Libmonster ID: UA-517

Заглавие статьи Из истории СССР. ЗАБЫТОЕ ВОССТАНИЕ
Автор(ы) А. Полканов
Источник Борьба классов,  № 4, Апрель  1935, C. 78-88

Больше ста лет назад, 3 июня 1830 г., в Севастополе произошло массовое восстание матросов флотских и рабочих экипажей, солдат, ремесленников и "прочего простого звания людей"; город был захвачен восставшими и в течение нескольких дней находился в их руках.

Несмотря на большие размеры восстания и его политическую окраску оно как-то совершенно выпало из поля Прения наших историков революционного движения. Между тем, это было первое массовое восстание в России в XIX в., огромное большинство участников которого состояло из матросов и их жен. Руководителями его были также матросы. Этот "всеобщий мятеж", напомнивший Николаю I столь ненавистное ему восстание декабристов,, представлялся настолько важным и опасным, что он "повелел" держать его в строгой тайне от населения. По приказу Николая I, не только самая расправа с участниками восстания производилась тайно, но даже "сентенции (т. е. мотивированный приговор. - А. П.) военного суда, - как писал в своем донесении царю главный командир Черноморского флота, адмирал Грейг, - не только были скрыты от начальства Черноморского флота, но не были даже об'яснены подсудимым". 1

1

В Севастополе, основанном в 1783 г. в качестве главного порта Черноморского флота, к тридцатым годам XIX в. было около 30 тыс. населения.

Город был окружен слободками: Артиллерийской, Корабельной, Каторжной. Против Графской пристани прилепилась слободка с выразительным названием "Хребет беззакония". В городе жили офицеры, чиновники и торговцы2 ; на "Хребте беззакония" и в других слободках ютилась беднота: отставные, матросы и бывшие солдаты с семьями, мелкие отставные чиновники, матросские и солдатские жены и вдовы, яличники, ремесленники, мелкие торговцы, рыбаки и т. п.

Жизнь в слободках проходила в страшной нужде, голод здесь был частым гостем.

Вот как описывает Корабельную слободку 1830 г. современник: "Зайдешь в другую, третью, десятую лачужку - видишь тот же быт жильцов, ту же бедность," те же лишения, сырость, грязь, холод, и обогреться нечем. Лачужки примостились к крутому скату горы или под навесом скалы: тыл в земле, фасад только снаружи"3 .

В то же, время население этих слободок состояло в значительной части из людей, прошедших 25-летнюю службу, во флоте. Они приобретали некоторую техническую квалификацию, бывали заграницей, видели иные порядки чем в крепостной России.

В военном флоте как и в армии царили жесточайшая "палочная" дисциплина, мордобой и порка. "Варварство командиров пароходов, - пишет современник севастопольского восстания, - доходило до того, что в морозные дни приказывали раздевать догола чуть провинившихся матросов, класть на пушки и пороть линьками до такой


1 В основу настоящей статьи легли преимущественно материалы Ленинградского исторического архива по фондам адмирала Грейга и корпусных командиров. В дальнейшем ссылки на них будут кратко оговариваться в текст.

2 В. Ф. Головачов "История Севастополя как русского порта", стр. 233. СПБ. 1872.

3 Н. Закревский "Фрегат "Штандарт". 1830. Записки врача. "Морской сборник" N 4, стр. 294. 1861.

стр. 78

степени, что некоторые умирали через два часа."1

Недовольство и глухая ненависть матросов к своим начальникам особенно возросли в связи с турецкой войной, начавшейся в 1828 г. В тяжелой военной обстановке матросов кормили недоброкачественными продуктами, что привело к массовым заболеваниям среди матросов. В 1829 г. высшее начальство из Петербурга вынуждено было назначить расследование. Адмирал Грейг оправдывался, что "показания о худости сухарей на фрегате "Флора" оказались легкомысленного происхождения от упрямства" (?!) и что якобы "из всего Черноморского флота только в 17-м рабочем экипаже оказалось 100 кулей муки худого качества" (фонд Грейга, д. 21). Но факты - упрямая вещь, и их трудно скрыть: после севастопольского восстания властям все-таки пришлось арестовать многих поставщиков и подрядчиков за злоупотребления в снабжении продовольствием2 .

Материальное положение матросов рабочих экипажей было несколько лучше, но "палочная" дисциплина в них была та же. В составе рабочих экипажей были преимущественно высококвалифицированные и более развитые по тому времени мастеровые: столяры, слесаря, плотники, кузнецы и т. д. Неудивительно, что рабочие экипажи дали большее количество подсудимых по восстанию (470 чел.), "ежели флотские экипажи" (385 чел.).

2

Во время войны в русской действующей армии и в Бессарабии вспыхнула чума. Боясь появления чумы в Черноморском флоте, соприкасавшемся с зараженными местностями, генерал-губернатор князь М. С. Воронцов распорядился взять в карантинное оцепление не только порт, но и весь Севастополь.

С 17 июня 1829 г. был введен строгий карантинный режим, хотя в городе случаев заболевания чумой не было. Карантинный режим был чрезвычайно выгоден начальникам карантинного оцепления, карантинным чиновникам, полиции и торговцам, так как он сопровождался повышением жалованья, специальными суточными, раздачей чинов и орденов и открывал неограниченные возможности для всевозможных взяток, злоупотреблений и спекуляций.

Все тяжелые последствия карантинного режима обрушивались, главным образом, на населявшую слободки бедноту, которая добывала себе пропитание летними полевыми работами и поденщиной в пригородных имениях. С момента установления карантина все эти заработки отпали. Таким образом, слобожане были обречены на голодную и холодную зиму. Между тем чума не появлялась.

Карантинная контора, чтобы продлить карантинный режим, старалась, как удостоверяет флотский начальник города, контрадмирал Сальти, "обыкновенные болезни показать чумными". "В течение пяти месяцев, - писал адмирал Грейг в главный штаб, - люди не слышали, чтобы болели и умирали естественной смертью, а кто бы ни умирал в командах и на дому, об'являлись за чуму" (фонд Грейга, Д. 21).

Больные, попадавшие в чумный карантин, находились в жутких условиях. Людей "простого звания" и нижних чинов помещали "в сараи без полов, потолков, окон и печей в позднее осеннее время, делая здоровых больными" (там же). Поэтому Павловский мыс, где находился чумный карантин, "казался для людей могилой". "От одних только слов "чумный, отправить на Павловский мыс!" умирали люда от страха перед неизбежной смертью" (фонд Грейга, д. 21).

Собранный 1 декабря 1829 г. в Севастополе совет из 15 врачей констатировал: "Явления знаков" на больных людях, ныне и прежде свидетельствованных, не есть чумные, не имеющие даже особой прилипчивости. Но если в карантине и замечается оная (т. е.


1 Кондораки "В память столетия Крыма. Первые годы нашего господства в Крыму", стр. 212. М. 1883.

2 Между прочим, из дальнейшего мы увидим, что адмирал Грейг, беспощадно осуществлявший во флоте "палочную" дисциплину и покровительствовавший интендантским злоупотреблениям, при выяснении причин восстания откровенно разоблачал штатское чиновничество с целью отвлечь внимание от себя.

стр. 79

смерть) то это происходит от содержания сих страдальцев в нынешнее зимнее время в холодном и сыром сарае, где истинно не только немощный, но и самый здоровый подвергнется неминуемой смерти"1 . Этот официальный протокол чрезвычайно ярко рисует бесчеловечное отношение к больным, которых надо было во что бы то ни стало превратить в чумных.

Власти забраковали протокол медицинского совета. Было приказано "признать существование чумы и принимать против нее меры, указанные высшим медицинским начальством"2 . В январе 1830 г., с назначением нового военного губернатора Сталыпина, в карантин стали отправлять не только больных, но и всех, кто жил с ними в одном доме. Имущество отправленных в карантин должно было сжигаться, но на деле его чаще всего присваивали полицейские и карантинные чиновники. Возвращавшиеся из карантина оставались без крова и без всяких средств к существованию.

10 марта 1830 г, в Севастополе было предпринято "всеобщее оцепление города", которое потом неоднократно повторялось вплоть до 27 мая. При проведении этого мероприятия никто не имел права выходить из своего дома. На это время были закрыты даже церкви. Но тяжесть "всеобщего оцепления" падала на трудящихся, так как привилегированным слоям населения даже в этом случае предоставлялись всякие льготы.

Цены на все продукты повысились в несколько раз. Самый способ снабжения давал новые возможности для злоупотреблений и спекуляций. Жителям слободок продукты доставлялись особыми квартальными комиссарами на дом. "Отпускали провизию вовремя только тем, которые давали взятки, а бедным доставляли около полуночи самое негодное"3 . Голод среди жителей слободок достигал таких размеров, что поднялся открытый ропот против высшего начальства, карантинных чиновников и продовольственных комиссаров.

Опасаясь на этой почве волнений, Воронцов приказал образовать специальную продовольственную комиссию для снабжения наиболее нуждающихся хлебом, дровами и сеном. Однако это "благое намерение" мало помогло народу и явилось лишь новым источником наживы для чиновников. "Большим бедным семействам давали продовольствия и дров мало, а денег ничтожное количество, а некоторым семьям отпускалось всего достаточно".4 Многие из бедноты за все время оцепления "получили по одной мерке муки на семью и по одной - двум вязанкам дров, другие деньгами по 40- 50 коп., а многие и вовсе ничего не получили" (фонд Грейга, д. 22). Отпускавшийся провиант был зачастую "совершенно негодный, мука горькая, с песком, к употреблению негодная, и ее выбрасывали" (там же). Жители слободки вынуждены были за бесценок продавать спекулянтам свое имущество, скудная же мебель шла на топливо. По удостоверению следственной комиссии Грейга жители слободок "сожгли уже столы, скамейки, сундуки, кровати, полы и даже из крыш выламывали куски дерева" (там же).

Карантинные чиновники и врачи, проявляли по отношению к населению чисто садистскую жестокость. "Пользуясь слабостью начальства, - пишет в своем секретном рапорте временный комендант города граф Толстой, некоторые из чиновников и врачей, особенно чиновники Семенов, Ланг и Верболозов, сделались истинными бичами города, часто обращались с жителями жестоко и всюду находили чуму, всякого больного признавали чумным" (фонд Грейга, д. 21). В течение года, начиная с 18 июня 1829 г., в таких бесчеловечных условиях жило большинство населения Севастополя.

11 марта 1830 г. в Артиллерийской слободке были заподозрены в чуме и отправлены на Павловский мыс жена и дочь матроса Полярного. По свидетельству доктора Закревского, у них на самом деле было обычное для Севастополя заболевание рожистым воспалением лица, от которого обе вскоре выздоровели.


1 Хартахай "Женский бунт в Севастополе". Журнал "Современник", стр. 372. N 10 за 1866 г.

2 Кондораки. Цит. соч., стр. 213.

3 Там же, стр. 214.

4 Н. Закревский. Цит. соч., стр. 307.

стр. 80

Севастополь в первое половине XIX в.

Сам Полярный с младшей здоровой дочерью в карантин идти отказался и оказал вооруженное сопротивление: когда его хотели отвести насильно, он забаррикадировался в своем доме. На место прибыли военный генерал-губернатор Сталыпин и вицеадмирал Патаниоти, по приказанию которых отряд, оцепивший дом, открыл стрельбу через окна. Полярный стал отстреливаться, убил лейтенанта Делаграматика и опалил выстрелом самого Сталыпина. В конце концов, Полярный был схвачен и тут же, на месте, расстрелян.

Этот случай показывает, до какого отчаяния были доведены жители слободок. В массах начинало складываться убеждение, что надо самим искать выхода из создавшегося невыносимого положения.

После расстрела Полярного возбуждение масс сильно возросло. Боясь повторения случаев сопротивления, высшее начальство города распорядилось отобрать у жителей все, "что было похоже на какое-либо оружие".

3

Наконец, 27 мая 1830 г. "карантинное всеобщее оцепление" было снято со всего города, за исключением Корабельной слободки, которая была оставлена в оцеплении до 3 июня. Но уже 31 мая в связи с "подозрительной" смертью одной старухи начальство города не только продолжило оцепление еще на две недели, но всем жителям слободки было предложено выйти за город и устроиться в лагере до тех пор, пока их вещи и дома подвергнутся окурке хлором. Очевидно, жандармерии стало известно, что на 3 июня в слободке готовится какое-то выступление, и власти города решили изолировать слобожан, воспользовавшись первым подвернувшимся случаем. Предположения эти находят себе подтверждение в дальнейших событиях.

Это нелепое и жестокое распоряжение переполнило чашу народного терпения и послужило толчком к массовому вооруженному выступлению, подготовка к которому, по всем данным, велась заранее.

2 июня жители слободки заявили, что они согласны на двухнедельный карантин, но с условием, "чтобы оставить их при одной, прежде бывшей страже оцепления, а прочие команды и пушки, приготовленные по приказанию военного губернатора, удалить".

стр. 81

Соглашаясь продлить карантин, слобожане требовали предоставления им возможности свободных сношений с городом. Вероятно, поняв, что в требовании слобожан что-то кроется, начальство отказалось удовлетворить его и еще более усилило оцепление слободки.

У нас нет подробных данных о том, что делалось в это время в самом городе. Однако мы знаем, что еще задолго до этого в городе поговаривали вслух о предстоящих событиях. Так, квартальный надзиратель Худешов еще "с неделю перед бунтом заметил о ропоте и волнении народа" (фонд корпусных командиров, д. 22). Это было уже после снятия всеобщего оцепления, когда, казалось, отпало главное основание для ропота всех жителей. Об этом же свидетельствует донесение о севастопольских событиях жандармского майора Локателли шефу жандармов Бенкендорфу; в донесении он указывает, что 30 мая таврический гражданский губернатор Казначеев, приезжавший в Севастополь, настойчиво убеждал Сталыпина принять решительные меры "для укрощения в самом начале буйного действия" (фонд 343, д. 4). Таким образом, ясно, что уже за несколько дней до продления оцепления Корабельной слободки губернатору было известно о подготовке в Севастополе какого-то "буйного действия", для предотвращения которого требовались "решительные меры". На возбуждение среди "простого звания людей" есть и еще целый ряд указаний. Об этом говорится в рапорте на имя графа Воронцова "высочайше утвержденной следственной комиссии": "Ад'ютант Сталыпина, поручик Орлай, видел по улице матросов 29-го флотского экипажа (наиболее активные участники восстания. - А. П.), толпившихся большими кучами, которые, будучи разогнаны, грозили ему из казармы" (фонд Грейга, д. 21). Около того же времени несколько человек этого экипажа кричали квартальному надзирателю Юрьеву: "Скоро ли откроют огонь, мы только того и ожидаем, мы готовы" (там же). Контрадмирал Скальковский также видел "недалеко от Губернских и Георгиевских казарм пять или шесть куч матросов, а также частью рассыпавшихся по косогору, которым велел разойтись" (там же).

Более полны и определенны сведения о подготовке к восстанию в Корабельной слободке. Здесь подготовка сразу же после нового оцепления приняла массовый характер. В оцепленной слободке осталось около трехсот матросов флотских и рабочих экипажей, которые по роду своей службы не были знакомы с условиями пехотного боя. Вожаки восстания занялись обучением матросов сухопутной тактике. Все мужское население слободки было разбито на три отряда. Во главе первого отряда стоял квартирмейстер 37- го флотского экипажа Тимофей Иванов, игравший руководящую роль в восстании и пользовавшийся огромным авторитетом среди населения. Другим отрядом руководил отставной боцман яличник Шкуропелов, третьим - унтерофицер 34-го флотского экипажа Пискарев. Обучение всех трех отрядов поручено было шкиперскому помощнику, унтерофицеру Кузьмину, который "распоряжался предохранительной частью, ставил мужчин во фронт и расставлял на тех пунктах, которые по общему рассуждению казались удобными для вторжения в слободку" (там же). "Ночью Кузьмин учил бунтовщиков маршировке, различным эволюциям." 1 Таким образом Корабельная слободка представляла собой нечто вроде осажденной крепости. В ней шли военные приготовления и было организовано караульное охранение. В намерения "осажденных" не входило прорвать военную цепь: их действия сводились к тому, чтоб не допустить вторжения войск в слободку.

2 июня, пишет Хартахай, "бунтовщики составили род военного совета, на котором определили как время начатия действий, так и план самых действий. Тут же составили список всех лиц, которые должны пасть жертвой народного озлобления. Первым по списку значился военный губернатор, генерал-лейтенант Сталыпин, затем следовали чины продовольственной комиссии, члены медицинского совета, далее, следовали флотский начальник и, наконец, начальник


1 Хартахай. Цит. соч., стр. 383.

стр. 82

карантинной линии и карантинные чиновники"1 .

Начало восстания было назначено на вечер 3 июня, когда заканчивались работы в адмиралтействе.

Всей подготовкой к восстанию - "военным советом" и восстанием, - повидимому, руководила какая-то организованная группа лиц, именовавшаяся "Доброй партией". Упоминание об этой партии мы встречаем в делах о севастопольском мятеже несколько раз. Так, по требованию "Доброй партии" поп Гаврилов дал подписку об отсутствии чумы в городе, а также некоторые свидетели по делу показывали, что один из отрядов шел под знаменем "Доброй партии".

Невольно возникает мысль, не являлась ли организация севастопольского восстания отзвуком восстания декабристов. Возможно, что членами "Доброй партии" были некоторые из декабристов Южного общества из младшего командного состава и рядовых, попавшие сюда при раскассировании зараженных "декабристской заразой" полков. Повторяем, что это - лишь наше предположение, не находящее пока подтверждения в материалах о восстании. Во всяком случае, несомненно, что организация, именовавшаяся "Доброй партией", существовала и играла руководящую роль в восстании, имея свой центр в Корабельной слободке. Именно из слободки рано утром 3 июня было послано в город напоминание о начале восстания вечером, сигналом к которому должен был послужить колокольный звон в одной из городских церквей. Отсюда же, из Корабельной слободки, была передана инструкция, как надо поднимать народ на восстание. Инструкция эта была передана пятью юнгами, в женском платье пробравшимися сквозь оцепление. Юнга Соловьев, арестованный после выполнения им поручения, показал при допросе, что в бунте "будут участвовать арнауты (из греков-арнаутов был составлен Балаклавский батальон пограничной охраны. - А. П.) и татары, содержавшие охранительную цепь со стороны Южной бухты, и что чины 28-го, 33-го и 39-го экипажей к тому присоединятся" (фонд Грейга, д. 22). Подробностей данной ему инструкции Соловьев не выдал.

Военное начальство, получив от Соловьева сведения о готовящемся "буйном действии", поспешило расставить по городу караулы и увеличить оцепление Корабельной слободки. Оцепление было доведено до трех батальонов пехоты при двух пушках. Для охраны дома Сталыпина днем был выставлен специальный отряд из 52 солдат. Однако высшее начальство города, повидимому, не было по-настоящему осведомлено о плане восстания, так как сосредоточило все внимание и силы на Корабельной слободке. По плану же, восстание должно было начаться именно в городе, и руководители восстания вполне сознательно отвлекали слободкой внимание начальства.

4

3 июня с раннего утра "мятежники" были уже готовы к восстанию. Но оно началось только в семь часов вечера. С "Хребта беззакония" спустилась вооруженная чем попало толпа и, смяв выставленный для защиты дома Сталыпина отряд, ворвалась в дом. Губернатор был сброшен с балкона во двор и убит, а труп выброшен на улицу.

Пока шла расправа с военным губернатором, две женщины бросились к соборной колокольне и начали звонить в колокол.

Таким образом, восстание началось точно по намеченному плану: с набата и убийства губернатора.

Услыхав колокольный звон, рабочие 17-го и 18-го рабочих экипажей разбили в адмиралтействе ворота и, вооружившись топорами, кирками, ломами, свайками и просто дубинами, выбежали на улицу и присоединились к толпе. Восставшие тотчас разделились на два отряда. Один направился к дому вицеадмирала Патаниоти, другой - к казармам 29- го, 39-го и других флотских экипажей. Эти экипажи были выстроены во фронт офицерами, пытавшимися таким способом удержать матросов от выступления. Появление вооруженного отряда "мятежников"


1 Хартахай. Цит. соч., стр. 383.

стр. 83

расстроило ряды матросов. Они расхватали с козел ружья и с криками "ура!" бросились по направлению к Корабельной слободке.

Услыхав донесшиеся из города набат и крики "ура!", командующий оцеплением слободки, полковник Воробьев, привел свои части в боевой порядок и выдвинул вперед пушки- с зажженными фитилями. В это время в тылу солдат внезапно появилась вооруженная толпа матросов. Воробьев отдал приказ стрелять в "мятежников", но солдаты не выполнили приказания. Матросы быстро прорвали фронт и, захватив пушки, начали отнимать у солдат ружья. "Где ваши начальники, - кричали матросы, - и какие они для вас? Если хорошие, не тронем, а если плохие, - убьем!" (фонд корп. ком., д. 73, А). Солдаты выдали полковника Воробьева, который был убит на месте, но не позволили убить двух офицеров, сказав, что эти офицеры хорошо относятся к солдатам.

"Штабом" восстания был дом одного из руководителей восставших, Тимофея Иванова. Сюда в течение ночи приводили арестованных (семью попа Кузьменко, купцов и др.) и привозили имущество из разгромленных домов. Всю ночь в дом Иванова приходили и уходили матросы и вожаки восстания. Здесь же и раньше происходили "сходбища" руководителей восстания.

Большой интерес представляет следующий факт. Руководители восстания - Чадин и Тимофей Иванов - предложили штабскапитану Перекрестову, за которого заступились солдаты, не позволив его расстрелять, взять над ними командование. В одном официальном документе прямо говорится, что они, "озабочиваясь будущностью оного преступного предприятия, предлагали ему (Перекрестов у) в течение дня принять над ними начальство" (фонд Грейга, д. 22).

Сам Перекрестов также рассказывает в своих показаниях об этом предложении восставших: "Чадин взял меня за руку, говорил тихо: "В городе теперь все за нас (за кого "за нас"? За "Добрую партию"? - А. П.). Скажи, что завтра начать. Можно, кажется, все сделать, особливо, давши знать в Константинополь; сейчас турки с флотом здесь будут" (фонд корп. ком., 73, А). Перекрестов не принял этого предложения и, воспользовавшись оказываемым ему доверием, убежал из-под ареста за город с частью арестованных солдат.

Часть солдат из оцепления присоединилась к матросам, и три слободских отряда под предводительством Иванова, Шкуропелова и Пискарева стали искать подлежащих казни по составленному списку. Характерно, что в этот список был внесен слободской поп Кузьменко, которому удалось скрыться. Кузьменко был настолько ненавистен жителям слободки, что искать его приходили все три отряда. Отряд Шкуропелова разгромил дом "живодера"-чиновника Степанова. Сам Степанов был выдан своими денщиками и убит. В это же время отряд Пискарева разгромил дома купцов Зотова и Попова. Оба купца были арестованы и посажены в дом Иванова. После разгрома купеческих домов все три отряда отправились через Павловский мыс в город. Между тем весь город был уже в руках восставших. Правительственные войска оставались нейтральными или присоединялись к восставшим. При первой вести, что "убивают офицеров и генералов", офицеры в одиночку или с небольшими отрядами бежали за город, а не успевшие бежать попрятались, переодевшись в платье денщиков. Полиция во главе с полицмейстером Грушицким первая бежала за город. Некоторые чиновники и карантинные врачи, чувствовавшие себя виновниками в злоупотреблениях, также поспешили скрыться. Вот почему несмотря на огромное озлобление населения из 30 подлежавших смерти было убито только 7. Кроме того несколько человек было ранено, некоторые отделались побоями.

Восставшие потребовали от имени "Доброй партии" от протопопа Софрония подписки, что "в городе нет и не было чумы". Такую же подписку восставшие взяли и от городского головы Носова и др. Этот своеобразный "юридический" документ, повидимому, нужен был руководителям восстания для морального оправдания убийства

стр. 84

чиновников и представителей власти, которые под видом борьбы с чумой грабили народ.

Не найдя большинства из присужденных к смерти, "мятежники" удовлетворялись полным разгромом их жилья: Эта классовая расправа с угнетателями характерна тем, что при ней не допускалось никаких грабежей. Денщики высших военных чиновников (вицеадмирала Патаниоти и др.) показали, что "из вещей ничего не трогали" (фонд корп. ком., д. 57), лишь из некоторых разгромленных квартир вещи сносились в дом Иванова, очевидно, для распределения между теми, чье имущество было сожжено во время карантина. Восставшие разгромили 28 домов и квартир: 9 офицерских, 7 купеческих, 10 квартир карантинных и медицинских чиновников, 2 квартиры продовольственных комиссаров. Вначале репрессии применялись только по отношению к лицам, внесенным в список "советом", но вскоре матросы флотских и рабочих экипажей, составлявшие главную массу восставших, выдвинули лозунг "Бей и коли офицеров!" Пойманных офицеров стали не только разоружать, но и убивать.

Весть, что "убьют всех генералов и офицеров", быстро облетела город. Не успевшие бежать офицеры ходили переодетыми в солдатское платье. Матросы задерживали всех вызывавших подозрение. Рядовой Макаревич показал на следствии: "Попались мне два матроса и спрашивают: "Что, ты, может, какой офицер?" Держат меня, говорят: "Признавайся, а то поведем в адмиралтейство" (там же).

Обыски продолжались до утра. С утра город как будто внешне успокоился.

Днем произошла своеобразная "демонстрация". Жители Корабельной слободки (главным образом женщины) потребовали, чтобы духовенство города отслужило в соборе молебен. Требование было выполнено. После молебна толпа с иконами прошла по всем улицам города. Навстречу ей выходили солдаты, отдавая честь ружьями "на караул".

Фактически вся власть была в руках восставших, полиция отсутствовала, офицеры прятались по окрестностям и на кораблях. Так продолжалось до 7 июня, когда к городу были стянуты со всего Крыма большие военные силы. Жандармский майор Локателли доносил своему шефу Бенкендорфу, что 5 июня к городу прибыли Симферопольский гарнизон, Егерский полк и Балаклавский батальон. Город казался спокойным, но все "начальство не имело силы распоряжаться по своей воле". Генерал Тимофеев из Феодосии доносил в штаб армии: "Писал мне 6 июня (таврический губернатор. -А. П.) прислать войска, чтоб приступить к прекращению буйства и безначалия, в сем городе продолжающегося" (там же).

До самого 7 июня трупы Сталыпина и Воробьева не были похоронены, так как "мятежники" не позволяли хоронить их с почестью и "требовали похоронить по - карантинному, как хоронили умерших от чумы" (там же). Только 7 июня трупы были похоронены, но и то "не с полной почестью".

Восставшие делали несколько попыток прорвать фронт военного оцепления вокруг города, но эти попытки окончились неудачей. Силы были слишком неравны: войска оцепления насчитывали около 3 тыс. чел.; кроме того к городу было стянуто до 2 тыс. пехоты и кавалерии и 1,5_ тыс. татар под командой мурз.

Восставшие не имели твердого плана военных действий и часто не знали, что им делать. На этой почве уже с первых дней восстания возникли разногласия среди его руководителей. Так например 5 июня в Корабельную слободку явились два офицера с намерением взять стоявшие у дома Иванова пушки. Часть восставших категорически отказалась их выдать. Более всех не желали отдать пушки слесарь Фролов и один из руководителей восстания (повидимому, Иванов). Но большинство настояло на выдаче пушек под расписку с оговоркой, что "пушки возвращены добровольно" (фонд корп. ком., д. 73, А).

Военное командование, узнав через лазутчиков о настроении восставших, решило двинуть в город 12-ю пехотную дивизию. Оно не ошиблось в своих расчетах: вступившие в город войска не встретили никакого сопротивления.

стр. 85

5

Вслед за вступлением в город правительственных войск началась расправа с участниками восстания. Была создана военно-государственная комиссия под председательством генерала Джерве. Суду было предано 1580 чел., из них: матросов-412, мастеровых рабочих экипажей-970, солдат-145, матросских и солдатских жен и вдов - 423, разного оружия офицеров (за бездействие и соучастие в восстании)-46 и "разного звания людей"- 84.

Несмотря на огромное количество подсудимых военно-судная комиссия быстро закончила следствие и вынесла приговоры, а с 11 августа, после утверждения их Николаем I, начались казни.

Приговор военно-судной комиссии был чрезвычайно жесток: из невоенных 75 чел. были приговорены к смертной казни, а остальные - к наказанию шпицрутенами по 3 тыс. ударов (что также было равносильно смерти), к ссылке в каторжные работы и на поселение в Сибирь, к наказанию кнутом, розгами и т. д.; из военных и морских чинов 29-го флотского экипажа к смерти было приговорено 80 человек; к смерти же приговаривались каждый десятый из 17-го и 18-го рабочих экипажей, остальные должны были понести наказания шпицрутенами, палками, ссылкой в каторжные работы, арестантские роты и т. д.

Однако обстоятельства, предшествовавшие восстанию несмотря на старания следственной комиссии затушевать и извратить их, были настолько всем известны, а злоупотребления властей по отношению к населению настолько вопиющи, что утвердить такой чудовищный приговор не решился даже Воронцов. Он конфирмовал только 7 смертных казней. В отношении матросов он заменил смертную казнь 10 матросов 29-го флотского экипажа проведением их шесть раз сквозь" строй в 500 человек, т. е. 3 тыс. ударов, остальные ссылались на каторгу. Из 17-го и 18-го рабочих экипажей ссылались на каторгу 10 чел., многие отправлялись в арестантские роты в крепость Бобруйска. Из 430 осужденных женщин 375 были приговорены к гражданской смерти и ссылке на

Наказание шпицрутенами. Рис. Яноша.

стр. 86

каторжные работы или поселению в Сибирь. Отправлялись арестанты к месту отбытия наказания поздней осенью, в самых тяжелых условиях. Достаточно указать, что "многие были доставлены из Севастополя в Симферополь босыми."1

Однако судебными приговорами не кончалась расправа. Николай I остался недоволен конфирмациями Воронцова и "повелеть соизволил принять и другие меры для истребления духа своеволия и непокорности, столь неожиданно оказавшиеся на самом деле". Царь приказал "всех женатых нижних чинов, находящихся в Севастополе, равно и имеющих там собственные дома, перевести в Херсон, а женам их и всем прочим женщинам, живущим в так называемых слободках, выдать паспорта и выслать их из Севастополя, куда кто пожелает, слободки же уничтожить совершенно. Всех отставных нижних чинов, поселившихся в Севастополе, отправить с их имуществом и семействами в Керчь и поселить их в сем городе и окрестностях его. Детей мужеского пола, участников бунта всех состояний, старше пяти лет, передать в распоряжение графа Витте для отсылки через военное поселение в батальон военных кантонистов"2 .

Все женатые матросы, против которых вообще не было никаких улик и вина которых состояла лишь в том, что они проживали в слободках, вместе с женами и малолетними детьми были высланы в количестве 4200 чел. не в Херсон, а в Архангельск, а дети их старше восьми лет были отданы в батальоны кантонистов. Лишенные имущества и высланные из города, женщины скитались вокруг города и умирали от холода и голода, так как был издан бесчеловечный приказ, воспрещавший жителям близлежащих деревень пускать их к себе и кормить (фонд Грейга, д. 22).

После этой жесточайшей расправы с восставшими оставалось наградить палачей и душителей восстания, которые, выполняя волю Воронцова и царя, сделали все, чтобы затушевать истинные причины восстания и злоупотребления чиновников. Это и было сделано с необыкновенной щедростью. Наиболее крупные награды ввиде аренды (пожизненная пенсия, равная доходу с крупного имения) получили полковник Херхеулидзев и генерал Тимофеев. Остальные были награждены "выражением высочайшего благоволения", денежными наградами от 150 до 5 тыс. руб., годовыми окладами содержания, чинами и орденами. По неполным данным, были награждены 72 офицера, 23 медицинских чиновника и бесчисленное множество гражданских чиновников вплоть до почтовых"3 . Так к богатству, награбленному царскими чиновниками во время карантина, прибавлялось солидное "законное" вознаграждение и "выражение высочайшего благоволения".

6

Описанное нами восстание 1830 г. нужно рассматривать, увязывая его с массовыми движениями двадцатых и тридцатых годов XIX в., являвшимися политическим протестом против дворянского крепостного строя, против николаевской системы жесточайшего угнетения масс. Севастопольское восстание занимает среднее место между такими, чисто стихийными народными возмущениями, как выступление Семеновского полка в 1820 г., волнения крепостных крестьян и посессионных рабочих, так называемые "холерные бунты", и такими восстаниями, как декабристское и польское 1830 г. Насколько оно представлялось опасным Николаю I, видно из того, что он приказал доносить ежедневно курьерами в главную квартиру (за 3 тыс. верст) "о ходе дел при Севастополе".

Севастопольское восстание резко отличалось от современных ему "холерных бунтов", стихийно возникавших и направленных главным образом против медицинских чиновников. Политический характер этого восстания виден из того, что оно было направлено не только против отдельных офицеров и чиновников, но и вообще


1 Крымархив. Фонд канцелярии губернатора, д. N 405. 1830 г.

2 Хартахай. Цит, соч., стр. 394.

3 Крымархив. Фонд канцелярии губернатора, д. N 653, 1831 г.

стр. 87

против всех властей и офицерства. По словам таврического губернатора Казначеева, "были ниспровержены все власти в городе"1 , а Кондораки прибавляет, что "чернь" расправлялась не только с представителями власти, но и с зажиточным купечеством."2

В этом восстании имеется еще одна чрезвычайно характерная черта. Это- отсутствие "патриотических" чувств после удачной войны с Турцией. Наоборот, чрезвычайно тяжелое, бесправное положение в николаевской крепостнической России порождает у руководителей восстания мысль: соединившись с трудящимися татарами (которые сами уже не разделали попытки к восстанию), отдаться под власть Турции. Необходимо отметить огромную роль, которую играли в восстании женщины, главным образом матросские жены и вдовы. Они не только принимали активное участие в восстании и его подготовке, но многие из них стояли во главе отрядов во "время ночных обысков. Наконец, важно подчеркнуть, что восстание было заранее подготовлено, намечено и имело во главе руководства группу под названием "Добрая партия", состоявшую главным образом из матросов и мастеровых.

Восстание потерпело неудачу, так как оно не имело для успеха соответствующих социальных предпосылок. Пролетариат еще только рождался как класс, а между тем "опыт всех революций и всех движений угнетенных классов... учит нас, что только пролетариат в состоянии об'единить и вести за собой распыленные и отсталые слои трудящегося и эксплуатируемого населения"3 на борьбу с самодержавием, на борьбу с капитализмом, за социализм.


1 Крымархив. Фонд канцелярии губернатора, д. N 653.

2 Кондораки. Цит. соч., стр. 33.

3 Ленин. Т. XXIV, стр. 14.


© elibrary.com.ua

Постоянный адрес данной публикации:

https://elibrary.com.ua/m/articles/view/Из-истории-СССР-ЗАБЫТОЕ-ВОССТАНИЕ

Похожие публикации: LУкраина LWorld Y G


Публикатор:

Василий П.Контакты и другие материалы (статьи, фото, файлы и пр.)

Официальная страница автора на Либмонстре: https://elibrary.com.ua/admin

Искать материалы публикатора в системах: Либмонстр (весь мир)GoogleYandex

Постоянная ссылка для научных работ (для цитирования):

Из истории СССР. ЗАБЫТОЕ ВОССТАНИЕ // Киев: Библиотека Украины (ELIBRARY.COM.UA). Дата обновления: 29.05.2014. URL: https://elibrary.com.ua/m/articles/view/Из-истории-СССР-ЗАБЫТОЕ-ВОССТАНИЕ (дата обращения: 28.03.2024).

Комментарии:



Рецензии авторов-профессионалов
Сортировка: 
Показывать по: 
 
  • Комментариев пока нет
Похожие темы
Публикатор
Василий П.
Киев, Украина
863 просмотров рейтинг
29.05.2014 (3591 дней(я) назад)
0 подписчиков
Рейтинг
0 голос(а,ов)
Похожие статьи
VASILY MARKUS
Каталог: История 
2 дней(я) назад · от Petro Semidolya
ВАСИЛЬ МАРКУСЬ
Каталог: История 
2 дней(я) назад · от Petro Semidolya
МІЖНАРОДНА КОНФЕРЕНЦІЯ: ЛАТИНСЬКА СПАДЩИНА: ПОЛЬША, ЛИТВА, РУСЬ
Каталог: Вопросы науки 
7 дней(я) назад · от Petro Semidolya
КАЗИМИР ЯҐАЙЛОВИЧ І МЕНҐЛІ ҐІРЕЙ: ВІД ДРУЗІВ ДО ВОРОГІВ
Каталог: История 
7 дней(я) назад · от Petro Semidolya
Українці, як і їхні пращури баньшунські мані – ба-ді та інші сармати-дісці (чи-ді – червоні ді, бей-ді – білі ді, жун-ді – велетні ді, шаньжуни – горяни-велетні, юечжі – гутії) за думкою стародавніх китайців є «божественним військом».
9 дней(я) назад · от Павло Даныльченко
Zhvanko L. M. Refugees of the First World War: the Ukrainian dimension (1914-1918)
Каталог: История 
12 дней(я) назад · от Petro Semidolya
АНОНІМНИЙ "КАТАФАЛК РИЦЕРСЬКИЙ" (1650 р.) ПРО ПОЧАТОК КОЗАЦЬКОЇ РЕВОЛЮЦІЇ (КАМПАНІЯ 1648 р.)
Каталог: История 
17 дней(я) назад · от Petro Semidolya
VII НАУКОВІ ЧИТАННЯ, ПРИСВЯЧЕНІ ГЕТЬМАНОВІ ІВАНОВІ ВИГОВСЬКОМУ
Каталог: Вопросы науки 
17 дней(я) назад · от Petro Semidolya
ТОРГОВО-ЭКОНОМИЧЕСКАЯ ПОЛИТИКА ЕС В СРЕДИЗЕМНОМОРЬЕ: УСПЕХИ И НЕУДАЧИ
Каталог: Экономика 
26 дней(я) назад · от Petro Semidolya
SLOWING GLOBAL ECONOMY AND (SEMI)PERIPHERAL COUNTRIES
Каталог: Экономика 
32 дней(я) назад · от Petro Semidolya

Новые публикации:

Популярные у читателей:

Новинки из других стран:

ELIBRARY.COM.UA - Цифровая библиотека Эстонии

Создайте свою авторскую коллекцию статей, книг, авторских работ, биографий, фотодокументов, файлов. Сохраните навсегда своё авторское Наследие в цифровом виде. Нажмите сюда, чтобы зарегистрироваться в качестве автора.
Партнёры Библиотеки

Из истории СССР. ЗАБЫТОЕ ВОССТАНИЕ
 

Контакты редакции
Чат авторов: UA LIVE: Мы в соцсетях:

О проекте · Новости · Реклама

Цифровая библиотека Украины © Все права защищены
2009-2024, ELIBRARY.COM.UA - составная часть международной библиотечной сети Либмонстр (открыть карту)
Сохраняя наследие Украины


LIBMONSTER NETWORK ОДИН МИР - ОДНА БИБЛИОТЕКА

Россия Беларусь Украина Казахстан Молдова Таджикистан Эстония Россия-2 Беларусь-2
США-Великобритания Швеция Сербия

Создавайте и храните на Либмонстре свою авторскую коллекцию: статьи, книги, исследования. Либмонстр распространит Ваши труды по всему миру (через сеть филиалов, библиотеки-партнеры, поисковики, соцсети). Вы сможете делиться ссылкой на свой профиль с коллегами, учениками, читателями и другими заинтересованными лицами, чтобы ознакомить их со своим авторским наследием. После регистрации в Вашем распоряжении - более 100 инструментов для создания собственной авторской коллекции. Это бесплатно: так было, так есть и так будет всегда.

Скачать приложение для Android