Большинство аспектов функционирования униатской церкви привело к эволюционным переменам. В результате культурного влияния в униатской церкви появилось много нововведений, почерпнутых из латинских обрядов, направленных прежде всего на приукрашивание внешних форм. Основной задачей епископов, преследовавших цель сохранения восточной традиции, была верификация содержания литургических книг, уточнение порядка календаря литургий и упорядочение изменений, касающихся религиозной практики.

Most of the aspects of functioning of the Greek-Catholic Church were leading to evolutionary changes. As a result of cultural influences, the Greek-Catholic Church went through a number of innovations, borrowed from the Latin ritual and aimed first and foremost at the decoration of outer forms. The main task of the bishops, striving to preserve the Eastern, Orthodox traditions, was the verification of the content of lithurgical books, making the lithurgical calender more precise and regulating changes in the religious practice.

Ключевые слова: киевская униатская митрополия, епископы-униаты, реформы.

В договорах, подписанных в Бресте (1596 г.) между православной церковью Речи Посполитой и Римом, киевская митрополия получила право на сохранение существующих обрядов [1. Р. 61 - 66; 2. S. 50 - 51]. На момент подписания документа в унию вошли епископы митрополитарного епископства, полоцкий архиепископ, епископы брестско-владимирский и пиньско-туровский. К этому постановлению присоединились также епископы, вступившие в унию в XVII и XVIII вв. (епископства львовское, луцкое и перемышльское). Епископ львовский Иосиф Шумланьский перед принятием присяги при вступлении в унию предварительно ходатайствовал о сохранении восточных традиций. В соглашении, подписанном в 1681 г. с митрополитом Жоховским, условия которого записаны в виде десяти пунктов, первым пунктом прописан постулат сохранения порядка при богослужениях и обрядах [3. S. 41 - 42]. Публикация этого предписания на первом месте свидетельствует о том, что для епархии, принявшей решение вступить в киевскую униатскую митрополию, это дело имело приоритетное значение даже после прошествия несколько десятков лет после подписания унии, ходатайствуя о соблюдении гарантий, подтверженных в акте Брестской унии. Сохранения собственных традиций требовали также епископы, которые с самого начала были верны унии. Статьи, написанные во время епископских соборов хелмского епископства в вось-

Вереда Дорота - канд. ист. наук, преподаватель Естественнонаучного и гуманитарного университета г. Седльце (Польша).

Статья написана в рамках реализации проекта N 2011/03/B/HS3/04845, финансируемого Национальным центром науки Польши.

мидссятых годах XVII в., также содержат постулаты о сохранении традиций при проведении литургий и обрядов.

Культурные преобразования, которые были результатом функционирования в Речи Посполитой униатской церкви и римско-католического костела, содействовали преодолению препятствий и, соответственно, изменениям. Большинство аспектов функционирования униатской церкви привело к эволюционным переменам, касающимся не одного поколения. В результате культурного влияния в униатской церкви появилось много нововведений, почерпнутых из латинских обрядов. Решающую роль в этих изменениях играли епископы, которые, по мнению украинского историка униатской церкви И. Скочиласа, трактовали изменения как инструмент комуникации и как часть более широкой стратегии "внедрения" латинских "нововведений" в русский католический контекст [4. S. 87].

Помимо активного участия в пропаганде нововведений, епископы были уверены в своем видении порядка. Нововведения не преследовали целей изменения с точки зрения теологии. В них предусмотрены способы культурной ассимиляции и создания престижа униатской церкви прежде всего путем приукрашивания форм внешних, образцом которых были латинские обряды. Этому послужили публичные церемонии богородичных образов, торжественное отпущение грехов и юбилеи.

Иерархи интерпретировали новые преобразования в разнообразных контекстах. К сохранению порядка призывал митрополит Леон Кишка (1714 - 1728), аргументируя тем, что униатская церковь обязана сохранить свой обряд в целях убедительности идеи унии для проживающих на соседних с Речью Посполитой землях Козаков, москалей, жителей территории Молдавии [5. Р. 143 - 144].

Помимо множества изменений, проведенных особенно интенсивно в первой половине XVII в., и адаптации их новыми поколениями верующих и духовенства униатской церкви, среди епископов преобладало убеждение о необходимости гарантий неизменности обряда. Епископ архиепископата полоцкого Ясон Юноша Смогожевский в документе, подготовленном от имени униатской иерархии для провинциального Синода, который должен был пройти в Бресте в 1765 г., требовал сохранить греческий обряд [6. Р. 24 - 25]. С этого времени среди иерархов киевской униатской митрополии прослеживается тенденция к приостановлению введения новшеств в обряды, а также к правовому урегулированию существующего порядка. Причины этих изменений следует искать в политической ситуации, которая сложилась после восшествия на трон короля Станислава Августа Понятовского (1764) и в росте влияния православной церкви в Речи Посполитой, которая поддерживалась Россией.

Среди епископства было популярно мнение о возможности переговоров по объединению с православной церковью. Иерархи киевской униатской митрополии ссылались на исторические события, связанные с переговорами по объединению, и достижения в этой сфере отдельных монархов. Об этом свидетельствует письмо архиепископа полоцкого Ясона Юноши Смогожевского, написанное королю Станиславу Августу Понятовскому в 1766 г., в котором он старался убедить новоизбранного короля осуществить нереализованные планы по объединению с православной церковью. Учитывая отношения короля Речи Посполитой с Екатериной II, покровительство этим начинаниям он готов был доверить царице. Архиепископ убеждал короля, чтобы тот, ссылаясь на предшествующий опыт, начал преобразования, которые принесли бы ему вечную славу, а также обеспечили мир внутри государства. Одним из трех основных препятствий в заключении унии с православной церковью, кроме дела filioque и признания власти папы, указывалось "возобновление на Руси порядков и обрядов" [7. S. 97v-99; 8. S. 183 - 189].

Считается, что обуждение иерархами этой концепции и ее восприятие ими как способа защиты от влияния православной церкви в Речи Посполитой стало основ-

ной причиной идеи возвращения к восточной традиции в обрядах и литургии. Эта концепция также свидетельствует об отсутствии политического реализма среди иерархов, считавших Речь Посполитую государством, проводящим суверенную политику и являющимся равноценным партнером в политических переговорах с Россией. Ссылаясь на общие корни христианства, на инициативы по объединению на синодах в Бресте (1596), во Львове (1629), а также на коллоквиуме в Люблине (1680) и опираясь на их поддержку монархами, епископы-униаты не учли ослабления власти короля и уменьшения влияния Речи Посполитой среди новых европейских держав на международной политической арене.

Основной задачей епископов, преследовавших цель сохранения восточной традиции, была верификация содержания литургических книг, уточнение порядка календаря литургий и упорядочение изменений, касающихся религиозной практики. Препятствуя введению практических изменений и новшеств в обрядах митрополит, Ясон Юноша Смогожевский планировал созыв Синода в 1787 г. Вероятно, в связи с предполагаемым участием на Синоде русского посла дата созыва была отсрочена [9. С. 402].

Епископ хелмской епархии Порфирий Скарбек Важиньский (1790 - 1804) с точки зрения права решительно воспрепятствовал новшествам в ритуалах и упорядочиванию существовавшего порядка вещей. Еще перед принятием таинства епископства, как предводитель ордена базилианов, он поручал монахам соблюдать обряды восточной церкви в базилианских монастырях и отказывался вводить новшества, не утвержденные Синодом. Он призывал сохранять молитвы святого Антония Печерского, а также празднование должным образом праздника Покрова Богородицы (1785) [9. С. 553 - 561]. Также он поддержал интервенцию епископа хелмской епархии Максимилиана Рыллы (1759 - 1785) в деле отказа от замены одежды униатского духовенства и принятия новоназванными членами хелмской капитулы одеяний, основанных на образцах латинского духовенства [10. С. 6 - 7].

Являясь епископом хелмской епархии, Порфирий Скарбек Важиньский при внесении изменений в обряды предвидел ситуацию, которая могла бы сложиться, учитывая культурные и территориальные различия земель в киевской митрополии. Он проанализировал широкий общественно-религиозный контекст обрядов и советовал действовать с осторожностью, которая давно позабыта. Свои размышления он представил митрополиту Ясону Юноше Смогожевскому следующим образом: "Мы находимся между двумя противоположностями; на Украине и в Полесье Киевском люди требуют сохранения прежних ритуалов, в других же епархиях требуют того, что в соответствии с правом уже должно было войти в практику. Необходимо очень осторожно соединить одно с другим, постепенно привести в подчинение, чтобы одних не оттолкнуть от целостности, а других не оттолкнуть от обряда" [9. С. 111 - 112].

Епископы собрались на конгресс 17 сентября 1790 г. в Варшаве (от епархии владимирско-брестской - Симеон Млоцкий, от епархии хелмско-белзской - Порфирий Скарбек Важиньский, коадъютор пиньский Юзафат Булхак и администратор луцкой епархии Стефан Левиньский) под руководством митрополита Ясона Юноши Смогожевского. Порфирию Скарбку Вавжиньскому было доверено проведение исследования литургических книг с целью унификации их содержания и удаления незаконно помещенных в них модификаций и новшеств [11. Р. 75 - 81]. Он добросовестно взялся за работу, провел анализ множества литургических книг местных и заграничных типографий и исследовал поправки, помещенные в требнике, которые были подготовлены комиссией, занимавшейся делами литургических книг, которая созывалась во время правления митрополита Фелициана Филиппа Володковича (1762 - 1778). 4 января 1795 г. в письме к епископу Стефану Левиньскому он проинформировал о прочтении, поправках и составленных заметках и примечаниях к псалтырю, полууставу и служебнику. Проверке требни-

ков и понтификалов помешала кража в доме епископа в Хелме во время восстания 1794 г. Он подчеркивал, что проверка литургических книг очень трудоемка и занимает много времени: "Работа, доверенная мне, не мало времени вытягивает, желал бы еще при жизни своей выполнить это доверенное мне дело" [12. Sygn. 6. S. 149]. Исследование книг привело П. Важиньского к пониманию того, как много изменений было внесено униатской церковью. Он считал, что понтификал, изданный митрополитом Атанашем Шептыцким (1726 - 1746) в Униовс, претерпел множество изменений и требует большой работы по его исправлению [10. С. 62- 63]. Во время редактирования образца служебника Важиньский использовал ранние версии, за исключением служебников, выпущенных в львовской типографии. Он подверг критике служебник, изданный в 1791 г. в Почаеве, вменяя этой версии наличие граматических ошибок и отсутствие, согласно давней практике, четырехкратного упоминания о папе. В качестве епископа хелмской епархии, среди духовенства приходов пропагандировал проведение литургий согласно унифицированной версии, основанной на содержании традиционных служебников. Для этого он использовал совещания епархиальных синодов, во время которых был прочитан текст-образец мессы (1791, 1792) [13. S. 6, 16 - 17, 22].

О ходе работы над исправлением литургических книг Порфирий Скарбек Важиньский информировал прибывшего в Петербург митрополита Теодоза Ростоцкого (1788 - 1805), представив ему свои аргументы о необходимости использования старых обрядов и доказательства негативного вляния инноваций, введенных униатской церковью, которые стали препятствием для вхождения православной церкви в унию. Важиньский требовал обработать канон текста литургических книг, чтобы они могли стать образцом для написания следующих (13 ноября 1796 г.) [9. Sygn. 6. С. 597 - 598; 10. С. 61 - 62].

Вавжиньский, как ординатор хелмской епархии, на практике совершал изменения богослужений. На епархиальном синоде хелмской епархии 1797 г. он ограничивал не соответствовавшее восточному ритуалу и часто практиковавшееся в церквях хелмской епархии выставление сакрамента на Пасху, праздник Тела Господня и годовщины освящения храмов [13. S. 40].

Особой активностью в деле возвращения к старым формам обрядов отличался епископ Ираклий Лисовский (1794 - 1809) из полоцкого архиепископства, которое в то время было в большей части под влиянием России. Он стремился ввести практики, совместные с православными, и удалить как ненужные и разрушающие обычаи ритуалы, практиковавшиеся в богослужениях униатской церкви. После принятия полоцкого архиепископства И. Лисовский потребовал от священников, чтобы они поехали на неделю в базилианские монастыри и там научились бы новому способу ведения богослужений. Архиепископ запретил чтение литургий и ввезение церковных книг из-за границы (т.е. из Речи Посполитой). Реформа литургии, предложенная И. Лисовским, должна была привести к возвращению малого и большого входа, отказу от использования органов, молитвы на розарии, празднования Тела Господня и Непорочного зачатия. Инициатива Лисовского не была поддержана базилианами и светскими клерками, а Конгрегация пропаганды веры признала ее чрезмерно радикальной и рискованной в ситуации униатской церкви в России [14. S. 1149]. Епископ луцкой епархии Стефан Левиньский интерпретировал деятельность Ираклия Лисовского как инициативу России с целью агитации православной церкви: "Это особый метод, изобретенный москалями, так как народ на этих обрядах легко может быть в дальнейшем обманут" [9. С. 387 - 388].

Лисовский считал необходимыми в проведении реформы изменения в содержании литургических книг. Отступлением от правил он считал в том числе чтение Евангелия в конце мессы, а также пропущение слова Аллелуя и благословений в конце панихиды. Он видел влияние латинизации в пренебрежении вигилией пе-

ред торжественными праздниками, введении органов, молитве на розарии вместе с литанием перед Святым Сакраментом. Он также считал необходимым перевод ритуала Euchologium Бенедикта XIV с 1754 г., изданного для греческого костела. По его поручению главный полоцкий викарий ксендз Ежи Туркевич в 1788 - 1790 гг. перевел на старославянский язык Euchologium [15. S. 232 - 233]. Во время приготовления к новому изданию литургических книг он консультировался с нунцием Джузеппе Гарампи, который поручил найти документы, касающихся этого дела в Archiwum Secretum Apostolicum в Риме и настаивал, чтобы в реформе принял участие митрополит Ясон Юноша Смогожевский [9. С. 371, 402].

Ираклий Лисовский требовал консультаций по делу изменений с Порфирием Скарбком Важиньским с тем, чтобы "раскрыть ему свои размышления с точки зрения нашей унии, прося у него разумного совета, как в церкви святой доброго пастыря, а Столице Апостольской уважаемого мужа" (3 сентября 1796 г.) [9. С. 595]. Он стремился к одобрению Римом проведенных им реформ, присылал в Конгрегацию пропаганды веры исправленные, согласно его концепции, экземпляры литургических книг. Он отверг обвинения представителя Рима в Варшаве нунция Фердинанда Мария Салуззо (1784 - 1796) о неупоминанию им Папы, ссылаясь на содержание служебника, рекомендованного Бенедиктом XIV [12. Sygn. 1121. S. 105 - 106]. Стремление к ликвидации обособления обрядов униатской и православной церквей Ираклий Лисовский использовал как способ реализации созданной им концепции присоединения церкви православной к униатской в России, которое должно было произойти в результате усилий Пиуса IV, направленных на признание власти папы. Способом реализации этих планов он предлагал договоренность епископов: "Если бы попросил Отец святой нашу монархиню, чтобы приказала она римским униатским и своим русским епископам переговорить и спланировать пути согласия". Епископы должны были приехать в Рим или представительства нунция и засвидетельствовать, что "русская церковь также верит, что как и мы - униаты, тем же самым ритуалом св. Сакрамента управляет" [9. С. 596 - 597]. О посредничестве в установлении контакта с Римом по этому делу Ираклий Лисовский просил Порфирия Скарбка Важиньского, чтобы "просил Святого Отца о мирном разрешении в деле присоединения униатов к православию, что должно было ему обеспечить славу того, кто ликвидировал в этом просвещенном веке так долго продолжающуюся диверсию церквей" [9. С. 596 - 597]. Ираклий Лисовский представил свой проект также и Стефану Левиньскому (4 февраля 1796 г.). Трудно понять, стало ли появление этой концепции результатом отсутствия реальной оценки ситуации или веры в возможность объединения русской православной церкви с Римом путем максимального сближения унии с православной церковью. Он имел заслуги перед официальной православной церковью, но не считается, что введение им изменений эффективно сказалось на склонение на свою сторону большого числа верующих [16. S. 221 - 224]. Инструменты политики России оказались более эффективными.

Одним из аспектов практического применения концепции была реализация поручения Ираклия Лисовского, касающегося изменений убранства внутренных помещений нового монументального кафедрального собора в Витебске (1787), построенного под руководством святого Карла Боромео по образцу костела [9. С. 388].

Следующим аспектом деятельности епископов киевской униатской митрополии, стремящихся к сохранению собственных традиций, были требования о сохранении различий календарей, что утверждалось во время унии в Бресте [1. Р. 61 - 66]. В Киевской униатской митрополии использовался юлианский календарь и собственный календарь литургий с праздниками, которых не знала латинская традиция. Иерархи-униаты во второй половине XVIII в. в требовании о сохранении прежнего календаря должны были смириться с повсеместно гос-

подствовавшей тенденцией Просвещения - уменьшения числа праздничных дней в соответствии с экономическими соображениями, результатом чего было также сокращение праздничных дней и латинских обрядов в костеле. Епископы также должны были учитывать давление шляхты и магнатов в результате введения ограничений свободных от работы дней среди сторонников латинского обряда и более эффективного использования труда сторонников греческого обряда. Дискуссии вокруг календаря обострились в восьмидесятых годах XVIII в. Епископы должны были свести к минимуму противоречия, причиной которых были различия во времени праздничных дней.

В консультациях, касающихся этого дела, стремились принять участие наиболее влиятельные в то время сановники униатской церкви: митрополит Ясон Юноша Смогожевский, епископ хелмский и коадьютор митрополита Теодозий Ростоцкий, епископ львовский Петр Беляньский, протоархимандрит ордена базилианов, епископ хелмский Порфирий Скарбек Важиньский и Стефан Левиньский, епископ, помощник митрополита и секретарь Королевского Кабинета. Порфирий Скарбек Важиньский в письме к Ясону Юноше Смогожевскому требовал придать ранг государственной важности делу о реформе календаря и заинтересовать этим вопросом короля и сейм. Он обратил внимание, что изменения в календаре могут принести также и негативные последствия для униатской церкви и стать препятствием в отношениях унии и православной церкви: "Объединение календарей и праздников, и сохранение их, и потребность в уменьшении существует среди простого народа наших стран; но, как справедливо считает Его Величество, важно бы было привлечь все общины с нами несогласные и живущие по старому календарю, чтобы они приняли новый календарь, так как принявшие новый календарь не имели бы преград в единении и отличались бы от заграничных и тем самым привело бы это к воссоединеню с правоверными" [9. С. 401]. Помимо скептицизма в деле реформы календаря униатской церкви, Порфирий Скарбек Важиньский в следующем письме от 15 июня 1787 г. подтверждал необходимость введения нового календаря по причине принуждения подданных к работе в праздничные дни и поддержал письменно вмешательство в это дело митрополита при королевском дворе и у нунция. В то же время он требовал от диссидентов обязательного введения нового календаря, поскольку введение изменений в календарь только среди униатов могло бы послужить переходу верующих из Руси украинской в православную церковь. Он предлагал, чтобы эти изменения были утверждены на открытом общем совещании епископов и подчеркивал, что результатом модификации календаря будут изменения в литургических книгах [9. С. 401]. Порфирий Важиньский, ссылаясь на народные волнения, вызванные экономическими причинами, просил митрополита ускорить действия по этому вопросу. Ясон Юноша Смогожевский видел препятствия в завершении начавшегося проекта в позиции православных, не желавших принятия нового календаря [9. С. 404 - 405]. Можно предположить, что митрополит был противником изменений календаря. Решении этой проблемы он планировал передать епископам. Порфирий Важиньский 13 августа 1787 г. составил заметку о запланированном митрополитом синоде, "который бы дал начало нововведениям в обрядах" [9. С. 402]. В 1788 г. консультации среди иерархов не затихали. Против объединения календарей униатской церкви и римско-католического костела высказывался также и львовский епископ Петр Беляньский (1788 г.) [17. Ф. 491. Оп. 1. Д. 29, 2. С. 77]. Вопрос о календаре, который использовался униатской церковью, был темой оживленных дискуссий с участием множества послов во время совещаний Великого Сейма 12 июля 1790 г. Помимо доводов о выгодах объединения календарей для экономики, были высказаны опасения, что унификация может быть использована антиуниатской пропагандой, которая приведет к значительному росту популярности православной церкви среди верующих, которым неизвестны цели изменений [18. S. 276 - 279; 19. S. 257]. После

эмоциональной дискуссии и обмене мнениями король произнес речь, пробуя взвесить просвещенные стремления к унификации и рациональную толерантность в отношении к другим, вызывая чувства собственной идентичности большинства общества [20. С. 166]. Предвидя очень сложные религиозную, общественную и политическую ситуации, форум сейма не внес изменений. Дело требовало срочных действий, поскольку епископы, собравшиеся 17 сентября 1790 г. на конгрессе в резиденции митрополита в Варшаве, занялись сокращением праздников. Было решено убрать 12 праздничных дней во всех приходах митрополии, а в Литве и на Волыни - 13 [21. Р. 75 - 81]. Решения конгресса ограничились отменой праздничных дней в юлианском календаре в соотношении к григорианскому календарю.

Сохранения юлианского календаря требовали также епископы епархий, которые в результате разделов оказались в Австрии, где реально была проведена редукция праздничных дней, но не было решено объединить календари [10. С. 53 - 54; 22. S. 411; 23. S. 216 - 217]. Свой протест введению нового календаря, в том числе введения нового месяцеслова, выразил епископ Петр Беляньский, который послал в Вену письмо по этому делу (зафиксировано в губернском правлении во Львове 7 сентября 1791 г.) Обосновывая свою точку зрения, он напомнил о недавних восстаниях на Украине и среди греко-католиков в Венгрии. Он потребовал созыва синода по этому вопросу [10. С. 53 - 55]. Несмотря на лояльное отношение к австрийским властям пшемысльский епископ Антоний Ангеллович (1796 - 1808) был покровителем сохранения юлианского календаря. Он был против предложений властей отхода от старого стиля отсчета времени в греко-католической церкви в монархии Габсбургов [24. S. 53].

Содержательная полемика и попытки реформы календаря, которые предпринимались иерархами-униатами, подтверждают всю сложность этого вопроса, вписываясь в происходящие культурные изменения. Явно прослеживается конфликт между просвещенным желанием упорядочения и унификации и чувством национального самосознания, для которого календарь оказался важным фактором. Деятельность униатской иерархии в деле календаря подтверждает религиозное, общественное и политическое значения системы мер, регулирующих рабочее и праздничное время. Привязанность к старому календарю среди верующих должна была быть большой, поскольку вызывала опасения переходов из униатской церкви в православную. Для большей части общества календарь был элементом, идентифицирующим всех верующих, а также важным фактором создания отличия и собственной идентичности в многонациональной и мултирелигиозной Речи Посполитой.

Несмотря на два столетия функционирования унии и легитимности явлений, составлявших основу собственной идентичности киевской униатской митрополии, привязанность к традициям восточной культуры оставалась довольно значительной, хотя существовали территориальные различия. Сохранение традиций имело большее значение для епархий на территории коронной Речи Посполитой, меньшее - в Литве. Активная деятельность иерархов киевской униатской митрополии, которая привела к сохранению традиции восточных костелов, произошла в результате конфронтации с православной церковью.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

1. Documenta Unionis Berestensis eiusque auctorum (1590 - 1600). Romae, 1970.

2. Nowakowski P. Problematyka liturgiczna w miedzywyznaniowej polemice po Unii Brzeskiej (1596 - 1720). Krakow, 2004.

3. Архивъ Юго-Западной Россіи. Кіевъ, 1871. Ч. 1. Т. IV.

4. Skoczylas I. Sobory eparchii chehnskiej XVII wieku. Program religijny Slavia Unita w Rzeczypospolitej. Lublin, 2008.

5. Epistolae metropolitarum kioviensium catholicorum Leonis Kiska, Athanasii Szeptyckyj, Floriani Hrebnyckyj 1714 - 1762. Romae, 1959.

6. Epistolae Jasonis Smogorzevskyj metropolitae Kiovensis catholici (1780 - 1788). Romae, 1965.

7. Biblioteka Polskiej Akademii Nauk w Korniku. Sygn. 11083. Liber hierarchicus quem ex notatis [...] Jasonis Smogorzewski archiepiscopi Polocensis, Antonini Mlodowslo episcopi Brestensis coadjutoris episcopatus Vlodimiriensis pro tuenda Ruthenoram cum S.Romana Ecclesia unione adversus [...] Georgium Koniski episcopum Albae Russiae non unitis strenue laborantium scriptum Varsaviae anno domini 1775. Addidi quaedam posteriori tempore occurentis qua aut negotia cleri publica aut mes ipsius singularia concermmt negotia aut lectori meo evadent curiosa.

8. Wefykyj A.G. Jason Smogorzevskyj "De pacificatione concilianda inter unitos et nonunitos ruthenos" // Analecta OSBM. 1963. N 4 (10).

9. Акты, издавемые Виленскою археографическою коммисиею для разбора древних актов. Вильна, 1889. Т. 16.

10. Петрушевич А. С. Краткое известие о Холмской епархии и святителях ея // Холмский греко-униатский месяцеслов на 1874 год. Варшава, 1873.

11. Epistolae metropolitarum Kioviensium catholicorum Theodosii Rostockyj, Heraclii Lisowskij, Gregorii Kochanowicz, Josaphat Bulhak 1788 - 1838. Romae, 1980.

12. Archiwum Paiistwowe w Lublinie, zespol Chetmski Konsystorz Greko-Katolicki.

13. Synody dyecezyi chehnskiej obrzadku Wschodnego. Poznan, 1902 (reprint: Lublin, 2004).

14. Modzelewska B. Lisowski Herakliusz // Encyklopedia Katolicka. Lublin, 2004. T. 10.

15. Sliwa T. Kosciol Greckokatolicki w zaborze rosyjskim (1772 1815) // Historia Kosciola w Polsce. Poznan, 1979. T. 2. Cz. 1.

16. Осадчий В. Ілюзіїї чи відчай? Лист архиепископа полоцького Іраклія Лісовського на тлі історії унії в Росiйській імперії на прикінці XVIII ст. // Rocznik Instytutu Europy Srodkowo-Wschodniej. 2007. N 5.

17. Центральний державний історичний архів України у Львові.

18. Kalinka W. Sejm Czteroletni. Warszawa, 1990. T. 2.

19. Paidzior K. Dopuszczenie metropolity unickiego do senatu w 1790 r. Studium z polityki wyznaniowej Sejmu Czteroletniego // Nasza Przeszlosc. 1999. N 91.

20. Knychabka A. Kwestia unicka w czasie Sejmu Czteroletniego // Studia z dziejow XVII i XVIII wieku. Wroclaw, 2003.

21. Epistolae metropolitarum Kioviensium catholicorum Theodosii Rostockyj, Heraclii Lisowskij, Gregorii Kochanowicz, Josaphat Bulhak 1788 - 1838. Romae, 1980.

22. Chotkowski W. Kosciol w Galicyi 1772 - 1780. Historyja polityczna Kosciola w Galicyi za rzadow Maryi Teresy. Krakow, 1909. T. 2.

23. Nabywaniec S. Diecezja przemyska greckokatolicka 1772 - 1795 // Premislia Christiana. 1992/1993. T. 5.

24. Nabywanie S. Uniccy biskupi przemyscy. Rzeszow, 1995.

Постоянный адрес данной публикации: