Зарубежные реакционные историки, стремясь противопоставить Запад Востоку, склонны непомерно раздувать значение "разделения церквей" в 1054 г., изображать его как доказательство "изначальной", "исконной" враждебности одной части Европы другой¹ . В связи с этим выяснение подлинной истории "разделения церквей" имеет в наши дни особый интерес. Это событие действительно оказало известное и, пожалуй, немаловажное влияние на последующую историю народов Западной и Восточной Европы.

Религиозная рознь занимает видное место в обществе с антагонистическими классами и используется правящими эксплуататорскими классами для укрепления своего господства. Вплоть до наших дней империалистические круги используют религиозную рознь, чтобы натравить одну часть населения на другую. Особенно ощутимы были результаты этой розни в средневековье, когда, как говорил Энгельс, "церковная догма была исходным моментом и основой всякого мышления" и когда "церковь с ее феодальным землевладением служила реальной связью между различными странами"² .

Если церковь являлась связующим звеном между странами, то "разделение церквей" в какой-то мере способствовало их разобщению и взаимному отчуждению. "Разделение церквей" - термин неточный. Фактически никогда не существовало объединенной единым руководством христианской церкви. Западная церковь обособилась уже с IV века. Выработались различные формы управления в восточной и в западной церквах, вводились различные обряды: святые "отцы церкви", канонизованные на Востоке, не признавались на Западе и наоборот. Еще до "разделения церквей" бывали случаи, когда крещение, совершенное западной церковью, не признавалось на Востоке, и "латинян" снова перекрещивали³ . И папа и константинопольский патриарх стремились подчинить своему руководству все христианские церкви, распространить свои догматические и политические воззрения, обычаи и обряды, увеличивая при этом свои доходы и политическое влияние. Это стремление проявилось в борьбе за титул "вселенский". До 1054 г. между фактически независимыми западной и восточной церквами отношения были временами дружественными, временами враждебными.

Враждебные отношения между церквами имели место в IV в., в конце VI в. и особенно при иконоборческих императорах, которые вырвали из подчинения папы византийские владения в Сицилии и в Южной Италии. Отношения с папой обострились еще более, когда началась христианизация славян в Великоморавии и Болгарии, когда во главе западной церкви стоял папа Николай I, а константинопольским патриархом был Фотий. Борьба между Фотием и Николаем шла по линии "разделения церквей",

¹ См. об этом: "Вопросы истории", 1955, N 2, стр. 188 - 189; N 4, стр. 185.

² К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч. Т. XVI, ч. 1-я, стр. 295.

³ Humberti card. libri tres adversus simoniacos, Migne. "Patr. lat.". T. CXLIII, p. 543.

причем всплыли разногласия догматические и обрядовые. Однако окончательного раскола в середине IX в. не произошло. Правда, спорные вопросы так и остались спорными (filioque), но в Византии в это время разгоралось опасное для правящих кругов движение павликиан, которое перешло в тяжелую гражданскую войну. Было бы крайне рискованно в такой обстановке отвлекать свои силы на вражду с папой. Император Василий I пошел с ним на примирение, а Фотий был низложен. Дружественные отношения Византии с Римом стали развиваться при Льве VI, но после его смерти константинопольский патриарх Николай Мистик опять на несколько лет порвал сношения с папой из-за спора о допустимости для христиан четвертого брака.

Окончательный разрыв произошел в 1054 году. Было бы неверно считать этот разрыв лишь результатом простой ссоры строптивых иерархов, ибо тогда было бы непонятно, почему этот разрыв поддержали широкие массы народа. В истории Византии были случаи, когда и высшее духовенство и правительство выступали за новое "соединение" церквей, но широкие слои населения Византии не хотели и слышать об этом. (Так было в XV в., когда, исходя из политических соображений, и патриарх и правительство подписали с папой унию, которая не была осуществлена только в результате энергичного выступления масс.)

Литература' о "разделении церквей" колоссальна. В основном она сводится к описанию распри между церковниками. Кто несет ответственность за "разделение церквей": греки или папа? Кто "отклонился" от церковного учения и обрядов: греки или латиняне? - вот основной вопрос этой литературы. Резкую полемику между католиками и православными вела верхушка общества в Древней Руси еще с XI века⁴ . Крайней остроты спор достиг в XVI - начале XVII в., в период борьбы России с панской Польшей. Как тогда, так и впоследствии изыскания о "разделении церквей" не выходили за рамки описания спора между строптивыми иерархами по вопросам некоторых обрядов и "filioque"⁵ .

Было бы грубым упрощенчеством видеть основную причину распри между церквами в борьбе за доходы. Конечно, материальная сторона дела тоже имела значение, но не извлечение феодальной ренты являлось основной функцией церкви в средние века. Наиболее глубокие интересы церкви заключались в выполнении идеологических функций. Следует учитывать, что религиозные воззрения того времени выросли на экономическом базисе соответствующего общества. Следовательно, различия в религи-

⁴ А. Павлов. Критические опыты по истории древнейшей греко-русской полемики против латинян. СПБ. 1878.

⁵ Из дореволюционной русской литературы можно указать: Н. А. Скабалланович. Разделение церквей при патриархе Михаиле Керулларии. "Христианское чтение". 1884 - 1885; Н. Суворов. Византийский папа. М. 1902; А. П. Лебедев. История разделения церквей. "Собрание церковно-исторических сочинений". Т. V. СПБ. 1905. Из советской литературы можно указать только работу М. В. Левченко. История Византии. М. 1940, стр. 174. Из зарубежной буржуазно-клерикальной: L. Brehier. Le schisme oriental du X siecle. Paris, 1899; его же. The Greec Church: its relations with the West up to 1054. "Cambr. Med. Hist". IV. 1923. W. Norden. Das Papsttum und Byzanz. Berlin. 1903; A. Michel. Humcert und Kerullarius. I. Padeborn. 1925, II. Padeborn. 1930. В связи с исполнившимся в 1954 г. девятисотлетием разрыва церквей появилась обширная литература. На Западе чуть ли не каждый исторический журнал откликнулся на это событие, отмечая годовщину как "скорбную". N. Egender. Un douloureux anniversaire - La rupture de 1054. "Irenicon". XXVII. 1954; R. Mayne. East and West in 1054. "Cambrige Hist. Journ". II. 1954; V. Grumel. Les preliminaires du schisme... avant 1054. "Revue des etudes byzantines". X. 1953. Католические историки издали большой двухтомный сборник "1054 - 1954. L'eglise et les eglises". Chevetogne. 1954. Православные церковники тоже отметили годовщину: А. Иванов. Великий грех папской гордыни. "Журнал Московской патриархии", 1954, N 1; Hieromoine Pierre (P. Huiller). Le schisme de 1054. "Вестник русского западноевропейского экзархата", 1954, N 5; П. Дехеляну. Ересь папского примата (на румынск. яз.). "Ortodoxia". Revista Patriarchei Romine. VI. Bucarest. 1954. Главные источники помещены: Migne, Patrologiae latinae. Vol 143, 144; Will, Cornel., Acta et scripta, quae de controversiis ecclesiae graecae et latinae saeculo XI extant.

озных, догматических и обрядовых воззрениях церквей Запада и Востока в первую очередь зависели от особенностей развития феодального строя на Западе и на Востоке.

В буржуазно-клерикальной историографии мы, наоборот, встречаем попытку объяснить различие в экономическом и культурном развитии Востока и Запада тем разрывом церквей, который произошел в 1054 году⁶ . Это невероятное преувеличение роли религиозных распрей, в сущности, представляет попытку выставить следствие в качестве причины, поставить идеологические различия на место определяющих историческое развитие причин.

Для уяснения смысла "разделения церквей", как уже отмечалось, необходимо исходить из специфических особенностей развития феодализма на Западе и на Востоке. В XI в. мы замечаем чрезвычайную агрессивность западноевропейского рыцарства и западной церкви. Это имело свои причины. Феодальный способ производства и феодальные учреждения установились на территории всей Западной Европы. Усиление могущества отдельных феодалов зависело от числа подданных, количества вооруженной челяди у феодала. Но на пути подобного укрепления феодалов стояли определенные преграды. Чтобы прокормить большее количество вооруженной челяди, необходимо было увеличить массу феодальной ренты. Между тем законом феодального способа производства является повторение процесса производства на прежнем уровне, на прежней основе⁷ . Увеличение дохода феодала на базе усовершенствования производства в сельском хозяйстве в то время было невозможно. Единственный путь заключался в усилении эксплуатации крестьян. Но и это фактически не могло служить выходом: при эксплуатации, превышавшей обычные рамки, уничтожались те условия, которые были необходимы для воспроизводства крестьянского хозяйства на прежнем уровне, и в конечном счете разорялся не только крестьянин, но и сам феодал. На чрезмерную эксплуатацию крестьянин отвечал бегством⁸ .

В противоположность Востоку города на Западе, если не считать Италию, развились еще недостаточно и не могли давать необходимых феодальному государству доходов для содержания военного сословия. При отсутствии возможности повысить доходность путем интенсификации хозяйства или путем повышения нормы эксплуатации мелкого хозяйства единственным методом повышения абсолютной массы прибавочного продукта было расширение земельных владений с сидящими на них крестьянами. А этого можно было достигнуть в основном лишь посредством захватнических походов, притом на Восток, так как Запад был ограничен океаном и областями западнофеодального права. Необходимость количественного увеличения феодально-зависимых мелких крестьянских хозяйств и территориального расширения области господства феодальной ренты отчетливо проявлялась в западноевропейской феодальной экспансии.

Как и всё в средние века, эта тенденция к агрессивности, к военно-колонизационному движению принимала внешне религиозную форму. Религиозный фанатизм являлся идеологическим оправданием захватов и убийств в военно-колонизационном движении как против нехристианских народов, так и против "еретиков". Стремление западной церкви к господ-

⁶ Такова точка зрения французского ученого Ш. Диля, который считал, что разрыв с папством "навеки положил непроходимую пропасть между Византией и Западом" (Ш. Диль. История Византийской империи. М. 1948). Еще более категорической и общей является точка зрения Михеля (указ. соч.), а также новейшей идеалистической историографии, видящей в церковном разрыве причину и начало культурной пропасти между Западом и Востоком.

⁷ См. В. И. Ленин. Соч. Т. 3, стр. 44.

⁸ Карл Маркс в письме к В. Засулич писал: "Попробуйте сверх определенной меры отбирать у крестьян продукт их сельскохозяйственного труда - и, несмотря на вашу жандармерию и вашу армию, вам не удастся приковать их к их полям" (К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч. Т. XXVII, стр. 685).

ству над всем миром как нельзя лучше соответствовало агрессивному характеру западных феодалов. Тенденция крестьян к бегству также принимала форму колонизационного движения в чужие края, поскольку города в силу своей неразвитости еще не могли стать прибежищем для беглых крестьян.

В несколько ином положении находилась Восточная Европа. В Византии существовали мощные города и централизованное государство, которое, извлекая большие доходы от торговых пошлин, могло содержать многочисленную военную, гражданскую и духовную знать. Излишнее население деревни устремлялось в города. В славянских странах имелись большие возможности занимать свободные, мало населенные кочевыми племенами земли. Все это привело к тому, что в Восточной Европе феодальный строй в раннее средневековье был менее агрессивен, чем на Западе, чему соответствовал и менее агрессивный характер церкви. Не византийские архонты нападали на Францию, а французские рыцари на Византию. Не константинопольский патриарх претендовал на господство над римской церковью, а римский папа над константинопольской. И константинопольская и римская церкви проявляли свою агрессивность, но степень этой агрессивности была не одинакова.

Военно-колонизационное движение с особенной силой стало развертываться с VIII - IX вв., со времени окончательного оформления феодальных институтов на Западе. Походы на Восток означали борьбу не только против "сарацин", но и против славян и греков. Эти походы получали религиозную санкцию. Если во времена Отгонов походы на Восток оправдывались борьбой с язычеством, то в дальнейшем походы на Византию, на славян оправдывались тем, что славяне и греки - люди "неправой веры". Вместе с западными феодальными порядками распространялась якобы "правая вера", "единоспасающая католическая церковь".

Каково было положение западной церкви в начале XI века? Западная Европа в это время находилась в высшей стадии феодальной раздробленности. Атрибутом землевладения была политическая власть над населением. Церковные владения превратились в такие же "полугосударства", как и светские графства и баронии. Епископ стал феодалом, ведшим постоянные войны со своими соседями и грабившим крестьянские хозяйства. Церковные владения теряли свою церковную специфику. Епископии передавались как обычный лен даже малолетним (случалось, что епископу, получавшему инвеституру, было только 8 - 9 лет). Да и сам епископ был только sola tonsura episcopus. Его чаще можно было видеть с собаками на охоте или с мечом в руках на войне, чем за проповедью. С общецерковными интересами ни епископы, ни монастыри не считались. Епископы рассматривали себя как вассалов короля, императора, и связь с Римом казалась им излишней. Превращаясь в обыкновенных феодалов, епископы, как служители церкви, естественно, теряли свой авторитет среди населения. Идеологическое воздействие церкви на население стало падать, стали развиваться ереси.

Ереси выражали протест как против феодальной эксплуатации вообще, так и против порядков в церкви в частности. Глабер писал, что появились еретики, которые отрицали не только троичность, но и единичность бога: "Они утверждали, что небо и земля всегда существовали, без того чтобы быть кем-либо сотворенными"⁹ . Они не признавали загробного возмездия. Короче говоря, их тезисы иногда носили даже атеистический характер. По свидетельству Глабера, не находилось никого, кто мог бы с ними поспорить и разоблачить их. Тогда французский король приказал их сжечь. Многие пытались их спасти. Это грозило церкви полной потерей идеологического влияния на массы. Чтобы избежать этого, необходимо было обеспечить авторитет церковных князей, превратить их в послушных

⁹ Radulphi monachi (Clabri). Historiarum libri V, ed. Bouquet. X, 38.

и преданных церкви иерархов. А для этого нужно было провести централизацию церкви и добиться ее относительной независимости от светской власти. В условиях феодально-раздробленной Европы церковь должна была возвышаться над многочисленными государствами и полугосударствами; она по необходимости приобретала монархический характер.

Поскольку церковь и государство выполняют в классовом обществе взаимно дополняющие функции, полной независимости церкви от государства быть не может. В крайнем своем выражении взаимоотношения церкви и государства проявляются как теократия или как цезарепапизм. Несмотря на противодействие сторонников императорской власти (Салическая династия, затем Штауфены), августановские положения о "царстве божием" на земле в противовес "царству дьявола", то есть государям (не подчиняющимся церкви), и положения о папе как о викарии, наместнике бога на земле, стали в XI в. основными для западной церкви. Монархический порядок католической церкви, освящаемый этими идеями, давал папскому престолу такую силу в сношениях со светскими князьями, какую не имели православные иерархи.

В Византии существовала относительно сильная государственная власть, которая могла защитить церковь своим "светским мечом". Императорская власть стояла на страже неприкосновенности церковных иерархов; своим законодательством против еретиков и свободомыслящих она защищала идеологические позиции церкви, гарантировала неприкосновенность церковного имущества. Исторически сложилось так, что монархический принцип устройства церкви не получил развития на Востоке: над церковными иерархами канонически стояли соборы (вселенские и поместные), а над соборами возвышалась светская власть. Хотя основные церковные догматы и были законом для императоров, но в административном отношении в текущей своей деятельности церковь служила прямым дополнением административно-полицейского аппарата империи. Это подчиненное положение церкви светской власти, вполне приемлемое в Византии, было невозможно в условиях феодальной раздробленности на Западе. Но пример Византии действовал заразительно. Ведь любой император Священно-Римской империи стремился подражать базилевсам Византии... Поэтому для западной церкви было жизненно необходимо представить восточную церковь как извращенную, а западную с ее монархическим принципом, с ее теократией - как единственно правую; духовную же власть римского папы считать вселенской, то есть всемирной.

Борьба против подчинения светской власти являлась вместе с тем и борьбой против тех обычаев, которые установились в восточной церкви. Клюнийское движение как нельзя лучше отражало цели церкви в ее борьбе за независимость от светской власти, за централизацию. Естественно, что монархические, теократические идеи клюнийского движения должны были привести к резкой борьбе против восточной церкви и к требованию подчинения ее единому центру христианства - Риму. В середине XI в. в лице папы Льва IX, его советников - кардинала Гумберта и Гильдебранда - клюнийское движение возглавляло католическую церковь; началась решительная политика претворения в жизнь "вселенских" целей римской курии.

Византийский император .непосредственно не назначал епископов, - это было прерогативой патриарха и высшего епископата¹⁰ . Но сама патриархия находилась в полном подчинении императорской власти и фактически представляла собой ведомство бюрократического аппарата империи. В Византии, Болгарии, Сербии, России церковь фактически находилась под контролем светской власти. Церковные правила ("каноны") не могли

¹⁰ Гумберт, сравнивая обе церкви, находил, что на Востоке император фактически не вмешивался в назначение епископов, что этим делом ведали митрополиты. Humberti card. libri tres adversus simoniacos, Migne. "Patr, lat." T. CXLIII, p. 10.

быть приняты против воли императорской или княжеской власти. Византийский император мог широко распоряжаться церковью. И Юстиниан и Лев VI постоянно вмешивались в ее дела. Новеллы этих императоров были законом для церкви. Ничего подобного в западной церкви не было. Она вовсе не была частью бюрократического аппарата, имела значительно больше самостоятельности, чем восточная. В Византии епископы и игумены не сражались, как на Западе: владения церкви защищало централизованное государство. Папа и епископы на Западе имели свои вооруженные силы. У патриарха Византии не было своей армии.

Правда, и в Византии церковники делали попытки занять господствующее положение. Обычно так происходило при слабых императорах. Так было в середине XI в., когда византийский престол один за другим занимали мужья Зои, когда империю возглавлял слабый Константин Мономах, а патриархом был решительный и энергичный Михаил Керулларий. Патриарх был поборником господства церкви над светской властью, почему Суворов и называет его "византийским папой". Он нередко выступал вразрез с интересами императора, как это и случилось в истории "разделения церквей". Керулларий был настроен воинственно: при явном ослаблении мощи византийского государства восточная церковь, по его мнению, должна была использовать свои ресурсы, материальные и идеологические. Восточная церковь стремилась закрепить и расширить область своей супрематии.

Борьба между церквами в середине XI в. формально началась спором об обрядах. Нужно ли поститься в субботу? На Западе постились, на Востоке нет. Как причащаться: квашеным хлебом или пресным? На Востоке - квашеным, на Западе - опресноками. Можно ли священникам жениться? На Востоке священники имели семью, на Западе требовалось безбрачие. Почему на Западе не поют "аллилуйю" в великий пост? Почему на Западе допускается есть удавленину? - спрашивали в Константинополе.

Но фактически борьба велась в различных областях международной политики. В середине XI в. всплыл ряд серьезных конфликтов. Если во времена Николая I и Фотия борьба шла главным образом за Великоморавию и Болгарию, то в XI в. она развернулась в первую очередь за Южную Италию, которая находилась под властью Византии, хотя не была экономически связана с Византией, а греческий элемент в ней все больше вытеснялся образовывавшейся итальянской народностью. Чтобы сохранить за собой Южную Италию, византийское правительство стремилось отделить население Апулии и Калабрии от населения прочих итальянских областей и закрепить здесь греческий обряд. Все духовенство Южной Италии было подчинено константинопольскому патриарху. Византия использовала религиозную рознь для закрепления своего политического господства.

В первой половине XI в. на византийские владения напали норманнские рыцари. Византийцы терпели поражение. Папы первоначально содействовали продвижению норманнских рыцарей, рассчитывая, что с падением византийской власти падет и греческий обряд в церкви. Однако положение круто изменилось, когда норманны начали нападать и на владения римской церкви. Папа стал врагом норманнов и призвал к изгнанию их из Италии. Воинственный Лев IX сам возглавил войско. Отношения его с Византией в этот период стали более дружественными. Император Константин Мономах выступал против норманнов в союзе с папой. Чтобы закрепить этот союз, он обещал, что церкви в византийских владениях Южной Италии будут подчинены не константинопольскому патриарху, как это было со времен иконоборцев, а римской церкви. Обещание было дано в строго секретном порядке. Особенно скрывалось оно от патриарха Керуллария. Но патриарх узнал о нем от епископа гор. Тра-

ни (Южная Италия)¹¹ . Керулларий вовсе не склонен был отказываться от прерогатив константинопольской церкви и выступил против планов императора.

Военный союз с папой имел значение до тех пор, пока не последовала несчастная для папы битва при Чевителло (18 июня 1053 г.). Папа был разбит и попал в плен к норманнам. Византино-папский военный союз потерял свой смысл (хотя сам Лев IX до конца своих дней не переставал ему сочувствовать). Теперь папству было даже выгоднее искать сближения с норманнами. Кроме того, победа норманнов способствовала территориальному расширению власти папы: латинский обряд распространялся на все владения норманнов, в том числе и на бывшие византийские.

В Византии император Константин стремился сохранить союз с папой, но патриарх воспротивился этому: он хотел сохранить греческий обряд в Италии даже после падения византийской власти. В 1053 г. через архиепископа Охридского¹² патриарх послал епископу Транийскому письмо, в котором утверждал, что латинские обряды являются отступлением от христианства, что латинские церковные обычаи - ересь. Так было положено начало разрыву. Сам папа не хотел порывать связи с патриархом и открыто выступать против него. Но папские легаты намеревались потребовать от патриарха отказа от обвинений латинских церковных обычаев в ереси и признания греческих обрядов отступлением от "истинной" церкви.

При рассмотрении вопроса о причинах "разделения церквей" следует учесть и борьбу за славянские территории, за господство в далматинских городах и в Истрии. Еще задолго до описываемых событий хорватское королевство в интересах укрепления внутренней власти заключило союз с западными феодалами. Хорватский король Томислав на Сплитском соборе (925 г.) закрепил господство латинского обряда и римской церкви в Хорватии. Это оказалось чреватым важными последствиями. Романский патрициат в далматинских городах получил активную поддержку латинской церкви, распространявшей свое влияние на все романское население. Латинская церковь в славянских странах, в свою очередь, искала политической опоры на Западе и нашла ее в Венецианской республике.

Венеция формально считалась византийским владением, "о фактически была независимой республикой. Римский папа, чтобы оторвать Венецию от церковного подчинения Константинополю, стал рассматривать венецианского архиепископа как "патриарха Градо". Союз между правящими кругами Венеции и римской курией был прочным. Во всех спорах между Римом и Константинополем венецианская церковь стояла на стороне римского папы. Римская церковь закрепляла влияние Венеции в далматинских городах. Венеция же стремилась вместе с распространением своего политического и экономического могущества закрестить в Далмации церковную власть патриарха Градо, заменить там греческий и славянский обряды латинским.

Походу венецианского завоевателя Орсеоло в 1000 г. предшествовало длительное наступление римского духовенства на славянское богослужение. Когда венецианское купечество проникло с оружием в руках в Истрию и Далмацию, то оно уже имело здесь своих сторонников в лице духовенства и определенных кругов местной знати. Походы Орсеоло в значительной степени укрепили позиции папства в Истрии и Далмации. Но в конце второго десятилетия XI в. положение изменилось. Византия завоевала Болгарию и укрепила свое влияние в Сербии. Это вызвало обострение борьбы. Восточная церковь стремилась расширить свое влияние

¹¹ Migne, Patrolog. latin. Т. CXLIII, p. 777. Епископ Иоанн Транийский был в Константинополе в 1053 г. и стал сторонником Керулларня - Anonymus Barensis, Muratori, Antiquitates Italiae. Vol. V. Mediol. 1740, p. 152. Через пять лет папа лишил его сана.

¹² Охрид - местопребывание архиепископа Западной Болгарии, которая в то время была провинцией Византии.

на Запад, используя славянское богослужение в своих целях. Римская курия, наоборот, усилила свое благоволение к венецианской церкви. Особенно ясно понимали значение венецианской церкви в деле расширения латинского обряда папы и кардиналы, выдвинутые клюнийским движением. Папа Лев IX в 1049 и 1053 гг. предоставил патриарху Градо право на истрийскую митрополию, считая венецианскую церковь более способной к распространению римского влияния, чем аквилейский патриархат - вассал германского императора. В сплитской митрополии все еще продолжалась борьба вокруг вопроса о славянском богослужении. Таким образом, сербские территории, подчиненные в церковном отношении архиепископу Охридскому Льву, явились ареной борьбы церквей. Естественно, что борьба за славянские территории вызвала взаимные обвинения в ереси.

Борьба западной и восточной церквей происходила и в России. Об этом сохранились только весьма смутные сведения, которые, несмотря на свой иногда спорный характер, тем не менее, позволяют убедиться в стремлении западной церкви укрепиться и в России. Греческий обряд установился в России одновременно с распространением кириллицы, задолго до 988 г. - официального крещения. Папа Иоанн XIII (965 - 972) предостерегал чехов от введения того обряда, который существовал в Болгарии и в России¹³ . По сведениям Татищева, почерпнутым из неизвестного источника, патриарх константинопольский, узнав о сношениях князя Владимира с папой, послал Владимиру послание с советом прекратить эти сношения, указывая на безнравственную жизнь пап и на их отступления от обычаев вселенской церкви¹⁴ . При Отгоне III была сделана попытка обратить русских в христианство по западному обряду. Адемар¹⁵писал, что епископ Бруно крестил "короля руссов" и его окружение, но, как прибавляет хронист, спустя немного времени пришел в Россию греческий проповедник и обратил незнатные слои русского народа (medietatem) в христианство по греческому обряду и таким образом заставил русских принять греческие обычаи... Эти сведения неправдоподобны: более близкие к епископу Бруно источники не упоминают о "крещении им руссов". Но, тем не менее, они были закреплены в латинской литературе сподвижником воинственного папы Григория VII кардиналом Дамиани в его житии св. Ромуальда¹⁶ . Дамиани, видимо, старался доказать, что раз русские "крещены" по латинскому обряду, то этим самым обосновывается претензия палы на господство над русской церковью.

Активную борьбу за русскую церковь римский престол вел путем международных интриг. Святополк - сын Владимира - был женат на польской королевне, с которой прибыл в Киев. Рейнберн, епископ Кольбергский, прилагал в связи с этим все усилия к распространению христианства, разумеется, по западному обряду. Он побуждал Святополка восстать против отца, за что Святополк и Рейнберн были заключены в тюрьму, где последний и умер¹⁷ . Все последующие попытки представить русскую церковь домонгольского периода как получившую крещение от западных иерархов и как связанную с папским престолом в основном повторяют измышления кардинала Дамиани¹⁸ .

Кроме славянских стран, объектом борьбы между церквами были также патриархаты Сирии и Палестины. Византия владела Антиохией; патриарх антиохийский формально был независимым в церковном отношении от константинопольского патриарха. В действительности антиохийский

¹³ M.G.S.S. IX, 49.

¹⁴ См. С. М. Соловьев. История России с древнейших времен. Т. I, стб. 184.

¹⁵ См. Ademari Historiarum libri tres. Ed. Waitz. M.G.S.S. T. IV, p. 29.

¹⁶ Vita St. Romualdi. M.G.S.S. T. IV, cap. 26 - 28.

¹⁷ Thietmarus, ep. Merseburgensis. M.G.S.S. T. III. Chronicon, VII, 52.

¹⁸ Об элементах латинского обряда в русской церкви домонгольского периода см. F. Dvornik. Les benedictins et la christianisation de la Russie ("1054 - 1954. L'eglise et les eglises", 1954).

патриарх, подчиненный византийскому императору, не мог отступать от обрядов и догматов, принятых в Константинополе. Между тем торговые связи между Сирией и Венецией усиливались. Итальянские города еще до крестовых походов стремились утвердиться на восточном побережье Средиземного моря. Риму важно было оторвать Сирию от Византии в церковном отношении, подчинить себе сирийскую церковь. Это явилось бы серьезным вкладом в дело утверждения итальянского купечества на восточном берегу Средиземного моря. Лев IX и стал обвинять патриарха Керуллария, что он незаконно распоряжается восточными церквами¹⁹ . Живое участие в этом споре на стороне папы принял патриарх Доминик Венецианский (то есть Градо). Первоначально антиохийский патриарх колебался, видимо, стараясь остаться нейтральным, но затем перешел полностью на позицию Константинополя. Борьба за патриарший престол в Антиохии и Иерусалиме возобновилась затем после первого крестового похода.

Все эти конфликты, по нашему мнению, не могут, однако, объяснить полного разрыва между церквами. Конфликты в Италии, Далмации, России и борьба за Сирию могли бы послужить поводом к временным распрям, наподобие спора в IX в. при Фотии. Между тем разрыв в 1054 г. имел более глубокие корни и был с удовлетворением воспринят населением Византии, почему и оказался окончательным. Главный конфликт между церквами разгорелся в Константинополе.

Константинополь служил и в то время грандиозным торговым посредническим центром, "золотым мостом между Востоком и Западом"²⁰ , по выражению К. Маркса. В то же время он был крупным центром товарного производства предметов роскоши ("мастерской великолепия", как называли его ораторы). Влиятельной прослойкой в Византии была константинопольская знать - собственники городских земельных участков, имевших в условиях торгового города исключительно высокую цену, собственники домов и портиков, приносивших громадные доходы от сдачи помещений под товарные склады и мастерские. Константинопольская знать была заинтересована в том, чтобы купцы со всех стран мира съезжались в Константинополь, а не в отправлении товаров за границу. Чем больше было иностранных купцов, тем выше были доходы собственников домов и проастиев, то есть пригородных имений.

В начале X в. здесь не чувствовалось еще никакой опасности конкуренции со стороны итальянских городов. Однако положение изменилось к концу X века. После победоносных войн Никифора Фоки (уничтожение пиратского государства арабов на о-ве Крит) плавание по восточной части Средиземного моря стало более безопасным. От этого выгадали скорее итальянцы, чем византийцы. Политика императоров сводилась к поощрению ввоза в Константинополь с тем, чтобы столица империи оставалась центром торговли. Никаких мер, поощрявших вывоз, мы в политике византийских императоров не находим. Мало того, вывоз самых ценных товаров, которые могли бы стать основой международной торговли, находился под запретом. Это привело к тому, что итальянцы, которые повели самостоятельные торговые операции с арабским Востоком, несмотря на запрещения Византии²¹ , стали вытеснять византийцев в торговле, тем более, что сильные пережитки рабовладения в Византии стесняли развитие византийского ремесла. К концу X в. итальянцы все более и более закрепляли свое положение в Константинополе. Если в начале X в. строго соблюдалось правило, что иностранный купец не имел права пребывать в Константинополе более чем три месяца, то к концу X в. итальянские горожане стали получать уже права постоянного жительства в столице Византии, особые дома,

¹⁹ Cottelerius. Monumenta ecciesiae graecae. II, 108 - 112.

²⁰ К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч. Т. IX, стр. 441.

²¹ Tafel-Thomas. Urkunden zur alteren Handels-und Staatsgeschichte der Republik Venedig. Bd. I, S. 26 - 27.

даже целые кварталы. Особенно укрепились в Византии торговцы города Амальфи, которые имели свой монастырь на Афоне и большие дома в Константинополе (например, известный дом Панталеоне)²² . Амальфи находился в центре борьбы в Южной Италии против норманнов, и византийцы были заинтересованы в том, чтобы сохранить за собой преданность жителей этого важного торгового центра.

Итальянские купцы умело использовали торговую политику константинопольской знати и политические затруднения византийцев в Италии. Положение константинопольского ремесла и торговли значительно ухудшилось²³ . Но Константинополь все еще сохранял колоссальную ассимилирующую силу. В состав константинопольской знати входили богатые лица самых разных народностей. Византийская знать не могла считаться в подлинном смысле греческой: в ее состав включались армянские, сирийские, итальянские элементы. Византийские чины, роскошь, власть, землевладение - все это не теряло своей привлекательности. Для итальянских городов такая ассимиляция представляла большую опасность: разбогатевшие итальянские купцы могли, породнившись с византийскими сановниками, навсегда порвать со своей родиной. Поэтому для итальянских городов важно было не допускать ассимиляции. Никакие запреты, однако, в этом отношении не могли быть действенными. Единственно солидным препятствием к ассимиляции могла послужить религиозная рознь. Не случайно итальянское купечество цеплялось за обрядовые особенности западной церкви: это было единственным средством сохранить свою обособленность среди византийского населения.

Иностранное купечество получило право иметь свои церкви в Византии. В X в. они служили также очагом сплочения иностранных купцов.

Из политических соображений эти церкви иностранного купечества получали особые привилегии. Но сосредоточение вокруг них конкурирующего иностранного купечества вызвало враждебное отношение к этим церквам не столько со стороны властей, сколько со стороны местного населения, главным образом домовладельцев, купцов, ремесленников. Само собой разумеется, и константинопольское духовенство не могло не видеть в лице итальянских церквей своих врагов. Опираясь на враждебное отношение константинопольских горожан к их итальянским конкурентам, православные иерархи стали поносить латинские отступления от старинных обрядов. Центром антилатинской агитации стал Студийский монастырь. Этот монастырь находился недалеко от Золотых ворот, на Месе, продолжении главной торговой дороги Via Egnatia. Все прибывавшие в Константинополь греческие торговцы и крестьяне, проезжая мимо Студийского монастыря, останавливались для поклонения святыням. Неприязненное отношение к ловким итальянцам передавалось монахам, которые еще более усиливали эту неприязнь, переводя ее в религиозный фанатизм. В 1054 г. студийский монах Никита выпустил трактат, в котором обрушился на отступления латинской церкви в обрядах. Характерно-, что в трактате догматические вопросы (filioque) не стояли на первом плане, в основном говорилось об обрядах, вполне понятных для масс. Когда пришло известие о поражении папы при Чивителло, когда со стороны папы нельзя уже было ожидать помощи против норманнов для спасения византийских владений в Италии, константинопольский патриарх решил не церемониться с латинянами в Константинополе и приказал закрыть латинские церкви. Этот акт патриарха был ударом по местным итальянским колониям.

Во главе непримиримых противников греческого патриарха стал известный уже нам Гумберт. Как сказано выше, он направился с виднейшими представителями римской церкви в Константинополь. Высокомерно и

²² A. Michel. Amalfi und Jerusalem im griechischen Kirchenstreit. Rome. 1939.

²³ См., например, Liutprandi legatio M.G.S.S. Bd. III, p. 359.

решительно потребовали они от патриарха прекращения враждебной политики и признания верховной власти папы в церкви. По всему поведению Гумберта видно было, что он стремился именно к разрыву. Но такую же позицию занял и сам патриарх, и в особенности рядовое монашество Константинополя. В политических целях император Константин Мономах личным вмешательством тщетно пытался примирить стороны. Патриарх был непримирим, а Гумберт, видимо, хотел использовать колебания императора для унижения константинопольского духовенства. Не стесняясь в выражениях, обрушился он на студийских монахов, обвинил Никиту в том, что тот "лаял" на святую римскую церковь. "Ты не монах, а эпикуреец и посетитель театров и домов разврата!" Император был на стороне Гумберта. Он все еще считал политически выгодным союз с папой и заставил студийских монахов отречься от своих проповедей, сжечь трактат Никиты и униженно просить легатов о прощении. Латинские церкви итальянских купцов, закрытые патриархом, были вновь открыты. Тогда легаты сделались еще смелее. Но патриарх не уступал. Гумберт требовал, чтобы константинопольский патриарх признал свою каноническую зависимость от римского папы, то есть предъявил заведомо неприемлемые требования. Керулларий не пожелал разговаривать с легатами. Тогда Гумберт 16 июня 1064 г., явившись в собор Софии, положил на алтарь храма грамоту с проклятиями Керулларию и его сторонникам, "с дьяволом и его аггелами". Легаты гордо покинули Константинополь. Император был крайне смущен. Его политическому союзу с папой грозил крах. Он приказал вернуть легатов для дальнейших переговоров и решил настаивать на том, чтобы Керулларий пошел на уступки. Но Керулларий сознавал свою силу. Ему удалось поднять население против императора. Фанатизированное ремесленное и торговое население Константинополя уже не первый раз поднималось против Константина. Возникла угроза свержения императора с Престола, и тот подчинился воле патриарха. Никаких уступок легатам сделано не было, они вернулись в Италию, где уже не застали папу Льва, сторонника союза против норманнов.

Сторонники клюнийской реформы отказались от мысли о союзе с византийским императором против норманнов, наоборот, они стремились заключить прочный союз с норманнами, сделать их защитниками "патримония св. Петра" и, с другой стороны, поощрять их походы не только против византийских владений в Италии, но и против самого Константинополя.

Разрыв между церквами в 1054 г. носил совсем иной характер, чем разрыв, имевший место при Фотии. Тогда константинопольское население стояло далеко от религиозного спора, иерархи больше спорили по вопросам догматов, о власти над далекими территориями. Теперь же население Константинополя сознавало опасность превращения Византии в колонию итальянских торговцев. В религиозной форме массы выразили свой протест против иноземцев. Разрыв 1054 г. был поддержан массами и поэтому стал окончательным.

За разрывом потянулась длительная переписка. Патриарх Керулларий вступил в спор с венецианским патриархом Домиником. Попытка Керуллария привлечь его на свою сторону не могла иметь успеха. После разрыва 1054 г. усилилось гонение на славянское богослужение в областях, канонически подвластных римскому папе, что в действительности означало - против славянской письменности в Истрии и Далмации. Уже через несколько лет после "разделения церквей" собор в Сплите 1059 г. решительно запретил славянское богослужение, причем Мефодий назван был еретиком. Латинский обряд помог распространению венецианской власти в Истрии и Далмации. Хорватский народ надолго оказался в сфере влияния западного феодализма и эксплуатировался римской церковью. К концу XI в. почти все славянские церкви Хорватии были закрыты по обвинению в ереси. Временная уступка была сделана лишь в отношении глаголических книг.

Для этого римская курия выдвинула версию о древнем происхождении глаголической азбуки, отнеся ее изобретение к IV в. и приписав, его блаженному Иерониму.

"Разделение церквей" во многом помогло Венеции и Венгрии развить свое наступление на славянское население Хорватии, Истрии и Далмации. С другой стороны, оно ослабило сопротивляемость славян, поскольку среди западных и восточных славян произошли религиозный раскол и распри.

Воинственное выступление папских легатов явилось идеологической подготовкой мощного колонизационно-захватнического движения на Восток. "Разделение церквей" укрепило обособленное положение итальянского купечества в Константинополе и Галате. Династия Комнинов за военную помощь расплачивалась привилегиями латинянам, преодолевая фанатичное недовольство местного населения. "Разделение церквей" содействовало и планам военного проникновения итальянцев на Восток. Византийские владения в Италии были ликвидированы в 1071 году. После этого начались походы южноитальянских норманнов на Византию. Эти походы осуществлялись либо независимо от крестовых походов, либо вместе с ними. Поход Роберта Гискара против Византии шел под знаменем папы. Крестоносцы смотрели на греков как на еретиков и схизматиков. Это позволило придать крестоносному движению также и антигреческий характер, что проявилось как в первом, так и особенно во втором походе, когда часть крестоносцев (Рожер II) воевала против греков. Наконец длительное наступление против Византии завершилось походом 1204 года.

Интересно отметить, что даже знаменитый поэт Петрарка сочувствовал захватам итальянцев на Востоке; он радовался победам итальянцев над греками, считая греческое государство "нечестивым, седалищем заблуждений", имея в виду отход греков от католичества²⁴ .

"Разделение церквей" в то же время вызвало такой фанатизм среди греков, что впоследствии, в XV в., затруднило совместные действия европейских держав против турок.

Как проходил разрыв между церквами в России? Поскольку папа стремился привлечь на свою сторону Антиохию и Иерусалим, странно было бы думать, что римская курия оставит в покое Россию, где митрополитом был Илларион, поставленный русским князем Ярославом помимо константинопольского патриарха. Есть некоторое, впрочем, слабое, основание полагать, что папские легаты отправились обратно в Рим кружным путем, не морем, а через Россию, чтобы сделать попытку привлечь на свою сторону русских²⁵ .

Митрополит Илларион не был ставленником Константинополя и мог бы вести самостоятельную политику. Однако положение в России было таково, что всякая связь с Римом, претендовавшим "а право распределять престолы, могла оказаться опасной в условиях междоусобной борьбы между сыновьями Ярослава I²⁶ . Мы знаем, какими опасностями было чревато вмешательство римского престола в междоусобные распри в западных славянских странах, какие тяжелые политические и материальные жертвы приходилось приносить папам за их "помощь" претендентам... Отказ России присоединиться к Риму во время церковной распри был не простым следованием Константинополю, а политически дальновидным актом. Конечно, и после разрыва римские папы не прекращали своих попыток подчинить русскую церковь, чтобы тем самым добиться влияния на русский народ, который, по отзывам римских иерархов, был бесчисленным, как звезды²⁷ . В 1075 г. в ответ на просьбу о помощи со стороны Изяслава папа

²⁴ "Византийский временник", февраль 1949 г., стр. 260.

²⁵ Так полагает Е. Голубинский. История русской церкви. М. 1901, стр. 595. В основе его предположения лежит туманное сообщение кардинала Гумберта.

²⁶ Ярослав I умер, по Лаврентьевской летописи, 19 февраля 1054 года.

²⁷ Матвей Краковский в письме к Бернарду Клервоскому. См. Н. Карамзин. История государства Российского.

Григорий VII торжественно "отдал" Изяславу Киев²⁸ . Поскольку авторитет папы в России не был высок, вряд ли Изяслав извлек какую-либо пользу от этой "помощи" со стороны папы. Надменное послание папы Изяславу было ярким свидетельством претензии папы на право распоряжаться русскими землями. Дальнейшие попытки пап подчинить себе русскую церковь не входят в рамки нашего исследования²⁹ .

Остается решить вопрос, как повлиял церковный разрыв на взаимоотношения народов. Разумеется, торговые связи не пострадали вовсе. Левантийская торговля итальянских купцов совершенно не считалась с вероисповедными преградами. После 1054 г. связи итальянцев с Константинополем не только не прекратились, но стали развиваться еще больше. Однако вражда между латинянами и греками разгоралась, в бытовом отношении греческое население все больше и больше чувствовало отчужденность от итальянских "гостей". Надменность латинян закреплялась религиозным убеждением в том, что греки - схизматики, а ненависть к иноземным эксплуататорам у греков подогревалась религиозным фанатизмом. Разумеется, греческая церковь всеми мерами старалась распространить свою враждебность к латинянам и среди русских. Поскольку во главе русской церкви стояли или греки по происхождению или русские, прошедшие монашескую школу в русском монастыре в Афоне, константинопольская церковь имела все возможности распространять на Руси сваи воззрения об отношении к "латинской ереси". В древнерусском переводе появились враждебные латинянам сочинения: "О Фрязех и прочих латинах"³⁰ . Особенно резкие сочинения против латинян были созданы при Изяславе, склонном, как известно, вступить в сношения с папой Григорием VII. Митрополит Георгий (1065 - 1073) написал каноническое послание: "Георгия митрополита Киевского стязания с латиною". Монах Феодосии Печерский известен своим резким, включающим разные сомнительные положения о "прегрешениях латинян" сочинением "Ответ Феодосия князю Изяславу о вере Варяжской"³¹ .

Эти сочинения сыграли, очевидно, некоторую положительную политическую роль. Но в них и в различных канонических "правилах" приводились также такие постановления, которые должны были серьезно затруднить сношения русских с Западом. Устав митрополита Георгия требовал: "Не подобает у латыни камкати ни молитвы взимати, и пития из единой чаши, ни ясти..." (правило 102), "Аще кто с отлученными яст и писть, да будет сам отлучен" (правило 51 так называемого "церковного устава" Ярослава). "Книг еретических не держати, аще же мирстии человеци или мниси се творят, да отлучаются... и се разумно"³² . "Правила" строго запрещали православным вступать в браки с латинянами. Можно подумать, что русское общество таким образом отгородилось стеной от Запада. Но это было не так. Сношения с Западом в Киевской Руси был" самые оживленные. Не обращая внимания на канонические запреты, князья вступали в брачные связи с западными династиями. Несмотря на все рвение иерархов, к латинянам относились с веротерпимостью; в Киеве и других городах они имели свои церкви. Даже в бытовом отношении не прекращалась связь с западной церковью. Так, в русской церкви устанавливались колокола, которые не приняты были греками и еще в конце XII в.

²⁸ Письмо папы Изяславу, апрель 1075 г. Monumenta Gregoriana, II, 74, p. 198.

²⁹ Для XIII в. см. В. Т. Пашуто. О политике папской курии на Руси (XIII век). "Вопросы истории", 1949, N 5.

³⁰ См. А. Н. Попов. Историко-литературный обзор древнерусских полемических сочинений против латинян. М. 1875.

³¹ Сочинение это в дальнейшем в значительной степени подвергалось различным изменениям и дополнениям, что дает основание некоторым исследователям относить послание к более позднему времени. Однако в настоящее время авторство Феодосия Печерского считается неоспоримым. См. И. П. Еремин. Из истории древнерусской публицистики. М. 1935.

³² Кормчая к VII соб., правило 9.

канонистом Вальсамоном³³ считались чисто латинским обычаем (Венеция уже в середине IX в. славилась своим литьем колоколов). Даже праздник 9 мая в честь того, что латинянские монахи украли у греков мощи мифического Николая Чудотворца, был заимствован, видимо, от латинян, живших в России. Целый ряд неизвестных Византии архитектурных особенностей в стиле древнерусских построек свидетельствует о широких взаимных связях мастеров Запада и России. Даже сами церковные иерархи понимали, что свирепые запреты пить и есть вместе с латинянами не могли иметь успеха. Митрополит Иоанн II в правиле черноризцу Иакову писал, что хотя и запрещается иметь сношение с латинянами, но "есть вместе с ними, в случае нужды, не совсем предосудительно, если бы кто и захотел избегать этого, пусть избегает, но пусть смотрит, чтобы из этого не произошла великая вражда и злопамятование, - всячески должно предпочитать меньшее зло большему"³⁴ . Очевидно, церковные иерархи не желали срывать деловых связей с латинянами. Не без основания высказывалось мнение, что только после татарского нашествия, прервавшего культурные связи с Западом, среди русского народа появились враждебные отношения к католицизму.

Каковы же были общие следствия разрыва между церквами?

Разрыв между церквами ни в коем случае не смог привести к разрыву культурных связей. Церковь как таковая, ни западная, ни визаитино-русская, не была и не могла быть единственной носительницей культуры. Поэтому все попытки утверждать, что "разделение церквей" явилось основной причиной важных различий в культурном развитии запада и востока Европы, несостоятельны. В этом отношении нельзя преувеличивать значение церковного разрыва. Но было бы исторически неверно совершенно отрицать значение этого разрыва для отдельных сторон культурного развития Запада и Востока. Хотя церковь и не была главной носительницей культуры, но в средние века все науки, образование, искусство находились под ее контролем. Поэтому важным было то обстоятельство, что на Западе до Возрождения и Реформации этот контроль осуществлялся римской курией, организованной монархически и не связанной с особенностями культуры различных народов. В России же этот контроль осуществлялся не иноземной римской курией, а местной же русской церковью, что облегчало самобытное культурное развитие страны. Нельзя отрицать и того обстоятельства, что хотя разрыв между церквами и не сорвал культурных связей, но в значительной степени затруднил их, особенно связи научные, поскольку православная церковь, борясь против прогрессивных мыслей, стремилась объявить "еретическими", "латинскими", "папежскими" не только чисто церковные сочинения, но и вообще книжную образованность Запада. Поэтому с того момента, когда под влиянием, разумеется, далеких от религии факторов восток и юго-восток средневековой Европы временно стали отставать от запада, религиозная рознь усугубляла это отставание.

В продолжение ряда веков католическая церковь не оставляла своих попыток к так называемому "соединению церквей". Но мы уже видели, что римская церковь под соединением церквей понимала только подчинение восточных церквей римскому престолу. Все попытки соединения церквей в понимании римской курии всегда были политической игрой, рассчитанной на порабощение восточных народов.

Разрыв между церквами в 1054 г. был исторически закономерным актом, поскольку пути феодального развития на Западе и Востоке имели свою специфику, а церковные воззрения и организация церкви как элементы надстройки в известной степени отражали эти особенности.

³³ G.A. Ralles - M. Polles. Syntagma ton hieron Kanonon, Athen., IV. 521.

³⁴ См. Е. Голубинский. История русской церкви. М. 1904, стр. 802.

Publisher:

Permanent link for scientific papers (for citations):

Found source (search robot):

Publication author(s) - М. Я. СЮЗЮМОВ:

Comments: