Политическая программа Н. И. Махно, "батьки Махно", который сам себя называл "анархистом-коммунистом" или "анархистом-революционером"¹, не представляла собой какую-то стройную систему и не отличалась особой четкостью. Но вместе с тем она включала такие конкретные основополагающие пункты, как конфискация земли и фабрик у частных владельцев, организация боевых крестьянских отрядов в целях самозащиты, поддержка революции в России, но без большевиков и без государственной власти как таковой. Махно организовал своеобразную крестьянскую республику в Гуляй-Поле на юге Украины, отчаянно сражался с немцами, петлюровцами, отрядами Деникина и Врангеля, а также и с советскими частями, стоял у истоков создания таких подвижных отрядов, как тачанки. Одновременно руководимая им вольница нередко сопровождалась излишней жестокостью, расстрелами ни в чем не повинных людей, грабежами и разбоем. Махно трижды заключал соглашения о совместных действиях с руководителями Красной Армии, внес серьезный вклад в дело разгрома Врангеля в Крыму, но каждый раз после очередных сражений сталкивался со стремлением бывших союзников тем или иным коварным способом ликвидировать его армию. Да и сам он был неудобным союзником, не признавал никакой власти, никому не хотел подчиняться.

Хотя в последние годы появилось несколько изданий о Махно², однако в них почти ничего не говорится о годах его пребывания за границей. Сам Махно свои воспоминания так и не успел закончить. В его жизни был период, когда он волею судеб на короткое время оказался в Польше перед тем, как эмигрировать дальше на запад. По данному эпизоду в жизни Махно в Архиве внешней политики Российской Федерации отложилась небольшая подборка разрозненных документов дипломатической переписки в этой связи между Россией, Украиной и Польшей.

В 1921 г. после окончательного разгрома отрядов Махно частями Красной Армии он 28 августа в сопровождении не более сотни своих сподвижников переправился через Днестр и оказался в Румынии, где был разоружен, лишен всех имевшихся денежных средств (несколько миллионов царских рублей), но получил разрешение на пребывание и вместе с женой Г. А. Кузьменко помещен под наблюдение сигуранцы в небольшом особняке на окраине Бухареста, не бедствовал. Там он пробыл недолго. Хотя румынский МИД и отклонил официальное требование советских властей о его выдаче, сославшись на отсутствие между странами соглашения об экстрадиции, однако Махно все время опасался, как бы румынская сторона не изменила свое решение. Опасения возросли в связи с начавшимся процессом постепенной нормализации международных отношений Москвы. Этим объясняется его решение перебраться в Польшу, где, как ему казалось, будет безопаснее в силу установившегося там антисоветского режима. Что и произошло 11 апреля 1922 г. с ведома, а, может быть, и по инициативе румынской стороны.

Иванов Юрий Владимирович - сотрудник Архива внешней политики РФ.

¹ Махно Н. И. Украинская революция (июль - октябрь 1918 г.). Париж, 1937, с. 4, 69.

² Аршинов П. А. История махновского движения. М., 1996; Махно И. Воспоминания. М., 1992.

стр. 175

Махно и сопровождавшие его лица (17 чел.) на границе были задержаны польскими властями и после соответствующей процедуры отправлены в качестве интернированных лиц в концлагерь Стшалково³, где вся группа была размещена в отдельном бараке, а Махно была выделена отдельная комната.

Такое перемещение Махно не осталось без внимания Москвы и Харькова (в то время столица Украины). Советская дипломатия немедленно прореагировала на данный факт. После консультаций между российским и украинским народным комиссариатом по иностранным делам было решено, что нота с требованием о выдаче Махно будет направлена полякам украинской стороной без упоминания о позиции РСФСР по данному вопросу. Варианты ноты неоднократно согласовывались с Москвой, особенно ее юридическое обоснование, на чем особенно настаивал российский НКИД⁴. Сложность заключалась в том, что в то время у Украины отсутствовал уголовный кодекс, а также еще не был окончательно сформулирован сам обвинительный акт, который можно было бы приложить к ноте. Наконец, окончательный текст ноты 25 мая 1922 г. был вручен главе миссии Польской Республики на Украине⁵. В ноте Махно был представлен как "уголовный преступник... обвиняемый в совершении на территории УССР целого ряда грабежей и разбойных нападений". В заключительной части ноты подчеркивалось, что украинское правительство ожидает "возможно скорого ответа Польского Правительства в полной уверенности, что вышеизложенная просьба будет удовлетворена". Ответ действительно пришел очень быстро: в ноте миссии от 12 июня хотя и подтверждалось, что "Н. Махно, проникнувший на территорию Польской Республики вопреки существующим пограничным правилам, заключен в концентрационный лагерь, где пребывает в настоящее время", но при этом сообщалось, что польское правительство "не сочло возможным рассматривать по существу вопрос о выдаче Н. Махно" в связи с отсутствием соглашения об экстрадиции⁶.

После этого отказа с украинской стороны возникает идея оказать на Польшу дополнительное воздействие, направив в Варшаву уже совместную ноту РСФСР и Украины. Однако, судя по имеющейся в архиве переписке, эта идея не нашла поддержки в НКИД РСФСР и не была реализована. Повторная нота украинского НКИД о выдаче была послана в ноябре 1922 г. и, по-видимому, с таким же результатом.

Но самым примечательным событием в польском отрезке жизни Махно явился, конечно, организованный над ним польской стороной судебный процесс. Находясь в концлагере, Махно, как видно из имеющейся документации, не прекращал усилий, чтобы вернуться к активной деятельности. При этом в своих высказываниях он в то время проявлял известную сдержанность, не шел на крайние антисоветские заявления, хотя, казалось, обстановка для этого располагала. Так, после перехода румынско-польской границы на вопрос журналистов он ограничился коротким замечанием, политически нейтрального характера: "Советская власть не меняет своего отношения к крестьянам и моим организациям, и я также не намерен это делать"⁷. Находясь в лагере Стшалково, Махно через своих доверенных лиц вступил в контакт с украинской дипломатической миссией в Варшаве. В своих пересылаемых в миссию записках, которые он, соблюдая правила конспирации, не подписывал, выдвигал различные предложения. То он сообщал о том, что готов признать власть Советов, хотел бы обсудить вопрос своего освобождения, а в случае войны с буржуазной Европой намерен вступить в части Советской Республики. То просил оказать содействие в его переброске в присоединенную Польшей Восточную Галицию, чтобы поднять там крестьянское восстание с целью присо-

³ Лагерь Стшалково около г. Познань известен как одно из мест содержания пленных красноармейцев советско-польской войны 1919 - 1920 гг.

⁴ Архив внешней политики Российской Федерации (далее - АВП РФ), ф. 122, оп. 5, п. 21, д. 20, л. 7 и 14.

⁵ Там же, л. 22 - 2, а также ф. 0122, оп. 5, п. 102, д. 4, л. 69.

⁶ АВП РФ, ф. 0122, оп. 5, п. 102, д. 4, л. 74; ф. 122, оп. 5, п. 21, д. 20, л. 26.

⁷ Там же, ф. 122, оп. 5, п. 21, д. 20, л. 101.

стр. 176

единения этой территории к советской Украине. Под последним письмом он подписался так: "Батька Махно, командир революционной повстанческой украинской армии махновцев"⁸.

Однако главный курьер Махно, перешедший вместе с ним в Польшу, его личный шофер в Румынии Красновольский оказался агентом польской дефензивы и обо всем исправно докладывал своему начальству. Донесения этого агента и были использованы для привлечения к суду Махно и некоторых его сподвижников, которых немедленно перевели в варшавскую тюрьму. 3 мая 1923 г. Махно и его сотоварищам было предъявлено обвинение в организации заговора в целях посягательства на целостность Польши, вступление в переговоры с иностранной дипломатической миссией, имея в виду поднять вооруженное восстание в Восточной Галиции⁹.

Это был довольно необычный процесс со многих точек зрения. Сам процесс проходил при закрытых дверях, какой-либо стенографической записи не велось, все обвинение было построено только на противоречивых и порой надуманных заявлениях упомянутого Красновольского, что полностью и выявилось на суде. В результате основной свидетель в своих показаниях запутался, дело развалилось, и, чтобы избежать еще большего конфуза, ход судебного расследования кардинально изменился.

Как явствует из архивных документов, все внимание судей и защиты теперь было направлено на то, чтобы представить Махно в качестве жертвы провокации представителя советского полпредства, которого организаторы процесса и хотели рассматривать в качестве главного обвиняемого. Но это не удалось из-за недостатка доказательного материала. Процесс к концу 1923 г. свернули, Махно, несмотря на всю тяжесть предъявленных ему первоначальных претензий, был оправдан, а фигурировавший в обвинительном акте сотрудник полпредства Максимович в суде так и не появился и в приговоре суда не был упомянут.

Поскольку процесс был закрытый, то о его ходе в печать просачивалось немного сведений. Польские газеты, в частности, из выступления Махно на процессе выделили его заявление о том, что он "прибыл в Польшу искать помощи у братского украинскому польского народа"¹⁰, а из речи защитника наибольший интерес прессы вызывала мотивировка требования освободить Махно, чтобы оставить Польше в руках козырь на случай, "когда подвернется нога нашего восточного соседа"¹¹.

Будучи после суда на короткий срок снова препровожденным в тюрьму, Махно в своем интервью корреспонденту белогвардейской газеты "Руль"¹², некому Арбатову заявил о своем намерении вести "беспощадную борьбу с советской властью", а также, окажись он снова на свободе, "поднять восстание на Украине"¹³. Вообще такое заявление как-то выпадало из линии поведения Махно в Польше, когда он еще не принял окончательного решения не возвращаться на Украину. Это наводит на мысль, что здесь речь может идти об обычной фальсификации, которых в те годы было немало. Да и сомнительно, чтобы польские власти разрешили иностранному корреспонденту, да еще вдобавок представителю не очень-то уважаемой в Польше белой прессы навестить заключенного непосредственно в тюрьме. Можно предположить, что подобного интервью не было вообще, а публикация имела цель отрезать Махно пути возвращения в Россию, показать, что видный анархист, выступавший до суда за примирение с советской властью, теперь коренным образом изменил свою позицию.

⁸ Там же, ф. 0122, оп. 7, п. 109, д. 17, л. 59 - 60.

⁹ Там же, ф. 0122, оп. 7, п. 109, д. 17, л. 58 - 60.

¹⁰ Там же, ф. 04, оп. 32, п. 214, д. 52612, л. 165.

¹¹ Там же.

¹² "Руль" - ежедневная общественно-политическая и литературно-художественная газета, издававшаяся в Берлине с 1920 по 1931 гг. Основана И. В. Гессеном, А. И. Каминкой и В. Д. Набоковым. Распространялась в Европе, Америке, Азии, Африке и Австралии. Подробнее об издании см. Карпенко С. "Руль": зеркало кадетского Берлина. - Новый журнал. Нью-Йорк, 1998, N 212, с. 251 - 267.

¹³ Руль, 25.XII.1923. (АВП РФ, ф. 04, оп. 32, п. 214, д. 52600, л. 7).

стр. 177

В декабре 1923 г. советское полпредство в Варшаве поставило вопрос о целесообразности возобновить требование к польскому правительству о выдаче Махно, уголовно наказуемая "деятельность" которого на Украине получила подтверждение со стороны нескольких свидетелей, давших показания на суде¹⁴. Однако это предложение, видимо, было признано в тот момент нецелесообразным. Во всяком случае в дальнейшем данный вопрос не поднимался.

Известно, что после завершения судебного процесса Махно снова перевели в концлагерь Стшалково, но он имел уже большую свободу рук, чем ранее, поскольку мог даже совершать поездки в Варшаву и встречаться со своими людьми. Полпредство с беспокойством сообщало об этом в НКИД СССР и подчеркивало, что "действительного наблюдения за Махно нет и что он может показаться на территории УССР в самый неподходящий момент"¹⁵.

В ответ на полученную информацию НКИД дал полпреду в Варшаве указание заявить в польском МИДе протест по этому поводу. В указаниях от 14 января 1924 г., направленных за подписью члена Коллегии НКИД СССР В. Коппа, отмечалось, что советскую сторону вполне удовлетворило бы официальное уведомление МИД о том, что Махно после суда "будет интернирован в Познани под надзором полиции и без права передвижения" и, таким образом, польское правительство "возьмет на себя ответственность за недопущение антисоветской работы Махно"¹⁶. Уточняя позицию НКИД СССР, В. Копп в очередном письме полпреду от 21 января 1924 г. писал, что "в конце концов лучше, чтобы Махно находился в Польше, которая несет перед нами ответственность по статье 5-й Рижского договора¹⁷, чем если он будет переведен в Румынию или Болгарию, с которыми у нас нет договоров и где он сможет нам больше вредить"¹⁸.

К сожалению, по имеющейся документации не удалось четко проследить, как сложилась дальнейшая судьба Махно в Польше. Находящиеся в источниках данные разноречивы и не совпадают с информацией, содержащейся в публикациях. Например, тот факт, что он покинул Польшу и переехал в Париж еще в 1923 г.¹⁹, опровергается тем, что сказано выше. Видимо, весь 1924 г. Махно находился в Польше. Об этом косвенно свидетельствует отложившаяся в архиве короткая переписка с полпредством в Варшаве, которая внезапно оборвалась. Так, в начале 1925 г. в дипломатических письмах вновь фигурирует Махно. Из письма НКИД полпреду П. Л. Войкову от 16 января 1925 г. мы узнаем, что Махно каким-то образом снова контактировал с полпредством и интересовался условиями своего возвращения в СССР при получении определенных гарантий. В этом письме содержалась следующая информация: "Поднятый вами вопрос о Махно еще не рассматривался в Коллегии. Не предрешая этого вопроса, полагаю, что вряд ли мы согласимся на выдачу Махно каких-либо охранных грамот. Он должен будет явиться к нам с безусловной повинной, как это сделал Савинков"²⁰. А ровно через неделю в Варшаву идет окончательный ответ: "По вопросу о Махно решено никаких охранных грамот ему не давать. Можно только гарантировать ему жизнь. В остальном явка должна быть безусловной"²¹. Можно предположить с большой долей вероятности, что в это

¹⁴ АВП РФ, ф. 04, оп. 32, п. 214, д. 42 612, л. 165 об.

¹⁵ Там же, ф. 0122, оп. 8, п. 113, д. 68, л. 96 об.

¹⁶ Там же, ф. 04, оп. 32, п. 214, д. 52 600, л. 12.

¹⁷ Статья 5 мирного договора с Польшей 1921 г. содержала обязательство обеих сторон "не создавать и не поддерживать организаций, имеющих целью вооруженную борьбу с другой договаривающейся стороной либо покушающихся на ее территориальную целостность, либо подготовляющих ниспровержение ее государственного или общественного строя... Ввиду этого стороны обязуются не разрешать пребывания на своей территории таких организаций, их официальных представительств и иных органов" (ДВП СССР, т. III, с. 623).

¹⁸ АВП РФ, ф. 04, оп. 32, п. 214, д. 52 600, л. 17.

¹⁹ См., например, Большая советская энциклопедия, т. 15. М., 1974, с. 524.

²⁰ АВП РФ, ф. 0122, оп. 5, п. 113 а, д. 9, л. 118.

²¹ Там же, л. 112.

стр. 178

время Махно все еще находился в Польше, иначе зачем было советской дипломатии вести по этому вопросу переписку с полпредством в Варшаве.

Из других источников мы узнаем, что Махно вместе с женой выехал сначала в Данциг, где даже некоторое время отсидел в тюрьме, затем перебрался в Берлин и, наконец, осел в Париже. Там он попал в совершенно чуждую ему среду русской эмиграции, на понимание и помощь которой он рассчитывать не мог. Махно мытарствовал, часто оставался без работы и денег²², получая лишь небольшое пособие от международных анархических организаций. Мечтал, как свидетельствует его биограф²³, вернуться на родину и продолжать борьбу за свободу и социальную справедливость. Писал воспоминания, но не успел их закончить. Умер 27 июля 1934 г., похоронен на парижском кладбище Пер-Лашез.

Жена и дочь Махно во время оккупации Франции были задержаны гестапо и отправлены в концлагерь в Германию. После войны они попали в СССР, где жена была приговорена к 8 годам лагерей, а дочь - к 5 годам ссылки. После освобождения они жили в Казахстане, в 70-х годах жена умерла. Она и дочь - Е. Н. Михненко были реабилитированы в 1989 г.²⁴

²² Как рассказывал известный советский дипломат А. А. Рощин, его жена, будучи сотрудницей торгпредства в Париже, имела деловые встречи с неоднократно посещавшим торгпредство Махно, который одно время возглавлял небольшую фирму, занимавшуюся закупками в СССР пшеницы.

²³ Аришнов П. А. Указ. соч.

²⁴ См.: Волк С. С. Предисловие. - В кн.: Махно Н. Воспоминания, а также Военно-исторический журнал, 1990, N 2, с. 94.

Публикатор:

Постоянная ссылка для научных работ (для цитирования):

Найденный поисковым роботом источник:

Автор(ы) публикации - Ю. В. ИВАНОВ:

Комментарии: