В развитии кубинской революции, как в фокусе, отразились такие явления и процессы современного этапа мировой истории, как бурное развитие и углубление антиимпериалистической национально-освободительной борьбы, подъем революционного движения трудящихся в странах капитала, превращение мировой социалистической системы в решающий фактор мирового развития и ее успешная борьба за предотвращение мировой термоядерной воины. Это стало главной причиной того всемирного резонанса, который получила кубинская революция, той незатухающей борьбы, которая идет вокруг ее уроков.

По мере развития событий на Кубе росла появляющаяся на Западе литература о кубинской революции и в то же время менялся характер этой литературы. Вначале это были в основном сенсационные, подчас бездумно-восторженные, а порой покровительственно-благожелательные статьи об экзотических "бородачах", неких робинах гудах XX века¹ . Потом вслед за книгами, описывающими историю борьбы с диктатурой Батисты и ход революционных преобразований на Кубе, стали появляться работы аналитического плана² . Возникали различные концепции кубинской революции (подчас немедленно опровергавшиеся ее дальнейшим развитием). И то обстоятельство, что работы буржуазных авторов становились с каждым полугодием все более критическими и враждебными по отношению к ней, было чрезвычайно показательно.

В настоящее время антикубинская литература типа книг махрово-контрреволюционных (образцом ее может служить опус Н. Вейля³ ) или развивающих тезис о "преданной революции" насчитывает уже десятки названий. Многие из этих книг заслуживают обстоятельного критического разбора⁴ . Вместе с тем написано немало книг, авторы которых, бесспорно сочувствуя революции и выступая против угрозы американской интервенции, порой неверно судят об уроках и опыте революции на Кубе⁵ . Выступая, как правило, с позиций мелкобуржуазных, порой ревизионистских, эти писатели, публицисты, общественные деятели противопоставляют обычно свою трактовку революции тем или иным основополагающим положениям марксизма-ленинизма. На этой основе делаются выпады против коммунистических партий, подчас атакуется тот или иной аспект развития кубинской революции.

С другой стороны, свой "вклад" вносят в эти наскоки и догматики различных разновидностей.

¹ См., например, статьи H. Matthews в "New York Times" (февраль 1959 г.), материалы в "Paris Match" (сентябрь 1957 г., март и апрель 1958 г.) и др. В том же духе выдержаны книги: J. Dubois. Fidel Castro: Rebel or Dictator? New York. 1959; R. Brayan. Castro, Cuba and Justice. New York. 1959.

² См. J. Valdes Miranda. Cuba revolutionaria. La Habana. 1959; J. Wright Mills. Listen, Yankee! New York. 1960; L. Emiro Valencia. Realidad y perspectivas de revolution cubana. La Habana. 1961; H. Matthews. The Cuban Story. New York. 1961.

³ N. Weyl. Red Star above Cuba. New York. 1961.

⁴ Это в первую очередь "Революция Кастро" Т. Дрейпера и "Вторжение на Кубу" К. Мейера и Т. Шульца. Th. Draper. Castro?s Revolution. (Myths and Realities). London - New York. 1962; C. Meyer, T. Szulc The Cuban Invasion. (The Cronicle of Disaster). New York. 1962.

⁵ См. J. P. Sartre. Ouragan sur le sucre. ("France-soir", 1960); C. Julien. La revolution cubaine. Paris. 1961; R. Demagny. Cuba, l?exil et la ferveur. Paris. 1962.

Как мутному потоку антикубинской пропаганды⁶ , так и субъективистскому, антимарксистскому толкованию уроков кубинской революции призвана противостоять марксистско-ленинская литература. Вполне понятно, что сначала и в ней преобладал не анализ, а просто правдивый рассказ об истории и свершениях кубинской революции, об ее воздействии на ход событий в Латинской Америке. Многочисленные книги, вышедшие в СССР и других социалистических странах, книги коммунистов из стран Запада и Латинской Америки знакомили широкие массы читателей с тем, что собой представляет кубинская революция, с историей, экономикой и культурой Кубы⁷ . Такого рода книги также были необходимы.

Теперь наступил следующий этап работы, требующий перехода к глубокому анализу того, что, как и почему произошло на Кубе, к теоретическому обобщению опыта кубинской революции. Чем дальше шла она вперед, тем более необходимым становилось научное изучение каждого из периодов ее развития. Чем в большей мере уроки Кубы становились материальной силой в революционном движении Латинской Америки, тем более жгучей становилась потребность уяснить, в чем же эти уроки заключаются. Чем быстрее росла груда контрреволюционной литературы, тем глубже должен был идти марксистский скальпель, чтобы вскрыть порочность и фальсификаторский характер ее концепций. Ряд шагов в этом направлении был предпринят в некоторых советских исследованиях. Большой интерес представляют также статьи, опубликованные в 1960 - 1963 гг. в органе ЦК Итальянской компартии "Унита" и работа секретаря ЦК Коммунистической партии Уругвая Р. Арисменди о месте и значении кубинской революции в мировом и латиноамериканском революционных процессах⁸ .

Во второй половине 1962 г., в период острейшего международного кризиса, развернувшегося вокруг Кубы, появились новые работы о кубинской революции. В первую очередь хочется отметить в этой связи книгу главного редактора французского марксистского журнала "La Nouvelle critique" Жака Арно "Куба и марксизм"⁹ . Эта работа написана после поездки автора на Кубу, она базируется на широком круге письменных и устных источников и носит четко выраженный аналитический и полемический характер. Проблемы ставятся (и, как правило, решаются) автором достаточно глубоко, творчески и остро. Оперативность, с которой была написана книга, почти не отразилась на ее качестве: автору при исследовании проблем кубинской революции, очевидно, помогла недавняя его работа над монографиями о Парижской коммуне и о революции во Вьетнаме¹⁰ .

⁶ Только за первую половину 1962 г. на Западе вышло до десятка книг буржуазных авторов на эту тему (M. Rivero. Castro?s Cuba. Washington. 1962; J. Dumur. Cuba. Lausanne. 1962; L. Sauvage. L?autopsie de castrisme. Paris. 1962; вышеуказанные книги Дрейпера, Шульца - Мейера и т. д.). Обзор новейших буржуазных работ о Кубе, вышедших в США, см. Б. М. Мерин. Новейшие американские работы о кубинской революции. "Вопросы истории", 1963, N 5.

⁷ См. такие изданные в СССР работы, как Дж. Норт. Кубинская революция (М. 1960); его же. Куба - надежда континента (М. 1961); А. Варела. Куба революционная (М. 1962); сборник "Куба" (М. 1961), а также книги В. Е. Тихменева, В. М. Чичкова и др.

⁸ R. Arismendi. Los problemas de la revolucion Latinoamericana. Montevideo. 1962. Важную роль в исследовании закономерностей развития кубинской революции сыграла в свое время книга американских левых социалистов Л. Губермана и П. Суизи "Куба. Анатомия революции" (L. Huberman and P. Sweezy. Cuba. Anatomy of Revolution. New York. 1960). Заслуга авторов этой книги состоит в том, что они поставили ряд проблем кубинской революции и выдвинули тезис о неизбежности быстрого развития Кубы к социализму. Оправдался и ряд других прогнозов, содержащихся в книге, которая в целом сыграла большую роль в пропаганде идей кубинской революции. В то же время книге присущи серьезные методологические изъяны. Авторами, например, даже не ставится вопрос об исторических традициях революционного и рабочего движения Кубы; весьма односторонне и недиалектически решается проблема социальной базы революции на первом ее этапе и т. д. Частичная предубежденность авторов по отношению к коммунистам также наложила на книгу свой отпечаток, резко снижающий ее научную значимость. В ряде вопросов она смыкается с мелкобуржуазными концепциями кубинской революции.

⁹ J. Arnault. Cuba et le marxisme. Essai sur la Revolution cubaine. "La Nouvelle critique". Numero special (IX - X). Paris. 1962. 206 p.

¹⁰ J. Arnault. La Commune de Paris. Paris. 1961; ejusd. In "La Nouvelle critique". Numero special (1). 1962.

Первые две главы книги посвящены дореволюционной Кубе (до 1953 г.) - как ее "общегражданской" истории, так и истории ее рабочего и освободительного движения. Цель этих глав отнюдь не ограничивается простым ознакомлением читателя с историческим фоном событий. В анализе прошлого страны, традиций и особенностей ее рабочего и революционного движения Ж. Арно нащупывает те отправные положения, исходя из которых можно объяснить многое в последующих событиях, в первую очередь ту своеобразную расстановку классовых и политических сил, которой характеризовались начальные этапы кубинской революции. Этим этапам - событиям 1953 - 1958 гг. - посвящены следующие две главы книги. Они призваны ответить на группу взаимосвязанных (и весьма острых) вопросов: о расстановке классовых и политических сил в стране в этот период, о позиции рабочего класса и компартии, о социально-политической сущности "Движения 26 июля" и о его эволюции. Основное содержание этой части книги может быть резюмировано следующим образом.

Революционное движение на Кубе после 1952 г. возглавила группа революционной интеллигенции, прежде всего студенчества (что было связано с устойчивой исторической традицией), руководимая Фиделем Кастро. Это были в основном выходцы из средних слоев и даже из буржуазно-помещичьих семей. Движение имело свою идеологию, базировавшуюся на гуманизме и воинствующем антиимпериализме, или, иными словами, на идейном наследии Хосе Марти, и в то же время воспринявшую ряд элементов марксизма, в первую очередь теорию классов и марксистско-ленинское учение о государстве. В основе тактики движения лежало положение о том, что "большой мотор революции" - движение масс - должен быть "запущен" с помощью "малого мотора" - вооруженной борьбы группы революционеров.

В конкретных условиях Кубы курс на вооруженную борьбу как на главную форму развития демократической революции оказался правильным путем¹¹ . Ж. Арно не дает "концентрированного" ответа на вопрос, в чем же заключались эти условия, и не соотносит своих заключений по этому поводу с анализом латиноамериканской ситуации в целом. Но элементы такого ответа в книге все же содержатся. Каковы же эти условия? В первую очередь это та общая обстановка, которая характеризует нынешнюю стадию революционного процесса в Латинской Америке в целом - "перезрелость" объективных предпосылок для демократической революции, предельная острота и обнаженность классовых противоречий, начавшийся кризис традиционной социально-экономической и политической структуры стран континента¹² . Но кубинской действительности были присущи и другие, дополнительные объективные факторы, которые сделали партизанскую борьбу возможной и необходимой, факторы, которые в большинстве других стран континента также существуют, но в ослабленном виде.

Это прежде всего сила, свежесть и массовость традиций революционно-освободительной борьбы (1868 - 1898 гг.), борьбы, опиравшейся на сознательные действия масс, на инициативу трудящихся, борьбы, базой которой была деревня, а главной формой - партизанская война¹³ . Во-вторых, характерной чертой политической жизни на Кубе была особая коррумпированность буржуазного государственно-партийного механизма, всесторонне обусловленная полным экономическим и политическим подчинением Кубы империализму США. Государственный аппарат Кубы на протяжении десятилетий был кормушкой для буржуазных партий, пришедших к власти. Партии эти всегда представляли собой (и массы имели достаточно времени и опыта, чтобы убедиться в этом) лишь клики политиканов, главной целью которых было разграбление государственной казны, клики, постоянно и открыто нарушавшие свои обещания, данные избирателям, раздираемые беспринципной борьбой за синекуры. Политика, выборы и т. п. были на Кубе прежде всего бизнесом, самой прибыльной коммерцией в стране. Особая гнилость государственного аппарата, "фатальная", фактически узако-

¹¹ См. F. Castro. El Partido unido de Revolution Socialista. La Habana. 1962, pp. 11 - 12, 19 - 22. См. также доклад Б. Рока на VIII Национальной Ассамблее Народно-социалистической партии Кубы в 1960 году (Б. Рока. Куба - свободная территория Америки. М. 1961, стр. 35).

¹² См. "Вторая Гаванская декларация". "Правда", 6 февраля 1962 года.

¹³ См. "Manual de capacitacion civica". La Habana. 1960, pp. 209 - 215, 227 - 239; А. М. Зорина. Из героического прошлого кубинского народа. М. 1961, стр. 32 - 34, 99 - 102, 108, 155 - 179, 193 - 203.

ненная продажность президентов и министров, засилье военщины привели к крайней дискредитации политической, избирательной, парламентской борьбы и соответствующих обещаний, посулов, иллюзий в глазах широчайших масс (стр. 19 - 21, 27 - 28, 91). Они не верили в возможность изменить что-либо через госаппарат, через традиционные каналы. Напротив, в их сознании все сильнее укоренялась мысль о необходимости "взрыва" существующего порядка.

Далее. Для Кубы середины 50-х годов было характерно острейшее противоречие между сравнительно высоким политическим (демократическим) сознанием масс, их политической активностью, наличием у них сильной революционной традиции (национально-революционные войны в 1868 - 1898 гг., революционные взрывы в 1933 - 1934 гг., широта влияния компартии в 30 - 40-е годы объясняют силу и устойчивость этой традиции) и крайне реакционным, открыто проимпериалистическим, террористическим режимом Батисты. Разница потенциалов в политической жизни страны была большей, чем где-либо в Латинской Америке. Не меньшей была сила контрастов в социальной жизни страны, контрастов, отделявших Гавану от кубинской деревни, роскошнейшие дворцы богатейшей плутократии Латинской Америки - от хижин безработных и умирающих от голода батраков¹⁴ .

Развертыванию партизанской борьбы в стране способствовала и сама классовая структура кубинского общества с ее многочисленным и боевым сельскохозяйственным пролетариатом¹⁵ и слабость влияния католической церкви в кубинской деревне. Даже некоторые отрицательные (с точки зрения первоначального развития революции) моменты, связанные со слабостями рабочего движения в стране, с реакционной однородностью ее вооруженных сил, тоже превращали партизанскую борьбу в единственно возможный в тех условиях путь к победе.

Имелось и еще одно важное обстоятельство, во многом облегчившее развитие вооруженной борьбы и победу демократической революции. Дело в том, что к "Движению 26 июля" примкнула известная часть буржуазии Кубы, требовавшая демократизации управления страной, восстановления политических свобод и т. д. (стр. 78, 87, 88, 202). Другая часть ее, тесно связанная с партиями, правившими до батистовского переворота 1952 г., и находившаяся в традиционной оппозиции к правительству, сотрудничала с этим движением отчасти в своих кастовых целях, а отчасти страхуя классовые интересы буржуазии в целом. Значительные слои буржуазии и даже помещиков, а также империалистические круги заняли как бы нейтральную, до поры до времени сдержанную позицию по отношению к революции¹⁶ . Да и правительство США, почти до конца поддерживавшее диктатуру Батисты и уверенное, что в любом случае армия будет гарантом ситуации на Кубе, в самый последний момент, несмотря на крах своей прежней политики, воздержалось от прямой интервенции¹⁷ .

Все это в значительной мере объяснялось тем "доверием", которое внушало буржуазии социальное происхождение большинства лидеров "Движения 26 июля"¹⁸ ,

¹⁴ "Этот контраст объясняет то накапливавшееся годами напряжение, взрыв которого привел к насильственной революции", - отмечают буржуазные публицисты К. Мейер и Т. Шульц (указ. соч., стр. 12).

¹⁵ См. "Рабочее движение в капиталистических странах. 1959 - 1961 гг.". М. 1961, стр. 205 - 206.

¹⁶ "Буржуа из Гаваны не поддерживали бы Фиделя Кастро, если бы считали его другом коммунистов. Американские наблюдатели не думают, что Кастро представляет опасность для миллиардных капиталовложений США", - писала 2 января 1959 г. западногерманская "Die Welt". "Тот факт, что США официально провозгласили нейтралитет в гражданской войне полгода назад и ввели эмбарго на ввоз оружия на Кубу, отражает отсутствие какого бы то ни было доказательства значительного проникновения коммунистов в движение Кастро", - отмечал в те же дни американский журнал "New Republic". "У нас нет данных, что внутри движения Кастро есть какие-либо организованные коммунистические элементы или что сеньор Кастро сам находится под коммунистическим влиянием", - говорил 31 декабря 1958 г. заместитель государственного секретаря США Р. Руботэм в Комитете безопасности американского сената.

¹⁷ См. F. Castro. El partido unido..., pp. 7, 30, 38.

¹⁸ "Большой удельный вес лиц из среднего класса в "Движении 26 июля" ведет к тому, что обвинение повстанцев в том, что они являются агентами коммунизма, воспринимается как чепуха теми, кто знаком с участниками движения", - писал К. Мейер в январе 1959 г. (см. "American Opinion", 1963,. N 1, p. 19).

гибкой политикой последних, направленной на достижение единства всех антибатистовских сил, и первоначальной тактической "умеренностью" лозунгов "Движения"¹⁹ . Кроме того, следует помнить, что до событий на Кубе ни правящие классы латиноамериканских стран, ни империалисты США не верили в самую возможность победы народной, антиимпериалистической революции на континенте, тем более в непосредственной близости от Соединенных Штатов. История освободительных движений на континенте знала лишь мучеников или победителей, становившихся либо предателями, либо оппортунистами. Это тоже притупляло бдительность части правящих классов и на Кубе, и в других латиноамериканских странах, и в США, привычно надеявшихся "приручить" лидеров "Движения 26 июля" или отделаться от них²⁰ .

Рабочий класс, и в первую очередь сельскохозяйственный пролетариат Кубы, приняв активнейшее участие в борьбе против диктатуры Батисты, явился одной из решающих сил революции. Особенно велика была его роль на заключительной стадии борьбы²¹ . Кубинские коммунисты всегда решительно выступали против диктатуры Батисты. Но рабочий класс не возглавил революцию; значительная часть городского пролетариата оставалась пассивной. Революционный же авангард пролетариата - Народно-социалистическая партия (НСП) не дала сразу правильного ответа на вопрос о том, какая форма борьбы является в условиях Кубы главной, определяющей.

Ж. Арно убедительно доказывает клеветнический характер ряда измышлений относительно позиции НСП или мотивов ее политики, которые имеют хождение в буржуазной литературе. Вместе с тем он обстоятельно, вскрывая исторические корни явлений, анализирует подлинные причины такой позиции кубинского пролетариата и НСП в 1953 - 1958 годах. Это в первую очередь "экономистские", узкоцеховые настроения, сильные в дореволюционный период в рабочем классе Кубы, особенно в городском пролетариате, питаемые и старыми традициями анархо-синдикализма и теми особенностями местной политической жизни, которые или отвращали людей от политики, или развращали их (стр. 32, 48, 90 - 91). Росту подобных настроений в 40 - 50-е годы способствовали резкий перепад между жизненным уровнем города и деревни, влияние (особенно сильное в Гаване) идеологии "американского образа жизни" и худших тенденций американского рабочего движения - от гангстеризма в профсоюзах до "невмешательства в политику". Эти тенденции и порожденная ими политическая индифферентность специально культивировались пробатистовскими элементами (так называемыми мухалистами), возглавившими профсоюзы после вытеснения оттуда коммунистов²² . Полностью преодолеть подобные настроения НСП в то время не смогла. Неверное же решение НСП проблемы выбора формы борьбы²³ (НСП исходила из того, что Батиста мог быть свергнут лишь всеобщей революционной стачкой или благодаря победе оппозиции на выборах) было обусловлено рядом иных, подчас весьма сложных факторов. В наиболее общем виде причину этой ошибки НСП, очевидно, следует искать в недостаточно глубоком анализе кубинской действительности 50-х годов и местных традиций революционного движения, в механическом заимствовании

¹⁹ См. речи Фиделя Кастро от 1 и 20 декабря 1961 г. ("Revolution", 2 и 22.XII.1961).

²⁰ См. статью Э. Че Гевара в журнале "Verde Olivo" (сентябрь 1960). "Как использует Кастро свои возможности - неясно, - писала "Manchester Guardian" 2 января 1959 года. - Некоторые из его заявлений были очень радикальны, но так часто говорят все, рвущиеся к власти в Латинской Америке". "Кастро не имеет намерения национализировать собственность, ни кубинскую, ни иностранную. Иностранные капиталовложения будут приветствоваться"; "Кастро - продукт западной цивилизации и не имеет намерения стать коммунистом"; "Куба Кастро, несомненно, смотрит на Запад, ища у него поощрения, руководства, помощи", - уверяли американские журналы и газеты в январе 1959 г. (см. "American Opinion", 1963, N 1, pp. 14, 16, 19). "Если бы какой-либо политический пророк предсказал появление коммунистического режима на Кубе в дни победы над коррумпированным и жестоким режимам Батисты, он был бы посажен в сумасшедший дом", - писал М. Риверо (op. cit., p. 5), представитель буржуазной оппозиции Батисте, бежавший впоследствии в США.

²¹ См. речь Фиделя Кастро на X съезде Конфедерации трудящихся Кубы (КТК) (Ф. Кастро. Речи и выступления. М. 1961, стр. 162).

²² См. Б. Рока. Указ. соч., стр. 28 - 29.

²³ См. там же, стр. 25, 33.

опыта революций, происходивших в другое время и в других условиях. Сказались и такие специфически кубинские особенности, как легалистские тенденции в НСП - наследие опыта былого пребывания ее в парламенте, в правительстве, во главе КТК²⁴ ; контраст между "либеральной" политикой Батисты в 1938 - 1944 гг. и антикоммунистическим террором его преемников, помешавший массам быстро распознать деспотический характер режима Батисты после 1952 г.; некритическое перенесение на условия 50-х годов опыта революции 1933 года. Все это затрудняло переход партии к работе в подполье, снижало действенность ее выступлений против диктатуры, мешало ей понять необходимость новых форм борьбы с реакцией²⁵ .

На линии НСП отразились частично и имевшиеся у отдельных ее членов настроения "географического фатализма"; распространенным было мнение, что в условиях Кубы восстание, возглавленное коммунистами, было бы обречено на изоляцию, а затем на поражение²⁶ . Отсюда подчас делался (оказавшийся неверным) вывод о том, что вообще победа социалистической революции на Кубе в данный исторический момент невозможна. Отсюда же проистекало известное самоограничение как в постановке целей борьбы, так и в выборе ее форм (стр. 87, 92, 93).

Среди мотивов, определявших первоначальную политическую линию НСП, немалую роль играло сектантское отношение части коммунистов к "Движению 26 июля", его характеру и возможностям. Эта ошибка (именно она, в частности, обусловила неточное решение вопроса о возможностях социалистической революции на острове) питалась застарелой сектантски-догматической тенденцией в мировом коммунистическом движении, весьма усилившейся под влиянием культа личности и преодолевавшейся постепенно и трудно. Эту тенденцию в НСП укрепляли сектантски-авантюристические позиции ряда участников "Движения 26 июля", его классовая неоднородность. Преодоление "Движением 26 июля" имевших в нем место сектантских и авантюристических тенденций, признание всеми революционными силами правильности (и примата) тактики вооруженной борьбы привело к созданию летом 1958 г. единства в революционном движении. Коммунисты повсеместно включились в эту борьбу. НСП и руководимые ею массовые организации сыграли важную роль на завершающей стадии революции, особенно в ходе январской (1959 г.) всеобщей стачки (стр. 202).

Вторая центральная проблема, занимающая Ж. Арно, - это пути развития кубинской революции в 1959 - 1960 годах. Названия соответствующих глав его книги говорят сами за себя: "Какая революция?", "Новый этап", "Исключительное в кубинской революции". Думается, что это лучшая часть всей работы. Четкость анализа сочетается здесь с лаконичностью, с умелым воссозданием атмосферы революционных событий, с убедительностью полемики. Перед читателем встает восторженная, во многом хаотичная обстановка января 1959 года. Все - революционеры; многим кажется, что борьба уже позади, что отныне революция превращается во всеобщий радостный праздник долгожданных свершений. И рядом - неумолимая объективная логика развития революции, разрушающего призрачное единство первых дней, придающего реальность завоеваниям народа и созидающего прочные основы: будущей Кубы. Антиимпериалистическая, антифеодальная, народно-демократическая революция перерастает в революцию социалистическую. Во второй половине 1960 г. на острове рождается первая в Америке диктатура пролетариата. Год спустя марксизм-ленинизм провозглашается основой идеологии кубинской революции.

В чем же причины этого быстрого развития революции? Джуки Юлиус²⁷ спрашивает, например, не было ли перерастание революции на Кубе "неоправданно поспешным", пишет о "предпочтительности" более медленного ее развития. По существу, этот же вопрос ставится и левым мексиканским публицистом В. Флоресом Олеа²⁸ . С другой стороны, на Западе распространяется версия о том, что будущее кубинской революции

²⁴ См. беседу с К. Р. Родригесом, приводимую в книге Ж. Арно (указ. соч., стр. 92).

²⁵ См. Б. Рока. Указ. соч., стр. 11 - 12.

²⁶ О том, что это опасение имело под собой весьма реальную основу, говорят и высказывания Фиделя Кастро по данному вопросу. См. F. Castro. El Partido unido..., p. 47; ejusd. In "Revolucion", 22.XII.1961.

²⁷ Дж. Юлиус. Бун Кубы. Београд. 1962.

²⁸ "Siempre", 16.XII.1961.

представляло собой в начале 1959 г. своеобразную "чистую доску", что лидеры революции были чужды какой-либо идеологии и что не историческая закономерность, а лишь глупая и негибкая агрессивная политика США толкнула Кубу на социалистический путь.

Ж. Арно полемизирует с этими положениями. Он справедливо утверждает, что ориентация кубинской революции не зависела от политики американского империализма. Изначальная решимость ее руководителей "идти вперед настолько далеко, насколько это будет необходимо, чтобы обеспечить суверенитет Кубы и ее народа", в сочетании с логикой расстановки классовых сил на внутренней и международной арене (большое значение в этой связи автор придает особенностям аграрных отношений на Кубе) - вот что определило основной курс развития революции. Тактика же американского империализма повлияла лишь на ритм (кубинские революционеры не хотели вначале идти так быстро) и специфическую форму развития революционного процесса на Кубе, определяемую тем, что мероприятия социалистического характера принимались "в ответ на давление со стороны США и в соответствии с требованиями национального достоинства". Меры эти представали, таким образом, в глазах масс не как продиктованные "идеологией", но как единственно возможный и достойный ответ Соединенным Штатам в конкретной ситуации. Дискуссия шла на Кубе не по вопросу "за или против социалистического пути", но по вопросу "отступать или не отступать" в борьбе за подлинную независимость (стр. 149 - 150).

Именно борьба против империализма США в наибольшей мере способствовала поляризации классовых сил, росту классового сознания пролетариата и отходу кубинской буржуазии от революции. В то же время "реальность, подлинный характер и мощь социализма, нашедшие свое конкретное выражение в политике СССР и других социалистических стран по отношению к Кубе" (там же), их безоговорочная помощь борьбе кубинского народа за его независимость нанесли смертельный удар по антикоммунизму. И агрессия американского империализма, возглавляющего и олицетворяющего мир капитализма, выступающий в целом против Кубы, и помощь, оказанная Кубе социалистическим лагерем, и в первую очередь Советским Союзом, с разных сторон подводили охваченные патриотическим энтузиазмом массы к выводу о социалистическом будущем своей страны.

Так углубление национально-освободительной борьбы стало главным руслом развития социалистической революции на Кубе. Главным, но не единственным. Автор показывает, как объективный ход всех революционных процессов, будь то борьба за подлинную национальную независимость, осуществление аграрной реформы, строительство национальной экономики, борьба против попыток буржуазии узурпировать власть, нацеливал кубинскую революцию на социалистические решения; показывает, как в ходе революции изменялся ее субъективный фактор.

Читая книгу, мы видим, как отходят от революции и становятся ее злейшими врагами вчерашние буржуазные попутчики, как революция поднимает к активной политической жизни многомиллионные массы трудящихся, просвещает их, воспитывает, расширяет их кругозор, открывает перед ними их возможности. Это относится в первую очередь к кубинскому пролетариату, освобождавшемуся в огне революции от своих былых слабостей, изгонявшему из своей среды носителей капитулянтской идеологии и политики. Рабочий класс Кубы становился "основным и решающим фактором политической жизни страны", все глубже и яснее понимал, что "не крохи, а политическая власть" является целью его борьбы. С каждым месяцем росло и укоренялось в нем чувство ответственности за судьбы родины и революции²⁹ , чувство хозяина своей страны. Это был трудный, но глубоко закономерный процесс превращения пролетариата в руководящий класс³⁰ .

Исследование развития революционного процесса на Кубе в 1959 - 1961 гг. неразрывно связано в книге Ж. Арно с анализом политической позиции руководителей демократического этапа кубинской революции. В книге убедительно раскрыта диалек-

²⁹ См. речи Фиделя Кастро от 8.XII.1960 и 25.XI.1961. ("Noticias de Hoy", 9.XII.1960, 26.XI.1961).

³⁰ См. об этом подробнее в статье А. Калинина, помещенной в сборнике "Рабочее движение в капиталистических странах. 1959 - 1961 гг.", стр. 219 - 222.

тика политической линии героев Сьерра-Маэстры, доказаны постоянство их исходной позиции (опровергающее версию о пресловутой "преданной революции") и известная эволюция их взглядов в ходе развития революции. Автор показывает, как учатся они сами у революции и как учат массы, какого политического мужества требовало от них неуклонное проведение в жизнь намеченной линии, как последовательность и смелость в борьбе за претворение в жизнь идеалов демократии, гуманизма, национальной и социальной справедливости закономерно привели Фиделя Кастро и большинство других лидеров "Движения 26 июля" под знамя марксизма-ленинизма³¹ . Ж. Арно рассказывает, как в ходе упорной политической и идеологической борьбы против антикоммунизма, сектантства, догматизма, правого оппортунизма создавались предпосылки для полного объединения всех революционных сил Кубы на марксистско-ленинской платформе. Именно в специфике формирования руководящего ядра пролетарской диктатуры на Кубе видит автор главную особенность кубинской социалистической революции. На Кубе, указывает, он, как и во Вьетнаме, "одни и те же люди возглавили и национально-освободительную революцию и ее социалистическое развитие". Но с тою разницей, что на Кубе (впервые в истории мировой социалистической революции) это были первоначально не лидеры рабочей, марксистско-ленинской партии, а "передовые элементы наиболее радикального сектора мелкой буржуазии (самая формулировка эта не представляется нам, правда, оптимальной. - К. М.), которые в ходе развития революции эволюционировали к идеологии пролетариата и остались во главе борьбы уже на новом, социалистическом этапе ее. Это обстоятельство и обусловило столь быстрое развитие кубинской революции"³² . И можно согласиться с автором, когда он предсказывает, что во второй половине XX в. этот пример Кубы не останется, возможно, одиноким.

Итак, не "козни" или "обман" со стороны коммунистов, не "измена" или "наивность" лидеров революции, а объективный ход событий вывел Кубу на социалистический путь. Пример Кубы еще раз показал всеобщность основных положений марксизма-ленинизма и блестяще проиллюстрировал их. В то же время опыт кубинской революции является сокрушительным ударом по доводам антикоммунистов.

В двух последних главах книги, посвященных истории социалистической Кубы в 1961 - 1962 гг., ее экономическим проблемам, успехам и трудностям в создании единой партии социалистической революции, Ж. Арно верен своей манере: он подходит к революции как к объективному процессу, раскрывает связи между различными явлениями; его изложение отличается широтой исторического кругозора, целеустремленностью и страстностью в полемике.

Конечные выводы автора глубоко оптимистичны. "Не подлежит сомнению, - пишет он, - что кубинская революция черпает из ленинского источника: прямая связь с народом, вера в народ, откровенность, самокритика, гуманизм, жизненность - все это ленинское" (стр. 201).

Основные факты истории кубинской революции изложены в книге достаточно точно, а проблемы, поставленные Ж. Арно, решены в ней в целом верно. Но пробелы в работе все же есть. Это естественно, если вспомнить оперативность, с которой сделана книга, и то обстоятельство, что она успела выйти в свет к моменту кризиса в Карибском море. И все же самые достоинства книги Ж. Арно предполагают "спрос по максимальному счету" с ее автора и не дают возможности умолчать о том, чего в ней нет. Мы имеем в виду, во-первых, неполное освещение таких вопросов, как внешняя политика революционной Кубы, развитие ее отношений с социалистическим миром и с молодыми государствами Азии и Африки. Несколько разочаровывает, пожалуй, анализ автором особенностей (и трудностей) социалистического строительства на

³¹ "Десять лет назад мы не были ни социалистами, ни тем более коммунистами, - говорил Армандо Арт, министр революционного правительства и член руководства Единой партии социалистической революции ("Cuadernos Universitarios". Santiago de Chile, avril 1962). - Мы руководствовались идеями освобождения, справедливости. Идеализм, в какой-то мере - романтизм, вот что характеризовало наше мышление. Впоследствии мы открыли, что, когда эти идеи честно хотят воплотить, претворить в жизнь на практике, - результатом этого становится марксизм".

³² На возможность подобного развития революции кубинские коммунисты указывали еще в октябре 1959 года.

Кубе, развития ее экономики. Это сделано на уровне написанного до сих пор о Кубе, но не более того. Во-вторых, нам кажется, что исследование Ж. Арно выиграло бы, если бы автор попытался более четко сформулировать основные причины быстрого перерастания кубинской революции в социалистическую. Ведь темпы революции, ритм ее определялись не только потребностями борьбы против империализма и реакции (это в книге хорошо показано) и не только мощным воздействием внешних условий (в первую очередь превращением социалистической системы в решающий фактор мирового развития), но и внутренними возможностями развития революции. Решение этой проблемы в книге Ж. Арно "не синтезировано", а ряд аспектов ее не упоминается вовсе. Следует отметить в этой связи, что на Кубе возможность столь быстрого развития революционного процесса была обусловлена, в частности, силой социальных и политических контрастов, развалом прежних буржуазных партий и конституционных учреждений, скомпрометировавших себя в глазах масс, и другими факторами, о которых говорилось выше. Не меньшую роль сыграло и то обстоятельство, что демократическая революция на Кубе победила в результате вооруженной борьбы; это позволило сломать старую государственную машину и тем самым "развязать руки" революции. В том же направлении действовали и такие разнородные факторы, как специфика аграрных отношений; особая острота антиимпериалистической традиции в стране; сравнительно (с другими малыми странами континента) высокий уровень экономического развития и политического сознания масс, правильная, унитарная политическая линия как НСП, так и руководителей "Движения 26 июля".

Наконец, нам представляется, что кубинская революция недостаточно соотнесена в книге с развитием мирового революционного процесса в Латинской Америке. Ж. Арно не ставит важнейшего вопроса о том, почему именно на Кубе и именно в 50-е годы произошла революция. Автор не ставит своей задачей вскрыть самые общие закономерности, историческую обусловленность этой революции, не подчеркивает качественную определенность нового этапа революционного движения на Кубе. Внимание Ж. Арно скорее приковано к проблеме преемственности революционной борьбы на острове, к тому, как (и почему именно так, а не иначе) свершилась революция, а не к вопросу о том, почему она произошла. Из поля зрения Ж. Арно практически выпала проблема "Куба и Латинская Америка". Правда, он уделил ей одну страницу в заключение. Следует, очевидно, согласиться с автором и там, где он говорит о значении кубинского опыта для преодоления идей "географического фатализма" в революционном движении континента, и там, где он указывает на малую вероятность "механического повторения" пути Кубы другими революциями континента. Но от такой книги ожидаешь все же большего в постановке и решении столь важного и животрепещущего вопроса. Пока же читатель вряд ли поймет, почему именно в Латинской Америке произошла в наши дни социалистическая революция и почему первой из стран континента пошла по этому пути именно Куба.

Нам кажется, что подчас те или иные черты кубинской революции трактуются в книге излишне ограничительно, провозглашаются особенностями, лишь ей присущими, хотя в действительности речь идет о новых процессах гораздо более широкого звучания. Так, Ж. Арно, совершенно правильно акцентируя внимание на той исключительно важной черте кубинской революции, что переход к социалистическому этапу совершился в ней под лозунгами борьбы за упрочение национальной независимости, делает, на наш взгляд, ошибку, объясняя это лишь спецификой системы землевладения на острове. Между тем наличие крупной земельной собственности США на Кубе лишь способствовало более быстрому и четкому выявлению такой закономерности нашей эпохи, как растущее переплетение и взаимопроникновение национального, патриотического и социалистического элементов в современных антиимпериалистических революциях. Народы многих стран вступят, очевидно, на путь социалистического развития, именно преследуя непосредственно цели полного и подлинного национального освобождения, завоевания экономической независимости, преодоления экономической отсталости. Почти не связаны в книге проблемы кубинской революции и с вопросами о мирном сосуществовании двух систем, о превращении мировой социалистической системы в определяющий фактор мирового развития. А ведь эти вопросы имеют самое прямое отношение к главной теме исследования - "Куба и марксизм". Развитие кубинской революции, первой в мире социалистической революции, победившей в условиях географической отдаленности от

основной территориально-политической базы мировой социалистической революции и к тому же не связанной по своему происхождению с мировой войной, на практике продемонстрировало широчайшие возможности мирового революционно-освободительного процесса на современном его этапе. И то, что автор не затронул указанные сюжеты, служит нам объяснением, почему такими узкими, частными, в чем-то противоречащими духу всей книги Ж. Арно представляются его выводы о значении уроков кубинской революции для рабочего и демократического движения в капиталистических странах (стр. 206 - 207).

Можно было бы говорить и о других упущениях автора (в частности, по теме "Куба и мир"). Но напомним, что главным мерилом при оценке книги должно быть не то, чего в ней недостает, а то новое, что она дает по сравнению с другими работами. Глубокая, смелая, страстная книга Ж. Арно, бесспорно, означает серьезный шаг вперед в исследовании революции на Кубе.

Публикатор:

Постоянная ссылка для научных работ (для цитирования):

Найденный поисковым роботом источник:

Автор(ы) публикации - К. Л. МАЙДАНИК:

Комментарии: