Автор: Владимир Коллонтай
Владимир Коллонтай - главный исследователь Института мировой экономики и международных отношений РАН (117859 Москва, Профсоюзная ул. 23, ИМЭМО РАН). В сферу его интересов входят проблемы окружающей среды, а также вопросы взаимосвязи между социально-экономическими и культурными изменениями. Он автор ряда книг и многих статей (в основном опубликованных на русском языке) по вопросам развития теории социальной трансформации. В настоящее время он работает над книгой (на английском языке) о социальных трансформациях в России.
Общество не может существовать и развиваться без постоянных изменений. В этом смысле социальные перемены - неотъемлемый атрибут общества. В то же время социальные перемены и трансформации представляют собой весьма широкий спектр социальных феноменов, начиная от незначительных изменений (улучшений во время постоянной трудовой деятельности, изменений в организации, управлении, балансе сил, проведении осторожных реформ в некоторых общественных сферах и т.д.) и кончая крупномасштабными фундаментальными преобразованиями в обществе. Эти последние - результат взаимодействия необычайно сложного комплекса факторов, временами приобретающего особенно концентрированный характер. Именно социальным трансформациям на макроуровне уделяется основное внимание в данной статье, хотя, само собой разумеется, макроуровень не может существовать без обширного круга компонентов на микроуровне.
Социальные трансформации могут разительно отличаться друг от друга в зависимости от того типа общества, в котором они происходят. Западные, так называемые модернистские общества, являются результатом длительного исторического процесса коэволюции, которая усиливалась благодаря постепенной мутации в различных сферах социальной жизни. Сравнительно умеренные темпы развития давали возможность обществу нормально переваривать любые инновации, которые вплетались в институциональную ткань и становились духовно необходимыми для каждого следующего поколения. Другими словами, в странах Запада реализовывалась модель постепенного развития, эволюционных социальных трансформаций. По мере своего развития она становилась более открытой, более восприимчивой к усилиям по ее регулированию и управлению, а также более предсказуемой в плане перспективных преобразований. (Вопрос об устойчивости подобной модели в настоящем ее виде подлежит обсуждению в отдельной работе.)
В странах, позже вставших на путь модернизации, социальные преобразования, по определению, оказались более концентрированными. В жизни этих стран, особенно в сфере обороны, международной политики, экономического производства, жизненных стандартов и т.д., явственно проявилось стремление наверстать упущенное, поэтому понадобилось экономическое, мобилизационное, административное, государственное вмешательство (особенно на начальных этапах). Однако возможности успешного осуществления социального развития оказались
стр. 123
ограниченными в силу целого ряда обстоятельств. В своем развитии догоняющие страны столкнулись с такими проблемами, которые были неизвестны государствам-лидерам, в том числе со спецификой концентрированных социальных преобразований, совершенно новым типом отношений между внутренними и внешними силами, между осознанными и спонтанными процессами, с неконвенционным взаимодействием политических, экономических и культурных направлений. Среди участников процесса модернизации догоняющие страны столкнулись со все более расширяющейся брешью между императивами неотложных преобразований (в сфере экономики, культуры, политики, административных структур и т.д.) и их историческим наследием, укоренившимися социальными институтами и социальными структурами. Модернизация поставила догоняющие страны в весьма уязвимую позицию, когда даже небольшие оплошности могут вести к раздвоенности и непредсказуемым результатам.
Современный уровень социальных преобразований в очень значительной степени связан с опытом государств-первопроходцев, т.е. "новых" западных государств, которые, постепенно осуществляя модернизацию, пришли к той модели, которая преобладает в настоящее время. Более того, размышления о социальных переменах убеждают в том, что могут возникнуть серьезные проблемы, связанные с восприятием таких крупных аспектов современной жизни, как увеличивающаяся специализация, взаимозависимость, комплексность, растущие ограничения на экстенсивное развитие. Однако многие индикаторы, похоже, свидетельствуют о том, что странам Запада в предстоящие годы придется столкнуться с необходимостью проведения концентрированных социальных реформ, проблемы окружающей среды устанавливают жесткие ограничения на период перехода к устойчивому развитию. В значительной мере на социальные трансформации воздействуют и такие факторы, как глобализация, обострение конкуренции и борьба за достойное место в мировом сообществе. Модернизируемые общества пытаются приспособиться к высоким темпам развития самых передовых государств.
В рамках такого подхода Россия представляет особый интерес. Это крупная страна, которая за последние полтора столетия прошла через горнило трех глубоких социальных трансформаций, т.е. пережила три периода концентрированных социальных изменений (которые привели к совершенно новому развитию событий). Этими периодами явились:
1) реформы 60-х годов XIX в. (отмена крепостного права), фундаментальные изменения в структуре административного управления и правовой системе, в области образования и в военной сфере;
2) события, связанные с 1917 годом;
3) перестройка и постперестройка (с 1985 г.).
Каждый из названных поворотных периодов истории России был нацелен на преодоление социально-экономической отсталости и строительство более прогрессивного общества с совершенно определенными установками, однако каждый из них принес результаты, весьма далекие от желаемых.
Сегодняшняя Россия - это полумодернизированное индустриальное общество с довольно высоким уровнем взаимозависимости составляющих его структур, однако в нем только начинают прививаться демократия и правила свободного рынка. Этому обществу еще предстоит пережить период необычайно концентрированных и глубоко социальных трансформаций, результаты которых пока далеко не очевидны.
В данной статье не только предусматривается анализ текущих событий в России, но также предпринимается попытка рассмотреть то, какие уроки можно извлечь из российского опыта для более углубленного понимания сути социальных перемен в целом и, в частности, для выработки стратегии и тактики социальных преобразований в современных условиях. Учитывая широкий спектр современных социологических подходов и воззрений, целесообразно дать читателю возможность ознакомиться в данном исследовании с некоторыми ключевыми концепциями, предположениями и постулатами, которые позволят
стр. 124
глубже понять специфическое отношение России к социальным проблемам.
Одно из главных различий между российским и западным подходами к осмыслению социальных событий состоит в их отношении к взаимодействию общественных и личных начал. В противоположность усиливающемуся индивидуалистическому западному подходу российский подход предполагает взгляд на общество как неотъемлемый продукт и в то же самое время безоговорочное условие развития человечества. Общественный и личностный потенциалы постоянно взаимно переплетаются. Тот факт, что человек способен действовать сознательно, служит условием формирования и развития общества. В то же время общество создает необходимые условия для развития личности, индивидуальных и духовных достижений. Это самым тесным образом связано с огромным влиянием родителей и школы на воспитание подрастающего поколения, с передачей от поколения к поколению духовного и интеллектуального наследия, с развитием общественной структуры в целом, в которой лишь возможно развитие индивидуума. Следовательно, самосохранение цивилизованного общества должно быть одним из высших приоритетов, и оно должно рассматриваться в качестве предпосылки первостепенной важности для развития человечества (Назаретян, 1996).
В рассматриваемых обществах социальные изменения и социальное управление основываются на предпосылке осмысленного воздействия. Общественная деятельность определяется сознательным выбором направлений. Личностная активность в значительной мере обусловливается личным интересом, при этом более широкие социальные последствия мало принимаются во внимание. Социальные условия (через правовые институты, превалирующие ценности, религиозные ограничения, обычаи и т.д.) могут в большей или меньшей степени ограничивать или модифицировать личностные действия, направляя их в более приемлемое социальное русло. Однако, как правило, большая часть индивидуальной деятельности вливается в общественный поток в качестве спонтанных компонентов, стохастического процесса (рынок, культурная обусловленность и т.д.). Осознанная социальная деятельность (когда обоснованные интересы общества получают приоритет перед личными интересами) является результатом либо исключительных обстоятельств (угроза внешнего вторжения или разрушения) или результатом высокого уровня культурного и интеллектуального развития - государственной и политической деятельности, философии, общественных наук и т.д. В этой сфере наблюдаются столкновения конфликтных интересов, концепций и позиций, однако мы не станем вдаваться в подробности в этой связи. В данном случае важно привлечь внимание к различию между индивидуальной сознательной деятельностью и созидательным отстаиванием общественных интересов (социально-групповые интересы образуют промежуточное звено).
Еще одно отличие, на которое следует обратить внимание, касается провозглашенных целей, направленных на созна-тельнуе социальную реконструкцию и реальные результаты. Похоже, существует обратно пропорциональная зависимость между масштабом и интенсивностью социальных изменений, с одной стороны, и предсказуемостью (гарантированностью) результатов - с другой. Постепенные, ограниченные по масштабам реформы завершаются, как правило, позитивными результатами. Крупномасштабные реформы почти всегда проводятся сознательно, но это не означает, что они всегда оказываются контролируемыми и управляемыми.
Революции привносят глубокие социальные трансформации, однако далеко не все из них оказываются ожидаемыми или предвидимыми. Более того, поскольку современное общество является чрезвычайно комплексной системой (со множеством подсистем, которые отнюдь не находятся в равновесии), реформы нередко ведут к непредсказуемым результатам. Очень хорошим примером в этой связи могут служить перестройка и последующие события.
Наконец, но не в последнюю очередь по значению, следует дать более четкое определение современному обществу и процессу модернизации. В данном аспекте важно
стр. 125
подчеркнуть появление новых моментов, и не только в сфере собственности, являющейся наиболее важной, если мы хотим понять сущность современного общества. Среди важнейших элементов новейшего общества, которые отличают его от всех предшествующих, следует отметить нижеследующее. Мы имеем исторически новый тип общества с нарастающей динамикой, ростом индивидуализма, материализма, взаимозависимости; это высокостратифицированное, нормативно формализованное общество с совершенно новой системой ценностей, приоритетов и менталитета, культурных подходов и с очевидной тенденцией экстернационализации своих проблем.
Современное общество - продукт длительной (многофазовой) исторической эволюции западного общества, в процессе которой возникли различные демократические институты и оформилась производственная база, на основе которой социальная сфера, сфера культуры, науки и технологии достигли в своем развитии невиданных прежде высот. Быстро сменяющие друг друга достижения в совершенствовании современного общества столь многочисленны, что не представляется возможным хотя бы их перечислить. Такое поступательное движение имеет свою цену, прежде всего в культурном и духовном плане. Утверждение о том, что все страны в своем развитии должны пройти те же этапы, которые прошли западные государства, ныне подвергается серьезному сомнению (особенно в свете многочисленных критических высказываний, звучащих на Западе). Схожие варианты возможны, однако существуют мощные силы, которые направляют развитие многих стран в разных частях света по более умеренному пути.
В данной статье автор намерен сосредоточить главное внимание на анализе макроуровня социальных трансформаций в России, рассматривая модернизационный процесс в уже сравнительно высокоразвитом и структуризированном обществе. Однако в статье прежде всего делается упор на некоторые специфические отличительные черты, характерные для России, которые позволяют уяснить многие особенности событий, происходящих в этой стране.
В статье утверждается, что важность исторически обусловленных особенностей и проблем зачастую остается без должного внимания во многих работах, анализирующих происходящие здесь процессы.
Некоторые особенности России
Социальные трансформации никогда не осуществляются в вакууме или в каких- то идеальных условиях. Они всегда связаны с историческим наследием, с культурными традициями, с географическим (геополитическим) аспектом, что, в свою очередь, накладывает отпечаток на менталитет, обычаи, привычки, а также на те социальные проблемы, которые приходится решать. Все эти факторы, необычайным образом переплетенные и взаимосвязанные, определяют специфику общественного развития. В России вследствие этого зачастую образуются дополнительные препятствия на пути модернизации, осуществления сложных социально-экономических преобразований.
Первая особенность России связана с тем, что она обладает весьма обширной территорией (об этом все знают, но не всегда обращают на это должное внимание), а также экстремальными климатическими условиями.
Уже одно это обусловливает целый ряд характерных особенностей, которые отличают развитие России от развития многих других государств.
Общество в России исторически было гораздо менее открытым, чем в большинстве других государств. Более того, в нем наблюдалась необычайная социальная инерция. Социальные перемены требовали участия больших масс людей и преодоления обширных расстояний. В свою очередь такие особенности предопределяют непропорционально большую роль экстремизма в развитии России. Только весьма радикальные и концентрированные меры могут оказывать надлежащее воздействие.
Вследствие обширности территорий российское общество не знало многих из
стр. 126
тех ограничений, с которыми приходилось сталкиваться Западу. Проблемы демографического взрыва и ограниченности естественных ресурсов только сейчас начинают рассматриваться в качестве важных факторов социально- экономического развития. Однако у России есть свои собственные ограниченности. Прежде всего это касается низкого уровня ограничителей. Разбросанность населения, обширные расстояния, капризный климат, усиливающаяся разобщенность трудовых ресурсов, увеличивающийся уровень затрат на развитие экономики - все это препятствует организации массовых движений на низовом уровне. В пространственном отношении общество не является гомогенным, кроме того, оно не испытывает естественного давления, требующего интенсификации производства или развития более целесообразных социальных структур и форм мышления.
Возможность передвижения на новую территорию порождает эскапистский менталитет, смягчает социально-политические напряженности и трения, дает передышку в момент принятия сложных решений. Стимулы к достижению компромиссов, а также построению согласованного общества, основывающегося на должных правовых нормах и институтах, весьма слабы. Исторически сложилось так, что обширность территорий России препятствовала установлению эффективного политического контроля (как внешнего, так и внутреннего) в пространных регионах. Следовательно, в продолжение длительного исторического периода значительная часть территорий России являлась ареной междоусобиц и грабежей, что совсем не способствовало устойчивым социально-экономическим отношениям. Накопительство практически в любой форме рассматривалось как абсолютно бесполезное дело и могло быть небезопасным для того, кто пытался этим заниматься. Кроме того, массовые миграции "за границу" вынуждали сохранять и укреплять существовавшую в России систему крепостничества, которая рассматривалась правящими слоями в качестве главного инструмента поддержания сельского хозяйства и сохранения рабочей силы на определенных территориях. Высокая себестоимость (вследствие больших расстояний и плохого климата) подрывала конкурентоспособность российской продукции.
Соответственно Россия отстала в деле развития социальных институтов, которые развивались гораздо более интенсивно в западноевропейских странах на ранних этапах истории. Гражданское общество, приоритет права, разделение властей, даже ориентированное на рынок производство - все это возникло на Западе, причем в более подходящих формах, значительно раньше, чем в России.
Россия - необычайно неоднородный и разбросанный конгломерат. В течение столетий ее обширные территории подвергались набегам как с Востока, так и с Запада (не говоря уже о постоянных миграциях, культурном и торговом обмене). С одной стороны, подобные обстоятельства способствовали порождению многочисленных механизмов самосохранения и выживания, а также гибкости и приспособляемости к насильственному нажиму. С другой стороны, исторически это способствовало образованию весьма разобщенного в этническом и религиозном плане общества. В культурном и духовном смысле это было связано с определенными преимуществами, поскольку обеспечивало широту воззрений, обширную систему ценностей, а также стимулировало выработку этнической терпимости и восприимчивости противоположных суждений. Вместе с тем этнически гетерогенное общество (особенно во времена социально-экономических стрессов) оказывалось значительно более уязвимым перед лицом любых этнических разногласий и кровной вражды. Социально- экономические проблемы легко трансформировались в этнические напряженности и конфликты. В подобных негомогенных обществах культурные и идеологические факторы (общий менталитет, религия, привычки, традиции, ценности и т.д.) неизбежно играют менее значимую объединяющую роль. В результате неизбежно возрастает значение силовых и административных методов как средства консолидации общества.
Одна из главных отличительных черт развития России связана с тем, что она является
стр. 127
совершенно особой страной среди отстающих государств, пытающейся наверстать упущенное. Она имеет весьма продолжительный опыт в сфере модернизации (истоки которого связаны с реформами Петра I в XVni в.). В отличие от колониальных и полуколониальных стран эти реформы осуществлялись в политически независимом государстве, и они имели значительные объективные предпосылки для их успешного осуществления, включая мощный независимый интеллектуальный потенциал. Страна, как представлялось, во многих отношениях сокращала брешь отставания и достигала уровня развитых государств, общаясь с ними как равный партнер, однако в реальности ей никогда не удавалось сравняться с впереди идущими государствами. Причины этого (а следовательно, и последствия) тесно связаны с многочисленными социальными преобразованиями, которые осуществлялись в стране.
Подобно большинству отсталых стран, пытающихся наверстать упущенное, Россия в большей мере полагалась на трансплантации и осторожное принятие решений, а в меньшей степени - на произвольные регулирующие механизмы. Соответственно очень многое зависит от правильных оценок ситуации и адекватного (полноценного) плана действий. Это в значительной степени обусловливает специфику мышления по широкому спектру социальных проблем: от философских вопросов о сути жизни и общества, основ его развития и преобразований до более конкретных проблем желаемости модернизации (или наоборот), различных промежуточных осложнений, а также оценок роли и места России в мировом сообществе ("В поисках своего пути", 1997).
Весьма важной особенностью России является тот факт, что политическая власть никогда серьезно не ограничивалась социальными и правовыми институтами как звеньями, принимающими на себя определенные функции и определенную долю ответственности. Неограниченное политическое принуждение (в сочетании с активной ролью религиозных элементов) всегда было главной силой, связующей воедино общество. Государство постоянно играло ключевую роль в создании общества, в объединении всей страны, в определении социальных структур и определении "правил игры". В результате политическая сфера оказывалась практически неурегулированной. Тогда, когда западные общества уже широко практиковали гибкие демократические формы развития, Россия все еще оставалась страной, жестко ориентированной на выживание. Более того, в процессе модернизации государство продолжало оставаться наиболее важным фактором развития (как накопитель и распорядитель ресурсов и т.д.).
Это подводит нас к тому, что социальные структуры, властные отношения и уровень ментальности будут, вне сомнения, продолжать влиять на развитие России в будущем в течение длительного времени. Политической власти (а также борьбе за власть) во многих работах уделяется чрезмерное внимание, в то время как другим аспектам социального развития уделяется явно недостаточное внимание. Среди как управляющих, так и управляемых преобладает мнение, что политическая власть - это важнейший инструмент регулирования и трансформирования общества. Изменения (и даже достижение любой группы целей) практически повсеместно осуществляются по направлению "сверху вниз". Существует глубокое убеждение, что инициативы снизу не могут привести к реальным существенным сдвигам. Соответственно в российском обществе распространена вера в интеллектуально-элитарные подходы к проблемам. Практически представители любых социальных слоев проводят четкое различие между теми, кто владеет информацией, может принимать решения и нести ответственность, и теми, кто лишен таких возможностей (и кто оценивает свою социальную роль соответствующим образом).
Вышеописанная ситуация имеет очень важное значение для понимания всей правовой системы России, концепции восприятия легитимности в российском обществе. Правовая система - будь то в царской России или же в Советском Союзе - рассматривалась как исключительно важный элемент существующей командно-административной структуры власти. Она никогда
стр. 128
не рассматривалась в качестве механизма, обеспечивающего баланс расходящихся интересов или защиту определенных прав (исключая интересы государства или права правящей элиты). Несоответствие правовой системы никогда не вызывало негативного отношения, ибо такое положение способствовало директивному управлению и, таким образом, усилению властных группировок.
Соответственно отношение населения к правовой системе было и остается весьма противоречивым. В целом законам необходимо подчиняться, однако все правовые факторы - законодательство, правовые институты, суды и судебные решения - зачастую рассматриваются как нечто "потустороннее", враждебное, с чем, в лучшем случае, необходимо просто примириться.
Обращение к правовым действиям (даже любой контакт с законом) чаще всего вызывает предубеждение и опасения. Большинство населения не считает законы инструментами защиты своих интересов. Более того, правовые нормы и критерии очень часто приходят в столкновение с широко распространенными настроениями предубеждения и невосприимчивости. В результате законопослушание (в той мере, в какой оно существует) в значительной мере обеспечивается поддержанием страха, а не в результате сознательного и добровольного поддержания атмосферы социальной ответственности. Что касается законности и противозаконности, то в России относятся к этому через призму этических и моральных категорий в гораздо большей степени, чем на Западе. В значительно большей мере, чем на Западе, законопослушание еще не гарантирует легитимности. Статус человека, находящегося не в ладах с законом (либо не в ладах с властью), зачастую среди простых людей вызывает чувства симпатии или готовность к открытой поддержке. Некоторые российские современные лидеры (включая Б. Ельцина) оказались на поверхности благодаря именно этому.
Кроме того, мы должны остановиться на некоторых культурных и духовных особенностях России. Не стоит углубляться в вопрос о "непредсказуемости" загадочной русской души. К слову сказать, все то, о чем говорилось ранее, в немалой степени объясняет такие особенности. Общий знаменатель (культурный, ментальный, психологический и т.д.) для большинства людей, населяющих территорию, равную одной восьмой части суши всей планеты, в принципе весьма невелик, особенно если принимать во внимание их этнические, религиозные и другие особенности. Различные исследователи создали определенный собирательный портрет людей, которые называют себя русскими. Их отличают любознательность, стремление к путешествиям, а также эскапистский подход ко многим ситуациям и проблемам. Большая часть их территории не очень благоприятна для ведения хозяйства: неплодородная и болотистая почва, непредсказуемый климат. Подобные условия вырабатывают такие качества, как выносливость и готовность к преоборению трудностей у тех, кто населяет эти земли (Ключевский, 1991).
Климатические условия (долгая зима, сокращенный период для выращивания растений и т.д.) вырабатывают привычку к необходимости использования чрезвычайных физических усилий в период активности, сочетающуюся с ленью в период бездействия. Регулярные, продолжительные, равномерно распределяемые трудовые нагрузки плохо согласуются с типично русским характером. Оборотная сторона медали связана с наличием анархистских тенденций, пренебрежительным отношением к менеджеризму, высокоуровневым организациям и политической власти.
Сталкиваясь постоянно с безнадежными ситуациями и многочисленными помехами (естественными или социально обусловленными), русские в гораздо большей степени, чем граждане на Западе, склонны идти на безрассудный риск, соглашаться с экстремальными решениями в лихорадочных попытках обеспечить себе выживание или достижение какой-либо цели. Все это способствует выработке и поддержанию особого динамизма в обществе, готовности к постоянной мутации, направленной на выживание, и адаптации к изменяющейся среде (социальной и естественной) в условиях весьма ограниченного распределения капиталов и технологических ресурсов.
стр. 129
В результате в стране до самого последнего времени преобладала популяция, весьма далекая от рационального "homo economicus".
События советского периода и постсоветской эры привели к глубоким экономическим, политическим, культурным и идеологическим изменениям в России. Однако они далеко не зачеркнули накопленную исторически специфику российского общества.
Советское наследие
Советский период явился грандиозным экспериментом в сознательно направляемых социальных трансформациях. Он стал беспрецедентной попыткой (как по масштабам, так и в количественном выражении) осуществить социальную реконструкцию. В теории она означала стремление создать новый тип общества, лишенный негативных аспектов современных западных обществ (однако с восприятием некоторых достижений и объявлением демократических свобод и идеалов). На практике попытка переделать общество по абстрактному штампу быстро скатилась к тоталитаризму, хотя и с целым рядом характерных особенностей. Невозможно рассмотреть все подобные особенности, поэтому мы остановимся на наиболее важных из них, которые лучше помогают понять суть осуществленных социальных трансформаций.
Любой серьезный анализ того, что произошло за последние три четверти века в России, показывает, что советский период был связан с адаптацией западных социалистических теорий к русским условиям (трудностям) с целью трансформации общества в соответствии с этими теориями. После сравнительно короткого периода политической неразберихи и гражданской войны практическое содержание реализуемой стратегии и политики стало определяться не революционными идеалами, а лицами, находящимися у кормила политической власти, новыми людьми (с их личными властными амбициями и прагматическими мотивациями), а также историческими традициями и аккумулированными (намеренно или непреднамеренно) общественными настроениями.
По существу развитие советского общества являет образец эклектичности и взаимодействия по крайней мере следующих направлений:
1) модернизация путем коллективной трансплантации (в общем изоляционистском контексте);
2) в высшей мере избирательное обращение к историческому наследию;
3) создание новых потенциалов и механизмов развития;
4) приспособление всех направлений развития в идеологическом русле адаптированных западных социалистических идеалов и ценностей;
5) использование динамичной и насильственной логики внутренних концентрированных трансформаций (насильственное изменение источников власти и механизмов социального контроля, инверсионный подход к дихотомии "причина - следствие", законность, порождаемая успехом, и т.д.).
Подобные перекрестные тенденции наблюдаются повсюду: в структурных и технологических несоответствиях, институциональных несовместимостях, в противоречивых и конфликтных партийных директивах, в непримиримых разногласиях демократической фразеологии с тоталитарным принятием решений, в постоянных сопоставлениях современных структур и прежних управленческих методов.
В течение некоторого времени этот гибрид создал определенное равновесие между переменами и постоянством, сравнительно гибкий и мобильный баланс, который позволял советской системе не только выживать и развиваться в течение семи десятилетий, но также осуществить фундаментальные преобразования в обществе (где лучше, где хуже).
Многие из провозглашенных в советский период целей были полностью достигнуты. Из отсталой, аграрной страны с неграмотным населением Россия превратилась в крупнейшую индустриальную державу с высокоразвитым и высококвалифицированным населением. В течение советского периода Россия прошла долгий путь по развитию, специализации и разделению
стр. 130
труда, созданию крупных социальных структур, взаимодействия и взаимоувязывания интересов, большей мобильности и формализации правовых отношений (вместо предшествовавших неформальных отношений местного уровня). Все эти достижения стали важным шагом на пути создания современного развитого общества. Однако вследствие того, что все преобразования осуществлялись в условиях тоталитарного общества, их результаты оказались искаженными, путаными и порой пустопорожними. Более того, за них была заплачена необычайно высокая экономическая, социальная, гуманитарная и духовная цена. Эта цена выразилась не только в утрате миллионов людей и бесконечных страданиях, но также в формировании многочисленных специфических черт советского наследия, с которыми пришлось столкнуться в период перестройки и в постперестроечный период.
Наиболее разрушительное и пагубное воздействие этого наследия связано с механизмами социального контроля, которые были созданы и использованы советской элитой. Их характеризуют не только многочисленные чистки и террор 30-х годов, проводимые мощным аппаратом принуждения, в том числе системами КГБ, ГУЛАГ и т.д., но и обусловленные репрессиями чувства полной уязвимости и беспомощности, охватившие несколько поколений советских людей. Они также затрагивают широкий спектр других конкретных социальных инструментов. Советская идеология умело использовала многие специфические черты русского менталитета, и прежде всего готовность русских людей к самопожертвованию ради призрачных будущих благ, а также использовала мессианские наклонности русского мышления. Пропаганда постоянно способствовала благоговейному почитанию Октябрьской революции (хотя, по мере необходимости, революционные лозунги неоднократно подправлялись). Строгая цензура исключала возможность ознакомления с
стр. 131
противоположными фактами. Эта идеолого-пропагандистская машина обеспечивала режиму массовую поддержку даже в периоды серьезнейших экономических кризисов и нарастания негативных тенденций в общественном развитии.
Одной из наиболее важных отличительных черт советской системы было распространение двойных (если не тройных) стандартов, комплексного взаимодействия формальных и неформальных элементов общества (с постоянным нарастанием "серой зоны" между ними).
Формальная часть общества официально конституировалась, ей обеспечивалась правовая поддержка и создавался идеологически выдержанный имидж общества, в котором все были подвержены пропагандистскому воздействию. Это, на словах, процветающее общество являлось основой для административной деятельности, принятия тех или иных политических решений, экономического планирования, идеологических дебатов, научных изысканий и т.д.
Хотя в стране формально существовали демократические институты (парламент, советы, суды, профсоюзы и различные неправительственные организации и ассоциации), их влияние на общественные процессы было крайне ограниченным. Реальная власть концентрировалась в руках партии, которая, будучи всемогущей организацией, многими своими чертами напоминала мафию. Это была жесткая иерархическая структура с чрезвычайно централизованной системой принятия решений, строгой дисциплиной и секретностью, с безжалостным подходом к инакомыслящим и самопровозглашенным статусом, поставленным выше всякого права. Ее власть базировалась на практически неограниченном подавлении широких масс (частично смягчаемом избирательными инъекциями патернализма). Во всех крупных общественных сферах создавались аналогичные организационно- управленческие структуры под руководством партии (экономические советы и министерства, профессиональные ассоциации, торговые союзы и т.д.). Постоянно подкреплялась внешняя легитимность созданных структур путем внедрения мысли о том, что партия является самой информированной, порядочной и дальновидной частью общества и что она действует в интересах трудового народа, находясь во враждебном зарубежном окружении (не говоря уже о внутренних врагах).
Вышеупомянутая формально структурированная система поддерживалась целой сетью зависимых институтов и неформальных отношений. На практике осуществлялась реализация двух форм права: всему, относящемуся к сфере интересов государства, обеспечивалась безоговорочная правовая поддержка, однако то, что относилось, например, к гражданским правам, юридически оказывалось беззащитным. Бесконечный поток противоречивых законодательных актов, декретов и инструкций неизбежно ставил любого гражданина в такое положение, когда он вольно или невольно нарушал какую- нибудь установленную норму, поэтому была столь очевидна уязвимость простых граждан перед судопроизводством. Нередко судьба человека зависела от того, скажет или не скажет какой-то высокопоставленный чиновник несколько слов в его пользу. Более того, система целевого распределения дефицита - редких товаров, жилья, земельных участков, различных услуг и т.д. - означала, что решение текущих будничных проблем для людей зависело от того, как к нему отнесутся вышестоящие чиновники (местные партийные боссы, директора предприятий и т.д.). Подобная неформальная зависимость предопределяла характер отношений во многих аспектах функционирования общества (Тимофеев, 1993).
Система постоянно сковывала инициативу и насаждала конформизм. Инициатива поощрялась только тогда, когда это было необходимо партии для осуществления каких-то проектов, разработанных правящей элитой. Такая система могла мобилизовать огромные ресурсы и мощный потенциал и направить их в строго органиченные зоны приложения усилий. В этом смысле советская система (будучи варварски надуманной) более или менее отвечала требованиям, связанным с необходимостью осуществления перемен, избирательной модернизации, трансформации сферы производства и науки. На фоне длительного размеренного мирового развития советская
стр. 132
система могла (с определенными издержками по времени) добиваться определенных успехов, а по ряду направлений добиваться видимых прорывов.
Однако ограничения этой системы обусловливались временными рамками. Подобный неповоротливый конгломерат не мог шагать в ногу со временем во второй половине XX века. Советская система не обладала внутренними предпосылками для совершенствования и развития производительных сил и многонаправленных инноваций для поддержания необходимого динамичного функционального механизма.
Умножение комплексности явлений и процессов лишь подчеркивало уязвимость слишком централизованного управления, что особенно наглядно проявлялось в принятии решений и распределении ресурсов. Сверхцентрализация мешала естественным спонтанным процессам взаимодействия различных структур во взаимосвязанном обществе, без чего невозможно современное развитие.
Многочисленные процессы, способствовавшие нарастанию кризисов и проблем, являются наследием советской системы, с которым приходится иметь дело на постсоветском пространстве и против негативных проявлений которого в последние 12 лет ведется (не всегда успешно) напряженная борьба. Наиболее сложными в этом ряду проблем являются нижеследующие.
1. Аккумулированное загнивание руководства, доставшееся в наследство от советской системы. Распространение привилегий при монополии правящей партийной элиты (с жестким ограничением привлечения независимых специалистов к социальным разработкам и социальному управлению) привело к растущей некомпетентности руководства при определении наиболее важных задач, не говоря уже о поисках наиболее эффективных решений. Наглядно это было продемонстрировано в августе 1991 г. Поскольку до сих пор основные действующие лица на политической арене в России являются бывшими партийными боссами или бывшими функционерами, это ограничение на привлечение неидеологизированных экспертов и специалистов по-прежнему остается. Страна испытывает острую необходимость в порядочных, квалифицированных и открытых деятелях и специалистах. Однако по-прежнему широко распространено убеждение в том, что именно власть обеспечивает доступ к экономическим благам и различным привилегиям.
2. Важное место в наследии советского периода занимает громоздкая, могущественная и коррумпированная бюрократия. Избалованная бюрократия являлась основополагающей социальной базой советского режима. Она постоянно расширялась благодаря притоку новых образованных кадров, стремившихся избегать трудностей, связанных с производственной сферой. Неуклюжая, обширная система, делегировавшая огромные права бюрократии, по-прежнему продолжает действовать.
3. Советская система усугубила многие качества, присущие российскому менталитету. Прежде всего это касается недоверия к властям, враждебного отношения практически к любым административным институтам и правовой системе, неформальным отношениям и т.д. В то же время система способствовала выработке новых ментальных качеств. Демагогически восхваляя некоторые демократические принципы и права и создавая определенные псевдодемократические институты, система непроизвольно открыла каналы для инакомыслия, что стимулировало деятельность по созданию диссидентского движения, а также движения в защиту гражданских прав и свобод. Постоянно дезорганизуя неконтролируемые горизонтальные связи, система способствовала укреплению зависимости от различных государственных подачек и социальных пособий, а также распространению убеждения, что кто-то другой должен решать ваши проблемы. Это нашло отражение в распространенном употреблении слова "инживенчество". Более того, постоянно укрепляя принципы коллективизма, система фактически способствовала эрозии чувства долга и личной ответственности. Все эти негативные элементы советского общества позднего периода перекочевали в сегодняшний день.
4. Кризис советской экономической системы был очевиден, его даже повсеместно признавали (хотя интерпретировали по - разному).
стр. 133
Было предпринято несколько попыток экономических реформ, но все с отрицательным результатом. Экономика, как и прежде, работает с большими перебоями. Колоссальные ресурсы были растрачены впустую (на гонку вооружений, на элитные привилегии, на поддержку "революционных сил" во всем мире и т.д.). Мотивации, использовавшиеся системой в прежние годы (и базировавшиеся главным образом на энтузиазме и моральных стимулах), в новых условиях утратили свою эффективность. В эпоху, наступившую после отстранения от власти Хрущева, потребительство стало важным социально- экономическим фактором, однако ресурсов для насыщения спроса явно не хватало. Центральное планирование как альтернатива рыночным отношениям оказалось сравнительно эффективным инструментом на первых этапах индустриализации и в ходе второй мировой войны. Но, по мере разрастания и усложнения экономической сферы, неувязки в системе планирования (тягучие бюрократические процедуры, отсутствие горизонтальных связей, неадекватное стимулирование, полная невозможность обеспечить контроль за выпуском сотен тысяч различных изделий и товаров и т.д.) стали все более очевидными. Более того, оказались крайне неэффективными все основные составные части экономики (размеры предприятий, их расположение, межотраслевые пропорции и т.д.). В таком же положении оказались отдельные организации и предприятия.
Вся система держалась на плаву благодаря обильным субсидиям, ресурсы для которых выжимались из спотыкающегося сельского хозяйства и гражданской промышленной сферы. Промышленные секторы, которым отдавалось предпочтение (особенно связанные с военной сферой), развивались за счет увеличения круга приходивших в упадок секторов и регионов. В 70-е и 80-е годы новые инвестиции всячески ограничивались с целью проведения прежней стратегии. В результате любой новый сектор экономики страдал от нехватки современной технологии, структурного несовершенства и практически не имел никаких надежд на инвестиции с целью модернизации.
Подобные и многие другие кризисы и проблемы создали атмосферу, при которой серьезные трансформации стали неизбежностью. Это предопределило потребности и продолжительность периода, названного перестройкой, в ходе которого были предприняты новые попытки осуществления реформ.
Перестройка
Период перестройки продолжался сравнительно недолго (1985-1991 гг.). В этот промежуток времени были осуществлены определенные экономические реформы с широкой социальной подоплекой; они осуществлялись в рамках социалистической системы. Почти весь спектр социально-политических сил Советского Союза 80-х годов был согласен с тем, что необходимы преобразования, хотя различные социальные группы по-разному представляли себе характер и масштабы грядущих преобразований. Коррумпированная часть номенклатуры жаждала свободы, чтобы иметь возможность неограниченно расходовать уже накопленные крупные суммы денег. Другая часть номенклатуры была серьезно озабочена выбором путей будущего развития страны. Руководители промышленных предпрятий требовали большей экономической свободы и устранения бюрократических рогаток. Интеллигенция выступала за свободу слова и возможность беспрепятственно обсуждать проблемы, стоящие перед страной. Люди теневой экономики и черного рынка стремились к легализации своей деятельности. Все эти группы поддерживали тезис о необходимости преобразований. Говоря по существу, это означало, что реформистское движение имело сравнительно широкую социальную базу и могло делать первые шаги, направленные на демонтаж старой системы. Однако любое из направлений, связанное со строительством нового общества, располагало крайне неоднородной и ограниченной социальной базой.
Следовательно, реформаторы с самого начала должны были бороться за расширение социальной базы, стремясь заручиться поддержкой различных социальных слоев.
стр. 134
Было выработано несколько подходов. С одной стороны, были выдвинуты требования, направленные на развитие гласности - устранения широко распространенной секретности и установления возможностей для критического обсуждения любых вопросов, связанных с развитием страны. В течение некоторого времени гласность оказалась мощным орудием в борьбе против старой идеологии. С другой стороны, осуществлялось подогревание потребительских и демократических устремлений (которые всегда были мощным подводным течением в условиях социалистического общества). Пять лет перестройки были насыщены быстрой сменой политических и идеологических маневров, направленных на ослабление старой системы. При этом использовались самые разнообразные методы: начиная от известных большевистских приемов, связанных с распространением различных порочащих сведений и охотой на инакомыслящих, и кончая умелым использованием преимуществ новых демократических институтов, особенно связанных с использованием средств массовой информации, развертыванием необычайно широких междисциплинарных дискуссий (о сути стоящих социально- экономических проблем и т.д.) и использованием новых концептуальных подходов.
Концепции и идеи, связанные с опытом развития западной демократии, - плюрализм, разделение властей и др. - ранее резко критиковавшиеся, стали усиленно распространяться в обществе, в средствах массовой информации и в ходе любых общественных дебатов. Были предприняты усилия, направленные на стимулирование инициативы снизу. В какое-то время это породило надежду на осуществление реальных ожидаемых реформ и способствовало созданию широкого фронта поддержки реформ (особенно в рядах интеллигенции и в средних классах в целом).
Отношение номенклатуры (привилегированной партийной элиты) к первым шагам перестройки следует осветить подробнее. Оно отнюдь не было единообразным. Можно выделить три четко оформленных номенклатурных позиции. Одну из них представляли технократы - директора предприятий, главные инженеры и управленцы крупных объединений, высококвалифицированные профессионалы в различных социально- экономических сферах. Они поддерживали перестройку, надеясь на получение большей свободы для осуществления различных инноваций и устранение различных бюрократических рогаток. Вторую группу составляли региональные и территориальные лидеры, администраторы, управленцы, обладавшие престижем и обширным набором неформальных связей. Их подход к перестройке был весьма вариативным и зависел не только от их личного "бэкграунда" (т.е. от их жизненного опыта и жизненной позиции в целом), но и от различных экономических, социально-политических и даже экологических условий, в которых им приходилось действовать.
Третью группу представляли партийные номенклатурщики различных звеньев госаппарата, а также пропагандисты, для которых перестройка оказалась врагом, нарушившим весь их привычный уклад жизни. В целом эта группа резко (но все же в рамках партийной дисциплины) выступала против перестройки. Следует сказать, что в этой группе выделялось несколько образованных людей, обладавших широкими социально-политическими взглядами. Они стали активистами и лидерами реформистского движения (Е. Гайдар, О. Лацис, Г. Бурбулис, Б. Федоров и др.). По мере осуществления перестройки разногласия и противоречия внутри партии стали необычайно острыми.
В 1987-1988 гг. многочисленные подвижки и шатания привели к процессу распада старой системы. То, что предполагалось проводить как контролируемые реформы, трансформировалось в неуправляемый и непредсказуемый процесс (May, 1995).
Ориентация перестройки на демократический выбор и развитие свобод, растущая критика различных сторон деятельности советской системы, открытая пропаганда достижений западного образа жизни привели в действие широкомасштабные идеологические и психоментальные процессы. Прежние постулаты, базировавшиеся на незыблемости советской системы, быстро утратили свою действенность. По мере
стр. 135
концентрации критических нападок на два основных фактора советской системы -партийное руководство и государственно-правовой механизм - предполагаемые планы реформ стали трансформироваться в конкретные институциональные преобразования. Многие направления государственной деятельности по обеспечению права и порядка (рассматриваемые как наглядные проявления деятельности старой системы), стали приходить в упадок, отвергаться, терять свою эффективность и наталкиваться на возрастающее общественное неприятие и даже враждебность. Кроме того, были приняты некоторые законодательные акты и изданы административные распоряжения, в которых содержались более ясные указания, связанные с развитием некоторых общественных отношений, чем в прежних законах. Они легализовали некоторые виды деятельности, ранее считавшиеся запрещенными. Однако вследствие того, что прежние законы не были аннулированы, возникла неразбериха на всем пространстве правового поля. Повсюду более активно, чем раньше, проводились митинги. Подпольные движения стали легальными и распространили свое влияние на многие сегменты общества (главным образом на экономический сектор). Как часто подчеркивал Н. Бердяев, неразборчивость в средствах зачастую сводит на нет все преимущества приобретенных свобод (Бердяев, 1990).
Вышеперечисленные процессы стали важным фактором, определившим направленность экономических реформ.
Не менее важным стал процесс диверсификации политических изменений. В новых условиях, созданных перестройкой, многие бутафорские институты советского периода (особенно парламентского типа) приобрели определенную независимость и стали функционировать по собственному усмотрению. Реализация идеи плюрализма и разделения властей привела к бесконечным трениям в отношениях между различными государственными институтами по вопросу о размежевании их функций и роли в текущем процессе администрирования.
Многие из этих проблем разрешались самими учреждениями, произвольно очертившими себе круг компетенции. Такая практика неизбежно привела к многочисленным случаям дублирования, сращивания и перекрещивания одних и тех же дел, спорам и конфликтам. Некоторые политические активисты быстро освободились от прежних привязанностей и самоограничения и стали играть все более независимую роль. К 1988-1989 гг. были созданы многие неправительственные организации (большинство из них оказались связанными с охраной окружающей среды, а также защитой гражданских прав, что в прежние времена запрещалось партией). Вскоре некоторые неправительственные организации оказались вовлеченными в политические движения и примкнули к каким-то фракциям. Позже некоторые из них зарегистрировались как политические партии. Подобная политическая активность все в большей и большей степени подрывала монополию коммунистической партии на власть, а также ослабляла ее роль в перспективном развитии.
Менее очевидными, хотя и не менее важными, были подвижки в сфере экономики (не столько на макроэкономическом уровне, сколько касавшиеся новых моментов в структурах и регуляционных механизмах). Наиболее заметным стало создание нового класса предпринимателей. Первоначально его представители занимались лишь посредническими услугами и различными спекуляциями, полулегальными бартерными операциями и т.д. Было создано большое число предприятий с ограниченной ответственностью (зарегистрированных в качестве кооперативов). Значительная часть из них стала важным инструментом для преодоления различных процедур центрального планирования и выхода из-под жесткого административного контроля, в том числе за ценообразованием и т.д.
Однако самыми мощными катализаторами дезинтеграционного процесса, который в течение довольно длительного времени оставался в тени, оказались национализм и растущее сепаратистское движение (Мирский, 1997). Они подрывали основу советской системы и тезис о том, что она является незыблемо прочной. Советские люди, как правило, были связаны с очень
стр. 136
узким кругом общественных и социальных институтов. Но даже эти немногие институты в период перестройки подверглись коррозии. Многие люди устремились в новые социальные сообщества, прежде всего религиозные, этнические и националистические объединения. Между тем местные партийные функционеры отчетливо осознали, что они теряют власть, и постарались обрести новые властные полномочия, используя националистическую и сепаратистскую политику. Для некоторых сепаратизм означал возможность разрыва с компартией и сетью центрального администрирования, для других он стал способом отмежевания от неприемлемой политики центра, связанной с проводимыми реформами.
На подъем националистического сепаратизма своевременно не обратили должного внимания. Ни Горбачев, ни другие советские лидеры не могли даже представить себе всей серьезности данной проблемы. Она оказалась в поле зрения лишь тогда, когда было уже поздно "своевременно реагировать". Попытка в последнюю минуту трансформировать Советский Союз в некую аморфную конфедерацию и другие подобные предложения ничего не смогли поделать с набиравшим инерцию дезинтеграционным процессом, наблюдавшимся во многих областях. События августа 1991 г. явились последней попыткой некомпетентного и обанкротившегося руководства продлить существование существовавшего режима. Время показало, что эта попытка в действительности только ускорила развал системы.
Постперестроечный период
Во второй половине 1991 г. социальные трансформации в бывшем СССР приобрели новое качество. Распад Советского Союза стал решающим фактором для дезинтеграции советской системы. В России резко
стр. 137
сократилось влияние коммунистической партии (станового хребта старого режима), она была частично запрещена и возобновила свою деятельность в совершенно ином контексте - как одна из многих действующих политических партий. Весь административно-экономический механизм (всесоюзное планирование, министерства и т.д.) был демонтирован, хотя отдельные его части возобновили функционирование в индивидуальном качестве в новообразовавшихся государствах.
Единая взаимозависимая экономическая система (хотя и неэффективная) оказалась раздробленной вследствие возрастающих тарифных барьеров, национальных валютных различий, расходящихся экономических стратегий и других атрибутов национальной независимости. Последовавшие за этим экономические потери, структурные проблемы и институциональные несоответствия оказались неисчислимыми (Коллонтай, 1994).
Дезинтеграция Советского Союза создала совершенно новые условия (политические, административные, экономические, культурные, идеологические) для продолжения социальных трансформаций. Полностью изменились очертания проблем, потенциал для их решения, состав социальных групп, а также подходы и методы проведения социальных преобразований. В то время как перестройка была нацелена на осуществление постепенной трансформации существующей социалистической системы, постперестроечная эра стала характеризоваться гораздо более далеко идущими подходами, получили распространение безудержный либерализм и методы шоковой терапии, направленные на то, чтобы обеспечить быстрый и окончательный переход К демократическому обществу западного образца.
В первые постперестроечные годы основное внимание уделяли не решению социально-экономических проблем, а рассмотрению вопросов, связанных с идеологией и политической властью. В то время как коммунисты пытались удержать на плаву как можно больше элементов прошлого как в экономическом, так и в социальном плане, реформаторы в корне отвергали все наследие прошлого и стремились начать преобразования, как говорится, с чистого листа. Создание рынка и демократических институтов насаждалось с той же неистовостью, как это проходило в период преобразований в первые годы после Октябрьской революции. Шоковая терапия может быть объяснена (и отчасти оправдана) как метод борьбы против советской системы, в которой экономическое, политическое и идеологическое развитие взаимообусловливалось. Ни социально-экономические затраты постперестроечных усилий, ни политические и экономические последствия трансформации не были должным образом учтены в России. Предполагалось, что если основные западные институты и механизмы трансформировать в Россию, то это автоматически приведет к ее преобразованию в общество западного типа.
В реальности перенос таких институтов и механизмов был сопряжен с весьма значительным искажением того социального контекста, в котором они должны функционировать. Как следствие, результаты оказались весьма далекими от ожидавшихся. Это особенно явственно обнаружилось в сфере экономики. Однако прежде чем приступить к более подробному рассмотрению экономических результатов, целесообразно осветить некоторые другие перемены, отмеченные в иных сферах социальной жизни постперестроечного периода.
Политический процесс, начавшийся в период перестройки, продолжился в 90-е годы. Период конца 80-х и начала 90-х годов характеризовался быстрым численным ростом политических партий; большинство из них были карликовыми и группировались вокруг какой-нибудь одной личности либо пары персоналий. К середине 90-х годов возникла тенденция к объединению мелких образований в крупные альянсы и даже в крупные партии с четкими предвыборными программами и определенным кругом деятельности. Избирательная стратегия потребовала определенной корректировки, поскольку в бюллетенях для голосования оказались фамилии нескольких кандидатов. Хотя оказывалось сильное давление с целью притормозить либеральные реформы, свобода слова и
стр. 138
массовые движения сохранились и даже в некоторых регионах усиливались. Подавляющая часть прежних цензурных рогаток была ликвидирована (хотя возник новый вид цензуры, связанный с финансовой зависимостью и обусловленный приватизацией средств массовой информации). Возникло множество новых периодических изданий, новых телевизионных студий и радиостанций. Резко расширились масштабы зарубежных поездок. Такие перемены, казавшиеся ранее немыслимыми, стали реальностью, а для некоторых социальных групп - обыденностью.
Выборы, прошедшие в 90-е годы, показали, что Россия стала комплексным обществом, разделенным на три примерно равные части: первая часть - люди, испытывающие ностальгию по прошлому и надеющиеся на возвращение многих атрибутов прошлого (в основном, это пожилые); вторая часть - в большинстве это молодые люди, стремящиеся к ускорению движения в направлении более либерального, рыночно ориентированного, демократического общества; третья часть - потенциальные сторонники реформ, которые склонны одобрить наступление западного образа жизни (смешанная экономика, компетентный социальный менеджмент и т.д.), однако они выражают несогласие по поводу темпов осуществления реформ, некоторых методов и социальных издержек, сопровождающих проходящие преобразования. Идеологическое противоборство представителей этих трех группировок проходит очень остро. Любая бескомпромиссная попытка первой или второй группировки решить основные проблемы, сообразуясь только со своими пожеланиями, легко может перерасти в неконтролируемые социальные стычки и даже в гражданскую войну. Третья группировка, играющая, возможно, главную роль в достижении социального согласия, по своему составу необычайно разнородна и не может предложить сколько-нибудь серьезной программы, нацеленной на решение злободневных проблем, с которыми сталкивается в настоящее время Россия.
Политические партии и политические персоналии претерпевали быструю эволюцию. Они становились более независимыми, осведомленными, более гибкими к решению проблем, входящих в сферу их интересов. Некоторые оппозиционные партии (особенно после президентских выборов 1996 г.) основное внимание стали уделять тому, чтобы влиться в состав нового истеблишмента. Они уделяли все меньшее и меньшее внимание выработке всеобъемлющих альтернативных программ развития. Главная их забота свелась к тому, чтобы сохранить свое место в составе правящей элиты, участвовать в деятельности властных структур, добиваться определенных привилегий и там, где возможно, принимать участие в приватизации собственности. Их социальная база осталась прежней - массы, обнищавшие в результате реформ. Вследствие этого электорат стал во все большей степени испытывать разочарование.
Широко распространились настроения недоверия по отношению к деятельности правительства и его инициативам по проведению преобразований. Это особенно наглядно проявилось в отношении широкой общественности к мерам по деноминации рубля, о которых было объявлено в августе 1997 г. Перспективы серьезных реформ в сфере жилья и коммунальных услуг породили еще большее недовольство.
В 90-е годы продолжали действовать тенденции, направленные на построение более плюралистского общества с четким разделением властей (которые возникли в период перестройки). Наиболее адекватные социально- экономические институты стали укрепляться и действовать целесообразным образом. Постепенно происходила утечка властных полномочий от исполнительных органов власти к другим институтам. Однако в целом исполнительная ветвь власти сохранила за собой непропорционально большую часть правительственных функций принятия решений и их реализации.
Важной ареной споров о разделении властей и функций стали отношения между центром и регионами. На ранних этапах постперестроечного периода центральные власти испытывали мощный нажим регионов, которые стремились укрепить свой политический и социально-экономический суверенитет. В то время центральная
стр. 139
власть оказалась в довольно уязвимой позиции (методы, используемые для отмежевания республик при раздроблении СССР, вполне могли быть использованы и в Российской Федерации). В начале 90-х годов были сделаны серьезные уступки в пользу местных автономий (в области налоговой политики, при распределении земель и ресурсов и т.д.), что в значительной мере способствовало изменению баланса властных полномочий между центром и регионами.
В последние несколько лет центр предпринял серьезные усилия (с разным уровнем успеха) для того, чтобы улучшить сложившуюся ситуацию. Со многими регионами был урегулирован вопрос о разделении властных полномочий и ответственности за осуществление определенного круга обязанностей. Были ограничены возможности принятия различных административно-правовых актов на местах подчеркиванием верховенства федерального законодательства. На парламентском уровне был создан специальный Совет (верхняя палата), в состав которого вошли по два высокопоставленных чиновника от каждого из 89 регионов. Этот шаг рассматривался как дальнейшее усиление президентской власти (поскольку Президент утверждается региональными губернаторами). Однако впоследствии, в связи с тем что губернаторы выбирались населением регионов, обнаружились тенденции к превращению верхней палаты в более независимый орган, отличающийся (с точки зрения центра) значительной непредсказуемостью в процессе принятия тех или иных решений. Не так давно Президент утвердил положение о своих представителях в регионах, которые стали определенным противовесом растущей власти губернаторов. Постоянные "тяжбы" между центром и регионами являются очень важной характерной чертой сегодняшней социально-политической ситуации в России.
Идеологическую и культурную сферу в России в последние 12 лет можно охарактеризовать как сферу, претерпевшую множественные изменения. Периоды активности и надежд значительной части общества перемежались с периодами явной апатии, инерции и даже отчаяния. Общественные отношения и системы ценностей исторически были элементами общества, в котором преобладала инерция; они были важными факторами стабилизации и самосохранения общества. Сегодня, благодаря воздействию средств массовой информации, ситуация быстро изменяется. Возможности СМИ в деле манипуляции общественным сознанием при воздействии на выбор решений, формирование образования, определение ценностей и т.д. возросли многократно. Все это отчетливо проявилось в ходе президентских выборов 1996 года. Вместе с тем ухудшение жизненных условий и необходимость вести борьбу за выживание обострили общественный подход к здравому смыслу, способствовали усилению независимости мышления и развитию неформальной идеологии.
Менталитет россиян в последнее десятилетие был чрезвычайно неоднородным ("Куда идет Россия?", 1996). Это в значительной степени объясняется непредсказуемостью в функционировании демократических институтов, ростом проблем их легитимности, резким изменением отношения к различным политическим проблемам.
В то же самое время наблюдается процесс подъема культурной созидательности и независимого мышления по отношению к социальным проблемам. Интерес к образованию, к общественным дискуссиям, к искусству и т.д. широко распространен в различных общественных слоях. До некоторой степени это является показателем растущей уверенности общества в своем будущем (по крайней мере, в части общества). Однако в определенной степени это является также показателем зловещего феномена.
В течение последних лет Россия постоянно сталкивалась с ситуацией, когда обнаруживалось полное отсутствие крупномасштабных и социально приемлемых воззрений на дальнейшее социально-экономическое развитие, полное отсутствие стратегии и программ. Окончательные цели трансформаций, начатых перестройкой (и модифицированных в постперестроечный период), так никогда и не были определены, не говоря уж об их обсуждении и принятии обществом (Осипов, 1997). В идеологическом отношении нация была
стр. 140
буквально одержима желанием выдвижения широкомасштабных целей или крупных задач без четкого определения того, каким же образом можно осуществить их достижение. Отсюда лихорадочный поиск новых идеалов, идей, парадигм и неожиданная смена настроений от эйфории и надежд до разочарования, неприятия и сопротивления.
Многие достижения последних лет - упразднение различных ограничений, большая свобода мысли, слова и инициативы, расширение возможностей передвижения, создание лучших условий для самоуважения личности, определенные надежды на укрепление правовой системы - стали обычными и повсеместными явлениями. Однако они постоянно подстегиваются нескончаемыми волнами экономических проблем, трудностей и провалами в сфере управления.
Постсоветские экономические реформы
Если в период перестройки основное внимание уделялось политическим и идеологическим переменам, то в постперестроечный период в центре внимания оказались проблемы экономических трансформаций. И эти проблемы оказались намного более сложными и обременительными по целому ряду причин.
Во-первых, следует иметь в виду, что демократия в России (хотя и весьма неопределенно понимаемая) была желанной гостьей, тогда как рыночная экономика только предполагалась. Внедрение рынка началось в стране, где в течение 70 лет его не просто не существовало, но где проводилась систематичная антирыночная политика. Все это породило множество непредсказуемых проблем. Глубоко укоренившиеся идеологические установки и враждебное отношение к рынку не могли исчезнуть в одночасье. Все основные социально-экономические структуры и отношения в обществе были крайне далеки от тех, которые необходимы в рыночных условиях. Далеко идущие структурные изменения были неизбежными. Однако сразу же ? и на уровне предприятий, и на уровне отдельных частных предпринимателей -очень остро встал вопрос дефицита средств для экономического развития (Боссерт, 1994). Многие рыночные институты: коммерческие банки, торговые биржи и т.д. - вообще не существовали в стране. За период перестройки было накоплено немало новых нерешенных экономических проблем.
Во-вторых, постсоветский переход к рыночной экономике осуществлялся отнюдь не в чисто аграрном государстве (как это происходило обычно в других странах), но уже в индустриализированном, урбанизированном, сравнительно высоко взаимозависимом обществе с высоким уровнем диверсификации, специализации и взаимодействия производственных целей. Это создало дополнительные сложности в процессе перехода к рынку. Ошибки и промахи имели множественный эффект и легко могли использоваться для подрыва системы жизнеобеспечения в значительной части общества. Возможность опереться на самообеспечивающийся сектор была крайне ограниченной (большинство производственных предприятий в значительной степени зависело от внешних поставок горючего, сырья, оборудования и т.д.).
Формирование рынка проходило одновременно с созданием фундаментальных демократических институтов. В конечном счете многие социальные взаимодействия и их результаты оказались неконвенционными. К примеру, на Западе демократические институты развивались уже тогда, когда рынок был вполне сформирован. В России оба процесса проходили одновременно. Неизбежно возникали вопросы: с какой стати люди, обедневшие в период первоначального накопления капитала, станут в демократической форме поддерживать на выборах реформаторов, которые, как они полагают, и являются источниками всех их бед (Przeworski, 1996)?
Кроме того, возникли новые проблемы: осуществление текущего ежедневного экономического управления; поддержание системы общественного жизнеобеспечения, возможность полной утраты контроля за системой управления и т.д. В таких
стр. 141
условиях приходилось решать многие злободневные экономические вопросы.
В-третьих, высокая концентрация преобразований, обусловленных не только жизненными требованиями, но и политическими императивами (с точки зрения реформаторов), реакций и даже инерционных помех (обходных путей) в ходе трансформационного процесса. Широковещательная шоковая терапия без всякой на то необходимости охватила множество сфер.
В-четвертых, постсоветской России пришлось решать не одну социально- экономическую проблему, а целый комплекс таких проблем, находить новые макроуровни и балансы, продираться через множество одновременно проходящих переходных процессов (с акцентом то на один из них, то на другой). Наиболее важными из них являются нижеследующие трансформации:
1) переход от государственной собственности к частной собственности;
2) переход от индустриального к постиндустриальному обществу (какой бы аспект ни имелся при этом в виду);
3) переход от экстенсивной к интенсивной модели развития (производственные методы, технологии, организация, стиль жизни и т.д.);
4) переход от вертикальной организационно-управленческой (иерархической)системы к развитию горизонтальных связей;
5) переход от системы, основанной на физических показателях, к системе, базирующейся на финансовых показателях;
6) переход от крайне архаического общества к обществу, интегрированному в мировую экономику.
Все эти трансформации были тесным образом связаны с формированием рыночных отношений, но на практике их значение было более широким. Множественность трансформаций предопределила проблемы и трудности, с которыми столкнулись реформы постсоветского периода.
Реформаторам постперестроечного периода пришлось столкнуться с необходимостью очень сложного выбора при принятии решений. Что должно лежать в основе отношений между муниципальной, правительственной (многосекторной) и частной собственностью? Каким образом можно обеспечить необходимые инвестиционные фонды? Где должно проходить разграничение баланса приоритетов между силами свободного рынка и государственным экономическим регулированием? Каким должно быть соотношение между отраслями, ориентированными на внешнее и внутреннее развитие? Ответы на все эти вопросы найти нелегко.
Тем не менее приоритеты, удовлетворяющие требованиям долгосрочных социальных потребностей, должны быть определены и систематизированы (Некипелов, 1996).
В условиях необычайной политической и идеологической напряженности начала 90-х годов существовало мало возможностей для сбалансированных, хорошо продуманных мероприятий. Политические и идеологические позиции характеризовались крайним экстремизмом ("или - или") в подходах к насущным проблемам. Учитывая комплексность беспрецедентных экономических проблем, чисто политический подход к их решению вряд ли мог быть сколько- нибудь эффективным. Необходима была продуманная стратегия экономических и структурных преобразований (правительственная индустриальная политика). Кроме того, нужен был опыт рыночного регулирования в рамках смешанной экономики. Однако именно этого и недоставало. Требовалось время, надо было предпринимать соответствующие усилия, для которых не было возможностей. В таких обстоятельствах прямой либеральной подход (рынок все сделает сам) преобладал над всеми уровнями.
Стратегия, выработанная либеральными реформаторами для решения проблем в постсоветском обществе, оказалась чрезвычайно упрощенной и привела к результатам, весьма далеким от ожидаемых ("Реформа по Гайдару", 1993). Эта стратегия предусматривала внедрение в России нескольких важнейших рыночных требований: либерализации цен, приватизации, ограниченной монетаристской политики и т.д. Предполагалось, что внедрение таких институтов преобразует жизнь людей и общества в целом и создаст здоровую основу для развития рыночной экономики.
стр. 142
Однако данная стратегия игнорировала ограниченные трансформационные способности рыночного механизма, а также широкий спектр структурных и мотивационных искажений, унаследованных от советского периода. Цель состояла в том, чтобы сотрясти устои привычного образа жизни и заставить людей подчиниться требованиям и принципам рынка. В реальности большинство россиян, имеющих богатый опыт выживания даже в условиях советского режима, пришли к другому решению: они размежевались и разошлись по различным самоподдерживающимся структурам и неформальным секторам.
Одно из первостепенных направлений экономических реформ в России постсоветского периода связано с неуклонным стремлением к либерализму. В политическом отношении это стремление совпадает с намерением разрушить существовавшую систему правового принуждения. В экономическом плане либерализация означала не только отказ от контроля за ценообразованием, но и устранение различных ограничений на предпринимательскую и посредническую деятельность, внешнюю торговлю и некоторые другие виды деятельности. Считалось, что введение рыночной экономики приведет к структурным изменениям и общему повышению экономической эффективности. На практике либерализация привела к безудержной инфляции, обесцениванию доходов и накоплений частных лиц и предприятий, серьезному уменьшению покупательной способности населения и, самое главное, создала проблемы бюджетного дефицита, которые существуют и по сегодняшний день, что лишает правительство возможности маневра в сфере экономики.
Жесткая монетаристская политика породила чрезвычайный дисбаланс между материальными и финансовыми возможностями. За исключением узкого круга благополучных регионов, большинство территорий и предприятий оказались поставленными в условия острой нехватки финансовых средств, в ситуацию, где превалировали не денежные расчеты, а бартерные сделки, причем различные товары нередко выполняли функции денежных средств. Все это, в свою очередь, усугубило бюджетные проблемы, поскольку резкое сужение денежных платежей на рынке неизбежно привело к сокращению различных налоговых поступлений. В то же время длинная цепь безнадежных задолженностей исключила возможность нормального функционирования рынка и любой реальный рост эффективности, а также привела к тому, что деловая активность сфокусировалась вокруг проблем борьбы за власть и в значительной степени - за перераспределение собственности. Существующие деловые структуры, весьма далекие от подлинно рыночных, не только помешали использованию рыночного механизма для достижения желаемых структурных перемен, но и диаметрально исказили функционирование тех рыночных элементов, которые были привнесены извне.
Приватизация способствовала укоренению института частной собственности в России, а также тому, что производительные мощности быстро оказались в руках сравнительно небольшого числа владельцев. Однако во многих отношениях приватизация не достигла провозглашенных целей.
Она не смогла способствовать созданию среднего класса и только в очень незначительной степени помогла расширить социальную базу реформ. В большинстве случаев она не привела к внедрению рациональных методов управления или к росту производительности труда. Спекулятивные элементы, рвущиеся к власти, до сих пор в этом отношении не сделали ничего положительного. Приватизация породила недоверие и мрачные предчувствия, поскольку условия ухудшающихся жизненных стандартов и снежного кома неплатежей и банкротств имели мало общего с нормальной экономической деятельностью и эффективностью. Более того, приватизация зачастую приводила к потере некоторых важных прав и гарантий, которые твердо были обеспечены в предыдущий период. К примеру, государственное и муниципальное жилье в России не отличалось очень высоким качеством, однако люди в существовавших ранее условиях твердо знали, что они не могут быть выселены с занимаемой ими жилплощади. Ныне
стр. 143
в условиях приватизации, сопровождаемой нарастанием долгов и финансовых затруднений, эта важная гарантия исчезла. Некоторых людей выбрасывают из их квартир на улицу. В последние годы существования Советского Союза к таким мерам вообще не прибегали.
С формальной точки зрения, многие провозглашенные экономические задачи были реализованы, однако это произошло в небольших анклавах, чаще всего в трех ограниченных сегментах общества: крупнейших городах, главных экспортных регионах и в некоторых приграничных районах или "транзитных коридорах".
В таких условиях необычайно возросла роль движения финансов, валютных индикаторов и мотивации прибыли. Концентрированные финансовые ресурсы стали осязаемыми источниками реальной власти. Постепенно сложившаяся структура цен стала отдаленно напоминать мировую структуру цен. Магазины ныне полны товарами. Материализовалась (в некоторой степени) идея о необходимости введения конвертируемого рубля. Многие громоздкие иерархические структуры были разрушены (или реорганизованы в смешанные акционерные компании). Правовая и институциональная инфраструктура, необходимая для существования современного демократического рыночного общества, постепенно складывается, но предстоит еще сделать очень многое для ее нормального функционирования (Белокрылова и др., 1996). Все больше и больше менеджеров приобретают навыки работы на контрактной основе в условиях развития горизонтальных связей. Спрос постепенно заменяет административно-приказные методы, определяя мотивацию движущих сил экономики.
Однако все эти результаты были достигнуты путем неимоверных социально- экономических затрат. По официальным данным, в настоящее время выпуск промышленной продукции и ВНП (валовой национальный продукт) составляют лишь 50% от уровня начала 90-х годов. Многие отрасли промышленности (в том числе текстильная, машиностроительная и т.д.) находятся в полном упадке. Сползание к бартерным сделкам, что наблюдается во многих регионах, явная недостаточность средств для модернизации оборудования и новых капиталовложений - все это заранее предопределяет порождение целого комплекса проблем в будущем. Необходимо осуществить замену явно устаревшего оборудования и модернизировать огромное количество предприятий, иногда даже целые отрасли. Очень немногие проблемы, унаследованные от советского периода, удалось как-то разрешить (за исключением, возможно, демонтажа военно-промышленного комплекса), многие же проблемы, доставшиеся в наследство, ныне существенно осложнились (Яковец, 1996). Аккумуляция структурных проблем может поставить под угрозу любые достижения в сфере создания действенных регуляторных механизмов. В этих механизмах существуют и свои проблемы. Конкуренция, базирующаяся на экономической эффективности, происходит лишь на некоторых второстепенных аренах. Превалируют монополии и высокая степень концентрации экономических производств. Большинство экономических вопросов решается очень узким кругом, зачастую административной элитой. В конкурентной борьбе решающим фактором часто оказывается не экономическая эффективность, а наличие выгодных политических связей.
Социальная ситуация выглядит очень мрачной. Согласно данным официальной статистики, около трети населения живет в условиях бедности, доход многих зачастую ниже уровня прожиточного минимума. Показатели смертности выше показателей рождаемости. Демографическая ситуация временно выравнивается за счет притока беженцев. Необычайно высок уровень социальной стратификации и социальной напряженности. Прежние достижения в области социальных гарантий оказались полностью утраченными. Существует множество проблем, связанных с невыплатами или задержками выплат зарплаты в государственном секторе. Многие вопросы бюджетирования, особенно в части средств, выделенных на социальное обеспечение и социальные гарантии, остаются неурегулированными.
Русские люди известны своей выносливостью. Это их качество в значительной
стр. 144
степени поддерживает процесс социальных трансформаций. Но как долго будет продолжаться такая ситуация? Вопрос остается открытым. Сегодняшняя Россия является весьма динамичной, но также и в высшей степени противоречивой страной. Часть пути к открытому модернизированному типу современного общества она уже прошла. Однако осталось сделать еще очень многое. В первую очередь это касается улучшения производства и реориентации менталитета. Созданы новые структуры бизнеса и условия для предпринимательской деятельности, однако для возникновения качественно новых деловых отношений и развития управленческого мастерства требуется время. Легко принять закон, гораздо труднее выработать законопослушание (и даже демократическое принуждение к исполнению закона), для этого нужно время. Чтобы привыкнуть мыслить легитимными категориями в новых условиях и действовать в этом русле (в противовес жесткому принуждению) потребуется еще больше времени.
В целом, однако, сегодня существуют лучшие условия для осуществления социальных трансформаций в России, чем несколько лет назад. Во многих сегментах общества появились осязаемые признаки перемен к лучшему; определенная институциональная основа будущего общества фактически уже создана. После потрясений прошлых лет выкристаллизовались центры и новые элементы власти. Политический плюрализм не только признан в теории, но и постепенно реализуется на практике. Экономическая сфера в гораздо большей степени, чем раньше, обеспечивает автономные источники власти, хотя больший или меньший пересмотр прав собственности и владения богатством в ближайшем будущем более чем очевиден.
Формирование нового типа общественных отношений в России неизбежно будет длительным процессом. Его результаты, как и его успех в целом, в очень большой степени будут зависеть от умения и мастерства тех, кто находится у власти, от их способности решать текущие проблемы по оживлению экономики и переориентации существующей стратегии в направлении смешанной демократической экономики с эффективным регулированием рынка и значительно большим приоритетом проблем развития, ориентированным на внутренний рынок.
Библиография
Белокрылова О.С., Германов О.Е., Солдатова И.Ю. и др. Институциональные основы рыночной экономики в России. М.: Наука, 1996.
Бердяев Н. Смысл истории. М.: Мысль, 1990.
Боссерт В.Д. Инвестиционные проблемы реформируемой экономики. М.: ПСБ Трейдинг Инк,1994.
В поисках своего пути: Россия между Европой и Азией. М.: Логос, Институт "Открытое общество", 1997.
Куда идет Россия?... Социальная трансформация в постсоветском пространстве / Ред. Заславская Т.И. М.: Аспект пресс, 1996.
Ключевский В.О. Исторические портреты. М.: Правда, 1991.
May В.А. Экономика и власть. М.: Дело Лтд, 1995.
Назартян А.П. Агрессия, мораль и кризисы в развитии мировой культуры. М.: Наследие, 1996.
Некипелов А.Д. Очерки по экономике посткоммунизма. М.: ЦИСН РАН, 1996.
Осипов Г.В. Россия: Национальная идея. М.:
Фонд содействия развитию социальных и политических наук,1997.
Реформа по Гайдару: 500 дней спустя. М.:
Российский союз промышленников и предпринимателей, Экспертный институт, 1993.
Тимофеев Л. Черный рынок как политическая система. М.: VIMO, 1993.
Яковец Ю.В. Экономика России: Перемены и перспективы. Москва, 1996.
Новые публикации: |
Популярные у читателей: |
Новинки из других стран: |
Контакты редакции | |
О проекте · Новости · Реклама |
Цифровая библиотека Украины © Все права защищены
2009-2024, ELIBRARY.COM.UA - составная часть международной библиотечной сети Либмонстр (открыть карту) Сохраняя наследие Украины |