Libmonster ID: UA-11410

Автор: Материал подготовила Н.В. Куликова

В октябре 1999 г. Институт международных экономических и политических исследований РАН (ИМЭПИ) и редакционная коллегия журнала "Новая и новейшая история" провели обсуждение итогов перехода к рыночной экономике и плюралистической демократии в странах Центральной и Восточной Европы за десять лет после падения в них социалистического строя.

В "круглом столе" участвовали: заместители директора ИМЭПИ, доктора экономических наук Р.С. Гринберг и С.П. Глинкина, руководитель Центра восточноевропейских исследований к.г.н. Н.В. Куликова, ведущие научные сотрудники: доктора экономических наук Ю.К. Князев и М.А. Усиевич, кандидаты экономических наук А.Н. Саморукова, Л.В. Тягуненко, Н.В. Фейт, В.И. Шабунина, к.и.н. Н.И. Бухарин, старшие научные сотрудники к.э.н. З.Н. Кузнецова, к.и.н. А.Ф. Степанов, Н.А. Чудакова.

В обсуждении проблем "круглого стола" и его подготовке принял участие член редколлегии журнала "Новая и новейшая история" главный научный сотрудник ИМЭПИ д.и.н., проф. И.И. Орлик.

Открывая заседание "Круглого стола", Р.С. Гринберг обратил внимание его участников на ряд общих социально-экономических проблем развития стран Центральной и Восточной Европы (ЦВЕ) в последнее десятилетие XX в., на некоторые политические аспекты завершающегося этапа переходного процесса, а также на особенности ситуации в отдельных странах региона.

И.И. Орлик напомнил, что в журнале "Новая и новейшая история" уже публиковались материалы о ходе трансформации в странах ЦВЕ. Они с большим интересом были восприняты у нас в стране и за рубежом. Сегодня можно подвести некоторые итоги преобразований в странах ЦВЕ за истекшее десятилетие. Именно в это десятилетие произошли кардинальные изменения, начало которым положили демократические революции 1989 г. Порожденные целым комплексом внутренних и международных факторов, демократические революции в ЦВЕ открыли широкие возможности для изменения общественного строя, господствовавшего здесь более четырех десятилетий, для глубоких преобразований во всех сферах экономической и социально-политической жизни.

К концу десятилетия демократия в странах ЦВЕ пустила сильные корни. Однако процесс демократизации в постсоциалистических условиях далеко не завершен. Гораздо более сложным, чем предполагалось, оказался процесс экономических преобразований.


" Круглый стол " проведен при содействии Российского гуманитарного научного фонда (грант РГНФ 98-02-02303).

стр. 90


Тяжелые последствия перехода к рыночному механизму хозяйствования до сих пор дают о себе знать. Реформирование экономики - сложнейший компонент всего комплекса трансформационных проблем стран ЦВЕ, подчеркнул И.И. Орлик.

ОБЩИЕ ПРОБЛЕМЫ ЭКОНОМИЧЕСКИХ ПРЕОБРАЗОВАНИЙ

Касаясь итогов постсоциалистической трансформации в Европе, Р.С. Гринберг отметил, что прошло слишком мало времени, чтобы дать им точную оценку, однако можно все же обозначить некоторые закономерности и выводы, начав с трех решающих обстоятельств.

Во-первых, социальная цена рыночной трансформации везде оказалась существенно выше, чем предполагали ее инициаторы. По меньшей мере на первоначальном этапе реформ резко снизился средний уровень реальных доходов населения и существенно усилилось неравенство в их распределении. Во-вторых, не оправдались надежды на преодоление разрыва между Востоком и Западом Европы ни в социально-экономическом, ни в технологическом отношении. За десять лет перемен бывший "второй" мир (за некоторым исключением) даже отдалился от столь желаемых стандартов "первого" и в целом скорее приближается к "третьему" миру. Это наглядно проявляется и в динамике внутреннего валового продукта (ВВП), и в неблагоприятных сдвигах в структуре реального сектора экономики бывших социалистических стран. Вместо скачка в постиндустриальный мир последние - опять-таки за редким исключением - все еще не преодолели обозначившиеся с самого начала перемен тенденции примитивизации производства и деинтеллектуализации труда. Наконец, в-третьих, на фоне общемировых тенденций развития социальных функций государства во всех странах бывшей мировой социалистической системы имеет место заметное сокращение государственной поддержки здравоохранения, науки, культуры и образования. Это сокращение отнюдь не компенсируется находящимся в стадии становления частным сектором национальной экономики. Окончательно рухнуло повсеместно бытовавшее в начальной стадии общей либерализации наивное представление о том, что рыночные реформы сохранят все преимущества социалистического патернализма и добавят к ним материальные блага экономической свободы. Логика цивилизационного поражения социализма оказалась, как и следовало ожидать, безжалостной в отношении как мнимых, так и реальных его преимуществ.

Разумеется, все эти соображения носят слишком общий характер и основываются на средних показателях социально-экономического положения в постсоциалистическом мире в целом. В реальной же действительности ситуация в странах, относящихся к этому миру, выглядит далеко не одинаково: в одних трансформационная рецессия была преодолена быстро, и уже несколько лет наблюдается оживление хозяйственной активности (Польша, Словения, Словакия, Венгрия), в других - и к ним, к сожалению, относится и Россия - экономика не может избавиться от спада, который изредка прерывается краткими стагнационными паузами.

Если бы все постсоциалистические страны проводили одинаковую политику реформ, то разную хозяйственную динамику, как, впрочем, и успехи и неудачи самой системной трансформации, можно было бы приписать исключительно различиям в стартовых условиях и национальной специфике - в частности, наличию или отсутствию в той или иной стране опыта внедрения некоторых рыночных инструментов в плановую экономику и степени ментально- психологической готовности народов к замене одной системы на другую. Однако это не так: решающее влияние на результаты перемен, по мнению Р.С. Гринберга, оказывают качество постановки и понимания трансформационных задач, способы их реализации и политическая воля проводников реформ.

С.П. Глинкина отметила, что процесс трансформации экономической системы в странах ЦВЕ, не знающий аналогов в мировой истории, сталкивается со значительными

стр. 91


трудностями. Вопреки первоначальным представлениям реформаторов он оказывается более длительным; неизбежным этапом в развитии стран стал трансформационный кризис, на преодоление которого уходят годы. К 1999 г. предтрансформационного уровня по объему ВВП на душу населения удалось достичь лишь Польше (125%) и Словении (104%).

Приблизились к этому показателю Словакия и Венгрия. По показателю же реальных доходов населения все страны существенно отстают от уровня 10-летней давности. Десять лет трансформации обернулись увеличением разрыва между странами ЦВЕ и развитыми рыночными экономиками Запада по большинству макроэкономических показателей.

Динамика показателя ВВП в странах ЦВЕ

 

1990

1991

1992

1993

1994

1995

1996

1997

Страны ЦВЕ

100

88,7

80,3

75,7

78,7

82,6

85,8

88,4

Албания

100

72,0

66,7

73,2'

80,1

86,5

94,4

84,9

Болгария

100

88,2

81,8

80,6

82,1

83,8

74,7

70,6

Хорватия

100

81,1

79,5

77,4

82,1

84,2

88,5

93,5

Чехословакия

100

85,7

80,0

 

 

 

 

 

Чехия

 

 

 

80,4

82,6

86,6

90,1

91,4

Словакия

 

 

 

76,8

80,7

86,1

92,1

97,4

Венгрия

100

88,3

85,6

85,0

87,5

88,8

90,0

93,2

Македония

100

93,0

95,7

77,9

76,4

75,5

78,0

81,2

Польша

100

93,0

95,5

99,1

104,4

111,6

118,3

125,2

Румыния

100

87,1

79,6

80,7

83,9

89,8

93,5

91,4

Словения

100

91,1

86,1

88,6

93,3

97,2

100,1

104,1

Югославия

100

88,4

64,4

44,6

45,8

47,5

49,6

50,1

Следует при этом констатировать, что в подавляющем большинстве стран трансформационные преобразования протекают успешнее, чем в России, что позволяет поставить вопрос о предпосылках их относительной успешности.

Стартовые условия системной трансформации - размер ВВП на душу населения, особенности структуры экономики, в частности, степень ее утяжеленности, глубина макроэкономических диспропорций, степень реформированности экономики и психологической подготовленности общества к радикальной трансформации - были во многих странах ЦВЕ более благоприятными, чем в России. Однако этот фактор не был решающим для успеха реформ, о чем свидетельствуют хотя бы кризисные явления в чешской экономике последних трех лет. То, что ряду стран региона удалось сократить продолжительность первичного трансформационного кризиса и снизить социальные издержки слома прежней системы, объясняется не столько лучшими исходными позициями, сколько более продуманной стратегией осуществления преобразований. Опыт показывает, что влияние стартовых условий может быть нивелировано проводимой экономической политикой.

Среди основных источников экономического роста в странах ЦВЕ: стимулирование бурного развития предприятий мелкого бизнеса, успешному функционированию которых на начальном этапе трансформации содействовали наличие значительных рыночных ниш, возможности задействования личных накоплений населения, слабоконтролируемая перекачка в частный сектор средств бывших (ныне функционирующих) государственных предприятий. Возможности такого развития, однако, довольно быстро

стр. 92


были исчерпаны. Выяснилось, что значительная часть предприятий мелкого бизнеса ориентирована скорее на потребление полученного дохода, а не инвестирование в производство.

Важным источником экономического роста в странах стало форсированное развитие экспорта, прежде всего в страны ЕС. Сыграли свою роль и прямые иностранные инвестиции, составившие по данным на 1998 г. в Болгарии 0,5 млрд., Венгрии 19 млрд., Польше 27 млрд., Румынии 4 млрд., Чехии 9 млрд. долл.

Однако наличие инвестиционных ресурсов, как показывает анализ, на этапе выхода из рецессии не имело решающего значения. Возобновление экономического роста происходило в большинстве стран в результате более эффективного перераспределения ресурсов, при небольшом совокупном объеме инвестиций. В странах, преодолевших спад производства, доля капиталовложений в ВВП, которая в годы планового хозяйства составляла 30% и более, снизилась до 20 и менее процентов. Возобновление роста инвестиций почти никогда не предшествовало началу оживления производства; оно либо совпадало по времени с этим оживлением, либо, чаще, следовало за ним.

Опыт стран ЦВЕ показывает, что успех трансформации в значительной мере зависит от того, какую роль государство играет в экономике на этапе ее осуществления. Именно государство определяет макроэкономическую политику, разрабатывает и проводит в жизнь антикризисные программы, устанавливает правовые рамки рыночных отношений. Без регулирующего участия государства в формировании рыночного хозяйства невозможно придание ему социальной ориентации, необходимой для сохранения общественного согласия, но отвечающей уровню социально-экономического развития. Одно из преимуществ большинства стран ЦВЕ перед Россией, создавшее предпосылки для их более успешного и менее болезненного вхождения в рынок, заключается в том, что им удалось, обновив благодаря демократизации государственную машину, избежать ее ослабления многочисленными реорганизациями, обеспечить доверие к ней и сохранить ее возможности активно влиять на общественные процессы.

Бытовавшие в странах ЦВЕ в начале реформ представления, что государство должно полностью уйти из экономики, разошлись с практикой. В большинстве из них государство сохранило за собой широкие экономические функции, обеспечив управляемость процессом трансформации. Правда, характер государственного воздействия на экономику кардинально изменился. Прямой государственный интервенционализм уменьшился, произошел сдвиг в функциях государственных органов от подмены рынка к его дополнению, поддержке и стимулированию работы, что отвечает стандартам, которым должны соответствовать страны, вступающие в ЕЭС.

И все же в переходный период в большинстве стран весьма значительным оставалось даже прямое вовлечение государства в производственную деятельность. Первое свидетельство этого - сохранявшаяся во многих из них, несмотря на лозунги о необходимости форсирования приватизации, существенная доля в экономике государственного сектора, обеспечивающего значительную часть поступлений в государственный бюджет. Причем особенно осторожно к изменению отношений собственности подходили страны, наиболее продвинувшиеся по другим направлениям реформ. Так, хотя доля негосударственного сектора в производстве ВВП во всех странах росла на протяжении всего периода трансформации, однако 50%-ную отметку в Чехии и Польше она преодолела лишь в 1994 г. При этом следует учитывать "уловки статистики", зачисляющей в число частных в этих странах все предприятия, изменившие форму хозяйствования (т.е. и АО со 100% госкапиталом).

Сегодня масштабы государственного сектора и методы управления им в странах ЦВЕ различаются, но главное заключается в том, что ни в одной из них не была допущена та степень бесконтрольности, бесхозности государственных активов, которая стала в России основой "теневой" перекачки государственных средств в частные руки. Для повышения эффективности управления государственной собственностью страны стремились, хотя и с разной степенью последовательности, коммерциализировать государственные предприятия, то есть перевести их в рыночный режим функционирования,

стр. 93


предоставив широкую свободу принятия текущих хозяйственных решений при сохранении весьма жестких финансовых ограничений и контроля со стороны государства.

С.П. Глинкина обратила внимание на то, что в странах ЦВЕ создан значительный по масштабам частный сектор. Его доля в ВВП Чехии, Венгрии, Словакии превышает 70-75%, в Польше достигла 60%, в Румынии - 52%, в Болгарии, Хорватии и Словении - 45-50%.

Анализ показывает, что вопреки широко распространенным иллюзиям, прямой зависимости между масштабами частного сектора и темпами экономического роста (степенью продвинутости страны по пути рыночных реформ) нет. В большинстве стран наибольший экономический эффект был достигнут уже на этапе коммерциализации деятельности государственных предприятий. Пример Польши в этом смысле особенно нагляден. Приватизация экономики может оказать позитивное воздействие на деятельность субъектов хозяйствования лишь в том случае, если сопровождается необходимой институональной трансформацией и эффективной экономической политикой, направленными на создание движущего механизма рыночной экономики -конкуренции. В результате демонстрируют высокие темпы экономического роста столь разные по реализованным моделям приватизации, масштабам созданного частного сектора страны, как Словения (преобладание по существу самоуправленческих предприятий), Венгрия (господство иностранного капитала) и Польша (приступила к массовой приватизации с большим опозданием лишь в конце 1996 г.).

Большую роль в формировании адекватных рынку субъектов хозяйствования в странах играли меры государственной политики по стимулированию развития мелких и средних предприятий. Успехи становления частного сектора на собственной основе позволяют судить о степени зрелости рыночной экономики, о том, насколько она обеспечивает мобилизацию энергии и предпринимательских способностей общества, влияет на происходящие на микроуровне глубинные изменения.

Под воздействием мер государственной политики (разработка эффективных кредитных конструкций, предоставление налоговых льгот, создание информационно-образовательных систем и т.д.) возрастает доля предприятий, работающих в сфере производства, воссоздаются системы вертикальной интеграции и горизонтальной кооперации.

В тех странах, где формирование частного сектора происходило при недостаточно эффективных механизмах управления государственными активами, в условиях неразвитой институциональной среды, включая конкурентные рынки и органы управления, произошло усиление коррупции, рентоориентированного поведения, теневой экономики (Болгария, Румыния, Албания). Специфические пути формирования крупных частных капиталов в этих странах, граничащие с нарушением закона и нередко нарушающие его, сказываются на социально-политическом климате, сложившемся вокруг сформированного частного сектора, предопределяют особые поведенческие настроения новых собственников.

Происходит переосмысление роли государства в распределении доходов. Прежде всего это относится к широкомасштабным безадресным мерам социальной поддержки - общие субсидии, регулирование цен. Такие меры часто оказывались неэффективными и лишь увеличивали социальную составляющую бюджетных расходов. Конечно, рынок не способен распределять доходы согласно взглядам, превалирующим в обществе, то есть "по совести", поэтому государство не может отказаться от своей роли в этой сфере. Но эта роль реализуется иначе, чем прежде. Страны постепенно строят у себя систему адресного перераспределения социальной помощи, не упуская из виду, что ликвидировать бедность и обеспечить рабочие места может только экономический рост.

Подводя итог, отметим, что административные методы государственного воздействия на экономическую жизнь в странах ЦВЕ ограничиваются сферами гражданского права и правоохранительной деятельности, контроля за соблюдением экологических и технических стандартов, ценообразования (причем по все сокращающемуся кругу

стр. 94


товаров), внешней торговли и валютных операций, деятельности монопольных образований. Центр тяжести смещается к косвенным, рыночным методам регулирования экономикой со стороны государства.

ПОЛИТИЧЕСКИЕ АСПЕКТЫ

Результаты внутренней политической трансформации в странах Центральной и Восточной Европы проанализировал Н.И. Бухарин. Он отметил, что после начала политической трансформации среди либеральных политиков и либеральной интеллигенции стран ЦВЕ существовало мнение, что в опоре на достижения западных демократий возможна быстрая, форсированная демократизация. Однако оказалось, что быстро выстроить здание современной демократии в развитых формах на неподготовленной почве очень трудно. А эта почва - отсутствие демократических традиций в этих странах, кроме Чехословакии, низкий уровень политической культуры, слабое политическое самоопределение населения и др. В общем, демократизация - это длительный, эволюционный процесс как на институциональном, так и на общественном уровне.

Демократизация в государствах ЦВЕ - это все еще открытый процесс. Поэтому очень трудно дать комплексную оценку происходящих перемен. Преобразования политических систем происходят неравномерными темпами. Поэтому глубина перемен, продвинутость по пути демократизации в разных странах различна. Большинство политологов, как в странах Центральной и Восточной Европы, так и на Западе, авангардом демократизации называют Венгрию, Польшу и Чехию.

За десять лет реформ политическая трансформация в большинстве стран ЦВЕ стала реальностью. Прежде всего, стабилизировался набор демократических институтов, атрибутов демократии, характерный для государств с демократической политической культурой. В первую очередь речь идет о парламенте и институте президентства. Каждые четыре-пять лет проводятся демократические парламентские и президентские выборы. Так, в Венгрии они состоялись три раза (все были очередными). В Болгарии - пять (дважды были досрочными). В настоящее время основные демократические институты функционируют как саморегулирующийся механизм.

Принцип единства власти, который олицетворяла коммунистическая партия, был заменен демократическим принципом разделения властей - законодательной, исполнительной и судебной. Баланс между различными ветвями власти соответствует условиям конкретного государства и в течение десяти лет время от времени менялся.

Как и в развитых демократиях, в странах Центральной и Восточной Европы существуют две системы власти - парламентская и президентская. В большинстве этих стран утвердилась парламентская система. В них просто боялись, что после длительного периода автократической власти, персонифицированной в лице генерального секретаря коммунистической партии, в связи со слабостью демократии сразу же после антитоталитарных революций сильное президентство может привести к новой диктатуре.

Парламентаризм в чистой форме сложился в Венгрии и Чехии. В этих странах президент избирается парламентом. Парламентская республика также характерна для Словакии, Болгарии, Словении, после принятия конституции 1997 г. в значительной степени и для Польши, где президенты избираются всеобщим голосованием. Во всех этих странах центром исполнительной власти является правительство, которое формируется парламентским большинством и несет ответственность за свою деятельность перед парламентом.

Полупрезидентские республики существуют в Румынии и Хорватии, а также де факто в Сербии, что связано с особым политическим положением президента С. Милошевича. Для них характерен дуализм исполнительной власти, которая поделена между президентом, избранным всеобщим голосованием и не отвечающим перед парламентом, и правительством, которое зависит от поддержки парламентского большинства. Хотя роль президента в формировании кабинета министров активная (он представляет

стр. 95


кандидата на пост премьера и назначает министров), окончательное решение принадлежит парламенту.

Для политической практики стран Центральной и Восточной Европы характерны как однопалатные, так и двухпалатные парламенты. В Болгарии, Венгрии, Словении -однопалатные, а в Польше, Румынии, Словении, Хорватии и Чехии - двухпалатные парламенты. Последние путем корректировки принятых низшей палатой законопроектов способствуют повышению их качества.

Проявлением процесса демократизации за последние десять лет является достигнутый прогресс в формировании многопартийной системы. В начальной фазе политической трансформации во многих странах возникли сотни политических партий, общественно-политических организаций и движений. Пропорциональная избирательная система, продуманные избирательные законы, не поощряющие дробления политических сил, ужесточение правил регистрации партий привели к стабилизации и укрупнению партий. Это укрупнение происходило путем создания политических коалиций, политических лагерей. В настоящее время в большинстве стран активность в политической жизни проявляют не более 10-15 партий.

Уже выделились ведущие партии. Это - либеральные, социал-демократические, аграрные и христианско-демократические партии. Примерами либеральных партий могут служить Гражданская демократическая партия в Чехии, Союз свободных демократов в Венгрии, Союз свободы в Польше. Наиболее крупные социал-демократические партии - это Болгарская социалистическая партия. Венгерская социалистическая партия, Союз демократических левых сил в Польше, Партия социальной демократии Румынии, Чешская социал-демократическая партия.

Несмотря на обилие партий, они не в состоянии предложить альтернативу неолиберальной экономической политике, альтернативную программу дальнейших преобразований в своих странах. Пришедшие в 1993-1994 гг. к власти в Болгарии, Венгрии и Польше социал-демократы вынуждены были продолжать проводить правую социально-экономическую политику. Эти политики стали вносить свой вклад в переход к капитализму. Но они не оправдали надежд избирателей и в 1997-1998 гг. вынуждены были уступить власть другим партиям.

Несмотря на то, что процесс демократизации стран ЦВЕ детерминирован внутренними факторами, большую роль в нем играет и внешний фактор. Одним из условий их вступления в НАТО и Европейский Союз является наличие демократической политической системы. Это заставляет страны Центральной и Восточной Европы смягчать противоречия и конфликты в политической сфере, развивать и совершенствовать демократический политический процесс.

Характер и глубина преобразований в постсоциалистических странах не могут быть объяснены без понимания геополитической ситуации как в самом начале этого процесса, так и в настоящее время, отметил И.И. Орлик.

Продолжающийся уже десять лет процесс глубоких политических и социально-экономических преобразований в странах Центральной и Восточной Европы был порожден внутренним кризисом сложившегося здесь общественного строя. Но он был в значительной степени стимулирован и ускорен в результате коренных изменений в общей международной геополитической ситуации, прежде всего на Европейском континенте.

Вызревавший в течение длительного времени кризис к концу 80-х годов охватил все страны ЦВЕ. Он проявлялся в экономической, политической, идеологической, нравственной и моральной сферах. Политическое банкротство руководства правящих партий, несостоятельность административно-командных методов управления и нежелание подавляющего большинства населения жить по-старому - все это предопределило возникновение своеобразной революционной ситуации в странах Центральной и Восточной Европы. Она складывалась и развивалась по-разному в отдельных странах. Но общим для всех стран было стремление ликвидировать монопольную власть правящих партий, установить подлинно демократическую форму правления и на основе

стр. 96


широкой демократии обновить социально-экономическую и политическую жизнь общества.

Революции в странах ЦВЕ разворачивались почти одновременно - во второй половине 1989 г. Это объяснялось, во-первых, зрелостью предпосылок и высокой степенью социальной напряженности в этих странах и, во-вторых, осознанием того, что Советский Союз не будет вмешиваться в их внутренние дела, не будет оказывать поддержку консервативным силам, пытавшимся воспрепятствовать демократическому процессу.

Именно второе обстоятельство, невмешательство Советского Союза, о чем не раз говорил лидер СССР М.С. Горбачев, стало главным фактором геополитической значимости для начала радикальных преобразований в Центральной и Восточной Европе. Они были бы немыслимы без перестройки в Советском Союзе. Процесс перестройки в СССР, новое отношение советского руководства к своим западным соседям как к равным партнерам, отказ от политики "ограниченного суверенитета" - все это создало новые условия для демократического переустройства восточноевропейских стран.

Демократические революции в государствах ЦВЕ стали крупнейшим событием второй половины XX в. Они имели своим результатом не только кардинальные внутренние изменения в этих странах. Проявилось обратное воздействие внутренних трансформаций в странах ЦВЕ на изменение геополитической ситуации. Именно демократические революции предопределили новую расстановку сил в Европе, структуру экономических и политических отношений между великими державами. Наметилось завершение конфронтации между Востоком и Западом, между СССР и США. Стало реальным окончание длительной изнуряющей "холодной волны".

Перед восточноевропейскими странами по-новому встал вопрос о характере сотрудничества с Европейским сообществом и с Советским Союзом. В поисках экономической поддержки государства ЦВЕ устремили свои взоры на Запад. Этот процесс еще более активизировался после распада Советского Союза и наступившего там длительного глубокого экономического и социально-политического кризиса.

И. И. Орлик обратил также внимание на внешней фактор преобразований в государствах ЦВЕ. Десятилетний период трансформаций дал в основном позитивные результаты, особенно в Польше, Венгрии, Чехии, прежде всего в сфере демократизации общественной жизни. Однако эта внутренняя демократизация не оказала какого-либо влияния (как это ожидалось многими!) на демократизацию их внешней политики и международных отношений, не улучшила геополитическое положение стран ЦВЕ в Европе и в мире. Бывшая зависимость от Советского Союза сменяется подчас еще более жесткой зависимостью от западных держав, особенно в связи с перспективой вступления в НАТО ив ЕС. Она проявилась довольно отчетливо весной и летом 1999 г. в ходе широкомасштабной военной акции НАТО против Югославии.

Не только широкие слои населения европейских стран и США, но и многие специалисты- аналитики до сих пор не осознали по-настоящему последствий военной агрессии НАТО против Югославии. Речь идет не столько о новой ситуации на Балканах, сколько о переходе всего мирового сообщества в кардинально новое состояние, в новое политическое измерение. Отброшены в строну принципы ООН, попран ее Устав.

Как отметил бывший председатель Социал-демократической партии Германии О. Лафонтен, для ФРГ "было непростительно следовать за американцами и отодвигать ООН в сторону. В войне в Косово НАТО действовала насильственно без необходимого мандата ООН. Военные действия проводились в нарушение международного права и в противоречии с обязательствами самого Североатлантического договора".

НАТО сейчас используется в интересах прежде всего США, которые отныне считают, что могут применять военную силу там и тогда, где и когда сочтут нужным. Отброшены не только международные правовые нормы, но и принципы морали, наконец, цивилизации. Фактически уже идет пересмотр утвердившихся международных правовых норм, вносятся в них серьезные принципиальные изменения.

стр. 97


Это прямой результат изменения соотношения сил на мировой арене, начало процесса утверждения гегемонии одной державы - установления однополюсного мира. Это прямой результат поражения СССР (России) в "холодной войне", последствия стремления, главным образом в "козыревское время", подлаживаться под политику Вашингтона. Провозглашенный во времена горбачевской перестройки лозунг демократизации международных отношений фактически отброшен Соединенными Штатами Америки, которые провозгласили свою новую доктрину неограниченного вмешательства во внутренние дела суверенных государств. Нынешняя Россия сейчас не в состоянии повлиять на этот ход событий, она не в силах изменить складывающуюся по сценарию некоторых кругов Запада структуру международных отношений.

Таким образом, в Европе, прежде всего в ЦВЕ, отметил И.И. Орлик, сложилась в конце XX в. новая, но, как это ни парадоксально, - знакомая уже геополитическая ситуация. В третий раз в течение одного столетия в этой части Европы расположенные там страны не по собственной воле вынуждены играть одну и ту же роль -объекта манипулирования великих держав. После окончания первой мировой войны от Прибалтики до Черного моря усилиями западных держав был создан "санитарный кордон" из государств ЦВЕ, направленный против Советского Союза.

После окончания второй мировой войны от Прибалтики до Черного моря усилиями Советского Союза был создан "санитарный кордон" из тех же стран, направленный против Запада. После окончания "холодной войны" здесь же и из тех же стран ЦВЕ усилиями западных держав, прежде всего США, формируется (или уже сформирован) "санитарный кордон", направленный против России.

И сейчас (в который раз!) судьба Центральной и Восточной Европы решается не в ее странах и фактически без их участия.

Повлияет ли эта новая геополитическая ситуация на дальнейший ход трансформаций в ЦВЕ? Конечно, Запад заинтересован в сохранении экономической, социальной и политической стабильности в странах этого региона. И в этом отношении этим странам будет оказываться поддержка. Однако прошедшие десять лет свидетельствуют о весьма ограниченных и возможностях, и стремлениях западных держав существенным образом поддержать экономические реформы во всех странах ЦВЕ. Эйфория восточноевропейцев, ожидавших именно такой широкой поддержки, начинает улетучиваться.

К тому же, спустя десять лет, в Центральной и Восточной Европе укореняются глубокие сомнения в эффективной применимости американских ценностей, "американского образа жизни" в условиях не только стран ЦВЕ, но и всей Европы. "Крамольная" мысль о сомнительности веры в либеральную идею, о том, что эта идея отнюдь не универсальна, получает все большее распространение даже в "благополучных" столицах - Будапеште, Праге и Варшаве. Да и в Западной Европе наступает прозрение. Отсюда проистекает рост и упрочение социал-демократических идей, "волны полевения" в странах Центральной и Восточной Европы.

Кроме этого, выясняется, что членство в НАТО, и даже в ЕС, не только не приведет к более благоприятным условиям для дальнейших экономических трансформаций, но и принесет с собой тяжелое бремя обязанностей, в том числе финансово-экономических, и не менее тягостных в рамках ЕС ограничений.

Правда, в Западной Европе, особенно в Германии, раздаются призывы к "европеизации Европы", отходу от "атлантизма". Но это пока лишь тенденция, которая может получить развитие в более отдаленной перспективе.

Так что новая геополитическая ситуация в Европе отнюдь не будет более благоприятной для трансформаций в странах ЦВЕ. Что же касается обратного воздействия трансформаций на международную обстановку в этой части Европы, то оно, это воздействие, сводится к минимуму, так как вся геополитическая ситуация сейчас, на рубеже столетий, полностью подчинена силовой стратегии НАТО и господству США.

Выступавший подчеркнул, что Запад, да и современная Россия, остаются в плену старых силовых концепций, не имеющих ничего общего с подлинным стратегическим

стр. 98


мышлением. В результате настоящий мир после "холодной войны" так и не наступил. Мало того, в последнее время проявляется все больше симптомов возвращения к "холодной войне". Для стран Центральной и Восточной Европы вновь может быть уготована участь "заложников" в противостоянии США и России. В этих условиях благоприятные возможности для дальнейших трансформационных процессов будут резко сокращены. Основное внимание европейских государств, в частности и новых, и потенциальных членов НАТО, будет подчинено американскому лозунгу - "вооружайтесь, меняйте все устаревшее оружие и военную систему". Этот лозунг провозглашается в контексте попыток Вашингтона добиться от России отказа от Договора по противоракетной обороне (ПРО), а применительно к ситуации в ЦВЕ - затягивания, а по сути противодействия США реализации Пакта стабильности для Балкан после окончания войны в Югославии.

Как это ни покажется парадоксальным, но новые надежды стран ЦВЕ могут быть связаны с восстановлением взаимовыгодных отношений с Россией, при сохранении таких же отношений с Западом. Значение России не утрачено для государств Восточной Европы. И этому есть подтверждения самого последнего времени.

Россия не может не учитывать, что она нужна странам ЦВЕ, и те в свою очередь нужны России. Объективные обстоятельства и схожесть решаемых проблем с проблемами России и других бывших советских республик, экономическая и геополитическая взаимозависимость толкают страны ЦВЕ к восстановлению сотрудничества с былыми партнерами. Конечно, такое сотрудничество обусловлено в значительной мере восстановлением внутренней экономической и политической стабильности в России. Но это отнюдь не означает, что нужно ждать установления этой будущей стабильности.

Серьезным просчетом политики России в заканчивающемся десятилетии является фактическое игнорирование стран ЦВЕ как партнеров в решении важных внутренних и международных проблем. Осознание российским руководством необходимости проведения активной политики в отношении государств ЦВЕ, разработка специальной внешнеполитической концепции применительно к этим странам могут эффективно содействовать решению многих проблем процесса трансформации и в России, и в странах ЦВЕ, а также нейтрализации опасных (как для России, так и для этих стран) проявлений навязанной Западом структуры "санитарного кордона", то есть способствовать оздоровлению складывающегося здесь геополитического положения.

СИТУАЦИЯ В ОТДЕЛЬНЫХ СТРАНАХ

Об успехах и проблемах процесса трансформации в Польше рассказала Н.А. Чудакова, акцентировав внимание на следующем. Польша первой из постсоциалистических стран начала на рубеже 1989-1990 гг. системные преобразования и первой, преодолев глубокий экономический кризис, не только восстановила к 1996 г. предкризисный уровень ВВП, но и заметно улучшила его структуру. Сохраняя значительные высокие темпы экономического роста (около 6% ВВП в среднем за год вплоть до 1998 г.), Польша в последние годы входит в число 15 наиболее динамично развивающихся стран мира.

Анализируя источники "польского экономического чуда", необходимо принимать во внимание, что в Польше сложились благоприятные условия для начала системной трансформации: наличие частного сектора, преобладающего в сельском хозяйстве и весьма заметного в сфере городской торговли и услуг; довольно широкая хозяйственная автономия предприятий и высокая степень либерализации системы ценообразования как результат реформ 1981-1989 гг.

Одним из существенных факторов стала политическая воля руководства страны реализовать стратегическую цель реформы - изменение общественно-экономического строя и создание полноценной, эффективной рыночной системы хозяйства. Отражением этого является неизменность (по основным параметрам, естественно) политического

стр. 99


и экономического курса, несмотря на частую смену правительственных кабинетов: за последнее десятилетие их было девять.

Далеко не последнюю роль сыграл выбор на старте реформ жесткой монетарно-финансовой политики, адекватной тогдашнему состоянию польской экономики, а также задачам, которые стране предстояло решать. Следует также учитывать, что, несмотря на факт широкой либерализации, государство в Польше играло и играет весьма заметную роль в осуществлении системной трансформации, причем методы его воздействия на экономику очень быстро приобрели ярко выраженную рыночную окраску.

В 1990-1992 гг. за счет бурного роста частного сектора в сочетании с умелым использованием "эффекта трансформации"' и умеренным расширением совокупного народнохозяйственного спроса было обеспечено сначала оживление (в конце 1991 г.) экономической конъюнктуры, а затем и экономический рост (в 1992 г.). Позднее возрастающую роль начинают играть капиталовложения, в том числе и прямые иностранные инвестиции, динамизация экспорта, создание рыночной инфраструктуры и другие факторы.

Однако на фоне высоких темпов экономического роста в Польше стали наблюдаться признаки внутренней несбалансированности, проявляющейся в первую очередь в нарастании дефицита текущего платежного баланса. Одновременно все заметнее становилось замедление экономических реформ, первым проявлением этого стало снижение темпов приватизации после 1994 г.

Начиная со второй половины 1997 г. отмечается и снижение динамики ВВП. Одной из причин этого является незавершенность системных реформ. Речь идет о необходимости реформирования государственного устройства в направлении развития широкого местного самоуправления, а также о принципиальных реформах в сфере публичных финансов и в первую очередь - госбюджета. А последнее предполагает реформирование налоговой системы (доходная часть бюджета), пенсионной системы, системы здравоохранения, высшего образования и других социальных сфер (расходная часть бюджета).

Масштабность этих реформ и их высокая цена, которая неизбежно всей тяжестью ляжет на плечи населения, позволили заговорить о "малом шоке" или "шоковом" характере второго этапа реформирования, начавшегося 1 января 1999 г.

Было бы большой ошибкой считать развитие Польши абсолютно беспроблемным и линейным. И все-таки большинство проблем, с которыми сталкивается сегодня Польша, это проблемы роста. Конечно, на пути продвижения вперед страна, вероятно, еще может попасть в "ямы- ухабы" унаследованных от социализма и совершенных в последнее десятилетие ошибок. Однако реформы в Польше не только приняли необратимый характер, но их плоды во все большей мере ощущаются населением, а это означает расширение и так не узкой социальной базы реформ.

Опыт трансформации в Венгрии проанализировала М.А. Усиевич. Напомнив, что его обычно приводят в качестве примера градуалистского подхода к проведению реформ, она отметила, что в действительности, судя по результатам последнего десятилетия, в Венгрии произошел сравнительно быстрый переход к рыночному хозяйству. Так, уже в 1989-1991 гг. была проведена почти полная либерализация импорта, цен и заработной платы, создана правовая и институциональная база рыночного хозяйства. В 1997 г., по существу, завершился этап массовой приватизации, доля частной собственности в экономике составила более 75%. При этом либерализация цен не вызвала столь разрушительной инфляции, как в России и других странах ЦВЕ. Ее пик составил в 1991 г. 35%, и с тех пор она постепенно снизилась до 14,3% в 1998 г. Приватизация, носившая преимущественно платный характер, проведенная при активном участии

' Под "эффектом трансформации" понимается создание на первом этапе условий, благоприятствующих частному предпринимательству, начало приватизации госсобственности, относительно широкая либерализация внутрихозяйственной жизни и внешнеэкономических связей, использование рыночного инструментария при регулировании экономических процессов.

стр. 100


крупного иностранного капитала, принесла государственной казне большие валютные доходы, что позволило в 1996-1998 гг. резко сократить внешнюю задолженность.

Успехи Венгрии объясняются, прежде всего, тем, что этапу трансформации в ней предшествовал длительный период экономических реформ, начавшийся еще в 1968 г. Тогда в рамках прежней системы были заложены основы нового экономического мышления, важные элементы инфраструктуры рынка. Все это подготовило благоприятную почву для последующей трансформации и обусловило ее относительно быстрый и безболезненный ход.

Смена общественно-экономической системы в Венгрии произошла только весной 1990 г., но основные направления преобразований были намечены еще в 1989 г. Так, в последней программе ВСРП был провозглашен курс на демократический социализм с социально ориентированным рыночным хозяйством, многообразием равноправных форм собственности, многопартийной системой. В программе выхода из кризиса, принятой в конце 1989 г. последним социалистическим правительством М. Немета, были сформулированы основные направления трансформации в экономической области - либерализация импорта, цен и зарплаты, широкая приватизация и другие мероприятия. Несмотря на смену в 1990 г. не только правительства, но и самой социальной системы, эти направления вошли в две последовавшие друг за другом программы право-консервативного правительства Анталла-Борошша (1990-1994 гг.), осуществление которых было ускорено социал-либеральным правительством по главе с Д. Хорном.

Таким образом, почва, подготовленная реформой 1968 г., преемственность в определении целей дальнейшей трансформации и их осуществлении, осторожность и прагматизм экономической политики отличают процесс венгерской трансформации.

З.Н. Кузнецова рассказала об экономической реформе в Чехии, начало которой положила "бархатная" революция 1989 г. при широкой и безусловной поддержке населения страны. Оценивая предварительные итоги чешской реформы, она отметила, что Чехия, имевшая значительно более благоприятные стартовые условия по сравнению с другими постсоциалистическими странами - низкую внешнюю задолженность, в целом сбалансированный внутренний рынок, низкую инфляцию, относительно высокий уровень потребления, сопоставимый с аналогичным показателем развитых стран, высокий образовательный и культурный потенциал населения, - так и не преодолела последствий начального трансформационного спада, и ее отставание от экономически развитых стран ЕС еще более углубилось. Спад производства (сокращение ВВП в 1998 г. составило 2,7%), снижение экономической эффективности, нарастание внутренней и внешней задолженности (в 1998 г. 27% и 41,2% ВВП соответственно), банковский кризис 1996 г., финансовый кризис 1997 г., поляризация населения по уровню жизни, и, что самое главное, углубляющийся кризис на микроуровне экономики - таковы итоги чешской реформы.

Опыт показал, что трансформация социалистической экономики - значительно более продолжительный и сложный процесс, чем это представлялось "отцам" чешской реформы.

Современный кризис чешской экономики является проявлением глубокого структурного кризиса, заложенного стратегией трансформации и, прежде всего, моделью купонной приватизации. Приватизация, которой отводилась роль катализатора реформы, привела лишь к формальной смене титула собственника, но не создала реального собственника, заинтересованного в проведении эффективной проэкспортной промышленной политики. Произошел своего рода перелив национальной собственности в банки через тесное сращивание банков, инвестиционных приватизационных фондов и предприятий.

Разочарование в итогах приватизации, "инфляция ожиданий" во многом предопределили изменения в политических пристрастиях и ценностных ориентирах чешского общества. В результате парламентских выборов, состоявшихся в июне 1998 г., на смену бессменно правившей с начала трансформации правой Гражданской демократической

стр. 101


партии пришла левая Чешская социал-демократическая партия, перед которой стоит сложная задача оздоровления и стабилизации чешской экономики.

Излагая результаты десятилетнего периода реформ в Болгарии, В.И. Шабунина выделили следующие аспекты. В начале 90-х годов необходимость трансформации общественной системы была признана почти всеми основными политическими силами страны. В подходе к преобразованию экономики сформировались два основных направления: первое было нацелено на создание социально-ориентированной рыночной экономики, а второе имело ориентиром экономическую систему либерального типа.

Ход трансформационного процесса и его специфика определялись целым рядом факторов, связанных с исходной структурой экономики Болгарии, ориентацией ее внешнеэкономических связей, программными установками и управленческими решениями часто сменявшихся правительств, действовавших, как правило, в условиях политической нестабильности.

Процесс трансформации в Болгарии, по сравнению с рядом других постсоциалистических стран, проходил более медленно и имел неустойчивый характер, с присущем ему чередованием относительных успехов и провалов.

После острого финансового и экономического кризиса (1996 г. - начало 1997 г.) ускорилась структурная реформа, идет поиск путей хозяйственного оздоровления и роста.

А.Н. Саморукова, рассказывая о ходе реформ в Румынии, отметила, что в основу принятой в 1990 г. концепции системных трансформаций в стране легли идеи формирования демократического общества, свободной рыночной экономики, основанной на частной собственности и открытости мировому хозяйству. За прошедшие годы как стратегические установки, так и тактика реализации концепции заметно эволюционировали: от американской модели либерализма к социал-демократическим идеям социально ориентированной экономики, а в последние годы вновь к курсу либерального радикализма. Это отражало идеологию сменявших друг друга правящих политических партий, а также объективную способность общества адаптироваться к новым реалиям. В 1993-1996 гг. при правительстве, сформированном левоцентристской партией социальной демократии, заметно усилилась регулирующая роль государства, поддержка отечественного производителя, социальная защита. Это позволило после резкого спада производства в 1990-1992 гг. обеспечить экономический рост. Однако с приходом к власти в ноябре 1996 г. правых консервативных партий, одержимых идеями борьбы с "остатками коммунизма" и реставрации отношений собственности довоенного периода, возобладал рыночный фетишизм, идеологическое давление на экономическую политику. Была сделана ставка на ускоренную вестернизацию страны, ее интеграцию в ЕС и НАТО. Такая политика явилась для страны новым рыночным шоком, сломав хрупкое макроэкономическое равновесие, достигнутое в предыдущие годы. В целом за время реформ, несмотря на то, что частный сектор стал преобладающим (60% ВВП), имели место деиндустриализация (сокращение промышленного производства на 56%), падение почти в два раза жизненного уровня.

Н.В. Фейт подробно остановилась на последствиях либерализации в Румынии внешнего сектора экономики после 1996 г., которая привела к спаду экспортной активности и быстрому ухудшению инвестиционной позиции страны. Рост внешнего долга сопровождается валовым нарастанием бюджетных платежей на его обслуживание. Страна почти полностью утратила возможности использования кредитов на реструктурирование экономики. Румыния становится заложницей международных финансовых организаций, идет активный процесс вытеснения национальных компаний с внутреннего рынка, потери завоеванных ранее позиций на мировой рынке. Подрывается научно-технический потенциал будущего развития.

Предваряя анализ результатов экономической трансформации в государствах, образовавшихся в результате распада СФРЮ Н.В. Куликова напомнила, что Югославия уже с начала 50-х годов, то есть значительно раньше всех других стран Восточной Европы, стала отказываться от административно-командных методов управления

стр. 102


экономикой и проводить реформы. В течение 40 лет ее общественно-экономическая и политическая системы основывались на принципах самоуправления. Государственная собственность была трансформирована в общественную, предприятиям дана широкая степень оперативной самостоятельности, упразднены экономические министерства, отменено директивное государственное планирование и централизованное снабжение. Финансирование предприятий осуществлялось в основном за счет их собственных и кредитных средств. Страна в течение не одного десятка лет жила в условиях относительно высокой степени либерализации ценообразования и внешнеэкономических связей. В 60-70-е годы были заложены основы некоторых институтов рыночной инфраструктуры - создана двухуровневая банковская система, открыта Белградская биржа.

Таким образом, в бывшей Югославии существовала своего рода "полурыночная" экономика: предприятия оставались в общественной собственности, но условия их деятельности были коммерционализированы; функционировал рынок товаров и услуг, но фактически отсутствовали рынки капиталов и рабочей силы; высокой была степень социальной защищенности, но население на протяжении десятилетий было знакомо с явлениями открытой безработицы и инфляции. Поэтому страна подошла к начатой в 1989 г. последним правительством СФРЮ во главе с А. Марковичем системной трансформации с уже высокой степенью реформированности экономики и хорошей психологической подготовленностью общества к новым переменам. Однако после драматического распада СФРЮ в 1991-1992 гг. в силу различных политических условий, в частности внешних, не все вновь образованные на ее обломках независимые государства смогли использовать созданные предшествующим этапом развития преимущества для эффективной системной трансформации и успешного социально- экономического развития.

Это нашло подтверждение в докладах других специалистов по югославянским государствам. Так, выступивший по итогам осуществления трансформации в Словении Ю.К. Князев отметил, что всего через восемь лет после официального провозглашения независимости в октябре 1991 г. Словения стала предметом зависти у республик бывшей югославской федерации, да и других европейских постсоциалистических стран. Ныне она - единственное государство ЦВЕ, превысившее уровень в 10 тыс. долл. национального дохода на душу населения. Это было достигнуто благодаря последовательному и неспешному проведению рыночных экономических реформ.

В Словении весьма быстро и решительно произошел отказ от прежней югославской системы самоуправления. Хотя самоуправление в Югославии в значительной мере преобразовало строй, существовавший в СССР и других странах СЭВ, тем не менее, оно не смогло изменить глубинную сущность этого строя как тоталитарно-бюрократической системы. Главные пороки этой системы сохранились и в самоуправленческом обществе, приведя СФРЮ в начале 80-х годов к глубокому всестороннему кризису. Выход из этого кризиса в Словении решили искать не в усовершенствовании прежнего строя, а в отказе от него в пользу лучших современных образцов мировой цивилизации.

Руководство борьбой за национальную независимость с самого начала осуществлял Союз коммунистов Словении, снискавший за это уважение народа. И хотя Союз не стал правящей партией в свободной Словении, его бывшие лидеры до сих пор занимают посты президента и главы правительства республики.

В силу сложившегося в Словении соотношения общественно-политических сил отказ от прежней хозяйственной системы не означал ее резкого разрушения, как это имело место в большинстве других стран. Словенские власти подошли к этому делу прагматически и не допустили распада общества и экономики. Это стало возможным благодаря сохранению широкой хозяйственной самостоятельности бывших самоуправляемых предприятий и их постепенному превращению в основных субъектов складывающейся рыночной экономики.

Анализируя социально-экономическое развитие СР Югославии в прошедшее десятилетие, Л.В. Тягуненко предположила, что если бы не развал прежней югославской

стр. 103


федерации, произошедший не без вмешательства внешнего фактора, если бы не война между бывшими югославскими республиками и невиданная по жестокости агрессия НАТО против новой Югославии, от реформы в ней также можно было бы ожидать положительных результатов. Страна была хорошо подготовлена к системной трансформации. А сейчас ее экономика отброшена на десятки лет назад. Почти во всех отраслях наблюдается спад производства. Объем внешней торговли в условиях сохраняющихся санкций против Югославии уменьшился. СРЮ трудно ожидать в ближайшие годы финансовой поддержки со стороны. Сейчас все силы страны направлены на восстановление полуразрушенного народного хозяйства, на подъем производства и экспорта, на ускорение проведения экономической реформы.

Выступивший по проблемам экономического развития Хорватии А.Ф, Степанов отметил, что успехи, достигнутые за прошедшее десятилетие Словенией, наглядно иллюстрируются также результатами развития ее соседа - Хорватии. Тем более, что обе страны начинали примерно с одного уровня. Более того, несколько лучшая структура хозяйства, а также высокий экономический потенциал давали Хорватии определенные преимущества перед Словенией. Однако деятельность всех правительств правящей партии - Хорватского демократического союза - оказалась значительно ниже по своим результатам, чем работа их словенских коллег. Внешний долг страны вырос с 3 млрд. долл. в 1990 г. до 10 млрд. в конце 90-х годов. Вместе с внутренним государственным долгом он составил сумму равную 30% ВВП. Экспорт, составлявший 4,5 млрд. долл., почти не рос с 1994 г. В то же время импорт вырос до 8,3 млрд. долл. Экономика Хорватии получила устойчивую ориентацию на импорт. Возможность же покрывать внешнюю задолженность за счет собственных валютных резервов постоянно сокращается: в 1995 г. - 63%, 1996 г. - 48%, 1997 г. - 35%.

Дефицит госбюджета в 4 млрд. хорватских кун (более 1 млрд. дойчемарок) в 1999 г. правительство намерено покрыть за счет приватизации. Однако за первое полугодие этот источник финансовых поступлений обеспечил лишь 26 млн. кун. Причина этого в том, что, по оценкам оппозиционных хорватских экономистов, все, что пользовалось спросом, уже распродано. В результате номенклатурной приватизации распроданная собственность оказалась сконцентрирована в руках 200 семей, тесно связанных с правящим режимом. Что же касается продажи гигантов хорватской экономики, то крупный иностранный капитал не спешит с их покупкой. Страна имеет рейтинг высокого риска вложения средств, даже выше чем, у Панамы и Шри Ланки.

В настоящее время вопрос покрытия дефицита бюджета конкретно связывается с продажей хорватских телекоммуникаций или же дополнительной денежной эмиссией, что должно резко повысить инфляцию, которая пока удерживается на уровне 6%. Это может только усилить и так довольно высокую социальную напряженность, вызванную ростом уровня безработицы, увеличившегося с 1990 г. вдвое, с 9% до 18%.

В целом же, по оценкам специалистов, Хорватии потребуется целое десятилетие, чтобы выйти на уровень 1990 г. по основным социально-экономическим показателям.

Говоря об экономических реформах в Албании в годы правления Демократической партии (1992-1996 гг.), А.Ф. Степанов подчеркнул, что этот период следует считать явно потерянным с конструктивной точки зрения. Уже в первые два года производство упало на 60%, цены выросли в 10-15 раз при росте заработков только в 4-5 раз. К 1997 г. ВВП на душу населения упал до 360 долл., а безработица выросла до 40% самодеятельного населения. Экономическая эмиграция исчислялась 600 тыс. человек. Более 1,2 млн. человек, т.е. около половины оставшихся в стране жителей, пребывало в нищете. В довершении всего крах поощряемых (и небескорыстно) правящим режимом финансовых "пирамид" унес до 2 млрд. долл. вкладов более 70% албанских семей. В наследство пришедшему в 1997 г. к власти левоцентристскому правительству досталась к тому же экономика, где 3/4 деловой активности приходилось на сферу торговли и услуг. В результате усилий по возрождению национальной экономики в 1999 г. ожидается рост ВВП в 11% вместо планировавшихся 8%, инфляция - 4% вместо 7%, а

стр. 104


уровень безработицы опустился до 17%. Успешно осуществляется приватизация малых и средних предприятий: 324 уже приватизировано, 100 находятся в процессе приватизации, и только 45 остаются полностью государственными. Количество рентабельных предприятий (из числа акционированных) выросло вдвое, на 50% увеличились как их инвестиции, так и поступления от их деятельности в государственную казну.

Подводя итоги состоявшейся в ходе "круглого стола" дискуссии, С.П. Глинкина подчеркнула важность проведенного обсуждения результатов постсоциалистической трансформации в Центральной и Восточной Европе для понимания закономерностей переходного периода, разгадки причин успеха трансформации в одних странах и крайне тяжелого, болезненного ее хода в других, определения перспектив развития отдельных стран этой части континента и их "возвращения в Европу", проведения сравнений, позволяющих увидеть российские реформы на фоне международного опыта.


© elibrary.com.ua

Постоянный адрес данной публикации:

https://elibrary.com.ua/m/articles/view/ДЕМОКРАТИЧЕСКИЕ-РЕВОЛЮЦИИ-В-ЦЕНТРАЛЬНОЙ-И-ВОСТОЧНОЙ-ЕВРОПЕ-ДЕСЯТЬ-ЛЕТ-СПУСТЯ

Похожие публикации: LУкраина LWorld Y G


Публикатор:

Україна ОнлайнКонтакты и другие материалы (статьи, фото, файлы и пр.)

Официальная страница автора на Либмонстре: https://elibrary.com.ua/Libmonster

Искать материалы публикатора в системах: Либмонстр (весь мир)GoogleYandex

Постоянная ссылка для научных работ (для цитирования):

ДЕМОКРАТИЧЕСКИЕ РЕВОЛЮЦИИ В ЦЕНТРАЛЬНОЙ И ВОСТОЧНОЙ ЕВРОПЕ: ДЕСЯТЬ ЛЕТ СПУСТЯ // Киев: Библиотека Украины (ELIBRARY.COM.UA). Дата обновления: 14.01.2020. URL: https://elibrary.com.ua/m/articles/view/ДЕМОКРАТИЧЕСКИЕ-РЕВОЛЮЦИИ-В-ЦЕНТРАЛЬНОЙ-И-ВОСТОЧНОЙ-ЕВРОПЕ-ДЕСЯТЬ-ЛЕТ-СПУСТЯ (дата обращения: 29.03.2024).

Найденный поисковым роботом источник:


Комментарии:



Рецензии авторов-профессионалов
Сортировка: 
Показывать по: 
 
  • Комментариев пока нет
Похожие темы
Публикатор
Україна Онлайн
Kyiv, Украина
378 просмотров рейтинг
14.01.2020 (1536 дней(я) назад)
0 подписчиков
Рейтинг
0 голос(а,ов)
Похожие статьи
VASILY MARKUS
Каталог: История 
4 дней(я) назад · от Petro Semidolya
ВАСИЛЬ МАРКУСЬ
Каталог: История 
4 дней(я) назад · от Petro Semidolya
МІЖНАРОДНА КОНФЕРЕНЦІЯ: ЛАТИНСЬКА СПАДЩИНА: ПОЛЬША, ЛИТВА, РУСЬ
Каталог: Вопросы науки 
8 дней(я) назад · от Petro Semidolya
КАЗИМИР ЯҐАЙЛОВИЧ І МЕНҐЛІ ҐІРЕЙ: ВІД ДРУЗІВ ДО ВОРОГІВ
Каталог: История 
8 дней(я) назад · от Petro Semidolya
Українці, як і їхні пращури баньшунські мані – ба-ді та інші сармати-дісці (чи-ді – червоні ді, бей-ді – білі ді, жун-ді – велетні ді, шаньжуни – горяни-велетні, юечжі – гутії) за думкою стародавніх китайців є «божественним військом».
10 дней(я) назад · от Павло Даныльченко
Zhvanko L. M. Refugees of the First World War: the Ukrainian dimension (1914-1918)
Каталог: История 
13 дней(я) назад · от Petro Semidolya
АНОНІМНИЙ "КАТАФАЛК РИЦЕРСЬКИЙ" (1650 р.) ПРО ПОЧАТОК КОЗАЦЬКОЇ РЕВОЛЮЦІЇ (КАМПАНІЯ 1648 р.)
Каталог: История 
18 дней(я) назад · от Petro Semidolya
VII НАУКОВІ ЧИТАННЯ, ПРИСВЯЧЕНІ ГЕТЬМАНОВІ ІВАНОВІ ВИГОВСЬКОМУ
Каталог: Вопросы науки 
18 дней(я) назад · от Petro Semidolya
ТОРГОВО-ЭКОНОМИЧЕСКАЯ ПОЛИТИКА ЕС В СРЕДИЗЕМНОМОРЬЕ: УСПЕХИ И НЕУДАЧИ
Каталог: Экономика 
27 дней(я) назад · от Petro Semidolya
SLOWING GLOBAL ECONOMY AND (SEMI)PERIPHERAL COUNTRIES
Каталог: Экономика 
33 дней(я) назад · от Petro Semidolya

Новые публикации:

Популярные у читателей:

Новинки из других стран:

ELIBRARY.COM.UA - Цифровая библиотека Эстонии

Создайте свою авторскую коллекцию статей, книг, авторских работ, биографий, фотодокументов, файлов. Сохраните навсегда своё авторское Наследие в цифровом виде. Нажмите сюда, чтобы зарегистрироваться в качестве автора.
Партнёры Библиотеки

ДЕМОКРАТИЧЕСКИЕ РЕВОЛЮЦИИ В ЦЕНТРАЛЬНОЙ И ВОСТОЧНОЙ ЕВРОПЕ: ДЕСЯТЬ ЛЕТ СПУСТЯ
 

Контакты редакции
Чат авторов: UA LIVE: Мы в соцсетях:

О проекте · Новости · Реклама

Цифровая библиотека Украины © Все права защищены
2009-2024, ELIBRARY.COM.UA - составная часть международной библиотечной сети Либмонстр (открыть карту)
Сохраняя наследие Украины


LIBMONSTER NETWORK ОДИН МИР - ОДНА БИБЛИОТЕКА

Россия Беларусь Украина Казахстан Молдова Таджикистан Эстония Россия-2 Беларусь-2
США-Великобритания Швеция Сербия

Создавайте и храните на Либмонстре свою авторскую коллекцию: статьи, книги, исследования. Либмонстр распространит Ваши труды по всему миру (через сеть филиалов, библиотеки-партнеры, поисковики, соцсети). Вы сможете делиться ссылкой на свой профиль с коллегами, учениками, читателями и другими заинтересованными лицами, чтобы ознакомить их со своим авторским наследием. После регистрации в Вашем распоряжении - более 100 инструментов для создания собственной авторской коллекции. Это бесплатно: так было, так есть и так будет всегда.

Скачать приложение для Android