбург, гарнизон Бонн-Эширшен в Кобленц";

30 июля - "врач, вернувшийся из Экс-ля-Шапель, видел номер "Кельнише цайтунг", в котором объявлено о решении Императора начать мобилизацию" ³⁹ , "в пограничной с Германией области (провинции Льеж) ходит слух, что в Германии объявлена мобилизация"; 31 июля - "жандармерия Антверпена телефонирует.... Инженер (бельгиец) на кожевенном заводе сообщает, что только что был сделан заказ на 300 тонн кожи для Германии" ⁴⁰ .

Вступление германских войск на территорию Люксембурга 2 августа не оставляло сомнений в том, что нарушение бельгийской границы - дело нескольких часов. Действительно, в 20 часов 30 минут Белов-Залеске появился в министерстве иност-

³⁴ Vanlangenhove F. Le dossier diplomatique de la question beige. Recueil des pieces officielles, avec notes. Bruxelles-Paris, 1917, p. 24-35.

³⁵ Bassompierre A. de. La nuit du 2 au 3 aout au Ministere des Affaires Etrangeres de Belgique. Paris, 1916, p. 8.

³⁶ Ibid., p. 13.

³⁷ Ibid., p. 20.

³⁸ РГВА, ф. 185, оп. 14, 6206, л. 189.

³⁹ Там же, л. 297.

⁴⁰ Там же, л. 403.

стр. 93

ранных дел Бельгии и передал Давиньону ультиматум Германии, ответ на который должен был быть дан в течение 12 часов. Глава политического управления министерства иностранных дел барон Э. де Гэффиер и А. де Бассомпьер начали переводить ноту на французский язык. Однако, даже не вдаваясь в подробности, каждому было ясно, каков будет ответ. "Те, кто его составляли (ультиматум. - А.С.), не могли подумать, что Бельгия, эта небольшая европейская страна, может осмелиться не склониться безоговорочно перед волей своего могущественного соседа! Те, кто его читали, обладая даже разными позициями, без промедления, спонтанно, без колебаний, не делясь своими мыслями друг с другом, были едины во мнении, что возможен только один ответ - решительное и негодующее "нет"!" ⁴¹ , - писал де Бассомпьер.

В 21 час началось заседание Совета министров под председательством короля Альберта. С 22 до 24 часов проходило расширенное заседание с государственными министрами, продолжавшееся с перерывом до 4 утра. На нем были выработаны основные положения, которые должны были быть зафиксированы в ответе. Всю ночь в окнах на улицах Ар и Луа, где располагались министерства иностранных дел и национальной обороны, горел свет ⁴² .

Отрицательный ответ, данный Бельгией на ультиматум Германии 3 августа 1914 г., полностью вписывался в политическую установку, которой дипломатия следовала со времени образования государства Бельгия - никакого подчинения, политического, экономического или колониального. Как утверждает бельгийский социолог и историк Э. Ваксвейлер, в кризисные 1840, 1848, 1856, 1866,1870 гг. бельгийское правительство, без сомнения, ответило на подобный ультиматум точно так же, как и в 1914 г. ⁴³ Бельгия дала Германии ответ чести. Ее король, правительство и весь народ были готовы встать на защиту независимости своей страны. По свидетельству Бассомпьера, 4 августа стихийно на каждом доме в Брюсселе был вывешен национальный флаг. При появлении на улицах кареты короля голоса людей сливались в ликовании: "Да здравствует король! Да здравствует Бельгия!" ⁴⁴ . Таким образом народ выразил свое одобрение достойному решению правителя. В этот день германские войска вторглись на территорию Бельгии.

Между тем в своем ультиматуме германское правительство пыталось завуалировать открытую агрессию, заявив, что войска Германии будут вынуждены вступить на территорию Бельгии из стратегической необходимости, и ссылаясь на сведения о нарушении бельгийской границы Францией ⁴⁵ . Несмотря на такую мотивировку, истинные намерения германского правительства ни у кого не вызывали сомнений. Позднее, в 1914 - 1917 гг. и в 1931 г., Германия пыталась обвинить Бельгию в военном сотрудничестве с Великобританией, несоотносимом с международным статусом Бельгии, что якобы и дало немцам право нарушить нейтралитет этой страны. Однако никакие провокации не могли оправдать вероломства Германии.

Уже через несколько месяцев после начала военных действий в германской прессе началась кампания, целью которой было стремление обвинить Бельгию в нарушении обязательств нейтралитета задолго до начала военных действий. 13 октября 1914 г. в "Норддойче альгемайне цайтунг" Бельгии было брошено обвинение, основанное на найденных немцами в оккупированном ими Брюсселе документах, в сговоре с государствами Антанты. С этого времени обвинения повторялись в книгах, брошюрах, журналах, речах и интервью. 15 октября 1914 г. Германия направила президенту США В.Вильсону официальное послание, в котором заявлялось о зверствах, совершавшихся бельгийцами, по отношению к немецким солдатам и гражданским

⁴¹ Bassompierre A. de. Op. cit., p. 27-28.

⁴² Ibid., p. 34.

⁴³ Waxweiler E. Le proces de la neutralite beige. Replique aux accusations. Paris-Lausanne, 1916, p. 320.

⁴⁴ Bassompierre A. de. Op. cit., p. 43.

⁴⁵ Серая книга, N 20, приложение, с.40-41.

стр. 94

лицам. В ноябре этого же года в прессе вновь появились публикации, в которых обвинения Бельгии, нарушившей свой нейтралитет, подкреплялись документами, найденными в оккупированном Брюсселе. К донесению российского посланника в Бельгии Кудашева прилагаются листы газеты "Норддойче альгемайне цайтунг" от 25 ноября 1914 г., в которой были опубликованы отрывки из найденных документов ⁴⁶ .

Очевидно, в это же время в находившемся с сентября 1914 г. в руках немцев Брюсселе германское правительство распространило прокламацию, отпечатанную в типографии Брюсселя, под заголовком "Документы, найденные в бельгийской ставке". Она была расклеена по всему городу, и в ней говорилось о том, что бельгийское правительство, приняв предложения англичан, повинно в тяжких нарушениях обязанностей, которые возлагались на нее как на нейтральную державу. "Обнаруженные бумаги, - сообщалось в прокламации, - представляют документальное доказательство сговора Бельгии с державами Антанты, факт, ставший известным компетентным германским службам незадолго до начала войны. Они оправдывают наши военные действия и подтверждают сведения, полученные верховным командованием германской армии, касательно намерений французов. Пусть они раскроют глаза бельгийскому народу на тех, кому они обязаны катастрофой, которая сегодня разразилась в этой несчастной стране" ⁴⁷ .

Вольная трактовка германским правительством документов, не имевших ничего общего с подготовкой секретного договора Бельгии с Великобританией и являвшихся материалами переговоров военных ведомств двух стран о возможности оказания англичанами поддержки Бельгии в случае возникновения вооруженного конфликта в Европе, была немедленно опровергнута правительством Бельгии. 19 октября 1914 г. министерство иностранных дел Бельгии разослало бельгийским посланникам в иностранных государствах ноту с разъяснениями. В заключение ноты отмечалось: "Эти интриги не смогут никого ввести в заблуждение. Они обернутся позором для Германии; история не забудет, что эта держава после того, как она дала обязательство защищать нейтралитет Бельгии, взяла на себя право его нарушить, даже не попытавшись найти предлога для того, чтобы оправдать свои действия" ⁴⁸ . В донесении Кудашева от 8 декабря 1914 г. воспроизводится ответ бельгийцев на германские обвинения. В нем указывалось на то, что в момент предъявления Бельгии ультиматума и в последующих нотах германского правительства единственной причиной нарушения территориальной целостности Бельгии являлась стратегическая необходимость в этом для Германии, а отнюдь не несоблюдение Бельгией ее международных обязательств ⁴⁹ .

На протяжении всей войны германское правительство не переставало подкреплять кампанию против Бельгии все новыми подробностями; бельгийское правительство посредством дипломатических нот и коммюнике выражало протест против этих обвинений. 6 января 1917 г. "Норддойче альгемайне цайтунг" опубликовала официальное заявление, в котором приводились свидетельства пленного французского солдата 148-й пехотной дивизии Альсида Ланциола. Солдат заявил, что его полк проник на территорию Бельгии уже 1 августа 1914 г. В ноте утверждалось: "Из этих заявлений следует, что французские войска занимали значительную часть долины Мааса с согласия бельгийских властей. Первые немецкие войска перешли бельгийскую границу тремя днями позднее, 4 августа, что является лишним доказательством того, что Бельгия отказалась от своего нейтралитета в пользу Антанты еще до войны" ⁵⁰ .

⁴⁶ АВПРИ, ф. 134, оп. 473, д. 16, л. 46.

⁴⁷ РГВА, ф. 18, оп. 1, д. 248, л. 1.

⁴⁸ Vanlangenhove F. Op. cit., p. 300.

⁴⁹ АВПРИ, ф. 134, оп. 473, д. 16, л. 55.

⁵⁰ Там же, ф.140, оп, 477, 1916-1917 гг., д. 401, л. 13.

стр. 95

В марте 1917 г. во французской газете "Ле тан" было опубликовано заявление нового министра иностранных дел Бельгии барона Бейанса. В нем министр сообщал, что в начале 1917 г. германская пресса возобновила нападки на Бельгию. Так, в "Норддойче альгемайне цайтунг" были опубликованы "новые" бельгийское документы, которые на этот раз якобы окончательно доказывали, что Бельгия предала обязательства нейтралитета, заключив в 1906 г. секретный договор с Великобританией с тем, чтобы способствовать проектам агрессии Антанты против Германии. Истинная цель Германии в ходе ее антибельгийской кампании, утверждал барон Бейанс, подготовить общественное мнение и добиться на мирных переговорах лишь иллюзорной независимости Бельгии ⁵¹ . Власти Германии отыскали в бельгийских архивах именно такие документы, которые могли способствовать достижению этой цели. Правительство Бельгии имело право заключать договор с любым государством-гарантом ее нейтралитета, защищало свою позицию бельгийское правительство, однако оно не использовало его, соблюдая традиционно одинаковое отношение ко всем гарантам независимости ⁵² .

Подлинные цели "мирного восточного соседа" Бельгии в 1914 г. лишний раз иллюстрируют два источника - памятная записка Ф. фон Биссинга, занимавшего должность генерал- губернатора бельгийских провинций во время оккупации, а также меморандум канцлера Германии Г. Михаэлиса, составленный в 1917 г.

Памятная записка Биссинга была написана во время оккупации и опубликована в Германии в мае 1917 г., через несколько месяцев после смерти автора, а затем во Франции в рамках издания документов по истории войны Бельгийским бюро документальных источников. Один экземпляр документа хранится в АВПРИ. Памятная записка представляет собой брошюру на французском языке, изданную в Гавре в июле 1917г.

Биссинг обосновывал право Германии и необходимость в оккупации Бельгии - как стратегической, так и экономической. "С целью ведения наступательной войны верховное командование германской армии было вынуждено идти через Бельгию", - писал он. Биссинг называл право Германии удерживать Бельгию под своим влиянием "священным", а также полагал, что противостоять возвращению Бельгии свободы -в германских интересах безопасности, поскольку в будущем это государство, подкрепленное военными силами Великобритании и Франции, может угрожать индустриальным районам Германии. Нейтральная Бельгия или Бельгия, подчиненная франко-британскому влиянию, с помощью своих фабрик по производству вооружения, металлургической промышленности, своего угля повышает боевую мощь этого блока ⁵³ .

Биссинг полагал, что Бельгия, которая получит назад свою независимость, никогда не будет нейтральной и, если только этому не помешает Германия, подчинится протекторату Англии и Франции. "Противостоять этому можно только одним способом, - считал Биссинг, - политикой силы, и именно сила обеспечит необходимый результат, когда население, в настоящее время все еще настроенное враждебно, привыкнет к германскому владычеству и подчинится ему" ⁵⁴ .

По мнению Биссинга, Бельгия должна быть завоевана Германией. Ошибка Венского конгресса 1815г., считал он, должна быть исправлена через 100 лет. Частично это было сделано в 1870 г., когда Пруссия получила Эльзас и Лотарингию. Теперь Германия должна подчинить Бельгию. Недостаточно остановиться на линии Мааса, нужно продвинуться на север, насколько это возможно. Такая граница, полагал он, защитит Германию от Франции и Великобритании ⁵⁵ . Таковы были притязания Биссинга - политические, экономические, территориальные. Они лишний раз дока-

⁵¹ Vanlangenhove F. Op. cit., p. 379.

⁵² Ibidem.

⁵³ АВПРИ, ф. 138, оп. 467, д. 574/606, л. 88.

⁵⁴ Там же, л. 89.

⁵⁵ Там же, л. 93.

стр. 96

зывают, что нарушение нейтралитета Бельгии было отнюдь не вынужденным ответом на действия Франции.

В том же стиле выдержан и меморандум канцлера Германии Михаэлиса, отрывки из которого были переданы в Министерство иностранных дел России российским посольством в Париже и хранятся в фонде АВПРИ "секретный архив министра". Михаэлис доказывал жизненно важную для Германии цель - владеть бельгийским побережьем. Он выражал официальную точку зрения - Германия нуждалась в выходе к Атлантике именно через бельгийское побережье. Свободный доступ к морю, считало германское руководство, будет способствовать сообщению Германии с ее колониями, а также развитию торговли. Превращение Бельгии в зависимое от Германии государство должно было ликвидировать английскую угрозу, а также стать "отличным фланговым прикрытием для продвижения через Бельгию армии" на Францию ⁵⁶ .

Михаэлис намечал реформирование бельгийской армии с освобождением бельгийских граждан от воинской повинности и присутствием оккупационных немецких войск в Бельгии. Бельгия, в соответствии с его планом, должна сохранить лишь вооруженную полицию и гвардию; под угрозой потери подданства бельгийцы не должны иметь права служить в иностранных войсках; в случае объявления войны национальные вооруженные силы должны приносить присягу германскому императору, принятый в армии язык должен быть немецким. В Бельгии должна быть введена германская почта. Расходы на оккупацию должна нести сама Бельгия. Германия будет иметь возможность принимать участие в управлении железными дорогами; защита интересов бельгийских граждан в иностранных государствах должна быть вменена в обязанность германских консулов; в Бельгии должен быть открыт путь для германских капиталов; Антверпен должен стать германским портом; во внутренней политике - в вопросах законодательства, финансов, просвещения - Бельгии будет дарована самостоятельность. Михаэлис даже планировал разделить Бельгию на два государства - фламандское и валлонское, при этом большее предпочтение во всех вопросах должно было оказываться первому ⁵⁷ .

Однако притязания немцев на получение бельгийской территории после войны были абсурдными. Напротив, в соответствии с Версальским мирным договором 1919 г. в пользу Бельгии у Германии были отторгнуты кантоны Эйпен и Мальмеди.

Стремление Германии во время войны и после ее окончания обвинить Бельгию в нарушении собственного нейтралитета и в то же время оправдать свои действия, противоречащие международным договорам, было тщетным. Как показывают документы, бельгийцы действительно готовились отразить агрессию врага, но не с помощью подписания тайных договоров, а создавая свою систему обороны, разрабатывая стратегические планы защиты страны, исследуя военные возможности соседей. Уже в первые дни мировой войны Бельгия показала всей Европе, как малая держава способна отстаивать свой международный статус и защищать суверенитет. После начала военных действий на своей территории, Бельгия не просто формально пыталась защищать свой нейтралитет, а оказалась союзницей Великобритании, Франции и России, и ее войска продолжили участвовать в военных действиях и после трагического захвата ее территории. В результате сопротивления Бельгии и ведения военных действий на ее территории с 4 августа по 12 сентября 1914 г. первоначальные германские планы вторжения во Францию были нарушены. Сопротивление Бельгии, помощь которой оказали Франция и Великобритания, задержало продвижение немецких войск, перешедших бельгийско-французскую границу только через 23 дня после начала мобилизации во Франции. Формально нарушение бельгийского нейтралитета стало обоснованием вступления в первую мировую войну Великобритании.

⁵⁶ Там же, л. 105.

⁵⁷ Там же, л. 110-112.

Постоянный адрес данной публикации: