В литературе об экономическом развитии России видное место занимают три фундаментальные монографии историка и экономиста Иосифа Фроловича Гиндина (1900 - 1980)¹. Одна из магистральных тем его публикаций в 1960-х - начала 1970-х годов² - роль государства в экономической структуре России и в развитии российского капитализма - также должна была стать предметом монографического исследования. Первоначально автор полагал, что сумеет осветить эти темы в одной книге, непосредственно продолжающей монографию 1960 года о Государственном банке в 1861 - 1892 годах. Но постепенно выяснилось, что для всестороннего анализа понадобятся три книги.

Центральное место среди трех задуманных монографий занимала ныне публикуемая книга, названная автором: "Государственный капитализм и тяжелая промышленность в России (1893 - 1905)". Содержание ее не вполне раскрывается таким заглавием: фактически она охватывает экономическую политику в целом, а не только по отношению к тяжелой индустрии, и благодаря этому создает и общую картину экономического развития страны. В центре внимания - второй и, по оценке Гиндина, "высший" этап капиталистической индустриализации России, пришедшийся на экономический подъем 1890-х годов и связанный с деятельностью С. Ю. Витте.

Монография состоит из двух примерно равных частей, самим автором, впрочем, структурно не выделенных. Первая из них посвящена общей характеристике экономической политики правительства на рубеже веков. Вторая часть, более соответствующая общему заглавию книги, конкретно раскрывает роль государства в становлении и развитии тяжелой индустрии - металлургии и транспортного машиностроения. Композиционная целостность книги подчеркивается особым характером начальных и заключительной глав. Введение и первая глава, раскрывая авторское понимание проблемы государственного капитализма вообще и его особенностей в России, задают общую методологическую тональность всей работе. Заключительная же глава преломляет все общие и частные вопросы экономической политики в фокусе личности Витте - ее главного идеолога и проводника.

Главы первой из двух основных частей посвящены особенностям протекания в России экономического подъема 1890-х годов; государственно-капиталистическому характеру российского бюджета и месту в бюджете железнодорожного хозяйства; сущности и практическому воплощению виттевской "программы торгово-промышленной политики Империи" (так называемой "покровительственной системы"); попыткам Витте развязать буржуазные отношения в сельском хозяйстве. Во второй части рассматривается политика

стр. 84

"насаждения" предприятий металлургии и транспортного машиностроения во время экономического подъема 1890-х годов и последующее "спасание" этих предприятий в период экономического кризиса начала XX века.

Задача данного предисловия к публикации - основываясь на документах архива И. Ф. Гиндина, показать, как развивался авторский замысел работы о присутствии государства в экономике России и какая его часть нашла воплощение в публикуемой книге. Я также постараюсь ответить на неизбежный, видимо, вопрос, почему же эта книга, завершенная, утвержденная к печати и включенная в издательский план, приходит к читателям лишь теперь, почти через 40 лет после ее завершения.

И. Ф. Гиндин начал свою творческую деятельность и приобрел научное имя как исследователь частных банков. Но присущее ему с первых шагов в науке стремление к системному анализу и представлению изучаемого объекта (именно это стремление порождало в 1920-е годы его интерес к марксистской методологии) не могло не подталкивать его к изучению другого важнейшего компонента российской банковской системы - Государственного банка. В 1929 г. в одной из статей Гиндин подробно остановился на роли Государственного банка в становлении "частной кредитной системы" и на его отличиях от центральных банков западных стран. Характерно, что уже в этой работе взаимоотношения Государственного и частных банков представлены как часть общей системы отношений государства с частным капиталистическим хозяйством, что подчеркивалось и заголовком соответствующего раздела статьи: "Финансовый капитал и государственная власть в России"³.

Возможно, что эта тема, как и другие, намеченные в программной по характеру статье 1929 г., вскоре стала бы предметом отдельного исследования. В 1930 г. в 18-м томе "Большой советской энциклопедии" увидела свет статья Гиндина о Государственном банке, охватившая весь период его существования. Однако в декабре 1930 г. в научной работе ученого наступил вынужденный 14-летний перерыв: он был арестован и осужден на пять лет лагерей по сфабрикованному "делу меньшевистской контрреволюционной организации в Государственном банке СССР". Правда, в декабре 1933 г. его досрочно освободили, но судимость не сняли. А с неснятой судимостью единственным доступным местом работы для него оставались плановые и финансовые отделы "великих строек коммунизма" - от канала Москва-Волга до Челябметаллургстроя⁴.

Вернуться в Москву и возобновить научные занятия Гиндин смог (параллельно со служебной работой в Гидропроекте) лишь в 1944 году. Начал опять-таки с частных банков. Но, едва закончив их системную историю в книге "Русские коммерческие банки", он - судя по позднейшему признанию⁵ - тут же приступил к труду "Финансовый капитал в России и экономическая политика царского правительства". Сходство новой темы с приведенным выше заголовком раздела в статье 1929 г. очевидно, только понятие государственная власть оказалось сужено до одной из функций власти - экономической политики правительства.

Сохранились два варианта плана задуманного труда. В позднем, более сложном, три части. Вторая и третья только намечены: " Часть вторая. Крупнейшие акционерные банки и их связи с промышленными монополиями, иностранным монополистическим капиталом и с правительственным аппаратом. Часть третья. Государственные займы. Внешние займы и зависимость царского правительства от иностранного финансового капитала".

Многое из этих наметок позднее было осуществлено. Реализацию замысла второй части можно видеть в обширной работе 1960 г. (совместно с Л. Е. Шепелевым), а также в публикациях документов⁶. Появились работы и в развитие замысла части третьей⁷.

Но из обоих вариантов плана видно, что в центре внимания автора, непосредственный предмет ближайшей работы - введение и первая часть. Введение в обоих вариантах плана озаглавлено: "Экономическая политика царского правительства в области промышленности и финансов с 1890-х го-

стр. 85

дов до 1917 года". В более позднем варианте заглавие введения сопровождено аннотацией, указывающей на периодизацию, основные аспекты экономической политики и типы документов, содержавших ее изложение.

Первая часть в обоих вариантах расписана по главам. Ее заглавие задало, как показало время, тему, вплоть до 1960 г. являвшуюся магистральной в творчестве Гиндина. В раннем варианте оно практически совпадает с заглавием будущей книги 1960 года: Государственный банк и экономическая политика царского правительства.

Во втором варианте плана заглавие первой части формулировалось чуть иначе: "Государственный банк как орудие экономической политики царского правительства". Избавившись от синтаксической однородности, Гиндин продемонстрировал в нем внутреннюю цельность своей темы и одновременно - методологические особенности подхода к ее решению⁸.

Уже в 1950 г. увидела свет статья о неуставных ссудах⁹, которая почти полностью отражала предполагаемое содержание одной из глав задуманного труда¹⁰. Однако 26 августа 1949 г. в Московском финансовом институте был издан приказ об увольнении "доцента И. Ф. Гиндина ввиду отсутствия учебной нагрузки". Непосредственным поводом к изгнанию послужил донос аспиранта И. А. Конника, мстившего за изобличение в плагиате. Этим он не удовлетворился и в конце 1950 г. опубликовал разгромную рецензию на книгу 1948 года¹¹. После этого Гиндину оказался закрытым путь в научную печать, и даже уже принятые к печати редакцией "Большой советской энциклопедии" статьи "Акционерное общество" и "Биржа" решено было напечатать без подписи. Заработок удалось найти лишь в так называемой "отраслевой науке", на практике занимаясь экономикой строительства и бурения. Для научной работы остались выходные и отпуска, уходившие в основном на розыски в архивах Москвы и Ленинграда.

Только в 1956 г., когда И. Ф. Гиндина пригласили на штатную работу в Институт истории АН СССР, он смог заняться задуманным в качестве основного дела. В 1958 г. он закончил докторскую диссертацию "Государственный банк и экономическая политика царского правительства (1861 - 1892 годы)". В 1960 г. она была защищена и - с сокращениями - издана в виде книги.

Введение хронологического ограничения, которого не было в плане 1948 г., мотивировалось в предисловии к книге тем, что "история и деятельность Государственного банка (1860 - 1917), совпадая с периодом капитализма в России, делятся на два крупных этапа", разделенных "началом промышленного подъема 90-х годов" и "существенно" различающихся между собой, в частности, по характеру взаимоотношений банка "с аппаратом Министерства финансов"¹².

Книга 1960 г. была хорошо принята. Естественно было ожидать, что следующая монография будет посвящена оставшемуся периоду деятельности Государственного банка - 1893 - 1917 годов. Поначалу новая плановая тема так и формулировалась. В феврале 1962 г., отвечая на запрос управляющего Госфиниздатом Н. С. Лаптева (в этом издательстве вышла книга 1960 года), Гиндин сообщал о работе над монографией "Государственный банк и экономическая политика царского правительства" (вторая книга - 1893 - 1917 годы) и предлагал включить ее в "издательский план на 1963 - 1964 годы". К письму был приложен подробный - вплоть до параграфов - "рабочий план" книги. Помимо 14 глав в новую книгу должны были войти статистические приложения и "указатель имен, предприятий и банков", охватывавшие также и книгу 1960 г. Тем самым подчеркивалось содержательное единство обеих книг.

Предложение было принято, и новая книга вошла в перспективный план издательства на 1964 год¹³.

Знакомство с планом, представленным в Госфиниздат, показывает, что и сохраненное заглавие, и подзаголовок не полностью отражали ее содержание и хронологический охват. Экономическому подъему 1890-х гг. отводились только отдельные параграфы, а в большинстве глав речь шла о кризисе 1900 - 1903 гг. и последующих периодах. Из 14 запланированных глав в 9 в

стр. 86

центре внимания действительно была деятельность Государственного банка, но даже в их заголовках (не говоря о заголовках остальных глав) часто фигурировал уже не он, а "правительство" или "государственная поддержка", "правительственная политика". Помимо вводной главы, посвященной, как и в книге 1960 г., "основным чертам экономической политики", в этом плане-проспекте намечена еще одна (предпоследняя) глава столь же общего содержания: "Государственный капитализм в России и государственно-монополистические тенденции до Первой мировой войны". Эти особенности плана свидетельствовали о назревавшем изменении общего замысла книги.

Изменению замысла способствовали и внешние обстоятельства. В практике академических гуманитарных институтов было принято отдавать предпочтение не индивидуальным, а коллективным исследованиям, особенно таким, которые выполнялись по заданиям "сверху" или могли служить визитной карточкой учреждения. Для Института истории с начала 1960-х годов таким мобилизационным проектом стала многотомная "История СССР". Не позднее 1962 г. распоряжение включиться в ее подготовку получил и И. Ф. Гиндин. В связи с этим, как свидетельствует его записка "В дирекцию Института истории АН СССР" от 11 июля 1963 г., новая монография о Государственном банке "была временно снята с плана".

Главным поручением по многотомнику стало для Гиндина написание совместно с А. М. Алфимовым и П. В. Волобуевым главы "Социально-экономическое развитие России в 1900 - 1913 гг."¹⁴. В упомянутой записке в дирекцию Гиндин писал, что закончит работу для многотомника в 1963 г., но макет тома был подписан в печать лишь в августе 1965 года. Временной ущерб, который претерпела собственная плановая работа, вряд ли нуждается в пояснении. Но вынужденное отвлечение от плановой темы вместе с тем послужило стимулом к ее новому осмыслению.

В ходе работы над коллективным трудом Гиндин заново продумывал весь путь, пройденный Россией в начале XX в., осмысливал его специфику и итоги. И в деятельности Государственного банка, и в экономической политике правительства с точки зрения такой более общей проблематики оказались подчеркнутыми как раз те моменты, которые отличали "рабочий план" 1962 г. от построения книги 1960 года. В цитированной записке в дирекцию (11 июля 1963 г.), содержавшей ходатайство о восстановлении новой монографии в плане Института на 1964 г., автор предложил "уточнить плановое заглавие" будущей книги. Мотивировка необходимости уточнения распадалась на две части: объяснение недостаточности старого заглавия и обоснование нового.

Согласно этому объяснению, "содержание обеих монографий", 1960 г. и новой, "вышло за пределы их заглавия": "Исследование экономической политики и Государственного банка как ее орудия привело к освещению некоторых основных особенностей российского капитализма, отличавших его от "классического" капитализма Запада". В новой монографии, по мнению автора, несоответствие между ее заглавием и содержанием "еще более возрастает". Причина - не только достигнутая в ней общность рассмотрения, но и стремление учесть изменения в самом предмете исследования: "Значение Государственного банка и государственного финансирования как орудия экономической политики в 1890 - 1900-е годы намного суживается".

Осмысленные им "основные особенности российского капитализма" Гиндин предложил закрепить в новой формулировке темы и заглавия: "Проблематика монографии настоятельно требует введения в ее заглавие государственного капитализма: значительное развитие последнего было одной из существенных особенностей российского капитализма" начиная с домонополистического периода (подчеркнуто в оригинале записки. - С. Г.).

Хотя в книге 1960 г. "вопрос о российском госкапитализме в проблемном плане еще не поставлен", в ней, по авторской оценке, "содержится вся исследовательская [и] фактическая основа для сводной характеристики госкапитализма на первом этапе". Такую "сводную характеристику" теперь планировалось дать во "вводной главе новой монографии". А "стержнем исследования" в

стр. 87

будущей книге должен был стать, по новому замыслу, "государственный капитализм в его влиянии на тяжелую промышленность на втором (1893 - 1905) и третьем (1907 - 1914) этапах". Соответственно, "уточненное название монографии в плане Института" предлагалось сформулировать как "Государственный капитализм и тяжелая промышленность в России (1893 - 1914)".

Несмотря на изменения, "между изданной и заканчиваемой монографией" сохранялась "полная преемственность": в новой книге "будет дана достаточно полная характеристика экономической политики с 1893 г. до первой мировой войны". Однако "особое внимание" автор предполагал уделить "политике в отношении тяжелой промышленности", а тема "Государственный банк и кредитная политика" должны были освещаться "только в части, относящейся к поддержке тяжелой промышленности".

Таким образом, ставя задачей раскрытие основных особенностей российского капитализма, Гиндин одновременно выдвигал в центр исследования политику индустриализации. А изучение Государственного банка как части кредитной и банковской системы страны и завершение общей истории деятельности Государственного банка, начатой в книге 1960 г., тем самым из задач новой книги исключались¹⁵.

Дирекция Института истории утвердила новое заглавие и восстановила книгу в институтском плане. К этому времени степень проработки новой темы была такова, что машинописное оглавление "Проблема государственного капитализма и ее значение", датированное 29 июля 1963 г. (через 16 дней после записки в дирекцию), представляет собой уже именно оглавление, а не план, так как в нем проставлены номера страниц. Намеченные в нем разделы совпадают с основными делениями опубликованной в том же году энциклопедической статьи¹⁶.

Примерно к середине 1963 г. относится также и полный план создаваемой монографии уже под новым названием. В отличие от плана-оглавления от 29 июля рассмотрение проблемы государственного капитализма теперь было поделено между двумя самостоятельными частями, образующими композиционную рамку монографии. Историографию изучения государственного капитализма и анализ его взаимоотношений с тяжелой промышленностью до начала 1890-х годов предполагалось дать во "Введении". А общие выводы о влиянии государственного капитализма на экономическое развитие России, его "структурных особенностях и эффективности", взаимодействии с государственно-монополистическим капитализмом и об его "исторических итогах" должны были составить "Заключение" монографии. Между "Введением" и "Заключением" в плане предполагались 10 конкретно-исторических глав, пять из которых посвящались периоду до первой русской революции и пять - времени между революцией и началом первой мировой войны.

Энергично взявшись за воплощение этого плана, Гиндин уже в 1964 г. опубликовал в "Вопросах истории" большую статью¹⁷, покрывавшую содержание предполагаемого "Введения" к монографии. Успешно шла работа и над остальными главами: общий объем написанного к началу 1966 г. превысил те 30 листов, что были запланированы на книгу.

И все же завершить книгу к официальному сроку окончания плановой темы не удалось. Точнее, не был достигнут намеченный хронологический охват: 1893 - 1914 годы. Всесторонне заглавная тема была рассмотрена в написанных главах монографии лишь для периода промышленного подъема 1890-х годов и последовавшего за ним кризиса 1900 - 1903 гг., что соответствовало первой половине плана 1963 года. А из сюжетов и эпизодов 1905 - 1914 гг. полностью была закончена, по-видимому, лишь история Комитета по распределению железнодорожных заказов (главы 7-я и 9-я по плану 1963 г.). Остальные три главы, о периоде 1906 - 1914 гг., были к плановому сроку готовы лишь фрагментарно.

Неполная готовность книги отчасти была вызвана продолжавшимся отвлечением на коллективные труды, в частности работой в бригаде, готовившей доклад для намеченной на 1965 год Всесоюзной дискуссии о генезисе российского капитализма¹⁸. Новое задание тематически отвечало стремле-

стр. 88

нию Гиндина постичь специфику и судьбы российского капитализма, определившему изменение замысла монографии. Поэтому оно, как прежде работа для многотомной "Истории СССР", косвенно способствовало осмыслению темы собственной книги. Но застольной работе над ней оно серьезно препятствовало. Помню, как "бригадир" докладчиков Н. И. Павленко чуть ли не ежедневно звонил к концу дня и спрашивал: "Ну, Иосиф Фролович, что вы сегодня написали?"

И все же главное препятствие к своевременному завершению книги находилось не вне, а внутри темы. Внутренняя логика проблемы вынуждала автора изменить угол зрения и тематически расширить исследование.

Как и намечалось, сконцентрировавшись на индустриализации, И. Ф. Гиндин отказался от рассмотрения аспектов экономической политики, более тесно связанных с кредитной системой. Но одновременно сама природа государственного капитализма и особенности политики по отношению к тяжелой индустрии потребовали для своего объяснения более подробного исследования не только общих основ правительственной экономической политики, но даже особенностей правительственного курса в области сельского хозяйства. А создание общей картины экономической политики правительства в 1893 - 1903 гг. оказывалось невозможным без анализа взглядов и методов деятельности ее непосредственного проводника - Витте.

В результате первая глава об экономической политике 1890-х - начала 1900-х годов, которая по плану должна была содержать три параграфа (против шести в большинстве других глав), выросла в написанном к концу 1965 г. варианте книги до восьми параграфов. Столь серьезное расширение тематики, естественно, отодвигало достижение запланированного хронологического охвата.

Из-за хронологической неполноты плановая тема, несмотря на написанные 40 листов, формально оказывалась недовыполненной. Пришлось обратиться к тогдашнему директору Института истории акад. В. М. Хвостову с просьбой о продлении срока¹⁹. Хвостов отказал и распорядился провести обсуждение рукописи.

Внешним рецензентом был назначен В. И. Бовыкин, работавший тогда в МГУ, а внутренним - К. Н. Тарновский. Последний сохранил у себя папку с представленной для обсуждения машинописью монографии²⁰. Наклейка на папке - с плановым хронологическим подзаголовком, то есть 1893 - 1914 годы. Но ко второй половине этого интервала хронологически относилась лишь одна из представленных глав, седьмая - "Развитие покровительствуемых отраслей и железнодорожный спрос до первой мировой войны". В экземпляре Тарновского она вложена в бумажный "поясок" с любопытной авторской надписью: "Центр[альная] глава второй части после 1905 - 1907 гг. для представления о ее характере". Очевидно, автор не старался создать мнимое впечатление о готовности второй части и, возможно, даже хотел, чтобы первая часть была признана самостоятельной книгой.

По-видимому, так и произошло на обсуждении. Отзывы рецензентов были в высшей степени благоприятными. 19 мая следующего, 1967 г., когда Хвостов, возглавивший Академию педагогических наук, уже оставил институт, дирекция постановила "включить в научно-исследовательский план Института монографию И. Ф. Гиндина "Экономическая политика царского правительства после первой революции и обострение кризиса в верхах" (объемом 25 авторских листов, со сроком окончания в 1969 году)". Такое решение означало официальное признание обсужденной первой части готовой к изданию в качестве самостоятельной законченной монографии.

Точную дату утверждения книги к печати и ее включения в план редакционной подготовки издательства "Наука" выяснить пока не удалось. Но известно, что в 1967 г. к чтению рукописи приступила утвержденная внешним издательским редактором Т. Д. Крупина.

Редактирование проводилось с исключительной тщательностью и тактом. Крупина не стала сама сразу править рукопись, а старалась (в сохранившихся поглавных и постраничных замечаниях) обратить внимание автора на

стр. 89

те места, которые требовали доработки: уточнений, прояснений, стилистического улучшения и т.д. Автор и сам продолжал совершенствовать структуру и содержание книги. Так, огромная и несколько аморфная первая глава редакции 1966 г. была разделена на несколько более компактных и тематически выдержанных глав.

Однако весной 1968 г. И. Ф. Гиндин тяжело заболел и смог вернуться к регулярным научным занятиям лишь осенью. Тем временем на первый план вышли очередные задания для коллективных трудов²¹, и монография, видимо, так и не была переведена из плана редподготовки в план издания.

В 1970 г. он снова вернулся к монографии: еще раз скорректировал структуру, окончательно снял главы о 1908 - 1914 гг., написал некоторые вставки. Ленинградское отделение "Науки" заключило договор на внешнее редактирование с С. В. Тютюкиным. Тютюкин, уже имевший опыт редактирования статей Гиндина, пошел другим путем, нежели Крупина, и самостоятельно правил текст. Правку автор в целом одобрил, и, наконец, монография вошла в опубликованный план выпуска (на III квартал 1973 года)²². Казалось, уже ничто не должно было этому помешать.

Но N 13, под которым была помещена в плане аннотация, на этот раз оказался и впрямь несчастливым. Осенью 1972 г. активизировалась печально известная кампания по разгрому "нового направления" в исторической науке. Гиндин оказался одной из главных мишеней критики, и в начале 1973 г. дирекция Института истории СССР отозвала его работы, находившиеся в издательствах, для повторного обсуждения. Это коснулось монографии, которую уже приготовили к сдаче в набор, и книги Я. С. Розенфельда "Крупная буржуазия в России" под редакцией Гиндина и с его предисловием и приложениями, которая была доведена до стадии сверки.

Новое обсуждение в секторе было совмещено с отчетом Гиндина о плановой работе. Проходило оно, в отличие от обсуждения 1966 г., в проработочных тонах. От автора требовали полностью снять главу о Витте, изменить трактовку других тем; он отказался. В результате рекомендация книги к печати не была подтверждена, а Гиндин не был аттестован за отчетный период. Основываясь на этом, дирекция в июне 1973 г. заставила его под угрозой увольнения подать заявление об уходе на пенсию.

При этом были даны какие-то устные заверения о том, что монография будет издана. Со стороны директора института П. В. Волобуева и зав. сектором А. М. Анфимова они были вполне искренними. Полагаясь на эти заверения, И. Ф. Гиндин летом 1973 г. попросил меня прочитать текст в качестве литературного редактира. Вновь отредактированная и перепечатанная рукопись стала последней прижизненной редакцией монографии, одобренной автором.

Однако и Анфимов и Волобуев вскоре лишились своих постов и не могли больше влиять на судьбу книги. Новое руководство сектора и Института ни о книге, ни об авторе не вспоминало. Автор вплоть до 1976 г. продолжал обращаться по ее поводу и в издательство, и в президиум АН СССР, и в Отдел науки ЦК КПСС. Но все усилия ни к чему не привели, и он до конца жизни оставался наглухо отрезанным от печатных страниц²³.

Не лучше сложилась судьба книги и после его кончины. В январе 1980 г. я пошел говорить об ее издании с тогдашним директором Института истории СССР С. С. Хромовым. Выразив соболезнования, он, однако, уклонился от решения судьбы неопубликованной книги, сказав, что этим должен заниматься сектор истории трех революций (бывший периода империализма) во главе с В. И. Бовыкиным.

В мае того же года означенный Сектор организовал заседание, посвященное 80-летию со дня рождения И. Ф. Гиндина. На заседании была образована Комиссия по его научному наследию во главе с Бовыкиным. На протяжении трех последующих лет Комиссия ни разу не собиралась, и мои контакты с нею ограничивались общением с ее председателем.

В марте 1981 г. я представил Бовыкину полностью подготовленный к изданию текст монографии. Посмотрев ее, он потребовал снять вводную гла-

стр. 90

ву о государственном капитализме в России домонополистического периода. Мои доводы, что как раз эта глава давно известна по опубликованным статьям, не возымели действия. Скрепя сердце, я представил монографию без вводной главы. Бовыкин сообщил мне, что монография одобрена сектором и Комиссией и представляется для утверждения на Ученый совет Института (заместителем председателя которого был сам же Бовыкин). Рецензентом на совете выступит П. Г. Рындзюнский.

Накануне обсуждения на Ученом совете я побывал у Рындзюнского. Он долго и тепло вспоминал И. Ф. Гиндина и дал высокую оценку монографии. А через два или три дня я узнал, что Ученый совет согласился с мнением Рындзюнского о том, что в монографии не хватает введения и публиковать ее в таком виде нельзя.

Через два года я повторил попытку. К тому времени Госкомиздат установил предельный объем научных книг в 20 авторских листов. Неизданную монографию Гиндина приходилось теперь делить надвое. Деление естественно было провести по тематическому принципу, включив в первую часть главы об экономической политике в целом и о ее проводнике Витте, а во вторую - главы о насаждении и поддержке тяжелой промышленности. Заявка на издание первой, общей части в качестве учебного пособия была после предварительного согласования направлена заведующей исторической редакцией издательства "Высшая школа" Т. Г. Липкиной. Вторая же часть, как более конкретная и не вызвавшая в прошлый раз никаких замечаний, была опять представлена в Институт истории СССР Бовыкину.

Издательство "Высшая школа" не удостоило меня ответом. А в Институте был повторен прежний спектакль. Как заведующий сектором и председатель Комиссии по наследию Бовыкин одобрил сокращенную книгу и представил ее на утверждение Ученого совета. Рецензентом был снова назначен Рындзюнский, и накануне заседания совета я снова был приглашен к нему домой и выслушал лестные слова о книге и об ее авторе. А после заседания вновь узнал, что в сокращенной книге не хватает чего-то необходимого и рекомендовать ее к печати невозможно.

Придя забирать рукопись, я, наконец, услышал от Бовыкина окончательный приговор, который, как мне кажется, запомнил дословно: "Институт пишет больше, чем может опубликовать. Книга Иосифа Фроловича опубликована не будет. Если хотите, можем ее депонировать". Я ответил, что посоветуюсь с моей матерью, М. М. Винокур-Гиндиной, вместе с которой мы являлись сонаследниками авторских прав И. Ф. Гиндина, и забрал рукопись. Больше мы в Институт не обращались.

Вопрос о публикации книги вновь возник только во время перестройки, когда по инициативе Волобуева она была включена в Комплексную программу издания общественно-политической литературы. Однако в связи с экономическим упадком и развалом системы государственного книгоиздания программа не была реализована.

Пришла пора исправить это упущение. Сделать это тем более необходимо, что последняя завершенная монография Гиндина не только до сих пор не перекрыта позднейшими научными исследованиями, но и обретает дополнительную актуальность.

В наши дни мы вновь становимся свидетелями формирования мощного государственно-капиталистического сектора в экономике России. Явление это вызывает настороженность и споры экономистов и политиков. Публикация книги поэтому помогает не только глубже понять прошлое, но и более адекватно оценить ближайшие перспективы развития нашего общества.

В основу публикации положена последняя авторизованная машинопись 1973 года.

Вводная статья и текст публикации подготовлены С. И. Гиндиным.

Гиндин Сергей Иосифович - кандидат филологических наук, профессор, зав. кафедрой Российского государственного гуманитарного университета.

стр. 91

Примечания

1. ГИНДИН И. Ф. Банки и промышленность в России. М. 1927; ЕГО ЖЕ. Русские коммерческие банки: Из истории финансового капитала в России. М. 1948; ЕГО ЖЕ. Государственный банк и экономическая политика царского правительства (1861 - 1892 годы). М. 1960.

2. Хронологический указатель произведений Гиндина и литературы о нем см. в кн.: ГИНДИН И. Ф. Банки и экономическая политика в России (XIX - начало XX в.): Избранное. Очерки истории и типологии русских банков. М. 1997, с. 565 - 587.

3. ГИНДИН И. Ф. Некоторые спорные вопросы истории финансового капитала в России. - Историк-марксист, 1929, т. 12, с. 71 - 74, 69. Статья переиздана в книге, названной в примеч. 2.

4. См. об этом: ГИНДИН С. И. Первый круг судьбы Иосифа Фроловича Гиндина. В кн.: ГИНДИН И. Ф. Банки и экономическая политика, с. 32 - 36.

5. Документ 1956 г. под названием "Обоснование темы монографии и ее основное содержание", с. 8 (архив автора).

6. ГИНДИН И. Ф., ШЕПЕЛЕВ Л. Е. Банковские монополии в России накануне Великой Октябрьской социалистической революции. - Исторические записки, 1960, т. 66; ГИНДИН И. Ф., ВОЛОБУЕВ П. В. К истории концерна И. Стахеева. - Исторический архив, 1957, N 3; ГИНДИН И. Ф., ТАРНОВСКИЙ К. Н. История монополии Вогау. - Материалы по истории СССР. Т. 6. М. 1959.

7. ГИНДИН И. Ф. О величине и характере русского государственного долга в конце 1917 г. - История СССР, 1957, N 5; ЕГО ЖЕ. Коммерция и политика (Из истории франко-русских взаимоотношений 1912 - 1913 гг.). В кн.: Французский ежегодник, 1962. М. 1963.

8. Хотя эта формулировка позднее изменилась, проницательный читатель мог уловить особенности авторского подхода. Рецензируя в 1958 г. рукопись будущей монографии 1960 г., Э. Я. Брегель отметил, что "Государственный банк рассматривается автором в качестве орудия" экономической политики правительства, и указал: "Исследование проблемы в таком плане является, насколько мне известно, первым в нашей литературе" (цит. по машинописи отзыва).

9. ГИНДИН И. Ф. Неуставные ссуды Государственного банка и экономическая политика царского правительства. - Исторические записки, 1950, т. 35.

10. В первом варианте плана читаем: "Глава VII. "Особые операции" Государственного банка. Неуставные ссуды. Дело банкирского дома Полякова. Спасение трех банков Полякова и Соединенный банк. Дела Ясюнинских, Гарелина, Харитоненко".

11. КОННИК И. А. О книге И. Ф. Гиндина "Русские коммерческие банки". - Вопросы экономики, 1950, N 6. Протестующие письма Гиндина в редакцию и лично главному редактору К. В. Островитянову остались без ответа.

12. ГИНДИН И. Ф. Государственный банк и экономическая политика царского правительства (1861 - 1892 годы). М. 1960, с. 3 - 4.

13. См.: Тематический план выпуска литературы на 1963 - 1965 годы. М. Госфиниздат СССР. 1962, с. 4.

14. История СССР с древнейших времен до наших дней [Макет. Т. 6. Вып. 1. М. 1965, с. 1 - 192. Авторство раскрыто в оглавлении тома, помещенном в вып. 6. В окончательной версии тома материалы Гиндина разделены между двумя разными главами (см. История СССР с древнейших времен до наших дней. Т. 6. М. 1968, с. 17 - 26, 257 - 338.

15. О том, что это не был окончательный отказ от темы, свидетельствует сохранившееся письмо главного редактора издательства "Финансы" Г. Ларичева от 16 декабря 1967 года. Из него видно, что И. Ф. Гиндин представил в издательство план-проспект и аннотацию самостоятельной книги на тему "Государственный банк и государственный капитализм в кредитной системе России".

16. ГИНДИН И. Ф., ЛЕВКОВСКИЙ А. И., ЛЕВИН А. Я. Государственный капитализм. В кн.: Советская историческая энциклопедия. Т. 4. М. 1963. Гиндину принадлежат неозаглавленное общее вступление и разделы о госкапитализме в странах Западной Европы и в России (стб. 637 - 642). Том был сдан в набор 1 марта 1963 года.

17. ГИНДИН И. Ф. Государственный капитализм в России домонополистического периода. - Вопросы истории, 1964, N 9. Это позволяет воспроизвести соответствующие разделы рукописи в настоящей публикации с существенным сокращением.

18. Доклад опубликован в кн.: Переход от феодализма к капитализму в России. М. 1969; там же - собственное отдельное выступление Гиндина в дискуссии (с. 309 - 323).

19. Эпизод излагается на основе личных воспоминаний. Какое-либо письменное ходатайство в архиве автора пока не обнаружено, что не позволяет точно датировать эпизод и судить о том, на какой срок испрашивалось продление.

20. После кончины И. Ф. Гиндина в 1980 г. К. Н. Тарновский передал ее мне. Именно она и позволяет судить о степени готовности работы к плановому сроку и сделать вывод о разра-

стр. 92

стании главы об экономической политике. Некоторые главы вложены в газеты, дата выхода последних показывает, что обсуждение проходило не ранее апреля 1966 года.

21. Самым трудоемким из них была подготовка будущего юбилейного сборника "В. И. Ленин о социальной структуре и политическом строе капиталистической России" (М. 1970). В нем Гиндину было поручено написать центральную работу, заглавие которой почти совпадало с названием сборника в целом. Кроме того, на это же время пришлось написание статьи по принципиальному для автора докладу на конференции к 50-летию Февральской революции (ГИНДИН И. Ф. Социально-экономические итоги развития российского капитализма и предпосылки революции в нашей стране. В кн.: Свержение самодержавия. М. 1970).

22. См.: План выпуска литературы издательства "Наука" на 1973 г. М. 1972, с. 9. Интересно, что даты в подзаголовке книги оставлены в первоначальном, несокращенном варианте: 1893- 1914.

23. Единственным исключением стало опубликование благодаря И. В. Созину сокращенного текста одного из разделов книги: ГИНДИН И. Ф. Д. И. Менделеев о развитии промышленности в России. - Вопросы истории, 1976, N 9.

Введение.

Государственный капитализм и его исторические особенности в странах Западной Европы

1. Марксизм-ленинизм о роли государства в утверждении и развитии капитализма

Вопрос о государственном капитализме как явлении, сопутствующем развитию капитализма с момента зарождения последнего, получил глубокое теоретическое освещение в трудах К. Маркса, Ф. Энгельса и В. И. Ленина в рамках более общей проблемы - проблемы роли эксплуататорского государства как активной экономической силы на всех стадиях развития капитализма, начиная от его возникновения как уклада внутри господствовавшей еще феодальной формации.

В 24-й главе первого тома "Капитала" "Так называемое первоначальное накопление" Маркс обрисовал огромную роль государства в переломную эпоху зарождения и утверждения капитализма. В этой главе показаны процессы насильственного освобождения "сверху" массы мелких производителей от средств производства, драконовские законы, загонявшие обезземеленных крестьян на каторжную работу в возникавшую капиталистическую мануфактуру, и одновременно - "фабрикация фабрикантов", обогащение зарождавшегося нового класса посредством колониального грабежа и работорговли, возведенных в ранг государственной политики, а также с помощью государственного кредита и создания по договорам с государством монопольных акционерных компаний. В "Капитале" также указано на роль государства в преодолении недостаточности накопления капиталов: "Некоторые отрасли производства уже при самом начале капиталистического способа производства требуют такого минимума капитала, которого в это время нет в руках отдельных индивидуумов. Это вызывает, с одной стороны, государственные субсидии частным лицам, как во Франции в эпоху Кольбера и в некоторых немецких государствах до нашего времени, с другой стороны - образование обществ с узаконенной монополией на ведение известных отраслей промышленности и торговли - этих предшественников современных акционерных обществ"¹.

Ф. Энгельс в письме К. Шмидту от 27 октября 1890 г. выступил против тех упростителей марксизма, которые утверждали, будто марксизм признает лишь одностороннее воздействие экономики на политическую надстройку и, в частности, на государство. Напомнив о классических примерах обратного влияния, оказываемого "политической борьбой" и "законодательством" (в "Восемнадцатом брюмера Луи Бонапарта" и в "Капитале"), Энгельс писал: "К чему же мы тогда боремся за политическую диктатуру пролетариата, если

стр. 93

государственная власть экономически бессильна? Насилие (то есть государственная власть) - это тоже экономическая сила!"²

Государство, "самостоятельная сила", так или иначе должно следовать за движением производства, но оказывает и обратное воздействие; "экономическое движение в общем и целом проложит себе путь, но оно будет испытывать на себе также и обратное действие политического движения, которое оно само создало... На экономическое движение оказывает влияние, с одной стороны, движение государственной власти, а с другой - одновременно с нею порожденной оппозиции". Действуя против экономического развития, власть "у каждого крупного народа терпит крах через известный промежуток времени"; но она "может ставить экономическому развитию в определенных направлениях преграды и толкать его в других направлениях... ясно, что политическая власть может причинить экономическому развитию величайший вред и может вызвать растрату сил и материала в массовом количестве"³.

Хотя Энгельс и не использовал самого термина "государственный капитализм", по существу, он заложил теоретические основы современного понимания государственно-капиталистической политики и дал образцы конкретного анализа влияния государства на экономику в таких странах, как Германия и Россия, показав принципиальное различие экономической роли государства и даже внешне сходных проявлений его экономической политики в условиях развитого домонополистического капитализма "свободной конкуренции" и в условиях недостаточного развития капитализма в пореформенной России.

Германия за 30 лет после революции 1848 г. достигла к концу 1870-х годов довольно значительного промышленного развития. Это произошло, писал Энгельс в статье ""Социализм" г-на Бисмарка", без всякой помощи со стороны правительства, без субсидий или экспортных премий, и при таможенном тарифе, который по сравнению с тарифами других континентальных стран "мог вполне сойти за фритредерский", то есть в условиях свободной конкуренции. Не было никакой необходимости во вмешательстве государства в целях ускорения капиталистического развития Германии. Экономическое вмешательство прусского государства не вызывалось и нуждами управления теми отраслями экономики, которые "переросли" рамки "управления акционерных обществ". Лишь в этом случае, считал Энгельс, огосударствление, "даже если его совершит современное государство - ...будет экономическим прогрессом", шагом "к тому, чтобы само общество взяло в свое владение все производительные силы"⁴.

Более того, огосударствление железных дорог и введение табачной монополии в 1870-е годы, согласно Энгельсу, могло причинить только "ущерб". 30 апреля 1878 г. он писал В. Бракке: "Мы в Германии едва только выкарабкались из средневековья, и в настоящий момент только собираемся, при помощи крупной промышленности и благодаря краху, вступить в современное буржуазное общество. У нас в возможно большем развитии нуждается именно режим буржуазной экономики, который концентрирует капиталы и до крайности обостряет противоречия, особенно на северо-востоке"; "шагом вперед" он считал дальнейшее "разложение мелкого производства, промышленного и ремесленного, по всей Германии и замену его крупной промышленностью"⁵.

Новый протекционизм Бисмарка принципиально отличался от протекционизма США середины XIX в. или России второй половины XIX века. Их промышленность без такого протекционизма не в состоянии была выдержать на своем внутреннем рынке конкуренцию иностранных товаров. Германский же тариф 1878 г., пришедший на смену прежнему, "почти фритредерскому", был рассчитан специально на резкое повышение внутренних цен, позволявшее германским капиталистам продавать те же товары за границей много дешевле себестоимости⁶. В свете последующей истории капитализма теперь, спустя 90 лет, можно охарактеризовать тариф 1878 г, как один из

стр. 94

первых актов наступательного протекционизма на этапе перерастания домонополистического капитализма в империализм.

Огосударствление, проводившееся Бисмарком, по Энгельсу, даже шло вразрез с нуждами развития экономики и обусловливалось "исключительно" "финансовыми и политическими соображениями" - "просто ради удобства приспособления и использования" железных дорог в случае войны и "для того, чтобы вышколить железнодорожных чиновников и сделать из них послушно вотирующее за правительство стадо, а главным образом для того, чтобы иметь новый, независимый от парламента источник дохода". Огосударствление железных дорог и введение табачной монополии "необычайно усилило бы мощь пруссачества, обеспечив правительству, с одной стороны, полнейшую финансовую независимость от всякого контроля, а с другой - непосредственное распоряжение двумя новыми армиями, армией железнодорожных служащих и продавцов табачных изделий, с вытекающими отсюда возможностями раздачи должностей и коррупции"⁷.

Совсем иначе обрисовал Энгельс в письмах 1891 - 1893 гг. Н. Ф. Даниельсону роль государства в индустриализации пореформенной России. "С 1861 г., - писал он в 1892 г., - в России начинается развитие современной промышленности в масштабе, достойном великого народа... ни одна страна в настоящее время не может занимать подобающего ей места среди цивилизованных наций, если она не обладает машинной промышленностью, использующей паровые двигатели, и сама не удовлетворяет - хотя бы в значительной части - собственную потребность в промышленных товарах. Исходя из этого убеждения, Россия и начала действовать, причем действовала с большой энергией"⁸. Сопоставляя политику российского правительства с протекционистской системой Кольбера во Франции, Энгельс сближал экономические функции государства в условиях недостаточного развития капитализма в пореформенной России не с ролью государства при развитом капитализме в условиях свободной конкуренции в современных ему западных странах, а с той ролью, которую государство играло в этих же странах на первом этапе становления и развития капитализма.

В развитии и утверждении капитализма в России государство сыграло огромную роль: "Не подлежит сомнению, что нынешний внезапный рост современной "крупной промышленности" в России был вызван искусственными средствами - запретительными пошлинами, государственными субсидиями и т.п.". За этим "и т.п." скрываются, как мы теперь знаем, многообразные формы государственного вмешательства, способствовавшие созданию железных дорог и новой кредитной системы, крупной промышленности. Подчеркивая "искусственность" насаждения капитализма в России, Энгельс в то же время стремился довести до сознания Даниельсона, что эти "искусственные меры" государственного воздействия представляют собой вполне закономерное явление, обусловленное объективными факторами: "Все правительства, даже самые абсолютистские, в конечном счете только исполнители экономической необходимости, вытекающей из положения страны. Они могут делать это по-разному - хорошо, плохо или посредственно; они могут ускорять или замедлять экономическое развитие с вытекающими из него политическими и юридическими последствиями, но в конечном итоге должны следовать за этим развитием"⁹.

Касаясь роли государства в ускорении развития российского капитализма Энгельс показывает, что, форсируя развитие капитализма, государство бывает вынужденно действовать даже вопреки собственной коммерческой выгоде: "Раз уже признана эта необходимость перехода... к современным методам" производства, "то становится второстепенным вопрос, был ли этот тепличный процесс поощрения промышленной революции путем покровительственных и запретительных пошлин выгодным". Важно другое: эта "тепличная атмосфера в области промышленности" "не влияет на самую природу... процесса", носящего объективный характер, но она "убыстряет процесс, который в противном случае мог бы носить более затяжной характер. Она

стр. 95

втискивает в какие-нибудь двадцать лет процесс, который при других условиях занял бы шестьдесят лет или более". Без активного участия государства скачок в промышленном развитии России был бы немыслим: "С этой точки зрения и вопрос о протекционизме становится только вопросом степени, а не принципа. Самый же принцип был неизбежен"¹⁰.

В. И. Ленин также указывал на активную роль государства в развитии российского капитализма после 1861 года. Период российской истории с 1861 по 1905 г. он характеризовал как период "усиленного роста капитализма снизу и насаждения его сверху"¹¹. Противоречивость политики правительства сказывалась, по Ленину, прежде всего в том, что, насаждая капитализм в промышленности, транспорте, банковском кредите, правительство вместе с тем в интересах поместного дворянства сохраняло крепостнические латифундии и полукрепостническую эксплуатацию крестьянских масс в старом российском Центре.

После Октябрьской революции Ленин, формулируя известные положения о пяти укладах в экономике переходного периода от капитализма к социализму, называл среди этих укладов государственный капитализм. Доказывая, почему в этих условиях экономически возможен государственный капитализм особого рода, Ленин в работе "О продовольственном налоге" ссылался именно на существование государственного капитализма в недрах уже самого капиталистического периода: "... ибо государственный капитализм есть налицо - в той или иной форме, в той или иной степени - всюду, где есть элементы свободной торговли и капитализма вообще". Таким образом, государственный капитализм здесь рассматривается как явление, присущее капитализму на всех стадиях его развития, от зарождения капиталистических отношений до высокоразвитого капитализма¹².

Представление Энгельса об огосударствлении частных предприятий как высшей форме обобществления в рамках буржуазных отношений получило свое развитие у Ленина в понятии государственной монополии как характерного проявления государственно-монополистического капитализма¹³. Этот вопрос имеет особое значение для России, где государство не стало "комитетом по управлению делами монополистической буржуазии", сохраняя вплоть до 1917 г. свою старую классовую природу. Старый военно-феодальный империализм сохранялся в 1900-е годы наряду с новейшим капиталистическим империализмом. Сила монополий соединялась в России с силой помещичьего государства, причем этот "единый механизм" вбирал в себя противоречия союза царизма и помещиков с монополистической буржуазией, остававшейся политически их младшим партнером. Соответственно и российский государственный капитализм, становясь в 1900-е годы частью государственно-монополистического капитализма, все же оставался экономической базой военно-феодального, а не капиталистического империализма. Поэтому при обострении противоречий внутри политического союза помещиков и буржуазии государственный капитализм мог временами использоваться не в соответствии с интересами монополистической буржуазии и даже против ее интересов.

2. Проблема государственного капитализма в работах советских ученых конца 1950-х - 1960-х годов

Изучение активной экономической роли государства и тем более государственного капитализма сравнительно мало занимало советских исследователей до конца 1950-х годов, когда произошел развал колониальной системы и освободившиеся страны Азии и Африки вступили на путь самостоятельного экономического развития. Тогда же исследования по социально-экономической истории Японии и России показали, что во второй половине XIX в. проявления государственного капитализма в этих странах были выражены гораздо сильнее, чем на Западе в период домонополистического капитализма, и, главное, отличались качественно. В частности, Я. А. Певзнер связал большое участие государства в создании японского морского транспорта и

стр. 96

тяжелой промышленности, в санации банков и т.д., "государственный протекционизм" - с продолжавшимся в Японии и в период домонополистического капитализма первоначальным накоплением¹⁴.

В исследовании А. И. Шнеерсона¹⁵ показаны различия государственного вмешательства в экономику на трех этапах - "раннего капитализма" XVI- XVIII вв., домонополистического и монополистического капитализма. Однако здесь, как и в более поздних работах советских экономистов о государственно-монополистическом капитализме в странах Запада, не обращалось внимания на различия в характере вмешательства в домонополистическую экономику недостаточно еще капиталистически развитых стран типа России и Японии, с одной стороны, и завершивших уже свой переход к капитализму стран Западной Европы, особенно индустриально развитой Германии 70- 80-х годов XIX в. - с другой. Во "Введении" Е. Л. Хмельницкой к коллективной монографии о государственной собственности дан исторический очерк эволюции государственной собственности в ее взаимосвязях с государственным вмешательством в экономику и непосредственной хозяйственной деятельностью государства. Но "различные виды государственной собственности, не являющиеся специфическим порождением монополистического капитализма", рассматриваются в книге "лишь попутно"¹⁶. Проблема государственного капитализма в этой работе не ставится, и даже термин "государственный капитализм" в ней отсутствует.

Вообще "второе рождение" обобщающего понятия государственного капитализма было для исследователей делом непростым. В частности, в моей монографии 1960 г. я вплотную подошел к характеристике государственного капитализма в России в первое тридцатилетие после реформы 1861 года. Подчеркивая, что Россия отличалась уже тогда самым крупным в мире государственно-капиталистическим хозяйством, я рассматривал последнее как базу экономической политики правительства, активно направленной на ускорение развития российского капитализма методами непосредственного вмешательства в экономику страны. Однако, как было отмечено в одной из рецензий, сама проблема государственного капитализма в России так и не была поставлена, отсутствовала и обобщающая характеристика государственного хозяйства России¹⁷.

Вопрос о государственном капитализме в странах Запада был поставлен на рубеже 1960-х годов С. А. Далиным. Впервые в нашей литературе он дал развернутые определения государственного капитализма: "Государственное вмешательство в экономическую жизнь в эпоху капитализма свободной конкуренции получило название государственного капитализма", или иначе: "Государственный капитализм в эпоху домонополистического капитализма представляет собой систему отношений между капиталистическим хозяйством и государством, при которой буржуазное государство осуществляет ряд мероприятий, направленных на ускорение процесса расширенно-капиталистического воспроизводства"¹⁸. Хотя в монографии Далина государственный капитализм остается лишь вводным сюжетом, она тем не менее содержит обстоятельную характеристику государственного капитализма в странах Запада.

В 1960-х годах советские востоковеды начали интенсивное изучение государственного капитализма в освободившихся странах Азии, противопоставляя его современному государственно-монополистическому капитализму в империалистических странах, но к сожалению, не связывая свой объект изучения с его историческими предшественниками эпохи первоначального накопления на Западе. Сказанное относится и к исследованиям о государственном капитализме в Турции и Латинской Америке¹⁹.

Этот разрыв преодолел в исследовании о послевоенной Японии Я. А. Певзнер. Он обратил внимание на то, что в прошлые эпохи "государственный капитализм чаще всего играл прогрессивную роль, выступая в форме государственного протекционизма, то есть различных государственных мер, направленных на поощрение развития промышленности и других отраслей

стр. 97

экономики. Роль государственного протекционизма была особенно велика в период первоначального накопления капитала". Объединяя в одном понятии и старый и современный государственный капитализм и противопоставляя ему государственно-монополистический капитализм, Певзнер в то же время указывал, что "многие специфические черты государственно-монополистического капитализма связаны с историческим прошлым данной страны, в том числе и с тем, в какие периоды и в каких формах развивался государственный капитализм"²⁰. Отмечая далее, что в Японии второй половины XIX в. государственный капитализм получил весьма значительное развитие, автор объяснял этим раннее, уже с конца XIX - начала XX в., проявление в Японии государственно-монополистических тенденций. В этой связи он солидаризировался²¹ с выводом В. И. Бовыкина, И. Ф. Гиндина и К. Н. Тарновского, которые указали на однотипность государственного вмешательства в экономику России и Японии во второй половине XIX в., направленного на ускорение капиталистического развития этих стран, и связали раннее, относящееся еще к первому десятилетию XX в., проявление государственно-монополистических тенденций в России с сильным развитием государственного вмешательства в экономику домонополистической России²². Певзнер существенно дополнил, по сравнению с докладом трех авторов, перечень сходных черт развития капитализма в России и Японии второй половины XIX - начала XX века.

Несмотря на достигнутые успехи, проблема государственного капитализма и ныне остается еще недостаточно разработанной в нашей литературе. Советские исследователи не пришли к единому мнению даже в определении того круга явлений, который следует относить к государственному капитализму.

Одни авторы склонны ограничивать государственный капитализм лишь непосредственной хозяйственной деятельностью государства или еще более узко - только государственной собственностью. Авторы сборника "Государственный капитализм в странах Востока" и примыкающих к нему работ 1961 - 1962 гг. связывали это понятие в основном с государственным предпринимательством. В монографиях А. И. Левковского, Ю. Н. Розалиева, И. К. Шереметьева в понятие государственного капитализма включаются и разнообразные сочетания государственно-капиталистического и частнокапиталистического предпринимательства. Левковский, сделавший в своей монографии наиболее значительный для начала 1960-х годов вклад в изучение современного государственного капитализма, относил к нему теперь уже всю непосредственную хозяйственную деятельность государства и все формы регулирования государством частнокапиталистического предпринимательства. Основное отличие современного государственного капитализма от его исторических предшественников - государственного капитализма на Западе, в России и Японии, по мнению Левковского, определяется "проникновением государства... в базисные, производственные отношения"²³. При всей справедливости подобного заключения вряд ли его можно отнести к проявлениям современного государственного капитализма во внешней торговле или в международных валютных отношениях.

Напротив, С. А. Далин и Я. А. Певзнер относят к государственному капитализму не только непосредственную хозяйственную деятельность государства, но и другие формы государственного вмешательства в условиях недостаточности развития капитализма. Однако в предложенных Далиным определениях государственный капитализм совпадает со всеми проявлениями государственного вмешательства в домонополистическую экономику и становится равнозначным экономической политике, растворяется в ней. Все это вынуждает нас, прежде чем перейти к рассмотрению непосредственно интересующего нас российского государственного капитализма, специально остановиться на рассмотрении сущности государственного капитализма вообще и его особенностей в странах Запада.

стр. 98

3. К характеристике сущности государственного капитализма

Государственный капитализм порождается экономической и политической необходимостью в условиях недостаточности капиталистического развития страны²⁴ и направлен на ускорение этого развития средствами непосредственного государственного вмешательства в экономику. Выражая обратное влияние политической надстройки на экономику и их постоянное взаимодействие, государственный капитализм имеет в условиях зарождающегося и развивающегося капитализма экономически прогрессивное значение. Вместе с тем государственный капитализм укрепляет и политическую надстройку. Поэтому, по мере того как капитализм преодолевает такие препятствия своему развитию, как феодальные отношения или крепостнические пережитки, недостаточность капиталонакопления в стране и т.д., ускоряющее и стимулирующее значение государственного капитализма для развития экономики убывает, и он сам может стать препятствием дальнейшему экономическому росту.

В западноевропейских государствах значительное развитие государственного капитализма имело место в период зарождения капиталистического уклада и его роста внутри феодальной формации. После ранних буржуазных революций и утверждения капиталистического способа производства государственный капитализм в этих странах потерял свое прежнее значение, многие типичные его проявления исчезали, а те, которые сохранялись, приобрели в условиях капитализма свободной конкуренции иной смысл.

В тех странах, которые с запозданием вступили на путь капиталистического развития и где новый способ производства утвердился без буржуазных революций, с сохранением сильных крепостнических пережитков в экономике и политическом строе, государственный капитализм стал проявляться в другую историческую эпоху. В России и Японии государственный капитализм получил наибольшее распространение во второй половине XIX в., то есть в период домонополистического капитализма. В середине XX в. государственный капитализм стал типичным явлением в странах, экономическое развитие которых было задержано колониализмом.

В разные исторические эпохи государственный капитализм всегда имеет общую направленность на ускорение капиталистического развития страны²⁵. Однако социально-политическое значение государственного капитализма в те или иные эпохи и в различных странах не одинаково. Оно определяется социальной природой государства, отражая противоречия между господствующими классами - крупной буржуазией и помещиками-землевладельцами. На Западе в период первоначального накопления, а также в России и Японии в период домонополистического капитализма абсолютистское государство стремилось посредством государственного капитализма укрепить себя экономически и найти новую социальную опору в лице крупной буржуазии. Такую политику оно пыталось совместить с обеспечением экономических интересов феодалов (на Западе) или крепостников-помещиков (консервация крепостнических пережитков в России).

Проявления государственного капитализма многообразны и поддаются лишь самой общей классификации.

Прежде всего, государство непосредственно выступает в качестве капиталистического предпринимателя и собственника предприятий (промышленных и торговых, транспортных и связи), банков, земель, недр, лесов и тому подобных имуществ, необходимых в процессе капиталистического воспроизводства. От эксплуатации этих предприятий и имуществ государство получает капиталистические доходы (прибыль, земельную ренту). Однако - в отличие от частных капиталистов - для государства получение таких доходов не является главной целью. Государственно-капиталистические предприятия в прошлом, как правило, организовывались и велись государством потому, что частные капиталисты еще не были в состоянии учреждать подобные предприятия. Впоследствии государство нередко передавало свои пред-

стр. 99

приятия частным предпринимателям на льготных условиях. Государство использовало принадлежавшие ему предприятия, банки, имущества для насаждения частных предприятий и ускорения их роста, сознательно делая это даже в ущерб собственным коммерческим выгодам от эксплуатации государственных предприятий и имуществ.

Государственные предприятия и другие виды государственно-капиталистической собственности являются наиболее наглядным и очевидным проявлением государственного капитализма в домонополистический период. Поэтому в нашей литературе еще до сих пор государственный капитализм сводят иногда только к данному единственному его проявлению (государственному сектору). Но непосредственная хозяйственная деятельность эксплуататорского государства выходит далеко за эти пределы. Многочисленны и разнообразны государственные имущества, которые служат выполнению военных, административных, карательных и культурных функций государства (военные сооружения, флот, вооружение и всякого рода военное имущество, административные здания и тюрьмы, школы и больницы и т.п.). Все эти государственные имущества не относятся к государственно-капиталистической собственности, так как не используются в капиталистическом производстве и не являются источником капиталистических доходов. Однако сооружение и приобретение таких имуществ, то есть крупные государственные, прежде всего военные, заказы, закупки и подряды относятся к непосредственной хозяйственной деятельности государства и практически наравне с государственными предприятиями и государственно-капиталистическими имуществами используются для развития и укрепления частных предприятий.

Особо надо выделить государственное финансирование частных предприятий в виде субсидий, долгосрочных ссуд и кредитов, которое проводится обычно с резкими отклонениями от коммерческих основ капиталистического кредита и финансирования.

Кроме того, существуют и такие проявления государственного капитализма, которые выходят за пределы непосредственной хозяйственной деятельности государства и связаны с его административной и правовой деятельностью. Недаром Маркс в один ряд с "государственными субсидиями частным лицам" ставил "узаконенную монополию на ведение известных отраслей промышленности и торговли". К подобной форме государственного вмешательства в пользу определенной группы капиталистов относится, например, временное, более или менее длительное непосредственное участие государства в управлении частными предприятиями ради их укрепления или сохранения (при надвигающемся банкротстве). Еще шире практикуются такие формы государственно-капиталистического вмешательства в экономику, как ограничение конкуренции или "свободы" учредительства законодательными и административными мерами, государственный надзор и регламентация деятельности частных предприятий. Подобные меры сочетаются с экономическим воздействием на почве непосредственной хозяйственной деятельности государства и также могут быть направлены в пользу отдельных узких групп капиталистов. И те и другие меры в совокупности являлись основой ранних частных монополий и полумонополий, характерных для становления капиталистического уклада на Западе. Напротив, для современного государственного капитализма в странах Востока, наряду со всяческой поддержкой частных предприятий, характерным является самостоятельное развитие и самодовлеющее значение государственного "сектора" в экономике страны.

Для выяснения понятия государственного капитализма важен вопрос о соотношении государственного капитализма и государственной экономической политики, которая во всех своих проявлениях представляет собой широкое государственное вмешательство в экономику страны. Это понятие имеет гораздо более общий и широкий объем, чем понятие государственного капитализма. Государственный капитализм как явление, сопутствующее капитализму от его зарождения до перерождения в монополистический капита-

стр. 100

лизм, неразрывно связан с государственной экономической политикой и представляет собой орудие, средство этой политики. В определенных конкретных исторических условиях государственный капитализм в силу экономической и политической необходимости становится наиболее действенным средством ускорения капиталистического развития страны. Однако он еще может не выражать назревшей степени обобществления (концентрации) производства. Ранние государственные или частные монополии сменяются в таких случаях многими менее концентрированными акционерными предприятиями²⁶.

Государственный капитализм может и убывать в своих проявлениях и во всяком случае лишиться своей функции ускорения капиталистического развития. Так это происходило на Западе в период капитализма свободной конкуренции. Поэтому государственная экономическая политика в целом не сводима к одному государственному капитализму, а представляет собой гораздо более общее и широкое явление. Не всякое вмешательство государства в экономику, не всякая мера государственной экономической политики могут быть причислены к проявлениям государственного капитализма.

Вместе с тем государственный капитализм как средство экономической политики и остальные, "негосударственно-капиталистические" меры той же экономической политики могут быть отделены друг от друга лишь в своих крайних, наиболее "чистых" проявлениях. Таковыми служат для государственного капитализма непосредственная хозяйственная деятельность государства, а для "негосударственно-капиталистических" мер - так называемые "общие меры" экономической политики, характерные для "классического" капитализма свободной конкуренции Запада. Целью таких мер является обеспечение общих условий капиталистической эксплуатации, обеспечение свободы предпринимательской деятельности (свободы конкуренции, учредительства и т.д.). Общие меры экономической политики выражаются в развитии путей сообщения и средств связи, в таможенной охране промышленности, в поддержании устойчивого денежного обращения, в создании такого торгово-промышленного законодательства, которое отвечает свободе предпринимательской деятельности и препятствует ее ограничению в пользу узких групп и отдельных капиталистов. В результате борьбы пролетариата государство принимает и такие общие меры, которые законодательно ограничивают наиболее грубые формы эксплуатации, возникает страхование рабочих.

Однако в определенные периоды становления и развития капитализма в тех или иных регионах между общими мерами экономической политики государства и государственным капитализмом может происходить известное сближение. В период становления капитализма на Западе вся экономическая политика государства, не исключая и общих ее мер, хотя по-прежнему не совпадала с государственным капитализмом в собственном смысле этого термина, все же проникалась духом государственно-капиталистического вмешательства в экономику и проводилась государственно-капиталистическими методами. То же самое в иных исторических условиях происходило в период домонополистического капитализма в России. Напротив, на Западе в это время общие меры государственной экономической политики уже проводились в наиболее чистом их виде, а государственный капитализм локализовался и приспосабливался к этим общим мерам.

4. Государственный капитализм в странах Запада: основные этапы

Для понимания особенностей российского государственного капитализма необходимо рассмотреть исторически более ранний государственный капитализм на Западе и его изменения в XIX веке. Там развитие государственного вмешательства прошло три больших этапа. Первый - период зарождения и формирования капиталистического уклада (период первоначального накопления) до победы капиталистического способа производства. Второй этап охватывает период домонополистического капитализма и нача-

стр. 101

ло периода империализма (до первой мировой войны). Третий этап начинается с мировой войны 1914 - 1918 гг. и определяется перерастанием монополистического капитализма в государственно-монополистический с его многосторонним государственным вмешательством в экономику в интересах монополистической буржуазии.

Первый период²⁷ отличался весьма активной ролью государства в первоначальном накоплении капиталов, его вмешательством в экономику для ускорения капиталистического развития. Государство деятельно участвует в экспроприации мелких производителей и создании армии наемного труда. Путем колониальных войн и организованного грабежа, осуществляемого монопольными торговыми компаниями (Ост-индская и др.) государство способствовало образованию крупных капиталов формирующейся буржуазии. В этом же направлении действовали драконовские законы против рабочих. Перераспределению национального дохода в пользу буржуазии содействовало развитие налоговой системы и государственного кредита.

Государство активно насаждало промышленность, сначала в форме ремесла (напр., шерстяное производство в Англии), а затем и капиталистической мануфактуры. Этому служила особая характерная для периода зарождения капиталистического уклада протекционистская внешнеторговая политика (меркантилизм). От позднейшей таможенной охраны промышленности периода домонополистического капитализма ранний протекционизм (меркантилизм) существенно отличался - прямой регламентацией ввоза товаров вплоть до запрещения импорта иностранных и вывоза отечественных, установлением монополии, государственной или частной (отдельных капиталистов, компаний), на ввоз или вывоз некоторых товаров и т.п. Государство способствовало организации частных капиталистических мануфактур и для этого участвовало в образовании их капиталов и повышало их прибыли. Оно предоставляло мануфактуристам ссуды, субсидии, вывозные премии, иногда земли и здания, освобождало их от налогов, а в некоторых случаях предоставляло дешевую рабочую силу из тюрем и работных домов. Государство выдавало учредителям мануфактур привилегии на право исключительного производства данных изделий в стране на ряд лет, запрещая одновременно их ввоз из-за границы, и создавало таким образом для новых мануфактурных производств монопольное положение.

Государство и само выступало в качестве крупного предпринимателя. Как феодальный владелец горнорудных земель оно организовывало горнозаводские предприятия, а для своих военных нужд - оружейные, пороховые и т.п. мануфактуры. При отсутствии частных учредителей государство само организовывало и вело крупные мануфактуры: шерстяные, шелковые, фарфоровые и т.д. (королевские мануфактуры во Франции XVII-XVIII веков). Для сохранения крупных мануфактур обанкротившихся владельцев государство забирало их в свое управление или собственность.

В целом весь период становления капитализма характеризуется направленным на ускорение этого становления интенсивным государственным вмешательством в экономику и огромной затратой государственных средств. Такая направленность в этот период характерна для всей экономической политики в целом. Общие ее меры проникаются теми же государственно-капиталистическими методами, тесно сближаются с самим государственным капитализмом и наравне с государственным капитализмом направлены на преодоление препятствий развитию капитализма, на его ускорение.

Все же общие меры государственной экономической политики и на данном этапе не совпадают с собственно государственным капитализмом, существенно отличаясь от него по крайней мере в двух отношениях. Во-первых, эти общие меры служили интересам значительной части формирующейся буржуазии или крупных ее слоев, государственный же капитализм - интересам более узких групп, иногда даже отдельных капиталистов. Во-вторых, общие меры с государственно-капиталистической направленностью были в ту эпоху типичны почти для всех стран Западной Европы, государственный

стр. 102

капитализм же в таких ведущих тогда странах, как Нидерланды и Англия, имел ограниченный характер. Эти две страны опережали всех размахом колониального грабежа и, соответственно, первоначального накопления капиталов. Поэтому в них отпадала необходимость в государственном финансировании частных капиталистов. Государство могло здесь ограничиться созданием и поддержкой монопольных колониальных компаний, созданием привилегированного Английского банка и т.п. Напротив, в остальных европейских странах государственный капитализм в виде государственных мануфактур и поддерживаемых частных предприятий получил большое распространение и сохранялся во Франции почти до конца XVIII в., в Австрии, Пруссии и других германских государствах - до второй четверти XIX века.

С победой на Западе капиталистического способа производства, и особенно с приходом к власти крупной буржуазии, непосредственное государственное вмешательство в экономику государственно-капиталистическими методами резко сокращается. В условиях развивающегося по восходящей линии капитализма у крупной западноевропейской буржуазии складывается представление, что ее коренным интересам отвечает полная свобода буржуазных отношений. Выступая против остатков феодализма в деревне, против цехового строя в городе и против остатков меркантилизма, ставших препятствием для капиталистического развития, буржуазия отстаивает "свободу" капиталистической эксплуатации (полную свободу предпринимательской деятельности, неограниченную свободу конкуренции и т.д.), с которой объявляется несовместимой вся система прежней государственной "опеки".

Государству отводится теперь прежде всего роль военно-полицейского "сторожа" устоев капитализма, подавляющего эксплуатируемые классы и отстаивающего вовне не только политические, но и внешнеэкономические интересы буржуазии (внешнеторговая и колониальная политика). В зависимости от соотношения уровней промышленного развития своей страны и других государств буржуазия выступает то за "свободу торговли" (Англия в XIX в.), то, напротив, за таможенную защиту от иностранной конкуренции (другие страны Западной Европы, США). Внешнеэкономическое значение государства в эксплуатации колоний расширяется, проявляясь в активной поддержке новых форм эксплуатации колоний экономическими средствами и в воздействии на экономику колоний, вызывающем ее уродливое приспособление к интересам индустриального развития метрополии²⁸. При ликвидации старых монопольных компаний сохраняются (и распространяются и на новые отсталые страны) методы военного грабежа. Как показала франко-прусская война, когда, ограбив Францию на пять миллиардов франков, Германия с их помощью совершила скачок в своем капиталистическом развитии, грабеж этот мог быть направлен не только на колонии.

Внутри же страны теория и практика экономической политики отходят от прежних методов непосредственного вмешательства в экономику и особенно - от интенсивной поддержки отдельных предприятий или узких групп капиталистов. Такая узко направленная государственная "опека" внутри страны в условиях домонополистического капитализма свободной конкуренции на Западе отвергается. В экономической политике доминируют такие общие меры, которые отвечают общеклассовым интересам крупной буржуазии. Непосредственная хозяйственная деятельность государства меняется в это время и в объеме, и по существу. Старые государственные предприятия, унаследованные от предшествующего периода, сохраняясь в отдельных случаях, теряют свое прежнее значение. Даже государственные военные заводы, удерживаемые дольше других государственных предприятий, свертываются по мере развития крупных частных предприятий военной промышленности. Сохраняются, расширяются и возникают новые государственные предприятия по торговле теми массовыми товарами, которые облагаются крупными косвенными налогами, - так называемые фискальные монополии. Закрепляя за собой торговлю водкой, табаком и другими аналогичными товарами, государство присваивает в продажной цене, помимо налога, и торговую при-

стр. 103

быль. Сохранившиеся в собственности государства земли, недра, леса и т.п. имущества передаются в эксплуатацию капиталистам и становятся источниками получения ренты в доход государственного бюджета. Продолжается хозяйственная деятельность, связанная с выполнением функций управления и обороны, то есть выдача военных и т.п. заказов и подрядов частным капиталистам.

Однако значение всех перечисленных видов хозяйственной деятельности государства в масштабах развитого капиталистического хозяйства второй половины XIX в. становится в западных странах весьма скромным. Государственно-капиталистическое хозяйство не может сколько-нибудь влиять на общий рост капитализма или же на обогащение крупной буржуазии. Сильное обогащение ее влиятельных групп начинается лишь в конце XIX в. с ростом милитаризма - предвозвестником наступления новой монополистической эпохи.

Периоду домонополистического капитализма в странах Западной Европы и США свойственны и новые проявления государственного капитализма. Они вызываются распространением парового транспорта, расширением средств связи, ростом городов и их благоустройства.

Строительство железных дорог требует вложения крупных капиталов. Большие магистрали, не только во время длительного строительства, но нередко даже в первые годы эксплуатации не дают еще чистого дохода. Сооружение железных дорог и железнодорожные тарифы оказывают крупное влияние на экономику страны. Поэтому строительство и эксплуатация их нуждались как в известной финансовой помощи со стороны государства, так и в некотором государственном регулировании. Строительство дорог государством было редким явлением и вызывалось нерентабельностью эксплуатации дорог, прокладываемых в еще не развитых районах, либо дорог стратегического назначения. По тем же причинам или вследствие банкротства частных обществ возникала практика эксплуатации железных дорог государством. Финансовая поддержка крупных предприятий морского транспорта была частной задачей, связанной со всей внешнеторговой и валютной политикой.

Почта раньше всего, как отмечал Энгельс, созрела для обобществления ее капиталистическим государством, то же самое происходило с новыми видами связи (телеграф)²⁹. Предприятия городского благоустройства, как правило, становились не государственными, а коммунальными, и то не полностью и не во всех странах. Необходимость регулирования денежного обращения в масштабе всей страны и финансово-технические потребности казначейства вели к созданию привилегированных центральных банков - с монопольным правом выпуска банкнот и сосредоточением всех кассовых операций и средств казначейства. Тем не менее центральные банки почти всех стран Запада оставались до первой мировой войны частными акционерными обществами, подчиненными известному надзору со стороны государства.

Таким образом, своеобразие государственного капитализма на Западе на втором этапе (в период домонополистического капитализма) заключалось в следующем:

1) в одной своей части государственный капитализм представлял собой остаточные явления, связанные с выполнением общих функций государственных (некоторые государственные заводы, военные заказы и т.п.) или чисто финансовых (финансовые монополии, рентные доходы от государственных земель, лесов, недр и т.п.);

2) в новой своей части государственный капитализм был непосредственно связан с общими мерами экономической политики, развитием путей сообщения, средств связи, организацией денежного обращения и т.д.). При этом государственный капитализм в новых сферах был подчинен целям, которым служат указанные меры, то есть обеспечению общих условий капиталистической эксплуатации;

3) однако главное заключается в качественном изменении государственного капитализма: государственный капитализм перестает служить ускорению

стр. 104

капиталистического развития. После утверждения капиталистического способа производства эта его историческая функция стала на Западе ненужной.

Необходимо отличать государственный капитализм как непосредственную хозяйственную деятельность государства от использования этой деятельности в целях экономической политики. На первом этапе развития на Западе государственного капитализма хозяйственная деятельность и государственно-капиталистическая политика тесно связаны. Сама организация государственных предприятий диктуется государственно-капиталистической политикой. Напротив, в период домонополистического капитализма хозяйственная деятельность государства (как подсобная к общим его функциям и к общим мерам экономической политики) почти не используется в государственно-капиталистических целях. Отчетливым признанием этой перемены является стремление государства поставить во главу угла не поддержку частных предпринимателей, а свои собственные чисто хозяйственные интересы³⁰.

Государственный капитализм как непосредственная хозяйственная деятельность государства в изменившемся ее качестве имел в XIX в. весьма неодинаковое распространение. Наименьшим оно было в Англии и США, наибольшим - в Германии, да и там это распространение наблюдалось лишь в конце 1870-х годов и объяснялось, как показал Энгельс (см. выше), не экономической необходимостью, а чисто политическими и финансовыми соображениями укрепления реакционного прусского государства. В Англии железные дороги строились без государственной помощи и оставались частнокапиталистическими предприятиями вплоть до 1940-х годов. В США они до сих пор еще все являются частными. Но еще характернее то, что там и телеграфно-телефонная связь, и значительная часть городского обслуживания и сегодня еще представлены частнокапиталистическими предприятиями. То, что США и Германия были двумя крайними полюсами государственного капитализма Запада во второй половине XIX в., сказывается и в последующей истории обеих стран³¹. Германия стала во время первой мировой войны страной с наивысшим развитием государственно-монополистического капитализма, значительно опередив в этом отношении США. США и на современном высоком уровне государственно-монополистического капитализма остаются страной с относительно меньшим распространением государственной собственности.

(Продолжение следует)

Примечания

1. МАРКС К., ЭНГЕЛЬС Ф. Соч. Изд. 2-е. Т. 23, с. 319.

2. Там же, т. 37, с. 420.

3. Там же, с. 416 - 417.

4. Там же, т. 19, с. 177, 179, 221 - 222; т. 34, с. 256.

5. Там же, т. 34, с. 255 - 256.

6. Там же, т. 19, с. 179 - 181.

7. Там же, т. 34, с. 255 - 256; т. 19, с. 222.

8. Там же, т. 38, с. 264.

9. Там же, с. 313 - 314.

10. Там же, с. 398 - 399.

11. ЛЕНИН В. И. Л. Н. Толстой и современное рабочее движение. В кн.: ЛЕНИН В. И. Поли, собр. соч. Т. 20, с. 38.

12. Там же. Т. 43, с. 222.

13. См.: там же, т. 27, с. 369 - 370; т. 34, с. 191 - 192; т. 33, с. 49 - 50. Отметим, что в отличие от этого явления периода империализма государственные монополии доимпериалистического периода выражали недостаточность накопления и централизации капиталов. Поэтому государственные монополии доимпериалистического периода (наравне с узаконенными частными) были историческими предшественниками акционерных обществ, а не более высокой формой централизации капиталов, какой стала государственная монополия в период империализма.

14. ПЕВЗНЕР Я. А. Монополистический напитал Японии ("дзайбацу") в годы второй мировой войны и после войны. М. - Л. 1950, с. 8 - 26.

стр. 105

15. ШНЕЕРСОН А. И. Подчинение буржуазного государства монополиям. М. 1956, с. 7 - 19.

16. Государственная собственность в странах Западной Европы. М. 1961, с. 4 - 31.

17. ТАРНОВСКИЙ К. Н. [Рец. на кн.: ГИНДИН И. Ф. Государственный банк и экономическая политика царского правительства. М. 1960] - Вопросы истории, 1962, N 7, с. 130.

18. ДАЛИН С. А. Государственный капитализм в эпоху домонополистического капитализма. - Малая советская энциклопедия. Изд. 5-е. Т. 3. М. 1959, стб. 46; ЕГО ЖЕ. Военно-государственный монополистический капитализм в США. М. 1961, с. 11.

19. См. Государственный капитализм в странах Востока. М. 1960 (особого внимания заслуживает здесь "Введение" А. И. Левковского); БРАГИНА Е., УЛЬРИХ Ю. Государственный капитализм в промышленности стран Востока. М. 1961; ВАСИЛЬЕВ И. В. Государственный капитализм в современной Бирме. М. 1961; ЛЕВКОВСКИЙ А. И. Особенности развития капитализма в Индии. М. 1963, гл. X-XI; РОЗАЛИЕВ Ю. Н. Особенности развития капитализма в Турции. М. 1962, гл. 5, 8; ШЕРЕМЕТЬЕВ И. К. Государственный капитализм в Мексике. М. 1963. Позднее последовали такие работы, как: МАЛЯРОВ О. В. Концентрация капитала и производства в Индии. М. 1968, гл. 2; ТЮЛЬПАНОВ С. И. Очерки политической экономии: Развивающиеся страны. М. 1969, гл. 6, 8; ЯШКИН В. А. Государственный капитализм и воспроизводство в Индии. М. 1970; и ряд других.

20. ПЕВЗНЕР Я. А. Государственно-монополистический капитализм в Японии после второй мировой войны. М. 1961, с. 47 - 48.

21. Там же, с. 49.

22. БОВЫКИН В. И., ГИНДИН И. Ф., ТАРНОВСКИЙ К. Н. Государственно-монополистический капитализм в России. - История СССР, 1959, N 3, с. 89, 113.

23. ЛЕВКОВСКИЙ А. И. Особенности развития капитализма в Индии, с. 518.

24. В этом его принципиальное отличие (несмотря на внешнее сходство некоторых проявлений) от современного государственно-монополистического капитализма. Последний является результатом огромной концентрации производства, накопления капиталов, их централизации, смены свободной конкуренции монополией и соединения силы монополий с силой государства в единый механизм, служащий интересам монополий.

25. Этот исторический смысл госкапитализма не меняется от того, что в конкретной исторической обстановке он тактически может слабо или вообще не использоваться в указанных целях.

26. Иначе обстоит дело в эпоху империализма. Монополистический капитализм перерастает в государственно-монополистический капитализм, который проникает собой всю экономическую политику, доводит до предела государственное вмешательство в экономику, наполняет новым содержанием старые и находит новые формы такого вмешательства.

27. Теоретическую основу для понимания роли и характера государственного капитализма на первом этапе дает 24-я глава 1-го тома "Капитала", для второго этапа - рассмотренные выше высказывания Энгельса. Фактические данные по первому и второму этапам содержатся в упомянутых работах А. И. Шнеерсона, Е. Л. Хмельницкой, С. А. Далина. Ряд конкретных данных можно найти и в русской буржуазной литературе, по первому этапу - в особенности в многократно переиздававшемся труде: КУЛИШЕР И. М. История экономического быта Западной Европы. Т. 2. М. - Л. 1931, гл. XI-XIII, XXIV.

28. См. об этом, в частности: ЛЕВКОВСКИЙ А. И. Ук. соч., с. 22 - 52.

29. "Эта необходимость превращения в государственную собственность наступает прежде всего для крупных средств сообщения: почты, телеграфа и железных дорог" (МАРКС К., ЭНГЕЛЬС Ф. Соч. Т. 19, с. 222).

30. Принципиальное различие между государственно-капиталистическим использованием государственных предприятий и коммерческим подходом к их деятельности достаточно проиллюстрировать на одном доказательном примере. В России в течение всего периода капитализма государственные железные дороги неизменно использовались для капиталистической поддержки транспортного машиностроения. Когда Министерство финансов в 1908 г. решило ознакомиться с зарубежным опытом в этой области, российские чиновники с изумлением узнали, что французские государственные железные дороги по чисто коммерческим соображениям импортируют паровозы из Англии (см.: Российский государственный исторический архив, ф. 268, оп. 5, д. 22, л. 42 - 43).

31. Влияние "интенсивного государственного вмешательства" в экономику домонополистической Германии на ускорение формирования в начале XX в. государственно-монополистического капитализма в Германии раскрывают И. Гольдштейн и Р. Левина (ЛЕВИНА Р., ГОЛЬДШТЕЙН И. Германский империализм. Б.м. 1947, с. 91 - 96). Однако утверждение авторов, что государственные заказы имели будто бы в последней трети XIX в. решающее значение для развития германской тяжелой промышленности, вряд ли можно признать обоснованным.

Публикатор:

Постоянная ссылка для научных работ (для цитирования):

Найденный поисковым роботом источник:

Автор(ы) публикации - И. Ф. ГИНДИН:

Комментарии: