При власти адмирала А. В. Колчака, просуществовавшей в Сибири чуть более года, была создана разветвленная сеть фронтовых и тыловых контрразведывательных и военно-контрольных органов. Так, безопасность действующей армии и прифронтовой полосы обеспечивали: отдел военной контрразведки и военного контроля штаба Верховного главнокомандующего (ВГК), контрразведывательные отделения (КРО) штаба ВГК, штабов отдельных армий и корпусов; контрразведывательные пункты (КРП) дивизий; военно-контрольные отделения (ВКО) в районе армии и военного округа на театре военных действий (ТВД)¹. В составе Главного штаба Военного министерства был создан осведомительный отдел, а в штабах военных округов - Омского, Иркутского и Приамурского - восстанавливались КРО. Каждому отделению подчинялось от 9 до 13 КРП, разбросанных по населенным пунктам Сибири и Дальнего Востока². После проведенной в июне 1919 г. реорганизации высших органов военного управления руководство контрразведкой в действующей армии и тыловых военных округах возлагалось на управление 2-го генерал-квартирмейстера при штабе ВГК³.

В ходе отступления колчаковской армии в сентябре-октябре 1919 г. произошла очередная реорганизация органов военного управления. 1 октября 1919 г. был издан приказ начальника штаба ВГК N 1184 об образовании из Ставки и Походного штаба ВГК штаба и управлений Восточного фронта. Контрразведывательный отдел штаба ВГК вошел в состав военно-административного управления фронта⁴.

Функции контрразведывательной и военно-контрольной службы были довольно широки и не сводились только лишь к политическому сыску. Задачи фронтовых и тыловых органов заключались в "обнаружении и обследовании неприятельских шпионов, а также лиц, которые своей деятельностью могут благоприятствовать или фактически неприятелю... или посягают на ниспровержение существующего государственного строя и нарушения общественного порядка"⁵.

Отметим, что борьба со шпионажем не являлась доминирующим направлением в деятельности колчаковской контрразведки, но игнорировать его было бы не правильно. Как свидетельствуют документы, и противник, и

Кирмель Николай Сергеевич - кандидат исторических наук. Военный университет.

союзники вели активную разведывательную и подрывную работу на территории "белой" Сибири.

Весьма активно работали американцы. Цели и задачи американских спецслужб, действовавших под прикрытием экономических миссий и общественных организаций, не являлись секретом для колчаковских органов безопасности. В апреле 1919 г. было установлено, что на Дальнем Востоке американцы имели связь с большевистскими и эсеровскими организациями. Осенью интервенты вошли в контакт с чехословаками и решили поддержать правых эсеров, ограничив свою роль ассигнованиями крупных денежных сумм⁶.

Япония также вела массированную разведку на территории Сибири и Дальнего Востока, опираясь в основном на китайскую, корейскую и японскую колонии. Чины японских частей занимались шпионажем среди колчаковских войск. В Красноярске контрразведке удалось задержать нескольких японцев. Генерал-квартирмейстер распорядился поступать с ними по закону, уведомив начальство привлекаемых к ответственности лиц через Главный штаб и МИД⁷. Однако, оградить Сибирь и Дальний Восток от вездесущих шпионов Страны восходящего солнца ей не удалось. Подводя итоги японской интервенции, генерал-майор Такиуки откровенно заявил: "О сибирской экспедиции 1918 - 1919 гг. говорят, что это не что иное, как попусту выброшенные 700 миллионов иен. Но это не совсем так. В то время в Сибири работали офицеры из всех полков Японии, которые занимались изучением края. В результате те местности, о которых мы ничего не знали, были изучены, и в этом отношении у нас не может быть почти никаких беспокойств..."⁸. Комментарии, как говорится, излишни.

Деятельность контрразведки по борьбе с американским и японским шпионажем сводилась в основном к наблюдению. Иногда были попытки ограничения поездок представителей интервентов в районы боевых действий. Такая позиция военных властей объясняется политическими соображениями: не хотели усложнять и без того непростые отношения с союзниками.

А как же поступали контрразведчики в отношении англичан или французов? На этот вопрос пока ответа нет. Не встречались автору в федеральных архивах доклады или агентурные сводки, в которых бы фигурировали лица, имевшие отношения к спецслужбам этих стран. Допускаем, что многоопытные разведки Великобритании и Франции работали гораздо тоньше своих коллег из США.

Постепенно набиравшая силу советская военная разведка, действуя совместно с партийными органами, занималась сбором сведений о колчаковских армиях, организовывала диверсии, готовила восстания в городах и руководила партизанским движением в деревнях⁹. Зафронтовая разведка 5-й армии смогла внедрить агентуру в разведорган белогвардейской Западной армии и таким образом дезинформировать штаб противника¹⁰. Нераскрытым остался для контрразведки работавший в Иркутске на благо "мировой революции" Д. Киселев. Он четыре раза переходил линию фронта, доставляя красному командованию ценные сведения¹¹.

Однако, успехи красных на тайном фронте являлись скорее исключением, нежели правилом, поскольку советская разведка не располагала достаточными силами и средствами, в частности не имела опытных кадров. Учитывая данное обстоятельство, делалась ставка на массовую заброску агентуры. Для сбора сведений в колчаковском тылу вербовались возвращавшиеся домой из австрийского и германского плена офицеры и солдаты. По полученным контрразведывательным отделением при штабе ВГК сведениям, каждая партия военнопленных, переходившая фронт, насчитывала от 5 до 10% большевистских пропагандистов. Для выявления агентуры красных, белогвардейские спецслужбы в каждую партию военнопленных стре-

мились внедрить своих негласных сотрудников, возвращавшихся из плена офицеров зачисляли в резерв при Ставке, подозрительных подвергали проверке¹².

Несмотря на принятые меры, разоблачать разведчиков и агентов противника колчаковским спецслужбам удавалось редко. Так, с ноября 1918 г. по август 1919 г. контрразведывательная часть при штабе ВГК возбудила лишь 5 дел по обвинению в шпионаже, притом 2 из них было прекращено¹³.

Возможно, спецслужбы достигли бы и больших успехов в борьбе со шпионажем, не доведись им значительную часть сил и средств задействовать на других направлениях.

Серьезную угрозу безопасности колчаковскому режиму создавали большевистские подпольные организации, которые начали создаваться в Сибири и на Дальнем Востоке уже в первые дни после свержения советской власти. Их деятельность активизировалась после прихода к власти Колчака. Уже 22 декабря 1918 г. Омский подпольный обком решил поднять вооруженное восстание. Советский историк М. И. Стишов пишет, что в процессе его подготовки в "отдельные звенья боевых организаций партии проникли провокаторы", которые "нанесли внезапный удар в спину руководству восстания, ликвидировав его по существу в самом начале"¹⁴. Оставшиеся на свободе руководители Сибирского обкома и Омского горкома решили 1 февраля 1919 г. поднять в городе второе вооруженное восстание. В конце января планы большевиков были известны центральному отделению военного контроля, и его начальник полковник Н. П. Злобин распорядился произвести обыски у причастных к организации железнодорожных рабочих¹⁵. В городе начались обыски и аресты. В ходе допросов контрразведка вышла на руководителей комитетов и арестовала около 100 членов организации. 8 февраля более 10 человек были расстреляны, другие получили различные сроки каторги¹⁶.

Несмотря на провалы, 20 - 21 марта 1919 г. в Омске большевики провели III партийную конференцию, в работе которой принимали участие около 20 представителей Сибири и Дальнего Востока. Однако колчаковские органы безопасности смогли установить руководителей и партийных работников организации, хозяев явочных квартир, узнать пароли, инструкции парткомам, штабам, партизанским отрядам, а главное - планы направления разворачивавшейся в Сибири партизанской войны на отвлечение максимального количества белогвардейских войск от фронта. Поскольку решения конференции представляли серьезную угрозу тылу, контрразведка приступила к ликвидации подполья. В ночь на 3 апреля было арестовано 6 человек. В ходе дальнейшей разработки белые схватили П. Ф. Парнякова и Никифорова, курьеров ЦК Борисова-Цветкова, Л. М. Годисову, А. Валек. Один из подпольщиков так характеризовал ситуацию: "В последнее время страшно трудно стало работать, ибо контрразведка действовала более жестоко, чем при царизме. Даже нельзя было учесть, сколько членов имела подпольная организация. Главным образом старались укрывать тех товарищей, которые могли быть каждую минуту расстреляны"¹⁷. По мнению председателя Сибирского революционного комитета И. Н. Смирнова, белогвардейская контрразведка все знала о составе и планах омской организации: "Такие подробные сведения, можно было получить не наружным наблюдением, а внутренним, т.е. в нашей организации были провокаторы, при помощи которых и была белыми уничтожена верхушка организации"¹⁸.

Возглавляемые бывшими жандармскими офицерами контрразведывательные органы действовали по схеме, неоднократно "обкатанной" еще царской охранкой. Получив первичные сведения об организации (доносы, допросы или сообщения других сыскных органов), внедряли туда агентуру, которая выявляла состав, связи и планы подпольщиков. Собранная информация тщательно анализировалась. После подтверждения данных о враждебной дея-

тельности группы, проводились обыски и аресты, начиналось расследование, затем дела передавались судебным органам. Широко разветвленная сеть контрразведывательных органов позволяла держать под контролем, а затем и разгромить большевистские организации в Томске, Омске, Благовещенске, Хабаровске, Челябинске, Екатеринбурге, Перми, Новониколаевске¹⁹.

Нанесенные спецслужбами удары сорвали планы большевиков провести в Сибири всеобщее восстание. Начальник КРО штаба Иркутского военного округа сообщал начальнику местного управления государственной охраны, что прибывший в Иркутск из Советской России делегат отменил намеченное на 15 июня 1919 г. выступление. Его сроки были перенесены на более благоприятный²⁰. Ввиду провалов красноярской, новониколаевской и томской организаций было сорвано проведение намеченной на июль - август IV конференции РКП(б). В Иркутске в августе - сентябре 1919 г. контрразведка арестовала около 30 большевиков. "Хотя провалы вынудили часть подпольщиков выехать из Иркутска в другие пункты губернии, деятельность большевистского подполья продолжалась", - констатирует П. А. Новиков²¹. По свидетельству документов, с 29 августа по 3 сентября 1919 г. контрразведывательные органы в Сибири арестовали 112 человек: за агитацию - 48, за принадлежность к РКП (б) - 62, комиссаров - 2²².

Можно сказать, что в первой половине 1919 г. большевистское подполье функционировало лишь благодаря поддержке из Советской России - подпитке кадрами, снабжению деньгами, агитационной литературой. Историк Н. Ф. Катков приводит данные, что в 1919 г. Сиббюро подготовило для организаторской работы и направило за линию фронта более 200 человек. Летом 1919 г. контрразведке были известны 17 человек, направленные из Советской России в Сибирь. На некоторых были указаны приметы²³. Целенаправленная работа колчаковских спецслужб воспрепятствовала установлению прочной связи по обе стороны фронта. И все же, несмотря на значительные успехи в борьбе с подпольем, они так и не смогли полностью обеспечить безопасность тыла, оградить его от разведывательно-подрывной деятельности большевиков.

Потерпев поражение в городе, большевики были вынуждены перенести свою деятельность в сельскую местность, где находились партизанские отряды различной политической ориентации.

Применение против подполья карательных отрядов не давало существенных результатов, поскольку они вылавливали только лиц, выступающих с оружием в руках. Агитаторы и пропагандисты оставались безнаказанными. Местная милиция в силу некомпетентности и перегруженности работой личного состава, отсутствия специальных средств, оказалась бессильна²⁴. Для розыска большевистских деятелей в некоторых случаях вместе с карательными отрядами следовали сотрудники контрразведки. Но подобные меры не смогли воспрепятствовать росту крестьянских волнений, поскольку выступления в деревнях провоцировались в первую очередь действиями властей, которые оказались не в состоянии решить важнейшие социально-экономические проблемы. Не вызывали у крестьян симпатий к режиму грабежи, насильственные мобилизации, карательные экспедиции белогвардейских отрядов. Кстати, об этом органы контрразведки информировали армейское руководство.

Проведя обширную агентурно-информационную работу в сельской местности, колчаковские спецслужбы располагали полной информацией о причинах недовольства крестьянства, в связи с чем докладывали руководству о необходимости проведения мероприятий, направленных на нормализацию обстановки в деревнях. Их предложения сводились к следующему. Во-первых, к укреплению власти на местах, которая бы оказалась в состоянии решать возникшие проблемы крестьян. Во-вторых, в проведении среди сель-

ского населения широкого информирования о политике правительства. Выдвигая свои предложения, руководители органов безопасности справедливо отмечали, что устранение этих недостатков "не входит в компетенцию контрразведывательных учреждений"²⁵.

Таким образом, колчаковские спецслужбы, используя агентурные возможности среди населения, регулярно предупреждали власти о причинах недовольства рабочего класса и крестьянства, предлагали правительству меры, которые по их мнению, должны были оздоровить обстановку в городах и в сельской местности.

Серьезную угрозу безопасности колчаковскому режиму представляли эсеры, претендовавшие на роль "третьей силы" в гражданской войне. По этой причине партия стала объектом пристального внимания со стороны органов контрразведки. Центральное отделение военного контроля оперативно докладывало, что 19 ноября 1918 г. в Уфе образовался совет управляющих из активных партийных деятелей и членов Учредительного собрания для свержения власти Верховного правителя силами чешских полков. Из совершенно секретного источника спецслужбы получили сведения об эсеровском выступлении в Омске 12 декабря 1918 г., в котором должна была принять участие местная артиллерийская бригада²⁶.

В феврале 1919 г. начальник осведомительного отдела Главного штаба писал руководителю военных сообщений, что в партии обсуждалась возможность вооруженного выступления, которое, предположительно, намечалось на весну. К тому времени, по расчетам эсеров, должно приостановиться железнодорожное сообщение из-за отсутствия топлива и отремонтированных паровозов²⁷. Подтверждение информации КРЧ осведомительного отдела получала от агентуры и в марте, когда большевики и эсеры, войдя в соглашение, образовали объединенные боевые дружины по линии Сибирской железной дороги и в крупных городах²⁸.

"Поставив своей задачей свержение власти Верховного правителя и захват власти в свои руки посредством массовых выступлений до террора включительно и провозглашение лозунга о возобновлении деятельности бывшего Учредительного собрания, - говорится в докладе начальника отдела контрразведки при штабе ВГК прапорщика К. Б. Бури, - партия не удалилась из правительственных сфер адмирала Колчака, а пристроила своих агентов с целью тормозить работу правительства и дискредитировать его в глазах общества"²⁹.

Спецслужбы своевременно получали информацию о планах эсеров физически устранить Колчака. В мае-июне контрразведка располагала сведениями о том, что ЦК левых эсеров в Москве постановил совершить террористический акт в отношении верховного правителя, для чего направил в Сибирь члена Петроградской чрезвычайной миссии Р. Буша и нескольких матросов, лично знавших адмирала. Но их план, по неизвестным причинам, реализовать не удалось. Тогда эсеры решили арестовать адмирала в Омске в момент его возвращения с фронта. По данным контрразведки, в заговоре участвовали лица из конвоя адмирала, "кто-то из офицеров и даже будто бы один из министров"³⁰. Однако и этот замысел остался не реализованным.

К лету 1919 г. спецслужбы достаточно хорошо изучили планы и тактику действий эсеров, которая, помимо агитационной работы, заключалась в дискредитации органов власти, вытеснении с государственной службы всех лиц, не сочувствующих их партийным взглядам, проникновении в органы милиции и воинские отряды. Трудность борьбы с ними, по данным спецслужб, заключалась в "массе сочувствующих, которые окружают членов организаций"³¹. Под влиянием побед Красной армии над колчаковскими войсками еще больше активизировалась деятельность эсеров в городах Сибири и Даль-

него Востока, что нашло отражение в сводках контрразведки. В сентябре 1919 г. владивостокское отделение военного контроля докладывало об активной подготовке переворота эсерами и меньшевиками. Однако, несмотря на собранный материал, доказывающий антиправительственную деятельность эсеров, органы безопасности не могли провести ликвидацию подпольной организации, т.к. ее члены скрывались в поезде отстраненного от дел генерала Р. Гайды и союзников³². У находившихся под плотным наблюдением заговорщиков сдали нервы, и они выступили, судя по докладу контрразведки, выступили "не будучи вполне подготовленными"³³. Начатый 17 ноября 1919 г. во Владивостоке переворот был подавлен войсками под командованием генерал-лейтенанта С. Н. Розанова.

Осенью 1919 г., используя неблагоприятную для белых армий обстановку на фронте, эсеры развили бурную деятельность в Сибири. Спецслужбы не без основания предполагали, что в это время центром деятельности эсеровских организаций являлся Иркутск. Получив информацию о создании в городе Политцентра, поставившем себе целью свержение правительства, контрразведчики своевременно передали ее в Ставку и верховному правителю. Однако эта важная информация не была по достоинству оценена в Омске, что пагубным образом отразилось на ходе дальнейшей борьбы³⁴.

Правительство Колчака пребывало в агонии и поэтому оказалось не в состоянии адекватно реагировать на происходившие события, приближавшие режим к катастрофе. В той сложной ситуации спецслужбы работали, полагаясь лишь на собственные силы. 20 - 22 декабря 1919 г. государственная охрана раскрыла эсеровский штаб по руководству восстанием в Иркутске накануне его выступления, захватив многих его лидеров³⁵. Но 27 декабря вспыхнуло новое восстание, в результате которого Политцентр захватил власть в городе. Вскоре власть в Иркутске перешла к большевикам, которые расстреляли А. В. Колчака 7 февраля 1920 года³⁶.

Несмотря на то, что казачество в Сибири являлось опорой режима, взаимоотношения между центральной властью и претендовавшими на самостоятельность атаманами оставались сложными. Так, атаман Забайкальского казачьего войска Г. М. Семенов отказался признать власть Колчака, начав задерживать эшелоны с военными грузами, идущие через Читу с востока на запад. Белогвардейское командование беспокоила, в случае обострения взаимоотношений между верховным правителем и атаманом, возможность полного перекрытия железнодорожного сообщения с Дальним Востоком, грозившее Омску изоляцией от внешнего мира. Чтобы разрешить "семеновский вопрос" руководители спецслужб предлагали направить в Забайкалье агентуру для вербовки оставшихся не у дел офицеров и через их посредничество приступить к формированию казачьих отрядов, верных центральной власти³⁷. Но конфликт между Колчаком и Семеновым был улажен, и этот план остался не реализованным.

Беспокоили центральную власть и сепаратистские планы атамана. Когда он в начале февраля 1919 г. прибыл в Даурию на конференцию, где обсуждался вопрос о создании независимого монгольского государства, в состав которого должны были войти часть Забайкалья, Аравия, Афганистан, Маньчжурия, Персия и Туркестан, один из агентов контрразведки сумел добыть и переслать в Омск материалы этой конференции. Для противодействия планам атамана в Ургу был направлен поручик Б. Волков³⁸.

Возглавлявшие колчаковские органы безопасности бывшие жандармские офицеры хорошо понимали, что за армией нужен пристальный политический контроль. Еще свежи в памяти были события 1917 г., когда оказавшиеся вне поля зрения сыскных структур воинские части переходили на сторону оппозиционных правящему режиму сил. Кроме того, возникла необходимость противодействия преступлениям в армейской среде. Однако,

подчиненная воинским штабам контрразведка оказалась бессильной в борьбе с воинскими преступлениями.

Высокие должностные лица оставались недовольными проявлением внимания даже вышестоящих органов безопасности к подведомственным учреждениям и старались не реагировать на информацию, поступившую от спецслужб. В колчаковской армии отношение армейских командиров к контрразведке в большинстве случаев оставалось негативным, что значительно осложняло борьбу с коррупцией и другими преступлениями в войсках.

Поскольку самовольное оставление частей в колчаковской армии приобрело большие масштабы, контрразведывательные органы привлекались и к выявлению дезертиров. Например, за "один зимний месяц 1919 г. колчаковские органы безопасности и военнослужащие Волжской группы генерала В. О. Каппеля задержали около 400 дезертиров, из которых 27 было приговорено к расстрелу"³⁹. Отступление колчаковских армий в конце 1919 г. еще больше усугубило ситуацию в войсках. Контрразведчики отмечали брожение в 29-м стрелковом полку, готовое перерасти в вооруженное восстание. В 33-м Сибирском полку даже офицерами восхвалялась служба у большевиков, а солдаты высказывали недоверие к правительству⁴⁰.

В целом, необходимо отметить, что возглавляемые бывшими жандармскими офицерами контрразведывательные органы являлись верной опорой режима. Возможно, благодаря активной борьбе спецслужб с большевистским подпольем и эсеровскими организациями, власть верховного правителя в Сибири продержалась чуть больше года. Вместе с тем, опыт гражданской войны показывает, что эффективность обеспечения безопасности государства в условиях политического кризиса и социальной напряженности зависит не только от целенаправленной работы спецслужб, но и от усилий всех институтов власти и общества в целом.

Примечания

1. Российский государственный военный архив (РГВА), ф. 39499, оп. 1, д. 17, л. 84 - 84об.

2. Там же, ф. 39466, д. 10, л. 90, 92, 134 - 134об; ф. 40220, оп. 1, д. 166, л. 34 - 34об.

3. ВАРЛАМОВА Л. Н. Военное управление правительства Колчака (попытки сохранения имперских традиций). Канд. дисс. М. 1999, с. 147; РГВА, ф. 40218, оп. 1, д. 1а, л. 4.

4. РГВА, ф. 39499, оп. 1, д. 25, л. 195в-195г.

5. Там же, д. 17, л. 84 - 84об.; ф. 40218, оп. 1, д. 206, л. 5.

6. Там же, ф. 39499, оп. 1, д. 119, л. 10, 16об.

7. Там же, ф. 40218, оп. 1, д. 348, л. 17.

8. Цит. по: РАБИНОВИЧ С. Иностранный шпионаж в СССР в годы гражданской войны. В кн.: О некоторых методах и приемах иностранных разведывательных органов и их троцкистско-бухаринской агентуры (http://vault.exmachina.ru/spy/14/1/).

9. Борьба за Урал и Сибирь. В кн.: Воспоминания и статьи участников борьбы с учредиловкой и колчаковской контрреволюцией. М. -Л. 1926, с. 124.

10. Там же, с. 180 - 183; БЕЛОУСОВ Г. Оперативная игра. - Восточно-Сибирская правда. 2002, 24 апреля (www.vsp.ru/index.php?vsp=24213&article=79-2-2).

11. Рождение советской военной разведки (1917 - 1921 гг.) (http://www.agentura.ru/dossier/russia/gru/imperia/rogdenie).

12. РГВА, ф. 39498, оп. 1, д. 7, л. 28; ф. 40218, оп. 1, д. 8, л. 181 - 181об.

13. Там же, ф. 40218, оп. 1, д. 206, л. 19 - 28.

14. СТИШОВ М. И. Большевистское подполье и партизанское движение в Сибири в годы Гражданской войны (1918 - 1920 гг.). М. 1962, с. 113 - 114.

15. РГВА, ф. 40218, оп. 1, д. 8, л. 81; д. 9, л. 9.

16. СТИШОВ М. И. Ук. соч., с. 116 - 117.

17. Цит. по.: НОВИКОВ П. А. Гражданская война в Восточной Сибири. М. 2005, с. 144 - 145.

18. СМИРНОВ И. Н. На другой день после падения Советов. В кн.: Воспоминания и статьи участников борьбы с учредиловкой и колчаковской контрреволюцией, с. 200.

19. РГВА, ф. 40308, оп. 1, д. 11, л. 264 - 264об., 291об; д. 88, л. 9 - 10; д. 113, л. 2 - 3.

20. Там же, ф. 39499, оп. 1, д. 81, л. 110.

21. НОВИКОВ П. А. Ук. соч., с. 152.

22. РГВА, ф. 40218, оп. 1, д. 8, л. 309.

23. Там же, д. 89, л. 335.

24. Там же, д. 99, л. 88 - 88об.

25. Там же, д. 11, л. 262 - 262об.

26. Там же, д. 8, л. 12 - 12об., 41.

27. Там же, д. 95, л. 1б.

28. Там же, д. 11, л. 15.

29. Там же, ф. 39507, оп. 1, д. 112, л. 10; ф. 40308, оп. 1, д. 132, л. 11 - 11об.

30. Там же, ф. 40218, оп. 1, д. 140, л. 54, 61, 64, 92.

31. Там же, д. 99, л. 97об.

32. Там же, д. 424, л. 49.

33. Там же, ф. 39507, оп. 1, д. 115, л. 2об.

34. РЕЦ А. А. Формирование и функционирование органов контрразведки, военного контроля, МВД антибольшевистских правительств Сибири (1918 - 1920 гг.). Канд. дисс. М. 2006, с. 170.

35. Дневник Петра Васильевича Вологодского. В кн.: За спиной Колчака: Документы и материалы. М. 2005, с. 272.

36. Политические партии России: история и современность. М. 2000 (http://grachev62.narod.ru/Mnpt/ch_16.htm).

37. РГВА, ф. 39466, оп. 1, д. 46, л. 63 - 64.

38. ВОЛКОВ Е. В. Под знаменем Белого адмирала. Офицерский корпус вооруженных формирований А. В. Колчака в период Гражданской войны. Иркутск. 2005, с. 187.

39. Там же, с. 188.

40. РГВА, ф. 39507, оп. 1, д. 115, л. 9об.; ф. 39597, оп. 1, д. 100, л. 78.

Публикатор:

Постоянная ссылка для научных работ (для цитирования):

Найденный поисковым роботом источник:

Автор(ы) публикации - Н. С. Кирмель:

Комментарии: