При прежнем режиме, доперестроечном, рассказывая о поездке за границу (факте, по тем временам, из ряда вон), советский человек пользовался лишь одним глаголом из неисчерпаемых глагольных запасов русского языка -- довелось.

Сколько в этом слове слилось и отозвалось! И опасное проплывание между сциллой парткома и харибдой райкома, и забор мочи и крови в поликлинике, чтобы отсечь больных и нежелательных.

Товарищи мои, оформлявшиеся за рубеж в 70--80-е годы, помните ли вы это? Если забыли, то правильно делали, что вас не пускали. Поделом.

И мне довелось в середине 80-х поехать в одну северную страну с очень высоким уровнем жизни. Еще не окончательно рухнули оковы, но ножные кандалы уже сняли. И вот я на Западе. Стою, открыв рот, перед витриной с фруктами, а потом перед витриной с кожгалантереей. В той стране Х., в том городе Э. я стажировалась в университете. И было мне хорошо, но стипендия была так мала, а купить хотелось так много, что я экономила на транспорте и ходила пешком. И была дурой, потому что обувь быстро снашивалась, приходилось покупать новую, а это подороже билета на автобус. Тамошние профессора иногда приглашали меня к себе на обед. Просторные интеллигентные дома, изысканно простая еда, книги и картины. При этом обсуждали Россию и ее народ. Народ несчастный, и много-много времени пройдет, пока он приблизится к уровню европейской цивилизации. Не только советская власть тому виной, но и царизм, и правильно, что свергли царя. "Мы были в Зимнем дворце, в Ленинграде. Какая безвкусица -- жить в этой неслыханной варварской роскоши! От золота и малахита нам с Леннартом стало плохо, меня тошнило. Теперь мы понимаем ненависть вашего поколения к царям и их дворцам".

Я сидела и молча слушала. Ненависть? А гордость и восхищение не хотите? Но в то время я не смела возражать старшим.

Хозяйка продолжала: "Вы посмотрите на русских в нашем городе. Одеты все одинаково, кидаются на витрины. Гунны. Покупают самые дешевые вещи и по десять штук. Что, у вас в России в самом деле нет мыла и мужских носков?"

Что я должна была отвечать? Да, представьте, ни мыла, ни носков у нас нет. Чтобы достать шампунь, нужно дружить домами с директором магазина. Мстительное нехорошее чувство росло в душе. Вам бы немного Гулага, чуть-чуть блокады. Выжили все-таки? Тогда еще порцию Гулага, уже послевоенного, проживание вдесятером в одной комнате. Ванной нет, соседей двадцать человек, очереди всегда и за всем. До могилы.

Пожили бы вы, мои милые друзья, лет пятьдесят таким образом, и мы бы обсудили, кто тут гунны. И почему дикарь хочет купить кусок душистого мыла.

С тех пор прошло десять лет. И страна Х., и город Э. уже не так процветают, как прежде. Русские беспрепятственно шастают за границу и обратно, никто больше не кидается на витрины. "Березки" закрыты, те, куда вам было можно, а нам нельзя, и вам это было приятно, я знаю. Теперь и я катаюсь в вашу страну, не сдавая мочу. Хотя она ухудшилась с того времени, когда ее качество волновало Василеостровский райком партии города Ленинграда.

Теперь в той северной стране со мной ведут другие разговоры: "Скажи, ты по- прежнему испытываешь культурный шок, когда приезжаешь к нам?"

Этот "культурный шок" преследует меня неотступно. Я часто получаю приглашения провести экскурсию для иностранных гостей по Эрмитажу, Царскому Селу, Петергофу. Все гости непростые: министры, дипломаты, генеральные директора. Короче, показываю шедевры высокопоставленным лицам. Считается, что я это делаю неплохо и даже вдохновенно. Вдохновение оплачивается так: десять долларов в час.

Иногда министры платят сами. Вынимают доллары из заднего кармана и дают, а я беру, кладу в сумочку и иду домой. Однажды попросили показать Эрмитаж министру социальной помощи. Надо зайти за ним в гостиницу и доставить во дворец. На дворе дождь, но министр не желает взять такси: дорого. Так мы и идем, он под зонтиком, я под дождем. Полтора часа мы бродили по Эрмитажу, и ему понравилось, хотя про варварскую красоту и он не упустил случая упомянуть. Я проводила его в гостиницу, как меня об этом просили. В холле он полез за бумажником: "Ну-с, сколько мы пробыли в Эрмитаже? Полтора часа? Дорога туда и обратно, я надеюсь, не в счет? Вот пятнадцать долларов и моя визитная карточка". Карточку я выбросила сразу -- урна стояла неподалеку.

Следующим высокопоставленным экскурсантом была жена премьер-министра. Короткая голубая юбка и соломенная шляпка с лентой. Это была новая жена премьера, старая осталась дома. Мне сказали: времени на обзорную экскурсию в Эрмитаже -- час. А было между тем уже семь часов вечера, и Эрмитаж для посетителей был давно закрыт. Соломенная шляпка, я и два наших охранника приехали в пустой и гулкий Зимний дворец. "С чего начнем? -- спрашиваю. -- Итальянский Ренессанс или импрессионисты? Рембрандт или Малахитовый зал?" "Хотелось бы сначала в магазин", -- ответила жена премьера. Охранники заволновались: магазины закрыты, продавцы давно ушли домой. Слышу крики через расстреллиевскую анфиладу: "Вернуть продавцов! Снять пломбы! Убрать собак!"

Пока мы дошли до магазина, его успели открыть. Высокая гостья вяло побродила вдоль прилавков, попросила показать яйцо из яшмы, колечко из бересты, полистала календарь с изображениями рыб России -- и ничего не купила. До окончания экскурсии оставалось пятнадцать минут. Я успела показать только мумию египетского жреца, потому что он лежал недалеко, за углом, -- сам черный, зубы белые. Госпожа министерша улыбнулась, спросила, как меня зовут, и мы поехали в гостиницу.

Месяц тому назад мне предложили провести экскурсию для очень влиятельных бизнесменов. Просили постараться. Я старалась, щелкала и свистала, цитировала древних авторов. Чтобы сделать приятное клиентам, осудила грубость Петра Первого и похвалила военные подвиги Карла Двенадцатого. Руководитель делегации, элегантный красавец лет пятидесяти, пошутил: "Зачем мы оказываем России гуманитарную помощь и даем взаймы? У вас тут неслыханные богатства. Продайте пару люстр, и все проблемы решены".

Мы шли по Александровскому залу Зимнего дворца. Вдруг мой элегантный бизнесмен остановился: "Подойдите сюда". Я подошла с любезной улыбкой. "Что это?" -- лукаво спросил он, указывая на лепной бордюр. Я вгляделась, это были цветы и листья лавра. Каждый цветок был в виде бутона на тонком стебле. "Это ведь сперматозоид! Тебе об этом уже говорили или я первый заметил?" -- "Первый", -- сказала я и отошла к остальным членам делегации, любовавшимся через окно Александрийской колонной.

Когда мы расставались, мне даже поаплодировали. На прощание экскурсанты благосклонно спросили меня:

-- Ты бываешь у нас в стране?

-- Бываю.

-- И, конечно, каждый раз испытываешь культурный шок?

-- Да, -- сказала я, -- пребываю в полном шоке. Но не теряю надежды. И у нас все наладится. Вы сами видели: там Пиццу-хат открыли, тут новую парикмахерскую для кошек. А на днях в казино "Гигант-холл" прошла премьера -- борьба лилипутов в рыбьих внутренностях. Страна возрождается.

Постоянный адрес данной публикации: