Автор: Пабло Вила

 Пабло Вила - ассистент профессора в Департаменте социальных и политических наук в Техасском университете в Сан-Антонио (6900 North Loop 1604 West, Son Antonio, TX 78249, USA, e-mail: pvila@lonestar.utca.edu). Профессор Вила проводил исследования в Аргентине, Мексике и Соединенных Штатах Америки и опубликовал ряд статей по вопросам культуры и идентификации. Его следующая книга будет носить название "Пересекая границы. Социальные категории, метафоры и идентификационные понятия на американо- мексиканской границе".

Введение

В сентябре 1993 г., буквально перед подписанием соглашения о свободе торговли с Соединенными Штатами, пограничный патруль в Эль-Пасо (под командованием Сильвестре Раиса, уроженца и жителя этого района) применил новую стратегию по сдерживанию потока нелегальных иммигрантов. Этот новый подход, известный под названием "Операция блокада", получил почти единодушную поддержку как англосаксонской, так и мексиканской общин Эль- Пасо. В действительности несколько исследований показали, что от 80 до 90% жителей города поддерживают эту меру (при этом следует иметь в виду, что 70% городского населения являются мексиканцами по происхождению, большинство из них пересекали границу в течение последних двадцати лет(1)).

Кажется, что поддержка подавляющей частью населения пограничного патруля по этому вопросу не является чем-то из ряда вон выходящим. Опрос, проведенный "Эль-Пасо Таймс" 2 апреля 1995 г., показал, что 62% жителей Эль-Пасо поддержат антииммиграционные меры, подобные провозглашенным в Декларации 187 в Калифорнии (Vila, in press); в то время, как во многих городах США с большой мексиканской диаспорой прошли демонстрации протеста по поводу избиения двух нелегальных иммигрантов в Риверсайде, в Эль-Пасо не было не только протестных акций, но именно на той же неделе населением в качестве кандидата от Демократической партии в конгресс был избран Сильвестре Риас (начальник пограничного патруля и инициатор "Операции блокада"). Риас построил свою кампанию на имидже героя города, положившего конец потоку нелегальных мексиканских иммигрантов. На федеральных выборах 5 ноября он победил своего республиканского оппонента Рика Ледесму, набрав 70% голосов, т.е. на 15% больше Клинтона в ходе президентских выборов (Vila, in press).

Операция имела громадный успех в городе, но вызвала глубокое размежевание между мексиканцами и мексиканскими американцами, многие из которых считали мексиканцев причиной всех социальных проблем Эль-Пасо: преступления, наркотики, безработица, мошенническое использование системы социальной защиты и т.д.

Эта реакция вызвала большое волнение в академическом сообществе, которое изучает пограничные проблемы США, так как эти исследователи рассматривали "пограничных перебежчиков" как миниатюрное отражение социальных персонажей в приграничных районах (Anzaldua, 1987; Rosaldo, 1989; Caldeon, Saldivar, 1991; Martinez, 1984; Velez-Ibanez, 1996) и не придавали особого внимания позиции и поведению нарушителей границы в Эль-Пасо. Однако, несмотря на беспокойство, вызванное в целом в академических кругах,

стр. 91

мнение населения Эль-Пасо как по "Операции блокада", так и в контексте упомянутых выше выборов только подтвердило основные выводы моих опытов по этому вопросу, начиная с 1991 г.: понимание "другого" есть фундамент для познания самого себя, и многие мексиканские американцы конструируют свою собственную идентификацию не только ссылкой на "англос"(2), но и на мексиканцев, проживающих вдоль границы в Мексике. Поддержка пограничного патруля может быть объяснена тем фактом, что он начал физически делать то, что многие мексиканские американцы уже пропустили через свой менталитет, изолируя себя, так сказать, от коренных мексиканцев, чтобы создать другой статус мексиканцев, проживающих в Соединенных Штатах. Между тем на американской стороне границы "Операция блокада" (и ее поддержка мексиканскими американцами) только подтвердила, что большинство населения Хуареса уже так рассуждало о мексиканских американцах (подпадающих под кличку "почо"): они предают их собственную "расу" и отвергают их культурное наследие в надежде стать частью американского общества (Vila, in press).

Данная глава продолжает рассматривать запутанный процесс конструирования социальной идентификации в специфическом пункте мексиканской границы - Хуарес - Эль-Пасо. Это сложный процесс, в котором задействованные культуры не являются ни объединенными, ни однородными, и создаваемые идентификации - многогранны и противоречивы. Эта глава делает акцент на конструировании процесса идентификации мексиканцев по обе стороны границы, что в американской литературе рассматривается как феномен ее "пересечения". Это процесс, посредством которого англос (или американцы, как они себя называют в приграничной зоне) конструируют свою идентификацию, может быть выражен более общими терминами. Очевидно, было бы очень интересно (в другой статье) изучить более детально другие направления, когда различные "американцы" (англосаксы, немцы, ирландцы и др.) строят в приграничной зоне конструкцию ими уважаемых "других".

Исторический и социальный контекст

До 1848 г. Хуарес и Эль-Пасо составляли один город, который назывался Эль- Пасо дель Норте. Хотя они были разделены по Гуадалупе-Идальго мирному договору после войны между Мексикой и США, было не так уж просто разорвать социальные и экономические отношения между двумя городами. Отчасти это происходило потому, что их географическая изоляция (ближайший большой город находился на расстоянии больше 500 км) делала интеграцию в этих районах весьма настоятельной. Тесные отношения между двумя городами усилились в течение первых десятилетий этого столетия периода запрета в Соединенных Штатах не только развития индустрии туризма в Хуаресе, но также возможности создания нового высшего класса, который возникает благодаря связям с "другой стороной". Контрабандный вывоз алкоголя с заводов, расположенных вдоль границы, обеспечил рост капитала у некоторых мексиканцев, ставших политиками или заметными фигурами в развитии этих районов (Lau, 1986, р. 11).

Эта новая буржуазия, установившая прочные экономические связи с Соединенными Штатами в целом и с Эль-Пасо в частности, подчинив фактически весь город в той или иной мере, была связана с "другой стороной", поэтому большая часть частного дохода граждан Хуареса (50% по некоторым оценкам) своим происхождением прямо или косвенно обязана экономике Соединенных Штатов.

Центр региональной экономической активности, несомненно, - Эль-Пасо с населением 515342 жителя (Lorey, 1993, р. 49);

город обеспечивает более половины общего бюджета региона (8,6 млн. долл.). Экономика Эль-Пасо в значительной мере зависит от рентабельности сборочных заводов на севере Мексики и выступает в качестве сервисной ячейки для всей округи. В свете тесной связи между Эль-Пасо и Хуаресом не удивительно, что розничная торговля - один из наиболее важных секторов деловой активности в Эль-Пасо, где почти 40% экономических сделок приходится

стр. 92

на приезжих мексиканских покупателей.

Со своей стороны, Сьюдад-Хуарес с населением 789522 человека на 1990 г. выделяется среди городов пограничной зоны. Прежде всего, его население более однородно, чем в других крупных городах вдоль границы на мексиканской стороне. Так, его переселенцы очень отличаются от других жителей больших поселений на границе. В то время как в Тихуана более 58% населения родились за пределами штата Нижняя Калифорния, в Сьюдад- Хуаресе только 34% жителей появились на свет за пределами штата Чихуахуа (Lorey, 1993, р. 51). Более того, большинство тех, кто не из Чихуахуа, но решили переехать в Хуарес, - они из мексиканских округов, граничащих с Чихуахуа, - Дуранго, Закатекас и Коауила.

И по другим параметрам Сьюдад-Хуарес - необычный город. Например, мексиканцы, которые совершают ежедневные рабочие поездки в США из Хуареса, разительно отличаются от тех, кто из Тихуана - Сан-Диего. Во-первых, количество американских граждан, проживающих в Хуаресе и работающих в Эль-Пасо, значительно больше, чем в Тихуане - Сан-Диего (Alegria Olazabal, 1992, р. 132). Это еще и потому происходит, что многие горожанки предпочитают рожать детей в Эль-Пасо, чтобы дать им американское гражданство. Более важно, однако, что перемещающиеся из Хуареса в Эль-Пасо (и легально, и нелегально) - это преимущественно местные жители, которые пытаются, например, найти работу в Эль-Пасо или в соседних общинах в западном Техасе или южном Нью-Мехико.

Тот факт, что многие мексиканцы стремятся на работу в Эль-Пасо, не означает, будто в городе существует повышенная оплата труда. Как раз наоборот. Хотя это и правда, что доходы здесь более высокие, чем в Хуаресе. В то же время это один из беднейших городов в Соединенных Штатах. В начале 1990-х годов доход на душу населения в Эль-Пасо составлял 10778 долл., т.е. значительно ниже, чем аналогичный средний показатель в штате Техас, который равнялся 16702 долл. (Stoddard, Hedder-son,1989).

Тогда как это общая картина города в целом, в бедных окрестностях Эль-Пасо ситуация значительно хуже. Важно отметить, что в большинстве этих предместий находится большинство мексиканских иммигрантов. Уровень нищеты таков, что большинство окрестных жителей во многом зависят от правительственной помощи. Безработица - другой индикатор экономических проблем Эль-Пасо (Stoddard, Hedderson, 1989). В начале 1990-х годов безработица достигала уровня 11%.

Краткий теоретический очерк

Концепция тождественности была на протяжении последних нескольких лет объектом одного из направлений в социальных науках, подвергающихся целенаправленному критическому разбору. Ряд дисциплин, начиная от философии и кончая феминизмом, настроен весьма критически к концепции интегральной, оригинальной, единой тождественности. Напротив, концепции тождественности и идентификации рассматриваются следующим образом:

Процесс артикуляции, единения и наддетерминации не есть одна категория... Подобно всем значимым дисциплинам, это предмет "игры", различный. Он подчиняется логике более других. И поскольку это процесс, он действует через различия, включает логическую работу, связывая и маркируя символические границы - продукцию "прифронтовых эффектов". Ей необходимо то, что существенно остается в стороне, чтобы консолидировать процесс (Hall, 1996,р.З).

Это понимание тождественности отличается от тех теорий, которые рассматривают ее как нечто, чем индивид обладает раз и навсегда. Такой подход более близок к рассмотрению концепции как конструкции вне времени и постоянно дебатируется в связи с "другими" в процессе, где его грани постоянно определены и перераспределены.

Хотя, с одной стороны, тождественность не есть "существенное внутреннее государство", также, с другой стороны, она не есть эксклюзивный результат напористых внешних рассуждений, как у Альтуссера

стр. 93

или Фоколта. Тождественности формируются частично через сложные взаимопроникновения временных категорий и личностных повествований о себе и "других". Социальные действия становятся понятными, только когда мы признаем, что эти поведенческие образцы определяются типом социальных отношений, в которых эти действующие лица участвуют. Люди также придают значение этим социальным отношениям через повествования, классификационные системы и метафоры, которыми они пользуются в их повседневной жизни.

Каким образом эта идея тождественности затрагивает различные пути понимания процессов личностных конструкций в транснациональном контексте? С одной стороны, мы нуждаемся в дискуссиях о "тождественностях" больше, чем об "идентификации", поскольку эта новая теоретическая перспектива, затрагивающая концептуализацию любого типа единой или фокусной идентификации, должна находиться в стороне. Это также означает необходимость уделить много внимания различным "другим", включенным в любой процесс конструирования идентификации. В этом контексте "другие" могут рассматриваться как "дополнительная данность", например, как находящиеся вне понятия субъективности, а только как избыточная масса, или они могут оцениваться как "негативность", т.е. другие, находящиеся в русле субъективности, но играющие роль конституционной внешней реальности (Grossberg, 1996, р. 90).

Следует проанализировать использование категорий и понятий в процессе идентификационных конструкций, чтобы рассмотреть их сложный вектор, т.е. как мексиканские американцы, афроамериканцы и англос чувствуют и воспринимают друг друга в мультикультурном окружении в районе Эль-Пасо - Хуарес. Этот анализ будет базироваться на целой серии интервью с небольшими группами людей, сформированными на основе классовой принадлежности, происхождения, возраста, национальности, этнических особенностей, религии и времени миграции. Данная работа была проведена в период между сентябрем 1991 г. и июнем 1996 г. и включала 254 категории интервью с 932 индивидами с обеих сторон границы. Каждое интервью базировалось на нескольких фотографиях приграничных районов, которые были поделены на предметные группы. Обобщение этих интервью позволило идентифицировать культурные рамки, используемые различными приграничными особями, чтобы выявить "других" и таким образом определить их собственную идентификацию.

Социальные категории, справки и сложные конструкции идентификаций в транснациональных сферах

Это не так просто - жить на границе между Мексикой и Соединенными Штатами. В то время как нетрудно провести идентификацию на мексиканской стороне границы, на американской - нет эквивалентной категории, на основе которой люди могут идентифицировать себя. Эта самоидентификация возможна в Хуаресе по двум причинам. Первая - поскольку жители этого города используют свою близость к Соединенным Штатам, чтобы повысить свой "социальный статус", они делают упор на то, что, будучи соседями самой мощной страны мира, имеют преимущества в получении работы и широкие возможности по приобретению товаров. Второе - жители Хуареса могут также проводить строгую приграничную проверку, потому что мексиканцы обычно используют региональную систему классификации по определению поведения особей и выявлению их позиций. Эта региональная система идентифицирует людей, исходя из особенностей специфичной географической территории, такой, как, например, приграничный район. Совокупность названных факторов объясняет, почему "приграничная идентификация" популярна на севере Мексики, но не очень часто применяется, к примеру, на границе с Гватемалой (Vila, in press).

Однако на американской стороне границы не принято подчеркивать близость к

стр. 94

стране "третьего мира", идентифицируя себя как часть Эль-Пасо или Тихуаны, поскольку американцы предпочитают ссылаться скорее не на географию, а непосредственно на этническое происхождение и расу. Поэтому вы не услышите, чтобы человек из Эль-Пасо сказал, что он представитель с государственной границы (приграничной полосы - Vila, in press): наличие или отсутствие "пограничной идентификации" четко указывает на ее тип в транснациональном контексте, например, социальных категорий и рекомендаций.

Как мексиканцы, так и американцы принадлежат к обществам, которые, имея сходные классификационные системы по большинству общественных позиций, значительно отличаются в том, что касается повседневного поведения особей. В пограничном районе эти сходства и различия могут иметь необычайно сложную подоплеку, которая вынуждает людей попадать из одной системы классификации в другую, иногда ежедневно. Но не только они перемещаются из одной системы в другую, но взаимопроникновение классификационных звеньев, где люди обнаруживают себя, делает возможным постоянное общение различных обществ, чтобы дать оценку "другому" (Vila, in press). Так, если кто- нибудь из африканцев по происхождению из Веракруса встретит соплеменника из Хуареса, то этот факт означает, что житель Хуареса может установить контакт с партнером и что его поведение и манеры дают возможность считать его человеком из Веракруса. Но для жителя Эль-Пасо, когда он знакомится с черным американцем из Нью-Йорка, первым импульсом будет мысль о том, что этот индивид является чернокожим.

Возможность переправляться из одной страны в другую позволяет менять квалификационные системы, и люди, имеющие отношение к этим процессам, располагают гарантированным местом в обеих структурах. Возьмем воображаемый случай уроженца Хуареса, выехавшего в Мексику. По мексиканской региональной классификационной системе, этот индивид назывался бы "Чиланго", дополнительное значение для категории и особей, которых многие люди в Хуаресе соотносят с Чилангос

(характеризуя их как предприимчивых, находчивых, всегда стремящихся к верховенству). Между прочим, поскольку он пересекает границу и оседает в Соединенных Штатах, наш гипотетический Чиланго попадает в систему расовой и этнической категории и становится для многих американцев (для которых региональное название Чиланго не имеет значения) просто мексиканцем или мексиканским американцем (если он живет на юго-западе) или "испанцем" (если его местожительство - любая другая часть США). Чиланго связаны не только с мексиканцами по всей стране -включая "приграничных людей", которые еще не так много лет назад прикрепляли к своим машинам лозунги: "Послужи Родине - убей Чиланго", - но также с кубинцами, пуэрториканцами, южноамериканцами и т.д. Наш Чиланго не только познакомился с новым ярлыком, но с новой идентификацией в глазах "других", потому что ярлык означает и сопутствующую серию, как то:

кто он и как он может (предположительно) вести себя в соответствии с популярными культурными концепциями в США, представляющих экс- Чиланго, а теперь "испанцев" или мексиканских американцев как противоположность мексиканской практике. Теперь он не считается энергичным или настойчивым, а ленивым и неамбициозным, подчеркивая тем самым эти стереотипные взгляды на "испанцев", что характерно для устоявшихся воззрений многих американцев. Проблема заключается в том, что наш Чиланго обязан в той или иной степени соответствовать имиджу, который создан "другими" и таким образом реконструировать свою индивидуальную и социальную идентификацию (Vila, 1977).

Пересечение границы с одной стороны на другую сталкивает мексиканцев с различными сторонами зеркал, которые отражают различные идентификации вослед им, в то время как близость Мексики - зеркало, которое в исходном положении предопределяло их идентификацию. Жизнь на границе, таким образом, предлагает множество зеркал, генерирующих имиджи, которые могут быть использованы, чтобы выделять и компилировать понятия о "других" и о себе. Так, самоопределение мексиканского американца, живущего в Чикаго,

стр. 95

коренным образом отличается от самоопределения жителя Эль-Пасо. Основное отличие то, что Мексика (страна, делящая мексикано-американский этнос) все еще авторитетна в Эль-Пасо. Для мексиканских американцев, живущих на американской стороне границы, происхождение этих различий всегда значимо, постоянно присутствует перед глазами и не дает забыть. Это означает, что мексиканцы, проживающие на границе, находятся перманентно под осознанием своей идентификации и как этническая группа, и как часть нации в одно и то же время (Vila, 1977).

Идентификационные понятия, темы и выборочные картины действительности

Люди часто развивают свое понимание идентификации, наблюдая за собой как за главным героем различных историй (Polk-inghome, 1988; Novitz, 1989; Teylor, 1989; Kerby, 1991; Ricoeur, 1992; Rosenwald, Ochberg, 1992; Somers, 1992). Эти истории служат формой восприятия эпизодов нашей жизни таким образом, чтобы они стали понятны нам самим и другим людям. Повествование, таким образом, - это больше, чем описание событий или акций. Это также означает увязку событий и действий, организуя их в следствие или темы и затем привязывая их к характеру. Следовательно, это образец, который создает идентификацию личности путем конструирования фабулы истории. Что определяет характер, так это идентификация сущности и ничего другого (Ricoeur, 1992). Это постоянное перемещение между повествованием и идентификацией (между жизнедеятельностью и повествованием) позволяет действующим лицам регулировать их истории, чтобы они совпали с их тождественностью. В то же время тема позволяет актерам манипулировать реальностью, чтобы подогнать ее под свои истории (Vila, 1997).

стр. 96

Различные действующие лица в пограничных районах строят свои повествования, опираясь на очень разные темы. Поступая таким образом, они избирательно подходят к использованию категорий, ссылок и метафор в поддержке, помощи и большей вероятности победы тому типу характера, который соответствует повествованию. На мексиканской стороне границы очень популярен тезис, который гласит: "Вся бедность и социальные проблемы - из-за иммигрантов с юга Мексики". Эта ссылка на "южан" могла бы иметь двоякое значение. С одной стороны, это могло означать, что это мексиканцы, которые родом не из северных районов или, что более точно, не из Сьюдад- Хуареса. С другой стороны, это могли быть иммигранты, которые прибывают в Хуарес из штатов центральной и южной Мексики с большим туземным населением. В этом случае слова "с юга Мексики" - эвфемизм для негативной этнической ссылки типа того, что был запрещен для использования в публичных выступлениях благодаря официальной риторике (в центральной Мексике), которая отдает дань уважения местным корням (ацтеки, майя и др.) мексиканской культуры. Этот вид антитуземных рассуждений, таким образом, опять внедряется в сознание пограничных жителей с региональной окраской того, "что не может упоминаться" (Vila, in press). Комментарии относительно жителей с юга, сделанные некоторыми из интервьюируемых, относятся к ним (вольно или невольно) как к явным туземцам и характеризуют их негативно как культурно отсталых, бездуховных, более заинтересованных в легкой жизни, чем в труде насущном ("темные, приземистые, толстые" - как сказал один из интервьюируемых). Здесь важно помнить, что превалирующее положение в регионе держит север Мексики, который практически не затронут расовыми коллизиями, что характерно для центра и юга страны. Поэтому для многих северян население севера - "белое", а центра и юга Мексики - "туземное" или "смешанное" (Alonso, 1995, р. 68).

Мнение о том, что "все социальные проблемы и бедность происходят от иммиграции с юга", является превалирующим в Хуаресе, вне зависимости от классовых различий, происхождения, возраста и религиозных убеждений. Это мы выяснили, когда беседовали с группой студентов, выходцев из среднего класса, в профессиональном педагогическом институте в Хуаресе.

Абигаил: Мы разные. Я думаю, что граница - это нечто отличное от остальной страны.

Эрнесто: Люди с границы более подвижные, не так ли?

Джордж: Да, мы ... мы более трудолюбивые. Абигаил и окружение считают приграничное население более дееспособным, чем на юге, а также и более динамичным. Более того, вероятно, оно менее легкомысленно и более прижимисто. Недавние иммигранты с юга характеризуются праздными, ленивыми и/или пьяницами, которые за плохую жизнь должны винить только себя. Люди, которые приходят сюда со стороны, они действительно плохо живут.

Эрнесто: Но эти люди не имеют твердого характера! Если вы спросите каменщика или фабричного рабочего... Они работают с шести часов утра до шести вечера сверхурочно, и многие из них приносят домой хорошие деньги. Но спросите их, что они делают в пятницу. Ответ всегда одинаковый...

Рамиро: Танцы...

Джордж: Танцы и выпивка!

Эрнесто: Выпивка. Почему? Если в течение недели они вынуждены клянчить на проезд в автобусе...

Кажется, многие из тех, у кого брали интервью, твердо убеждены: уроженцы Хуареса, проживающие там и в настоящее время, хорошо обеспечены, в то время как уже "угомонились"(3), так сказать, они уже живут и работают в Соединенных Штатах. Таким образом, единственные люди, живущие в бедности, - иммигранты из других частей Мексики, и объяснение их плачевного положения лежит в определенной культурной отсталости, привнесенной с "Юга"(4).

Эрнесто: Спросите каменщика, сколько он зарабатывает, и вы получите ответ:

"Если я работаю всю неделю, если я приду в понедельник...", и эта ссылка на понедельник

стр. 97

- типична. "Если я буду работать полную неделю, включая понедельник, тогда я принесу домой 500 или 600 песо!" Но спросите его, куда он идет по субботам, имея в виду, что в субботу он работает полдня! Спросите его, что он делает в субботу... и в воскресенье! Он приходит домой на следующий день полностью истощенным и без песо в кармане. Почему? Потому что все они люди без жизненного стержня.

Джордж: Это люди, которые в действительности не хотят преуспеть в жизни!

Абигаил: Но бедность не означает... если человек честен... он таким и останется.

Эрнесто: Бедность...быть бедным - это не равнозначно быть грязным.

Рамиро: Бедность - это одно, леность - это совсем другое...

Корень бедности, таким образом, кроется не в низкой зарплате, а в культурном прошлом, в особой жизненной позиции. Слово "день" здесь более убийственно, чем негативный имидж "людей с юга". Прозвище "бордерайт" или житель Хуареса служит символической разделительной линией между ужасающей бедностью и другими. Характеризуя "других" - недавних иммигрантов, работающих на фабрике и на строительстве и якобы приходящих с юга(5) в качестве прокаженных, интервьюируемые, называющие себя "Хуа-ренсис" или "бордерайтс", защищают себя (почти по определению) от экстремальной бедности, которую они приписывают "другим".

Иногда необходимость установления такого типа дифференциации под углом уважения к "другим", в данном случае пришельцам с юга, настолько актуальна, что условного водораздела недостаточно. Некоторые уроженцы Сьюдад- Хуареса, которых мы интервьюировали, часто полагают, что наилучшим путем приостановки "нежелательной" иммиграции с юга Мексики было бы установление такого пограничного контроля, который создали американцы на своей стороне. Эта идея прозвучала в одном из наших интервью с профсоюзными деятелями. Фелипе -29-летний профсоюзный лидер, посещавший среднюю школу в Хуаресе, сделал следующее заявление.

Фелипе: Это вызывает у меня ярость... и я сдерживаюсь... Может, каждый, кто живет здесь, кто родился здесь, думает:

"Если бы я был губернатором, я бы остановил людей, которые стекаются сюда с юга... или, по крайней мере, регулировал бы поток... создал бы такую границу, как с Соединенными Штатами". Я не думаю, что это можно сделать сейчас, но в перспективе... мне не нравятся все эти люди, которые едут сюда... Мне неприятно видеть такое количество бездомных; я ненавижу так много мусора в моем городе, в моем доме, и мне не по душе люди, которые приходят со стороны и говорят мне: "Если бы они не должны были придти сюда, я бы не видел всю эту грязь...".

Очевидно, мнение о том, что бедность и все социальные проблемы в Хуарес приходят с юга, широко распространено в городе, и это отражается в категориях, метафорах и понятиях, создающих почву для перенаселенности, нищеты, преступности, убогости и других недостатков, которые у коренных жителей Хуареса ассоциируются не с собой, а с иммигрантами с юга. Если это утверждение является одним из самых распространенных в Хуаресе, то в Эль- Пасо полагают, что бедность и социальные проблемы связаны с мексиканцами (Vila, 1997). Это понятие настолько распространено, что уже укоренилось во многих умах в Эль-Пасо, что порой приводит к странным последствиям на практике. Мне хотелось бы привести здесь, как пример этого, выдержку из двуязычного счета за медицинское обслуживание в общегородском госпитале Эль-Пасо. Английский текст звучит так:

- "Напоминание о вежливости. Пожалуйста, оплатите по счету полностью сегодня. Обратитесь в бизнес-офис согласно Вашему предписанию".

Далее следует текст на испанском языке:

"Если вы не можете оплатить счет за медицинские услуги, вы имеете право обратиться за финансовой помощью. Пожалуйста, звоните по номеру 534-5908 или 534-5918"б.

В английском варианте требуется немедленная оплата, подразумевая, что англо- говорщие

стр. 98

пациенты, которые пользуются услугами госпиталя, могут заплатить сразу же; по испанской версии, с другой стороны, клиенты могут обратиться за финансовой поддержкой, заранее предполагая, что именно только больные из числа мексиканцев или мексиканских американцев обращаются за таким видом помощи (Vila, 1997). В дополнение к дискриминации небогатых англо- говорящих пациентов, которые не понимают по-испански, не знают следовательно, что они могли бы воспользоваться поддержкой, счета Томсоновского госпиталя подтверждают мнение, которое всеми признано в городе; все, что касается испанского языка и Мексики как государства и этнической общности, есть синоним бедности в Эль-Пасо (Vila, in press).

Это главным образом является основой, против которой жители Эль-Пасо конструируют свою социальную идентификацию. Нет необходимости говорить, что в этом контексте повысить свой статус гораздо легче для среднего класса англос, чем для мексиканских американцев (вне зависимости от их социального класса). В прошлом (и все те, кто имеют различное этническое происхождение, включая мексиканских американцев, разделяющих с англос особую категорию идентификации) использовалась система этнической категории, где соседствовали бы мексиканцы и мексиканские американцы, поскольку они принадлежат к одной этнической группе. Многие мексиканские американцы, с другой стороны, постоянно смешивают различные классификационные системы, претендуя на представительство себя и "других". Они, таким образом, использовали бы концепцию национальности, чтобы разделить себя и мексиканских граждан, поскольку этническая категория использовалась бы, чтобы отделить себя от англос. Мексиканские иммигранты, в свою очередь, должны смириться с тем фактом, что они "есть" мексиканцы в обоих смыслах слова и как национальность, и как этническая группа (Vila, in press).

Если бы англосаксонцы по происхождению решили синхронизировать гегемонистский подход, который ставит знак равенства между бедностью и принадлежностью к мексиканцам, они имели бы широкий арсенал доказательных и убедительных аргументов в пользу их претензий на идентификацию. Когда мы интервьюировали одного англо-управляющего на фабрике в Хуаресе, он рассказал о том шоке, который пережили многие англос, впервые прибыв на границу из внутренних районов США.

Роберт:(7) Я забирал свою семью в Мексику, отвозил ее в Сарагосу или дальше. Это совсем другой мир.

Для Роберта, который ссылается на Хуарес как на другой город или другую страну, недостаточно адекватно определить значительный разрыв, существующий и разделяющий, как он чувствует, два города. Для Роберта адекватно оценить чувства "инакомыслящих" - это другая планета. Глубина инакомыслия, которую Роберт чувствует в отношениях с жителями вдоль границы, такова, что это разрушает любую возможность признания различий внутри этой группы "других". Роберт, наряду со многими другими интервьюируемыми англос, никогда не называл жителей Хуареса "хуаренсис" (как они предпочитают себя называть), или даже "хуаренос" (оскорбительное прозвище, которое используют многие мексиканские американцы по отношению к жителям Хуареса), но обычно обращался к ним просто как к "мексиканцам". Если так рассуждать, "другие" - это не жители Хуареса, в частности, но мексиканцы в общем и целом. Вымученно сконструированная идентификация жителей Хуареса, которые называют себя "особым типом мексиканцев", как сказано выше, оказалась несостоятельной.

Хотя география и важная составляющая в определении отличий от мексиканцев, время может также сыграть свою роль в этом процессе. Многие из интервьюируемых последовательно относили мексиканцев не только как принадлежащих к другому миру, но и как проживающих в другой временной промежуток, в другой фазе истории.

Роберт: Я прибыл из Нью-Джерси, т.е. у меня было совсем другое окружение. И когда я пришел, у меня был культурный шок первые три или четыре месяца и ...

стр. 99

Даже разговоры с людьми, которые собирались там отовсюду... Был один инженер здесь, который прибыл из центра страны, откуда был и я, т.е. по преимуществу фермеры, вы знаете, мы крестьяне. Он говорил: "Хуарес - это что-то вроде Смитвил-ла, Нью-Джерси, 40 или 50 лет назад. Это совсем другой мир...".

Если мы согласны, что действительно нет "структурного" интереса, связанного с какой-нибудь отдельной этнической группой, кроме его четкого определения в одном особом случае, то уже не удивительно, что гегемонистский подход, отмеченный ранее, также был использован при некоторых обстоятельствах самими мексиканскими американцами. Это нашло подтверждение в сериях интервью, которые мы сделали с некоторыми молодыми мексиканскими американцами первого поколения(8). Беседуя об их личном опыте общения с людьми, которые проживали в правительственных общественных домах (а некоторые из них сами жили в этих "проектах" по несколько лет), интервьюируемые без колебаний называли их "мексиканцами", имея в виду как национальность, так и этническую группу (Vila, 1997; Vila, in press).

Кристи: Я учительствую. В моей школе половина студентов - жильцы общественных домов... Большинство из них происходит из семей с одним из родителей и, если есть там отец, он зачастую является алкоголиком. Я знаю это из первых рук... и старшие братья - члены преступных группировок.

Пабло: К каким группам они принадлежат: к черным, мексиканцам, мексиканским американцам, англос?

Кристи: К сожалению, здесь в Эль-Па-со, я думаю, наиболее вероятно, что они все мексиканцы.

Суси: 99% (смеется).

Оценив "других" с гегемонистских позиций (мексиканцев в целом и общем, без дифференциации относительно других сторон идентификации, таких как национальность, социальный класс, происхождение, возраст и т.д.), эти интервью повторяют основной смысл шовинистической позиции: мексиканцы бедны, потому что они ленивы (Vila, 1997).

Том: ... Мне кажется, что многие из этих семей, кто сбился с пути ... вдруг стали праздными, привыкли к этому и было бы очень нетрудно для меня присоединиться к ним, получать все свободно, не платить ни за что (смеется)...

Суси: Мы жили в этих общественных домах в течение 13 лет ... Это было ужасно... Моя сестра и я видели такие сцены перед нашим домом, где обычно собирались полукровки... Убийства, стрельба из мчащихся автомашин... И все это были мексиканцы, люди, ответственные за все это, мексиканцы, мексиканские американцы, эти люди были мексиканцами. И это очень печально, когда Вы тоже мексиканец (Vila, in press).

Некоторые понятия интервьюируемых (англос и подобных мексиканским американцам) следовали букве либретто, которое было составлено для них местной гегемонистской мыслью. Это либретто клеймит мексиканцев в целом, т.е. как в смысле национальности, так и этноса. Но даже мексиканские американцы имеют другие пути конструирования идентификации, что более или менее высоко оценивается в городе, который зациклился на тезисе: бедность - вина мексиканцев. Наиболее очевидный выход из этой ситуации - это провести деление внутри этнической мексиканской категории и выявить якобы имеющиеся различия между мексиканскими американцами и мексиканцами, живущими в Мексике. В этом случае постулат об определении всей бедности в целом как мексиканской в действительности относится к мексиканцам - жителям приграничной полосы. И здесь термин "мексиканский" используется интервьюируемыми не в этническом, а в национальном смысле. Такое случилось в одном из наших интервью с первым поколением мексиканских американцев, занятых на различных низкооплачиваемых работах. Это напоминало то, что было сказано большинством

стр. 100

интервьюируемых, которые употребляли (и злоупотребляли) тезисом - "Вся бедность приходит из Мексики"; они говорили, что фотография, иллюстрирующая бедность, была сделана в Хуаресе, тогда как в действительности она несла изображение Эль-Пасо. На фото был виден полуразрушенный дом. Интервьюируемые, утверждающие, что "вся бедность родом из Мексики", автоматически говорили о Хуаресе и продолжали описывать это как центр мексиканской бедности! (Vila, 1997).

Джоэл: Это характерно для Хуарес, не каждый, но почти 99,99% жителей там находятся в такой ситуации (эта обстановка отражена на фотографии Эль- Пасо)... Я думаю, что это ... очень плохо.

Когда ему было указано на ошибку (на картинке отчетливо виден мобильный дом, а в Хуаресе люди не живут в домах на колесах), Джоэл продолжал настаивать на том, что фото напоминает Хуарес (Vila, in press).

Джоэл: Нет, это то, что я вижу каждый раз в Мексике, когда навещаю мою бабушку. Это то, именно то, что я вижу там.

Пабло: Но вы сделали это фото в Мексике. И вы думаете, что 99% людей существуют...

Джоэл: Я был во всех уголках Хуареса. И это напомнило мне ситуацию там. Я не видел мобильного дома, я только видел...

Боб: Но теперь, хлыщ, повтори, что ты сказал, 99 чего?

Джоэл: Ну, много народа, не знаю, может, я преувеличиваю, но много народа, большинство из них.

Их желание считать бедность мексиканской по происхождению настолько велико, что они абстрагируются от их повседневной жизни даже в том случае, когда им указывают на их заблуждение, и вместо того, чтобы приглушить тему "вся бедность приходит из Мексики", интервьюируемые предпочитают усилить ее. Джоэл и Рамон старались, таким образом, доказать, что бедность в Эль-Пасо явно отличается от нищеты в Хуаресе. В этом смысле, имея в виду, что интервьюируемые не могли отнести всех бедняков к Хуаресу и принимая во внимание, что они не имели другого выбора, как только принять за искомое: бедность существует и в Соединенных Штатах, их стратегия заключалась в дифференциации уровней нищеты, чтобы разграничить два города.

Поэтому, характеризуя мексиканскую бедность как экстремальную, когда люди живут в автобусах-домах, не имея воды или электричества, практически умирая от голода, нищета в Америке не столь ужасна, а члены общества обитают в государственных жилищах с водой, светом, кондиционером и т.д., будучи обеспечены всем необходимым (Vila, 1997).

Рамон: Если ты беден и живешь там, то и обитаешь в картонном домике. Здесь же, в Эль-Пасо, если ты бедняк, то живешь в местах, представляющих собой дома с кондиционерами.

Когда им объявили, что фото, которое Джоэл определил как образчик мексиканской бедности, было на самом деле сделано в Эль-Пасо и не зафиксировало государственное жилье, интервьюируемые пытались скрыть недоумение, горячо доказывая, что реальная причина нищеты среди многих жителей Эль-Пасо - это их лень (Vila, in press).

Рамон: Думаю, что это их собственный выбор... В Эль-Пасо нет нищеты, если только ты не перекати-поле и избрал этот путь ... не хочешь работать... Это все лень-матушка, но это не бедность.

Мэри: Если ты не живешь здесь легально, то, конечно, будешь влачить существование, но ... все-таки они получат преимущества, если им удастся стать резидентами Эль-Пасо.

Как видим, пункт "вся бедность проистекает от мексиканцев и от Мексики" настолько бесспорен в вопросах идентификации для этих интервьюируемых, что, закрывая глаза на реальность, которая противоречит этому (фото, которое они называли визитной карточкой мексиканской бедности, было сделано в Эль- Пасо, а не в

стр. 101

Хуаресе), вместо изменения их идентификационных воззрений, они предпочитают манипулировать данными (в этом случае фотография) таким образом, чтобы возобладала их точка зрения. Прежде всего поэтому они пытаются дифференцировать степени бедности, доказывая, что нищета в Хуаресе не может быть сравнима с бедностью в Эль-Пасо (несмотря на то, что сами они принимают одно за другое); затем они убеждают, что бедность в Эль- Пасо возможна среди людей, которые по природе ленивы или недавно нелегально пересекли границу без надежды на правительственную помощь, которая, по их разумению, делает утопичным в Соединенных Штатах уровень нищеты, существующий в Мексике.

Заключение

Социальные категории, ссылки и понятия, представленные в данной статье, - это только отдельные примеры спектра возможностей для идентификации в транснациональных сферах, таких как граница между Мексикой и США. Их сложность заключается в том, что граница - это множество зеркал, в которых находишь отражения свое и "других". По этой причине есть большая разница: быть мексиканским американцем, находящимся в приграничном районе, или жить в Чикаго. Наисущественная разница состоит в том, что, прежде всего, Мексика (родина мексикано-американского этноса), особенно вдоль границы, буквально видна из Эль-Пасо. И это не доказательство для других мексиканцев, проживающих в регионах, которые близко не примыкают к границам США. Мексиканцы из приграничных районов находятся в постоянной конфронтации с их идентификацией, поскольку ее можно понимать одновременно в этническом и национальном плане. Жонглирование многозначностью является частью менталитета жителей региона, где превалирует тезис о том, что "вся бедность - мексиканская по происхождению".

При определенных обстоятельствах люди конструируют свою идентификацию прямо на основе социальных категорий, а в другое время - на базе других литературных источников, рассказывая во многих случаях истории о себе и "других". Социальные действующие лица в большинстве своем используют все эти лингвистические истории (не обращая внимания на большое количество нелитературных примеров) одновременно в комплексе, охватывающем понятия, ссылки и категории, в которых не всегда ясно, какие из этих механизмов предшествуют другим, поскольку они все имеют схожие возможности "организовывать" действительность, формируя основу любого процесса конструирования идентификации. В большинстве интервью, которые мы взяли по обе стороны границы, собеседники выказывали свой особый характер до той черты, когда вступали в силу специфические категории в поддержку их историй и идентификационных претензий. Это определенно так, когда характер достаточно самостоятелен и есть необходимость защитить его происхождение, так что тема начинает управлять процессом отбора той реальности, которая лежит в основе процесса конструирования идентификации. В этом процессе отбора категории, ссылки и метафоры оцениваются, принимаются или отвергаются на базе их вклада в понятия, которые конструируются.

Этот подход к вопросу социальной идентификации важен, если исследователь хочет понять сверхтрудный процесс конструирования идентификации в транснациональном контексте. Любая граница -это территория, где устанавливаются ограничения и различия, но это также площадь, где соприкасаются различные элементы. Постоянно имеют место в приграничных районах торговые, личные и культурные обмены, где капитал, люди и культура находятся в непрерывном движении, позволяя социальным агентам закреплять их обособленность в новой сущности, которая этот процесс генерирует. С другой стороны, многие люди чувствуют угрозу от самой идеи отказа от такого типа идентификации и культуры (будь то Америка, Мексика и др.), которые присущи им поколениями и в которые они вложили усилия, желания и надежды. По словам Стюарта Холла, "когда эра национал-государств

стр. 102

начинает затухать, можно наблюдать регресс очень защищенных и высоко опасных форм национальной идентификации, которая управляется весьма агрессивным видом расизма" (Holl, 1991, р. 26). Различные элементы мексиканской культуры "кочуют" таким образом на американскую сторону границы, образуя интересное разнообразие "гибридных" продуктов (техасско- мексиканская кухня, музыкальные комбинации и т.д.), в то же время американская культура также "перебирается" на мексиканскую территорию. Но эта граница тоже недавно была драматически укреплена, чтобы сдерживать "другую реальность" к югу от национальной демаркационной линии. Различные "Операционные блокады" организованы вдоль всей границы для того, чтобы сдерживать потоки нелегальных иммигрантов, и новые, более строгие правила вводятся для легальных иммигрантов. Это хорошие примеры вышесказанного(9).

Таким образом, можно встретить многих мексиканских иммигрантов, живущих в Эль-Пасо, которые препятствуют любой дальнейшей (легальной или нелегальной) миграции мексиканцев в США, отторгая своих соотечественников, на месте коих они могли бы быть в прошлом. Нижеследующее интервью доказало это особенно откровенно.

Розарио: Многие люди сегодня выражают недовольство тем, что детям нелегальных иммигрантов не разрешается посещать школы, а я говорю, что это правильно. Мне также приходилось немало страдать в Мексике, мое детство было безрадостным, но я говорю, что это неправильно, что наши дети должны отрицать привилегии, которые могут быть даны тем, кто ... нелегально живет... и надо делить все с ними, а я не думаю, что это хорошо ... Раньше их не было так много, теперь же нет больше мест...

Но мы также интервьюировали англос, которые имеют более чем позитивную позицию в отношении Мексики и мексиканцев и которые не пользуются таким тезисом, как "вся бедность исходит от Мексики".

Джо: Я выкинул эту фотографию потому, что, хотя они и бедные люди (в Мексике, видимо, это выглядит, как здесь), они и очень религиозны. Основа картины Девы Марии - на втором плане. Итак, вы видите, люди, которых я имел шанс знать и работать с ними, - очень трудолюбивы и порядочны!

Несомненно, что процесс идентификации на границе между Мексикой и Соединенными Штатами Америки - очень сложный и требует соответствующих теоретических изысканий. Понятийный подход к идентификации может быть хорошей отправной точкой для понимания этих хитросплетений.

Примечания

(1) Обзор, представленный "Эль-Пасо таймс" в октябре 1994 г., показал, что 85% населения Эль-Пасо поддерживают "Операцию блокада". Когда эта цифра была уточнена в соответствии с этническим делением, выяснилось, что 78% "испаникс" и 91% "неиспаникс" выступают за блокаду (El Paso Times, 30 October 1994).

(2) Категория "англо" в Хуаресе-Эль-Пасо является остаточной в том смысле, что многие считают каждого, кто по происхождению не мексиканец, афро- американец или азиат, "англо" или "американ". Это, конечно, делает однородной группу, которая в большинстве своем разнородна как свидетельство существования в регионе большой еврейской общины. Чтобы усилить эффект моего разоблачительного исследования (и в связи с изучаемой группой на пограничной территории), я использую термин "англо" в этой статье в более широком смысле, чем разнородная категория.

(3) Использование этого слова в Хуаресе представляет большой интерес, поскольку это глагол, смысл которого завуалирован. Не указывается никогда, что нужно установить. С

стр. 103

точки зрения культуры очевидно: то, что нужно решить, - это официальные формы для безмолвной передачи "другой стороне".

(4) Смысл этого типа тематики в том, что жители приграничья значительно более либеральны в вопросах сексуальных отношений, чем люди с юга. Например, Абигаил, уроженец Хуареса, прямо указывает, что сексуальное поведение в приграничной зоне гораздо более свободное и "американизированное", чем на юге.

Абигаил: К примеру, здесь, на границе, юноши не бывают так шокированы, увидев девушку в шортах, как в США..., что они собираются крикнуть: "Ты не можешь носить мини на улице". Здесь больше свободы для женщин. Но, например, вы едете в Торреон... или вниз в Дуранго, и молодые люди в шоке. Женщины должны оставаться дома!

Эрнесто: Нет, они не шокированы (смеется). Наоборот, они рады!

Абигаил: Это не принимается ... не оправдывается обществом, культура, знаете ли...

Вопрос половой идентификации частично перехлестывается с региональным делением, которое значимо для Хуареса, воссоединяя региональную идентификацию и частный случай (мужчина или женщина) на границе, что весомо в США ("в шортах, как в Соединенных Штатах..."). К чему Абигаил привлекает внимание (и приветствует) - так это свобода, которую на границе чувствуют многие женщины, что далеко от католических догм, превалирующих на юге Мексики, и близко к либеральным взглядам на пол и секс, которые, по всей видимости, характерны для США.

(5) Здесь, как мы видели выше, выражение "каждый знает" - ошибочно, поскольку большинство иммигрантов в Хуаресе - это выходцы с севера Мексики. То же самое можно сказать о рабочей силе, используемой на фабриках.

(6) El Paso Times, 9 March 1993.

(7) Роберт - фабричный менеджер, который работает в Хуаресе, но живет в Эль- Пасо. Он родился в Нью-Джерси 36 лет назад и получил среднее образование. Компания перевела его в Хуарес восемь лет назад.

(8) Кристи - студент университета, Люси - учительница, а Том - студент, который также работает водителем грузовика. Сюси стремится получить среднее образование. Им обоим около 20 лет.

(9) Мексиканцев это сильно касается, потому что Макдональдс вытесняет много местных ресторанов в Хуаресе, и в то же самое время американцы чувствуют угрозу своей культуре, так как мексиканская салса заменяет кетчуп в некоторых штатах или так как экипаж одного из шатлов предпочел тортиллу хлебу, ибо она не оставляет крошек, что очень важно в условиях космоса (Vila, 1997). Проблема заключается в том, что оба процесса происходят одновременно, и разные действующие лица в одном и том же регионе действуют различным образом (и по разным причинам).

Библиография

Alegria Olazdbal T. Desarrollo Urbano en la Frontera Mexico-Estados Unidos. Mexico: Consejo Nacional para la Cultura у las Artes, 1992.

Alonso A.M. Thread of Blood Colonialism, Revolution, and Gender on Mexico's Northern Frontier. Tucson: University of Arizona Press, 1995.

Anzaldua G. Borderlands/La Frontera: The New Mestiza. San Francisco: Aunt Lute Books, 1987.

Criticism in the Borderlands. Studies in Chicano Literature, Culture, and Ideology / Eds Calder6n Н., SaldivarJ.D. Durham: Duke Univ. Press, 1991.

Grossberg L. Identity and cultural studies - is that all there is? // Questions of Cultural Identity / Eds Hall S., Gay P. du L.: Sage, 1996. P. 87-107.

Hall S. Old and new identities, old and new ethnicities // Culture, Globalization and the World System. Contemporary Conditions for the Representation of Identity / Ed. King A.D. Binghamton: State Univ. ofN.Y. at Binghamton. 1991. P. 41-68.

Hall S. Introduction: who needs "identity"? // Questions of Cultural Identity / Eds S. Hall P. du Gay. L.: Sage Publications, 1996. P. 1-17.

Institute of Manufacturing and Material Management. Paso del Norte Regional Economy. Socio-economic Profile. El Paso: Institute for Manufatu-ring and Materials Management, University of Texas at El Paso, 1991.

Kerby A.P. Narrative and the Self. Bloomington, IN: Indiana University Press, 1991.

стр. 104

Lau R. Cuidad Juarez: Grupos de Presi6n у Fuerzas Politicas // Sistema Poli'tico у Democracia en Chihuahua, Ciudad Juarez: Institute de Inves-tigaciones Sociales de la UNAM, Universidad Autdnoma de Ciudad Juarez, 1986, P. 5-66.

United States-Mexico Border Statistics Since 1900-1990 Update/Ed. Lorey D.E. Los Angeles:

UCLA Latin American Center Publications, University of California, 1993.

Martinez 0. Border People. Tucson: Univ. of Arizona Press, 1994.

Novitz D. Art, narrative, and human nature // Phylosophy and Literature 1989. V. 13. N 1. P. 57-

74.

Polkinghorne D.E. Narrative Knowing and the Human Sciences. Albany: State Univ. of N.Y. Press, 1988.

RicoeurP. Oneself as Another. Chicago: Univ. of Chicago Press, 1992.

Rosaldo R. Culture and Truth: The Remaking of Social Analysis. Boston: Beacon Press, 1989.

Rosenwald G., Ochherg L. Introduction: life stories, cultural politics, and self- understanding // Storied Lives. The Cultural Politics of Self-Understanding / Eds Rosenwald G.C., Ochberg R.L. New Haven: Yale Univ. Press, 1992. P. 1-18.

Somers M.R. Special Section: Narrative analysis in social science. P 2: Narrativity, narrative identity, and social action: rethinking English working-class formation // Social Science History. 1992. V. 16. N4. P. 591-630.

Stoddard E.R., Hedderson J. Patterns of Poverty along the US-Mexico Border. Las Cruces, New Mexico: Joint Border Research Institute, New Mexico State Univ., 1989.

Taylor C. Sources of the Self. The Making of the Modem Identity. Cambridge, MA: Harvard Univ. Press, 1989.

Velez'/bdnez C.G. Border Visions. Mexican Cultures of the Southwest United States. Tucson:

University of Arizona Press, 1996.

Vila P. Narrative identities: the employment of the Mexican on the US-Mexico border // Sociological Quarterly. 1997. V. 38. N 1. P. 147-183.

Vila P. Sistemas Clasificatorios у Narrativas Identitarias en Ciudad Juarez-El Paso // Voces de Frontera. Estudios sobre la dispersidn cultural en la frontera / Ed. Ziiniga V. Mexico/Estados Unidos, Monterrey: Univ. Autdnoma de Nuevo Le6n. (In press).

Постоянный адрес данной публикации: