(ИСТОРИОГРАФИЧЕСКИЕ ЗАМЕТКИ)

В 1948 г. в Англии вышла книга известного военного публициста Б. Х. Лиддел Харта "Другая сторона холма", имевшая характерный подзаголовок: "Германские генералы, их подъем и падение совместно с их собственной оценкой военных операций 1939 - 1945 годов"¹ . Книга представляла собой сводку мнений полутора десятка германских генералов, взятых в плен английской армией, в том числе столь видных, как Клейст, Рундштедт, Мантейфель, Типпельскирх, Гудериан, Тома и другие. Лиддел Харт подробно беседовал с ними на военные темы, и записи этих бесед послужили материалом для составления книги. Заранее можно сказать, что германские генералы в разговорах с Лиддел Хартом далеко не всегда говорили то, что они действительно думали о ходе и исходе войны. Но их высказывания даже и в таком виде, как они приведены в книге, в высшей степени любопытны.

Что является самым характерным для этих высказываний?

Во-первых, все рассуждения генералов касаются только прошлого - в основном военных операций 1939 - 1945 годов. Иногда они их восхваляют, иногда критикуют, очень часто ищут причины понесенного поражения. О будущем генералы избегают говорить, что легко объяснимо. Они беседовали с Лиддел Хартом главным образом в 1947 г., а тогда линии дальнейшего международного развития еще только намечались, и генералы не знали, чего им следует ожидать.

Во-вторых, высказывания генералов проникнуты нотами глубокой меланхолии. Правда, всегда, когда речь заходит о германских операциях на Западе - во Франции, Бельгии, Голландии, Норвегии и т. д., - генералы становятся очень жизнерадостными. Зато их настроение резко меняется, когда разговор касается "восточного фронта",

¹ B.H. Liddell Hart. The other side of the hill, - Germany's generals, their rise and fall with their own account of military events 1939 - 1945. London. 1948. Краткую характеристику взглядов Лиддел Харта в этой книге см. в статье А. С. Ерусалимского "О некоторых попытках реабилитации германского империализма в современной реакционной историографии". "Вопросы истории", 1953, N 8.

то есть войны против СССР. Хотя многие генералы пытаются задним числом изобразить себя противниками войны на Востоке, из их рассказов с несомненностью вытекает, что подавляющее большинство генералов в момент нападения на СССР было полно самых радужных надежд, что они рассчитывали закончить операции на Востоке в течение 8 - 10 недель и что действительный ход событий явился для них горьким разочарованием. Почему германская армия потерпела на Востоке такое небывалое, такое сокрушительное поражение? Почему гитлеровская империя оказалась в руинах?

Непонимание, уныние, смятение царили в головах генералов и рождали чувства меланхолии и подавленности. Бросается также в глаза, что генералы всячески стремились снять с себя ответственность за катастрофу и взвалить ее на какого-либо "козла отпущения". Таким "козлом" у них обычно оказывался Гитлер, который-де мешал генералам вести войну "правильно", в соответствии с требованиями военной науки.

Приведенные в книге Лиддел Харта суждения германских генералов насчет причин их несчастья отличались крайней поверхностностью и не шли дальше соображений узкопрофессионального характера. Приведем несколько примеров.

Генерал Клейст: "Главная причина нашей неудачи (имеется в виду неспособность германской армии закончить войну к осени 1941 г. - И. М. ) состояла в том, что зима в тот год наступила слишком рано. Кроме того, русские неоднократно жертвовали пространством вместо того, чтобы позволить вовлечь себя в решающую битву, к чему мы стремились" (стр. 183 - 184).

Генерал Типпельскирх (заместитель начальника генштаба): "Коренной причиной поражения Германии (имеется в виду вся война в целом. - И. М. ) было то, что ее мощь растрачивалась в бесплодных усилиях, а больше всего в ненужном сопротивлении на неподходящих местах и в неподходящее время. Виноват в этом был Гитлер. У нас не было настоящей стратегии" (стр. 227).

Генерал Рундштедт, отвечая на вопрос Лиддел Харта, могла ли Германия после Сталинграда избежать поражения, заявлял: "Я думаю, что это было возможно, если бы командиры на поле битвы имели достаточно свободы действий для того, чтобы самим решать, где и когда следует отступить, вместо того, чтобы быть обязанными слишком долго удерживать свои позиции, как это неоднократно бывало" (стр. 219).

Лицемерная наивность таких объяснений бьет в глаза. Оказывается, будто бы причиной поражения Германии была слишком ранняя зима 1941 г. или отдельные тактические ошибки германского командования. Однако, переходя от заявлений общего характера к безыскусственному изображению реальных фактов, генералы нередко опровергали самих себя. Так, например, тот же генерал Клейст дал следующую оценку "русской армии": "Люди (в Красной Армии. - И. М. ) были первоклассными бойцами с самого начала войны... По мере приобретения опыта они становились первоклассными солдатами. Они дрались упорно, обладали поразительной выносливостью... Штаб быстро изживал свои первоначальные недостатки и скоро стал весьма эффективным... Вооружение было хорошее даже в 1941 г., особенно танки. Артиллерия была превосходна, точно так же, как большая часть оружия пехоты, - их винтовки были более современны, чем наши, и стреляли быстрее. Их танк "Т-34" был лучшим танком в мире" (стр. 229 - 230).

Другой гитлеровский генерал, Блюментритт, воевавший на "восточном фронте" еще в первую мировую войну, пишет: "Красная Армия 1941 - 1945 гг. была гораздо крепче царской армии, ибо она фанатически дралась за идею. Это повышало ее боевые качества... Дисциплина в Красной Армии тоже была строже, чем в царской армии" (стр. 234 - 235).

Но если бойцы Красной Армии "фанатически дрались за идею", если их дисциплина стояла на высоком уровне, если они были хорошо вооружены, если штабная работа достигла большой эффективности, то не означает ли это, что имелись какие-то большие и глубокие причины, обеспечившие СССР победу над Германией?

Но генералы и их историографы предпочитали объяснять поражение Германии сумасбродствами Гитлера или грязью на русских дорогах. Такова трусливая ограниченность мышления военных лидеров капитализма!

*

Прошло шесть лет. События мчались с головокружительной быстротой. Правящие круги некоторых империалистических государств, следуя своей природе и вдохновляемые в особенности изобретением атомной бомбы (монополистами на которую они себя ошибочно считали), взорвали коалицию, разгромившую гитлеровскую Германию. Одну часть послевоенного мира они назвали "Западом", другую - "Востоком". На самом деле речь шла о группе империалистических агрессивных держав ("Запад") и о группе социалистических, демократических и миролюбивых держав ("Восток"). Географическая граница между ними прошла по Эльбе. Те же правящие круги некоторых империалистических государств стали усиленно создавать замкнутые военные группировки (НАТО, СЕАТО и др.), чреватые угрозой третьей мировой войны, развязали "холодную войну" против СССР и всего лагеря демократии и социализма. Они же довели до небывалых размеров гонку вооружений, включая накопление атомных и водородных бомб. В международных отношениях воцарилось напряжение, тревога и беспокойство охватили мир. Никто не мог быть уверен в завтрашнем дне.

В этой большой международной игре указанные круги особое место отводили Западной Германии: она должна была стать не только их форпостом против лагеря социализма и демократии, но и главной ударной силой в будущей войне "Запада" против "Востока". Для этого Западную Германию надо было усилить и вооружить. Так и было сделано. Американская, английская и французская оккупационные зоны в Германии были объединены; было создано западногерманское государство, получившее наименование - Федеральная Республика Германии. В резком противоречии с буквой и духом Ялтинской и Потсдамской деклараций глав трех держав США, Англия и Франция предоставили Западной Германии широкую возможность "нелегально" восстанавливать вермахт и генеральный штаб. В 1955 г. Федеральная Республика Германии была принята в НАТО и получила уже вполне официальное право на ремилитаризацию.

В такой обстановке растерянность и смущение германских генералов уступили место собранности и уверенности. Генералы вновь подняли голову и заговорили твердым, ясным языком. О чем? Конечно, о новой войне, о третьей мировой войне.

Новые настроения германских генералов нашли чрезвычайно яркое выражение в большом коллективном труде, вышедшем в Западной Германии в 1953 г. под характерным заголовком "Итоги второй мировой войны. Признания и обязательства на будущее"² . Среди более чем двадцати авторов книги мы встречаем немало высокопоставленных генералов и адмиралов. Некоторых из них за шесть лет перед тем интервьюировал Лиддел Харт. Совершенно очевидно, что данный труд отражает, взгляды и настроения германского генералитета в 1953 г. - генералитета, который формально считался тогда "a. D." ("auBer Dienst", то есть в отставке), но фактически оказывал сильнейшее влияние на западногерманское правительство и его политику. Хотя эта книга кратко уже рецензировалась в советской печати³ , полезно вернуться к ней еще раз и подробнее осветить те ее высказывания, которые, по существу, являются руководством к ведению третьей мировой войны. Эта сторона "библии" германских генералов до сих пор у нас не затрагивалась, а между тем сейчас она имеет особую важность и значение.

В книге рассматриваются все важнейшие проблемы второй мировой войны: военное руководство, вооружения, воздушная война, подводная война, партизанская война, разведка, пути сообщения, финансирование войны, продовольственное снабжение и т. д. Особые главы посвящены "войне в России" и войне на Средиземном море. В высшей степени характерна самая структура изложения: сначала в каждой главе дается подробный анализ опыта второй мировой войны по проблеме, которой посвящена данная глава, а затем делаются соответствующие выводы, которые всегда сформулированы так, чтобы они могли служить руководящими указаниями в будущей войне. В противоположность тем настроениям генералов, которые отражены на страницах книги Лиддел Харта, в "Итогах второй мировой войны" нет ничего похожего

² "Bilanz des zweiten Weltkrieges. Erkenntnisse und Verpflichtungen fur die Zukunft". Oldenburg - Hamburg. 1953.

³ См. рецензию А. В. Кирсанова. "Вопросы истории", 1955, N 6.

на меланхолию или депрессию. Напротив, весь этот труд проникнут очень деловым духом. Чувствуется, что авторы ощущают твердую почву под ногами и аккуратно подсчитывают прибыла и убытки прошлого с тем, чтобы понести возможно меньше убытков в будущем.

Дух книги, пожалуй, лучше всего передан в главе "Техника и развитие вооружений во время войны", принадлежащей перу генерал-лейтенанта Э. Шнейдера (стр. 225 - 247). Обстоятельно проанализировав опыт второй мировой войны в данной области, автор делает следующие выводы:

"1. Пехота так сильно уступает механизированным войскам в огневой силе, подвижности и способности к сопротивлению вражескому огню, что ее применение мыслимо еще только на подсобных полях битв. Лошади вообще не могут найти места на современном поле боя. Если пехота будет применяться на главных полях битв, она должна быть механизирована, защищена легкой броней и снабжена скорострельным оружием... 2. Ядром вооруженных сил будут танковые и механизированные соединения. Все машины должны быть бронированы и снабжены цепями. 3. Артиллерия нуждается в самоходных установках с сильными противотанковыми средствами... Атомная артиллерия придет на смену тяжелой и сверхтяжелой артиллерии. 4. Газовая защита должна учитывать новые средства войны, включая защиту от атомного излучения... 7. Действие атомного оружия может быть сильно ослаблено путем устройства сравнительно простых подземных убежищ... 8. Окружения войск противника при участии парашютных войск и морских десантов, по всей вероятности, возрастут в значении и объеме" (стр. 245 - 247).

Генерал-фельдмаршал Кессельринг, один из крупнейших командиров германской авиации во второй мировой войне, написал для разбираемого труда главу "Германские военно-воздушные силы" (стр. 147 - 158). Подобно другим авторам, он сначала подверг критическому рассмотрению действия немецкой авиации в 1939 - 1945 гг., а затем сделал следующий вывод:

"Из судьбы, постигшей немецкие военно-воздушные силы, германский народ должен извлечь очень, очень дорого оплаченный опыт, который тем обязательнее учитывать в будущем: 1. Авиации необходимо отвести первое место в вооружении народа. Более, чем всякое другое оружие, авиация требует времени для своего развития" (стр. 158).

И дальше, под пунктами 2, 3, 4, следуют детальные указания о том, на какие специальные отрасли должна распадаться военная авиация, как она должна работать и кому подчиняться на поле битвы.

Генерал-майор Румпф в главе "Воздушная война над Германией" (стр. 161 - 175) начинает свой "баланс" следующими словами: "Так как тактика нападения... и средства нападения... в будущем едва ли испытают какие-либо принципиальные изменения, то можно в существенных чертах сохранить методы работы уже оправдавших себя организаций" (стр. 174 - 175). И дальше автор подробно указывает, как нужно будет строить противовоздушную оборону Германии в третьей мировой войне.

В нашу задачу не входит разбор всех этих выводов германских генералов с военной точки зрения. Достаточно отметить, что выводы авторов являются не просто академическими умствованиями генералов в отставке, а программой практических действий в целях подготовки и ведения новой мировой войны.

Не могут не вызвать негодования выводы, к которым приходит доктор юридических наук Х. Латернзер в главе "Вторая мировая война и право".

"Предпосылкой действительного международного уголовного права, - пишет он, - должен явиться отказ от рассмотрения в уголовно-правовом порядке вопроса об ответственности за будущую войну... Компетенция будущего международно-уголовного суда должна ограничиваться осуждением за военные преступления и преступления против человечности, совершенные в отношении иностранных граждан" (стр. 419).

Совершенно очевидно, что Нюрнбергский процесс сильно ударил по нервам нынешних руководителей Западной Германии и они уже заранее хотят обеспечить себе безнаказанность за развязывание третьей мировой войны.

С кем же собираются воевать германские генералы?

В разных местах книги имеются достаточно явственные намеки на это, хотя надо сказать, что генералы в 1953 г. еще не считали удобным ставить все точки

над "i". Наиболее конкретным в данном отношении оказался покойный генерал Гудериан, написавший для сборника главу "Опыт войны в России" (стр. 83 - 95). Данная глава заслуживает особого внимания не только потому, что речь в ней идет о новом нападении на нашу страну, но также потому, что вся она полна глубоких внутренних противоречий. Не оттого ли это происходит, что "упрямые факты", о которых Гудериан вынужден говорить, безжалостно рвут гнилую ткань его антисоветских построений?

Свою главу Гудериан начинает с вопроса: "Откуда взялся миф о военной непобедимости русского колосса?". Дальше Гудериан приводит исторические примеры: поход Карла XII, нашествие Наполеона... Выходит, что "миф" как будто бы не совсем миф. Затем Гудериан повествует о нападении гитлеровской Германии на СССР, в чем он сам принимал активное участие, и о судьбе, постигшей фашистские армии на "восточном фронте". Становится уже совершенно ясно, что "миф" вовсе не является мифом. К чему же тогда было говорить о "мифе"?

Анализируя причины поражения Германии в СССР, Гудериан прежде всего указывает на ошибки гитлеровского руководства, а затем приводит цепь "объективных" факторов: огромность пространств, суровость климата, грязь на дорогах, непроходимость болот и т. п. Странным образом Гудериан "забывает" упомянуть лишь о таких "мелочах", как советский народ, Советское государство, Советская Армия, советское руководство войной... И вдруг в "балансе" Гудериана, помещенном в конце главы, вне всякой связи с предыдущим изложением мы читаем:

"Русский солдат показал себя, как особенно твердый и упорный боец, притом крайне неприхотливый... Во второй мировой войне высшее советское руководство также обнаружило большие стратегические способности. Мы сделаем хорошо, если станем исходить из положения, что советские лидеры и войска и в дальнейшем будут получать столь же современную и в моральном отношении столь же высокую тренировку, и, со своей стороны, позаботимся о том, чтобы наши лидеры и наши солдаты проходили, по крайней мере, равноценную тренировку. Русские генералы и солдаты повиновались. Они не разложились в труднейшей ситуации 1941 года. Их упорство исторически доказано. Мы должны воспитать в своих солдатах такие же твердость и упорство" (стр. 97).

Даже по Гудериану выходит, таким образом, что советский народ и советские войска сыграли немаловажную роль в разгроме гитлеровской армии и гитлеровского государства. Почему же тогда Гудериан не упомянул о них при перечислении факторов, обусловивших поражение Германии?

Приведенные противоречия ярко свидетельствуют о том, в каком трудном положении оказываются германские генералы, когда они начинают писать о советском фронте.

Это, впрочем, нисколько не мешает Гудериану, подобно другим авторам рассматриваемой книги, делать практические выводы в расчете "на будущее". Они сводятся к двум главным пунктам:

1. "Все имевшие до сих пор место нападения западных военных держав на Россию носили чисто фронтальный характер и производились почти исключительно на суше. Все они кончились неудачей. Больше видов на успех имела бы нападающая сторона (разрядка наша. - И. М. ), которая, господствуя на море, располагала бы достаточными воздушными и морскими силами, действующими совместно с наземными войсками, и притом не фронтально, а путем обходных движений, направленных против важнейшего объекта" (стр. 97).

2. "Из опыта этой печальной главы в немецкой военной истории (речь идет о Сталинградской битве. - И. М. ) вытекает, что на просторах восточного театра военных действий, при уязвимости наземных путей сообщения, пополнение войск может быть более или менее обеспечено лишь с помощью мощного флота транспортных самолетов" (стр. 95).

Как характерно, что Гудериан в своих практических выводах говорит о "нападении" на СССР. Размышляя о будущем, он был в состоянии мыслить лишь агрессивными категориями.

Да и не только он. Еще в январе 1951 г. три германских генерала: Мантейфель. Блюментритт и Хансен - дали американскому журналисту интервью, в котором заявили буквально следующее:

"Чистая защита смехотворна. Защита Европы может быть осуществлена лишь с помощью наступательной войны... Наша политика в отношении России всегда должна соответствовать нашей силе: в 1951 г. она должна быть умеренной, в 1952 г. она может стать более смелой, в 1953 г. мы сможем выступить резко"⁴ . Календарь германских генералов оказался несколько неточным, но важны не его хронологические даты, а его общий дух. Он настолько красноречив, что едва ли требует каких-либо комментариев.

*

Однако возрождение милитаризма невозможно без известной идеологической подготовки общественного мнения. Западногерманские генералы могут быть грубо откровенны и даже циничны в своих высказываниях. На то они и генералы. Но сейчас, в обстановке пятидесятых годов XX столетия, армии не возникают по мановению руки. Требуется длительная и тонкая обработка общественного мнения, требуется создание специфической атмосферы для того, чтобы широкие массы трудящихся стали сочувствовать ремилитаризации страны или, по крайней мере, не мешать генералам и их хозяевам в осуществлении своих целей. Эту задачу идеологической подготовки Западной Германии к возрождению милитаризма выполняют различные отрасли "гуманитарной" активности господствующих классов: школа, церковь, печать, радио, литература, искусство... Выполняет ее и историческая наука. Как именно? Путем наукообразного мифотворчества.

Всем памятен миф, сфабрикованный после первой мировой войны германскими реваншистами, который сыграл столь большую роль в захвате власти гитлеровскими нацистами, - миф о так называемом "ударе кинжалом в спину". Германская армия, германская военная машина, согласно этому мифу, в 1914 - 1918 гг. была безупречна. Она обнаружила во всех стадиях войны свои высокие качества. Она до конца исполнила свой долг, как его понимали приверженцы старопрусских военных традиций. Она могла бы продолжать борьбу и дальше, она могла бы в конце концов обеспечить Германии почетный мир, если бы... если бы в самый ответственный момент, осенью 1918 г., она не была предана трусливо-близорукими "политиками в тылу". Именно эти "политики", потеряв нервы, устроили революцию, пошли на приманку вильсоновских "14 пунктов", капитулировали перед Антантой и тем самым нанесли армии "удар кинжалом в спину". Именно на совести "политиков" лежит ответственность за поражение Германии в войне 1914 - 1918 годов. Армия же полностью сохранила свею доблесть и честь.

Как показали последующие события, этот миф оказался весьма острым идеологическим оружием в руках не только германских реваншистов, но и нацистских претендентов на мировое господство. Этот миф в немалой степени способствовал возрождению германского милитаризма в 20 - 30-х годах текущего века.

В наши дни наблюдаются попытки оживить этот старый миф и пустить его вновь в обращение, слегка подкрасив в цвета современности с целью облегчить второе возрождение все того же германского милитаризма. Правда, после 1939 - 1945 гг. сделать это значительно труднее, чем после первой мировой войны. Но трудности лишь заставляют апологетов генеральской сабли прибегать к более искусным методам обработки западногерманского общественного мнения.

В самом деле, каково положение?

Германский милитаризм - в образе гитлеровской военной машины - вышел из второй мировой войны с двумя главными характеристиками: во-первых, он потерпел такой полный военный разгром, какого еще никогда не имел во всей своей истории; во-вторых, он опозорил себя такими вопиющими зверствами на временно оккупированных им территориях, каких еще никогда до того не совершал (хотя германские армии и раньше не отличались мягкостью), зверствами, которые навсегда останутся позорным пятном на его имени.

Эти характеристики германского милитаризма живы в сознании современных людей - не только обитателей тех стран, где гитлеровцы в течение ряда лет с изощренной свирепостью творили свой суд и расправу, но и в сознании широких масс немецкого

⁴ "Verschworung gegen Deutschland". Berlin. 1955, S. 41.

народа. Вот почему перед апологетами генеральской сабли прежде всего встает задача: найти такие "объяснения" всем хорошо известных фактов, которые если и не давали бы их творцам полной амнистии, то хотя бы обеспечивали им достаточно солидные "смягчающие вину обстоятельства". Отсюда необходимость мифотворчества, и притом такого, которое возможно больше походило бы на бесстрастный голос объективно-исторической истины.

Этим мифотворчеством сейчас усердно занимаются многие западногерманские историки, иногда и самые видные и заслуженные. Обширна литература, которая опубликована ими в послевоенные годы⁵ . Если отвлечься от совсем неумных попыток отрицать или преуменьшать глубину военного разгрома германского милитаризма и гигантские размеры совершенных им злодеяний и остановиться на более тонких попытках частичного обеления германского милитаризма, предпринимаемых крупнейшими историками Западной Германии, то получается следующая картина.

"Да, - говорят эти историки, - к сожалению, не подлежит сомнению, что Германия во второй мировой войне совершенно разбита и что ее именем на временно оккупированных территориях, особенно на Востоке, творились многочисленные зверства. Но кто за это несет ответственность? Германская армия?.. О, нет! Армия, как и всегда, была на высоте положения. Во всем виноваты Гитлер и гитлеровцы! Они своим военным дилетантством помешали армии, то есть воспитанным в старопрусских военных традициях генералам и офицерам, выиграть войну. Они своей политикой на временно оккупированных территориях, особенно в СССР, Польше и Югославии, политикой, построенной на терроре и презрении по отношению к завоеванным народам, прежде всего к славянству, навлекли на имя германской армии и вообще на имя Германии жестокую ненависть со стороны европейских народов, покрыли его пятном позора. Не смешивайте же армию с гитлеровцами! Пусть гитлеровцы несут полную меру ответственности за свои грехи, но армия не должна пострадать от этого!"

Таково новое издание старого мифа об "ударе кинжалом в спину". Ряд виднейших западногерманских историков усердно разрабатывает этот миф, давая ему наукообразное обоснование. Одним из наиболее ярких образчиков подобного мифотворчества является двухтомная работа известного немецкого историка и писателя Вальтера Гёрлица "Вторая мировая война"⁶ . Советскому читателю будет небесполезно ознакомиться с ее содержанием.

Труд Гёрлица основан на богатом фактическом материале. Он охватывает весь период второй мировой войны от нападения Германии на Польшу до последних боев за Берлин. На протяжении свыше 1200 страниц перед нами проходит гигантская панорама второй мировой войны, в основном войны в Европе, в центре которой стоит Германия. События вне Европы почти не интересуют автора.

Резко бросается в глаза одна характерная черта: работа Гёрлица - чистый образчик фактологии в самом узком значении этого слова, без всяких попыток каких-либо обобщений или выводов. В книге нет, например, истории происхождения войны. Повествование начинается прямо с событий августа 1939 года. В книге нет также заключения, в котором подводились бы итоги войны. Рассказ обрывается на подписании германской капитуляции. Почему? Либо Гёрлиц не знает, что сказать о происхождении и уроках войны, либо он не хочет касаться этих вопросов, так как чувствует, что серьезное рассмотрение их не будет содействовать преследуемым им целям. Нам кажется, что второе

⁵ Упомянем лишь некоторые из работ подобного рода: K. Tippelskirch. Geschichte des zweiten Weltkrieges. Bonn. 1951; Ploetz. Geschichte des zweiten Weltkrieges. Bielefeld. 1951; H.A. Quint. Die Wendepunkte des Krieges. Stuttgart. 1950; K. Assman. Deutsche Schicksalsjahre. Wiesbaden. 1950; "Der Weltkrieg 1939 - 1945. Ehrenbuch der Deutschen Wehrmacht". Stuttgart. 1955; W. Gorlitz. Der deutsche Generalstab. Geschichte und Gestalt. 1657 - 1945. Frankfurt am Main. 1951. Книга Гёрлнца получила краткую характеристику в упомянутой выше статье А. С. Ерусалимского.

⁶ Walter Goerlitz. Der zweite Weltkrieg. Т. I - II. Stuttgart. 1951 - 1952. Несмотря на свою сравнительную молодость (43 года), Гёрлиц является одним из ведущих историков Западной Германии. Кроме "Второй мировой войны" и вышеупомянутой книги "Германский генеральный штаб", Гёрлицем опубликованы многочисленные работы историко-биографического характера, посвященные Ганнибалу, Марку Аврелию, Валленштейну, Штейну, Блюхеру, Аврааму Линкольну, Гинденбургу, Штреземану и др. В 1937 г. Гёрлиц выпустил книгу об английском короле Георге V, в 1952 г. - книгу о Гитлере.

предположение вернее, ибо через весь труд Гёрлица красной нитью проходит стремление если не полностью обелить вермахт (ибо это просто невозможно), то во всяком случае свести к минимуму его прегрешения.

В небольшом вступлении, которым открывается первый том, автор пишет:

"Остается фактом, что германский вермахт в течение шести лет, с 1939 по 1945 гг., еще раз сражался в духе своих великих традиций, хотя он вел войну, в которой руководство и фронт ставили перед ним, по существу, неразрешимые задачи, хотя высшее руководство Райха совершало безответственные ошибки и накопляло страшные преступления" (т. I, стр. 13).

Это противопоставление вермахта, то есть его генеральско-офицерской верхушки, высшему руководству райха, то есть Гитлеру с его пособниками, составляет ось всей концепции Гёрлица. Еще резче он подчеркивает свое противопоставление несколькими страницами дальше.

"Современные войны, - пишет Гёрлиц, - ведутся и проигрываются прежде всего в области политической и производственно-технической. Очи могут быть крайним средством политики. Эта старая, часто цитировавшаяся мудрость Клаузевица означает, что политик, а не солдат несет моральную ответственность. Он должен решать, можно ли вести войну по соображениям морального порядка" (т. I, стр. 20).

По Гёрлицу выходит, таким образом, что германский вермахт ни за что не ответственен. Вся вина за развязывание и проигрыш войны, за совершенные в ходе ее преступления ложится исключительно на "политическое руководство", то есть на Гитлера и его окружение! Свою концепцию Гёрлиц настойчиво прилагает к каждому конкретному случаю военной неудачи вермахта, особенно на Востоке, где, как известно, вермахт понес наиболее тяжелые поражения. Как это делает Гёрлиц? Приведем два ярких примера.

Почему в 1941 г. вермахт так и не сумел захватить Москву?.. Потому, что сопротивление Красной Армии оказалось слишком сильным? Потому, что борьба советского народа против иноземных захватчиков приняла небывало широкий характер?

Ничего подобного! В главе XI своего труда Гёрлиц подробно излагает ход германской кампании в 1941 г. и при этом дает свое "объяснение" постигшей вермахт неудачи: стратегический план генштаба, в котором тогда еще главную роль играли старые генералы, предусматривал захват Москвы как основную цель кампании. Генштаб считал, что именно на этом направлении - на центральном фронте - должны быть сосредоточены главные силы. Два других направления - на Украину - Кавказ и на Ленинград через Прибалтику - должны были играть подсобную роль и обеспечиваться войсками и вооружением лишь постольку, поскольку это не препятствовало успешному развертыванию операций на московском направлении. И если бы план, выработанный генштабом, был действительно осуществлен, то, по мнению Гёрлица (так следует из всего его изложения), Москва пала бы перед мощью вермахта.

Однако, указывает автор, план генштаба не был осуществлен. Он все время нарушался "высшим руководством", то есть Гитлером. Гитлер колебался и бросался из стороны в сторону. То он вместе с генштабом считал главным направлением московское, то находил, что украинское направление важнее, ибо обещает выход к нефти, то он пытался развивать крупные операции в обоих направлениях одновременно. Каждый порыв Гитлера означал переброску войск с одного направления на другое, перестройку всего плана кампании. В результате московское направление никогда не располагало таким количеством сил, которое могло бы гарантировать победу. Происходила также невознаградимая потеря времени. Гёрлиц сообщает, что окончательный приказ Гитлера о наступлении на Москву был дан только 15 сентября 1941 г., с опозданием на 8 недель против наметок генералов (т. I, стр. 278). И только 2 октября 1941 г. было опубликовано воззвание Гитлера к вермахту, которым открылась операция "Тайфун", то есть концентрация всех сил на скорейшем захвате Москвы. Однако благоприятный момент был уже упущен, наступала зима, вермахт понес большие потери на второстепенных направлениях, его напор на центральном фронте ослабел, и немцы, продвинувшись до рубежей, расположенных на расстоянии всего лишь 30 - 35 км от Москвы, в конечном счете так и не смогли овладеть манившей их к себе целью. Таково "объяснение" Гёрлица. Во всем виноват Гитлер!

Ну, а Сталинград? Что было причиной этого поражения вермахта?

И здесь, по мнению Гёрлица, во всем виноват Гитлер. В двух больших главах

(т. I, гл. XIV и XVI) автор подробно излагает обстоятельства битвы под Сталинградом. При этом он выдвигает на первый план и, несомненно, усиливает задним числом картину разногласий между генштабом и Гитлером по данному вопросу. В апреле 1942 г., при обсуждении плана кампании того года, генштаб во главе с генералом Гальдером "высказывался за возобновление наступления на Москву... Гитлер, напротив, усматривал в захвате областей Дона и Волги, Кубани и Терека и Кавказа решающее средство. Отсюда затем должны были быть направлены экспедиционные корпуса на Урал и в Иран" (т. I, стр. 350). Генштаб, однако, не проявил должного упорства, и Гитлер настоял на своем. В центре операций 1942 г. был поставлен прорыв к Волге и на Кавказ. Генштабу удалось лишь получить от Гитлера обещание не делать прорыва одновременно в обоих направлениях, а сначала стать твердой ногой на Волге и уже потом двинуться на Кавказ. Однако Гитлер нарушил свое обещание и 2 июля 1942 г. приказал наступать сразу в обоих направлениях: на Сталинград и на Ростов - Кубань (т. I, стр. 355). Этот шаг, по мнению Гёрлица, имел фатальное значение и предопределил поражение немцев под Сталинградом.

Больше того, когда армия Паулюса была окружена советскими войсками, генштаб считал, что единственным средством спасения является прорыв Паулюсом кольца блокады и поспешная эвакуация на запад. На той же точке зрения стояли и сам Паулюс и посланный ему на помощь фельдмаршал Манштейн. Однако Гитлер не допускал возможности отступления и приказал армии Паулюса стоять насмерть, и ни генштаб, ни Манштейн, ни Паулюс не нашли в себе достаточно мужества, чтобы ослушаться "фюрера". В результате вместо простой неудачи, которую всегда легко было бы "объяснить" стратегическими соображениями вроде необходимости "выравнивания фронта", битва под Сталинградом закончилась сокрушительным разгромом германских армий.

Итак, согласно концепции Гёрлица, не героическое сопротивление Красной Армии и советского народа лежало в основе немецкого поражения под Сталинградом - нет! Все дело было, видите ли, в том, что Гитлер допустил "безответственную ошибку" в руководстве операциями. Вермахт ни в чем не виноват!

Так же подходит Гёрлиц и к вопросу о немецких зверствах на оккупированных территориях. Гёрлиц достаточно умен, чтобы не пытаться здесь что-либо скрывать или приукрашивать. Он пишет: "...концентрационные лагери, убийства политических противников, борьба против христианских церквей, уничтожение евреев в Европе, предание смерти неизлечимых душевнобольных, медицинские опыты на живых людях, попытки полиции и службы безопасности с помощью жесточайшего террора подавить партизанское движение, порабощение славянских народов Востока... Да, все это было, все это подлинные факты, и никто не может их отрицать" (т. I, стр. 16).

Но кто несет ответственность за все эти ужасы? Здесь Гёрлиц снова пытается выгородить армию и всю вину свалить на Гитлера и его пособников. "Первоначально в генштабе, - рассказывает Гёрлиц, - думали о том, чтобы в Прибалтике, Белоруссии и на Украине после их оккупации создать "свободные республики" с германскими военными советниками, дружественные государства типа Словакии" (т. I, стр. 265). Однако Гитлер воспротивился подобным планам, превратил оккупированные области в "генеральные комиссариаты" с "райхскомиссарами" во главе и направил туда полицейские части, подчиненные исключительно Гиммлеру. Задачей этих частей в первую очередь была "борьба с партизанами и вражескими агентами, очищение занятых областей от коммунистов. Сверх того они получали особые задания, вроде ликвидации восточного еврейства, цыган и других "нежелательных" групп населения. Массовые казни, частью путем расстрела, частью путем отравления в газовых грузовиках, доставили им ужасающую известность". В результате "доброе имя германского солдата и германской полиции было покрыто глубоким позором" (т. I, стр. 265 - 266).

Нетрудно убедиться, что все эти попытки Гёрлица создать "алиби" вермахту, мягко говоря, не соответствуют действительности.

В самом деле, каково было положение в военной области? Гёрлиц усиленно старается доказать, что здесь якобы существовали два резко очерченных и даже противоположных лагеря: генштаб и Гитлер. Разумеется, в германском руководстве войной, как и во всяком руководстве войной, имелись разные мнения по конкретным вопросам стратегии и тактики. Однако шли ли такие расхождения во взглядах строго по линии - старые генералы против Гитлера? В этом следует сильно усомниться. Сам

Гёрлиц приводит немало случаев, когда некоторые старые генералы поддерживали Гитлера и, наоборот, некоторые гитлеровцы поддерживали старых генералов. Наиболее разительный пример тому давал Геринг (т. I, стр. 205 - 206), которого Гёрлиц изображает как противника похода в СССР. В этом важнейшем вопросе он сходился во взглядах с целым рядом старых генералов, воспитанных в традициях Бисмарка⁷ . Самое же главное состояло в том, что, каковы бы ни были расхождения по отдельным конкретным вопросам, между Гитлером и старыми генералами имелось полное единогласие по основному вопросу - по вопросу о необходимости для Третьей империи проводить агрессивно-империалистическую политику, хотя иногда они могли спорить о целесообразном объеме осуществляемых или подлежащих осуществлению захватов. Более того, Гёрлиц рассказывает, что генштаб, подобно Гитлеру, был уверен в возможности закончить войну в СССР к осени 1941 г. (т. I, стр. 261). Именно поэтому генштаб заготовил зимнюю одежду лишь для тех 20% войск, которые предполагалось оставить в СССР в качестве оккупационной армии после победы. Считалось, что остальные 80% еще до наступления зимы будут выведены из СССР для использования на других театрах действий. Гёрлиц приводит также заявление генерала Гальдера от 13 июля 1941 г.: "Война в России выиграна, хотя еще не закончена!". То, что затем случилось, явилось для большинства старых генералов столь же большой неожиданностью, как и для Гитлера. Конечно, когда на Востоке начались неудачи, среди германского военного руководства, как всегда бывает в подобных случаях, возникли разногласия и желание свалить друг на друга вину за поражения. Истина, однако, состоит в том, что ответственность за ход военных действий против СССР по меньшей мере в равной степени несет как генералитет, так и Гитлер со своими нацистами.

Что же касается ответственности за зверства на оккупированных территориях, то по поводу попыток Гёрлица доказать, будто бы вермахт не имеет к этому никакого отношения, можно сделать два замечания. Во-первых, история войны на советском фронте констатирует огромное количество случаев, когда именно регулярные части вермахта творили ужасающие расправы с местным населением. Во-вторых, да позволено нам будет прибегнуть к одному образному сравнению: представьте себе, что двое бандитов вломились в дом мирного гражданина, схватили его и крепко держат за руки. Затем приходит третий бандит и, пользуясь беспомощностью хозяина, грабит его имущество и вырезает ему на спине красную звезду. На ком лежит вина за эти зверства? Всякий нормально думающий человек без колебаний ответит: виновны все трое. Вот почему усилия Гёрлица провести какую-то разницу между частями вермахта, оккупирующими чужую страну, и полицейскими командами, оперирующими под их защитой, не выдерживают никакой критики.

Нет, сколько бы ни изощрялся немецкий историк в логических хитросплетениях, сколько бы ни выливал он розовой воды на мрачные события недавнего прошлого, ему никогда не удастся смыть позорных пятен с лица германского милитаризма!

*

Есть еще один миф, который сейчас усердно популяризируется в Западной Германии в целях хотя бы частичной "реабилитации" вермахта. Это идеализация тех антигитлеровских настроений, которые в годы войны (особенно после Сталинграда)

⁷ Другой видный западногерманский историк, Герхард Риттер, в своей книге "Карл Гёрделер и немецкое движение сопротивления", о которой подробнее речь будет ниже, так изображает взаимоотношения Гитлера и старых генералов: "Блестящий триумф Гитлера во Франции, казалось, опроверг пессимистические предсказания генштаба. Последовавший затем дождь военных наград и повышений, генеральских и маршальских чинов примирил с ним много недовольных... Особенно это относилось к фельдмаршалу фон Рейхенау, который зимой 1939 - 1940 г, как будто бы готов был перейти в оппозицию, а теперь, год спустя... своим превознесением стратегии и гения Гитлера в немалой степени парализовал усилия движения сопротивления. Сам же фюрер старался с помощью щедрых даров деньгами и поместьями еще более повысить чувство благодарности и моральной зависимости среди своих военных паладинов и имел в этом успех. Даже столь самостоятельный и критически настроенный человек, как фельдмаршал фон Клюге, не постеснялся принять подобный подарок, хотя и не позволил себя тем самым "купить" (стр. 336).

Как видим, отношения между Гитлером и старыми генералами выглядели не совсем так, как это старается изобразить В. Гёрлиц.

все время тлели в армейской верхушке и кульминационным пунктом которых был генеральский заговор и покушение на Гитлера 20 июля 1944 года. Данной теме в Западной Германии посвящена обширная литература⁸ , весьма разнообразная по характеру и ценности, но в основном прямо или косвенно преследующая цель возвести главарей генеральского заговора в ранг героев, которым только горькая судьба помешала принести счастье своему отечеству.

Историки-марксисты уже подвергли новый миф историческому анализу и трезво оценили, что же из себя представляло упомянутое "движение сопротивления" и какие цели преследовали его вожди⁹ . Из этих исследований и даже из работ буржуазных авторов, вопреки намерениям последних, можно сделать правильные выводы о характере и целях "движения 20 июля". Возьмем, например, недавно вышедшую в Штутгарте работу известного западногерманского историка Герхардта Риттера "Карл Гёрделер и немецкое движение сопротивления"¹⁰ . Названная работа тем более удобна для указанной цели, что сам Г. Риттер был в свое время участником "движения сопротивления" и даже отсидел года два в гитлеровских тюрьмах. С его стороны, стало быть, нельзя ожидать какой-либо тенденциозной неприязненности в отношении этого "движения". Более того, Г. Риттер относится к Гёрделеру с нескрываемой симпатией, рисуя его героем, вождем антигитлеровского движения. Однако приводимые самим же Г. Риттером материалы дают возможность сделать совсем другие выводы.

Прежде всего, кто такой Карл Гёрделер? Это крупнейший лидер правого крыла "движения сопротивления", которого "заговорщики 20 июля" собирались поставить во главе нового правительства после устранения Гитлера. Гёрделер происходил из старопрусской семьи, много лет работал в области коммунального хозяйства, в 1930 - 1937 гг. являлся обербургомистром Лейпцига. По своим политическим взглядам Гёрделер был консерватор, монархист, поклонник прусско-бюрократического государства. Вместе с тем, однако, он обнаруживал полное взаимопонимание с капиталистическими магнатами Рура и не хотел иметь ничего общего с героической борьбой немецких коммунистов против фашистской диктатуры. Старые чиновники, лишенные своих мест нацистами, аристократы, шокированные грубостью манер новых министров, промышленники, не желавшие делиться своими барышами с большими и маленькими "фюрерами", церковники, утесненные розенберговской пропагандой в своем влиянии на массы, экс-вожди распущенных Гитлером старых буржуазных партий, наконец, генералитет восточно-прусской марки - вот тот мир, в котором вращался Гёрделер и который он хотел организовать для борьбы с гитлеровской верхушкой. Изображая Гёрделера вождем "движения сопротивления", в особенности среди военных, Г. Риттер не сообщает читателю, что в этом движении были различные течения, в том числе левое, патриотическое крыло, возглавлявшееся полковником Штауфенбергом. Это крыло добивалось прекращения войны с Советским Союзом и искало контакта с коммунистическим и социал-демократическим подпольем¹¹ . Но если отвлечься от группы Штауфенберга, то все остальное "движение сопротивления", возглавляемое Гёрделером, принципиально стояло на одной почве с Гитлером - на почве империализма. Оно расходилось с "фюре-

⁸ Упомянем, например, следующие произведения: Osas (Veit). Walkure. Die Wahrheit uber den 20. Juli 1944. Mit Dokumenten. Hamburg. 1953; Braubach. Der Weg zum 20. Juli 1944 Koln. 1953; "20. Juli 1944", Sonderausgabe der Wochenzeitung "Das Parlament". Koln. 1953; W. Schermann. Der 20. Juli in Paris. Wiesbaden. 1953; F. Lanz. Der ekle Wurm der deutschen Zwietracht. Politische Probleme rund um den 20. Juli 1944; Heidelberg. 1953.

⁹ Cm. W. Ulbricht. Zur Geschichte der neuesten Zeit. Berlin. 1955; O. Winzer. Zwolf Jahre Kampf gegen Faschismus und Krieg. Berlin. 1955 (русский перевод; М. 1956); Е. Бродский. Заговор 20 июля 1944 г. и социальный характер гёрделеровской оппозиции. 1949. Диссертация.

¹⁰ Gerhard Ritter. Carl Goerdeler und die deutsche Widerstandsbewegung. Stuttgart. 1955. Г. Риттер принадлежит к старшему поколению немецких историков (родился в 1888 г.) и на протяжении своей жизни опубликовал много работ, пользующихся широким распространением. Среди них можно упомянуть: "Stein. Eine politische Biographie". Stuttgart. 1931; "Die Weltwirkung der Reformation". Leipzig. 1941; "Machtstaat und Utopie". Munchen. 1940; "Luther. Gestalt und Tat". Munchen. 1943; "Die Neugestaltung Europas im XVI. Jahrhundert". Berlin. 1950; "Vom sittlichen Problem der Macht". Bern. 1948; "Staatskunst und Kriegshandwerk. Das Problem des "Militarismus" in Deutschland". Munchen. 1954.

¹¹ См. статью В. Ульбрихта в "Neues Deutschland" от 20 июля 1955 года.

ром" лишь по некоторым вопросам более второстепенного характера, а главное, инстинктивно чувствовало и отчасти понимало, что "размах" Гитлера в области внешней политики грозит стране беспримерной катастрофой.

Катастрофу надо было предупредить, но как? На этот счет у друзей Гёрделера имелись различные планы и проекты, но в одном все правое крыло было едино: дело должно было быть сделано без участия масс, за спиной народа. А если так, то перед единомышленниками Гёрделера оставалась только одна возможность: "перевоспитание" Гитлера с помощью морально-политического воздействия на него, а в случае неудачи этого - дворцовый переворот. Наличие подобной дилеммы нашло свое яркое отражение в эволюции самого Гёрделера: сначала он подавал Гитлеру "Памятные записки", в которых рекомендовал перестройку нацистского режима, но когда в результате этого сам Гёрделер был удален с поста обербургомистра Лейпцига, он в конце концов пришел к выводу о необходимости устранения Гитлера.

Такой вывод, естественно, повел к сближению Гёрделера с оппозиционными элементами в верхушке вермахта, ибо в обстановке гитлеровской Германии только военные располагали реальными возможностями для совершения дворцового переворота.

К чему стремились заговорщики? Прежде всего к устранению Гитлера, а также его ближайших сотрудников, особенно Геринга и Гиммлера. Но что значило "устранить Гитлера"? Одни хотели убить его, другие - арестовать и предать суду. Сам Гёрделер долго не соглашался на убийство, только с большим трудом и после длительных колебаний он в конце концов санкционировал такой шаг.

Число лиц, вовлеченных в заговор, все увеличивалось; гестапо пронюхало об опасности и поспешило принять свои меры. Начались обыски и аресты. 17 июля 1944 г. в числе арестованных оказался и сам Гёрделер¹² . Однако три дня спустя, 20 июля, одному из представителей левого крыла заговорщиков, Штауфенбергу, все же удалось устроить покушение. Известно, что оно окончилось неудачно, все участники заговора, в том числе Гёрделер и Штауфенберг, поплатились жизнью.

Первым шагом заговорщиков в случае их успеха должно было быть образование нового правительства во главе с Гёрделером. В книге Г. Риттера приведено несколько вариантов состава такого правительства (стр. 601 - 602), но всем им свойственна одна общая черта: то должно было быть солидно-консервативное (без гитлеровских молодчиков) правительство капиталистов, помещиков и старых генералов. Конечно, "для связи с массами" в составе его предусматривался один социал-демократ из бывших лидеров профсоюзов, но ему отводился декоративный пост заместителя премьера без портфеля.

Что должно было предпринять такое правительство? Книга Г. Риттера не оставляет на этот счет никаких сомнений. "План состоял, - пишет Г. Риттер, - в том, чтобы, "создав дыру" на западном фронте, облегчить союзникам прорыв... Речь шла не о ликвидации фронта или капитуляции. Скорее, имелось в виду установление путем переговоров с генералами Эйзенхауэром и Монтгомери, без санкции Гитлера, военного перемирия. В нем должно было бы быть предусмотрено очищение занятых (немцами. - И. М. ) западных областей, отвод германской армии за западный вал, немедленное прекращение воздушных бомбардировок родины и открытие переговоров о мире" (стр. 392)¹³ .

Проще говоря, будущее правительство Гёрделера собиралось заключить сепаратный мир с США и Англией, разбить враждебную Германии коалицию и с остатком сил, а может быть, и при поддержке англосаксов сопротивляться СССР.

Как представляли себе заговорщики будущее государственное устройство Германии?

¹² Для характеристики Гёрделера как политического деятеля и как человека показательно, что после ареста, как признает Г. Риттер, он явился для гестапо "источником сведений, обширность которых вызывает удивление" (стр. 410). Доводы Г. Риттера, предназначенные для оправдания или полуоправдания такого поведения Гёрделера, нельзя признать убедительными (подробности см. в рецензии Р. Рудольфа и Т. Зайферта ("Zeitschrift fur Geschichtswissenschaft". Berlin. 1956. H. I, стр. 188 - 202).

¹³ Аналогичные сведения сообщает и В. Гёрлиц в своей книге "Вторая мировая война" (т. II, стр. 272 - 273).

Ясное представление об этом дает "Записка" Гёрделера от сентября 1944 г., которая приведена полностью в книге Риттера (стр. 553 - 560). Общегерманский рейхстаг должен был выбираться весьма своеобразно: половина депутатов - путем прямых всеобщих выборов лицами не моложе 25 лет, другая половина - на съездах "областей" путем четырехстепенных выборов. Депутат должен был быть не моложе 35 лет, постоянно проживать в своем избирательном округе и иметь пятилетний стаж работы в общинном самоуправлении. Наряду с рейхстагом предусматривалась верхняя палата, имеющая одинаковые права с нижней Она должна была включать представителей от профессий, университетов, церковных корпораций, хозяйственных объединений и т. п., а также "до 50 выдающихся немцев всех сословий, в возрасте 50 лет, назначаемых главой государства". Правительство должно было назначаться также главой государства и не нести ответственности перед палатами. Оно могло бы издавать законы без согласия палат. Вопрос о том, быть ли Германии монархией или республикой, оставался открытым.

Так по приводимым Г. Риттером документам выглядела конституция, которую в случае своего успеха хотели ввести в действие лидеры "движения сопротивления". Это была какая-то фантастическая смесь средневековья с фашизмом XX столетия. Это было гораздо хуже, чем конституция Бисмарка, на основе которой управлялась кайзеровская империя. Лидеры генеральского заговора хотели устранить Гитлера, но они явно собирались сохранить значительную долю гитлеризма¹⁴ .

Можно положительно относиться ко всякой попытке борьбы против гитлеровского режима, откуда бы она ни исходила и какие бы формы ни носила, можно с уважением относиться к личному мужеству людей, жертвовавших жизнью при осуществлении таких попыток (в том числе и попытки 20 июля 1944 г.), однако историческая оценка каждой попытки требует принципиальной объективности.

Истинной задачей заговора, руководимого Гёрделером, была попытка спасти германский империализм от разгрома в особо трудный для него момент, дать ему возможность отсидеться, передохнуть, набраться сил и, дождавшись благоприятной международной ситуации, вновь заняться грабежом и разбоем.

*

Историки говорят приглушенным тоном и в завуалированных выражениях, но люди, стоящие ближе к практической политике, более прямолинейны.

В майской книжке за 1955 г. известного журнала "Geopolitik", игравшего столь крупную роль в гитлеровские времена и опять возродившегося в Западной Германии, помещена программная статья в связи с десятилетием окончания второй мировой войны. Она принадлежит перу бывшего обербургомистра западного Берлина историка Фриденсбурга, и в ней мы читаем следующее: "Можем ли мы надолго примириться с существованием немецкого дерева, на котором недостает столь важных и цветущих ветвей, как Силезия или Восточная Пруссия? Можем ли мы примириться с Германией, политический и духовный центр тяжести которой лежит на ее западной периферии, а не в Берлине, который всегда был и в любое время может снова стать не только географическим центром, но и исходным пунктом могущественных духовных, экономических и политических течений?.. До сих пор, пока части нашего народа под давлением внешней силы пребывают вне нашего государства, наша историческая задача остается невыполненной"¹⁵ .

Итак, журнал "Geopolitik" уже прямо грозит третьей мировой войной! Так переводятся на язык практической политики наукообразные мифы ученых-историков.

Однако в обстановке наших дней, когда треть человечества стоит под знаменем социализма, когда силы мира охватывают большинство человечества, нет фатальной неизбежности войн. Народы многому научились за минувшие 40 лет. Они не хотят третьей мировой войны и, надо думать, сумеют найти достаточно эффективные средства для ее предупреждения.

¹⁴ Группа Штауфенберга выдвигала иной, более демократический проект послевоенного устройства Германии (см. указанную статью В. Ульбрихта).

¹⁵ F. Friedensburg. Preussentum und Reichsidee Zehn Jahre nach dem Zusammenbruch. "Geopolitik". 1955. Mai-Heft.

Публикатор:

Постоянная ссылка для научных работ (для цитирования):

Найденный поисковым роботом источник:

Автор(ы) публикации - И. М. МАЙСКИЙ:

Комментарии: