Libmonster ID: UA-10782
Автор(ы) публикации: Б. А. РЫБАКОВ

Советская общественность неоднократно отмечала юбилеи старинных городов - современников древнерусского государства. Было отмечено 1100-летие Новгорода Великого (в 1959 г.) и Смоленска (в 1962 г.). В 1947 г. торжественно отмечалось 800-летие Москвы. Приближаясь к концу XX в., мы готовимся к юбилею столицы Украины - Киева, старейшего славянского города, по имени которого ученые справедливо назвали целый период в истории русских, украинцев и белорусов "Киевской Русью" (IX - XII вв.).

Дата основания Киева требует внимательного научного рассмотрения. В Новгородской летописи эпоха легендарного князя Кия помещена под 854 годом1 . Но эта дата, отстоящая от нас на 1126 лет, никак не согласуется с имеющимися источниками и требует решительного пересмотра.

Еще в древности Киев считали "матерью городов русских", а во время феодальных усобиц середины XII в. один из киевлян восклицал: "И кто убо не возлюбит Киевского княжения, понеже вся честь и слава и величество и глава всем землям русским - Киев! И от всех дальних многих царств стекахуся всякие человецы и купци и всяких благих от всех стран бываше в нем"2 . К тому времени, когда произносились эти слова, Киев уже перестал быть "главою всех земель", но слава одного из крупнейших европейских рынков, куда "из дальних стран стекались разные купцы", держалась прочно и насчитывала тогда уже около четырех столетий. Византийцы и восточные географы, писавшие по- арабски и по-персидски, прекрасно знали красивый торговый город на горе - "Куябу", или "Куявию" (как называли они столицу Руси), знали, что там изготавливают замечательные мечи, оснащают корабли для плавания по южным морям.

Естественно, что очень давно возник интерес к тому, когда же возник этот знаменитый город. Первая русская запись об основании Киева была сделана в одной из самых древних летописей задолго до Нестора. К сожалению, она содержит краткий пересказ давней легенды без каких бы то ни было хронологических примет. Эта запись стала хрестоматийной; она известна всем еще по школьным учебникам: "И быша 3 братия; единому имя - Кый, а другому Щек, а третиему Хорив, а сестра их Лыбедь. И седяше Кый на горе, идеже ныне увоз Боричев, а Щек седяше на горе, идеже ныне зоветься Щековица, а Хорив на третией горе, от него же прозъвася Хоревица.

И сътвориша градък въ имя брата своего старейшаго и нарекоша имя ему - Кыев. И бяше около града лес и бор велик и бяху ловяще зверь. И бяху мужи мудри и съмысльни и нарицахусе Поляне. От


1 "Новгородская I летопись". М. 1950, стр. 104.

2 "Полное собрание русских летописей" (ПСРЛ). Т. IX. СПБ. 1862, стр. 202. (1155 год).

стр. 31


них же суть поляне Кыеве и до сего дьне"3 . Указания на топографию Киева ("идеже ныне...") сделаны, очевидно, составителем летописи 1073 г., любившим такие примечания4 .

Политическое соперничество молодого Новгорода с древним Киевом привело в XI в. к тому, что под пером новгородских летописцев, стремившихся поставить свой город в самых истоках русской государственности, время основания Киева было определено непомерно поздней датой - 854 годом5 . Вероятно, таким же враждебным Киеву людям принадлежит и та пренебрежительная этимология названия города, которую успешно опроверг летописец Нестор: "Ини же несведуще, реша, яко Кый есть перевозьник был. У Кыева бо бяше перевоз тъгда с оноя страны Дънепра - темь глаголаху: "на перевоз на кыев"6 . Киевские историки эпохи Мономаха дали достойный отпор этим провинциальным комментаторам. Составитель киевского летописного свода 1093 - 1095 гг. открывает свое сочинение торжественным панегириком Киеву: "Яко же бысть древле цесарь Рим и прозъвався в имя его град Рим. И пакы Антиох - и бысть Антиохия... и пакы Александр - и бысть в имя его Александрия. И по мънога места тако прозъвани быша гради в имена цесарь тех и кънязь тех. Тако же и в нашей стране прозъван бысть град великый Кыев в имя Кыя"7 . Спустя полтора десятка лет Нестор произвел дополнительные разыскания, изучив современный ему исторический фольклор8 . Он сообщил ряд интереснейших данных, приближающих нас к установлению даты основания Киева: "Аще бы Кый перевозьник был, то не бы ходил Цесарюграду. Но се Кый къняжаше в роде своемь и приходившю ему к цесарю, которого не съвемы, но тъкмо о семь вемы, якоже съказають, яко велику честь приял есть от цесаря, при которомь приходив цесари. Идущю же ему вспять, приде к Дунаеви и възлюби место и сруби градък мал и хотяше сести с родъм своимь и не даша ему ту близь живущий. Еже и доныне наречють дунайти "городище Киевець". Кыеви же пришедъшю в свой град Кыев, ту живот свой съконьча; и брата его Щек и Хорив и сестра их Лыбедь ту съконьчашася. И по сих братьях держати почаша род их княженье в Полях"9 .

Лишь после этих разысканий Нестора легендарный Кий приобретает реальные черты крупной исторической фигуры. Это славянский


3 А. А. Шахматов. Повесть временных лет. Птгр., 1916, стр. 8 - 9. В Новгородской летописи эта легенда пересказана почти дословно, но с небольшим дополнением о языческих обрядах полян: "И бяху же погани; жруще (приносили жертвы) озером и кладязем и рощением, яко же прочии погани" (язычники) ("Новгородская I летопись", стр. 105). Летописной легендой интересовались все историки, писавшие о Киевской Руси. Из специальных работ следует упомянуть: М. Тершаковець. Переказ про Кия, Щека і Хорива та іх сестру Либедь ("Ювілений збірник на пошану ак. М. С. Грушевського". Київ. 1928). Автор полагает, что киевская легенда повлияла на скандинавские саги о Германарихе. Материал Тершаковца использован М. К. Каргером и М. Ю. Брайчевским.

4 М. К. Каргер. Древний Киев. Т. I. М. - Л. 1958, стр. 11 - 20.

5 "Новгородская I летопись", стр. 104. Неприемлемость такой датировки основания Киева доказывается существованием армянской версии легенды о трех братьях (Куаре, Мелтеке и Хореване) из земли Палуни, датируемой началом VIII в. (см.: Н. Я. Марр. Книжные легенды об основании Куара в Армении и Киева на Руси. "Известия Государственной академии истории материальной культуры" (ГАИМК). Т. III. Л. 1928; М. Х. Абегян. История древнеармянской литературы. Т. I. Ереван. 1948, стр. 348). Запись киевской легенды в Армении в VIII в. предполагает ее сложение на Руси в более раннее время. Контакты армян со славянами могли иметь место в конце VI в. во Фракии, где действовал Смбат Багратуни, и во время армяно-персидских войн 610 - 641 гг., в которых участвовали какие-то "русы" (см. Б. А. Рыбаков. Древняя Русь. Сказания, былины, летописи. М. 1963, стр. 27 - 28).

6 "Повесть временных лет", стр. 9.

7 А. А. Шахматов. Предисловие к Начальному киевскому своду и Нестерова летопись. "Известия" Отделения русского языка и словесности (ИОРЯС). Т. XIII, кн. 1. СПБ. 1909, стр. 264.

8 Б. А. Рыбаков. Указ. соч., стр. 29.

9 "Повесть временных лет", стр. 9.

стр. 32


князь Среднего Поднепровья, родоначальник династии киевских князей; он известен самому императору Византии, который пригласил Кия в Константинополь и оказал ему "великую честь". Речь шла, очевидно, о размещении войск Кия на дунайской границе империи, где поляне построили укрепление, но затем оставили его и во главе со своим князем возвратились на Днепр.

Драгоценные сведения Нестора прояснили многое. К сожалению, ему осталось неизвестным имя того императора, с которым Кий заключал союз. Научная добросовестность летописца не позволила ему фантазировать на эту тему (что часто делали его собратья по перу), и он признался, что имени его "не съвемы". Однако дело не безнадежно: та историческая ситуация, которая отображена Нестором, сама в себе содержит датирующие признаки10 . Приглашение славянских (антских) князей с их дружинами на византийскую службу широко практиковалось императором Юстинианом (527 - 565 гг.). Летописный рассказ о князе Кие находит почти полную параллель в повествовании византийского историка Прокопия Кесарийского, на что автором этой статьи было обращено внимание еще в 1953 году11 .

Прокопий, современник Юстиниана, писал о том, что около 533 г. один из военачальников императора, носивший славянское (антское) имя Хильбудий, был отправлен на Дунай для защиты северной границы империи, но потерпел поражение от других славян, попал в плен, а затем, по одной версии, вернулся на родину в землю антов. Вторично Юстиниан обращается к антам (приднепровским славянам) в 546 г., когда отправляет к ним посольство с предложением занять город на Дунае и оборонять империю. Анты на общем вече выбрали Хильбудия и отправили его в Царьград к цесарю12 . Не будем выяснять запутанные рассказы Прокопия о Хильбудиях, в которых много противоречий и неясностей для самого автора, но отметим, что общая схема событий в византийской хронике и в русской летописи почти одинакова: восточнославянский (антский) князь приглашен цесарем на византийскую службу.

Осведомленность императора о славянских князьях Среднего Поднепровья не должна удивлять, так как ко времени Юстиниана о "русах - народе богатырей" знали не только в Константинополе, но и на тысячу километров южнее, в Сирии, где Псевдо-Захария Ритор составил в середине VI в. свое описание кочевников причерноморских степей и их оседлых соседей ("народ рос"). В большей степени удивляет другое - каким образом знаменитый Юстиниан попал в разряд неведомых летописцу цесарей, ведь еще в XI в. в летопись (которую потом продолжил Нестор) были внесены византийские сведения о комете, появившейся в царствование этого императора: "Сице же бысть при Устиньяне цесари, звезда восия на западе, испущающа луча, юже прозываху блистаницею и бысть блистающи дней 20". Знали летописцы и последующих императоров (Маврикия, Ираклия и др.)13 . Невольно возникает вопрос: не могло ли приглашение Кия в Царьград исходить от другого, более раннего и менее известного императора? Прямого ответа на него не будет, но косвенные соображения возникают.

Обращение Византии к славянам за помощью могло иметь место лишь тогда, когда славяне уже вошли в контакт с империей. Долгое время она была отделена от славянского мира гуннами и готами. В 488 г. остготский король Теодорих увел свои войска с Балкан на запад, начавши завоевание Италии, а через пять лет при императоре Анастасии Дикоре (491 - 518 гг.) начались первые походы славян на


10 Б. А. Рыбаков. Указ. соч., стр. 30 - 36.

11 Б. А. Рыбаков. Древние русы. "Советская археология". Т. XVII. М. 1953.

12 Прокопий из Кесарии. Война с готами. М. 1950, стр. 294 - 297; Б. А. Рыбаков. Древняя Русь, стр. 34.

13 "Летопись по Лаврентьевскому списку". СПБ. 1897, стр. 161 (1065 год).

стр. 33


Византию (493, 499, 502 гг.)14 . Монеты императора Анастасия, найденные в древнейшей части Киева (Замковая гора), дополняются рядом косвенных свидетельств.

В итоге можно сделать следующий вывод: летописный рассказ Нестора о князе Кие (освобожденный от созданных эпическим законом тройственности его братьев) может быть с достаточной убедительностью отнесен не к IX в., как это сделал пристрастный новгородский книжник, а по крайней мере ко времени на три сотни лет раньше - к VI в. нашей эры. Учитывая же большую популярность императора Юстиниана в средневековой христианской литературе, можно подразумевать под "неведомым цесарем" летописца другого, более раннего императора, например, Анастасия. Дата заключения союза между князем Полян и императором Византии может колебаться в пределах 3 - 4 десятилетий, захватывая конец V и первую треть VI века.

Основание же города Киева, символизировавшее какой-то важный перелом внутри Полянского племенного союза, следует, по всей вероятности, датировать временем, предшествовавшим широкий славе Полянского князя, достигшей императорского дворца в Царьграде. В этом вопросе решающее слово принадлежит археологическим материалам, количество которых непрерывно возрастает благодаря усилиям украинских ученых.

Обращаясь к данным археологии, мы должны поставить перед собой два очень важных для нашей темы вопроса: во-первых, следует выяснить, что происходило в V - VI вв. на территории будущего Киева, а во-вторых, совершенно необходимо знать историко-географическое положение Киева среди тогдашних племен Поднепровья.

Проясняя первый вопрос, следует начисто отказаться от мысли, что археологические раскопки откроют классический средневековый город с кремлем и посадом, с торговыми площадями, ремесленными кварталами и несколькими концентрами укреплений. Рождающиеся города - это не сказочные палаты, возникающие в одну ночь, будучи воздвигнуты неведомой волшебной силой. Город немыслим без той или иной порождающей его округи; он рождается как своего рода "узел прочности" этой округи. Причины и формы возникновения такого центра еще в первобытности могут быть различны и многообразны. Он может представлять собой порубежное или центральное укрепление, постоянный стан вождя, пункт сбора веча, место склада дани, племенной сакральный центр, перепутье важных дорог, место периодического торга и т. п. Чем больше отдельных признаков накопится в одной и той же точке, тем надежнее ее превращение из "узла прочности" первобытной округи в город классового общества. Не государственность первоначально создает города на пустом месте (хотя факты постройки городов феодалами известны), а сам ход исторического развития родоплеменного строя приводит к умножению таких центров и к усложнению их функций.

Государственность в ее четкой форме возникает лишь тогда, когда сложится более или менее значительное количество подобных центров, используемых для утверждения власти над аморфной массой общинников. Первичные классовые отношения зарождаются конвергентно в тех округах, где общество доросло до вычленения центров с наибольшим набором функций. С появлением государства большого масштаба процесс превращения разнородных центров в города, во-первых, ускоряется, а во-вторых, усложняется. Государство повсеместно наделяет их административно-фискальными функциями, добавляя нередко к ним и военные. Процесс, шедший ранее стихийно, теперь определяется уже государственными задачами, что приводит к известной сортировке прежних


14 "История Византии". Т. I. М. 1967, стр. 216.

стр. 34


центров: одни из них становятся настоящими средневековыми городами в социологическом смысле слова, другие превращаются в феодальные частновладельческие замки, третьи - во второстепенные "становища", или "погосты", а иные могут и вовсе заглохнуть.

Историю каждого известного нам города нужно прослеживать не только с того неуловимого момента, когда он окончательно приобрел все черты и признаки феодального города, а по возможности с того времени, когда данная топографическая точка выделилась из среды соседних поселений, стала в каком-то отношении над ними и приобрела какие-то особые, ей присущие функции. Собственно говоря, так и поступали в тех случаях, когда отмечали юбилеи Москвы, Смоленска и Новгорода. Новгород IX в. остался неведомым археологам, несмотря на 50 лет широких и систематических раскопок А. В. Арциховского, Б. А. Колчина и В. Л. Янина. Очевидно, это был тогда действительно "новый город", крепостица, поставленная на стратегически важной развилке разбойных и торговых путей. Не отвечал идеальной модели средневекового города и древний Смоленск IX века. Москва в момент первичного упоминания ее летописцем в 1147 г. была не городом, а всего лишь усадьбой боярина Степана Кучки. И тем не менее во всех трех случаях юбилеи основывались на исторических датах, отмечавших памятное потомкам событие, связанное с данным пунктом.

В отношении Киева летописная дата - 854 г. - перечеркнута историческими разысканиями Нестора и должна быть отодвинута на 300 - 400 лет назад. Нумизматические находки на территории Киева, сделанные при различных земляных работах XVIII - XX вв., показали, что здесь отложились как отдельные римские монеты, так и огромные сокровища, зарытые в землю на протяжении II - IV веков. Топографически они тяготеют к прибрежной части города, к древней пристани на Днепре (Подол, Замковая гора, овраги Глубочицы), но встречаются и на Старокиевской горе и в Печерске15 . Погребения зарубинецкого и черняховского типа свидетельствуют о том, что жителями этих мест, а следовательно, и владельцами римских монет были славяне, современники императоров Августа, Марка Аврелия, Константина Великого и многих других.

Историческое значение многочисленных киевских монетных находок значительно шире, чем только констатация торговых связей этого участка Поднепровья с Римской империей. Если мы взглянем на общую карту монетных находок римского времени в Восточной Европе, то увидим, что место будущего Киева - самая северная точка массовых нумизматических находок. Следовательно, здесь кончались какие-то южные торговые пути, - здесь, очевидно, велся широкий торг с более северными племенами, здесь среди "бора великого", вдали от опасных степняков укрывали полученные от римлян сокровища. Другими словами, место будущего Киева (носившее тогда, разумеется, какое-то иное имя) уже в первые века нашей эры выделилось из среды других, стало отметкой точкой на карте Восточной Европы. В предшествующую скифскую эпоху окрестности Киева тоже находились на порубежье, являясь северной границей праславян-сколотов16 , но тогда это пограничное положение не создавало никакого особого преимущества для северной окраины земли сколотов ("скифов-пахарей"), жизненные центры которой располагались южнее, в низовьях Роси и на Тясмине. В римское (зарубинецко-черняховское) время положение изменилось, и впервые обозначилась торговая роль киевских высот и киевской гавани на По-


15 Е. В. Максимов. Античный імпорт на Середньому Придніпров?ї в зарубинецький час. "Археологія". Т. XV. Київ. 1963; М. Ю. Брайчевский. Когда и как возник Киев. Киев. 1964. Карта на стр. 50. Датировка деятельности князя Кия 560 - 630 гг., предлагаемая Брайчевским (Указ. соч., стр. 82), бездоказательна.

16 Б. А. Рыбаков. Геродотова Скифия. М. 1979, стр. 111, карта.

стр. 35


чайне. Быть может, отдаленные эпические воспоминания о южных купцах и о ярмарках у подножия Горы и позволили летописцу Сильвестру приурочить к киевским высотам созданную им фантастическую легенду о пребывании здесь в I в. апостола Андрея?

Для эпохи исторического князя Кия (и несколько предшествующей ей) территория будущего Киева не столь богата монетными сокровищами, но не менее интересна исторически. Древности конца начала VI в. есть и на Старокиевской горе и на прилегавших к Подолу высотках вроде Замковой горы, где в мощном культурном слое были найдены монеты конца V - VI в. (императоров Анастасия I и Юстиниана). Очевидно, тогда же были впервые построены укрепления на высокой Старокиевской горе, занимавшие северо- западную часть будущего города Владимира конца X века. Ранее здесь располагались только кладбища; теперь возникла крепость, а внутри нее - большой каменный алтарь языческого святилища. Могильник простирался далеко на восток от новой крепости. В культурном слое встречена керамика типа "корчак", которая датируется концом V - VI веком17 .

* * *

Историческая роль киевских высот в V - VI вв. может быть понята только в свете тех общеславянских событий, которые разыгрались на протяжении VI, а подготавливались в предшествующем, V столетии. Речь идет о грандиозном колонизационном потоке, который хлынул в 530-е годы из славянских земель на Балканский полуостров, в пределы Византийской империи. В результате этого передвижения образовалась, как известно, третья славянская группа - южные славяне (болгары, сербы, хорваты, словене и др.).

В движении на юг, как доказывают лингвисты, принимали участие не только окраинные южные славянские племена, но и более северные, глубинные18 . Как предполагал П. Н. Третьяков, движение верхнеднепровских племен (дреговичей, кривичей, может быть, радимичей) и части среднеднепровских (древлян) на юг началось в V веке19 . Это были восточнославянские племена, наследники зарубинецкой культуры, которые в I - IV вв. постепенно продвигались на север в лесную зону, в протолитовскую, "балтскую" среду (может быть, в результате роста торговли с Римом, в которой они оказывались страдающей, эксплуатируемой стороной?). Теперь, после гуннского разгрома, в пору затишья, часть этих племен двинулась на юг и начала в V - VI вв. накапливаться на южной окраине славянского мира. По всей вероятности, это были славяне, в известной мере смешавшиеся с балтами, воспринявшие какие-то черты северной культуры. Путь этих искателей новых земель шел по Днепру, по древней магистрали, связывавшей север с югом еще со времен Геродота. А хозяином этой магистрали был Киев20 .


17 В. Д. Баран. Раннні слов?яни між Дністром і Прип?яттю. Київ. 1972; И. П. Русанова. Славянские древности VI - VII вв. М. 1976, стр. 24, 27; С. Р. Кілієвич. Археологічна карта Київского дитинця. "Археологічні дослідження стародавнього Київа". Київ. 1976, стор. 184 - 188. Исследовательница датирует керамику начиная с VI века. П. П. Толочко относит эти же материалы к концу V - началу VI в. (П. П. Толочко. Древний Киев. Киев. 1976, стр. 18).

18 С. Б. Бернштейн. Очерк сравнительной грамматики славянских языков. М. 1961, стр. 73 - 75. Автор отмечает ряд болгаро-балтийских изоглосс. После новых топонимических и археологических работ этот тезис становится прочнее, так как теперь область древних балтов рассматривается не только как земля жителей Балтики, а как широкая зона расселения балтов по всему Днепровскому бассейну, где происходило на протяжении нескольких веков смешение их со славянами. На территорию будущей Болгарии попадали славяне-анты, воспринявшие ранее, в зоне своего расселения в Поднепровье, ряд балтских языковых элементов.

19 П. Н. Третьяков. Финно-угры, балты и славяне на Днепре и Волге. М. - Л. 1966, стр. 271.

20 "История СССР с древнейших времен до наших дней". Т. I. М. 1966, стр. 353.

стр. 36


Киевские высоты запирали обширные бассейны таких рек, как Припять, Березина, Верхний Днепр, Сож, Десна, Тетерев. Все это пространство занимало около четверти миллиона квадратных километров! Все ладьи, плоты и челны- однодревки, на которых лесные жители плыли к степным черноземным просторам, должны были неизбежно пройти мимо старого торгового места у высоких берегов Днепра. Славянские князья племени Полян получали в свои руки могучее средство управления потоками разноплеменных колонистов. Из их числа могли пополняться Полянские дружины; с проплывающих лесных жителей могла взиматься некая дань - мыто. В это самое время в лесостепи Среднего Поднепровья и отчасти в прилегающих степях формируется новая археологическая культура пеньковского типа. Она складывается усилиями, с одной стороны, местного славянского населения, перенесшего войны с готами и гуннский разгром конца IV в., а с другой - прибывающих с севера колонистов, пропущенных сюда владельцами киевских гор21 .

Предположение о "таможенных сборах" в окрестностях будущего Киева подкрепляется большим количеством находок красивых бронзовых предметов, украшенных многоцветной выемчатой эмалью. Фибулы, декоративные цепи, детали питьевых рогов компактной массой встречаются на пространстве от устья Десны до Роси. Изобилие этих драгоценностей в ближайшем окружении Киева одно время наталкивало на мысль о местном их изготовлении22 , но Х. А. Моора убедительно показал их прибалтийское происхождение и широкий ареал распространения от Немана до Оки и от Финского залива до Киева23 . Учитывая активное и сравнительно быстрое колонизационное движение V в, как раз из тех славяно-балтийских областей, где бытовали вещи с эмалью, следует сделать два (не исключающих один другого) вывода: во-первых, в киевской округе могли оседать семьи северных дружинников, а во-вторых, предметы с эмалью могли быть платой (частью платы) за право прохода через землю Полян.

Главные центры "смысленных и мудрых" полян находились южнее Киева, на Роси и на Тясмине, где складывалась богатая дружинная культура, особенно проявившаяся в VI веке24 . Ее демократический полюс представлен более широкой (географически) пеньковской культурой, а дружинный, аристократический полюс - оружием, серебряными височными украшениями, пальчатыми фибулами, заимствованными в Причерноморье. Возможно, что создатели дружинной культуры Среднего Поднепровья носили имя русов, "обитавших на северо-запад от азовских амазонок"; пеньковскую культуру убедительно связывают с антами, занимавшими "неизмеримые пространства" севернее Азовского моря и атаковавшими Византию. Русский племенной союз был, по всей вероятности, прочным ядром антских земель с подвижным населением. В составе русов могли быть и потомки тех праславян, которые в свое время входили в условную "Скифию", - наибольшее количество земледельческих крепостей скифского времени находилось в бассейне Тясмина (летописной Тисмени), где впервые были обнаружены древности пеньковского типа25 .


21 Карту см.: И. П. Русанова. Указ. соч., стр. 109, рис. 38.

22 Б. А. Рыбаков. Поляне и северяне. "Советская этнография". Т. VI. М. 1947. М. 1947.

23 Карту Х. А. Моора см.: В. В. Седов. Славяне Верхнего Поднепровья и Подвинья. М. 1970, стр. 52, рис. 15.

24 Б. А. Рыбаков. Древние русы, стр. 23 - 104.

25 Восточные авторы более позднего времени пишут, что русы располагались на острове длиною в три дня пути. Есть предположение, что таким "островом" являлись земли по Тясмину, почти со всех сторон омываемые излучинами этой реки и Днепра. Расстояние от тясминской луки до устья - около 90 км, то есть точно три дня пути.

стр. 37


Как известно из летописи, поляне и русы некогда слились воедино, образовав общий племенной союз: "Поляне, иже ныне зовомая Русь". Но и во времена летописца еще знали полян, заслоненных русами: "И до сее братия (Кий, Щек и Хорив) бяху поляне... ...от нихъ же суть поляне Кыеве и до сего дьне"26 . Мы не знаем достоверно, в какое время произошло объединение киевских полян с русами (по Роси и Тясмину), но наиболее вероятной является эпоха накануне и во время балканских походов славян, когда Среднее Поднепровье было и перепутьем северных племен, и местом формирования новых союзов, и исходной точкой походов, устремленных "в тропу трояню чрес поля на горы". Консолидацию важнейших славянских племен ускоряла и внешняя опасность - появление в степях "обров" - авар, разгромивших дулебов.

Русско-полянская земля устояла и сохранила свою независимость в VI веке. Крепость близ устья Десны на днепровских высотах была исторически необходима. Князь, создавший ее, опираясь на среднеднепровские дружины полян, руси и "северы", получал известную власть над всеми теми племенами, стержневые реки которых текли к Киеву: древлянами (Ирпень, Тетерев), дреговичами (Припять, Днепр), кривичами (Десна, Днепр), северянами (Десна с Сеймом) и радимичами (Сож).

Теперь мы подходим к важному вопросу о начале государственности древней Руси и о роли Киева в подготовке этого процесса, то есть к тому самому вопросу, который Нестор поставил заголовком к своей Повести временных лет: "Откуду есть пошла Русская земля и кто в Кыеве нача первее княжити?".

Город Кия стоял на рубеже двух различных зон социально-политического развития: на юг от Киева простиралась земля Полян - Руси, могучий и воинственный племенной союз с сильным дружинным элементом, а на север от него - обширные земли более примитивных племен (тоже объединенных в союзы), поставленных в зависимость от новопостроенного города Полян. Четыре с половиной столетия спустя византийский император Константин Багрянородный подробно опишет взаимоотношения Киева с этими северными племенными союзами, где имелись, по Нестору, "свои княжения": киевский князь со всеми своими дружинами отправлялся осенью в "круговой объезд" (цесарь употребил и русское слово "полюдье") по землям Древлян, Дреговичей, Кривичей и Северян. Прокармливаясь всю зиму за счет местного населения и собирая дань, киевские дружины лишь к весне, к вскрытию рек возвращались в Киев с тем, чтобы, оснастив свои ладьи, поплыть на юг в Византию, где распродавали собранную дань. Киев и здесь поставлен центром двух различных зон славянства.

Полюдье проходило, по всей вероятности, сначала по Днепру вверх, по кромке земель Древлян и Дреговичей, а в верховьях Днепра - Кривичей. Серединой пути был Смоленск (или древнее Гнездово); далее путь шел, очевидно, по Десне вниз через земли тех же Кривичей, а затем Северян27 . На всем пути полюдья, равнявшемся примерно полутора тысячам километров, должно было существовать около полусотни "становищ", где громоздкая масса участников полюдья могла бы разместиться в зимних условиях, переночевать, накормить лошадей, уложить дань, подготовить ее к отправке и т. п. Если в этих становищах хранили дань до вскрытия рек и оставляли каких-то сторожей и слуг, то стан должен был быть оборудован как крепость, небольшой острог.

Константин Багрянородный описал русское полюдье в конце его


26 "Повесть временных лет", стр. 8 - 9.

27 Карту полюдья X в. см.: Б. А. Рыбаков. Смерды. "История СССР", 1979, N 2, стр. 38, карта.

стр. 38


исторического существования: убийство Игоря древлянами и последующая реформа Ольги в середине X в. многое изменили в дальнейшей княжеской политике. Когда же мог возникнуть этот архаичный, идущий из последних веков первобытности, способ взимания дани? Письменные источники, естественно, об этом молчат. Археология показывает, что резкий перелом в организации поселений во всем Верхнеднепровском бассейне происходит в V - VI вв., в то самое переходное время, когда началось обратное колонизационное движение на юг (на юг шла, вероятнее всего, дружинная часть каждого племени) и спокойная жизнь, не требовавшая оборонительных сооружений, кончилась.

В конце V - начале VI в. наряду с прежними неукрепленными селищами в землях Кривичей, Дреговичей, Радимичей появляются укрепления, небольшие острожки; примером может служить городище Колочин на Днепре выше устья Припяти. Исследователи полагают, что эти острожки служили не для постоянного проживания в них, а лишь как убежища на случай опасности; население жило постоянно в деревнях, расположенных иногда у самого острожка или поодаль от него. Факт почти одновременного возникновения сотен укрепленных острожков на огромной территории в высшей степени примечателен - появилась какая-то опасность. Едва ли речь может идти о внешней опасности типа аварского или хазарского нашествия - здесь, в глубине непроходимых лесов и болот, появление кочевников невозможно. Вероятнее всего, эту повсеместную опасность, заставившую строить "грады" - укрепления, убежища, следует видеть в изменении социальных условий как внутри перечисленных племенных союзов, так и по соседству с ними.

Прежде всего это рост дружин и стратификация дружин по племенной принадлежности: дружины и князья мелких племен, входивших в федерацию, и дружины самой федерации, того обширного союза восьми - десяти племен, который имел и свою "столицу" и своего князя, как об этом и пишет Нестор, называя "свои княжения" у Полян, Древлян, Дреговичей, Полочан, Северы и Словен. Опасностью было появление в землях того или иного первичного племени не столько своих племенных дружинников (без ведома которых нельзя было и "град" воздвигнуть), сколько "великого князя" всех Кривичей или всех Дреговичей с дружинами с целью поборов. Эти князья племенных союзов (княжений) при переходе от высшей ступени родоплеменного строя общества к государственности должны были широко пользоваться такой полупервобытной формой, как полюдье.

Можно думать, что в древлянском княжении было свое полюдье, в кривичском - свое и т. д. Есть даже основание назвать те центры, откуда исходил и где кончался круговой объезд: это Смоленск - "град Кривичей", Искоростень - у Древлян, Полоцк - у Полочан и Волынь на Западном Буге - у Волынян-Бужан. Существовало ли уже тогда полюдье киевских князей за пределами земли Полян - Руси, мы не знаем. Военный потенциал Руси был уже в VI в. несравненно выше, чем в любом другом славянском княжении того времени. Поэтому вполне возможно, что полюдье киевских князей появилось задолго до времени Константина Багрянородного.

В русской летописи (до Нестора) есть весьма интересная и важная фраза, которая может пролить свет на более раннюю, чем эпоха Константина Багрянородного, форму киевского полюдья: летописец перечисляет народы по принципу языковой принадлежности - "Се бо токмо словеньск язык в Руси". И он действительно называет только половину восточнославянских племен. Здесь нет Тиверцев и Уличей, Радимичей и Вятичей, Кривичей и Словен (они заменены "новгородцами", но это явно позднейшая вставка). Перечень больших племенных союзов, подвластных Руси, состоит из Полян и Северы, образующих в совокуп-

стр. 39


ности "Русскую землю" в границах VI века28 . За пределами этого господствующего ядра упомянуты Древляне и Волыняне на запад и Дреговичи и Полочане на северо-запад от Киева. Очевидно, в этих двух направлениях и должно было производиться полюдье того времени, к которому относится интересная, но загадочная по своей хронологической неопределенности фраза летописи. Обширнейший из всех племенных союзов - союз Кривичей, очевидно, еще не был подвластен Киеву, не входил в состав данников Руси; только одна часть кривичских племен - Полочане включена в список.

Полюдье не могло идти по Днепру в его кривичской зоне, а должно было где-то свернуть в глубь дреговичской земли. На Днепре в его дреговичском течении есть интересные городища-острожки V - VI вв. вроде Колочина (несколько ниже устья Березины), давшего имя целой археологической культуре Верхнего Поднепровья29 . Городище на высоком мысу представляло собой острог без жилых построек, но с запасами продовольствия. Подобные крепостицы обычно рассматриваются как убежища для местного населения, но в равной мере они могли быть и "становищами" княжеского полюдья. Только дальнейшая строгая систематизация и картографирование таких острогов смогут выявить настоящую сущность этих интересных сооружений. Впрочем, быть может, не следует доискиваться какой-либо единственной функции городищ колочинского типа - они могли возникнуть как убежища в ту пору, когда княжеское полюдье впервые начало угрожать "людям", крестьянам- общинникам, и очень скоро превратиться во временные опорные пункты полюдья. Важно то, что в обоих случаях появление их связано с расцветом военной демократии и процессом рождения государственности.

Киев возникает одновременно не только с массовым продвижением на юг, с созданием мощного племенного союза Полян - Руси, но и с интереснейшим процессом создания городищ-острожков на большой территории, служивших то ли убежищами от ставших воинственными соседей, то ли укрытиями от племенных дружинников или же узловыми пунктами княжеского полюдья. Следовательно, Нестор имел право поставить в один ряд вопрос, "кто в Киеве нача первее княжити", с вопросом о становлении государственности, "како Русская земля стала есть". Не будем упрекать средневекового историка за то, что начало процесса феодализации он принял за окончательное оформление государства - он уловил то, что не всегда улавливают современные нам историки: важный переломный момент в социальной природе восточнославянского мира. Этот переломный момент он символически изобразил как основание Киева в земле Полян.

* * *

Торговый, а может быть, и таможенный пункт у киевских высот существовал задолго до постройки князем Кием "града", получившего его имя. Как назывался этот "докиевский" Киев?

Константин Багрянородный и на этот счет сообщает интересные сведения. Рассказав о том, что ладьи-однодревки сходятся к Киеву из Новгорода, Смоленска, Чернигова, цесарь пишет, что все они "собираются в киевской крепости, называемой Самбатас (Σαμβατασ)". Император хорошо знал Киев и упоминал его неоднократно, но в данном случае назвал, очевидно, какую-то часть города, связанную с рекой, гаванью, затоном. Уже высказывалась мысль: не является ли название киевской крепости Самбат древним именем торгового пункта, подступавшего (судя по находкам римских монет на Подоле) к самому Днепру? Это мог-


28 См. Б. А. Рыбаков. Древние русы, карта.

29 Э. А. Сымонович. Городище Колочин I на Гомелыцине. "Материалы и исследования по археологии СССР". М. 1963, N 108.

стр. 40


ла быть одна из небольших гор, расположенных близ Подола. Этимология слова неясна30 .

Большой интерес представляет сопоставление легенд о трех братьях - строителях города с реальной топографией киевских высот.

Конфигурация правого берега Днепра в районе Киева с его оврагами, мысами и крутобокими останцами является результатом древних размывов коренного берега как потоками Почайны и Глубочицы, так и водами древней Десны, оттеснившими воды Днепра к правому берегу. Высокий берег Днепра на территории Киева тянется с юго-востока на северо-запад, отступая от реки в том месте, где Днепр образует луку. Здесь в Днепр широким устьем впадает Почайна, представляющая собой превосходную гавань - затон. Полукруглое низменное пространство между Почайной и высоким правым берегом носило название Подола и было заселено еще в первые века нашей эры. Если смотреть на киевские высоты со стороны Почайны, то слева направо (с юго-востока на северо-запад) открывается следующая обширная панорама: на левом ее краю мыс основного киевского плато, по летописной терминологии, просто Гора. Она носила название Андреевской, или Старокиевской. Коренной берег отступает далее в глубь плато, на запад, почти перпендикулярно Днепру и образует мысы, овраги и останцы (Дитинка, Копырев конец или Клинец и др.). Овраги были использованы гончарами и кожевниками. Прямо за Подолом, окаймляя его с юго-запада, находились вытянутые в одну линию три горы: южная, ближайшая к Горе - Замковая гора (Киселевка, Фроловская гора); далее на северо-запад - Щековица, а за ней, в наибольшем отдалении от Днепра, - Лысая гора (Юрковица, Иорданские высоты).

Между этими четырьмя горами исследователи и распределяли "грады" трех героев летописной легенды. Конечно, при анализе тех приурочении, которые производились в связи с легендой о трех братьях, следует исходить из того, что двое из них могли получить свои имена от существовавших местных топонимических названий. Впервые такое предостережение сделал еще В. Н, Татищев31 . Не углубляясь в огромное количество старых работ по топографии Киева, остановимся на трудах трех советских исследователей32 . Будучи сведены вместе, мнения ученых выглядят так:

Исследователь

Град Кия

Град Щека

Град Хорива

М. К. Каргер 1958

Андреевская гора

Щековица

Гора Лысая

М. Ю. Брайчевский 1964

Андреевская гора

Щековица

Замковая гора

П. П. Толочко 1976

Андреевская гора

 

Гора Лысая


30 См.: А. И. Лященко. Киев и Σαμβατασ у Константина Багрянородного. "Доклады АН СССР", 1930, N 4, стр. 66 - 72. К двум десяткам различных толкований имени Самбата можно добавить (для будущего рассмотрения лингвистами) еще одно направление мысли: есть славянское слово XI в. "самобытие", обозначающее самостоятельность, естественность (И. И. Срезневский. Материалы для словаря древнерусского языка. Т. 3. Переиздание. М. 1958, стлб. 245 - 246).

31 В. Н. Татищев. История Российская. Т. II. М. - Л. 1963, стр. 200: "Что же имена князей от урочищ или предел вымышлены, того во многих историях с избытком видим".

32 М. К. Каргер. Указ. соч., карты в конце книги, стр. 52, 93, 112; М. Ю. Брайчевский. Указ. соч., стр. 72 - 82; П. П. Толочко. Указ. соч., стр. 15 - 22, 66 - 69.

стр. 41


Щековица не вызывает сомнения потому, что так она называлась в эпоху Мономаха ("идеже ныне зоветься Щековица"), так ее именовали в XVII в.33 , так она называется и в настоящее время.

Хоревица, с которой связали имя третьего брата, определяется различно. Ни летописной, ни более поздней традиции нет. Возможно, следует присоединиться к давнему мнению В. Б. Антоновича (поддержанному М. К. Картером и П. П. Толочко), что Хоревица - это Лысая гора. Судя по своеобразному наименованию, это была одна из тех ритуальных гор, на которых, по народному поверью, проводили свой шабаш киевские ведьмы. Рядом с Лысой горой находился огромный языческий курганный могильник34 . Хоревица, названная в армянской записи Хореан, в поздних источниках XVI - XVII вв. отождествлялась с Вышгородом35 . Теоретически это можно допустить, так как в той же армянской записи только Хореан отмечен как город, находящийся "в области Полуни" (Полян), то есть как бы в стороне от городов старших братьев. Город (или область) Хореван знает Ибн-Русте, упоминая, что здесь русы размещают пленных славян36. Но Вышгород ли это или гора Хоревица (Юрковица) в Киеве, остается неясным.

Сложнее обстоит дело с городом основного героя легенды - Кия. Не оспаривая единодушного мнения исследователей о том, что город построен на Андреевской, Старокиевской горе, где впоследствии на протяжении четырех столетий (с IX по XIII в.) находился центр жизни Киева, следует внести совершенно необходимую поправку: крепость на Андреевской горе была не первичным, а вторичным местом пребывания князя Кия. Это непреложно следует как из русской летописной записи, так и из армянской записи Зеноба Глака в "Истории Тарона".

Вглядимся внимательнее в летописный текст.

"И седяше Кый на горе, идеже ныне увоз Боричев...
И сътвориша градък во имя брата своего старейшего
и нарекоша имя ему Кыев"

37

.

Здесь совершенно ясно речь идет о двух разных ситуациях: 1. Резиденция Кия на какой-то горе близ Боричева взвоза. 2. Постройка городка во имя Кия (местоположение городка не указано). Во всей литературе об основании Киева указание летописца на "Боричев увоз" понимается как не подлежащее сомнению указание на Старокиевскую гору, где в X в. был город Владимира, а в одном из его углов археологами еще в 1908 - 1910 гг. выявлены следы небольшой крепости конца V - VII вв., справедливо сопоставляемой с "градком" времен Кия. При этом молчаливо подразумевалось, что и гора, на которой сидел Кий до постройки градка, и место, где этот градок воздвигнут, являются одним и тем же топографическим пунктом.

Обратим внимание на то, что если принять такое отождествление горы Кия и града Кия, то крайне странно будет выглядеть топографическое пояснение летописца Никона - "там, где ныне Боричев увоз". Подходит ли оно к древнейшей части Киева на Старокиевской горе? Ведь здесь находились каменные княжеские дворцы, стояла Успенская Деся-


33 Г. В. Алферова, В. А. Харламов. Крепостные укрепления Киева во второй половине XVII в. "Вопросы истории", 1979, N 7, стр. 64, схема 1695 года.

34 Языческий ритуальный характер данной горы явствует из описания событий 980 г., когда Владимир, подступая к Киеву, "обрывся на Дорогожичи, межю Дорогожичьмь и Капичемь; и есть ров и до сего дьне". Капичь, очевидно, "капищь", языческий храм. Лысая гора - соседняя с Дорогожичами, ближе к Киеву; здесь капище было вполне уместно.

35 Ф. Гиляров. Предания русской начальной летописи. М. 1878.

36 Д. А. Хвольсон. Известия о ... славянах и руссах ибн-Даста. СПБ. 1869, стр. 35, 151.

37 "Повесть временных лет", стр. 9

стр. 42


тинная церковь ("Святая Богородица"). Для того чтобы пояснить киевлянам XI в. местоположение крепости Кия, вполне достаточно было бы такого общеизвестного ориентира, как Десятинная церковь, примыкавшая вплотную к засыпанному рву древнего градка Кия. Летописец, воскрешавший прежнюю топографию Киева, именно так и поступал в других случаях, пользуясь сопоставлениями с самыми заметными городскими ориентирами. Церковь Ильи определена "яже есть над Ручаем, конец Пасынъче беседы и Козаре"; построенная Владимиром церковь в Херсонесе - как находящаяся "на месте посреди града, идеже торг деют корсуняне". Битва с печенегами в 1036 г. локализована на поле, "идеже стоить ныне святая Софья". Использована в качестве ориентира и Десятинная церковь, но с ее помощью отмечается не городок Кия, а местоположение бронзовой квадриги, привезенной из Корсуни и поставленной "за святой Богородицей". Определяя местоположение терема Ольги, летописец снова упоминает Десятинную церковь: "за святой Богородицей над горою", то есть прямо на месте древнего городка Кия.

Если бы летописец Никон, делая свои топографические примечания, хотел обозначить малый городок Кия, достоверно определенный археологами как часть Владимирова города ("за "святой Богородицей"), то он и воспользовался бы непременно указанием на хорошо знакомый киевлянам храм. Летописец же предпочел определить место первичной резиденции Кия не тем или иным городским ориентиром, а дорогой, идущей вне города, по его окрестностям. Это настолько странно, что заставляет искать эту резиденцию где-то за пределами летописного киевского кремля, там, куда может вывести Боричев увоз.

Местоположение Боричева увоза определялось в деталях различно, но после специального исследования Д. И. Блифельда можно уверенно считать его тождественным современному Андреевскому спуску, начинающемуся невдалеке от городища VI - VII веков38 . Наиболее доказательным этот автор считает сообщение грамоты 1694 г. о том, что в пользу Трехсвятительской церкви должны давать "куницу" киевляне, живущие "под горою и на горе... почав от церкви Воздвиженской даже до фортки острожской в ров Боричев по взвоз Рождественский"39 . По упомянутому выше плану Киева 1695 г.40 эта куничная дань налагалась на жителей города по обе стороны от "Киевских ворот и киевского вывода"; Боричев ров, таким образом, совпадает с современным Андреевским спуском, обходящим Андреевскую церковь с запада. Урочище Боричев упоминается в летописи под 945 г.; послы древлян к Ольге "присташа под Боричевом в лодии". При свержении идолов в 988 г. князь приказал Перуна "влещи с Горы по Боричеву на Ручай". "Ручай" протекал посреди Подола и вливался в Почайну у самого ее впадения в Днепр.

Последний раз в средневековых источниках Боричев упоминается в 1185 г. в "Слове о полку Игореве": "Игорь едет по Боричеву к святей богородици Пирогощей". Князь Игорь уезжал из Киева (где он просил помощи у великого князя) к себе в Северскую землю. Он ехал из княжеского дворца и из города вниз по Боричеву спуску к Пирогощей, находившейся посреди Подола41 . План 1695 г., на котором нанесены и дороги, помогает представить путь Игоря к Пирогощей: дорога идет от Киевских ворот вниз прямо к Замковой горе (Киселевке) и от ее южной оконечности поворачивает резко на северо-восток именно к месту быв-


38 Д. И. Бліфельд. До питания про Боричів узвіз стародавнього Киева. "Археологія". Т. II. Київ. 1948.

39 Там же, стор. 140.

40 Г. В. Алферова, В. А. Харламов. Указ. соч., стр. 64, карта.

41 М. К. Каргер и П. П. Толочко на своих планах Киева помещают Пирогощую на Подоле.

стр. 43


шей Успенской Пирогощей церкви42 . За 500 лет путь по Боричеву не изменился.

Возможно, что с именем Боричева связан не только непосредственный спуск с горы, но и дальнейший путь мимо Замковой горы через Подол к Днепру. На это намекает и упоминание пристани под Боричевом (945 г.) и последний путь идола Перуна к Ручаю и Днепру (988 г.). Возможно, что после спуска с горы ("увоза") путь по ровному месту назывался "током". Боричев ток - улица, сохранившая это архаичное наименование, идет от подножия Андреевской горы к подножию Замковой. Важно отметить, что почти во всех случаях "Боричев" (сначала "увоз", а потом "ток") связывается топографически с Замковой горой, у подножия которой Боричев путь сворачивал к Пирогощей43 .

Замковая гора, лишенная таких общеизвестных ориентиров, как Десятинная церковь или Софийский собор, могла быть обозначена летописцем для опознания ее киевлянами XI в. близостью к наезженной дороге, ведшей из княжеского кремля к пристани и соприкасавшейся с Замковой горой. Это и наталкивает на логический вывод: гора, на которой "сидел Кий" до постройки "градка", - это и есть Замковая гора. Такой вывод полностью подкрепляется наличием мощного культурного слоя на замковом плато; слой содержит как зарубинецкий горизонт с римскими монетами, так и горизонты V - XI вв. с византийскими и восточными монетами V - X вв. (начиная с фолиса императора Анастасия - 498 - 518 годы).

Замковая гора выделялась в V - VI вв. из всех киевских высот, заселенных в то время. Не касаясь совершенно никаких исторических соображений (что в данном случае даже хорошо, так как обеспечивает независимость суждений), П. П. Толочко констатирует: "Как показывают материалы, местом древнейшего поселения была Замковая гора... Не исключено, что именно она являлась тем древнейшим городским ядром-плацдармом, из которого произошло заселение окружающих возвышенностей"44 . В сочетании с приведенными выше разысканиями эта археологическая констатация приобретает особый интерес.

Продолжим анализ топогидронимики Киева. Крепостные ворота, выводящие на трассу Боричева увоза на плане 1695г., носили своеобразное название "Киевских". Обычно ворота, как и дороги, именуются в связи с тем пунктом, к которому они ведут. В московском Земляном городе, например, ворота назывались по городам: Смоленские, Тверские, Серпуховские и т. п. "Киевские" ворота в Киеве вели на Замковую гору, которую в данном случае следует понимать как "Киевскую гору". Возможно, что историческая традиция здесь преобладает над представлениями киевлян XVII в. о Подоле как основной части Киева.

Важным топографическим аргументом в пользу отождествления Замковой горы с резиденцией Кия является ручей Киянка. Он вытекает не от оврагов Андреевской горы, а много западнее - из оврага между горой Дитинкой и Копыревым концом. Течет Киянка сначала на север, омывая юго-западную часть подошвы Замковой горы, а затем, огибая Замковую гору, идет по Подолу, впадая в Глубочицу. Таким образом, основная часть течения Киянки связана с таким ориентиром, как Замковая гора. Откуда ж Киянка получила свое имя, если от градка Киева она отстоит достаточно далеко и ни истоком, ни течением с ним не связана? Ответ подсказан предыдущим: речка Киянка получила свое древнее имя от первоначальной резиденции князя, от той горы, на кото-


42 Г. В. Алферова, В. А. Харламов. Указ. соч., стр. 64, план Киева.

43 В далекой древности Боричев путь мог начинаться у Замковой горы как путь к Днепру - Борисфену. Население здесь жило уже в те времена, когда приезжавшие с юга купцы еще называли Днепр его древним скифским именем Борисфен. Не связаны ли топонимы "Боричев увоз" и "Боричев ток" с именем Днепра - Борисфена?

44 П. П. Толочко. Указ. соч., стр. 21.

стр. 44


рой Кий пребывал до постройки крепости на Горе, то есть по Замковой горе, которую теперь мы еще более уверенно можем считать первоначальным Киевом.

Замковая гора со всех сторон окружена надежными "киевскими" ориентирами: с запада и с севера ее омывает Киянка, несомненно связанная с Кием, а с юга и востока к ней подходит тот Боричев путь, при помощи которого летописец Нестор в 1070-е годы обозначил местоположение горы, где в свое время "седяше Кый". Керамика корчаковского типа, ранние формы которой датируются концом V - VI в.45 , и византийские монеты конца V в. определяют время возобновления жизни на "Киевой горе". Таким образом, историко-топографические разыскания позволяют уверенно отождествлять первоначальную резиденцию Кия (а может быть, и его предков?) с Замковой горой (Киселевкой, Фроловской горой). Она на какой-то отрезок времени предшествует постройке городка на Андреевской горе.

Не противоречит ли мысль о двух разных резиденциях Кия летописному свидетельству? Рассмотрим его текст с этой точки зрения. Первый этап: Кий находится на горе, где во времена летописца (середина XI в.) проходил "увоз Боричев"; Щек - на горе, носившей и во времена летописца название "Щековица"; гора Хоревица названа по третьему брату. Второй этап: построен городок во имя Кия; около крепости - "лес и бор велик", где охотились на зверей. По смыслу легенды, три горы трех братьев были неукрепленными. Близ новопостроенного градка был лес, о котором нет речи при описании трех гор. Очевидно, крепость Кия находилась в ином месте, чем три горы.

Значительно более определенные данные мы получим, если обратимся к той армянской записи киевской легенды, на которую впервые обратил внимание Н. Я. Марр. В этой записи Зеноба Глака (VII - VIII вв.) два этапа строительства выражены четко. Первый этап: царь дал власть трем сыновьям Деметра и Гисанея: "Куару, Мелтею и Хореану"; "Куар построил город Куары и назван он был Куарами по его имени. А Мелтей построил на поле том свой город и назвал его по име-


45 И. П. Русанова. Указ. соч., стр. 24 - 27.

стр. 45


ни Мелтей. А Хореан построил свой город в области Палуни и назвал его по имени Хореан"46 . Второй этап: "И по прошествии времен, посоветовавшись, Куар и Мелтей и Хореан поднялись на гору Каркея и нашли там прекрасное место с благорастворением воздуха, так как были там простор для охоты и прохлада, а также обилие травы и деревьев. И построили они там селение и поставили они двух идолов: одного по имени Гисанея, другого по имени Деметра"47 .

К отмеченным Марром совпадениям (три брата, три города, лес и охотничьи угодья на новом месте) можно добавить еще одно: Зеноб Глак говорит о постановке на новом месте двух идолов, а мы знаем благодаря раскопкам В. В. Хвойко, что именно в городке Кия на Андреевской горе в его средней части были обнаружены еще в 1908 г. два языческих жертвенника; один из них простой, цилиндрический, а другой, расположенный рядом, сложной эллиптической формы с четырьмя выступами по странам света. К сожалению, разгадать славянскую первооснову Гисанея и Деметра пока не удалось48 .

Главным выводом из сопоставления армянской и киевской записей является тот, что в первичной основе древней легенды говорилось о двух этапах жизни на киевских высотах: первоначально были заселены "Киева гора" (Замковая), Щековица и Хоревица. Имена "братьев" Кия (эпическое требование троичности) заимствованы, вероятно, от названий двух последних гор. Эта первоначальность заселения Замковой горы и Щековицы подтверждена и археологически, особенно в отношении первой из них.

Замковая гора представляет собой сильно вытянутый с юго-востока на северо- запад останец высокого берега, с крутыми обрывистыми краями, господствующий над пойменным Подолом (высота над уровнем Подола - 40 м). По своему протяжению она равняется городу Владимира на Андреевской горе, но Замковая - более узкая. По площади же (около трех га) она в 3 раза превосходит градок Кия. По своему срединному положению эта гора контролировала и гавань Почайну, и Подол, и побережье Днепра. Ее крутые склоны делали ее неприступной крепостью. Здесь, вероятно, и находились Полянские князья до постройки крепости на Андреевской горе. Замковая гора не была покинута в пору расцвета Киева, и жизнь на ней продолжалась. На ее площади, помимо монетных находок IX - X вв., была обнаружена даже какая-то кирпичная постройка, отнесенная Н. И. Петровым к X веку49 .

События V - VI вв., перекроившие карту Европы, начались где-то близ Киева, севернее его и завершились в архипелаге Эгейского моря. Киев был воротами, через которые проходили на юг дружины дреговичей, радимичей и полулитовцев - кривичей. В эти же века происходил процесс усиления дружин, консолидации славянских племен; новые волны кочевников делали опасной южную зону славянского расселения, да и сами славяне-колонисты, вливавшиеся в южные степи, были достаточно беспокойной массой.

У приднепровского славянства появился еще один центр - Киев, укрытый лесами от южных напастей и господствовавший над такой важной стратегической магистралью, как Днепр. Все перечисленное предопределило важную историческую роль Киева и выдвинуло его на


46 Н. Я. Марр. Указ. соч., стр. 280.

47 Там же. Все варианты возможности ранней записи данной киевской легенды в Армении или армянами на Балканах разобраны нами в книге "Древняя Русь. Сказания, былины, летописи".

48 К. В. Болсуновский. Жертвенник Гермеса-Световида. Мифологическое исследование. Киев. 1909, таблица 1; С. Р. Кілієвич. Указ. соч., стор. 184, план, Условный знак: Б-10, текст на стр. 186. На том же плане четко показан небольшой "градок Кия".

49 Н. И. Петров. Историко-топографические очерки древнего Киева. Киев. 1897, стр. 260.

стр. 46


главное место. Возникла потребность в создании новой крепости", и князь Кий строит эту крепость на той горе, которая господствует над всеми старыми поселениями, на горе, с вершины которой хорошо обозримо и устье Десны, и обводная старица Черторый, и далекий Вышгород, возвышающийся над Днепром. Новая крепость, возникшая на рубеже V и VI вв. н. э., невелика, она занимает всего два гектара, в ней нет еще ни ремесленных кварталов, ни торговых площадей, но, как капитанская рубка, она возвышается над старыми горами, Подолом, пристанями и позволяет управлять складывающимся государством, границы которого первоначально простирались от Западного Буга (г. Волынь близ современного Грубешова) до Северского Донца и от Роси до Полоцка, а в дальнейшем охватили все восточнославянские племена, предков украинцев, русских и белорусов.

У истоков древнерусской государственности "стоит мощный союз племен Среднего Поднепровья, объединивший вокруг себя десятки других племен. В этом союзе главную роль играли Поляне, слившиеся с Русью, очевидно, уже в VI в., а центром зарождавшейся государственности стали киевские высоты Полян: сначала "Киева гора" (Замковая, Киселевка), а вскоре к ней добавился и "градок Киев" на Андреевской горе, где в наши дни символично разместился Киевский исторический музей.


© elibrary.com.ua

Постоянный адрес данной публикации:

https://elibrary.com.ua/m/articles/view/ГОРОД-КИЯ

Похожие публикации: LУкраина LWorld Y G


Публикатор:

Україна ОнлайнКонтакты и другие материалы (статьи, фото, файлы и пр.)

Официальная страница автора на Либмонстре: https://elibrary.com.ua/Libmonster

Искать материалы публикатора в системах: Либмонстр (весь мир)GoogleYandex

Постоянная ссылка для научных работ (для цитирования):

Б. А. РЫБАКОВ, ГОРОД КИЯ // Киев: Библиотека Украины (ELIBRARY.COM.UA). Дата обновления: 14.02.2018. URL: https://elibrary.com.ua/m/articles/view/ГОРОД-КИЯ (дата обращения: 28.03.2024).

Автор(ы) публикации - Б. А. РЫБАКОВ:

Б. А. РЫБАКОВ → другие работы, поиск: Либмонстр - УкраинаЛибмонстр - мирGoogleYandex

Комментарии:



Рецензии авторов-профессионалов
Сортировка: 
Показывать по: 
 
  • Комментариев пока нет
Похожие темы
Публикатор
Україна Онлайн
Kyiv, Украина
1147 просмотров рейтинг
14.02.2018 (2234 дней(я) назад)
0 подписчиков
Рейтинг
0 голос(а,ов)
Похожие статьи
VASILY MARKUS
Каталог: История 
3 дней(я) назад · от Petro Semidolya
ВАСИЛЬ МАРКУСЬ
Каталог: История 
3 дней(я) назад · от Petro Semidolya
МІЖНАРОДНА КОНФЕРЕНЦІЯ: ЛАТИНСЬКА СПАДЩИНА: ПОЛЬША, ЛИТВА, РУСЬ
Каталог: Вопросы науки 
7 дней(я) назад · от Petro Semidolya
КАЗИМИР ЯҐАЙЛОВИЧ І МЕНҐЛІ ҐІРЕЙ: ВІД ДРУЗІВ ДО ВОРОГІВ
Каталог: История 
7 дней(я) назад · от Petro Semidolya
Українці, як і їхні пращури баньшунські мані – ба-ді та інші сармати-дісці (чи-ді – червоні ді, бей-ді – білі ді, жун-ді – велетні ді, шаньжуни – горяни-велетні, юечжі – гутії) за думкою стародавніх китайців є «божественним військом».
9 дней(я) назад · от Павло Даныльченко
Zhvanko L. M. Refugees of the First World War: the Ukrainian dimension (1914-1918)
Каталог: История 
12 дней(я) назад · от Petro Semidolya
АНОНІМНИЙ "КАТАФАЛК РИЦЕРСЬКИЙ" (1650 р.) ПРО ПОЧАТОК КОЗАЦЬКОЇ РЕВОЛЮЦІЇ (КАМПАНІЯ 1648 р.)
Каталог: История 
17 дней(я) назад · от Petro Semidolya
VII НАУКОВІ ЧИТАННЯ, ПРИСВЯЧЕНІ ГЕТЬМАНОВІ ІВАНОВІ ВИГОВСЬКОМУ
Каталог: Вопросы науки 
17 дней(я) назад · от Petro Semidolya
ТОРГОВО-ЭКОНОМИЧЕСКАЯ ПОЛИТИКА ЕС В СРЕДИЗЕМНОМОРЬЕ: УСПЕХИ И НЕУДАЧИ
Каталог: Экономика 
26 дней(я) назад · от Petro Semidolya
SLOWING GLOBAL ECONOMY AND (SEMI)PERIPHERAL COUNTRIES
Каталог: Экономика 
32 дней(я) назад · от Petro Semidolya

Новые публикации:

Популярные у читателей:

Новинки из других стран:

ELIBRARY.COM.UA - Цифровая библиотека Эстонии

Создайте свою авторскую коллекцию статей, книг, авторских работ, биографий, фотодокументов, файлов. Сохраните навсегда своё авторское Наследие в цифровом виде. Нажмите сюда, чтобы зарегистрироваться в качестве автора.
Партнёры Библиотеки

ГОРОД КИЯ
 

Контакты редакции
Чат авторов: UA LIVE: Мы в соцсетях:

О проекте · Новости · Реклама

Цифровая библиотека Украины © Все права защищены
2009-2024, ELIBRARY.COM.UA - составная часть международной библиотечной сети Либмонстр (открыть карту)
Сохраняя наследие Украины


LIBMONSTER NETWORK ОДИН МИР - ОДНА БИБЛИОТЕКА

Россия Беларусь Украина Казахстан Молдова Таджикистан Эстония Россия-2 Беларусь-2
США-Великобритания Швеция Сербия

Создавайте и храните на Либмонстре свою авторскую коллекцию: статьи, книги, исследования. Либмонстр распространит Ваши труды по всему миру (через сеть филиалов, библиотеки-партнеры, поисковики, соцсети). Вы сможете делиться ссылкой на свой профиль с коллегами, учениками, читателями и другими заинтересованными лицами, чтобы ознакомить их со своим авторским наследием. После регистрации в Вашем распоряжении - более 100 инструментов для создания собственной авторской коллекции. Это бесплатно: так было, так есть и так будет всегда.

Скачать приложение для Android