К настоящему времени история организационного строительства и деятельности службы военной контрразведки антибольшевистской Северной области (Белый или Русский Север) отражена в ряде публикаций¹. Однако в них недостаточно учитывается тот факт, что главной особенностью Гражданской войны на Русском Севере была военная интервенция стран Антанты², оказавшая значительное влияние и на деятельность белогвардейских спецслужб, без взаимодействия с которыми планы союзников были трудноосуществимы. При этом инициаторами подобной интеграции были местные контрразведчики. Первым идею взаимодействия контрразведывательных органов Белого Севера и военной интервенции в России озвучил начальник Военно-контрольного пункта при штабе Кольского оборонительного района, считавший, что "при изменении положения Мурманского края развитие контрразведывательной службы абсолютно необходимо"³. Эта идея поддерживалась и сотрудниками контрразведки, вселяя надежду на улучшение финансирования их деятельности: в январе и феврале 1918 г. они не получали жалования⁴, находясь под постоянным давлением со стороны членов местных военно-демократических организаций, стремившихся то ликвидировать контрразведку, то выселить ее сотрудников из занимаемых помещений⁵.

Идея контрразведчиков Белого Севера воплотилась в созданном на основе контрразведывательного пункта Военно-регистрационном бюро (ВРБ) Мурманского края. В его состав вошли и новые сотрудники: англичанин лейтенант Кольдер и француз - лейтенант Шарпантье⁶. Помимо функций борьбы со шпионажем и диверсиями на новый контрразведывательный орган была возложена задача регистрации населения края для выявления "нежелательного элемента"⁷.

Контрразведывательная деятельность ВРБ была направлена большей частью на противодействие финской разведке. Весной 1918 г. в районе Печенги по обвинению в шпионаже были задержаны 11 финнов, которых под арестом отправили в Мурманск⁸. В то же время, пресекались и попытки союзнических агентов вести разведывательную деятельность на территории края без согласия Совдепа. В частности, официальная нота Мурманского Совета рабочих и солдатских депутатов обязывала британского адмирала Т. У. Кемпа "принять меры к недопущению фотографирования, зарисовки и т. п." военных объектов края⁹.

Иванов Андрей Александрович. Мурманск.

стр. 121

Оперативная работа ВРБ поддерживалась со стороны Мурманского краевого Совета рабочих и солдатских депутатов¹⁰, взявшего курс на разрыв с центральным советским правительством. Глава Мурманского Совдепа А. М. Юрьев считал невозможным защитить подконтрольный ему регион и обеспечить его всем необходимым без иностранной помощи, несмотря на официальные протесты и распоряжения СНК. В связи с этим остро встал вопрос о финансировании органов военно-морской контрразведки, официально состоявших на довольствии Морского Генерального Штаба РСФСР. В результате, в начале апреля 1918 г. ВРБ было передано под юрисдикцию краевого Совдепа¹¹.

В дальнейшем это привело к тому, что мурманские контрразведчики старались свести контакты со столицей к минимуму, при этом, тесно взаимодействуя с Архангельскими коллегами. Причем, инициаторами сотрудничества являлись архангельские борцы со шпионажем, привыкшие считать работников Мурманского ВКП своими подчиненными. Последнее обстоятельство наложило отпечаток на характер переписки между ними: фактически, она сводилась либо к отдаче распоряжений, выполнение которых в новых условиях было необязательно, либо к простому обмену информацией. Например, начальник Архангельского Военно-морского контроля М. К. Рындин уведомлял сотрудников ВРБ, что на контролируемую ими территорию были посланы иностранные диверсанты для "порчи военных судов"¹², а комиссар Беломорского военного округа А. И. Геккер даже требовал от Мурманских контрразведчиков "воспрепятствовать проникновению на Север немецких агентов, направленных в этот регион с целью помешать формированию Красной армии"¹³.

Схожие сообщения поступали работникам ВРБ и от их британских коллег. По данным союзников немецкие разведслужбы завербовали шестерых китайцев, нанятых для участия в строительстве Мурманской железной дороги; агенты получили задание ликвидировать нескольких русских и иностранных официальных лиц¹⁴. Благодаря своевременному получению этой информации, шпионы были обезврежены.

При наличии положительных примеров взаимодействия союзников, в большинстве случаев взаимоотношения сотрудников ВРБ с британскими и американскими коллегами складывались весьма непросто. Одним из главных противоречий между ними была проблема распределения обязанностей и полномочий. Например, несмотря на то, что по соглашению лидеров Совдепа с союзниками, "условия въезда и выезда в Мурманский край определяются Мурманским краевым Советом"¹⁵, данную функцию самовольно взяли на себя сотрудники спецслужб Великобритании¹⁶. Этот факт вызывал недовольство русских контрразведчиков, однако их зависимость от иностранной военной и финансовой поддержки вынуждала примиряться с таким положением дел.

В этих условиях союзники все больше расширяли вмешательство во внутренние дела края, начав подготовку антисоветского этапа интервенции. Летом 1918 г. в Мурманском крае находилось уже 13 тыс. иностранных солдат¹⁷, и начался набор добровольцев с Славяно-британский легион, где русские служили под командованием английских офицеров. Данные мероприятия вызывали протест со стороны моряков крейсера "Аскольд" и других кораблей, базировавшихся в Кольском заливе. Они открыто выражали недовольство деятельностью Юрьева, но, не обладая реальной властью, не могли повлиять на политику Совдепа. В итоге, было принято решение о физическом устранении неугодных морякам краевых руководителей¹⁸.

В начале июле 1918 г. было совершено неудачное покушение на начальника штаба Кольского укрепленного района Г. М. Веселаго, что повлекло за собой арест большинства оппозиционеров из числа "аскольдовцев". Впоследствии, некоторые сторонники установления Советской власти на Мурмане совсем иначе описывали этот эпизод: "набившая руку на диверсиях и провокациях английская контрразведка ... инсценировала покушение на ка-

стр. 122

питана 2 ранга Веселаго. Это и послужило предлогом к развертыванию широчайшей волны белого террора"¹⁹.

С ростом интервенции на Севере заметно активизировалась британская разведка, обеспечивая подготовку захвата важных в военном отношении населенных пунктов. Наибольшее внимание привлекал Архангельск, поскольку в этом городе располагался штаб Беломорского военного округа РСФСР. Именно там широкое распространение получили диверсионные и террористические акты. Сводки из Архангельска указывали на то, что "настроение красногвардейцев в связи с террором крайне нервное"²⁰. В этих условиях командование Беломорского округа во главе с Ф. Е. Огородниковым было вынуждено приступить к решению новых задач по организации противодействия вражеской агентуре. К решению проблемы привлекли работников местного Военно-морского контроля (ВМК), который был образован на основе Беломорского контрразведывательного отделения, созданного еще в период первой мировой войны и сохраненного новой властью. В итоге, к июню 1918 г. по обвинению в шпионаже красными контрразведчиками было арестовано 154 человека²¹. Однако заметных результатов это не принесло, поскольку большая часть сотрудников ВМК являлись членами подпольной антибольшевистской организации.

Подтверждение антибольшевистской направленности контрразведчиков Севера наглядно проявилось в период инспектирования работы штаба Беломорского округа членами Коллегии ВЧК летом 1918 года. Входивший в ее состав Д. Г. Евсеев отмечал, что "до сего времени даже не поставлена контрразведка"²². Сотрудниками Военно-морского контроля не было предпринято никаких активных действий по пресечению приезда в город целых групп контрреволюционных офицеров, направленных на Север по указанию офицера британской разведки Дж. А. Хилла для формирования подпольных антибольшевистских организаций²³.

В результате, 2 августа 1918 г. в Архангельске был совершен антисоветский переворот и образовано Верховное управление Северной области (ВУСО) во главе с Н. В. Чайковским. Командование Беломорского военного округа эвакуировалось в Вологду, что завершило формирование Белого фронта на Севере.

План Белого командования на военную кампанию 1918 - 1919 гг. предусматривал наступление войск Белого Севера в направлении Котласа для соединения с Сибирской армией А. В. Колчака. Однако его реализация задерживалась упорным нежеланием солдат вести боевые действия. Например, согласно рапорту командующего Онежским фронтом полковника де-Граве, на одном из участков фронта близ деревни Порог из 200 дислоцированных там солдат только 65 были готовы идти в наступление. По мнению де-Граве это было результатом ведущейся среди солдат большевистской агитации²⁴. Командующий союзными войсками генерал Ф. Пуль издал приказ, запрещавший любую пропаганду в пользу большевиков под угрозой смертной казни²⁵, но заметных изменений это не принесло.

Сложившаяся ситуация вынудила белогвардейское правительство и военное командование интервентов для поддержания дисциплины в войсках прибегнуть к услугам сотрудников северной контрразведки. Подобные решения были характерны и для других центров антибольшевистского движения, но наиболее эффективными они оказались именно в Северной области. В частности, одной из проблем Белого движения на Юге России и в Сибири была необходимость формировать свои разведывательные и контрразведывательные органы без какой-либо формальной преемственности с ранее существовавшей системой. По мнению ряда исследователей именно тот факт, что органы военного контроля в армиях А. В. Колчака и А. И. Деникина слабо использовали практический опыт и принципы формирования секретных служб Российской Империи, отрицательно сказался на качестве их работы.

Несколько иную картину можно наблюдать в антибольшевистской Северной области. Несомненно, революционные потрясения оказали опреде-

стр. 123

ленное влияние на деятельность русских спецслужб на Севере: существовавшая до февраля 1917 г. система контрразведывательного обеспечения границы России с Финляндией от Балтийского до Баренцева моря была разрушена, некоторые военно-контрольные пункты были закрыты, как Кемский²⁶, или бездействовали, как Беломорский. Тем не менее, северная контрразведка сохранилась организационно, что не было характерно для других очагов Белого движения. Претерпели изменения лишь выполняемые ей задачи.

В условиях Гражданской войны служба военной контрразведки постепенно трансформировалась в военно-политическую, что нашло отражение в изменении ее функций: помимо решения основных задач (противодействия сбору секретной информации вражеской агентурой, предотвращения терактов и диверсий), добавились такие функции, как наблюдение за политическим настроением войск и борьба с антивоенной агитацией среди солдат. Данная трансформация задач была характерна не только для Белого Севера, но и для других крупных центров антибольшевистского движения, являясь прямым следствием ликвидации органов политического сыска в период нахождения у власти Временного правительства.

Для наиболее эффективного выполнения указанных задач за основу нормативно-правового обеспечения военного контроля антибольшевистской Северной области было взято "Положение о правах и обязанностях чинов сухопутной и морской контрразведки по производству расследований", разработанное летом 1917 года. В соответствии с ним, целями Военно-регистрационной службы (ВРС) были определены: борьба с неприятельским шпионажем, охрана складов, военных объектов, путей сообщения и мест дислокации воинских частей, а также осуществление контроля перемещения населения по территории области²⁷. Таким образом, спецслужбы Белого Севера не стали идти по пути инноваций, а взяли на вооружение успешно действовавший документ, дополнив его рядом инструкций. Кроме того, утверждение данного "Положения" вполне могло быть связано с тем, что на его основании до сентября 1918 г. действовали контрразведывательные органы антибольшевистского движения в Сибири²⁸. Существенной особенностью "Положения" было значительное расширение прав сотрудников службы, позволявшие им осуществлять весь комплекс следственных мероприятий в области борьбы со шпионажем. Кроме прочего, руководство в практической деятельности данным документом способствовало налаживанию тесного взаимодействия между контрразведывательными структурами и военно-судебными органами Северной области²⁹.

После оформления нормативно-правовой базы военного контроля, следующим шагом на пути создания профессиональной службы контрразведки Белого Севера стало формирование ее центрального аппарата и системы местных подразделений. На основе Беломорского контрразведывательного отделения (КРО) в Архангельске было создано Военно-регистрационное отделение Военного отдела ВУСО, в дальнейшем переданное в подчинение военной канцелярии генерал-губернатора. Это учреждение стало центральным органом военной контрразведки Белого Севера. В подчинении у него находились Кемский, Беломорский, Чукуевский, Селецкий, Обозерский и другие контрразведывательные пункты³⁰.

Для ведения контрразведывательной деятельности в малонаселенных или удаленных районах области, где создавать самостоятельные военно-контрольные пункты (ВКП) было нецелесообразно, приходилось прибегать к услугам отдельных агентов³¹. Часто их донесения давали весьма ценную информацию. К примеру, благодаря одному из таких отчетов в ноябре 1918 г. в деревне Химанево была раскрыта подпольная большевистская организация, целью которой было "воспрепятствование размещению в деревне вооруженных интервентов"³². Помимо этого, для проведения профилактических акций в районах, не охваченных действиями агентуры, контрразведкой, как правило, использовались отряды чинов военно-контрольной команды (ВКК). Один из подобных отрядов действовал на Мурманской железной дороге³³.

стр. 124

Фактически, описанная структура представляла собой расширенный вариант организационного построения органов военного контроля России в период нахождения у власти Временного правительства. Кроме того, на Севере наблюдалась и преемственность личного состава органов военной контрразведки. В частности, Беломорское КРО из-за его удаленности от столицы с февраля по октябрь 1917 г. стало прибежищем старослужащих, уволенных из Петроградского ВМК. Многие из них составили костяк формируемого ВРБ. Обязанности главы северной контрразведки исполнял коллежский асессор М. К. Рындин, назначенный на эту должность в июле 1917 года³⁴.

Значительное влияние на кадровую политику белогвардейской контрразведки оказало принятие в июне 1919 г. "Временного положения о полевом военном контроле", разделившего все ВКП на полевые, осуществлявшие контрразведывательное обеспечение районов дислокации войск, и тыловые отделения. При этом начальниками полевых пунктов военного контроля назначались армейские офицеры, а тыловых - военные чиновники. Следует отметить, что подобная практика не была инновационной, так как еще в начальный период первой мировой войны для замещения вакантных должностей офицеров Генерального штаба на службу в армию принимались юристы, народные учителя и другие служащие³⁵.

Решение возложенных на контрразведку задач предполагало использование ее сотрудниками полного комплекса источников информации о действиях агентуры противника: донесений полицейских органов и тайных агентов; сведений, полученных от частных лиц; перлюстрации; радиоперехвата. Однако вследствие того, что параллельно с ВРС действовали еще 4 отделения союзной контрразведки (английское, французское, американское и бельгийское), возможности контрразведки Белого Севера по получению сведений из данных источников были (за исключением радиоперехвата) ограничены. В частности, из сферы ответственности военной контрразведки антибольшевистской Северной области была изъята перлюстрация. Согласно "Положению о военной цензуре в почтово-телеграфных учреждениях Мурманского края" данный вид деятельности передавался в ведение союзного военно-контрольного бюро, а главным цензором был назначен английский капитан Э. Г. Дель-Стротер. Однако работа цензорской службы не всегда приводила к заметным успехам. Самый крупный из них был достигнут летом 1919 г., когда благодаря информации, полученной из письма рядового В. Е. Ушакова, был предотвращен переход 10-й и 11-й рот 2-го Северного стрелкового полка на сторону Красной армии³⁶. Кроме того, в ведении сотрудников Союзного военного контроля (СВК) находилась выдача пропусков для передвижения по железным дорогам и побережью³⁷, что не позволяло их российским коллегам полноценно осуществлять охрану путей сообщения и прибрежных районов. Подобная организация "взаимодействия", безусловно, оказывала отрицательное влияние на развитие службы военного контроля Белого Севера, ограничивая возможности русских контрразведчиков по исполнению возложенных на них обязанностей.

Развитие службы военного контроля Белого Севера сдерживалось не только фактором иностранного военного вмешательства, но и отношением к ней местной администрации, недостаточно финансировавшей контрразведку. Например, в конце 1918 г. Мурманский ВКП вообще не получал денег, вследствие чего его работники не могли выполнять "даже элементарных заданий контрразведывательной службы"³⁸; на содержание 186 сотрудников военной контрразведки в Архангельске выделялось 28 тыс. рублей в месяц³⁹, что, к примеру, было немногим больше суммы, выделенной на содержание Мурманского таможенного надзора в составе 25 сотрудников⁴⁰. Недостаточное финансирование, кроме прочего, означало и невозможность создания на территории Северной области обширной агентурной сети, являвшейся наиболее достоверным источником информации, а значит эффективной мерой в борьбе со шпионажем. Кроме того, недофинансированность предопределила и недостаточное развитие внешней контрразведки: подобная деятельность

стр. 125

велась только на территории Норвегии, куда в течение 1918 г. были направлены агенты М. Мамырев, И. Якшин, Г. Коробов и Д. Розанов⁴¹. Отсутствие на территории Советской России надежных источников информации также существенно сужало возможности контрразведки Белого Севера.

Вышеприведенные недостатки в организации контрразведки Белого Севера позволяют сделать вывод, что члены Верховного управления и военное командование Северной области уделяли недостаточное внимание развитию контрразведки, не в полной мере осознавая значение данной структуры в процессе формирования Белой армии на Европейском Севере России. Последствия данных просчетов не замедлили сказаться.

Угрозу "внутренней безопасности" Северной армии в ходе Гражданской войны представляла антивоенная пропаганда, ведение которой было определено как одна из задач советской VI армии⁴². Призывы белогвардейских солдат к неподчинению офицерам, а также отказу от ведения боевых действий проводилась не только агентурой Красной армии, но и членами подпольных большевистских организаций. В общей сложности к концу 1918 г. на территории антибольшевистской Северной области действовало около 100 штатных агитаторов, основной задачей которых была организация переброски агитлитературы в тыл войск антибольшевистского Севера⁴³. Кроме того, подпольные организации использовались и для проведения разведывательных акций на Белом Севере, что поощрялось командованием VI армии⁴⁴.

Данные факты были известны военному командованию белогвардейцев и интервентов. Английский генерал Э. Айронсайд, зная о наличии большевистских агентов в Архангельске, указывал на то, что отсутствие на севере непрерывной линии обороны способствовало проникновению агитаторов на территорию Северной области⁴⁵. По заявлению Г. Е. Чаплина, одной из причин недовольства союзного командования правительством Н. В. Чайковского была неспособность наладить в области борьбу с антивоенной агитацией⁴⁶. В итоге, 6 сентября 1918 г. ВУСО было свергнуто и заменено Временным Правительством Северной области (ВПСО).

После сентябрьского переворота активность военного контроля серьезно возросла. В целях поимки большевистских агентов из местного населения сотрудники ВРС стали арестовывать их родственников, проживавших на территории Белого Севера⁴⁷, освобождать большевистски настроенных крестьян для выявления их сообщников или просто неблагонадежных лиц⁴⁸. Немаловажную роль в активизации деятельности военного контроля сыграло назначение на пост командующего русскими войсками на Севере генерал-майора В. В. Марушевского, начавшего борьбу с большевистской агитацией "тяжелыми репрессивными мерами и введением военных судов, со всеми последствиями производства дел в этих судах"⁴⁹.

Принятые меры повлекли за собой рост репрессивной составляющей в работе сотрудников северной военно-регистрационной службы. Вот как это описал управляющий отделом внутренних дел ВПСО В. И. Игнатьев: "Особенно безобразничали офицеры так называемых контрольных пунктов - отделений на местах контрразведки - пьянствовали, арестовывали крестьян, избивали, истязали, издевались над арестованными социалистами"⁵⁰. А вот как отзывался о методах дознания контрразведчиков председатель Архангельской губернской земской управы П. П. Скоморохов: "Помещение военного контроля. Допрос нескольких солдат, допрашивают офицеры военно-регистрационной службы. Требуют назвать определенные фамилии. Солдаты не знают. Ругань. Беспощадное битье. ... Окровавленных и истерзанных, одних выводят, других вытаскивают"⁵¹.

Следует признать, что применение офицерами военного контроля жесткости было вынужденной и распространенной мерой: во-первых, в результате неспособности контрразведчиков Северной области переориентировать свою деятельность на противостояние антивоенной пропаганде, опыта борьбы с которой у них не было; во-вторых, причины такого поведения контрразведчиков лежат в области психологии "белого движения" (усталость от

стр. 126

первой мировой войны, бытовая изнанка боевого героизма и внутренние противоречия антибольшевистского лагеря)⁵²; в-третьих, применение контрразведки, как инструмента "белого террора" было характерно и для других центров антибольшевистского движения, например, работе контрразведки вооруженных сил юга России (ВСЮР)⁵³. Кроме того, эти меры принесли результаты: в марте 1919 г. был арестован глава архангельских большевиков К. И. Теснанов; в течение следующих двух недель были схвачены и остальные активные члены подпольной группы, - фактически, контрразведке удалось обезглавить большевистскую организацию в Архангельске⁵⁴.

Несмотря на очевидность успехов в деятельности контрразведки, они оказались запоздалыми, поскольку большевистская пропаганда уже значительно распространилась и стала находить отклик в солдатской среде. В итоге, весна 1919 г. стала временем массовых арестов распропагандированных солдат. Во второй половине марта военными властями были получены сведения о существовании в Архангельске подпольной солдатской организации, настроенной пробольшевистски, в том числе и среди контрразведчиков. Были задержаны, и впоследствии расстреляны, чины ВКК Пухов и Шереметьев, а также солдаты 1-го Северного стрелкового полка и 1-го автомобильного дивизиона Глазунов и Сывороткин⁵⁵. По обвинению в шпионаже в пользу Красной армии в начале апреля были арестованы и приговорены к смертной казни старший унтер-офицер И. Склепин и гражданин П. Каминский. Вместе с ними за подготовку перехода воинской части на сторону красных были арестованы и осуждены солдаты 2-го отдельного артиллерийского дивизиона Н. Поздеев и А. Прудов⁵⁶. Кроме того, в Селецком районе был раскрыт заговор в 7-м Северном полку⁵⁷.

Деятельность военного контроля уже не могла предотвратить развал Северной армии. Первый случай массового перехода солдат на сторону Красной армии произошел в апреле 1919 г., когда на их сторону перешли с оружием в руках 300 бойцов 3-го Северного стрелкового полка. Этот случай показал, что войсковая контрразведка перестала справляться с большевистской пропагандой. В июле 1919 г. произошло восстание солдат 8-го Северного стрелкового полка в Пинеге и восстание Дейеровского батальона славянобританского легиона, а 5-й Северный стрелковый полк перешел на сторону Красной армии почти в полном составе⁵⁸.

Солдатские бунты помимо снижения дисциплины в войсках имели и другие последствия. В июле 1919 г. Мурман начали покидать войска интервентов. Отчасти это было связано с обострением политической ситуации на Западе, отчасти - с поражениями Белых армий. Первыми ушли с Севера американские, французские, итальянские и сербские части. Последними, в октябре 1919 г., эвакуировались англичане.

Одним из следствий окончания иностранной интервенции на Русском Севере стала ликвидация СВК - организации, серьезно сдерживавшей развитие военно-регистрационных органов Белого движения. Это позволило сотрудникам русских контрразведывательных учреждений более эффективно выполнять свои обязанности. В частности, чины ВРС теперь могли арестовывать лиц, заподозренных в шпионаже, но ранее находившихся под защитой интервентов. К примеру, бывший комиссар Мурманского Совдепа В. Л. Сенкевич, принятый на службу союзниками, после эвакуации иностранных войск был задержан Мурманской следственной комиссией⁵⁹; в ноябре 1919 г. по обвинению в шпионаже из Мурманска были высланы сотрудники консульства Финляндии⁶⁰.

Устранение СВК стало главной предпосылкой реформирования системы контрразведывательного обеспечения антибольшевистской Северной области. Первым шагом на этом пути стало утверждение в июле 1919 г. генерал-губернатором Северной области К. Е. Миллером нового "Положение о военном полевом контроле", а также инструкции начальникам отделений полевого военного контроля в войсковых районах Северной области. Данные нормативно-правовые документы были утверждены с целью повышения

стр. 127

статуса военной контрразведки и эффективности ее работы, вызванной ликвидацией Союзного военного контроля, а в их основе лежали еще дореволюционные "Положения", регламентировавшие организацию борьбы со шпионажем в Российской Империи⁶¹.

Внесение изменений в нормативно-правовую базу контрразведывательного обеспечения в дальнейшем способствовало преобразованиям ВРС. Во-первых, было увеличено финансирование контрразведывательных органов. К примеру, сумма содержания Онежского ВРБ возросла на 34%⁶². Во-вторых, в структуре центрального аппарата ВРС были сформированы Общая канцелярия, Отдел дознаний и Регистрационная часть. В-третьих, по предложению Рындина на территории Северной области были созданы 9 отделений военного контроля: Архангельское, Холмогорское, Пинежское, Двинское, Онежское, Тарасовское, Железнодорожное, Мезенское, Тыловое и Мурманское. Отдельные контрразведывательные пункты (Селецкий и Обозерский) были преобразованы в отделения Полевого контроля войсковых районов⁶³. Таким образом, контрразведка антибольшевистской Северной области приобрела строгую структуру, способствовавшую налаживанию четких структурно-функциональных связей между ее отдельными элементами.

Реорганизация ВРС принесла результаты. В середине декабря 1919 г. в Мурманске были арестованы большевики-агитаторы В. Грасс, М. Филиппов, П. Антонов и С. Чехонин⁶⁴. В начале января 1920 г. был раскрыт заговор солдат Шенкурского батальона, подговаривавших офицеров к неподчинению ВПСО⁶⁵. В Архангельске был обезврежен большевистский агент, который, выдавая себя за белого офицера-перебежчика, прибыл в город для ведения разведки и пропаганды⁶⁶. 6 февраля 1920 г. контрразведка, благодаря сведениям, полученным от лежавшего в лазарете матроса, смогла раскрыть заговор в одной из морских рот Железнодорожного фронта. Целью этой подпольной группы, связанной с большевиками в 3-м Северном полку, было открытие фронта в момент наступления Красной армии. 11 заговорщиков были арестованы, но их сообщники в 3-м Северном стрелковом полку подняли восстание и перешли на сторону войск Советов. В ходе последовавшего наступления частей VI армии фронт был прорван на одном из самых важных его участков⁶⁷. Тем самым, падение Архангельска было предрешено. Город был занят частями Красной армии 19 февраля 1920 г., что вынудило членов ВПСО в срочном порядке эвакуироваться.

Известие о падении Архангельска, полученное в тот же день радиотелеграфистами Иокангской базы, стало толчком к началу вооруженного восстания в Мурманске, Александровке и других населенных пунктах Северной области⁶⁸. Сотрудники Мурманского ВКП в своих сводках и отчетах предупреждали об опасности вооруженного выступления моряков и портовых рабочих⁶⁹, но эту информацию не учли. В итоге, повстанцы относительно легко подавили сопротивление милиции и ополчения. Ими были захвачены здание штаба, вокзал, почта и радиостанция, члены белой администрации были задержаны. На территории Северной области была восстановлена Советская власть.

Бывшие работники военного контроля в большинстве были арестованы и расстреляны. К примеру, агент Мурманского ВКП в Печенге В. Данилевич была убита, оказав сопротивление при аресте⁷⁰. В Архангельске та же участь постигла и начальника военного контроля Рындина. Преемницей Военно-регистрационной службы стала образованная уездная Чрезвычайная комиссия по борьбе с контрреволюцией и саботажем. Главой нового ведомства стал К. Я. Песочников. Это положило конец деятельности спецслужб Белого движения на Европейском Севере России.

Таким образом, преемственность организационной структуры и нормативно-правовой базы органов контрразведки антибольшевистской Северной области с предшествующими контршпионскими органами в значительной степени облегчила формирование службы военного контроля Белого движения на Севере России. Тем не менее, воздействие на русскую контрразведку

стр. 128

инородных элементов в виде СВК, а также недостаточное финансирование, не позволяют считать развитие службы военного контроля на Севере единым поступательным процессом, обусловленным исключительно объективными предпосылками обеспечения безопасности. Кроме того, изменение роли и задач военной контрразведки в условиях Гражданской войны привело к снижению эффективности прежних методов борьбы со шпионажем и усилению репрессивной составляющей этой деятельности, хотя и позволившей достигнуть некоторых результатов, но все же ставшей мерой запоздалой.

Примечания

1. ИЛЬИН В. Н. Специальные службы в Гражданской войне на Севере России. 1918 - 1920 гг. В кн.: Исторические чтения на Лубянке. 2002 год. М. 2003.; ТУЧКОВ Д. И. Контрразведывательные службы Мурманского края в годы Гражданской войны и интервенции 1918 - 1920 гг. В сб.: Наука и образование - 2005. В 7 ч. Ч. 1. Мурманск. 2005; ИВАНОВ А. А. Военная контрразведка антибольшевистской Северной области. В сб.: III Ушаковские чтения. Мурманск. 2006.

2. Официальной датой ее начала принято считать 6 марта 1918 г., когда с борта английского броненосца "Глори" в Мурманске был высажен десант британской морской пехоты. Основными целями военного вмешательства иностранных держав в данном регионе были определены восстановление Восточного фронта, разрушенного большевиками, и охрана складов экспортного военного снаряжения в Мурманске и Архангельске от немцев и финнов. Борьба с большевизмом была для союзников задачей второстепенной и являлась причиной интервенции лишь опосредованно (см.: HALLIDAY E. M. The ignorant armies: the Anglo-American Archangel expedition: 1918 - 1919. London. 1961; BRADLEY J. F. N. Allied intervention in Russia. London. 1968; JACKSON R. At war with the Bolsheviks: the Allied intervention into Russia, 1917 - 1920. London. 1972; HAIGH R. H., MORRIS D. S., PETERS A. R. Unhappy landings: British-Soviet relations, the Russian civil war and interventionism 1917 - 1920. Sheffield. 1984).

3. Российский государственный военный архив (РГВА), ф. 40311, оп. 1, д. 10, л. 43.

4. Там же, л. 23, 31.

5. Там же, л. 13.

6. ГОЛДИН В. И. Интервенты или союзники? Мурманский "узел" в марте - июне 1918 года. - Отечественная история. 1994. N 6, с. 76.

7. РГВА, ф. 40311, оп. 1, д. 10, л. 44.

8. ГЕРАСИМОВ Д. А. Вопрос о финской угрозе в политике мурманских властей в первой половине 1918 года. - Наука и бизнес на Мурмане. 2003. N 3, с. 14.

9. Военные моряки в борьбе за власть Советов на Севере (1917 - 1920 гг.): Сб. док. Л. 1982, с. 124.

10. ИЛЬИН В. Н. Ук. соч., с. 3.

11. РГВА, ф. 40311, оп. 1, д. 17, л. 245.

12. Там же, л. 8.

13. Там же, д. 9, л. 80.

14. Там же, л. 35, 40.

15. МИНЦ И. И. Интервенция на Севере в документах. М. 1933, с. 11.

16. ИЛЬИН В. Н. Ук. соч., с. 7.

17. УШАКОВ И. Ф. Белый Мурманск. Становление города в 1918 - 1919 годах. - Наука и бизнес на Мурмане. 2002. N 1, с. 40.

18. Государственный архив Мурманской области (ГАМО), ф. п-102, оп. 1, д. 29, л. 128.

19. Там же, д. 28, л. 131 - 132.

20. РГВА, ф. 33987, оп. 2, д. 38, л. 59.

21. МЫМРИН Г. Е. Англо-американская военная интервенция на Севере и ее разгром. Архангельск. 1953, с. 48.

22. ИЛЬИН В. Н. Ук. соч., с. 4.

23. РОТШТЕЙН Э. Когда Англия вторглась в Советскую Россию. М. 1982, с. 82.

24. МИНЦ И. И. Ук. соч., с. 24 - 25.

25. Борьба за торжество Советской власти на Севере. Сб. док. (1918 - 1920). Архангельск. 1967, с. 52.

26. РГВА, ф. 40311, оп. 1, д. 10, л. 33.

27. Там же, ф. 39450, оп. 1, д. 151, л. 95 - 95об.

28. Там же, ф. 39617, оп. 1, д. 54, л. 19.

29. Там же, ф. 40311, оп. 1, д. 14, л. 63 - 65.

30. ИЛЬИН В. Н. Ук. соч., с. 21.

стр. 129

31. РГВА, ф. 40311, оп. 1, д. 17, л. 7, 19.

32. Северный фронт. Борьба советского народа против иностранной интервенции и белогвардейщины на Советском Севере (1918 - 1920). Документы. М. 1961, с. 44.

33. ТАРАСОВ В. В. Борьба с интервентами на Мурмане в 1918 - 1920 гг. Л. 1948, с. 151.

34. БАЖАНОВ Д. А. Структура русской морской контрразведки в 1917 году. - Новый часовой. 2002. N 13 - 14, с. 35 - 36.

35. КОРОВИН В. Н., СВИРИДОВ В. А. "Народные учителя, мелкие служащие, зажиточные крестьяне... получили статус "ваше благородие". - Воен. -истор. журнал. 2004. N 2, с. 36 - 37.

36. Борьба за установление и упрочение Советской власти на Мурмане. Сб. док. Мурманск. 1960, с. 350 - 351.

37. РГВА, ф. 40311, оп. 1, д. 10, л. 250.

38. Там же, д. 8, л. 42.

39. Там же, д. 1, л. 4.

40. ГОЛОВИН В. В. Таможенное дело на Мурмане. Мурманск. 1999, с. 101.

41. РГВА, ф. 3, оп. 1, д. 80, л. 8.

42. Там же, ф. 6, оп. 4, д. 100, л. 6.

43. КАТКОВ Н. Ф. Агитационно-пропагандистская работа большевиков в войсках и тылу белогвардейцев в период 1918 - 1920 гг. Л. 1977, с. 119.

44. РГВА, ф. 1265, оп. 1, д. 283, л. 21.

45. АЙРОНСАЙД Э. Архангельск. 1918 - 1919 гг. В кн.: Заброшенные в небытие. Интервенция на Русском Севере (1918 - 1919) глазами ее участников. Архангельск. 1997, с. 258.

46. ЧАПЛИН Г. Е. Два переворота на Севере. В кн.: Белый Север. В 2-х т. Т. 1. Архангельск. 1998, с. 67.

47. За Советский Север. Вологда. 1960, с. 158.

48. Там же, с. 172.

49. МАРУШЕВСКИЙ В. В. Белые в Архангельске. В кн.: Гражданская война в России: Война на Севере. М. 2004, с. 122.

50. ИГНАТЬЕВ В. И. Некоторые факты и итоги четырех лет Гражданской войны. В кн.: Белый Север. Т. 2. Архангельск. 1998, с. 138.

51. Ответное письмо П. П. Скоморохова генералу Е. К. Миллеру. В кн.: Белый Север. Т. 2, с. 434 - 435.

52. ГОЛДИН В. И. Россия в гражданской войне. Очерки новейшей историографии (вторая половина 1980-х - 90-е годы). Архангельск. 2000, с. 171.

53. МЕЛЬГУНОВ С. П. Красный террор в России: 1918 - 1923. Берлин. 1924, с. 11.

54. ОВСЯНКИН Е. И. Архангельск в годы Революции и военной интервенции. Архангельск. 1987, с. 196.

55. МИНЦ И. И. Ук. соч., с. 87.

56. Борьба за торжество Советской власти на Севере. Сб. док. (1918 - 1920). Архангельск. 1967, с. 59.

57. РГВА, ф. 1267, оп. 1, д. 69, л. 4об.

58. Там же, ф. 188, оп. 4, д. 364, л. 94.

59. ИЛЬИН В. Н. Ук. соч., с. 15.

60. ЛОГИНОВА О. Ю. Печенга в 1917 - 1920 годах. - Наука и бизнес на Мурмане. 2003. N 3, с. 7.

61. ИЛЬИН В. Н. Ук. соч., с. 21.

62. РГВА, ф. 40313, оп. 1, д. 1, л. 4.

63. Там же, ф. 40767, оп. 1, д. 2, л. 33.

64. Вечерний Мурманск. 17 февраля 2004 г.

65. ДАНИЛОВ И. А. Воспоминания о моей подневольной службе у большевиков. В кн.: Белый Север. Т. 2. Архангельск. 1998, с. 270.

66. Там же, с. 292.

67. ШАМБАРОВ В. Е. Белогвардейщина. М. 2002, с. 403.

68. КИСЕЛЕВ А. А., КЛИМОВ Ю. Н. Мурман в дни революции и гражданской войны. Мурманск. 1977, с. 193.

69. Борьба за установление и упрочение Советской власти на Мурмане, с. 380.

70. ГАМО, ф. п-102, оп. 1, д. 40, л. 52.

Публикатор:

Постоянная ссылка для научных работ (для цитирования):

Найденный поисковым роботом источник:

Автор(ы) публикации - А. А. Иванов:

Комментарии: