Л. А. Герд. КОНСТАНТИНОПОЛЬ И ПЕТЕРБУРГ: ЦЕРКОВНАЯ ПОЛИТИКА РОССИИ НА ПРАВОСЛАВНОМ ВОСТОКЕ (1878 - 1898). М.: Индрик, 2006, 445 с.

Монография кандидата исторических наук доцента Санкт-Петербургского государственного университета Л. А. Герд посвящена церковному аспекту российской политики на Ближнем Востоке и Балканах в 1878 - 1898 гг. Эта тема в России была предметом специального исследования только в дореволюционный период. После 1917 г. история церкви изучалась в России мало, и лишь в последние полтора десятилетия вновь стали появляться работы, посвященные церковной истории России и зарубежных стран.

Монография состоит из введения, десяти глав и заключения. Во введении автор ставит задачи своего исследования, определяет методы работы и обосновывает границы темы - как хронологические, так и по содержанию. Здесь же дается краткая характеристика источников работы. Литература вопроса не очень обширна, опубликованных источников по теме также немного; зато объем неизданных архивных материалов велик. Л. А. Герд вводит в научный оборот, систематизирует и исследует десятки архивных дел из отечественных и зарубежных хранилищ, среди которых первое место занимают АВПРИ, РГИА, ГАРФ, архив Константинопольского патриархата, Центральный государственный исторический архив в Софии (Болгария). Монография является итогом работы автора в течение ряда лет: ее появлению предшествовали издания документов в журнале "Исторический архив", публикация отдельным томом писем к проф. И. Е. Троицкому его константинопольского корреспондента по церковно-политическим делам Г. П. Беглери (эта книга в 2005 г. удостоена премии митрополита Макария), а также ряд статей по изучаемой теме¹.

Исследование делится на две части: главы первой - "Константинопольский патриархат до второй половины XIX века", "Вселенская патриархия в 1878 - 1898 годах", "Россия и православный Восток до второй половины XIX века", "Общественно-политическая жизнь России в 1889 - 1890-е годы. Политика в восточном вопросе" носят общий характер. В начальной главе говорится о положении церкви в Османской империи. Греческое православное население было выделено в так называемый Ромейский миллет, христианскую общину, лишенную гражданских прав, но пользовавшуюся правом внутреннего самоуправления и свободой вероисповедания. Во главе общины стоял Константинопольский патриарх, получивший духовную и гражданскую власть над своей паствой. Таким образом, христиане в Османской империи были как бы государством в государстве. Они имели собственное судопроизводство, исповедовали свою веру, жили по старым византийским нормам общественной и частной жизни. Система общественных отношений внутри миллета не только не подверглась существенной ломке, но продолжала существовать без значительных изменений вплоть до середины XIX в.

Во второй главе автор переходит к рассмотрению жизни Константинопольского патриархата середины и второй половины XIX в., когда в Османской империи имели место реформы государственной и общественной жизни. Танзимат не прошел бесследно и для церкви: в 1860-х годах патриархат подвергся реформе, в результате которой значительно усилилась роль светского элемента. Опираясь на архивные материалы (донесения дипломатов, переписку, аналитические обзоры и т. д.), автор представляет "русский взгляд" на события в Константинополе: позицию дипломатического ведомства, Св. Синода, русских политических деятелей разных направлений. Поначалу церковные реформы встретили одобрение части российских дипломатов. Однако вскоре оправдались опасения, высказывавшиеся по этому поводу митрополитом Филаретом (Дроздовым), который говорил о том, что преобразования спровоцированы западными державами с целью ослабить церковь, подчинить ее государству и ликвидировать российское влияние на Востоке. Образованный в 1860-е годы смешанный совет являлся проводником националистических идей, вдохновленных английскими политиками. В этой же главе Л. А. Герд дает характеристику управления каждого из константинопольских патриархов 1878 - 1898 гг. Только один из них, Иоаким III, проводил политическую линию, благоприятную для России и соответствовал российским представлениям о подлинно вселенском патриархе, не делающем различий между национальностями в своей пастве. После его отставки в 1884 г. отношения российского посольства с каждым из часто сменяющихся патриархов были натянутыми. Приходится признать, что русская политика имела мало возможностей непосредственно влиять на церковную линию Константинополя после русско-турецкой войны 1877 - 1878 гг.

Главы 3 и 4 посвящены русской стороне восточного вопроса. Здесь дан очерк отношений России и православного Востока до середины XIX в.; обзорно представлены контакты московских царей с восточными патриархами, рассказывается о теории "Третьего Рима" и ее развитии в XVII - XIX вв. После русско-турецкой войны 1877 - 1878 гг. и гибели Алек-

¹ Герд Л. А. Старообрядческое посольство 1892 г. в Константинополе. - Славянский альманах. 2001. М., 2002, с. 198 - 216; ее же. Русский грек в Константинополе: Беглери Г. П. - Страницы российской истории. СПб., 2003, с. 238 - 251; ее же. Россия и Православный Восток. Константинопольский патриархат в конце XIX в. СПб., 2003 и др.

стр. 213

сандра II в России наступила эпоха реакции, обращения к допетровской Руси и византийскому наследию. По-новому теперь осмысляется и теория Третьего Рима. 1880 - 1890-е годы являются временем расцвета византийских идей в русской общественно-политической мысли. На фоне активной поддержки со стороны государства переживает расцвет также русская школа византийских исследований. В конце XIX - начале XX вв. разрабатываются различные теории, касающиеся перспектив Константинополя как сферы влияния России. Пожалуй, главным идеологическим орудием в этом направлении русской политики была признана православная вера, общая с христианским населением Османской империи. Рассмотрению разных взглядов на данную проблему и посвящены страницы четвертой главы монографии. Автор знакомит читателя со взглядами К. Н. Леонтьева, Т. И. Филиппова, М. Н. Каткова и других теоретиков монархизма, дает характеристику направлений деятельности МИД и его отдельных представителей. Особое место уделяется рассмотрению позиции Св. Синода и идеологов его политики, К. П. Победоносцева, И. Е. Троицкого и других профессоров духовных школ. Несмотря на разногласия, порой весьма существенные и приводившие к конфликтам, все русские политики времени Александра III стремились обосновать русскую имперскую идею и возможность влияния России в Восточном Средиземноморье.

Последующие главы (5 - 10) посвящены уже конкретным направлениям российской церковной политики на православном Востоке. Если первая часть монографии написана в значительной мере на основе научной литературы, то вторая часть является новаторской. В ней Л. А. Герд опирается почти исключительно на неопубликованный архивный материал. Россия как великая держава не могла оставаться безучастной ни к одному из событий, происходивших в Константинопольском патриархате. Борьба церкви за свои права и привилегии, первый этап которой пришелся на 1880-е годы, нашла живой отклик в российском посольстве. На первых порах российская сторона поддерживала патриархию, однако во второй половине 1880-х годов, когда произошел дипломатический разрыв между Россией и Болгарией, а греки не желали отделить вопрос о правах церкви от греко-болгарского церковного вопроса, Россия была вынуждена устраниться от активного вмешательства в ход событий. Пространная глава о греко-болгарском церковном вопросе в 1880 - 1890-х годах построена на данных архивов, а также дневника экзарха Иосифа. Попытки к преодолению церковной схизмы, столь неудобной для России, не могли привести к успеху, потому что как российская сторона, так и патриархия ставили условием ограничение Болгарского экзархата пределами княжества. Речь, однако, шла не о примирении, а о будущем разделе Македонии: чем больше болгарских епископов Македонии и Фракии получали бераты от Порты, тем больше шансов имели эти территории на присоединение к Болгарии при грядущем распаде Османской империи и разделе этих территорий между балканскими странами. Как известно, этот вопрос был решен только в ходе Балканских войн 1912 - 1913 гг. Окончательное снятие схизмы стало возможно лишь после второй мировой войны, когда в результате обменов населением и проведения государственных границ политическая сторона вопроса была исчерпана.

Отдельная глава посвящена истории русского монашества на Афоне в конце XIX в. Эта тема еще не находила детального освещения в историографии. Поэтому представленная здесь история Пантелеймоновского монастыря, скитов свв. Пророка Илии и Андрея Первозванного, а также грузинского монашества на Афоне, восстановленная по архивным документам, представляет особый интерес. Примечательно, что, несмотря на огромное число русских монахов, у российского правительства не было четкого отношения к этому, по сути духовному, явлению. Не увенчались успехом попытки контролировать поступление пожертвований из России на Афон, и даже попытки ограничения постригов русских людей на Св. Горе. Греко-русское противостояние на Востоке как в зеркале отразилось в жизни афонских монахов; недаром Афон еще с византийских времен был моделью православного мира.

В главе 8 "Один неосуществленный церковно-исторический проект: Мирликийское дело" автор рассказывает о неизвестной странице истории деятельности российского посольства и Палестинского общества на территории Константинопольского патриархата. Речь идет о проекте создания русского монастыря в Мирах Ликийских, месте, связанном с именем самого чтимого в России святого, Николая Мирликийского. История, начавшаяся еще в 1850-е годы по инициативе А. Н. Муравьева, подробно представлена в архивных документах. В течение нескольких десятилетий русские представители пытались закрепить за Россией права собственности на мирликийскую базилику и прилегающую к ней территорию. С целью материального поддержания проекта в Петербурге к будущему монастырю была приписана Николо-Александровская часовня, а перед войной 1877 - 1878 гг. в Россию были отправлены два монаха Пантелеймоновского монастыря на Афоне за сбором пожертвований. События послевоенных лет, однако, развернулись в неблагоприятном для России направлении, и усилия двух агентов по делу (русского консула В. Юговича и Г. П. Беглери) не увенчались успехом.

Последние две главы книги Л. А. Герд посвящены сравнительно небольшим сюжетам из русско-константинопольских церковных отношений изучаемого периода: открытию и первым годам функционирования константинопольского подворья в Москве и посольству русских старообрядцев Австрийской иерархии в Константинополь в 1892 г.

Из выводов, сделанных автором в заключении, самым интересным представляется следующий. Как в России, так и в греческом мире конца XIX - начала XX вв. господствовали византийские представления о православной ойкумене и роли того или другого

стр. 214

народа в ней. Исходя из этих представлений, каждая из противоборствующих сторон видела свой духовный центр в Константинополе, а гарантом политического владычества был контроль над Босфором и Дарданеллами. Кому быть во главе возродившейся на обломках Османской империи будущей православной державы - этот вопрос и пытались предрешить, пока дипломатическими путями, в Петербурге, Константинополе и Афинах. События последующих лет, однако, показали нереалистичность подобных проектов. После краха российского самодержавия в 1917 г. и греческой Великой идеи в 1923 г. на политическую арену вышли другие идеологические факторы; на этом закончилась история византизма в общественно-политической жизни обоих народов.

М. В. Бибиков, доктор исторических наук, заместитель директора Института всеобщей истории РАН

Публикатор:

Постоянная ссылка для научных работ (для цитирования):

Найденный поисковым роботом источник:

Автор(ы) публикации - М. В. БИБИКОВ:

Комментарии: