В последнее время о последствиях расширения Европейского союза опубликовано немало аналитических материалов, затрагивающих экономические, политические и социальные аспекты, и число публикаций с каждой неделей возрастает. Даже неискушенный наблюдатель понимает, что речь идет о событии большого исторического масштаба, сравнимого с важнейшими страницами европейской истории, и его последствия будут весьма важными и долгосрочными, а прогноз - одинаково труден и ценен.

Большинство специалистов соглашается, что наряду с очевидными преимуществами расширения не менее очевидны и разнообразные риски. Важно подчеркнуть, что присоединение "десятки" новичков не только создает, образно выражаясь, "иную европейскую экономическую реальность" со всеми позитивами и издержками, но и порождает комплекс новых противоречий и проблем политического свойства, влияющих и на скорость развития самого союза, и на интенсивность сотрудничества с соседними государствами. Таковыми являются проблема формирования центральных органов союза; проведение внутренней реформы и оптимизации управления; проблема реального равноправия в реформируемом союзе, создание новых эффективных инструментов развития политического измерения ЕС 1 .

Становление нового формата ЕС - беспрецедентный сюжет в сложной европейской истории, исторический вызов самому союзу и в экономическом, и в политическом смысле. Масштаб этого вызова указывает на то, что в ближайшей перспективе ЕС в основном сконцентрируется на своих внутренних проблемах. Это вполне очевидно, как и то, что такая ситуация не стимулирует особого внимания, терпеливого отношения и тем более принятия на себя части ответственности за развитие соседних государств или, пользуясь лексикой европейских экспертов, за совместное развитие новой периферийной зоны 2 Европейского союза. Хотя последнее было бы вполне логичным, учитывая естественное стремление ЕС стать одним из ключевых акторов глобальных международных отношений.

Однако особенность момента состоит как раз в том, что прогнозируемый эгоцентризм ЕС совпадает с пониманием того, что развитие европейской интеграции в целом и расширение Европейского союза в частности, требуют нового уровня кооперации с прилегающими государствами, такими, как Россия, Украина, Беларусь, по широкому кругу вопросов в сфере экономического сотрудничества, общеконтинентальной стабильности и безопасности, единой энергетической инфраструктуры, экологии, миграции, борьбы с транснациональным криминалом. Такое понимание сегодня демонстрируют многие европейские политики, хотя далеко не все.

Эта вышеупомянутая дилемма нашла свое выражение и в европейском внешнеполитическом коммюнике " Wider Europe - Neighbourhood: A new framework for relations with our Eastern and Southern neighbours " (Wider Europe) 3 - документе, задающем рамки политики по отношению к соседям. С одной стороны, его появление означает понимание важности построения политики "нового соседства", или, как отмечается в документе, создания пояса "дружественных государств". А с другой - недиверсифицированный подход в отношении всех 14 стран-соседей

--------------------------------------------------------------------------------
Владимир Улахович , директор Центра международных исследований Белорусского государственного университета.

стр. 3

--------------------------------------------------------------------------------
и тех, кто ставит задачу своего присоединения к ЕС (например, Украина), а также весьма специфических государств (например, Ливия или Палестинская автономия), внутренняя противоречивость текста дали основания некоторым экспертам квалифицировать коммюнике как платформу нового европейского "минимализма" или даже доктрину "отгораживания".

Думается, что такая жесткая оценка некоторых наблюдателей допустима, особенно если принять во внимание введение визового режима на новых границах ЕС, т.е. там, где никогда подобных жестких границ не существовало. Шенгенское соглашение уже стало символом новой разделительной линии в отношениях с ЕС, и можно предположить, что она в ближайшие годы будет лишь укрепляться как из-за увеличивающегося экономического и социального неравенства, так и из-за отторжения, вызванного запретительными визовыми требованиями.

Необходимость такого отгораживания некоторые европейские политики склонны объяснять недостатком демократии у соседей. Недоразвитым демократиям не место в ЕС - расхожий оправдательный тезис европейских чиновников и политических деятелей. Тезис понятный и, казалось бы, не требующий комментариев, за исключением того, что за ним стоит новое понимание границ Европейского союза, а говоря просто - новый раздел Европы. Из этого тезиса часто выводится и более прагматичная (более эгоцентричная), чем в документе " Wider Europe ", главная задача нового соседства, которая "заключается в том, чтобы страны на востоке ЕС были стабильными, т.е. чтобы дестабилизирующий фактор не попадал в Евросоюз" 4 .

В развитии такого подхода документ меняет и главный принцип построения отношений с соседями. Если ранее он формулировался как принцип адаптации к стандартам и ценностям ЕС, что отражено в практически идентичных преамбулах договоров о партнерстве и сотрудничестве между ЕС и соответствующими странами (Беларусью, Украиной, Молдовой и Россией), то теперь он сформулирован иначе - как принцип взаимозависимости. Иначе говоря, ЕС не ставит перед собой задачу вовлечения в свои ряды новых соседей, оставляя инициативу движения в сторону союза самим соседним государствам. Политический импульс, лежащий в основе нынешнего расширения, иссяк. Теперь главное для ЕС - абсорбировать новых членов, не потеряв при этом экономический рост.

Такая расстановка на ближайшие 10-15 лет, а именно на такие сроки рассчитана платформа "Wider Europe", обязывает приграничные государства искать и развивать свои, в какой-то степени альтернативные, кооперационные и интеграционные проекты.

Оценивая складывающуюся ситуацию, разумно предположить, что для Беларуси поиск альтернатив может стимулировать развитие и укрепление субрегионального сотрудничества . Более или менее уверенно можно прогнозировать интенсификацию отношений по всем направлениям, например, с Украиной. Такая политика станет определенным компенсатором, и активизация белорусско-украинских связей в последнее время это подтверждает 5 . Украина также заинтересована в тесном сотрудничестве с Беларусью, в том числе и для баланса построения будущих отношений с Россией.

Подтверждение тезиса о развитии субрегионального сотрудничества можно найти и в недавних инициативах белорусского МИДа. Весной 2003 года МИД Беларуси подготовил неофициальный документ (non-paper) 6 , формулирующий белорусские государственные подходы к "новому соседству" и новым процессам в Европе в целом.

В качестве принципов соседского партнерства Беларусь выделяет учет национальных интересов и уважение суверенитета, гибкость и наличие как единой региональной стратегии, так и индивидуальных программ сотрудничества, учет специфики внутреннего развития и европейских устремлений каждой страны-соседки.

Довольно подробно в проекте разработаны содержательные компоненты партнерства, к которым белорусская сторона относит: экономическое партнерство как жизненно важную предпосылку для модернизации системы общественных отношений и устойчивого экономического роста; углубленный политический диалог, в том числе в рамках усовершенствованных и диверсифицированных структур и механизмов взаимных консультаций на различном уровне, а также в международных организациях, осуществление при необходимости совместных акций в кризисных ситуациях; предложение о создании восточноевропейского регионального форума, объединяющего Беларусь, Украину, Молдову и Россию, структуры ЕС (в виде "тройки" ЕС) и другие заинтересованные страны; партнерство в области правосудия и внутренних дел по правоохранительным, таможенным и пограничным вопросам с целью совместного противодействия нелегальной миграции, торговле людьми, контрабанде оружия и наркотиков и трансграничной преступности; минимизацию негативных последствий расширения ЕС и партнерство в области экологии.

стр. 4

--------------------------------------------------------------------------------
При всех поправках на политический контекст этот документ выглядит вполне адекватно и приемлемо как вариант новой позитивной повестки дня с белорусской стороны по линии отношений Беларусь - ЕС. Однако не менее очевидно и то, что он содержит основу для развития регионального сотрудничества. Понимание важности этого измерения современных международных отношений в Европе способствовало появлению в последний год нескольких проектов такого сотрудничества.

Один из них хорошо известен как проект создания Единого экономического пространства, уже скрепленный подписями президентов Беларуси, Казахстана, России и Украины. Хотя внешне он никак, казалось бы, не связан с развитием ЕС, однако многие наблюдатели и политики не без оснований назвали его одной из реакций на расширение рынка Европейского союза. При всем скептицизме, сопровождавшем его появление в постсоветском экспертном и публицистическом сообществе, надо признать, что проект содержит вполне перспективный потенциал совместного экономического роста в ближайшее десятилетие, где естественным локомотивом может стать Россия. А при устойчивом развитии и стратегическом партнерстве по линии Россия - ЕС он может двигаться в сторону конвергенции двух интеграционных пространств.

Другой проект связан с укреплением и развитием трансатлантического компонента сотрудничества в регионе Центральной и Восточной Европы, включая Беларусь, Молдову и Украину и при определенных условиях не исключая Россию. Первоначально в виде обобщенной платформы подход был инициирован в Joint Declaration "Renewing the Transatlantic Partnership", обнародованной 14 мая 2003 года рядом ведущих американских экспертов и политических фигур (М. Олбрайт, З. Бжезинский, Ф. Карлуччи, У. Кристофер, Дж. Шлезингер и др.) 7 . Позднее его развитие было отражено в выступлении З. Бжезинского в Варшаве 3 октября 2003 года 8 . Основной смысл этого подхода заключается в преодолении паузы в кооперационном развитии региона в рамках евроатлантических институтов, которая наметилась с вхождением ЕС после расширения в так называемую техническую фазу своего развития, что и отразилось в вышеупомянутом документе "Wider Europe".

Сторонники такой траектории развития регионализма считают трансатлантическое измерение самым конструктивным компонентом: США имеют позитивный опыт участия в послевоенном обустройстве Европы и, что не менее важно, не обременены идеями западноевропейского эгоцентризма, а потому могут сыграть позитивно-патроналистскую роль в этом процессе - содействовать продвижению демократических ценностей и рыночных инструментов как основ прогресса.

Смысл еще одной модели развития регионального сотрудничества состоит в том, чтобы новые сопредельные государства, как вошедшие, так и не вошедшие в ЕС, смогли создать региональную кооперативную модель (иногда предлагается без участия России), включающую сложившиеся и наработанные связи, а также новые обстоятельства. В этом случае предполагается, что ЕС может стать существенным спонсором проекта. Такая модель наиболее выражена в идеях создания "Восточного измерения" внешней политики ЕС.

Страны Центральной и Восточной Европы, которые вскоре станут членами ЕС, могут оказать влияние на будущий "восточный курс" объединенной Европы. Все они имеют специфические интересы и опыт в проведении политики в отношении "восточных соседей". На основе своего исторического опыта страны-кандидаты проводят различную политику на этом направлении. В позициях Риги и Таллина, Будапешта и Праги также доминируют преимущественно "минималистские" тенденции. Помимо решения вопросов вывода советских войск, энергетической зависимости и некоторых других проблем, унаследованных от советского прошлого, восточная политика на протяжении последних десяти лет не была для них приоритетной. В то же время некоторые страны стремились установить хорошие и относительно стабильные отношения со всеми восточными соседями. Такой положительный опыт имеет Словакия, но в первую очередь Польша. Не удивительно, что Польша проинициировала дискуссию относительно необходимости принятия "Восточного измерения" по образцу существующего "Северного измерения" внешней политики ЕС 9 .

Ключевое место Польши в отношении Украины и Беларуси обусловлено рядом политических и исторических обстоятельств, но в отношении России такая роль, разумеется, практически невозможна. Историческая традиция регионального лидерства Польши давно укоренилась в польской политической мысли и в польской ментальности. Обновленные идеи прометеизма 10 , "веймарского треугольника" и т.п. востребованы и составляют часть не только политической теории, но и практики. Ведущие польские политические фигуры традиционно были выразителями этих идей, а сами идеи побуждали появление неординарных политиков.

стр. 5

--------------------------------------------------------------------------------
Представляется, что современная внешняя политика Польши в очень большой степени отражает и давние традиции польской региональной политики, а также польской политической философии. В связи с этим уместно вспомнить о дискуссии Ю. Пилсудского и Р. Дмовского между двумя войнами. Концепции Пилсудского строились на мечтах и новых политических принципах. Это были мечты о федерации, рожденные убеждением в том, что коль скоро есть общие интересы в Центральной Европе, то общими должны быть государственные организмы и политические системы, а также политические цели. Одним из таких мечтаний Пилсудского была, например, независимая Украина 11 . Упоминание об Украине отражало, кроме польского национального интереса, признание наличия региональных и общеевропейских интересов. По сути, это и была прометеистская идея, которая концептуализирована в польской политической мысли в период между двумя мировыми войнами.

Другим важным внешнеполитическим сюжетом была дискуссия в кругах польской эмиграции, в первую очередь в среде парижской "Культуры" (Е. Гедройца и Ю. Мерошевски), о будущем Европы и о польской внешней политике. Нисколько не пренебрегая Западом, "Культура" - в лице своих главных редакторов - подчеркивала значение суверенности сопредельных стран, особенно Украины, Литвы и Белоруссии. Такая концепция внешней политики сочеталась, о чем мы не всегда, однако, помним, с открытостью к России. При сильном одновременном убеждении, что Россия изменит свое внутреннее устройство, перестанет быть тюрьмой народов и мачехой для народа собственного 12 . Эти идеи были возвращены из академической и дискуссионной среды в политическую практику после выступления министра иностранных дел К. Скубишевского 25 сентября 1989 года на сессии Генеральной Ассамблеи ООН в Нью-Йорке, где он отметил, что у Польши существует свое видение мира и свободы на пространстве, которое в XX веке слишком часто было ареной конфликтов и разделов. Этапами продекларированной в ООН в сентябре 1989 года линии стали: концепция "веймарского треугольника", активная роль Польши в Центральноевропейской инициативе, Совете балтийских государств и Вышеградской группе.

Современный статус Польши как регионального лидера укреплен и тесным сотрудничеством с США.

Известно, что традиции центральноевропейского регионализма имеют свою историю, и при желании можно вспомнить десяток региональных проектов от идеи создания Польско-чешской федерации до Вышеградской платформы. Иначе говоря, сегодняшнее обращение к проекту тесной региональной кооперации имеет свою предысторию, которую полезно помнить.

Сегодняшний момент, разумеется, имеет свою большую специфику. Думается, что для региональных идей необходим, в первую очередь, поворот от "post-cold war policy" к кооперативной модальности. В течение последнего десятилетия внешняя политика государств Центральной и Восточной Европы во многом была подчинена одной задаче - устроить будущее развитие, гарантированное от рецидивов коммунистического прошлого. Гарантии виделись в присоединении к западным институтам - НАТО, Европейскому союзу. Большинство государств эту задачу уже решило, и становится очевидным, что такой курс себя во многом исчерпал. Между тем инерционность внешнеполитического политического курса во многих странах сохранилась, а в рамках этой инерции очень трудно отыскать столь необходимый региональный кооперативный импульс.

Другой важнейший фактор - разрастающееся стратегическое партнерство России и Европейского союза, России и США. Российский фактор весьма важен. Многие по-прежнему имеют глубокий скепсис в отношении этого могучего соседа, но все более очевидно, что без демократической, стабильной и глубоко кооперированной России, без ее возможностей и ресурсов построить по-настоящему долгосрочную региональную и общеевропейскую перспективу вряд ли возможно.

Следует признать, что важнейшим итогом последних пяти лет стало то, что новому политическому руководству России удалось преодолеть все более углублявшийся опасный раскол между Россией и Западом. С другой стороны, западная политика 90-х годов, направленная на консолидацию собственных институтов и ограничивавшая потенциал российско-европейского сотрудничества (Большая Европа без России), также исчерпала себя. Наиболее адекватной моделью партнерства могло бы быть признано "разделение ответственности", но именно в рамках стратегического партнерства, поскольку в ином случае речь будет идти скорее о разделе сфер влияния 13 . С российской стороны концептуальной основой становится прагматическая "доктрина Путина", нацеленная на возрождение страны через интеграцию в глобальную систему. Как подчеркнул В. Путин, в основе "доверительного партнерства" - "новое прочтение национальных интересов... а также схожее

стр. 6

--------------------------------------------------------------------------------
представление о самом характере современных угроз" 14 .

Расширение ЕС, как уже отмечалось, содержит не только позитивы, но и очевидные риски, угрозы. Складывающийся асимметричный характер соседских отношений таит в себе потенциальные опасности, по крайней мере, риск углубления существующего раздела. Новые же разделительные линии могут не только негативно повлиять на процесс реформ в приграничных государствах, но и способствовать неустойчивому региональному развитию. Следовательно, Европейскому союзу необходимо предложить альтернативу, которая была бы достаточно реалистичной для Брюсселя и одновременно привлекательной и дифференцированной, чтобы удовлетворить требования стран-соседей. Калькированный подход к отношениям с Восточной Европой и странами Средиземноморья, как это предлагается теперь, не в полной мере подходит для дифференцированных региональных повесток дня и обеспечения необходимого баланса.

--------------------------------------------------------------------------------
1 Формирование союзного центра неизбежно будет и уже сопровождается усилением формальной и неформальной иерархии стран - членов ЕС, и новые члены изначально оказываются на низших этажах союзной иерархии. Это хорошо проиллюстрировали дискуссия вокруг проекта Конституции ЕС и возникновение группы недовольных государств "Прага 17".

2 Подробнее см.: Эмерсон М. Слон и Медведь. Европейский союз, Россия и их ближнее зарубежье. Брюссель, Москва, 2001.

3 Wider Europe - Neighbourhood: A new framework for relations with our Eastern and Southern neighbours, 11.3.2003 // http://euuropa.eu.int/comm//external_relations/we/doc/com03_104_en.pdf.

4 Такую точку зрения высказал, например, директор института Немецкого общества внешней политики профессор Э. Зандшнайдер на конференции Союза молодых экспертов по проблемам Восточной Европы, которая состоялась 5 августа 2003 г. в Берлине. Цит. по: Информлента "Белорусской деловой газеты". 6.08.2003.

5 Такую активность уже отметили многие наблюдатели. Один из последних материалов на эту тему: Галькевич А. Минск - Киев: Дуэт вместо квартета? // Национальная экономическая газета. 2003. 12 ноября.

6 Подробно об этом документе см.: Улахович В. Беларусь и Европейский союз: шаг за шагом // Беларуская думка. 2003. N 10. С. 139 -148.

7 http://csis.org/europe/2003_May_Serfaty.pdf

8 http://csis.org/features/031003_brzezinski.pdf

9 Неофициальный документ (non-paper) Министерства иностранных дел Польши // Европа. 2003. T. 3. N 1(6). С. 129-144.

10 Mikulicz S. Prometeizm w polityce II Rzeczy pospolitej. Kiw, Warszawa, 1971. S. 11-12.

11 Геремек Б. Государственное устройство и внешняя политика // Европа. 2001. T. 1. N 1(1). С. 213-226.

12 Там же.

13 Там же.

14 Выступление президента Российской Федерации В. В. Путина на расширенном совещании с участием послов РФ в МИДе России 12 июля 2002 г. // www.in.mid.ru/brp4.nsf

Постоянный адрес данной публикации: