В подписях к фотографиям использованы фрагменты из воспоминаний Андрея Громыко "Памятное".

На фото: посол в США Андрей Громыко с женой. Вашингтон, ноябрь 1943 года. Фотограф: Томас Макэвой.

Мне американские города в чем-то едва уловимо напоминали наши. Я долго не мог понять существо этой странной схожести. Но потом её, кажется, обнаружил. С одной стороны, наблюдаешь разительные внешние различия в архитектуре, скажем, Москвы и Нью-Йорка. Одновременно видишь, как они одинаково воспринимают новое и отбрасывают, хотя часто Напрасно, старое. Все это осознаёшь, только окунувшись в повседневную жизнь.

На фото: Андрей Громыко, вице-президент США Генри Уоллес и посол Китая в США Вэй Тао-Минг. Вашингтон, май 1944 года. Фотограф: Джордж Скэддинг.

Немного мне встречалось людей, занимающих видное положение на политической арене США, которые мыслили не категориями сиюминутных выгод во внешней политике, а, как Уоллес, заглядывали вперед. Находясь в эпицентре политической борьбы в США, он всегда, стоял в одном ряду с теми, кто выступал за активное сотрудничество с Советским Союзом в борьбе с фашизмом, желал прочного мира по окончании войны.

фото: за столом Ялтинской конференции в Ливадийском дворце. Андрей Громыко - на заднем плане четвертый слева. Ялта, февраль 1945 года.

Когда в ходе заседания говорил Сталин - выступал он, как правило, с непродолжительными заявлениями, - все присутствующие в зале ловили каждое его слово. Он нередко говорил так, что его слова резали слух обоих лидеров западных держав, хотя сами высказывания по своей форме вовсе не были резкими, тем более грубыми - такт соблюдался. То, что заявлял Сталин, плотно укладывалось в сознании тех, к кому он обращался.

На фото: заседание Потсдамской конференции но дворце Цецилиенхоф. Андрей Громыко - крайний справа. 17 июля 1945 года.

В Потсдаме нормы протокола соблюдались. И с внешней стороны все выглядело как будто в порядке. Главы приветствовали один другого, выражали удовлетворение, что встретились. Но на заседаниях "за круглым столом" не хватало теплоты, которой требовала обстановка исторического момента, теплоты, которой ожидали и воины союзных армий, и народы всей земли, теплоты, на которую рассчитывала и память о погибших в той войне. Ведь фашизм стремился к тому, чтобы поверженный мир, распластавшись, лежал у его ног. Но получилось наоборот: люди раздавили фашистского зверя. Распластался он. Победители встретились, однако...

На фото (слева направо): леди Галифакс, жена главы британской делегации, Андрей Громыко и представитель США Сол Блум на одном из приемов на конференции в Сан-Франциско. 26 мая 1945 года. UN Photo/Greene

Президент Трумэн не почтил своим присутствием церемонию открытия конференции, хотя уже сам факт начала ее работы представлял собой явление далеко не ординарное в международной жизни. Однако, учитывая, что подобная "сдержанность" по отношению к этому форуму в условиях, когда на полях сражений еще продолжалась битва с фашизмом, могла обернуться политическими издержками, американский президент обратился к участникам конференции в Сан-Франциско в день ее открытия с приветственным посланием, в котором особо подчеркнул значимость усилий Объединенных Наций по созданию международной организации по поддержанию мира. В приветствии говорилось: "Никогда в истории не было более важной конференции или более необходимой встречи, чем та, которую мы открываем в Сан-Франциско сегодня".

На фото (слева направо): полковник Уильям Рой Ходжсон, представитель Австралии в Совбезе, и Андрей Громыко в штаб-квартире ООН в Нью-Йорке. 3 апреля 1947 года. UN Photo/x

Смешно на заседаниях выглядели главы делегаций Австралии - Герберт Эватт, Новой Зеландии - Питер Фрэзер и Канады - Кинг Маккензи. Это они, применяя всякие ухищрения, изливая потоки слов, стремились похоронить право вето. Мы знали, что этих своих верных партнеров по Британскому содружеству англичане использовали, когда сами считали неудобным для себя в открытую выходить на первый план и бороться против принципа единогласия великих держав.

На фото: посол СССР в Англии Андрей Громыко и британский премьер-министр Уинстон Черчилль на Даунинг-стрит, 10. Черчилль благодарит за 90 тысяч фунтов, переданных СССР в Британский фонд преодоления последствий наводнения. 23 февраля 1953 года. UPI Photo/Files

Черчилль, спросил:

- Нравится ли вам Лондон?

Я ответил:

- Город мне нравится, особенно теперь, когда он украшен в связи с предстоящей коронацией королевы Елизаветы II. Хорошо выглядит Пикадилли-стрит, по которой, судя по всему, должен проследовать кортеж королевы. Англичане умеют готовиться к большим торжествам.

Черчилль улыбнулся и с характерной для него в таких случаях хитрецой сказал:

- Да, Пикадилли-стрит и город выглядят в связи с предстоящим событием хорошо, красиво. Мы, англичане, считаем, что лучше пойти на значительные расходы на всякие украшения один раз в жизни своих королей и королев, чем нести эти расходы каждые четыре года, как это делают американцы в связи с выборами своих президентов.

На фото: Андрей Громыко на Московской авиационной выставке в июне 1953 года. Фотограф: Лиса Ларсен.

Из Лондона в Москву я вернулся в апреле 1953 года. На новом посту в качестве первого заместителя министра иностранных дел. СССР мне довелось проработать до февраля 1957 года. Возвращению я радовался, почувствовал, можно сказать, физически правоту известного афоризма: "Дома и стены помогают".

На фото: Андрей Громыко на открытии 12-й сессии Генеральной Ассамблеи ООН в Нью-Йорке. 17 сентября 1957 года. UN Photo/MB

Вашингтон пошел на ужесточение курса своей политики "с позиции силы", "балансирования на грани войны". Самым рьяным ее глашатаем стал государственный секретарь США Даллес, который все больше прибирал к рукам руководство американской внешней политикой, особенно когда здоровье президента Эйзенхауэра пошатнулось. Все это нашло отражение в официально провозглашенной в 1957 году "доктрине Эйзенхауэра-Даллеса".

На фото: министр иностранных дел СССР Андрей Громыко на пресс-конференции в штаб-квартире ООН. 7 октября 1958 года. UN Photo/MB

В соответствии с "доктриной Эйзенхауэра-Даллеса" США присваивали право на применение, военной силы для навязывания своего господства на Ближнем и Среднем Востоке. Доктрина предусматривала противодействие национально-освободительному движению, грубое вмешательство во внутренние дела стран и народов этих районов под предлогом борьбы против "коммунистической угрозы". И она, разумеется, находилась в резком противоречии с нормами международного права, Уставом ООН.

На фото: Андрей Громыко и Анастас Микоян (соратник Никиты Хрущева, выполнявший важные дипломатические поручения первого секретаря ЦК КПСС) на пресс-конференции в Кремле по возвращении из США. 1959 год. Фотограф: Говард Сочарек.

Пронизанная экспансионизмом политика Вашингтона, несовместимая с коренными интересами других народов мира, стала временами давать серьезные осечки. Это привело к тому, что Эйзенхауэра продолжая твердить о, необходимости для Запада в целях поддержания мира следовать политике "с позиции силы", вынужден был сделать известный крен в сторону налаживания политических контактов с СССР. Он и пригласил главу советского правительства НС. Хрущева посетить США с официальным визитом.

На фото: рукопожатие президента ФНРЮ Иосипа Броз Тито и Никиты Хрущева на 15-й сессии Генеральной Ассамблеи ООН. 26 сентября 1960 года. Андрей Громыко - крайний справа. UN Photo/Yutaka Nagata

Поворот в сторону улучшения советско-югославских отношений произошел потому, что обе стороны - и Советский Союз, и Югославия - пришли к твердому убеждению, что продолжение возникших ранее разногласий между ними наносит им большой ущерб, может доставлять удовольствие только их недругам. Последующие события подтвердили, что белградская декларация, подписанная Н. С. Хрущевыми Иосипом Броз Тито, стала крупным событием как для обеих стран, так и для Европы в целом. Те, кто был не прочь продолжать игру на сложностях в отношениях между двумя социалистическими государствами, лишились такой возможности.

На фото: президент США Джон Кеннеди и Андрей Громыко в Белом доме. Фотограф: Джозеф Шершель.

А собственно, на каком основании американское руководство считает, что кубинцы должны решать свои внутренние дела не по собственному усмотрению, а по усмотрению Вашингтона? Куба принадлежит кубинскому народу, и ни США, ни какая-либо другая держава не имеют права вмешиваться в ее внутренние дела. Всякие заявления, которые мы слышим от президента и других официальных лиц, в том смысле, что Куба будто бы представляет угрозу для безопасности США, необоснованны. Достаточно лишь сравнить размеры и ресурсы этих двух стран - гиганта и малютки, - как станет очевидной вся беспочвенность обвинений по адресу Кубы.

На фото: Андрей Громыко и постоянные представитель СССР при ООН Валериан Зорин на конференции по разоружению в Женеве. 14 марта 1962 года. UN Photo/x

Человечество нельзя заставить забыть, кто первым применил ядерное оружие для уничтожения людей. Никакой риторикой не смыть пятно позора, которое легло на тех, кто совершил это преступление. Наша страна занимает последовательную и принципиальную позицию как в целом в вопросах разоружения, так и в вопросах, касающихся ядерного оружия. Народы хорошо помнят: едва был потушен пожар войны, как Советский Союз первым поднял свой голос против этого оружия, требуя его запрещения. Уже тогда Советское государство заявило, что использование атомной энергии в военных целях несовместимо с совестью человечества. Оно выступило с предложением заключить международную конвенцию о запрещении навечно военного использования атомной энергии, переключив ее только на мирные цели.

На фото (слева направо за столом): Никита Хрущев, Андрей Громыко, Анатолий Добрынин, посол СССР в США. Напротив Никиты Хрущева - Аверелл Гарриман. Фотограф: Стан Веймен.

В шестидесятые и семидесятые годы инициативными шагами СССР во многом предопределялось заключение ряда договоров и соглашений в области ограничения гонки вооружений, в том числе ядерных. Крупным достижением явился Договор о запрещении испытаний ядерного оружия в атмосфере, в космическом пространстве и под водой (5 августа 1963 года). Подписанию договора предшествовали переговоры, состоявшиеся в Москве в июле 1963 года, в которых вместе с советским министром участвовал от США заместитель государственного секретаря Аверелл Гарриман и от Великобритании - министр по делам науки лорд Хейлшем. До последних дней Гарриман неизменно высказывался в пользу мирного сосуществования государств, выступал с осуждением враждебных проявлений в политике Вашингтона по отношению к Советскому Союзу, в том числе считал неприемлемыми оскорбительные заявления о социалистическом Строе в СССР.

На фото (слева направо): председатель Совета министров СССР Алексей Косыгин, министр иностранных дел СССР Андрей Громыко и постоянный представитель СССР при ООН Николай Федоренко на пресс-конференции в штаб-квартире ООН. 25 июня 1967 года.

Много было встреч и у меня, и у других официальных лиц СССР с представителями администрации США, на которых обсуждался вьетнамский вопрос. Перед нами стояла стена. Непробиваемая глухая стена. Она ощущалась и во время бесед с участием Алексея Косыгина и Линдона Джонсона. К концу шестидесятых годов всем, в том числе и Белому дому, стало ясно, что в джунглях Южного Вьетнама безнадежно увязла более чем полумиллионная армия американских интервентов. Не дали желаемого результата для вашингтонских стратегов ни варварские бомбардировки Демократической Республики Вьетнам, ни налеты американской авиации на, Лаос и Камбоджу.

На фото: выступление Андрея Громыко на Генассамблее ООН. 3 октября 1968 года. UN Photo/TC

Вьетнамская авантюра поставила крест на мечтах Джонсона остаться еще на один срок президентом США. С ним вместе оказалась дискредитированной и Демократическая партия, которая на президентских выборах в ноябре 1968 года потерпела поражение, в результате чего в Белом доме появился президент-республиканец Никсон. Со стороны администрации Джонсона предпринимались попытки обратиться к Советскому Союзу, чтобы он "посодействовал" США найти выход из вьетнамского тупика. Из этого, однако, ничего не получилось, так как Вашингтон явно хотел добиться невозможного - и уйти из Вьетнама, и одновременно остаться там. Позиция была бесперспективной.

На фото: Андрей Громыко приветствует министра иностранных дел Японии Кличи Аичи. Слева от Громыко - Постоянный представитель СССР при ООН Яков Малик. Штаб-квартира ООН, 19 сентября 1969 года UN Photo/ Yutaka Nagata

Японское руководство, хотя и не снимало надуманного территориального вопроса, тем не менее не ставило в прямую зависимость от его решения весь комплекс отношений между Японией и СССР. В тот период развитие наших связей нередко прерывалось вспышками антисоветизма в Японии. Решение многих вопросов двустороннего сотрудничества затягивалось по вине японской стороны, воздвигавшей различные искусственные барьеры на пути этого сотрудничества. Со временем все рельефнее начала проявляться тенденция к снижению уровня самостоятельности в японской внешней политике и усилению подчинения Японии глобальным интересам США. В Токио стали выискивать всякого рода предлоги, чтобы притормозить, а то и повернуть вспять отношения с Советским Союзом.

На фото: Брежневы и Громыко на отдыхе в Крыму в 1970 году.

В первые годы пребывания Брежнева на посту первого секретаря, а затем генерального секретаря ЦК партии он старался в какой-то мере охватывать главные вопросы положения в стране и выказывать самостоятельность суждений. Но глубоко проблем, стоящих перед партией и народом, он, не знал. Обычно полагался на суждения Совета министров, отдельных членов Политбюро и других товарищей. А выводы делал по подсказке экспертов и помощников, готовивших заранее предложения по рассматриваемым вопросам. В конце дискуссии он зачитывал то, что было подготовлено. Страшно не любил, если кто-то вносил предложение, отличное от того, которое им было читано.

На фото: Андрей Громыко, Леонид Брежнев и его врач Николай Родионов. 1973 год.

Если не считать затруднений, связанных с состоянием его здоровья, то переговоры с иностранными деятелями Брежнев вел, в общем, достойно. Отстаивал интересы Советского Союза и предложения, с которыми он выступал во время контактов с руководителями других государств.

На фото: во время советско-американской встречи на высшем уровне во Владивостоке, слева за столом - госсекретарь США. Генри Киссинджер и президент США Джеральд Форд, справа - переводчик Виктор Суходрев, Леонид Брежнев и Андрей Громыко. Уссурийск, 1974 год.

Выделю один из обсуждавшихся вопросов, который позднее стал достоянием гласности и вместе с тем по воле Вашингтона - уже после ухода Форда - стал камнем преткновения на советско-американских переговорах по ограничению стратегических вооружений. Форд и Киссинджер настойчиво добивались, чтобы СССР отказался от значительной части так называемых тяжелых межконтинентальных баллистических ракет наземного базирования. Это, конечно, нанесло бы большой ущерб интересам нашего государства и не отвечало бы принципам равенства и одинаковой безопасности сторон.

На фото: сойотская делегация на подливании Хельсинкских соглашений, в июле-августе 1975 года.

Политика СССР и его союзников в европейских делах получила выражение в ряде их предложений. Напомню, в частности, об инициативах относительно нерасширения круга участников Организации Варшавского договора и НАТО, одновременного роспуска обоих этих союзов и в качестве первого шага - ликвидации их военных организаций. Особо следует подчеркнуть совместное предложение, социалистических стран заключить договор о взаимном неприменении военной силы и поддержании отношений мира между государствами Варшавского договора и Североатлантического союза, между всеми участниками Общеевропейского совещания. Обязательство не применять никакого оружия - ни ядерного, ни обычного - не применять силу вообще помогло бы снять взаимные опасения и недоверие.

На фото (слева направо): Андрей Громыко, Леонид Брежнев, помощник Брежнева Анатолий Блат и секретарь ЦК Константин Черненко.

Брежнев не обладал творческим складом ума. Хотя у него имелись незаурядные способности в организаторском плане. Все это было широко известно. Эти способности и его умение ориентироваться в кадровых вопросах оттеняли его сильную сторону. На такие темы он мог вести многочасовые беседы. Он и Хрущев в кадровых вопросах были в известном смысле антиподам. Хрущев считал необходимым постоянно переставлять людей с одного места на другое, часто создавая тем самым хаотическое положение на отдельных участках работы. Брежнев, наоборот, даже тех работников, которых в интересах дела, в интересах страны нужно было бы освободить и заменить новыми, оставлял на своих постах.

На фото (слева направо): Андрей Громыко, Константин Черненко, Юрий Андропов на Мавзолее во время первомайской демонстрации в 1977 году.

Константина Черненко я знал на протяжении двадцати лет. Заслуживает, вероятно, внимания такой факт. Дня за три до кончины, почувствовав себя плохо, он позвонил мне: "Андрей Андреевич, чувствую себя плохо... Вот и думаю, не следует ли мне самому подать в отставку?.. Советуюсь с тобой..." С Юрием Андроповым меня связывала, как и с Л. И. Брежневым, длительная совместная работа. Кончина Андропова явилась крупной потерей для страны и партии. Как сейчас, вижу его сдержанную улыбку, слышу его голос - слабый, но ровный, спокойный. Таким Юрий Владимирович был и в больнице. Даже там он еще заглядывал в будущее и строил определенные планы.

На фото: встреча с Эрихом Хонеккером в Ялте в 1978 году.

Связи с ведущими деятелями стран Варшавского договора у Брежнева были, в общем, нормальные, зачастую доверительные. Но здесь следует сказать, что при нем все же не был использован должным образом политический потенциал отношений. В ходе бесед с иностранными деятелями временами возникали ситуации, когда требовалась реакция на соответствующее заявление иностранного партнера именно со стороны Брежнева. Такая реакция явно ожидалась, но ее часто не было. А если что-то и было сказано, то неясно. Надо, однако, отметить, что переводчик Виктор Суходрев часто выручал Брежнева, особенно когда беседы происходили один на одни.

На фото (слева направо): Николай Тихонов, Юрий Андропов, Андрей Кириленко, Михаил Суслов, Леонид Брежнев, Борис Пономарев, Алексей Косыгин, Андрей Громыко, Константин Черненко, Виктор Гришин, Михаил Горбачев. 1979 год.

Всегда перед съездами партии и пленумами ее ЦК руководство проходило через мучительную стадию раздумий о том, в каком виде представить итоги развития страны. С этой же трудностью ЦК КПСС и правительство встречались каждый год при подведении итогов за минувший период. Хозяйство находилось в состоянии стагнации. Это была суровая действительность. А приходилось говорить о мнимых успехах. Тогда все считали, что главное лицо, с которого следует спрашивать за недостатки и прорывы в области экономики, - это Алексей Косыгин. Во-первых, он был председателем Совета министров СССР, а во-вторых, он действительно считался знатоком экономических проблем, поскольку являлся крупным экономистом. Я и сам так оценивал его роль. Но как бы основательно Косыгин ни понимал экономические проблемы, он все же на практике шел по тому же пути застоя. Каких-либо глубоких положительных мыслей, натравленных на преодоление пагубных явлений в экономике страны, он не высказывал. Ни он, ни руководство того периода не сумели вывести страну из сложного положения.

На фото: Андрей Громыко и Леонид Брежнев в 1980 году.

Он был чересчур восприимчив к похвалам и комплиментам в свой адрес. Совершенно не улавливал грани, отделяющей искренность от лести. Такая черта характера наносила ему большой вред. Характерен эпизод с присвоением ему звания Маршала Советского Союза. Даже среди руководящих деятелей трудно было найти того, кто бы отнесся положительно к идее присвоения ему такого звания. Однако сам он неоднократно давал понять что, по его мнению, такое решение отвечало бы справедливости.

На фото (слева направо): Константин Черненко. Леонид Брежнев, Андрей Громыко. Крым, 1981 год.

Надо сказать, что в последние два-три года до кончины Леонид Брежнев фактически пребывал в нерабочем состоянии. Появлялся на несколько часов в кремлевском кабинете, но рассматривать назревшие вопросы не мог. Лишь по телефону обзванивал некоторых товарищей. Для большинства руководящих работников, особенно в Центре, становилось ясным, что силы его на исходе. Не смог он укрепиться в мысли о том, что пора честно сказать о невозможности для него занимать прежнее положение, что ему лучше уйти на отдых. Вполне возможно, что, избрав именно такой путь, он мог бы еще свою "жизнь и продлить. Состояние его было таким, что даже формальное заседание Политбюро с серьезным рассмотрением поставленных в повестке дня проблем было для него уже затруднительным, а то и вовсе не под силу.

На фото: Андрей Громыко во время визита в ГДР, на праздновании 35-летия образования государства в 1984 году.

Всегда я с отрадой наблюдал, с каким уважением относятся наши союзники к роли Советского Союза на международной арене, к предложениям, которые вносились на рассмотрение заседаний ПКК нашей страной. Со своей стороны; делегации СССР всегда с таким же уважением относились к руководителям и делегациям братских стран - участниц Варшавского договора, к их миролюбивым инициативам. Это взаимное уважение не понять представителям другого мира. Страны социалистического содружества показывают пример новых, небывалых в истории отношений между государствами. Их фундамент составляют принципы социалистического интернационализма. Эти отношения зиждутся на полном равноправии, уважении суверенитета каждого государства, взаимной помощи и товарищеской поддержке.

На фото (слева направо): Михаил Горбачев, Николай Тихонов, Андрей Громыко во время первомайской демонстрации в 1985 году.

Я - коммунист до мозга костей. Преклоняюсь перед могуществом учения Маркса, Энгельса, Ленина. Преклоняюсь перед величием дел и духа нашего народа, строящего коммунистическое общество. Обогащение советской демократии, гласность - могучий источник, из которого советские люди черпают силы для новых свершений и в области внутренней жизни, и в проведении ленинской политики мира в делах международных.

На фото: Андрей Громыко и Рональд Рейган в сентябре 1984 года.

Я заявил Рональду Рейгану: "У США и их западных союзников определяющей в политике стала линия на дальнейшее накапливание вооружений. За всем этим стоит, по-видимому, план длительного взвинчивания гонки вооружений. Расчет, возможно делается на то, что СССР истощит свои материальные ресурсы и в конечном счете вынужден будет сдаться. США же заберутся на командную вышку в мире. Этого, господин президент, никогда не будет. Конечно, продолжение гонки вооружений заставит использовать наши значительные ресурсы - материальные и интеллектуальные. Но мы выдержим. Мы выдержали войну - жестокую, небывалую. Наш народ тогда проявил и стальную волю, и свое умение распоряжаться ресурсами страны. Мы победили, несмотря на колоссальные жертвы. Поэтому планы добиться военного доминирования, чтобы диктовать свою "волю Советскому Союзу, нереальны. Надо отбросить такие планы".

На фото (слева направо): Николай Рыжков, Андрей Громыко, Михаил Горбачев. 1987 год.

Михаил Горбачев обладает редким даром убеждать людей. Он способен, если уверен в правоте своей позиции, выстроить много доводов, располагая их один за другим по степени важности. Ему помогают богатая эрудиция и разносторонние знания в области общественных наук. Конечно, он мастерски находит сами проблемы, требующие решения. А это главное. Генеральный секретарь обогатился и огромным опытом, позволяющим ему, во-первых, выбирать проблемы и, во-вторых, показать такие их стороны, которые оказывают воздействие на людей. Бывает так: при коллективном обсуждении вопроса уже напрашивается определенный вывод или решение. Вдруг Михаил Горбачев находит такую грань проблемы, которая не может быть не учтена. Часто как раз она и определяет наиболее правильное решение. Так бывало неоднократно. Я поражался наличию у него такой способности.

Публикатор:

Постоянная ссылка для научных работ (для цитирования):

Комментарии: