М.: ЭЛЛИС ЛАК, 2009
Осетин по отцу, Гайто Газданов (1903 - 1971), успевший с шестнадцати лет повоевать в Добровольческой армии, а потом помыкаться в Галлиполи и Париже (пройдя путь от клошара до ночного таксиста), словно рождён был для роли бытописателя в стародавнем испытанном духе. А стал создателем поэтичнейшей прозы, прозрачной и нежной, несмотря на всю поддонную горечь. Георгий Адамович назвал эту прозу "магическим реализмом". Следовало бы разъяснить: под "магией" здесь нужно понимать особую завораживающую притягательность письма. Поправку внёс другой влиятельный критик русского зарубежья Юрий Иваск: "Длинные сложноподчинённые предложения в повестях Газданова никогда не утомляют, и их замедленный ритм властно, но без всякого насилия подчиняет внимательного читателя".
Эмигрантская критика приняла дебют Газданова на редкость благосклонно. Роман "Вечер у Клэр" (1930), его первенец, поражал новизной тона, неожиданно выраставшей из традиционной мелодики русского реализма. Этот небольшой по объёму роман, пожалуй, так и остался непревзойдённым шедевром писателя, хотя мастеровитых вещей за сорок последующих лет у него появилось немало. Эту самую "мастеровитость" и принялись дружно расхваливать авторитеты - даже те, что вовсе не склонны были дружить, как, например, Ходасевич и Адамович. Газданова в литературной среде, изъеденной, как всегда, склокой и завистью, в основном любили, называли по-свойски "Газданычем". Может быть, из снисходительности: в тусовочные бои не лезет, работает себе (четверть века!) ночным таксистом, а пишет преизрядно, похвалить такого всегда приятно, как польстить самому себе. Журили, правда, за невнятность или даже бедность содержания, но тут уж сказывалась пагубная русская привычка воспринимать литературное изделие, прежде всего, как манифест мировоззрения. А между тем ещё чуткий Горький (которому Газданов
послал "Вечер у Клэр"), поблагодарив за доставленное наслаждение, отметил главное в Газданове - гармонию: "Вы кажетесь художником гармоничным, у Вас разум не вторгается в область инстинкта, интуиции..."
Девять романов (в том числе и переведённые на многие языки "История одного путешествия", "Ночные дороги", "Призрак Александра Вольфа"), более полусотни рассказов, множество статей, заметок, набросков, писем. Всё это богатство вобрано в увесистые томики в нарядных суперобложках, снабжено содержательной статьей составителя Т. Красавченко, комментариями и отзывами о писателе известных коллег. Культурное издательство держит марку!
Основной лейтмотив "экзистенциальной" прозы Газданова - бренность и вечность, соотношение быта и бытия, поиск высшего смысла в бессмысленной с виду рутине будней. Поиск, если угодно, счастья. Которое открывается вдруг в "пограничной ситуации" - в грубых ограничениях инвалидности, накануне смерти (рассказ "Счастье"). Поиск, если угодно, Бога. По которому так истосковалась современная изверившаяся душа (рассказ "Панихида"). Писатель был далёк от какой-либо оформленной конфессиональности, пребывал даже почти сорок лет (соблазнённый Осоргиным) среди масонов, но тоскливая засуха безверия лишь придавала его творениям особую надмирную энергию печали.
Чего ж мы так мучаемся из-за пустяков, когда над нами звёздное небо? Этим вопросом задаются едва ли не все герои Газданова, с этим недоумением они проходят свой путь, силясь уловить отзвуки неявного, неотмирного счастья.
Последние два десятилетия жизни Газданов провел в качестве редактора на радиостанции "Свобода". В издание вошли многие статьи и рецензии, подготовленные им для рубрики "Дневник писателя". Нельзя сказать, что эссеистика Газданова, как и его эпистолярное наследие, так же в издании представленное, вполне на уровне его лучших художественных вещей. Однако он ни в чём не лукавил, а узнать мнение полюбившегося писателя всегда интересно. Вот хотя бы предложенная им пирамида русской прозы ХГХ века: Гоголь, Лермонтов, Пушкин, Толстой, Чехов. Совершенно непривычный расклад, в котором не нашлось места ни Достоевскому, ни Лескову. В другом месте он сетует на недооценённость Герцена как прозаика, ставя его над вечными оппонентами Тургеневым и Гончаровым. Скажи мне, кто твой любимый писатель...
В мемуарной заметке (тоже для радио) о Фёдоре Степуне Газданов вспоминает, как посетил одну из лекций русского мыслителя, где его поразило остроумное замечание лектора о думцах начала века: у них, де, угол зрения подменяет глаза. Для самого Газданова это наблюдение - как эмблема: видел он много и зорко, умея вплетать подмеченное в расшитый тонкими, почти прозрачными нитями узор художественного письма. Его нередко сравнивали с Набоковым, но в Газданове и близко не было набоковского словесного чемпионства: по естественности письма ему мало равных. Недаром он под конец жизни всё больше восхищался Толстым - явно воспринятым через Бунина.
Обо всём этом и многом другом читатель сможет судить теперь не понаслышке, получив новое, расширенное издание классика.
Новые публикации: |
Популярные у читателей: |
Новинки из других стран: |
Контакты редакции | |
О проекте · Новости · Реклама |
Цифровая библиотека Украины © Все права защищены
2009-2024, ELIBRARY.COM.UA - составная часть международной библиотечной сети Либмонстр (открыть карту) Сохраняя наследие Украины |