8. Военное и политическое положение Ставрополя
Вопрос о вхождении Ставропольской губернии в состав Северо-Кавказской республики местными партийными и советскими организациями был решен положительно. Партийные организации готовились к съезду. За краткостью срока сначала предполагалось созвать 1 июля краевой съезд коммунистических организаций всего Северного Кавказа. Порядок дня был намечен из Екатеринодара: 1) выборы краевого комитета, 2) постановка партийной работы, 3) текущий момент и 4) доклады с мест. На 6 июля созывался в Ставрополе губернский съезд РКП(б), в порядке дня которого стояли следующие вопросы: 1) отчет Ставропольского городского комитета, 2) доклады с мест, 3) о работе на местах, 4) выборы губернского комитета, 5) текущие дела.
Губерния была охвачена борьбой с кулацкими восстаниями, а также вела упорную оборону против вторжения контрреволюционных донских казачьих банд. Особенно тяжелое положение было в Медвеженском уезде, несшем "оборону" своего уезда почти полностью на своих плечах в течение многих месяцев. При таких условиях подготовка к съезду была самая минимальная.
На 10 июля предполагался съезд коммунистических организаций всего Кавказа и Закавказья во Владикавказе. В порядке дня были намечены следующие вопросы: 1) доклад и отчет краевого комитета, 2) доклады с мест, 3) задачи нашей партии на Кавказе в связи с политическим положением Закавказья и Северного Кавказа, 4) конструкция краевой организации, 5) наша партия в рабоче-крестьянской революции, 6) разное, 7) выборы краевого комитета.
Применительно к тем же срокам приурочивались съезды советов, и в первую очередь в Екатеринодаре намечался на 3 июля съезд советов Кубанской и Терской областей, а также Черноморской и Ставропольской губернии, на котором должны были обсуждать: 1) текущий военный и политический момент, 2) доклад ЦИК Кубано-Черноморской республики, 3) образование единой Северо-Кавказской республики, 4) выборы ЦИК Северо-Кавказской республики.
Угроза внутренней контрреволюции и комбинированное наступление на Северный Кавказ немецких, украинских, казацких и добровольческих (де-
Продолжение. См. Вопросы истории, 2002, N 7-8,
стр. 85
никинских) войск требовали объединения всех революционных, как военных, так и политических сил. В первую очередь нужно было объединить в одно целое существовавшие изолированно от центра и плохо связанные между собою местные организации РКП(б). Это стремление к объединению было понято несколько поздновато: контрреволюционное наступление с каждым днем угрожало путям сообщения между крупными центрами края, и все пути, связующие край с центром, находились под ударом.
Так же срочно требовалось объединить и руководство вооруженной борьбой. Каждая область вела войну по-своему, своими средствами и за свою границу. Общего командования не было. Отдельные отряды имели своих командующих, по сути, партизан, которые вели войну по-партизански, неорганизованно, непоследовательно, без плана, без связи и даже без правильных разведок.
Кроме того, эти командующие отрядов весьма часто враждовали между собой и выходили из повиновения местной власти. Недавний опыт на Кубани с Автономовым и Сорокиным показал, как опасно бывало доверять вооруженную силу авантюристическим и честолюбивым людям.
За свое краткое знакомство с положением дела на Кубани, Черноморье и в Ставропольской губернии я убедился, что обеспечить голодающее население России хлебом Северного Кавказа без серьезного вмешательства центра, без его вооруженной силы будет почти невозможно. Железнодорожное сообщение Тихорецкая-Царицын все время находилось под ударом. Белогвардейские налеты имели место и во время моего проезда и после. Перерывы в работе телеграфа благодаря разрывам проводов были весьма часты. Необеспеченность продвижения грузов по этой линии вызвала поиски обходного пути. Одним из этих путей было направление хлебных грузов через Кизляр на Каспий и по Волге в центр.
Прямой путь на Каспийское море через Прохладную-Моздок или Прохладная-Беслан-Грозный был также под ударом и частично был разобран чеченцами между Грозным и Чир- Юртом. Оставалось направление Прохладная-Моздок-Кизляр, и по нему мы предполагали направлять маршрутные поезда с хлебными грузами и получать товары для обмена.
Наркомпуть В.И. Невский еще до моего выезда из Москвы дал директивы правлениям Владикавказской и Закавказской Бакинской железных дорог о проведении железнодорожного пути от Кизляра до берега Каспийского моря, в направлении к поселку Старотеречный. Этим делом занималась целая группа товарищей: Артем (Сергеев), инженер Водопьянов, инженер Никольский Н.В. и др.
Еще будучи в Ставрополе, я послал в Кизляр своего представителя, поручив ему узнать о положении дела с постройкой железнодорожного пути, а также связаться с отрядом войск, прибывших из Астрахани, высадившихся, по имевшимся у меня сведениям, в том же районе для содействия советским войскам, боровшимся в районе Петровска с бандами Нажмутдина Гоцинского.
Гонец скоро вернулся и привез мне письмо от инженера Н.В. Никольского следующего содержания:
"Товарищ Шляпников!
У меня в Кизляре все готово для того, чтобы начать переброску хлебных грузов и обратно меновых товаров из Кизляра к Каспийскому морю на арбах, а именно:
1) выделены уже люди для учета, контроля и охраны провозимых грузов,
2) в арбах не имеется недостатка, можно в любой момент вызвать, кроме того, беженцев с лошадьми,
3) имеются брезенты для защиты грузов на берегу моря, палатки для людей и пр.,
4) установлена агентура Чекпрода в Астрахани, с которой можно сноситься из Кизляра прямым проводом для руководства движением судов,
5) дорога из Кизляра на Старотеречную гавань вполне пригодна для арб, кроме того, производится починка мостов для улучшения пути,
стр. 86
6) имеется пристань на Старотеречной, выстроенная Бакинской организацией, которая может быть использована и нами, допускающая погрузку в плашкоуты в любое время, а в полую воду - непосредственно в баржи.
Две недели тому назад я телеграфно просил Корнильева и Белякова выслать хотя бы пару маршрутных поездов с хлебным грузом для переправки в центральные губернии, но до сих пор ничего Чекпродом не делается, в то время как бакинцы, туркестанцы, петровцы и астраханцы пропускают уже до 500 вагонов ежемесячно.
Я полагаю, что передачу хлеба арбами через Кизляр на море по цене 2 руб. 50 коп. с пуда можно поставить в пределах провозоспособности дороги Прохладная-Кизляр до наступления дождей, которые осенью должны совершенно прекратить транспорт на арбах, но к тому времени, конечно, будет готова железная дорога. Подача нескольких поездов настоятельно необходима для того, чтобы проверить организацию транспорта. Может случиться, что путь Тихорецкая-Царицын будет прерван, и тогда будет уже поздно исправлять дефекты организации, которые могут обнаружиться в самом начале транспорта.
Имейте в виду, что передача на море каждого поезда обойдется около 80 000 руб., поэтому понадобятся сразу деньги.
Для постройки железной дороги можно получить 40 верст рельсов с побережья Черного моря (Черноморская линия). Они находятся в Туапсе или Сочи, могут быть легко захвачены неприятелем, но, несмотря на это, Комитет постройки ответил отказом на просьбу о предоставлении рельсов. Я телеграфировал Сталину и Марочкину о принятии всех зависящих от них мер к получению этих рельсов, кроме того, за ними должен отправиться товарищ Сергеев (Артем) из Владикавказа. Прошу и Вас с своей стороны приложить все усилия к получению рельсов - 40 верст из тех 80-ти, что имеются на побережье.
Из газет Вы, вероятно, знаете о конфликте между комиссаром Чекпрода Морозовым и Терским народным советом на почве предоставления хлеба Грузии. Кроме того, по-видимому, Морозовым был совершен ряд нетактичностей, как, например, назначение на ответственные должности Чекпрода лиц, которых комиссар продовольствия области Элердов открыто и в лицо обвинял в нечистоплотности при хлебных операциях. В силу этого на ст. Кизляр создалось такое положение, что агент Чекпрода предписывает одно, а комиссар продовольствия области - совершенно другое. Агентов Чекпрода появилось даже два, один Георгиевского отдела, другой от Морозова, и оба с предписаниями не выпускать никаких грузов со ст. Кизляр без разрешения их доверителей. Исполнение этих приказаний при ограниченности запасных путей на ст. Кизляр неминуемо создало пробку. На ст. Кизляр нельзя задерживать грузов, а надо сразу и окончательно разъяснять все вопросы по направлению таковых - иначе станция будет забита в один день. Об этом я телеграфировал Сталину и Якубову в Царицын - прочитайте копию телеграммы.
Имейте в виду, что местный совет стоит гораздо больше на стороне центральной власти республики, чем Терский народный совет, и между ними существуют даже обостренные отношения. Поддержка всех начинаний центральной власти местным советом будет обеспечена. Чтобы как-нибудь выйти из созданного агентами Чекпрода положения на станции, я предложил исполнительному комитету создать временно регулирующую грузооборот на станции особую организацию, которой вменить в обязанность: 1) беспрекословно исполнять все распоряжения Чекпрода, исходящие от вас, Сталина, Якубова и Орджоникидзе; 2) беспрекословно исполнять все распоряжения комиссара Чекпрода при Терском совете, не расходящиеся с распоряжениями комиссара продовольствия области; 3) в случае если между двумя последними получится разногласие - запрашивать Чекпрод в Царицыне, а в экстренных и не терпящих отлагательств случаях действовать по собственному усмотрению; 4) совершенно не вмешиваться в грузооборот Терской области,
стр. 87
где обмениваются товары местного производства и потребления, думаю, что удастся организовать эту комиссийку впредь до назначения особого, вполне полномочного агента Чекпрода, который мог бы действовать не задерживая грузов на станции.
Уважающий Вас - Н. Никольский".
Эти сообщения о готовности переправы открывали нам возможность обойтись помимо Тихорецкого узла, линия которого была уже в те дни под угрозой. 26 июня я узнал о захвате белыми, кадетами, как называли их северокавказцы, ст. Торговой.
Военная обстановка в крае вынудила меня, в интересах работы по заготовке продовольствия и отправки его голодавшему северу, заняться боевыми делами.
Перед выездом из Москвы наркомвоен сообщил мне, что для руководства военными отрядами на Северном Кавказе он направил военрука Снесарева и комиссара Зейдина, но их работа там не была ощутима, положение на ставропольских фронтах стало угрожающим и вселяло во всех тревогу. Прорыв произошел на самом слабо организованном Медвеженском участке.
Из Терской области сообщали о бандитских налетах полковника Шку-ро, опиравшегося на Баталпашинск и другие, близко от него расположенные казачьи станицы. На борьбу с казаками выступили крестьяне из Отрадной, Отважной, Зеленчукской, Сторожевской, Кардоникской, всего числом до 50 тыс. человек. [Они] занимали фронт на 90 верст, имели аэроплан, 4 орудия. У противника было до 40 тыс. кавалерии. Фронт держался с 18 июня. По тем же сведениям, был разобран путь на 371 версте Владикавказской железной дороги и порваны провода. По нашей проверке, штаб нового фронта - Отрадненского, находился в Невинномысской. По наведенным через него справкам, полученные нами сведения о вооруженных силах были преувеличены: под руководством штаба было всего около 15 тыс. человек, вооруженных винтовками.
Из Екатеринодара и окружавших его фронтов сведения были также тревожные. Немцы воспользовались неудачными высадками екатеринодарцев под Таганрогом и демонстрацией флотилии и устроили высадку своих войск в Тамани. Цель этой высадки была ясная: выкачать продовольствие из этого района и одновременно направить удар на Новороссийск- Екатеринодар, откуда шла красная зараза для их войск и опасность для буржуазии, которую они открыто поддерживали в Ростове и других оккупированных ими местах.
Высадка немцев в Тамани и направление десанта на Темрюк вызвали большое негодование и возмущение в рабочих и красноармейских кругах Екатеринодара и Новороссийска. В Екатеринодаре было созвано общее гарнизонное собрание, на котором выступали члены ЦИК и республиканского правительства, а также военные работники и красноармейцы. Собрание прошло с большим подъемом, выразило готовность твердо защищать власть Советов, поднять товарищескую дисциплину и боеспособность и дать отпор немецко- гайдамацким бандам 1 .
Под Сухумом был фронт против меньшевистской Грузии. Там было до 600 человек наших войск. По распоряжению из Екатеринодара туда было послано (после 15 июня) еще столько же.
Этим войскам удалось дойти до Сухума, но дальше им был прегражден путь соединенными турецко-грузинскими силами.
В то же время я получил сообщение от совета из Сочи. Совет передавал, что линия фронта проходила по селению Гагры. 25 июня должны были открыться мирные переговоры.
С разрывом линии Тихорецкая-Царицын я оказался отрезанным от центра и по линии телеграфной связи. Надо было искать другие пути и прежде всего помочь местным товарищам правильно организовать борьбу с казацкой и кулацкой контрреволюцией. В Ставрополе нужно было обязать губернскую власть взять руководство военными операциями в свои руки, а не предоставлять это дело уездам и волостям. В этих целях я потребовал от
стр. 88
исполнявшего обязанности председателя исполкома т. Петрова экстренного созыва губисполкома и постановки вопроса о военном положении.
С т. Петровым я договорился обо всех мероприятиях заранее, чтобы осуществить их без особых прений и волокиты. Мое предложение было принято, и в тот же день, 26 июня, часу в шестом вечера, состоялось экстренное заседание губисполкома. На этом заседании присутствовали и.о. председателя т. Петров и члены президиума тт. Вифляев, Морозов и Токарев, а также члены коллегий и ответственные руководители тт. Приходько, Кочерга, Амур-Санан, Чернов, Токарев, Золотухин, Емельяненко, Пархоменко, Иванов, Вальяно, Куровицын, Свиридов, Максимович, Гамаюнов, Горлов, Могильченко, Петров, Карягин, Глазков, Сараев, Салин, Медведев, Мощенко, Гладков, Трощак, Чуб, Шевченко, Попов, Ченский, Савостин и пишущий эти строки.
Председательствовал т. Петров, запись протокола вел секретарь Селива-новский. В порядке дня первым стоял вопрос о положении на Медвеженском фронте. Открывая заседание исполкома, т. Петров сделал сообщение, что военным комиссаром получено сообщение о том, что станция Торговая занята врагами - кадетами.
Станция Торговая являлась узловой, соединяющей Царицинскую железнодорожную линию с Ростовом, имела в то время крупное значение. Она защищалась с юга отрядами Калнина, а со стороны Ставрополя (с востока и юго-востока) войсками, мобилизованными в Медвеженском уезде. Со стороны Царицына (с севера) руководство обороной железной дороги было возложено на Снесарева, действовавшего под контролем И. В. Сталина.
Известие о взятии Торговой явилось столь неожиданным, что все присутствовавшие были крайне изумлены. Военного комиссара забросали вопросами, но председательствовавший остановил поток вопросов сообщением, что дело не ограничилось Торговой, что положение создается весьма угрожающее всей губернии. С этими словами он зачитал переговоры по прямому проводу, имевшие место в тот день между военными и советскими работниками Медвеженского фронта и ставропольскими. Вот что мы узнали по телеграфной ленте записи: "Я Столбецов. Товарищ Медведев, уезд залит кровью, население в панике бежит, бросая абсолютно все на произвол судьбы. Заняты врагом: Средний Егорлык, Лопанка, Сысоевка, Крученобалковская, Воронцовка, Богородицкая; занятые села врагом сожжены. Баранниковское, Манычское, Новоегорлыкское, Сандата, Ивановка, Песчанка, Развильная - поставлены в критическое положение. В войсках смятение, ценности народа бросаются на произвол судьбы и на добычу врагу. Умоляю именем исстрадавшегося народа принять срочные и действительные меры по оказанию помощи людьми, оружием и средствами для вывода ценностей всего уезда: архивов учреждений, больных и раненых воинов. Мобилизуйте все машины, находящиеся в Ставрополе, кому бы они ни принадлежали, которые вышлите с запасом бензина в распоряжение исполкома.
Если в этот грозный час Вами как родным сыном Медвеженского уезда не будет сделано все зависящее, то возможно, что родной народ вас проклянет.
Товарищ, уезд гибнет и как исстрадавшийся борец за правду, братство, равенство и свободу в последний раз просит губисполком помочь ему в неравном бою, в борьбе. Кончая, ухожу, уверенный в том, что все возможное вами будет сделано".
После т. Столбецова к аппарату подошел т. Хожевский: "С богом задело не медля ни минуты, - говорит Хожевский. - Вам уже известно наше положение: у нас нет ни гроша денег, прошу немедленно перевести хотя 50 000 рублей. Отряд Веревкина идет на Ставрополь, нам нужно оружие и машины. Разрешите оставить пушки, пулеметы и автомобили для обороны уезда. Здесь находятся Васильев и Топунов".
После Хожевского к аппарату подошел Васильев и сообщил, что "Воронцово-Николаевка занята кадетами около 7 часов вечера (25 июня 1918 года. - Примеч. Шляпникова ) окончательно. В шесть часов уже стали рваться
стр. 89
артиллерийские снаряды на вокзале, и в особенности около поезда с бензином и цистернами. Были замечены несколько случаев перехода местных жителей на сторону кадетов.
На правом фланге со стороны села Крученобалковского неприятель уже вступил в село Воронцово-Николаевское, так как помощи ниоткуда не было. Я отдал приказание войскам под начальством Шпака отступить на Николаевку, сам же со штабом выехал в Новый Еторлык. Подробности вчерашнего боя будут составлены в письменном докладе. У аппарата читать доклад неудобно.
Командующий войсками Веревкин и товарищ Кордин в 5 часов утра сегодня выехали из Песчанки по направлению к Развильной. Где они находятся в настоящее время - неизвестно. Я известил их, что нахожусь в Медвежьем и ожидаю дальнейших распоряжений".
Сообщение т. Хожевского, что войска с фронта идут на Ставрополь, вызвали тревогу. На Северном Кавказе бывали случаи, когда разбитые противником отряды обращались в тыл за... поисками виновников. И этих виновников они считали в лице таинственных предателей. Провокаторам удавалось направлять такие отряды на разгромы штабов и советских учреждений. Виновники же поражений были в самом отряде: в большинстве случаев это отсутствие дисциплины, халатное отношение к разведке, дозорам и сторожевым охранениям. Противник же прекрасно учитывал это и внезапным ударом наносил нашим отрядам поражение. Запросили, что означает поход войск на Ставрополь, и получили успокоительное разъяснение.
"На заданный вопрос товарища военного комиссара Петрова о том, почему войска ставропольской красной армии идут на Ставрополь, Васильев отвечает: оставшиеся части под начальством т. Шпака идут прямо в Ставрополь, о чем ему мною дано предписание".
Военный комиссар Петров заподозрил, что среди отступавших на Ставрополь войск были разложившиеся, превратившиеся в банды, и запросил: "Можно ли разоружить войсковые части, превратившиеся в банды?" На этот вопрос последовал весьма характерный по тому времени ответ: "Никаких разоружении не может быть. Все оружие обагрено кровью наших товарищей, и оно может быть отдано тогда, когда сами товарищи согласятся. Я же как временно командующий войсками не могу признать это требование целесообразным, так как винтовки и орудия будут нам нужны для обучения нового кадра, в чем я не сомневаюсь, по тем данным и опытам, которые имею доложить губернскому исполнительному комитету. Подробности, детали я считаю невозможным говорить по аппарату. Войска двигаются в Ставрополь для формирования. Первый и третий батальоны находятся под Развильной".
Военный комиссар запрашивает временного командующего: "Почему ранее не было сообщено о создавшемся положении?" Т. Васильев отвечает, что сообщить не могли "потому, что аппарат не работал с 7 часов вечера, а когда я был вечером в Новом Егорлыке, то мог работать с Башантой и Сандатой".
"Вопрос военного комиссара: прибыл ли Коппе (военный специалист Ставропольского губернского военного комиссариата. - Примеч. Шляпникова ). Ответ: Коппе с Веревкиным нет. Радио у меня не было, аппараты не работали до 7 часов утра. Я дал телеграмму командующему войсками Веревкину по месту нахождения и жду ответа. О времени выезда вам сообщу".
Военный комиссар т. Петров предложил т. Васильеву, чтобы он оставался на месте и обо всех событиях сообщал. Васильев ответил, что "раньше получения ответа т. Веревкина и вашего я не выеду. Когда вы будете вызывать, каждый день или сегодня? Относительно вашего предложения я могу согласиться только лишь тогда, когда будут исполнены некоторые требования военной жизни, без которых существование в армии бессмысленно, а для этого я должен сделать доклад лично".
В тот же день была получена телеграмма от председателя губисполкома Дейнеки, находившегося в момент военной катастрофы в Медвеженском уезде.
стр. 90
Т. Петров зачитал две его телеграммы, в которых он сообщал, что "положение Медвеженского уезда критическое. Принимайте самые энергичные меры к быстрой мобилизации и отсылке таковых на фронт. Ради бога, пусть выезжают члены губернского исполнительного комитета и призывают к скорейшей помощи на фронт, ибо по всей губернии будет тесно, если вовремя не прибудут войска. Высылайте грузовые автомобили, сколько таковых найдется. Повторяю, что положение очень серьезное. Прошу ответ, что предпринимается. Положение Медвеженского уезда критическое. Спешно нужно мобилизовать в уездах те года, которые указаны в декрете".
С дополнениями к зачитанным телеграммам выступил военный комиссар Петров, заявивший, "что военному комиссариату до сегодняшнего утра ничего не было известно о событиях, происходивших в Торговой. Утром сегодня были получены сведения о том, что кадетами занята станция Торговая. Наступление кадеты произвели внезапно, ночью. Все военные запасы, находящиеся на станции Торговой, вероятно, не были вывезены нашими войсками и все досталось в руки врагов-кадетов. Мною были посланы телеграммы по уездам об ускорении формирования мобилизованных войск в боевые единицы и отправки их на фронт. Положение катастрофическое. Необходимо принять срочные меры. Необходимо предписать оборонческим войскам Медвеженского фронта о полном их подчинении губернскому военному комиссариату, если же они не согласятся, то распустить их по домам, так как они вносят только одну разруху в дело защиты Ставропольской губернии от нашествия кадетов".
Читая по протоколу это выступление военного комиссара Ставропольской губернии, может показаться весьма диким его недовольство "оборонческими войсками" Медвеженского уезда и выражение пожелания распустить их по домам в то время, когда значительная доля их селений пылала в огне. Для недовольства войсками Медвеженского уезда, мобилизованными из местных крестьян, было много оснований. Самый главный их недостаток заключался в том, что они только оборонялись, строго придерживаясь границ своих селений и волостей, отказывались переходить в наступление дальше межевых столбов.
В гражданской войне в Ставропольской губернии, и особенно в Медвеженском районе, ярко сказалось крестьянское, ограниченное понимание войны. Значительная доля отрядов, полков формировалась в тех селах, которые им приходилось и защищать. Такие отряды управлялись своими выборными начальниками, были слабо дисциплинированны. На ночь бойцы расходились по домам. В минуту опасности созывались условными сигналами, вроде извечного сполоха, и т.п.
Война в тот период не имела позиционного характера: конные казаки делали налеты на богатые села, избивали, грабили и исчезали. Оборона, если не была застигнута врасплох, очень быстро отбивала нападение, но почти никогда не переходила в наступление. Если же были случаи, когда конные медвеженцы гнали казаков, то не для того, чтобы уничтожить их, а для того, чтобы очистить от них границы своей волости и уезда.
Такое ведение войны истощало и силы и боевые средства. Попытки военного комиссара активно вмешаться в оборону Медвеженского уезда носили характер бумажных предписаний. На эти предписания местные военные руководители никак не реагировали, а продолжали обороняться по-старому. Под ружьем было огромное число людей, но почти не связанных между собой единством действий, ограничивались обороной своего участка, не подчинялись общему командованию, если последнее требовало их выступления за пределы обороняемого ими участка. И среди красноармейцев слово "медвеженские оборонцы" звучало насмешкой. Вот на эти-то оборонческие силы и надвинулась белогвардейская рать генерала Деникина.
После выступления губвоенкома Петрова открылся обмен мнений.
Т. Иванов предлагал высказаться тем из членов губисполкома, которые вернулись из командировок, и рассказать, как проходит на местах мобилизация.
стр. 91
Т. Гладков внес предложение послать представителей губисполкома в села Ставропольской губернии с призывом идти на защиту Советской власти.
В выступлениях были указания на совершенно недопустимые действия отрядов, носивших звание красноармейских. В самом Ставрополе было много случаев неповиновения, массового пьянства вооруженных людей, самочинных обысков и тому подобных беспорядков. Даже сам военный комиссариат порой работал под угрозой штыков так называемых красноармейцев. Тут же, на собрании, мне сообщили, что во время нападения белогвардейцев на Торговую, часть Ставропольского отряда отказалась идти в бой и занималась грабежом вагонов со спиртом. Полевой штаб оказался не в силах справиться с отрядом, превратившимся в банду. Случаи неповиновения имели место в тот день на многих участках фронта, но об этом врид командующего Васильев не хотел говорить по аппарату, вероятно потому, что опасался каких- либо осложнений,
На существование ненормальностей в самой Красной армии указал т. Шевченко. В некоторых местах мобилизованные выступали против кадровых, оплачивавшихся красноармейцев. По мнению т. Шевченко, эта вражда происходила потому, что набор добровольцев был организован неправильно, в Красную армию проникли вредные элементы. Но в основе вражды было не то обстоятельство, на которое указывал т. Шевченко, а неравенство: добровольцы, вступившие в армию до мобилизации, получали 150 руб. в месяц жалованья, в то время как мобилизованные не имели его. Кроме того, красноармейский Ставропольский полк находился почти все время в Ставрополе и выполнял милицейскую службу, а мобилизованные дрались на фронте. Эти моменты были основные, вызывавшие недовольство мобилизованных красноармейцев - красноармейцами на жалованье.
После т. Шевченко слово было предоставлено мне. Я выразил удивление, что военный комиссариат допустил существование подобной дезорганизации в войсках, не боролся за оздоровление воинских частей, не ставил в известность об угрожающем состоянии фронта ни партийную организацию, ни губисполком. События под Торговой показали, что нет в войсках дисциплины, нет связи, нет и единого управления войсками и боевыми действиями их. Эти причины и привели к потере района. Надо немедленно воспользоваться этим уроком, организовать управление войсками, ввести строжайшую дисциплину в них, установить связи между всеми частями фронта и самого фронта с губисгюлкомом и гражданами Ставропольской губернии.
Отряд красноармейцев, который во время боя под Торговой занялся расхищением напитков и не выполнял распоряжений военных начальников, необходимо не только разоружить, но арестовать и привлечь к ответу за неисполнение приказов Советской власти или там же, на месте, разогнать оружием, как вредную банду.
В заключение я предложил губисполкому немедленно наметить мероприятия по оздоровлению воинских частей, обязав военный комиссариат принять решительные меры по устранению обнаруженной дезорганизации в войсках.
Т. Петров (комиссар путей сообщения) считал причиной создавшегося катастрофического положения дезорганизацию и недисциплинированность красноармейских частей, а поэтому предлагал ввести строжайшую дисциплину в них и ускорить мобилизацию войск в губернии.
В Ставрополь прибыли гонцы из села Ладовская Балка, находившегося в полосе отступления наших войск, и жителей из-под Торговой. Граждане села уполномочили двоих своих жителей, П.Ф. Гальцева и Г.С. Емельянова, искать поддержки в Ставрополе против надвигавшейся на крестьян белой опасности. В качестве уполномоченных от своего села они явились на заседание губисполкома, чтобы довести до него о создавшемся тяжелом положении в Медвеженском уезде. Председатель предоставил им слово для сообщения.
П.Ф. Гальцев заявил, что силы крестьян Медвеженского уезда подорваны: за пять месяцев борьбы народ измотался. От губернского исполнительного комитета за все это время помощи и содействия не было. На этой почве
стр. 92
народ волнуется и послал нас узнать, что предпринимается губернским исполнительным комитетом для замены медвеженских войск войсками других уездов.
Г.С. Емельянов поддерживал предложение П.Ф. Гальцева и настаивал на замене медвеженских войск войсками других уездов губернии. Войска Медвеженского уезда выбились из сил и не могут далее защищать Ставропольскую губернию от контрреволюционных банд, заявил он, закончив свою речь.
Прибывший из поездки по селам комиссар юстиции Гамаюнов сообщил, что, проезжая по селам, видел, что мобилизация проходит успешно. В некоторых селах не хватало оружия для мобилизованных солдат. В целях ускорения отправки мобилизованных на фронт предлагал формирование их в боевые единицы производить в Ставрополе.
Т. Чуб внес предложение об отправке в Медвеженский уезд представителей губисполкома для выяснения причин, повлекших за собой катастрофические последствия на Медвеженском фронте.
Т. Морозов предлагал собрать в Ставрополе или другом удобном пункте всех обученных мобилизованных солдат, сформировать из них войсковые части и немедленно отправить на фронт. В целях объединения управления войсками считал необходимым избрание чрезвычайного комиссара, упразднение выборности командиров и введение железной дисциплины. Для успешного проведения мобилизации предложил послать по уездам представителей губисполкома.
Т. Петров (военный комиссар) в ответ на мои обвинения заявил, что он не мог успешно работать потому, что приходилось много заниматься некоторыми разложившимися в городе красноармейскими частями. Дело доходило до того, что одна из таких банд угрожала расправиться с ним. Приказы о выступлении не выполнялись, их подвергали обсуждению, теряли время. Теперь военным комиссариатом принимаются все необходимые меры для того, чтобы формируемые новые части не превратились в банды.
Т. Вальяно (комиссар просвещения) указала на необходимость раскассировать дезорганизованные отряды, превратившиеся в банды, и принять меры к нормальному и скорейшему формированию новых частей из мобилизованных. Для координирования распоряжения и управления войсками предложила создать единый высший орган, объединяющий управление войсками.
Т. Гладков считал нужным вызвать из Медвеженского уезда четверых представителей и послать их по другим уездам Ставропольской губернии для оповещения населения о создавшемся там тяжелом положении. Т. Гладков полагал, что с помощью таких представителей мобилизация пройдет гораздо успешнее.
Т. Попов в своем выступлении высказался против роспуска тех частей Красной армии, которые служили за жалованье, так как опасался, что без них разбегутся и мобилизованные. По его мнению, эти части Красной армии стояли на высоте своего призвания и охраняли порядок в городе. В этих частях есть защитники Советской власти, готовые положить голову свою за революцию. Предлагая срочно провести мобилизацию, он высказался против роспуска отрядов Красной армии, ибо без них Советская власть погибнет.
За быстрейшую мобилизацию высказался в горячей речи представитель калмыцкого населения Ставропольской губернии т. Амур-Санан.
Он заявил, что инородцы готовы защищать Советскую власть и ждут, когда их призовут вместе с русским народом защищать свою жизнь и свою власть. По его словам, мобилизацию они примут как признак объединения их с русским народом, к чему они долгие годы стремятся.
На этом было закончено обсуждение создавшегося в губернии положения. Председательствовавший т. Петров кратко резюмировал выводы, сводившиеся к тому, что причиной катастрофы на Медвеженском фронте считают все неподчинение оборонческих войск губернскому полевому штабу. Без единого органа управления армия не может быть боеспособной. Наша
стр. 93
главная цель теперь - сорганизовать новую мобилизованную армию, спаять ее железной дисциплиной. Кадровый состав Красной армии, согласно постановления губисполкома, со времени мобилизации приравнивается к мобилизованным и не будет получать такого жалованья, какое получает в настоящее время. Для проведения мобилизации предложил послать своих представителей в уезды. Кроме того, считал необходимым послать во все селения губернии телеграмму, рисующую катастрофическое положение в уезде и призывающую к вооруженной помощи.
По поводу отмены жалованья красноармейцам у некоторых товарищей возникли сомнения (т. Попов): имеет ли право отменять жалованье губисполком, если это жалованье следует им по декрету центральной власти.
От имени центральной власти я поддержал председателя, заявив что и в центре вопрос об уравнении призванных с добровольцами разрешен положительно. Этим заявлением я снял вопрос о жаловании. Губерния переживала острый финансовый кризис и фактически уже не могла платить по 150 рублей в месяц даже ограниченному количеству добровольцев, а о мобилизованных и говорить не приходилось.
Военный комиссар т. Петров довел до сведения губисполкома, что на его приказ о мобилизации он получил телеграмму из Святого Креста, что там постановлением уездного исполнительного комитета все мобилизованные войска распущены, оружие предложено снести в Совет.
Председатель от имени губисполкома делает по этому поводу особое распоряжение.
Т. Иванов вновь поднимает вопрос о расформировании частей, предупреждает против этой меры и предлагает вместо роспуска посылать на фронт агитаторов. На этом предложении было решено прения окончательно прекратить и перейти к рассмотрению конкретных предложений президиума. Единогласно было принято следующее постановление:
"I. Командировать в села Ставропольской губернии представителей от губернского исполнительного комитета и представителей от Медвеженского уезда с особыми полномочиями и инструкциями для агитации и успешного проведения в жизнь мобилизации. От губернского исполнительного комитета командируются все члены исполкома, кроме членов президиума и отдельных членов исполкома, необходимых в деле управления комиссариата. 2. Командировать в Ставропольский губернский военно-полевой штаб трех представителей от губернского исполнительного комитета с чрезвычайными полномочиями, с правом реорганизации по их усмотрению штаба, если таковой не соответствует своему назначению. 3. В качестве чрезвычайных представителей от губернского исполнительного комитета в Ставропольский губернский военно-полевой штаб уполномочить: председателя губернского исполнительного комитета Дейнеко, членов губернского исполнительного комитета Глазкова и т. Золотухина. 4. В уезды Ставропольской губернии командировать следующих членов губернского исполнительного комитета:
в Ставропольский уезд: 1) Карягин, 2) Гамаюнов, 3) Куровицын, 4) Емельяненко; в Благодаринский уезд: 1) Кочерга, 2) Сапин, 3) Приходько, 4) Шевченко, 5) Трощак.
в Александровский уезд: 1) Харченко Никифор Никанорович, 2) Снит-ков, 3) Пудло;
в Медвеженский уезд: 1) Сафонов.
5. В Благодаринский, Александровский и Святокрестовский уезды отправить три автомобиля. В Медвеженский уезд отправить все остальные автомобили, имеющиеся в г. Ставрополе. Президиуму поручается изыскать автомобили для отправки таковых по уездам. 6. Поручить президиуму составить текст телеграммы с указанием тяжелого положения, переживаемого Медвеженским уездом. Телеграмму разослать по уездном совдепам. 7. Поручить президиуму совместно с военным комиссариатом разработать план передвижения мобилизованных войск. Таковыми планами передвижения войск
стр. 94
снабдить командируемых в уезды членов губернского исполнительного комитета".
После военных вопросов были рассмотрены еще несколько: личное дело члена губисполкома Манцурова, заявление комиссара юстиции Гамаюнова, выборы на Съезд советов Северного Кавказа в Екатеринодаре. Выбрали от губисполкома двоих представителей - Гладкова и Гамаюнова. Тут же предложили дать им наказ, чтобы "наши представители на Съезде советов Северного Кавказа были противниками отделения Северного Кавказа от центральной власти".
27 июня днем начался наплыв беженцев из района, разгромленного бандами генерала Деникина. Бежавшие крестьяне, крестьянки с детьми и стариками бросали на произвол судьбы свое хозяйство, свой уцелевший от погрома скарб и на подводах ехали в другой конец губернии, к своим родным или знакомым.
Бесхитростным языком они передавали о тех ужасах, свидетелями или жертвами которых были сами. Офицерские банды не щадили в захваченных селах ни старого, ни малого, которые попадались на глаза. Спасались только те, которые прятались в ямы, подполье и т.п. убежища. Но особенно жестоко издевались и мучили тех, которые попадали в их руки с оружием в руках. Пленных они не расстреливали - "жалели" патронов, а рубили по частям шашками. Насилием и кровью были покрыты занятые кадетами селения. Сопротивлявшиеся села, а сопротивлялись они своей обороной почти все, были не только разгромлены, но и преданы огню. Так начал свой поход бывший начальник штаба верховного главнокомандующего А.Ф. Керенского, кровавый генерал Деникин. Этот империалистический вояка превратился в руководителя офицерских банд, насиловавших, грабивших и убивавших крестьянское население на юге России во имя "освобождения родины" от большевистского ига.
Пять лет спустя после своего разбоя в Ставропольской губернии ген. Деникин описал этот "поход" против крестьян в своих "Очерках русской Смуты". Вот что узнали мы об этом погроме в белогвардейской книге.
"На 12 июня 2 назначена была атака станции Торговой.
Еще 9-го началось расхождение дивизий на широком фронте, причем конница Эрдели и дивизия Маркова с донскими частями Быкадорова должны были накануне (11-го) выйти к линии железной дороги Тихорецкая- Царицын, очищая свои районы от мелких партий большевиков, отвлекая их внимание и 12-го завершая окружение Торговой; две сильные колонны - Дроздовского и Боровского - направлены были с возможною скоростью вдоль линии железной дороги Батайск-Торговая и берегом р. Среднего Егорлыка для непосредственного удара на Торговую. Дивизия Боровского составляла вначале мой общий резерв.
В этом походе армия, невзирая на свою малочисленность, двигалась все время широким фронтом для очистки района от мелких банд, для прикрытия железнодорожного сообщения и обеспечения главного направления от удара мелких отрядов и ополчений, разбросанных по краю.
10 июня после упорного боя ген. Эрдели овладел с. Лежанкой; часть красноармейцев была изрублена, другая взята в плен, остальные бежали на юг. 11-го конница с таким же успехом овладела с. Богородицким, выслав в тот же день разъезды для порчи и перерыва железнодорожного пути от Тихорецкой.
Я со штабом шел при колонне Боровского и заночевал в с. Лопанском. На рассвете 12-го видел бой колонны. Побывал в штабе Боровского, в цепях Кутепова 3 , ворвавшихся в с. Крученобалковское, и с большим удовлетворением убедился, что дух, закаленный в первом походе, живет и в начальниках и в добровольцах.
Около 7 часов утра, разбив большевиков у Крученой балки, Боровский преследовал их передовыми частями в направлении Торговой, дав отдых главным силам.
стр. 95
Со стороны Торговой, которую должна была атаковать колонна Дроздовского на рассвете, слышен был только редкий артиллерийский огонь, мы с Романовским, несколькими офицерами и казаками, перейдя речку, поскакали к его колонне.
Дроздовский, сделав ночной переход, с рассветом развернулся с запада против Торговой и вел методическое наступление, применяя тактику большой войны... В тот момент, когда мы въехали в хутор Кузнецова, части Дроздовского подготовлялись там к переправе через р. Егорлык. Большевики от Торговой обстреливали нас редким артиллерийским огнем; с противоположного берега и хутора Шавлиева шел ружейный и пулеметный огонь; туда, стоя открыто в расстоянии 150 шагов, стреляло картечью наше орудие...
Прошло уже более пяти лет с того дня, когда я первый [раз] увидел дроздовцев в бою, но я помню живо каждую деталь. Их хмурого, нервного, озабоченного начальника дивизии... Суетливо, как наседка, собиравшего своих офицеров и бродившего, прихрамывая (старая рана), под огнем по открытому полю Жебрака... Перераненных артиллеристов, продолжавших огонь из орудия с изрешеченным пулями шитом... И бросившуюся на глазах командующего через речку вброд роту - во главе со своим командиром штабс-капитаном Туркулом - со смехом, шутками и криками "ура"...
Хутор Шавлиев был взят, и дивизия стала переходить через Егорлык и развертываться против Торговой, откуда из длинных линий окопов была встречена огнем. Дроздовский долго перестраивал боевой порядок; темп боя сильно замедлялся. Между тем со стороны Крученой балки по всему полю, насколько видно было глазу, текли в полном беспорядке толпы людей, повозок, артиллерия - спасавшихся от Боровского. Я послал приказание всей колонне последнего продолжать немедля наступление на Торговую.
Около 2 часов дня начал подходить Корниловский полк, и дроздовцы вместе с ним двинулись в атаку, имея в своих цепях Дроздовского и Жебрака.
Торговая была взята; захвачено три орудия, много пулеметов, пленных и большие интендантские запасы. На железнодорожной станции, где расположился мой штаб тотчас по ее занятии, дроздовцы установили уже пулемет на дрезину и погнались за уходившими эшелонами большевиков; другие мастерили самодельный "броневой поезд" из платформ с уложенными на них мешками с землей и ставили орудие и пулеметы. Вечером "Первый бронепоезд" (!) Добровольческой армии двинулся к станции Шаблиевской.
В этот же день ген. Эрдели с кубанскими казаками захватил с бою с. Николаевское, станцию Крученскую и, оставив там полк для прикрытия со стороны Тихорецкой, двинулся к Торговой. Казаки и черкесы прошли за три дня 110 верст с несколькими боями; уставшие лошади еле двигались. Тем не менее Эрдели к вечеру подошел к Торговой, успев перехватить большевикам юго-восточные пути отступления, и в происшедшей там конной атаке казаки многих изрубили, более 600 взяли в плен.
12 июня воссозданная Добровольческая армия одержала свой первый крупный успех. С 12 июня в течение 20 месяцев Северный Кавказ был отрезан от центральной России, а центр страны от всероссийских житниц - Кубанской области и Ставропольской губернии - и от грозненской нефти 4 . Это обстоятельство, несомненно, подрывало экономический базис советской власти, но в силу роковых переплетений интересов не могло не отразиться на общем состоянии народного хозяйства. Утешала меня надежда, что такое положение недолговечно и что штыками своими Добровольческая армия принесет вскоре северу освобождение, а вместе с ним хлеб, уголь и нефть. Мечты!.."
Об этой подготовке белыми наступления не знали ни в штабе Тихорецкой (екатеринодарские войска), ни в полевом штабе ставропольских войск, ни в штабе обороны Царицына. Разведческая и осведомительная работа находилась в пренебрежении во всех штабах, и за это жестоко расплачивались войска.
Самое выступление белогвардейцев и их развертывание также не было замечено заблаговременно и стало известно в штабе на Тихорецкой т. Кал-
стр. 96
нину только в день наступления на Торговую, так же как и полевому штабу ставропольских войск. Последние войска состояли по преимуществу из так называвшейся там "самообороны", были привязаны к своим селениям, защищали каждый только свой район и, как видно из описания профессионалов военного дела, подвергались избиению белых по частям.
Между полевым штабом ставропольских войск и командовавшим ими т. Веревкиным и штабом на Тихорецкой, руководимым т. Калниньш, регулярной связи не было. Все наши войска имели перед собой одного врага, объединенного единым командованием, но действовали разрозненно и поэтому были разбиты, несмотря на беззаветное мужество, упорство и геройство, проявленное отрядами Красной армии и "оборонцами".
В заключительных словах, посвященных Деникиным своему первому походу, содержится вся суть белогвардейской политики, объясняется весь смысл их операции на Торговую: шайка генералов решила отрезать от центральной России богатые хлебом, нефтью и углем районы, чтобы крепче сжать костлявою рукою голода пролетарские районы в центре.
И эта политика проводилась систематически и организованно по всему Северокавказскому краю. Все буржуазно-помещичьи силы действовали в одном направлении, хотя силы их и были там национально и духовно весьма пестры: ненавистью к центральной России дышали не только генералы а lа Деникин, его попы, купцы и кулаки, но и муллы мусульманских районов, и мелкие владельцы участков нефтеносной земли в селе Алды, и ущемленные в своих земельных правах казаки. Весь этот поток корыстной ненависти двигал темные силы, рвавшие железнодорожные пути, сжигавшие крестьянские села, изгонявшие "иногородних", мучившие всех заподозренных в большевизме. Так рождалась гражданская война за землю, за ее недра, за ее плоды.
Мобилизация в Красную армию проходила по Ставропольской губернии первые дни после взятия Торговой сравнительно благополучно. За небольшими исключениями крестьяне, особенно бывшие фронтовики, откликнулись на зов Советской власти, и в первые же дни опасности на Медвеженский фронт были направлены свежие силы.
Кроме войск или вместе с войсками на фронты были посланы политические работники, представители губернского исполнительного комитета, и принятыми мерами удалось задержать отступление и приостановить бегство местных жителей.
Белые повели наступление по железной дороге на Великокняжескую, и нам пришлось срочно отправить все автомобили Чекпрода для военных операций и вывоза ценного имущества, находившегося под угрозой врага. Часть нашего, чекпродовского, имущества была захвачена на ст. Торговая. Перед наступлением на Царицын было отправлено несколько маршрутных поездов с хлебом. Проскочили ли они, никто не мог ответить.
27 и 28 июня я пытался связаться со штабом Калнина в Тихорецкой, но по телеграфу не мог с ним связаться, а смог лишь отдать распоряжение о продвижении хлебных грузов на Кизляр. Последнее распоряжение до т. Калнина дошло, о чем нас известил по прямому проводу уполномоченный Чекпрода на ст. Тихорецкая т. Захаров.
На вызов по моему поручению явился агент Чекпрода т. Захаров и на вопрос о положении под Тихорецкой сообщил, что "положение ухудшается. Что предпринять с маршрутными поездами? Товарищ командующий войсками не ручается в двух или трех днях. Он меня просил прибирать маршрутные поезда со ст. Тихорецкой и отправлять морем. Вам известно, может быть, какое положение Армавира? Можно ли отправлять на Армавир, а также в дальнейшие следования? Отвечайте". Ему дано было распоряжение: "Немедленно отправляйте все хлебные грузы через Кавказскую на Кизляр. Распорядитесь, чтобы сорок вагонов хлеба на ст. Сосыка были отправлены туда же. Все товары, имеющиеся у Вас, отправляйте в Екатеринодар, а большую часть в Ставрополь. Все это должно быть исполнено. Поезд наркома через 10 минут отправляется на Армавир через Кавказскую, затем через Минеральные
стр. 97
Воды на Кизляр, а потом и во Владикавказ. Ежедневно об отправленных поездах сообщайте Дунаевскому, в Ставрополь Ермолову, а также, если возможно, Шляпникову по указанному направлению". Захаров: "Сейчас приступаю забирать с Ейской и Сосыки около 100 вагонов и отправлять. Мануфактуры у меня нет. А как положение Армавира? Если вполне благополучно, то я все отправлю туда". Ответ. "Хорошо. А сколько всего имеется у вас хлеба и шпал? Нет ли у вас на Тихорецкой?" Захаров: "Хлеба есть на Тихорецкой 210 вагонов, масла подсолнечного 35 вагонов, сахарного песку 10 вагонов, маку 5. А рельсов и шпал я не могу точно сказать, я не знаю. Я сейчас узнаю у начальника движения". Ответ: "Хорошо, пусть действует, а о рельсах пусть сообщит потом на Кавказскую, а пока до свидания".
Столь тревожные сведения с Тихорецкой, полученные от Захарова, вынуждали нас свертывать всю продовольственную работу на Кубани.
Из Ставрополя мы решили выехать ночью с 27 на 28 июня на Армавир и оттуда договориться с Владикавказом и Тихорецкой о совместных действиях.
Положение в Ставропольской губернии несколько поправилось.
Разговоры еще со ст. Ставрополь в ночь на 28 июня по моему поручению вел мой помощник А.Н. Падэрин, вот их содержание. "Захаров пришел? - Я Захаров. - Я Падэрин. - Захаров: По распоряжению главкома и т. Шляпникова началась разгрузка ст. Тихорецкой. В Терской области, как сейчас передают, также неблагоприятные условия, то есть вспышки терских казаков. Может быть, маршрутные поезда дальше Армавира отправлять не будем, и если здесь положение улучшится или в Терской области будет спокойнее, а пока мы разбросим маршрутные поезда с хлебом по станциям до Армавира, из которых нам можно будет тогда, составив поезд, отправить или в Царицын, или в Кизляр. И подробное распоряжение главкома я вам сейчас передам: "Начальнику передвижения войск Соловьеву. Хлеб направить на Кизляр. Разгрузить станцию скорей от беженцев, направить на Екатеринодар и Кавказскую. Калнин". Захаров: Тов. Калнин просит тов. Шляпникова, что, может быть, сделает распоряжение о присылке нескольких автомобилей для захода в тыл кадетам. Как вы тогда решите, скажите мне, а я передам Калнину. Получена депеша из Ейска: "В Сосыке Владикавказской ж.д. задержан поезд маршрутный с хлебом по неимению пропуска на Царицын. Прошу сообщить, могу ли продолжать погрузку хлеба в этом направлении. Д. Новиков".
Захаров: Относительно шпал вот резолюция Павлова, о чем запрашивал т. Шляпников, имеется шпал дубовых второго сорта 400 штук, третьего сорта 1200 штук. Все эти шпалы необходимы для исправления пути, и брать у них ни в коем случае нельзя. Кроме того, имеется 700 штук карьерных шпал и 5 вагонов неразгруженных сосновых шпал третьего сорта. Рельсов имеется очень мало, и они необходимы для исправления пути, дать нельзя. Павлов".
Захаров: В Сосыку я послал сейчас паровоз, где заберут 6 вагонов, ну, отвечайте. Падэрин: Не обращайте внимания на такие слухи, двигайте маршрутные поезда на Кизляр, там все приготовлено к переотправке морем. Часть автомобилей из Ставрополя двинулась для эвакуации Великокняжеской. Может быть, удастся исполнить просьбу т. Калнина относительно автомобилей. Окончательное решение этого вопроса сообщим телеграммой завтра. Скажите откуда, собственно, угрожает опасность Тихорецкой: со стороны ли Торговой, кадет, или от немцев? - Захаров: Станция Торговая до Великокняжеской занята кадетами, которые продвигаются дальше. По сведениям из штаба, взорвано четыре малых моста. Это, кажется, т. Калнин сделал. Этого он мне не объяснял. Он сделал только это распоряжение, которое мы вам передали по телеграфу. Автомобили ему нужны штук пять, для захода в тыл кадетам возле Торговой. Я, конечно, остаюсь на вверенном мне посту до самой последней минуты. Отправлю все маршрутные поезда и обо всем буду сообщать вам. - Падэрин: Еще раз повторяю: двигайте хлеб на Кизляр самым энергичным образом. До свидания. Относительно телеграммы Ейской - я думаю, чтобы продолжали там погрузку хлеба и отправляли Черноморской дорогой на Екатеринодар, а там дальше будет видно. - Хорошо. До свидания",
стр. 98
В те дни все автомобили Чекпрода были взяты для военных операций войсками ставропольского военкомата, и выделить [их] для операции т. Калнина не могли.
Из Екатеринодара прислали гонца за деньгами и по прямому проводу сообщили, что "у нас дела обстоят совершенно неважно". Высказывались опасения за самую станцию Тихорецкую.
Екатеринодар также оказывался под ударом: на него наседали немцы, гайдамаки, белогвардейцы и местные контрреволюционеры, организовавшие кулацкие и казацкие восстания в станицах под самым городом.
Выезжая из Ставрополя, я дал телеграмму т. Дунаевскому в Екатеринодар, в которой известил его, что "через час еду в Армавир и далее до Кизляра и Владикавказа. Выясните положение дел между Тихорецкой и Торговой. Необходимо направлять хлеба на Кизляр. Срочно примите все меры к доставке рельсов, шпал с Черноморского побережья и направьте в Кизляр. Распорядитесь погрузить 60 вагонов угля из Новороссийска для Тихорецкой. Через Астрахань попытаюсь связаться с центром и наладить водным путем доставку продовольствия".
9. В Армавире
Утром 28 июня наш поезд благополучно прибыл на ст. Армавир, центр Лабинского отдела Кубани. Властей в это время в городе не было: часть уехала на партийное совещание в Екатеринодар, другая находилась в станицах, где было неспокойно.
Уполномоченным Чекпрода в Армавире был т. Асланов, ознакомивший нас с ходом заготовки хлеба в Лабинском отделе. Заготовки шли плохо: не было мелкой монеты для расплаты за сдаваемый хлеб, не было товаров. Товарообменные фонды оседали преимущественно около Екатеринодара и в районе Тихорецкой, вглубь еще не были продвинуты. Отсутствие мелкой монеты вынудило местный банк выпустить свои денежные знаки. Особый интерес вызывал чеканенный рубль из красной меди, величиной со старую трехкопеечную монету.
Ввиду опасного состояния фронта под Тихорецкой намеченный в Екатеринодаре съезд уполномоченных Чрезвычайного комитета по продовольствию и снабжению пришлось перенести в Армавир и назначить на 4 июля. В порядке дня стоял первым общий вопрос о продовольственной политике центра, озаглавленный "доклад компрода"; вторым - ход заготовок на Северном Кавказе; третьим - схема и принципы реализации урожая 1918 г.; четвертым - организационные вопросы Чекпрода и пятым - вопросы отчетности и расчетов. Все агенты и уполномоченные должны были представить письменные доклады о своей работе и отчеты о произведенных расходах.
От инженера К.В. Никольского из Кизляра прибыла телеграмма, сообщавшая о заброшенном хлебе в Хасав- Юртовском районе, что "урожай в Хасав-Юртовском округе колоссальный: десятина даст до 280 пудов. Засеянного хлеба, по словам беженцев, около 70 тыс. десятин. Ячмень надо считать погибшим. Кизлярский совдеп прилагает все усилия произвести уборку хлеба мирным путем. Надежда очень слабая. Завтра представители совета и беженцы выезжают за Терек для окончательного выяснения дела. Результат поездки будет сообщен вам телеграфно. Чеченцы предложили местным кумыкам собрать урожай, засеянный беженцами, на следующих условиях, диктуемых неприятелем: одна пятая часть передается чеченцам, как завоеванная, четыре части - кумыкам, как работникам по уборке. Местная комиссия настаивает на неправильном истолковании шариата, не считая чеченцев за завоевателей. Положение совдепа критическое, трудное. С одной стороны, собрать урожай крайне легко, так как, независимо от политических положений беженцев, колонисты и жители поднимаются с оружием для уборки, но это не согласуется с политикой Терского народного совета, основывающего -
стр. 99
ся на мире между национальностями. С другой стороны, надо учитывать, что потерю урожая совдепу не простят, и это, безусловно, восстановит против него все местное население. Линия Баку-Петровск действует. По линии Петровск-Гудермес поезда ходят от Петровска до Чир-Юрта. В течение всего времени пребывания на Кавказе ожидалось и ожидается открытие линии в ближайшие дни, да линия не открывалась, и мало надежды, что откроется. А если есть какая возможность для спасения урожая выехать в Кизляр, выезжайте на несколько часов. А совдеп сделает все, что возможно. Никольский" 5 .
Поездка в Кизляр стояла у меня в порядке дня, но прежде чем спускаться к Каспийскому морю, я решил принять необходимые меры по обеспечению постройки ветки Кизляр- Старотеречная шпалами, рельсами и креплениями. Попытки найти нужное количество материалов для постройки ветки на станциях Владикавказской дороги успехом не увенчались: такого большого количества рельсов и шпал там не было.
От т. Артема (Сергеева) пришло сообщение, что нужное нам количество рельсов и, может быть, даже шпал можно взять со строящейся по Черноморскому берегу дороги. Но правление дороги само не хотело передать нам материалы, а потихоньку и полегоньку укладывало дорогу, которой впоследствии пользовались грузинские и турецкие войска для своего продвижения на Туапсе. Пришлось написать постановление о прекращении постройки. Т. Артем (Сергеев) рекомендовал мне Д.Р. Куриловича как энергичного работника, и его я назначил уполномоченным по перевозке материалов.
В коллегию постройки Черноморско-Побережной дороги, в г. Сочи, я написал нижеследующий приказ:
"Приказ.
Немедленно прекратить дальнейшую прокладку пути и весь имеющийся материал верхнего строения пути направить на ст. Кизляр Владикавказской ж.д. для постройки ветки Кизляр- Старотеречная. Для организации перевозки уполномочиваю Д.Р. Куриловича.
Всем советским властям и организациям предлагаю оказывать всяческое содействие".
На это дело я выделил необходимые средства, и материалы с Черноморского побережья начали грузиться и отправляться к Каспию.
Из Ставрополя пришла телеграмма: "Прошу экстренно дать распоряжение Чекпроду о выдаче заимообразно военному комиссариату на важнейшие расходы 50 000 рублей. Ответ прошу мне и Чекпроду. Военный комиссар Петров". Дал распоряжение о выдаче денег. Требования были скромные, а расходы в связи с мобилизацией были большие. Через день, 30 июня, я отдал распоряжение ставропольскому уполномоченному Чекпрода т. Ермолову выдать губисполкому на военные нужны до 500 000 рублей. Это значительно облегчило сбор и отправку мобилизованных и дало возможность военному комиссару покрыть "важнейшие расходы" полностью.
Характерной особенностью Армавира и его улиц того времени было огромное наличие беженцев, преимущественно армян. Русские были, но значительно меньше. Бежали все от турецкого нашествия в Закавказье и от мусульманских зверств под Баку и даже из некоторых районов Дагестана и Грузии.
В Ставрополе и его губернии нашли себе приют также тысячи беженцев, армян и русских. Контрреволюция и здесь пыталась натравить крестьян-собственников на пришлых людей, как кандидатов на дележку земли. Но эти попытки советами были ликвидированы.
От имени русских беженцев была у меня делегация еще в Ставрополе. Делегацию возглавлял Сергей Емельянович Костенко, передавший мне письменное заявление. Заявление простыми словами вскрывало ужасы племенной вражды, поднятой буржуазными националистами Закавказья против русского населения тех мест: "Честь имею просить Вас, товарищ комиссар труда, будьте добры, сделайте зависящие распоряжения об оказании помощи нам, беженцам Бакинской губернии, Терской и Дагестанской области и др.
стр. 100
мест Кавказа. А именно: все русские села названных мест сожжены и разграблены местными мусульманами, а мы без всяких средств к существованию убежали в Ставропольскую губернию и Кубанскую область. Такое насилие, грабежи и убийства со стороны мусульман появилось на русских людей с 1 января 1918 г. по уходе русских войск с Кавказа, а мусульмане организовали свои войска и стали производить грабежи над русскими селами. Мы жаловались их уездным и губернским комиссарам, но они, как мусульмане, не обращают никакого внимания. Пока стояли комиссары из русских людей, в то время было спокойно, а как заступили мусульмане, то очистили и уничтожили русские села до речки Терека. Вследствие этого, прибегая к Вам с покорнейшей просьбой оказать нам, беженцам, помощь, так как некоторые из нас совершенно не имеют никаких средств к существованию, убежали в одних рубашках. Все нажитое нами добро заграблено мусульманами; второе, в скором времени послать в названные места русские войска и назначить туда правителей из русских людей, и вызвать нас для уборки хлеба, посеянного нами осенью 1917 г., и возвратить нам ограбленное наше имущество. Ожидаем помощи и законных распоряжений. Проситель беженец Сергей Костенко. 7/20 июня 1918 г., гор. Ставрополь, сел. Московское Ставропольского уезда".
Всю делегацию я направил в имевшийся в Ставрополе комиссариат призрения и народного здравия и просил руководителя его организовать помощь беженцам. Кроме того, я отпустил местному губисполкому для оказания помощи беженцам с фронтов 25 000 руб. и сопроводил их следующим письмом:
"В Ставропольский губернский исполнительный комитет. Прошу принять самые срочные меры к размещению в пределах управляемой вами губернии беженцев с фронтов. Губернский исполнительный комитет должен иметь в виду, что антисанитарные условия пребывания тысяч беженцев угрожают здоровью всего населения. Со своей стороны, из имеющихся в моем распоряжении средств могу дать на этот дело 25 000 рублей (двадцать пять тысяч рублей)".
Армяне-беженцы сумели организоваться национально в каждом крупном городе. В Ставрополе ими был создан Армянский народно-революционный комитет, ведавший всеми вопросами, связанными с оказанием помощи беженцам. Кроме материальной помощи, народно-революционный комитет организовал их размещение по губернии, изыскивал трудовую помощь и формировал отряды для борьбы за освобождение Баку.
От имени этого комитета ко мне явились представители его и вручили нижеследующую "докладную записку":
"Последствием наступления турок в пределы Закавказья явилось стихийное бегство армян, испытавших над собой жесткую расправу со стороны турок, видевших в армянах своих врагов и верных союзников России. Трудно описать те ужасы, которые испытали армяне-беженцы, бросившие свои очаги и направившиеся из пограничных местностей Турции в пределы Северного Кавказа, потеряв на дороге все, что имели при себе. Таким образом, ограбленные, истощенные и голые они очутились в самом бедственном положении в разных городах Северного Кавказа и на станциях Владикавказской железной дороги. Участь беженцев, находящихся на железнодорожных станциях в неразгруженных товарных вагонах, более всего требует принятия самых срочных мер для размещения по ближайшим местностям, ибо задержка их на этих станциях, помимо голода и других условий, угрожает их физическому существованию. В Ставрополе размещены до 24 тыс. беженцев в пустых лавках, не имея ни пайков, ни другой материальной помощи со стороны местного Комиссариата общественного призрения. Часть этих беженцев добровольно выезжает в уезды, а часть будет мобилизована для отправки на Бакинский фронт. А посему, если из находящихся на железнодорожных станциях без крова и хлеба беженцев направить в пределы Ставропольской губернии еще от двух до трех тысяч, то всего в Ставропольской губернии будет
стр. 101
до четырех-пяти тысяч беженцев. Следует отметить еще, что приписываемое армянам-беженцам желание в будущем захватить земельные участки в ущерб местным жителям ни на чем не основано, так как они являются временными гостями местного трудового элемента, до выяснения общего положения вещей. Часть беженцев - рабочие-мастеровые - могут найти некоторую работу в городе и в губернии, и не будут нуждаться ни в какой помощи, и даже окажут некоторую пользу городскому и сельским обществам. Местные беженцы- армяне пока всецело поддерживаются средствами местного Армянского народно-революционного комитета, каковые средства почти исчерпаны. Хотя дело призрения беженцев, как дело государственное, должно рассчитывать на поддержку со стороны центральной власти, но для скорейшего удовлетворения беженских нужд необходимо содействие местной Советской власти для принудительного обложения членов Армянской колонии в пользу беженцев.
Армянский народно-революционный комитет, представляя Вам настоящую докладную записку, в заключение просит Вашего содействия:
1) чтобы местная Советская власть обратила бы серьезное внимание на крайне печальное положение беженцев-армян в смысле улучшения жилищных и продовольственных условий,
2) чтобы центральная власть смотрела на беженский вопрос как на общегосударственный и оказала свою материальную помощь, ввиду отсутствия средств у местной власти,
3) чтобы было оказано содействие принудительному обложению членов местной армянской колонии для добывания денежных средств до получения таковых из центра,
4) чтобы была облегчена возможность доставки из Минераловодской и Армавирской станций в пределы Ставропольской губернии еще от двух до трех тысяч из накопившихся там беженцев,
5) чтобы местной властью были приняты зависящие меры как в Ставропольской губернии, так и на станциях ж.д. [для] урегулирования отношения части местного населения к армянам-беженцам. Председатель комитета. Секретарь".
Эта записка достаточно красноречиво говорила о положении, в каком оказались многие тысячи армянского населения. Я обещал оказать полное содействие для выполнения всех пяти просьб "записки". Одновременно я выдал т. Израэлянцу особое полномочие-обращение "В штабы Красной армии гг. Ставрополя, Армавира, Екатеринодара, Моздока, Кизляра, Святого Креста, Владикавказа и других городов Северного Кавказа", в котором предлагал: "Ввиду критического положения Бакинского района, оторванности его от руководящих центров, прошу оказать самую активную поддержку по организации вооруженных сил представителю города Баку товарищу Николаю Григорьевичу Израэлянцу, а также помочь в изыскании финансовых средств, вплоть до специального обложения армянской буржуазии, согласно постановлению народного комиссара по национальным делам И.В. Сталина.
Настоящее удостоверение выдано на основании удостоверения, выданного Бакинским совдепом от 29 мая 1918 г. за N 5781.
Народный комиссар труда А. Шляпников".
Второе письмо-полномочие было адресовано "Всем совдепам, совнаркомам, исполкомам, штабам Красной армии, ревкомам, железнодорожным организациям, почтово-телеграфным учреждениям и продовольственным организациям" и заключалось в предложении:
"Предъявителю сего товарищу Николаю Григорьевичу Израэлянцу прошу оказывать всяческое (финансовое, живыми силами, вооружением и пр.) содействие по организации отрядов на помощь г. Баку и охране железных дорог и других путей к нему.
Настоящее выдается на основании удостоверения чрезвычайного комиссара по делам Кавказа т. Шаумяна от 18 марта 1918 г. N 12 и совдепа Баку и его района от 29 мая 1918 г. за N5781.
Народный комиссар труда А. Шляпников.
Секретарь А. Коган".
стр. 102
В Армавире же ко мне явились представители Армавирского совета народных депутатов с теми же вопросами, как и ставропольские члены народно-революционного комитета. Я передал им о том, что мною было сделано только что в Ставрополе, где я выдал полномочия Н.Г. Израэлянцу. С местной властью в Армавире у них была полная согласованность, но провокационная травля беженцев и там имела место. Товарищи передали мне отпечатанное по этому поводу обращение следующего содержания:
"Товарищи,
Немецкие и турецкие империалисты, стремясь к порабощению трудового народа и свержению Советской власти, прибегают к своим излюбленным приемам провокации.
Одним из приемов провокации является возбуждение племенной и национальной вражды.
Исконным врагом турецкого империализма была армянская демократия, которая одна только в Закавказье осталась верной союзницей России, а потому в настоящее время все удары германо-турецких агентов и шпионов направлены против армян.
Они распускают ложные слухи об армянах и, пользуясь малой осведомленностью русских народных масс, приписывают армянам кровавые деяния контрреволюционных мусульманских банд, руководимых беками, под Елисаветполем и в других местах.
Не верьте, товарищи, этой провокации, цель ее - отвлечь ваше внимание от истинных врагов и под шумок нанести нам удар в спину.
В Баку армянская демократия умирала вместе с нами, и верность ее России доказана многими годами.
Задерживайте тех, кто вовлекает вас в братоубийственную бойню, задерживайте этих агентов германо-турок и доставляйте в революционный штаб.
Докажем миру солидарность демократии всех стран. Да здравствует Интернационал и Свобода всех.
Армавирский совет народных депутатов".
На этом закончились мои дела и заботы о беженцах. В тот же день я отдал распоряжение об отъезде на ст. Минеральные Воды. В ночь на 29 июня мы покинули Армавир и направились в Терскую область.
10. В бой под Минеральными Водами
Рано утром наш поезд задержали на ст. Богословская. Дежурный по станции сообщил, что Невинномысская нас не принимает. Комендант нашего поезда М.М. Широков направился к дежурному по станции для выяснения причины задержки. Так как на Невинномысской стоял штаб Отраднинского отдела (командующий был т. Чистов), то наши предположения невольно сводились к ожиданию военных действий. Утренняя заря не приносила ни пулеметного треска, ни разрывов шрапнели, ни орудийного гула. Все было тихо.
Через четверть часа является т. Широков и приносит переговоры со станцией Невинномысской. Читаем: "Я Невинка. Я дежурный по станции (Богословской). Ответ: По поручению коменданта станции передаю вам следующее: сегодня ночью был замечен разъезд, приближавшийся к железнодорожному мосту. Разъезд контрреволюционеров. Ваш поезд задержан до выяснения целости пути на всем протяжении от Богословской до Невинки. От меня ушел паровоз с разведчиками для выяснения целости пути. Сообщим подробно".
Часа через два прибыл на нашу стоянку паровоз с разведчиками из Невинномысской, которые и сообщили нам, что, по собранным ими сведениям от железнодорожных сторожей (будочников), через линию прошел большой отряд казаков с огромным количеством подвод. Путь был цел.
Это сообщение было передано штабу Красной армии на Невинномысскую, и наш поезд двинулся дальше.
стр. 103
На "Невинке" нас встретили представители штаба и рассказали нам о своих делах. Тут войска также оборонялись от казацких банд полковника Шкуро. Фронт образовался с 18 июня. Жаловались на отсутствие обмундирования, верхнего и нижнего белья. Было мало денег, требовались патроны.
По мнению представителей штаба, ночью в районе "атаманствовал" Шкуро, но куда он направлялся, разведка установить не могла. Перешел линию железной дороги и мог попасть на границу Ставропольской губернии или укрыться в станицах Кубани.
О настроениях казаков передавали все, как штабные работники, так и служащие и рабочие станции Невинномысской, что они - монархические. Ко всему новому относятся крайне враждебно. Особенно нетерпимо относились казаки к "пришлым" людям, жителям тех же станиц, что и казаки, но не бывших по "сословию" казаками. В основе всей вражды казаков к пришлому, так называвшемуся иногороднему, населению лежала боязнь за землю, нежелание делить ее между всеми жителями, без различия сословий и национальности.
Путь от "Невинки" до ст. Минеральные Воды прошел без задержек. Лишь приближаясь к станции, когда паровоз замедлил свой разбег и вагоны почти бесшумно скользили по ровному пути, мы услышали ружейную пальбу. Поезд остановился, и с оружием в руках мы выскочили из наших вагонов.
Узнаем, что на станцию напали казаки и отряд наших продовольственников, сопровождавших поезд с кукурузой на Кизляр под начальством т. Бермана, вместе с железнодорожной охраной сдерживали наступление. Часть нашего отряда пошла на подмогу.
На крупной станции полный беспорядок. Никто не знает, как и откуда появились казаки. Местные, вернее пятигорские, войска под командой т. Беленковича разоружали ближайшие к Минеральным Водам казачьи станицы, а о самой станции, важнейшем пункте сообщения, не подумали, предоставив ее собственным силам и средствам.
Из расспросов железнодорожников узнаем, что выступление казаков спровоцировано полковником Шкуро и началась с нападения на г. Кисловодск, где погибло в бою 19 человек и человек 40 было ранено. Банды Шкуро разослали своих агентов по другим станицам и там, где могли, затевали бои, нападая на красноармейские части, охрану железной дороги и т.д. Как выяснилось, сам Шкуро не имел достаточных сил, чтобы предпринять наступление на ненавистную ему красноармейскую силу, гарнизон Пятигорска, поэтому своими налетами стремился спровоцировать конфликты с казаками и тем втянуть их в восстание против Советов.
На станции Минеральные Воды был свой штаб и своя самооборона из рабочих железнодорожных мастерских. Однако организация вооруженных сил была весьма слабая. Это обстоятельство обязывало меня не полагаться на местную оборону, а взять дело охраны в свои руки. Тотчас же я отдал приказ ротному командиру моего отряда т. Р.Д. Эйненкелю принять на себя общее командование и руководство охраной ст. Минеральные Воды.
"Все находящиеся здесь отряды, в том числе отряд, командиром которого был т. Берман, переходят в распоряжение товарища Эйненкеля без всяких оговорок и пререканий. Т. Эйненкелю поручается получить из штаба Минеральных Вод потребное ему количество патронов, а также два пулемета с достаточным количеством лент.
Народный комиссар труда. Общий руководитель продовольственного дела Юга России А. Шляпников.
Член коллегии Народного комиссариата труда, помощник руководителя А. Падэрин".
Вторым распоряжением военного порядка было выставление нами заставы и уведомление об этом коменданта станции.
При нашем отряде был литературный работник, впоследствии корреспондент "Известий", Д.П. Михайлов. Он сопровождал отряд во всяких его приключениях и, когда разгорелся бой на ст. Минеральные Воды, он пошел
стр. 104
вместе с отрядом, и на поезде добрались до станции Дебри. Там были близко станицы Александрийская, Лысогорская, Солдатская и др., казаки которых оказывали упорное сопротивление. Д.П. Михайлов обслуживал наступавшие части и был их связующим звеном со станцией Минеральные Воды. К концу дня я получил от него телеграмму: "Просьба немедленно выслать патронов и подкрепление: в полутора верстах от Дебри идет бой. Михайлов".
Я послал и то и другое. К вечеру, по общему правилу, бой затих. Казаки ушли в свои станицы, а наши отряды погрузились в вагоны и вернулись на станцию.
В тот же вечер мы устраиваем совещание нашего отряда, на котором решаем часть товарищей, и прежде всего прикомандированных к нам для советской, партийной и профессиональной работы, вернуть назад, в Москву. Кроме того, к нам обратились екатеринодарцы, ставропольцы с просьбой обеспечить им возможность проезда в Москву на V съезд Советов, созываемый в Москве 4 июля. Надо было заняться и этим делом.
Самую отправку работников и делегатов в Москву, а также способ и путь мы держали в секрете.
Сначала мы думали, что сможем проехать в Кизляр и провезти с собой всех, кому нужно было проехать в Москву. Но краткое ознакомление с политическим и военным положением в Терской области показало, что этот путь невозможен. В первый момент прибытия на ст. Минеральные Воды я отправил через Кизляр на Астрахань и Никольскому в Кизляр три телеграммы: 1) "Воскресенье или понедельник (30 или 31 июня [так в тексте. - Ред .]) буду в Кизляре. Ввиду перерыва движения на линии Тихорецкая-Царицын направляю хлеб на Кизляр. Примите подготовительные меры. Один поезд с кукурузой прибудет сегодня вечером. Организуйте дешевую перевозку. Затребуйте из Астрахани пароход для отправки десяти делегатов, едущих в Москву".
Поездку пришлось отменить и все внимание направить на другой путь.
Вызвали из Ставрополя нашего уполномоченного и поручили ему приготовить автомобили, способные перебросить наших товарищей из Ставропольской губернии на Астрахань. Организовать отъезд товарищей решили через Армавир до Ставрополя, а может быть, и дальше, по железной дороге, а там через степи на автомобилях до Астрахани.
Вторую телеграмму я адресовал председателю Совнаркома и в копии Цюрупе, Ногину, Невскому, следующего содержания: "Нахожусь в полной оторванности. Еду в Кизляр, где буду ждать ваших сообщений, ответов на мои запросы, откуда пошлю сведения о положении дел в крае. Требуется немедленная всесторонняя помощь центра. В Кизляре буду 30 июня. В Москву едет делегация с мест".
В Астрахань я отправил телеграмму через Кизляр, сообщая, что "еду в Кизляр, откуда думаю связаться телеграфом с Москвой. Примите меры к скорейшей передаче и, ежели можно, к прямому соединению телеграфа".
Военная обстановка уже на другой день разбила все наши намерения и расчеты на поездку в Кизляр. С раннего утра открылись военные действия, путь оказался разобранным. Из Пятигорска прибыли подкрепления. Советскими войсками командовал т. Беленкович. Его штаб помещался в вагоне на станции Минеральные Воды.
Сам командующий, т. Беленкович, молодой, белокурый, с подвязанной на костыле ногой, производил впечатление боевого инвалида. Несмотря на подвязанную на простой деревянный костыль ногу, он передвигался быстро, ловко взбирался в вагон, сопровождаемый адъютантами и... маленьким медвежонком.
Мы познакомились. Он обещал быстро справиться с неприятелем и открыть нам путь на побережье Каспия или на Владикавказ.
Днем 29 июня явились ко мне представители Военно- топогрфического отдела Кавказского военного округа во главе с начальником отдела М.И. Чейкиным. Последний предъявил мне полученное им в Тифлисе предписание от 28 мая 1918 г. за N 809 такого содержания:
стр. 105
"Производителю геодезических работ, военному топографу Михаилу Чейкину.
Согласно предписания начальника Военно-топографического отдела Главного управления Генерального штаба от 28 минувшего апреля за N 1554, Вы командируетесь в Москву в распоряжение начальника корпуса военных топографов, почему предписываю Вам отправиться к месту назначения и о дне выезда донести мне.
С Вами следуют казенные топографические инструменты, принадлежащие Туркестанскому отделу и необходимые Вам для работ.
Приложение: Аттестат и удостоверение о личности. Начальник отдела, геодезист Щеткин. Секретарь отдела Балагуев".
М.И. Чейкин сообщил мне чрезвычайно много ценного по тому времени о положении в Грузии, граничащей с Терской областью. Я попросил его записать хоть часть того, что он передал мне на словах, и М.И. Чейкин в тот же день в моем поезде написал нижеследующий "Доклад общего положения дела в Грузии в мае и июне 1918 года".
"В начале 1918 г. грузинское правительство во главе с Гегечкори, сторонником партии войны с Турцией, сохраняло более-менее юридическую связь с правительством советской России. После короткой войны и сдачи ряда крепостей власть перешла в руки Чхенкели, сторонника партии мира, после чего порвалась и последняя нить связи с Российским правительством. Трудовое русское население, хозяева, хлеборобы, хлопководы, под давлением вооруженных шаек туземцев, распродав за бесценок свое имущество, в конце августа и сентябре начало свой исход, но до последнего времени оставались русские люди и учреждения, просуществовавшие в Тифлисе по 60-70 лет.
К 1 июня положение в Тифлисе было таково: на вокзальном здании развевался германский флаг; по городу ходили автомобили под германскими флагами; из Батума и Поти понаехали германские офицеры и техники - студенты политехникума; последние раскинули над зданием Военно- топографического отдела сеть беспроволочного телеграфа. Живая сила германцев состояла из бывших военнопленных, вооруженных русскими винтовками. Руководителем в Закавказье всего германского дела является граф Шуленбург, бывший германский консул в Тифлисе, и обер-лейтенант Кайзер - по профессии горный инженер, служивший до войны на Чиатурских марганцевых копях.
Германский полковник, игнорируя городское самоуправление, издает обязательное постановление для Тифлиса.
Цены продуктов первой необходимости в Тифлисе к 20-м числам июня: черный хлеб пополам с саманом, фунт - 4 р. 50 к., белый чурек - 6 руб., масло топленое, фунт - 13 руб., свечи - 8 руб. фунт. Сахару было сравнительно много, но после пожара восьми интендантских складов на Дедубе его не будет. Более 20 составов поездов с интендантским грузом и продовольствием, вывезенные с большими трудностями из Карса и Александрополя, были с приходом немцев увезены ими в Батум и Поти.
Урожай хлебов в Закавказье предвидится хороший, но в настоящее время продовольственный вопрос является для Грузии самым трудным и болезненным; он осложняется полным отсутствием подвоза муки со стороны Владикавказа по Военно-Грузинской дороге; последняя причина является основанием происшедшего в половине июня восстания грузинского крестьянства против своего правительства. Вожди восстания говорят: вы без нашего согласия, не известив нас, призвали немцев, а они, придя к нам, отнимут последний кусок хлеба и угонят оставшуюся после войны скотину - сделают то, что сделали в Малороссии. Среди восставших много солдат, бывших на западно-русском фронте. Так как грузины- красногвардейцы вояки слабые, то уже в начале 20-х чисел июня отряды их на Военно-Грузинской дороге были разбиты, взято в плен 400 человек и 2 пулемета. По телеграфным сведениям, восставшие в своих родных горах уже бьют германцев: взято 6 орудий и пулеметы. По тем же сведениям, мост на реке Куре в селении Мцхет взорван.
стр. 106
Словом - продовольственная сторона дела, являясь наиболее болезненной, является вместе с тем наиболее удобной для оказания давления в вопросах, желательных для России. А такие вопросы имеются, и ответы на них должна дать самостоятельная Грузия. I) Оставшиеся колоссальные интендантские запасы. II) Оставшиеся артиллерийские орудия и запасы. III) Техническое оборудование бывшей Кавказской армии, а именно: масса грузовых и легковых автомобилей, имеющихся в наличности в Тифлисе, аэропланы и т.п. Несколько летчиков на аппаратах перелетели через Кавказский хребет, из них последним был наш офицер-летчик Русанов, прилетевший на своем боевике в город Владикавказ в 20-х числах июня. IV) Из Тифлиса эвакуируется учреждение, просуществовавшее в нем 62 года, а именно, Кавказский Военно-топографический отдел, имущество которого не может быть исчислено никакими деньгами: чтобы накопить его, надо десятки лет, массу человеческой энергии и ослепших глаз. В Отделе хранятся гравюры для печатания карт, большие запасы оригинальных планов, матриц, астрономических, геодезических и топографических инструментов, в чем в России сейчас ощущается особая нужда; великолепно оборудованный фотографический павильон, литография, оборудованная лучшими заграничными машинами, на которых Закавказское правительство печатает свои боны, причем реквизирован весь запас лучшей пеньковой бумаги, на которой отдел печатал карты и планы, и на все это русское добро командующий грузинской армией Квинитатдзе - полковник русского Генерального штаба - наложил руку.
Часть самых ценных оригиналов, весом пудов шесть, вывезена секретно некоторыми служащими Отдела под большим риском; было бы крайне желательно спасти для России хоть половину этих ценностей.
В настоящее время Кавказский топографический отдел как учреждение оседает в городе Пятигорске, но чины его и труженики могут работать в желаемом направлении.
Грузинский народ в своей толще является сторонником Советской России, часть же грузинской аристократии, а в особенности грузинское правительство, чиня много обид уходящим русским людям, является безусловно ее противником.
Уполномоченный, заместитель начальника Кавказского Военно-топографического отдела, корреспондент Академии наук - М. Чейкин.
29 июня 1918 года.
Станция Минеральные Воды Владикавказской железной дороги".
Сообщение о том, что грузинский трудящийся народ не хочет разрыва с Россией, я получал от многих беженцев. М.И. Чейкин также подтверждал это своими наблюдениями. Против России были социал-демократы меньшевики и помещики, князья, аристократы старой, уходившей в предание Грузии.
В отряде, прибывшем с М.И. Чейкиным, находилось 52 сотрудника. Отряду нужно было привести себя в порядок после длительного пути из Тифлиса и помочь им отправиться далее, для чего пришлось мне снабдить их удостоверением, годным для продвижения по нашим дорогам. Пятигорскому совдепу я дал распоряжение разместить отряд военных топографов и написал общее удостоверение на имя М.И. Чейкина и следовавших с ним 52 сотрудника для направления "экстренным порядком в г. Москву вместе с казенными военно- топографическнми инструментами. Предлагаю всем совдепам, ревкомам и железнодорожным организациям оказывать всяческое содействие к самому быстрейшему продвижению к месту назначения".
Ночь на станции прошла спокойно. Р.Д. Эйненкель умело расположил заставу и установил связи с рабочей самообороной железнодорожных мастерских. Поверка постов, патрулирование в поселке и по путям станции, организованные им, предупредили возможные ночные набеги и провокации.
стр. 107
Утром 30 июня ко мне в вагон явились комендант поезда т. Широков и политический работник Б.Д. Пинсон, оба весьма встревоженные. Б.Д. Пинсон в минуты тревоги так разводил руками, как будто хотел улететь на них.
- Вы знаете, А.Г., обратились они ко мне, у нас сейчас на станции будет бой!
- Нет, не знаю. Эйненкель меня не предупреждал. С кем же бой, где враги?
- Приехал Автономов со своим отрядом и бронированными вагонами. На станции они встретились уже с Беленковичем и поругались. Они - враги, и приближенные, "адъютанты" того и другого уверены, что без вооруженной драки не обойтись.
Зная нравы местных партизанских руководителей, можно было ожидать и взаимного побоища - на потеху врагам, стоявшим в нескольких километрах от станции. Медлить было нельзя. Опасения товарищей Пинсона и Широкова были весьма основательны. Надо действовать.
Я приказал пригласить ко мне Автономова и Беленковича, а также усилить охрану вагона и держать наготове в соседнем с моим вагоном четырех красноармейцев на случай необходимости. Из вагона и в вагон без моего разрешения никого не выпускать и не впускать.
Оба приглашенные, один за другим, вскоре явились. Я принял их в своем спальном купе без посторонних свидетелей, пригласив сесть на разных концах стола, заняв место между ними.
Когда они заняли места по моему указанию и оказались друг против друга, разделенные письменным столиком, они впились один в другого глазами и, опираясь на стол руками, поднялись с рычанием друг на друга. Я был изумлен и возмущен подобного рода проявлением ненависти и тут же предложил не забывать, у кого они находятся, и тотчас же прекратить показывать зверинец.
Затем я обратился к Автономову с вопросом о целях его прибытия на Минеральные Воды. Он ответил, что получил от Л.Д. Троцкого назначение быть инспектором-организатором казачьих и туземных войск Кубанской, Терской и Дагестанской областей и намерен начать свою работу с Пятигорского отдела Терской области. С этой целью он предполагал направиться в Терский народный совет и там договориться конкретно.
Я сообщил Автономову, что мне неизвестно о таком решении центра - вооружать казаков, и я не даю ему согласия на организацию здесь казачьих частей и их вооружение, пока не получу подтверждения. Лично же считал такое вооружение казаков в тех условиях делом крайне опасным.
Т. Беленкович напомнил, что завербованный Автономовым весной того года полковник Шкуро гуляет с его мандатом по станицам, занимается бандитизмом и борьбой с Советской властью. Этот урок, действительно, был весьма яркий и служил убедительным доводом против повторения подобных опытов.
Нужно было отобрать у Автономова его отряд и те несколько блиндированных вагонов, которые находились в его распоряжении и носили громкое имя бронепоезда. Я поинтересовался назначением его вооруженных сил, на что получил неопределенное пожелание отправиться с ними в Пятигорск.
На его пожелание направиться в Пятигорск вместе с вооруженным отрядом я согласия не дал, заявив, что он находится на территории Терской области, приехал в момент военных действий советских войск против контрреволюционных казаков и его часть должна поступить в распоряжение военной власти. Тогда Автономов выразил готовность принять участие в бою. Я не возражал, если командующий войсками Беленкович согласится принять его. Т. Беленкович молчал. На этом наша беседа закончилась.
Прощаясь, я сообщил Автономову, что приставлю к нему и его отряду троих наблюдателей, которых прошу брать с собой при передвижении отряда на фронт. Такими "наблюдателями" были назначены тт. Матрозов И. И., Б.Д. Пинсон и Н.И. Назаров.
стр. 108
Через некоторое время нашим частям удалось рассеять противника и освободить путь на Прохладную. Что там было, мы еще не знали, но в этот день выступать на фронт Автономову не пришлось. Пустить его отряд в бой в составе войск Беленковича было опасно. Этой опасности не скрывал и сам Беленкович, а потому мне пришлось принять другое решение.
Чтобы избежать конфликта Беленковича с Автономовым, я решил увезти последнего в Пятигорск или Кисловодск. Этим же временем произвести передачу отряда и его имущества Беленковичу. Имея это в виду, я дал Автономову следующее предписание:
"Т. Автономову, копия т. Беленковичу.
Ввиду заявления местного командующего о желательности иметь Вашу часть как резерв, предлагаю отложить поездку Ваших боевых частей на Пятигорск. Лично, если боевые задачи не требуют Вашего присутствия, можете ехать в моем поезде и вернетесь сегодня вечером".
Быть с отрядом в распоряжении своего личного врага т. Автономову не захотелось, и, отдав команду о переходе отряда в подчинение Беленковичу, он пришел ко мне, и мы отправились в Кисловодск.
В Пятигорске и Кисловодске я пробыл в этот раз всего лишь пару часов. Познакомился с тт. Анджиевским, Иванченко, Бутыриным. Кисловодск несколько дней перед тем подвергся налету полковника Шкуро, забравшего из города проживавшую там старуху Романову М.Ф., а в станице "мобилизовал" казаков и увел с собой на разбой.
Налет носил шумливый характер, но своей неожиданностью стоил нам 19 убитых и 40 раненых. От него же пострадало здание совета - вся стена, выходившая в сторону железнодорожного парка (курзала), была усеяна пулями: стреляли из пулемета с горы. Один из мостов через Подкумок был сожжен Шкуро.
В самом Кисловодске власть была "смешанная". Городское самоуправление было в руках "народных" избранников. Совет управлял вообще, но больше ведал войсками, их организацией и защитой города. Городской голова действовал в контакте с советом.
Снабжение продовольствием города ведал кооператив "Продовольствие г. Кисловодска". В составе его совета и правления значились хорошо знакомые "благодетели": Нобель Э.Л., Генч-Оглуев Х.С., Гукасов Э.П. и т.д.
Нам нужно было возвращаться в Армавир для организации отправки в Москву гонцов и делегатов, а поэтому мы отклонили приглашение любезных хозяев города - быть их гостями - до другого раза. Автономов, как я и предполагал, остался в Кисловодске,
Под вечер мы вернулись на ст. Минеральные Воды, где меня ожидали представители Кубано-Черноморской республики т. Н. Островская и другие. Товарищи рассказали многое из того, что пришлось пережить им после потопления судов в Новороссийске. К ним приезжали представители стран согласия и уговаривали их продолжать войну с немцами, обещая денежную и всякую помощь.
Германское командование предложило Новороссийскому судовому комитету моряков отправлять военнопленных австрийцев и германцев в Констанцу. И тем и другим ЦИК Кубано-Черноморской республики предложил обратиться в центр, а сам дать ответ без ведома центра не пожелал.
Т. Островская передала, что ЦИК Кубано-Черноморской республики весьма обеспокоен появлением на Кубани Автономова. Товарищи были весьма удивлены, что Л.Д. Троцкий дал ему письмо к комиссару Зейдину, который уполномочил его [быть] инспектором по организации казачьих полков. ЦИК считал совершенно недопустимым выделение казачьих частей в особые полки. Обращаясь ко мне, ЦИК просил отозвать Автономова с Кубани, так как он опасен там, особенно на таком важном посту. Самое назначение, по их мнению, подрывало доверие населения к Советской власти.
стр. 109
Я сообщил т. Островской о том, что произошло утром того дня в Минеральных Водах, заверив ее и прося передать екатеринодарцам, что формирования казачьих частей я ему не разрешу.
В тот же день из отряда Автономова мне был вручен "Декрет Совета народных комиссаров" от 1 июня 1918 г. о казачьих войсках, напечатанный на одной стороне большого листа очень хорошей печатью 6 . Внизу, вслед за подписями председателя Совнаркома, управделами и секретаря, помещен "Приказ N 1", следующего содержания:
"Ввиду того, что Советом народных комиссаров Российской Социалистической Федеративной Республики я назначен на пост инспектора-организатора казачьих и туземных войск в областях: Кубанской, Терской и Дагестанской, в силу чего мне предоставлено право формировать полки и дивизии на точном основании декретов Народного комиссариата по военным делам Северо-Кавказского округа, предлагаю всем, кого это касается, обращаться ко мне за всеми справками и указаниями и неукоснительно следовать моим предписаниям. Инспектор-организатор казачьих и туземных войск областей: Кубанской, Терской и Дагестанской А. Автономов. Ст. Тихорецкая, 27 июня 1918 года".
Получив такой документ, я решил справиться при случае в штабе Тихорецкой.
Т. Островская явилась ко мне за деньгами. Артельщик остался в Армавире, а она приехала сюда добиваться отпуска "заимообразно" пяти миллионов рублей. Я попросил написать для отчетности "документ", что она и сделала тут же, в вагоне, подав мне следующее письмо.
"Общему руководителю продовольственным делом Юга России - народному комиссару труда товарищу Шляпникову.
Прилагая мандат за N 294, прошу т. Шляпникова по возможности немедленно переслать пять миллионов рублей некрупными купюрами в виде подкрепления Екатеринодарскому народному банку. Об этом же просит т. Орджоникидзе, в распоряжении которого находятся 150 миллионов, но раньше, чем путь не будет очищен от Царицына до Тихорецкой, он лишен возможности послать Екатеринодару необходимое подкрепление. Т. Орджоникидзе просит Вас пять миллионов послать заимообразно, по восстановлению сообщения он эту сумму переведет на Чекпрод в Екатеринодаре. Об этом пишет т. Орджоникидзе в письме, посланном с артельщиком, комиссаром финансов Кубанско-Черноморской республики, ЦИК которой командировал меня к Вам для выполнения этого поручения о высылке в экстренном порядке подкрепления банку, так как суммы исчерпаны, а требования фронта ввиду общего положения должны быть немедленно удовлетворены. Артельщик находится в данный момент в Армавире, но ЦИК просит Вас подкрепление выдать немедленно ввиду критического положения банка и связанной с этим угрозы местной Советской власти.
Товарищ председателя Кубано-Черноморской республики Н. Островская. 30 июня 1918 года".
Эту просьбу я согласился удовлетворить, но в целях соблюдения отчетности переводил ее т. Дунаевскому, члену партийного комитета и ЦИК, наложив на ее просьбе такую резолюцию кассиру: "Отпустить в распоряжение т. Дунаевского пять миллионов рублей. Лично не могу ничего иметь против, если он уступит всю или часть этой суммы заимообразно ЦИК Кубанско-Черноморской республики на нужды фронта и т.п. А. Шляпников. 30 июня 1918 года".
Из штаба Беленковича сообщили об успешной ликвидации налета и удовлетворительном ходе разоружения казачьих станиц. Однако у меня были указания, что некоторые из его отрядов "зарываются" и при отборе оружия у станичников ведут себя плохо.
Имелись сведения, что казаки хотят мира. Надо было все это проверить, выяснить и поступить тактично, ликвидируя конфликт. Для этой цели я на-
стр. 110
правил к т. Беленковичу двух членов ЦИК, тт. Пинсона и Матрозова, известив его письменно: "Т. Беленковичу. Прикомандировываю к Вам двух представителей ЦИК тт. Пинсона и Матрозова, которым поручаю вести все дипломатические переговоры со станичниками. Боевые действия - только при соглашении с указанными выше товарищами".
(Продолжение следует)
Примечания
1. См. эту резолюцию в приложении (данное приложение отсутствует. - Ред .).
2. Генерал Деникин даже в Европе не признал нового стиля. Все числа приводит по старому стилю.
3. Полковник Кутепов командовал бригадой во 2-й дивизии.
4. В районе Кизлярского и Петровского участков Владикавказской железной дороги царила анархия и велась борьба между терцами, горцами и большевиками.
5. Эта телеграмма была ответом на запрос: "В каком положении находится линия Петровский порт - Дербент-Баку? Каково положение русского населения Дагестанской области. Бакинской губернии? Могут ли возвратиться беженцы для уборки хлебов?"
6. См. декрет в приложении (Декрет об организации управления казачьими областями от 31 мая, опубликованный 2 июня 1918 г., см. в кн.: Декреты Советской власти. Т. 2. М. 1959. С. 375-378. - Ред .).
Новые публикации: |
Популярные у читателей: |
Новинки из других стран: |
Контакты редакции | |
О проекте · Новости · Реклама |
Цифровая библиотека Украины © Все права защищены
2009-2024, ELIBRARY.COM.UA - составная часть международной библиотечной сети Либмонстр (открыть карту) Сохраняя наследие Украины |