6. Восстание Северина Наливайко

Наливайко, прогнав татар из Подолии, отправил на Запорожье посланцев. Прибыв в Сечь 1 июля 1594 г., они обратились к запорожцам с призывом поднять оружие против шляхетского господства на Украине. Казачество с большим сочувствием отнеслось к идее народной) восстания. Только старшина была против участия в нем. Однако, узнав, что к сечевикам присоединилась и часть реестровцев, стоявших на Запорожье, она изменила тактику и, стремясь сохранить свое влияние среди казаков, согласилась участвовать в походе. Во главе войска, отправлявшегося к Наливайко, был поставлен ее представитель Григорий Лобода.

Не успели запорожцы достигнуть Брацлавщины, как там вспыхнуло восстание: в ночь на 16 октября казаки, руководимые Наливайко, перебили шляхту, съехавшуюся в Брацлав. Подошедшие запорожцы увеличили силы восставших. В 20-х числах ноября повстанцы овладели городом Бар. Тут была созвана казацкая рада, постановившая обратиться к украинскому народу с универсалами - призвать его к восстанию против магнатов и шляхтичей, а также принять меры к обеспечению войска оружием и продовольствием. Население живо откликнулось на призыв повстанцев. Волна восстания скоро докатилась до Винницы. Характеризуя настроение шляхты, теребовлянский староста Я. Претвич писал 25 ноября Я. Замойскому: "Какой там (в Виннице. - В. Г. ) ужас, как люди (шляхта. - В. Г .) убегают из домов своих, того и описать не могу"¹ . Претвич просил у канцлера позволения покинуть Теребовлю. Весной 1595 г. повстанческое войско разделилось: одна часть его, под предводительством Наливайко, двинулась на Волынь, овладела Луцком, повернула на север, в Белоруссию, и взяла Могилев. Падение этой сильной крепости стало сигналом к массовому восстанию белорусского крестьянства. Другая часть повстанческого войска с Лободою и Шаулою во главе пошла на Белую Церковь. Отсюда она должна была продвинуться к Киеву и затем берегом Днепра - в Белоруссию, где предполагала соединиться с Наливайко. Если бы этот план удался, шляхта Восточной Украины была бы окружена со всех сторон. Казалось, все благоприятствовало этому. Шаула взял Киев и двинулся в Белоруссию, где вскоре достиг Пропойска. Крестьяне всюду объявляли себя казаками, изгоняли шляхтичей, посылали в повстанческое войско свои отряды и продовольствие. Начались восстания и в самой Польше.

Встревоженное размахом народного движения правительство Речи Посполитой спешно объявило о сборе посполитого рушенья (шляхетского ополчения). Не прошло и месяца, как посполитое рушенье уже готово было выступить в поход. Из Молдавии вернулись войска во главе с коронным гетманом Ст. Жолкевским и магнатские отряды, а на Могилев двинулось 15-тысячное конное литовское войско во главе с воеводой Буйвидом. Хотя повстанцы, несмотря на тяжелые условия зимнего времени и недостаток продовольствия и боеприпасов, отбили все приступы Буйвида, Наливайко решил покинуть Белоруссию. Он считал, что лучше не ждать Жолкевского под Могилевом, а встретить его на Брацлавщине, чтобы загородить ему дорогу на Украину. Вероятно, к это-

Окончание. Начало см. "Вопросы истории", 1970, N 12.

¹ "Listy St. Zolkiewskiego (1584 - 1620)". Krakow. 1868, str. 59 - 60.

стр. 108

му Наливайко побуждало отсутствие вестей от Лободы и Шаулы. В середине декабря 1595 г. повстанцы оставили Могилев и через Быхов пошли на Староконстантинов. По дороге, обремененный ранеными и больными, Наливайко изменил свой план. Он решил уклониться от встречи с Жолкевским и двинуться на Поднепровье, рассчитывая соединиться там с отрядами Лободы. Выполнить этот маневр было очень трудно, так как предстояло преодолеть страшное зимой Дикое поле. Вместе с тем Наливайко надеялся, что Жолкевский не решится преследовать казаков в этой снежной пустыне. Но едва повстанцы перешли Синие Воды, как он предпринял атаку. Несмотря на тяжелое положение, казаки сильным ударом отбросили противника. Тогда Жолкевский прекратил преследование и занялся усмирением восставших в тылу. Несмотря на стужу, недостаток продовольствия и фуража, казаки весной 1596 г. появились под Белой Церковью, где уже более месяца стоял Лобода и вел переговоры с Жолкевским. Как и некоторые другие старшины, связанные с верхушкой казачества, Лобода был противником восстания, принявшего ярко выраженный антифеодальный характер. Вот почему при приближении Наливайко он отступил от Белой Церкви, двигаясь на северо-восток, к Днепру. Недалеко от Киева Лобода встретился с войском Шаулы, спешившим на соединение с Наливайко. Действия Лободы вызвали подозрение у повстанцев, и казацкая рада отрешила его от должности. После этого оба войска во главе с Шаулой двинулись к Белой Церкви, где и соединились с Наливайко.

В повстанческом войске насчитывалось около 4 тыс. человек. Наливайко стал готовиться к штурму Белоцерковского замка. Но тут пришло известие, что на Белую Церковь идет Жолкевский с крупными силами. Это и побудило Наливайко отступить к Киеву. Здесь, на Поднепровье, в более заселенной местности, можно было надеяться на вовлечение в повстанческие отряды новых людей, что дало бы возможность восполнить огромную убыль, которую понесли восставшие в Диком поле. По дороге на Киев, у Острого Камня, Жолкевский снова настиг повстанцев. В жестоком бою обе стороны понесли большие потери. Казаки мужественно отбивались, неоднократно отбрасывая врага. Однако был ранен Наливайко. Жолкевский отступил, но послал за подкреплением. При сложившихся условиях Наливайко решил переправиться на левый берег Днепра и идти к Переяславу. Тут, на южном Левобережье, восстание еще не было подавлено. Казаки спешили, так как к Жолкевскому уже подходило на помощь войско во главе с князем Огинским, а другое, под предводительством Потоцкого, двигалось к Переяславу, стараясь опередить казаков и отрезать им путь в Россию, если они захотели бы перейти туда. В Переяславе Наливайко застал несколько тысяч стариков, женщин и детей, спасавшихся от мести врага. В таких условиях нельзя было рассчитывать на победу над численно превосходящим и лучше вооруженным неприятелем. Казацкая рада, собравшаяся на городской площади, постановила перейти на территорию России. Миновав Дубны, повстанцы переправились через р. Сулу и приблизились к урочищу Солоница. Отсюда до тогдашней русской границы оставалось всего около 100 километров. Тем не менее быстро преодолеть это расстояние повстанцы, обремененные семьями, не смогли. Тут и догнал их Жолкевский.

У Солоницы казаки заложили лагерь. На болотистом берегу Сулы они насыпали валы, втащили на них возы и сковали их цепями. У трех ворот, сделанных в валах, возвели срубы, заполненные землей с пушками наверху. Стоял летний зной. Казацкий лагерь был переполнен людьми; недоставало воды, из-за отсутствия корма начался падеж скота. На лагерь сыпались неприятельские ядра. Но казаки мужественно отбивали все атаки врага. Ничто не могло заставить их просить у него милости. В эти тяжелые дни сторонники Лободы, казненного за измену, возобновили свою предательскую деятельность. В ночь на 7 июня они ворвались в шатер раненого Наливайко, связали его и вместе с Шаулой и другими руководителями восстания поспешили выдать Жолкевскому. Последний тотчас начал генеральный штурм казацкого лагеря. На сей раз, лишившись руководства, повстанцы не выдержали напора. Враг ворвался в лагерь, началась страшная резня - ни женщин, ни детей не щадили. Наливайко вместе с другими предводителями восстания был отправлен в Варшаву, где и казнен после мучительных пыток. В народе долго еще говорили о том, что шляхтичи называли их славного предводителя царем Наливаем и, издеваясь над ним, надели ему на голову раскаленную корону, а затем изжарили его в специально сделанном для этой цели медном быке.

стр. 109

Восстание 1694 - 1596 гг. было первым крестьянско-казацким восстанием, охватившим огромную часть Украины. Никогда раньше массовое показаченье крестьянства и мещанства не достигало таких размеров.

7. Казаки в народных движениях XVI - первой половины XVII века

После подавления восстания 1594 - 1596 гг. правительство Речи Посполитой и магнаты делали все, чтобы исключить возможность новых выступлений народных масс. Была увеличена численность коронного войска, стоявшего в Восточной Украине, усилены надворные войска в магнатских владениях, пополнен казацкий реестр надежными, с точки зрения правительства, элементами. Одновременно были приняты меры для усиления духовного порабощения украинского народа. Лучшим средством для этого как многие магнаты, так и правительство считали распространение католицизма. Особое внимание было уделено тому, чтобы разорвать связь народных масс Украины с Запорожской Сечью. После восстания Тараса (Трясило) в 1630 - 1632 гг. польское правительство решило воздвигнуть между Запорожьем и "волостью" такую преграду, которую, как ему казалось, уже никак не смогут преодолеть низовые казаки. В 1635 г. у первого днепровского порога была сооружена сильная крепость - Кодак. Она не только закрывала доступ за пороги и выход оттуда по Днепру, но и господствовала над окружающей местностью. Разъездные команды, высылавшиеся из крепости, постоянно рыскали в степи, задерживая всех подозрительных и бросая их в темницы. Если учесть, что дорога степью была очень опасной из-за постоянного риска стать татарским пленником, то сооружение Кодака основательно затрудняло связи с Сечью. В том же году Кодакская крепость, считавшаяся неприступным укреплением, была взята запорожскими казаками под предводительством Сулимы. И хотя вслед за тем она снова перешла в руки коронных властей, ее значение резко упало.

Раздражало шляхту и постоянное участие в восстаниях реестровых казаков. Уже после восстания Наливайко стали раздаваться голоса об упразднении реестра. В 30-х годах XVII в, такие настроения резко возросли. Вопрос этот не раз поднимался и в сейме. Но король и его окружение противились этому по многим соображениям. Реестровое казачество служило в известном смысле орудием королевской власти на Украине и должно было в какой-то степени умерять своеволие магнатов. Кроме того, оно охраняло государство со стороны восточных степей, а во время турецко-татарских нашествий, быстро пополняясь крестьянами, вырастало в могучую, неодолимую силу. Подобные настроения шляхты вызывали волнения и среди реестровцев. Так, весной 1637 г. многочисленный отряд реестровцев во главе с Павлюком (Павло Бут) ушел на Запорожье. Павлюк был опытным и популярным в казацкой среде предводителем, хорошо известным и в Сечи. Он принимал участие в штурме Кодака и вместе с Сулимой был отправлен на казнь в Варшаву. Лишь благодаря счастливой случайности ему удалось избежать смерти. Самовольный уход части реестровцев предвещал новое восстание. Вскоре А. Кисель, известный волынский магнат и сенатор Речи Посполитой, исполнявший обязанности комиссара реестра, и коронный гетман Ст. Конецпольский получили еще более тревожные вести: те реестровцы, которые оставались на "волости", готовились последовать примеру Павлюка, а крестьяне продавали волов и другое имущество и покупали коней, седла и оружие. Более того, Павлюк с отрядом казаков неожиданно напал на Черкассы, где стояла реестровая артиллерия, захватил пушки и увез их на Запорожье.

Избранный запорожцами гетманом, Павлюк обратился к народу с универсалами. Он звал всех идти на Запорожье, вступать в казаки и бороться за волю. Обращаясь к магнатам и шляхтичам, Павлюк угрожал им жестокими карами, если они не прекратят издеваться над народом. Народ внимательно прислушивался к призывам, шедшим из Сечи. Отряды крестьян, мещан и казаков по Днепру и сухопутьем, в конном и пешем строю уходили на Запорожье. В конце лета Павлюк во главе казацкого войска направился на Восточную Украину. Достигнув Крылова, он отправил на левый берег Днепра отряд с Карпом Скиданом и Семеном Быховцем. Они должны были арестовать реестровую старшину, находившуюся в это время в Переяславе, объединить вокруг себя местные повстанческие отряды и прибыть с ними в Чигирин. Это было исполнено.

стр. 110

Доставленные в Чигирин старшины были по постановлению казацкой рады расстреляны как изменники.

Коронный гетман немедленно известил Шляхту и старост о восстании на Украине и приказал зверски истреблять не только повстанцев, но и их семьи. Схваченных "бунтовщиков" власти должны были присылать к нему на расправу, их жен и детей убивать на месте, а дома жечь. "Лучше, - писал разъяренный Конецпольский, - чтобы на тех местах росла крапива, нежели множились изменники его королевской милости и Речи Посполитой"² . Стянутое в Бар коронное войско под начальством польного гетмана Н. Потоцкого двинулось на Белую Церковь. По пути оно встречало шляхтичей, бежавших с Левобережья. Глядя на их растерянные, испуганные лица, капеллан коронного войска патер Окольский иронически заметил: "Они действительно почитают то святое правило, что лучше лыковая жизнь, чем шелковая смерть"³ . Поднепровье уже было в огне восстания. "Тут, - писал Потоцкий, - что ни хлоп, то и казак"⁴ . Тем временем казацкое войско с Павлюком и Скиданом покинуло Чигирин и двинулось к местечку Мошны, куда должны были сходиться повстанческие отряды с Левобережья и реестровцы из Корсуня, Канева, Стеблова, вообще все, примкнувшие к восстанию. Потоцкий спешил навстречу казакам, и два войска столкнулись вблизи Мошен, под Кумейками. Казаки первыми атаковали врага. "Натиск крестьян, - записывал в свой дневник находившийся в польском лагере Окольский, - представлял выразительную картину: они шли в шесть рядов, с четырьмя пушками впереди, двумя по бокам и двумя сзади; в середине, между возами, Двигалось войско,... правильно разделенное на полки и сотни". Над казацкими рядами развевались знамена, У самого польского лагеря казаки наткнулись на присыпанное снегом болото. Сильный ветер от пылающих Кумеек гнал на них густой дым. Горячий пепел слепил глаза. Павлюк отдал приказ отступить, и казаки, отстреливаясь из пушек и самопалов, начали отходить к Мошнам. Но конница Потоцкого буквально шла за ними по пятам. Казаки вынуждены были остановиться, наскоро окружить себя возами и дать бой. Они сражались, как львы, и трижды отбросили неприятельскую конницу. "Хлопы, - писал Потоцкий, - проявляли мужество и стойкость и как один отказывались от мира. Те, у кого не было оружия, били жолнеров оглоблями и дышлами"⁵ . Скоро, однако, к Потоцкому подоспели главные силы. Наступили решающие минуты. Жолнерам удалось поджечь в казацком лагере возы с сеном и соломой. Огонь дошел до бочек с порохом. Последовал взрыв. Но и после этого казаки продолжали удерживать свои позиции. Часто они голыми руками стаскивали с коней вражеских всадников. Потери казаков были велики. Особенно остро ощущался недостаток пороха. Все это заставило казаков отступать к Мошнам. Но и Потоцкий теперь уже не решался их преследовать. "Старые воины сознались, - писал Окольский, - что никогда не бывали в столь продолжительном и сильном огне и не видели такого множества трупов"⁶ .

Когда на другой день Потоцкий подступил к Мошнам, казаков уже там не было. Они двигались к Черкассам, а оттуда - к Боровице. В пути казацкое войско разделилось. Павлюк с несколькими тысячами казаков остался в Боровице, а Скидан с отрядом отправился на Запорожье за подкреплением. Все попытки Потоцкого сломить осажденного в Боровице Павлюка не имели успеха. Тогда польный гетман предложил казакам вступить в переговоры. Изнуренные боями, казаки приняли это предложение и отправили в польский лагерь своих представителей - Павлюка с несколькими старшинами. Едва, однако, те вышли из местечка, как были схвачены, закованы в цепи и отправлены в Варшаву. Через несколько дней Потоцкий объявил об условиях капитуляции. Казаки должны были строго выполнять все приказы коронных гетманов и ликвидировать Запорожскую Сечь. Тут же Потоцкий назначил новую реестровую старшину. Должность старшего реестра была отдана Ильяшу Караимовичу, войскового писаря - Богдану Хмельницкому, есаулов - Федору Лютаю и Левку Бубновскому.

² "Воссоединение Украины с Россией". Документы и материалы. Т. I. М. 1953, стр. 179.

³ "Мемуары, относящиеся к истории Южной Руси". Вып. II. Киев. 1896, стр. 177.

⁴ Государственная публичная библиотека УССР. Рукописный фонд. Польские рукописи, д. 94, л. 465.

⁵ Там же, л. 479.

⁶ "Мемуары, относящиеся к истории Южной Руси". Вып. II, стр. 199, 204.

стр. 111

Были назначены и новые полковники. Нужно сказать, что, за исключением Караимовича, известного прислужника коронного гетмана, в свое время бежавшего из Переяслава под угрозой ареста его повстанцами, и ряда подобных ему, некоторые назначенные Потоцким старшины были участниками восстания. Этим, а также относительно легкими условиями капитуляции гетман хотел повлиять на остальных повстанцев - побудить их прекратить сопротивление.

Из-под Боровицы коронное войско двинулось подавлять восставшие села и местечки; одна часть его жгла, вешала и сажала на кол людей на Правобережье; другая вместе с самим Потоцким отправилась за Днепр. Польный гетман, вступив, например, в Нежин, центр своего староства, велел на всех дорогах, которые вели в город, поставить виселицы с казненными, а по приходе в Киев приказал прежде всего посадить на кол перед замком славных предводителей повстанческих отрядов Кизиму и его сына. Охваченные чувством ненависти к поработителям, крестьяне и мещане бежали на Запорожье. Туда же отступали и повстанческие отряды. Как и раньше, Сечь оставалась тем очагом, где должно было вспыхнуть снова пламя народного протеста.

Действительно, уже в марте 1638 г. из Запорожья на "волость" выступило несколько тысяч повстанцев. Во главе их стоял гетман Яцко Острянин. Повстанческое войско разделилось на три части. Главные силы с Острянином пошли на Левобережье и заняли Кременчуг, а затем повернули на Хорол и Омельник. Запорожская флотилия под начальством Гуни поднялась по Днепру и заняла ряд переправ - от Кременчуга до Чигирин-Дубравы. Скидан с остальным войском пошел вдоль правого берега и занял Чигирин. Повстанцы ставили перед собой сложную задачу: уничтожить части коронного войска на Левобережной Украине под начальством Ст. Потоцкого, брата польного гетмана. Чтобы отрезать Ст. Потоцкого от Правобережья, они поспешили занять днепровские переправы.

Первое крупное сражение на Левобережье произошло в мае у Голтвы, занятой и укрепленной повстанцами. Ст. Потоцкий потерпел поражение, отступя к Лубнам. Острянин двинулся за неприятелем. Но едва казаки подошли к Лубнам, как на них, утомленных переходом, двинулось шляхетское войско. На казаков, все же успевших стать лагерем и окружить себя возами, с одной стороны, бросались пехота и конница, с другой - реестровцы, приведенные к Потоцкому Караимовичем. Начался ожесточенный бой. "Поле, - писал Окольский, - уже обильно оросилось кровью, стрелка часов давно уже перешла за полдень, уже миновала вечерня, а битва все еще продолжалась, оставаясь нерешенной"⁷ . Но вот перед вечером казаки отбросили и погнали врага. Хотя они и выиграли бой, но потери их были велики. Кроме того, им недоставало пороха и продовольствия. Поэтому Острянин немедленно (в ночь на 17 мая) выступил к Миргороду, где были селитренные варницы. Здесь он узнал, что на помощь Ст. Потоцкому идут два войска: одно из них - под начальством Н. Потоцкого, другое - И. Вишневецкого. Решив разбить Ст. Потоцкого прежде, чем подойдет к нему подмога, Острянин направился через Лукомль на Слепород, а затем на Жовнин. Этот марш был очень тяжел и неудачен. Казаки вынуждены были остановиться и заложить лагерь на невыгодном для обороны месте, при впадении Суды в Днепр. Потоцкому удалось прорвать в нескольких местах линию их обороны. Считая дальнейшее сопротивление нецелесообразным, Острянин с частью войска переправился через Сулу и перешел русскую границу.

Оставшиеся в лагере казаки избрали гетманом Дмитрия Гуню, представителя запорожской серомы, мужественного предводителя. Под его руководством казаки восстановили лагерь и еще несколько раз отбили натиск противника. 20 июня стало известно, что из Переяслава уже вышло войско Н. Потоцкого. Гуня решил выбрать лучшее место для обороны и той же ночью отвел войско к устью р. Старца (близ с. Градижска). Казаки остановились на высоком берегу Днепра, с другой стороны у них был Старец, с третьей - болото. Но укрепить лагерь им не удалось, так как их догнала конница Н. Потоцкого. Следом за нею подошли силы Ст. Потоцкого и И. Вишневецкого. Теперь шляхетское войско имело безусловный перевес в численности и артиллерии. Тем не менее оно не надеялось сломить противника силой. Поэтому Потоцкий попытался разделить повстанцев, отколоть от общей их массы реестровцев. Его посланцы, явившиеся

⁷ Там же, стр. 228.

стр. 112

для переговоров в повстанческий лагерь, заявили от имени сейма, что отныне реестр увеличивается до 6 тыс. человек и за казаками будут сохраняться их права и вольности. Казацкая рада с негодованием отвергла такие предложения. Повстанцы заявили, что взялись за оружие не ради привилегий кучки реестровцев, а чтобы освободить весь народ. Между тем у казаков уже кончился порох и на исходе были запасы продовольствия. В этих условиях часть реестровской старшины, находившейся в повстанческом лагере, стала уговаривать казаков пойти на соглашение с Потоцким. Некоторые казаки еще надеялись договориться с Потоцким и отправили к нему депутацию. Казаки, выступавшие против соглашения, во главе с Гуней той же ночью покинули лагерь на Старце и ушли на Запорожье.

Депутаты, явившиеся к Потоцкому, сошлись на том, что повстанцы могут спокойно разойтись по домам, а ближайший сейм рассмотрит их претензии. Но как только повстанцы, разделившись на небольшие группы, появились на дорогах, их стали безжалостно истреблять части коронного войска и шляхетские отряды. В том же 1638 г. польское правительство издало так называемую Ординацию, которая предусматривала расширение реестра до 6 тыс. человек. Однако отныне начальником реестрового войска считался не реестровый гетман, а комиссар, назначаемый королем из "знатных" особ. Реестровое войско было разделено на шесть полков - Переяславский, Каневский, Черкасский, Чигиринский, Белоцерковский и Корсунский. С целью изоляции Запорожья в 1639 г. были проведены работы по укреплению Кодакской крепости и усиливался ее гарнизон.

Народные восстания 90-х годов XVI - 30-х годов XVII вв. явились своеобразной прелюдией освободительной войны 1648 - 1654 гг., в которой запорожское казачество сыграло выдающуюся роль. В конце января 1648 г. в Запорожской Сечи вспыхнуло восстание против шляхетского господства на Украине. Повстанцы избрали гетманом бежавшего в Сечь Чигиринского сотника Богдана Хмельницкого. Польский современник М. Голинский писал: "Все скопляется около них (казаков. - В. Г .), покидая панов своих"⁸ . К главному казацкому войску, пришедшему из Сечи, со всех сторон подходили повстанческие отряды. Городская беднота объявляла себя казаками. Но к казакам присоединилась и зажиточная часть горожан, а также часть мелкой украинской шляхты и православного духовенства. Таким образом, движение стало общенародным. Запорожское казачество горячо поддержало идею воссоединения Украины с Россией.

8. В борьбе с турецкими и татарскими захватчиками

С конца XV в., со времени подчинения Крымского ханства, Оттоманская Порта стремилась использовать Крым как форпост для завоевания Украины и других славянских земель. Несмотря на страшную угрозу турецких и татарских нашествий, польские и литовские магнаты почти ничего не делали для обороны юго-восточных границ государства. Пользуясь этим, татары и турки порознь и вместе постоянно вторгались на украинские земли, Русь, в Польшу и Литву. Подойдя к польско-литовской границе, татарская орда обычно делилась на множество мелких отрядов. Последние, быстро продвигаясь вперед, захватывали большие пространства и доходили до глубинных районов Польши и Литвы. Так, во время набега 1474 г. татары дошли до Бара (Подолия), Збаража (Волынь) и Галича (Прикарпатье), опустошив огромную территорию (около 700 км в длину и около 200 км в ширину). В 1527 г. татарское войско, насчитывавшее 25 тыс. человек, достигло Пинска на севере, Люблина и Белза - на западе. Жестокость захватчиков не знала предела. Пути, по которым проходили вражеские орды, освещались заревом пожаров и устилались трупами убитых и замученных жертв. Тысячи и десятки тысяч людей, крепко связанных сырыми ремнями, угонялись в Крым. Здесь пленников ожидало новое несчастье: детей отнимали у родителей, жен - у мужей, сестер - у братьев. Десятая часть пленных шла в виде налога хану, часть - мурзам и другим феодалам. Хан, беки и мурзы обычно посылали невольников на работы в свои имения. Чтобы предупредить побеги, невольникам ставили клейма на лбу и щеках, отрезали

⁸ M. Goliriski. Zapiski mieszczanina Kazimierzskiego (1640 - 1665), str. 55. (Фотокопия рукописи хранится в Институте истории АН УССР).

стр. 113

уши, вырывали ноздри, калечили ноги, заковывали в кандалы. Обычная пища их состояла, по свидетельству современников, "из мяса падали, гнилого, некрытого червями и вселяющего отвращение даже собакам". Татарская знать воспитывала у подрастающего поколения жестокость и презрение к невольникам. Она нередко отдавала их для забав своим детям, особенно подросткам. Те стреляли в беззащитных из лука, метали в них камни, рубили саблями или же потехи ради сбрасывали с высоких скал.

Основная масса пленных предназначалась для продажи. Крупнейшими невольничьими рынками, далеко известными за пределами Крыма, были Кафа (Феодосия) и Газлеви (Евпатория). Современники называли Кафу ненасытной пучиной, поглощающей человеческую кровь. На рынке оценщики и покупатели, работорговцы из Турции, Версии и других стран, осматривая живой товар, заставляли невольников открывать рот и показывать зубы, бегать, поднимать тяжести. Купленных гнали партиями с рынка на корабли. Здоровых и сильных мужчин перепродавали затем в имения восточных феодалов, в рудники; женщин - в гаремы, разные мастерские. Значительная часть мужчин попадала на турецкие каторги - большие гребные суда. На каторге гребцы располагались двумя рядами вдоль бортов по пять-шесть человек за каждым веслом. Прикованные железными цепями к скамьям, гребцы должны были мерно взмахивать веслами под звуки тулумбаса (род бубна). На их обнаженные спины градом сыпались удары бичей и палок. Нечеловеческие условия жизни и труда в неволе приводили пленников к скорой гибели. Поэтому татарские и турецкие феодалы нуждались в постоянном притоке свежей рабочей силы. Чаще других подвергались набегам татарских орд юго-восточные районы Киевщины, Волыни и Подолии. Эти богатые и живописные местности могли бы быть, по словам современника, цветущим краем, "если бы не набеги и вторжения татар"⁹ .

Главная тяжесть обороны от татарских и турецких полчищ ложилась на плечи местного населения, прежде всего казаков. Отмечая заслуги украинских казаков в деле защиты не только своей родины, но и Польши, шляхтич Б. Папроцкий (XVI в.) писал: "Не имея от вас (польских панов. - В. Г .) никакой помощи, они (казаки. - В. Г .) доставляют вам такое спокойствие, как поставленным на откорм волам, а вы, считая себя выше их, выпрашиваете себе в этих (украинских. - В. Г .) областях имения". Султанская Турция, продолжал Папроцкий, подобно зверю, разинула свою пасть на Польшу, но казаки бесстрашно кладут в нее свою руку. Казаки бросаются в пропасть войны, пренебрегая всеми опасностями, "и когда совершают что- нибудь полезное, - говорит в заключение Папроцкий, - всем вам от того прибывает слава"¹⁰ . Казаки не ограничивались пассивной обороной. Они предпринимали отважные сухопутные и морские походы на Турцию и Крым. Во время этих кампаний казаки разрушали прибрежные вражеские укрепления, опустошали имения крымской и турецкой знати, освобождали невольников и т. д. С ранней весны вблизи Сечи, в Войсковой скарбнице (тут, по словам Боплана, находилась своеобразная казацкая верфь), кипела работа. Одни казаки резали и строгали бревна, доски, мачты, другие строили корпуса лодок, третьи курили смолу и конопатили эти лодки, четвертые готовили паруса, пушки, припасы. Так рождалась знаменитая запорожская "чайка". Она имела около 20 м в длину, около 4 м в ширину я столько же в глубину. Кормы у "чаек" не было. Ее заменяли два руля, по одному в каждом конце, что обеспечивало "чайке" быстроту при поворотах. К бортам "чайки" прикреплялись при помощи бечевки связки тростника. Они помогали судну удерживаться на поверхности воды в случае бури и аварии.

Вооружение "чайки" составляли 4 - 6 Фальконетов (мелкокалиберных пушек). Вмещало это судно от 50 до 70 человек. Каждому из них положено было иметь саблю, два ружья, пять - семь фунтов пороха. Перед походом в "чайки" грузили ядра, порох, бочки с пшеном, сухарями, сушеной рыбой, пресной водой. Окончив приготовления, запорожцы спускались вниз по Днепру. Обычно в устье реки казаков подстерегали турецкие галеры. Поэтому, чтобы обойти их, казаки перетаскивали свои лодки по суше до определенного пункта, а затем снова спускали их на воду. Когда турки узнавали о появлении запорожцев на море, "тревога, - писал Боплан, - распространялась

⁹ "Мемуары, относящиеся к истории Южной Руси". Вып. I.. Киев. 1890, стр. 19, 61.

¹⁰ Цит. по: И. Первольф. Славяне, их взаимные отношения и связи. Т. II. Варшава. 1888, стр. 170.

стр. 114

по всей стране до самого Константинополя"¹¹ , гонцы скакали вдоль всего побережья, предупреждая правителей областей об опасности. В хорошую погоду "чайки" шли под парусами, а в шторм и при встрече с врагом - на веслах. Черное море большую часть года неспокойно. Но запорожцев это не устрашало. Очевидцев, наблюдавших борьбу запорожцев с бушующим морем, приводило в изумление их искусство мореходов. "Настоящее чудо, - писал один из них, - как можно противостоять на таком маленьком судне, оплетенном хворостом, разъяренному морю..., ветер вздымает высоко пенистые волны, кажется, вот-вот разнесет их, но они удерживаются на поверхности... Видел... собственными глазами, как буря... подняла и рассеяла их... Но тут же они вновь построились в ряды и продолжали двигаться в прежнем Порядке".

Запорожские "чайки" были значительно быстроходнее тяжелых турецких галер. Однако последние имели мощный корпус, сильную артиллерию и многочисленный экипаж. Поэтому запорожцы избегали встреч с галерами днем. Но если столкновение оказывается неизбежным, "казаки, - свидетельствовал Боплан, - бывают непоколебимы". Никто не двигается со своего места: одни заряжают ружья, а Другие стреляют из них по врагу "так, что пальба, весьма меткая, не прекращается ни на минуту"¹² . Галеры обстреливали казаков из пушек. Заметив неприятеля, казаки немедленно спускали паруса, брались за весла и отходили от него настолько, чтобы не упустить из виду. В полночь, приблизившись незаметно к врагу, одна половина казаков начинала грести изо всех сил, в то время как другая становилась с заряженными ружьями, готовая к нападению. Бесшумно подплыв к галере, казаки брали ее на абордаж, уничтожали экипаж, забирали пушки и провиант, а корабль топили.

Весной 1538 г. запорожцы напали на Очаков, опорный пункт турок на северном побережье Черного моря, и нанесли ему значительный ущерб. Ровно через три года запорожцы повторили свой поход, при этом разрушили часть замка и порта, почти уничтожили гарнизон, убив также его начальника и двух помощников. 19 сентября 1545 г. казаки на 32 лодках вновь появились под Очаковом, уничтожили и захватили в плен много турок. В 1604 г. запорожцы совершили нападение на три крупные крепости, в том числе на Варну. Ее падение произвело сильнейшее впечатление на современников. Султан потребовал от польского правительства сурового наказания запорожцев. Но оно ответило, что запорожцы представляют собой скопище беглых разных национальностей, в том числе турок и татар, не подчиняющихся "ни королю, ни Речи Посполитой". "Если вы их истребите, - заявило польское правительство, - с нашей стороны не встретите никаких возражений"¹³ . Очень часто запорожцы выступали в союзе с донскими казаками. Тогда эти походы приобретали особую силу.

Турки стремились запереть казакам выход в море. С этой целью султан приказал перегородить Днепр у Тавани железной цепью. Ее протянули от крепости Кизи-Кермена до о. Тавани, а отсюда до крепости Аслан-Кермена, оставив посреди Днепра "ворота". На них из крепостных башен навели пушки. Турки были уверены, что эту преграду не обойдет ни одна "чайка". Но запорожцы нашли выход. Подплыв ночью к Тавани, они спускали по Днепру деревья с привязанными к ним цепями и другими металлическими предметами. Деревья с шумом и грохотом ударялись о цепь, и турки открывали в темноте стрельбу. Когда она утихала, казаки быстро разрывали преграждавшую им путь цепь и спешно выходили в открытое море. Иногда они обходили это опасное место: поднимались до Кодака, а оттуда р. Самарой, Волчьими Водами и другими водными путями достигали Азовского моря. В 1608 г. казаки, по свидетельству современника, "удивительной хитростью" взяли, разрушили и сожгли Перекоп, а в 1609 г. напали на Белгород и придунайские турецкие крепости Измаил и Килию. Походы на Крым и Турцию запорожцы часто предпринимали вместе с реестровцами. Такие совместные выступления запорожских и реестровых казаков не раз вызывали сильнейшее беспокойство у польского правительства. Однако оно было бессильно помешать этому. Особенным успехом походы казаков против татарских и крымских захватчиков отличались во втором десятилетии XVII в., когда ими предводительствовал гетман реестрового казацкого войска Петр Конашевич-Сагайдачный. В 1614 г. казаки во главе с Са-

¹¹ "Мемуары, относящиеся к истории Южной Руси". Вып. II, стр. 345.

¹² Там же, стр. 348.

¹³ "Жерела до історії України - Руси". Т. VIII. Львів. 1912, стор. 60.

стр. 115

гайдачным захватили Синоп, уничтожили его гарнизон, сожгли арсенал и все корабли в гавани. Узнав об этом, султан в припадке ярости велел повесить великого визиря Насух- пашу. За казаками была направлена погоня. Турки настигли их у Очакова и причинили им немалые потери. Коронный гетман Ст. Жолкевский поспешил принести султану по этому поводу свои поздравления.

Весной следующего, 1615 г. казаки на 80 "чайках" появились в пределах турецкой столицы. Это было неслыханной дерзостью, так как в Стамбуле, кроме моряков, всегда находилась многочисленная гвардия султана. Казаки подожгли портовые сооружения и повернули назад. Сам падишах, развлекавшийся ловлей рыбы в своей загородной резиденции, видел огромные столбы дыма и пламени, вздымавшиеся у рейда. В погоню за "чайками" была отправлена целая флотилия. Когда она догнала их у Очакова, казаки вступили в бой. Они взяли на абордаж и потопили несколько галер, в том числе и ту, на которой находился начальник флотилии. Остальные галеры обратились в бегство. Таким лее замечательным был повод 1616 г. на Кафу. Казаки овладели крепостью, уничтожили большой турецкий гарнизон и сожгли флот. Во время этого похода было освобождено много пленников. Отважные походы запорожцев приводили в трепет турецких феодалов. Украинский летописец вкладывает в уста турецкого султана следующие примечательные слова: "Когда окрестные панства (государства. - В. Г .) на мя возстают, я на обидви уши сплю, а о козаках мушу (принужден. - В. Г. ) единым ухом слухати"¹⁴ .

9. Пролог войны 1621 года

Военное искусство и бесстрашие казаков вызывали изумление современников. Итальянец д'Асколи, долго живший в Крыму, писал: "Казаки так отважны, что не только при равных силах, но и 20 чаек не побоятся 30 галер падишаха, как это видно ежегодно на деле"¹⁵ . По словам самих турок, никого они так не страшатся, как казаков. Это признал и известный хронист Найма. "Можно уверенно сказать, - писал он, - что не найти во всем мире людей более отважных, которые меньше думали бы о жизни или меньше боялись бы смерти. Как рассказывают люди, сведущие в военном деле, эта голь своим уменьем и храбростью превосходит все другие народы". Казаки отвоевывали у татар принадлежавшие прежде славянам причерноморские и приазовские степи. Их походы на Турцию и Крым производили огромное впечатление на Западе и Востоке. Покоренные Турцией народы с благодарностью взирали на запорожцев как на силу, содействовавшую их освободительным стремлениям. Что касается европейских дворов, прежде всего австрийского, французского, английского, венецианского, то они уже начиная с XVI в. стали рассматривать казаков как серьезнейший фактор в борьбе против турецкой агрессии. Казаки, так уверенно действовавшие на Черном море и безбоязненно нападавшие на столицу Оттоманской Порты, развеивали миф о ее непобедимости. Это ясно выразил Томас Ро, английский посол в Стамбуле. Описывая нападение казаков на турецкую столицу 9 июня 1624 г., Томас Ро заметил: "Эта дерзновенная акция раскрыла ту удивительную истину, касающуюся великой державы, что она, считаясь такой грозной и могущественной, на самом деле слаба и беззащитна"¹⁶ . Казаки основательно подрывали не только военно-политический престиж все еще могущественной Османской империи, но и ее военные силы. Вместе с тем они перед всем тогдашним миром демонстрировали мощь и освободительные устремления мало известного в те времена Западной Европе украинского народа, угнетаемого феодальной Польшей.

Ненависть турецких феодалов к украинским казакам, рожденная чувством страха, не знала границ. Султан Мурад III (1574 - 1595 гг.) гневно выговаривал польским послам в Константинополе за то, что их правительство не может удержать казаков от походов на турецкие владения: "В своем ли уме вы? Кто когда мог мне противить-

¹⁴ "Летопись Гр. Грабянки". Київ. 1854, стор. 20.

¹⁵ П. Надинский. Очерки по истории Крыма. Симферополь. 1951, стр. 81.

¹⁶ Д. С. Наливайко. Західноєвропейські автори кінця XVI - поч. XVII ст. про роль українських козаків у боротьбі з турецькою агресією. "Український історичний журнал", 1968, N 6, стор. 144.

стр. 116

ся?.. боится меня Персия, дрожат венецианцы, просят пощады испанцы, немцы должны дать то, что я им приказываю... весь мир трепещет передо мной"¹⁷ . За обещание удержать запорожцев от морских походов турецкое правительство готово было отказаться от своих притязаний на Польшу. Все договоры, заключенные Оттоманской Портой с Речью Посполитой, содержали это наиболее важное для турецких правителей условие. Сильнейшие удары по Крыму и Турции наносили и донские казаки. Особенно грозными были совместные походы украинского и русского казачества. 18 мая 1618 г. в Турции по вопросу о дальнейших мерах борьбы с запорожцами и донцами состоялось специальное совещание, на котором присутствовали послы Нидерландов, Венеции и других европейских стран. Не менее широкий резонанс на Западе и Востоке имела борьба казаков с татарскими и турецкими захватчиками на суше. В этом смысле исключительно важна та роль, которую сыграло украинское казачество в Хотинской войне. Как известно, прелюдией ее был разгром турками польского войска и магнатских отрядов осенью 1620 г. у Цецоры (под Яссами) и вблизи Могилева на Днестре. В бою с турками погиб и коронный гетман Ст. Жолкевский. Отрубленная голова его, воткнутая на копье, сначала была выставлена у шатра турецкого военачальника, а затем отправлена султану. После Цецоры в Стамбуле решили, что настал час нанести решающий удар по Польше. В Турции начались большие военные приготовления. Перед дворцом падишаха в Стамбуле был водружен бунчук. Это означало, что войско поведет сам султан Осман II.

Весть о событиях в Молдавии и о подготовке Турции к походу на Польшу вызвала смятение в Варшаве. Уже в начале ноября 1620 г. для обсуждения создавшегося положения был созван сейм. Сеймовые послы упрекали погибшего Жолкевского в том, что он, ослепленный ненавистью к казакам, не призвал их к походу в Молдавию. Не желая делить лавры будущей победы с казаками, коронный гетман, по их словам, говорил: "Не хочу я з Грицями воювати, нехай ідуть до ріллі або свиней пасти". Своим поведением по отношению к казакам, заключали послы, Жолкевский обрек на гибель польское войско. Несмотря на серьезную угрозу, нависшую над Польшей, шляхта не хотела идти ни на какие жертвы. Она настаивала на увеличении казацкого реестрового войска за счет "охочих". Это освободило бы ее от больших налогов, необходимых для найма коронного войска, и от участия в посполитом рушенье. Казаков, говорили на сейме, можно бы легко набрать тысяч двадцать, главное - "имя их (у турок и татар. - В. Г .) пользуется славой и уважением". Послы предлагали отправить к казакам представителей, которые от имени короля пообещали бы старшине староства и "державы", а рядовым казакам - увеличение жалованья. Кроме того, предлагалось заявить украинскому населению о готовности Речи Посполитой сделать уступки православным в религиозном вопросе.

Сейм принял постановление об увеличении коронного войска, а также о наборе 20 тыс. казаков и назначении им жалованья в сумме 100 тыс. злотых в год (этих денег едва ли хватило бы на набор одной тысячи жолнеров). В связи со смертью Жолкевского булава коронного гетмана была передана виленскому воеводе К. Ходкевичу. К реестровым казакам с королевской грамотой тотчас же был отправлен шляхтич Б. Обалковский. На Украине в это время шла борьба между верхушкой реестрового казачества, во главе которой стоял гетман Сагайдачный, и основной массой казачества, поддерживаемой запорожцами. Это казачество выдвинуло своего предводителя - Бородавку. Сагайдачный выступал за ослабление национального и религиозного гнета на Украине. Бородавка боролся за резкое увеличение реестрового войска путем приписки к нему крестьян, то есть за ослабление не только национального, но и крепостнического гнета. Летом и осенью 1620 г. Сагайдачный принял живейшее участие в восстановлении на Украине православной иерархии, ликвидированной после Брестской унии 1596 года. Тогда же он со всем реестровым казачеством торжественно вступил в члены Киевского братства, публично заявляя таким образам о готовности казачества защищать национальные права украинского народа. В начале 1620 г. Сагайдачный отправил в Москву посланцев. Его представитель Петр Одинец заявил в Посольском приказе: "Прислали их все Запорожское Войско, гетман Саадачной с това-

¹⁷ "Kronika Marcina Bielskiego". T. III. Sanok. 1856, str. 1630.

стр. 117

рыщи, бита челом государю, объявляя свою службу, что оне все хотят ему, великому государю, служить головами своими"¹⁸ .

Влияние Бородавки в народе было обусловлено тем, что он выступал за признание казачьих прав за всем "показачившимся" населением. На призыв Бородавки откликнулись крестьяне и мещане, надеявшиеся вступлением в казаки избавиться от панского ярма. При этом они забирали в королевских и шляхетских имениях коней, оружие и разные припасы, необходимые для похода. Опасность турецкого нашествия, грозившая страшным бедствием населению, а также постановление сейма о расширении реестра до 20 тыс. побудили Бородавку пойти на соглашение с Сагайдачным. 15 июня оба войска - одно во главе с Сагайдачным, другое - с Бородавкой - сошлись на раду в урочище Сухая Дубрава. Кроме королевских посланцев, на раду прибыл православный митрополит Иов Борецкий с многочисленным духовенством. Масса вооруженного казачества и бурная обстановка, в которой проходила рада, производили сильное впечатление.

Рада постановила выступить в поход против турок и отправить представителей к королю для переговоров о расширении реестрового войска и об обеспечении казацких прав. Представителями были избраны гетман Сагайдачный, епископ Курцевич и еще два лица. Они направились в Варшаву, а казацкое войско во главе с Бородавкой пошло в Молдавию, навстречу двигавшимся к Днестру турецким полчищам во главе с Османом П. Турецкие силы польский современник Юрий Воротский определял в 162 тыс. человек, не считая татарских отрядов. По другим данным, турок было более 200 тысяч. Для устрашения "неверных" Осман II вел с собой четырех боевых слонов. Хотя турки уже стояли у границ Речи Посполитой, польское правительство еще не располагало силами для борьбы. Попытки его найти союзников за границей успеха не имели. Папа Павел V ограничился одним сочувствием "благочестивому рвению" польского короля Сигизмунда III защищать христианство. Что же касается денежной помощи, то наместник апостола Петра заявил, что не может дать ни гроша. Австрийский император Фердинанд II, на которого польские магнаты особенно надеялись, не разрешил даже вербовать в своей стране солдат в польское войско. В самой же Польше войско собиралось очень медленно. Жолнеры не хотели покидать обжитые зимние квартиры. Начальники жаловались: если одних жолнеров "не только королевским универсалом, но даже кием из дома не выгонишь, [то] другие... разбегаются прямо из-под хоругвей". У коронного гетмана Ходкевича, стоявшего во Львове, не было реальных сил для отпора турецкому натиску. "Если так идут дела вначале, - с тревогой писал он литовскому канцлеру Л. Сапеге, - то что же будет дальше?" Лишь в августе 1621 г. войско, насчитывавшее примерно 40 тыс. человек, наконец, было собрано и отправлено к Днестру. Ходкевич расположил его на левом берегу реки, напротив Хотина, у с. Браги.

Турецкие военачальники решили поспешить к Хотину и дать бой Ходкевичу до того, как к нему подойдут казаки. Между тем 40-тысячное казацкое войско, возглавленное гетманом Бородавкой, с 20 медными и 3 железными пушками переправилось через Днестр, разрушило крепость Сороки и направилось навстречу туркам. Вскоре казаки вступили в бой с передовыми отрядами турецкой армии. Несмотря на явное неравенство сил, они, по словам Я. Собеского, "счастливо и со славой боролись с турками". По рассказу другого современника, армянского хрониста О. Каменецкого, казаки, встретившись в Молдавии с турками и татарами, "8 дней вели крупные бои против них, пока не убили силистрийского пашу по имени Гусейн и многих других". Казацкое войско медленно, при непрерывных стычках с врагом, приближалось к Хотину. Запорожцы в это время боролись с турками и на море. Еще в июне 1621 г., когда султан выступил из Константинополя, они напали на турецкие корабли, доставлявшие в Белгород-Днестровский осадные пушки, порох, ядра и провиант, и захватили их. Двигаясь далее, казацкая флотилия появилась у турецкой столицы, разрушила один из ее фортов и вступила в Галату, после чего повернула назад. Вести о действиях запорожцев вызвали сильную тревогу в турецком войске. Приближенные султана советовали ему вернуться в столицу. Запорожцы не ограничились нападением на Стамбул. Когда турецкая армия перешла Дунай, казачье войско разделилось на две части. Одна напала на Трапезунд, другая - на белгородских татар. Спасаясь от казаков, татарские семьи, захватив с со-

¹⁸ "Воссоединение Украины с Россией". Т. I, стр. 3.

стр. 118

бой стада, бежали к Измаилу, под защиту турок. Против казачьих "чаек" были направлены турецкие галеры под начальством Галил-паши (они стояли в дунайских гирлах и охраняли мост). Казаки на 18 "чайках" напали на галеры и потопили их, сняв предварительно с них 15 больших пушек. Из моряков Галил-паши, по словам турецкого очевидца, мало кто вернулся к своим¹⁹ .

10. Хотинская кампания

В то время, как казаки самоотверженно боролись с турками и татарами на суше и на море, польские военачальники никак не отваживались перейти Днестр. Они решили дождаться подхода Бородавки. Однако тот отказался присоединиться к польскому войску до тех пор, пока оно не вступит в Молдавию. Казаки опасались, вероятно, того, как бы польские магнаты не заключили мир с султаном и не обрушились бы затем на них объединенными силами. В такой обстановке коронное войско, наконец, где-то около середины августа переправилось черед Днестр и заняло позиции под Хотином, охраняемым небольшим польским гарнизоном. Лагерь Ходкевича, имея в тылу Хотин, фронтом был обращен к юго-востоку, а флангами упирался в скалистые берега Днестра. Через несколько дней к Хотину с 16-тысячным войском прибыл королевич Владислав. То обстоятельство, что казаки еще не соединились с коронным войском, очень беспокоило польских военачальников. Они чутко прислушивались к разным вестям о казаках. Однажды, повествовал Я. Собеский, "пронесся слух, будто запорожцы совсем не придут; отчаяние выражалось на лицах солдат и начальников; головы опустились; слышен был тихий ропот, когда [эта] печальная новость передавалась по палаткам"²⁰ . Вскоре в польский лагерь прибыл из Варшавы Сагайдачный, радостно встреченный Ходкевичем, и тотчас же отправился к казацкому войску, чтобы ускорить приход его под Хотин. Едва, впрочем, Сагайдачный выехал, как от Бородавки к Ходкевичу приехал полковник Дорошенко с известием, что казаки подошли к Могилеву. Тогда Сагайдачный при поддержке своих сторонников схватил Бородавку, обвинил "во многих преступлениях" и казнил. 1 сентября казацкое войско, во главе которого теперь уже стоял Сагайдачный, заняло позиции на левом крыле польского лагеря. В этом же лагере под Хотином находились также донские казаки (по одним данным - 200, по другим - 700 человек).

2 сентября к Хотину подошли турецкая армия и татарские отряды. Турки заложили лагерь на горе, в одной миле от расположения польских войск. На огромном пространстве вдоль Днестра виднелись бесчисленные шатры, фуры, лошади, верблюды. Посреди лагеря стояли пестрые, богато разукрашенные палатки военачальников. Над ними сверкали золоченые шары, развевались флажки, серели чучела орлов с распростертыми крыльями. Возле палаток, охраняемых стражей, стояли воткнутые в землю бунчуки. Над всем этим возвышалась ставка Османа. Вокруг лагеря, не имевшего полевых укреплений, были расставлены пушки. Их насчитывалось, по одним данным, 200, по другим - 500. Осадные пушки, ядра которых весили до 55 кг, издавали при стрельбе оглушительный грохот. Коронный гетман Ходкевич являлся сторонником оборонительной тактики. Его девизом, по словам Я. Собеского, было "во что бы то ни стало держаться в оборонительном положении и осторожно выжидать военного счастья". Большие надежды Ходкевич возлагал на валы, "из-за которых он рассчитывал, - по заключению того же Собеского, - безопасно обстреливать неприятеля... [и] выдерживать их (турок. - В. Г .) приступы"²¹ . На другой день по прибытии под Хотин Осман, не дав своему войску отдохнуть, повел его на польский лагерь. При этом всю силу своего удара турки направили на казаков как на наиболее боеспособную часть польского войска, рассчитывая сначала разгромить их, а потом уже покончить с остальными. Началась ожесточенная сеча. Казаки, как свидетельствовал П. Пясецкий, мужественно отразили атаку турок. Султан понес большие потери и вынужден был отойти. Казаки преследовали противника²² .

¹⁹ См. "Жерела до історії України - Руси". Т. VIII, стор. 228.

²⁰ "Мемуары, относящиеся к истории Южной Руси". Вып. II, стр. 63.

²¹ Там же, стр. 74 - 75.

²² "Жерела до історії України - Руси". Т. VIII, стор. 249.

стр. 119

5 сентября на рассвете, перестроив свои войска, султан напал на польский лагерь с нескольких сторон одновременно. Основной удар, однако, был направлен теперь на позиции, занятые шляхтой. Последняя уже с самого начала проявляла тревогу и старалась уклониться от боя. "Многие шляхтичи, - писал оскорбленный поведением своих собратьев Собеский, - принадлежавшие к знатнейшим фамилиям, скрывались на возах между провиантом; их (силой. - В. Г .) вытаскивали из этих убежищ". Шляхта не выдержала натиска турок и бросилась бежать, но тут дорогу врагу заступила обозная челядь. Она не только оттеснила турок, но, соединившись с казаками, погналась за ними и ворвалась во вражеский лагерь. Казаки и челядь рубили врагов, захватывали пленных, оружие, коней. "Запорожские казаки, - писал очевидец, - отбили несколько турецких пушек, но, не имея возможности увезти их, так как пушки были скованы цепями, порубили под ними колеса". Собеский с чувством горечи и обиды за шляхту писал: "Толпа черни..., а не оружие могущественного рыцарства поколебало грозную турецкую силу". Вечером 9 сентября совершенно неожиданно для неприятеля казаки, увлекая за собой польскую обозную челядь, ворвались в лагерь Османа. Турецкое войско охватила паника. Султан с двумя обозами бежал три мили. Примеру его последовали другие; турецкий лагерь опустел. Для закрепления успеха казаков им необходимо было подкрепление. "Ходкевич, - отмечал Собеский, - верхом на коне стоял у ворот своего окопа, когда примчался гонец с известием, что казаки с несколькими польскими отрядами заняли уже лагерь Османа и что для полной победы недостает только подкреплений"²³ . Однако Ходкевич под предлогом позднего времени приказал прекратить бой. Таким образом, по вине польского военачальника победа была упущена. Казаки вынуждены были вернуться на свои позиции.

События этого вечера потрясли турок. "После неожиданного вторжения запорожцев в лагерь Османа, - писал Собеский, - турками овладела паника: люди всех званий и сословий были в неописуемой тревоге; сам Осман, еще так недавно думавший, что нет в мире никого могущественнее его, теперь собственными глазами увидел всю шаткость своего положения". В бессильной ярости он проклинал своих военачальников и даже самого себя. Он говорил: "Те, которые клялись мне драться как львы, сами постыдно бежали в страхе"²⁴ . За каждую доставленную ему казацкую голову Осман обещал награду в 50 злотых. Турки скоро убедились, что польские военачальники избегают наступательных действий. Доказательством этому было позорное поведение Ходкевича 9 сентября. Султан решил перейти к длительной осаде польского войска, лишив его возможности получать подкрепления. А тем временем татарские орды опустошали Брацлавщину, Подолию, Буковину, Волынь, дойдя до самой Галичины. Скоро под Хотином появился ясырь, и "стоны пленников оглашали турецкий лагерь". Злодеяния татар и преступное бездействие коронного гетмана вызвали возмущение в казацком лагере. "Ропот и недовольствие, - по свидетельству Собеского, - с каждым днем возрастали среди казаков". Недовольство приняло открытый характер. К казакам были отправлены представители Ходкевича, которые умоляли продолжать сражаться, обещая, как и раньше, признать всех казаками, выплатить им жалованье.

Вскоре к Осману подошло подкрепление - двадцатитысячное войско Каракаш-паши, и 28 сентября султан приказал начать штурм. На казацкие и польские позиции непрерывным потоком двигались вражеские полчища. Гремели полевые и осадные пушки. Но проникнуть в польский лагерь туркам не удалось. И на сей раз, как гласило польское донесение, "особенно много (врагов. - В. Г. ) вывели из строя запорожские казаки"²⁵ , которые, обойдя турок, неожиданно ударили им в тыл. Хотя атаки (турок успешно отбивались, положение в польском лагере ухудшалось. Не хватало провианта, свинца для пуль, ядер. Негодной оказалась по вине интендантов значительная часть пороха. Ряды войска быстро таяли от свирепствовавшей в лагере дизентерии. А о посполитом рушенье, которое король собирал в Польше, не было ни слуху, ни духу. Все это заставляло польских военачальников стремиться поскорее заключить мир. 27 сентября умер Ходкевич. Начальствование над войском принял польный гетман Ст. Любомирский. 29 сентября он отправил в турецкий лагерь своих представителей

²³ "Мемуары, относящиеся к истории Южной Руси". Вып. II, стр. 85, 74, 76.

²⁴ "Kronika Pawla Piaseckiego". Warszawa. 1888, str. 299.

²⁵ "Жерела до історії України - Руси". Т. VIII, стор. 241.

стр. 120

с предложением заключить мир. Предложение вполне соответствовало желанию турок, понесших в ходе военных действий огромные потери и не видевших способа сломить сопротивление противника. 9 октября воюющие стороны заключили перемирие. Первым пунктом, на исполнении которого султан особенно настаивал, было обязательство Польши запретить казакам предпринимать походы на турецкие владения и наказывать их за это. Польский король обязывался также платить крымскому хану "упоминки". Султана договор обязывал сажать на молдавский трон лиц, дружественно относившихся к Польше. Победа в Хотинской войне досталась Польше. Основная цель, поставленная турками - захват украинских и польских земель, - не была осуществлена. Польша была спасена от турецкого нашествия.

Благодаря кому была достигнута эта победа? Многие шляхетские и буржуазные польские историки целиком приписывают ее польской шляхте, будто бы проявившей под Хотином невиданный героизм. Однако польские участники Хотинской войны были другого мнения на этот счет. Я. Собеский, например, писал: "Если трусость немногих может опозорить целый народ, то тени наших предков по справедливости должны стыдиться своих потомков, ибо во время этого похода немало было таких, которые покидали свои хоругви, бежали как днем, так и ночью, предпочитая скорее погибнуть в быстрых волнах реки (Днестра. - В. Г. ), нежели со славой отражать грозящую отечеству опасность". Чтобы "положить предел позорному бегству", польские военачальники запретили, по словам Собеского, восстанавливать мост через Днестр, хотя он и был необходим войску²⁶ . Пример неустрашимости, военной инициативы и стойкости показали как раз те, к кому польская шляхта относилась с нескрываемыми враждебностью и презрением, прежде всего казаки, а также обозная челядь и слуги. Хотинскую войну, кроме того, нельзя, вопреки многим авторам, сводить к сражению непосредственно у Хотина, хотя там и развернулись решающие бои. Война началась еще в Молдавии и на Черном море. На этом первом этапе войны с турками и татарами боролись, и притом один на один, только казаки. Нельзя забывать также и о той ценной услуге, которую оказало в деле победы над врагом местное украинское и молдавское население.

Хотинская война имела важные последствия для Османской империи. Поражение турецких войск обострило социально-политические противоречия в стране. Вскоре после возвращения Османа II в столицу начались волнения. 19 мая 1622 г. восставшие ворвались во дворец, убили великого визиря Делавер-пашу и многих представителей придворной знати. Самого Османа с веревкой на шее толпа сначала водила по улицам Стамбула, а затем умертвила. Волнения в столице нашли отклик в разных частях страны. Усилилась освободительная борьба покоренных Турцией народов.

Украинские казаки продолжали борьбу с турецко-татарскими захватчиками. Разумеется, обещание польского правительства воспрепятствовать казацким походам на турецкие и крымские владения не имело никакого результата. Уже в 1622 г. запорожцы совместно с донскими казаками появились на Анатолийском побережье и, как гласил документ, "турского царя города Трапизона мало не взяли, а посады выжгли и высекли, и живота всякого, и корабли, и наряд (пушки. - В. Г. ), и гостей (купцов. - В. Г .) турского царя поймали"²⁷ . 21 июля. 1624 г. запорожцы и донцы появились у Стамбула. Они плыли, по рассказу современника, "на 150 длинных, быстро несущихся на парусах и на веслах лодках, с 10 веслами на каждом борту, по два гребца на весло". Турецкие власти выслали из столичной гавани навстречу казакам целый флот в 500 галер и других судов. Кроме того, для охраны Босфора было выставлено 10 тыс. воинов. Несмотря на это, казаки высадились в гавани, сожгли маяк и другие портовые сооружения, после чего "вернулись к своим берегам с добычею и сознанием, что потревожили Оттоманское царство в самой его столице".

Походы казаков ослабляли военную мощь Османской империи, содействовали освободительной борьбе угнетенных Турцией народов, оказывали большую помощь европейским государствам, выступавшим против султанской агрессии. В этих походах казаки проявили выдающееся мужество, удивительную стойкость и военный талант.

²⁶ "Мемуары, относящиеся к истории Южной Руси". Вып. II, стр. 84, 85.

²⁷ "Воссоединение Украины с Россией". Т. I, стр. 42.

Постоянный адрес данной публикации: