"Вопросы истории религии и атеизма". Сборник статей. Редакционная коллегия: [В. Д. Бонч-Бруевич] (ответственный редактор), Ю. Я. Коган, Д. Е. Михневич, Н. А. Смирнов, М. М. Шейнман. Академия наук СССР. Институт истории. Изд-во АН СССР. Т. 1. М. 1950. 420 стр. Тираж 10000. Цена 18 руб. Т. 2. 1954. 454 стр. Тираж 10000. Цена 18 руб. 20 коп. Т. 3. 1955. 494 стр. Тираж 8000. Цена 19 руб. 40 коп.

Институт истории АН СССР выпустил три сборника статей по вопросам истории религии и атеизма, составляющих в общей сложности свыше семидесяти печатных листов. Полезность самого издания очевидна. На протяжении почти всей истории человечества роль религии и борьбы против нее была настолько значительна, что без тщательного изучения этой роли невозможно понять многие периоды истории. Опубликованные в сборниках статьи и материалы делятся на две основные группы по разделам истории религии и истории атеизма. Кроме статей, каждый сборник содержит публикации исторических документов. Круг вопросов истории религии, освещаемых в сборниках, охватывает самые различные периоды истории разных стран. Мы находим здесь статьи, относящиеся по своей тематике и к эпохе разложения первобытно-общинного строя, и к истории раннего христианства, и к истории русской церкви, и, в особенности, к состоянию и деятельности современных религиозных организаций в зарубежных странах.

Большое внимание уделено в сборниках современному католицизму. Это естественно в силу той важной роли, которую играла и до сих пор продолжает играть католическая церковь не только в религиозной, но и в политической жизни. Следует, однако, отметить недостаточное внимание составителей к освещению истории нехристианских религий, в особенности религий современного Востока. Интересную страницу истории папства раскрывает посмертная статья С. Г. Лозинского "Папский "департамент покаянных дел" (т. 2), основанная на анализе такого редкого документа, как Таксы апостольской канцелярии и Таксы апостольской пенитенциарии. В Ленинградской публичной библиотеке имени Салтыкова-Щедрина автору статьи удалось обнаружить три первопечатных экземпляра Такс. В статье дается обстоятельный анализ самих этих документов, исторической обстановки, в которой они появились, и того значения, которое имела для средневекового папства торговля индульгенциями. В отделе публикаций того же сборника приведен полный текст Таксы апостольской пенитенциарии с параллельным фототипическим воспроизведением соответствующих страниц. К истории средневекового католицизма относится и статья М. А. Заборова (там же), посвященная критике работы английского дипломата и историка Ренсимена о крестовых походах. Автор убедительно показывает, что книга Ренсимена представляет собой шаг назад по сравнению с тем, как освещала крестовые походы даже буржуазная историография. Достаточно сказать, что автор ее принимает всерьез свидетельства средневековых хронистов о "видениях" и "чудесах", имевших место в ходе событий первого крестового похода...

Вопросам современного состояния и деятельности папства посвящены две статьи М. М. Шейнмана (т. 2), статья И. Д. Эльвина (т. 3), памфлет Ярослава Галана (т. 2), последнему предпослана статья А. С. Елкина (т. 2) об авторе памфлета, дан также полный список работ Я. Галана, направленных против католической реакции. Статьи М. М. Шейнмана основаны на большом фактическом материале и дают обстоятельное

марксистское освещение отдельных страниц новейшей истории католической церкви. Статья И. Д. Эльвина освещает антипольскую деятельность Ватикана, его борьбу против народно-демократической власти в современной Польше. К этой серии статей примыкает по своему содержанию и статья Ю. А. Грицевича (т. 2), дающая анализ политики литовской клерикальной христианско-демократической партии в период ее пребывания у власти в буржуазной Литве. Представляет интерес опубликованный в сборнике реферат статьи Жильбера Мюри, написанной для прогрессивного французского журнала "Cahiers Internationaux" на тему о католических священниках-рабочих (т. 3). Для читателя остается, однако, неясной сама суть дела. Было бы целесообразно дать серьезный анализ истории движения священников-рабочих и вскрыть причины, побудившие папство выступить против своего же детища.

Интересный и малоизвестный в нашей литературе материал о религиозных движениях в африканских колониях Великобритании приведен в статье Б. И. Шаревской "Религиозная политика английского империализма в британских владениях Африки" (т. 1). Этот материал показывает, что в системе средств колониального закабаления религиозная пропаганда занимает значительное место. Автор прослеживает историю миссионерской деятельности англичан в Африке на протяжении XIX и первой половины XX века. Характерно, что принятый английскими властями в Африке новый курс - "косвенного управления" через местных царьков и жрецов, - побудил британский империализм изменить и свою религиозную политику. Вместо усиленной и иногда насильственной христианизации коренного населения империалисты стали поддерживать местные культы во всей их отсталости и реакционности. Христианские миссионеры пошли на ряд компромиссов, приспособляя христианский культ к местным условиям, включая в него такие элементы местных культов, как обрезание и поклонение предкам, освящая даже полигамию. Для них оказалось самым важным не сохранение чистоты христианских догматов и таинств, а увековечение власти империалистов над колониальными народами. В статье Б. И. Шаревской приведены также интересные материалы о национально-освободительных движениях народов Африки, облеченных в религиозную форму.

В статье И. У. Будовница "К вопросу о крещении Руси" (т. 3) правильно подчеркивается, что христианизация Руси не была единовременным актом: она началась задолго до князя Владимира и не завершилась при нем. И. Будовниц верно вскрывает прогрессивное историческое значение христианизации Руси. Однако некоторые утверждения автора статьи вызывают сомнения. Указав, например, на наличие в исторической литературе различных точек зрения по вопросу о стране, из которой пришло христианство, И. У. Будовниц затем уводит от этого вопроса ссылкой на то, что он "имеет второстепенное значение", ибо "откуда бы оно ни пришло, оно, чтобы привиться, должно было встретить на новой почве определенные условия" (стр. 411). Нам представляется, что необходимо исследовать и внутренние и внешние факторы, обусловившие это важное историческое явление. Характерно, что и сам автор в дальнейшем изложении фактически исходит из теории византийского происхождения христианства на Руси, хотя и подвергает некоторых историков критике за "преувеличение" византийского влияния.

Автор утверждает, что рассказ "Повести временных лет" о крещении киевлян при Владимире не заслуживает доверия, он отмечает "сбивчивость и противоречивость" повести. "С одной стороны, - говорит автор, - люди всех состояний как будто "с радостью идяху" на крещение, с другой - они сокрушаются по поводу ниспровержения Перуна, и матери детей "нарочитой чади" (киевской знати) плачут над своими ребятами, которых Владимир приказал определить в школы, "еще бо не бяху ся утвердили верою" (стр. 412). Десятком же строк ниже автор заявляет, что ни в одном из сказаний о крещении Руси не видно характерных деталей, которыми такое важное событие должно было запечатлеться в умах. Между тем эти характерные детали содержатся как раз в тех сообщениях "Повести временных лет", которые И. У. Будовниц рассматривает как сбивчивые. "Радость" киевлян по поводу княжеского приказа о поголовном крещении можно отнести за счет христианской тенденциозности автора "Повести". Можно, с другой стороны, предположить, что население Киева с интересом приняло участие в импозантной и живописной церемонии крещения, не сознавая в полной мере всего ее значения. Так или иначе обряд крещения в реке не означал немедленного разрыва подвергшихся этому обряду с их прежними верованиями. В дальнейшем в

течение еще ряда столетий в народных массах господствовало двоеверие, а много дохристианских верований и даже обрядов продолжает и теперь бытовать в народе. Мы не можем останавливаться здесь на других аргументах, приводимых И. У. Будовницем в доказательство недостоверности "Повести временных лет" в данном вопросе, скажем лишь, что они столь же неубедительны, как и приведенный выше.

И. У. Будовниц правильно связывает христианизацию Руси с переходом славян от доклассового общества к классовому. Но едва ли следует искать в развитии феодализма причину того, что Владимир предпочел христианство исламу и иудаизму. "Христианская религия в Византии, - говорит И. У. Будовниц, - освящала и оправдывала феодальное господство" (стр. 408). Но с тем же успехом освящал и оправдывал феодальное господство и ислам. Эксплуататорским классам, утверждает И. У. Будовниц, нужна религия, которая учит массы смирению и терпению, утешая надеждой на потустороннюю награду. Но ислам и иудаизм выполняли эту функцию так же, как и христианство. Предпочтение, которое было отдано русскими князьями христианству по сравнению с другими "высшими" религиями, объясняется тем, что у славян был в этот период наиболее тесный экономический, политический и культурный контакт именно с Византией, а не с мусульманским Востоком и не с иудаистским хазарским каганатом.

Серьезное научное исследование представляет собой статья П. Г. Рындзюнского "Старообрядческая организация в условиях развития промышленного капитализма" (т. 1). Статья построена на анализе собрания рукописей из коллекции А. А. Титова, хранящихся в музее Ростова-Ярославского. П. Г. Рындзюнский исследовал подлинники рукописей и на этой основе дал обстоятельный очерк истории старообрядческой организации федосеевцев. Выводы о социальном характере организации и ее эволюции вполне обоснованы приводимым автором материалом.

Историю деятельности Г. Гапона и гапоновских организаций в период первой русской революции освещал в своей статье покойный В. Д. Бонч-Бруевич (т. 3). Помимо известных материалов, автор использует некоторые неопубликованные рукописи, а также личные воспоминания. Важную страницу истории борьбы православной церкви против науки раскрывает статья Е. А. Будиловой (т. 3). Отношение церкви к рефлекторной теории И. М. Сеченова дается в этой статье на широком фоне борьбы православной церкви середины XIX в. против передового естествознания в целом.

Более ранние этапы истории христианства освещены в статьях Ю. П. Францева (т. 2) и А. Б. Рановича (т. 1). Первая посвящена вопросу о египетских корнях первоначального христианства, вторая дает общий обзор современных исторических знаний о возникновении и начальных этапах христианства. Статья Ю. П. Францева освещает важный вопрос об участии египетской иудейской диаспоры и Египта вообще в возникновении христианства и о том, какими путями могло идти в Египте формирование христианских религиозных представлений и христианской догматики. Основываясь на анализе ряда древнеегипетских источников и используя данные современной литературы, автор приходит к тому выводу, что линия развития раннего христианства в Египте шла от культа Сераписа через воззрения и культ "терапевтов" к религии искателей "нового бога", которым, по его мнению, мог быть в представлении верующих Иоанн Креститель, а впоследствии столь же мифический Марк и, наконец, сам Христос. Если эти выводы исследователя и не являются еще окончательными, все же самый подход его к изучению истоков раннего христианства следует признать плодотворным. Посмертная статья А. Б. Рановича, очевидно, предназначалась автором для популярного издания или учебника. Тем не менее редакция сборников правильно поступила, опубликовав ее в этом издании. В ней дана хорошая сводка достижений науки в исследовании раннего христианства; знакомство с этой статьей принесет пропагандистам и преподавателям большую пользу. Заслуживает особого внимания данный автором анализ социальной роли первоначального христианства, начавшего свою историю в качестве религии угнетенных, но вскоре совершенно растерявшего весь свой революционно-демократический дух.

Столь же популярный характер носит и посмертная статья В. К. Никольского "Происхождение религии и веры в бога" (т. 3), представляющая собой обработанную стенограмму публичной лекции. Редакция сопроводила статью примечанием о дискуссионном характере взглядов автора на время возникновения религиозных верований и их начальные формы. Вопрос о происхождении религии нуждается в обстоятельном обсуждении, и взгляды В. К. Никольского могли

бы быть с достаточной основательностью разобраны именно в процессе такого обсуждения.

Проблемы первобытной религии рассматриваются и в статье Л. Ф. Анисимова (т. 1). Анализ культа медведя основан в статье на полевых исследованиях автора у эвенков р. Подкаменной Тунгуски и на изучении обширной литературы, посвященной культу медведя у народов Сибири и Дальнего Востока. А. Ф. Анисимов приходит к выводу, что культ медведя возник в эпоху материнского рода и что "медвежий праздник" в дальнейшем, по мере перехода от материнского рода к отцовскому, постепенно превращался в межродовое, а затем и в межплеменное празднество.

Помещенные в сборниках две статьи Н. А. Смирнова (тт. 1 и 2) посвящены истории национальных движений на Кавказе, облекавшихся в религиозно-мусульманскую оболочку. В одной из "их говорится о движении шейха Мансура (Ушурмы) периода 1785 - 1791 гг., в другой дается краткое освещение движения, возглавлявшегося Шамилем. В обеих статьях автор фактически исходит из положения о том, что эти движения были реакционными, ибо способствовали проискам султанской Турции и шахского Ирана, за спиной которых стояли англо-французские колонизаторы. Вопрос о характере движений шейха Мансура и Шамиля является сейчас предметом научных дискуссий. Надо только отметить, что самый метод, применяемый Н. А. Смирновым, страдает существенным недостатком: автор делает свои выводы не из анализа конкретных исторических фактов, он дедуцирует их из некоторых общих положений.

Ряд статей рецензируемых сборников посвящен вопросам истории атеизма. Этот раздел особенно широко представлен в последнем из сборников. Хронологические рамки опубликованных материалов по истории атеизма весьма широки - от истории свободомыслия в древнем Египте до атеистического движения наших дней. Весьма важную тему, связанную с ленинским философским наследством, избрал в своей статье Ф. Н. Олещук - "Вопросы атеистической пропаганды в работе В. И. Ленина "О значении воинствующего материализма"" (т. 2). Само содержание и значение статьи В. И. Ленина "О значении воинствующего материализма" автор осветил, к сожалению, недостаточно обстоятельно. Следует, однако, отметить справедливость упреков, сделанных автором в адрес наших научных учреждении и печатных органов, в частности журналов "Вопросы философии" и "Вопросы истории": они не выполняют ленинского философского завещания, не уделяют должного внимания научно-атеистической тематике.

Следует приветствовать публикацию серии статей по истории атеизма и свободомыслия в России (т. 3). Большая статья А. И. Клибанова посвящена исследованию интересного памятника конца XV - первой половины XVI в. "Написание о грамоте". Автор исследует его в сопоставлении с рядом других литературных памятников, находившихся в обиходе современной "Написанию" эпохи: с "Лаодикийским посланием", "Точным изложением православныя веры" Иоанна Дамаскина, с "Беседой о учении грамоте". Другие статьи этого раздела посвящены взглядам на религию таких представителей русской общественной мысли, как Пересветов - статья А. А. Зимина, В. Н. Татищев - статья М. М. Персица, В. П. Колычев - статья Л. Б. Светлова, Т. Ф. Осиповский - статья И. Н. Кравец, петрашевцы - статья В. Р. Лейкиной-Свирской, И. А. Худяков - статья Л. Н. Пушкарева. В этом же ряду стоит и статья Ю. Я. Когана, посвященная истории распространения антихристианских памфлетов Вольтера в России XVIII века. К ним примыкают помещенные в предыдущих сборниках статьи: Л. Н. Пушкарева - об И. Г. Прыжове, Д. К. Шелестова - о Феодосии Косом, Ю. Я. Когана - о Я. П. Козельском. Неодинаковые по широте охвата материала и глубине анализа, эти статьи в совокупности представляют собой ценный вклад в изучение истории русского свободомыслия, а также русской общественной и философской мысли в целом.

Работы по истории атеизма до сих пор преимущественно освещали историю атеистической мысли отдельных выдающихся философов, политиков, мыслителей. В рецензируемых сборниках делаются интересные и принципиально важные попытки начать изучение истории атеизма в широких народных массах. На этом пути исследователь стоит перед серьезными трудностями, из которых главную представляет проблема источников. Примером удачного решения этой проблемы следует считать помещенные в сборниках статьи Ю. Я. Когана (т. 3) и М. М. Персица (т. 1). Авторы пользуются хранящимися в архивах судебными делами по обвинению в богохульстве. В статьях предстают перед нами яркие выразители на-

родного свободомыслия XVIII в.: солдаты, крестьяне, купцы, даже священнослужители. Так, например, солдат Филипп Мандыхин жестоко пострадал в 1736 г. от Тайной Канцелярии за то, что обругал бога, не облегчающего тягостей солдатской службы. Семидесятитрехлетний солдат Щукин был присужден в 1746 г. "нещадному битью плетьми" за "речи, что ныне правды нет ни у бога, ни у царя". Среди "богохульников" - "работный человек" Иван Орешников, протопоп Иван Федосеев, купцы Разнотовский и Струговщиков, распространявшие памфлеты Вольтера, и многие другие. Представляет интерес работа П. Г. Рындзюнского (т. 2), освещающая антицерковное движение XVIII в на Тамбовщине, также основанная в значительной своей части на архивных делах судебных органов. Сборники не обходят историю атеизма и в других странах. Укажем в этой связи на статью М. Э. Матье, освещающую некоторые любопытные мотивы в надписях на древнеегипетских гробницах (т. 3), статью покойного академика Р. Ю. Виппера о Цельсе, языческом критике христианства (т. 2), и статью Б. Я. Рамма о свободомыслии Леонардо да Винчи (т. 2).

Документы, помещенные в отделе публикаций рецензируемых сборников, по своему содержанию также относятся преимущественно к истории атеизма. Здесь фигурирует группа документов, связанных с инквизиционным процессом Джордано Бруно (т. I), документы об антицерковном крестьянском движении в годы первой русской революции (подготовил Л. И. Емелях) (т. 3). Особый интерес представляют материалы, связанные с делом известного русского математика академика А. А. Маркова (т. 2).

В 1912 г. Марков обратился в Синод с прошением об отлучении его от церкви. В качестве основания он сослался на изданную им книгу "Исчисление вероятностей", в которой сказано, что вероятность библейских сказаний равна нулю. И если этого окажется недостаточным, было сказано в заявлении, то Марков "покорнейше просит" принять во внимание, что он не усматривает "существенной разницы между иконами и идолами, которые, конечно, не боги и их изображения", и что он "не сочувствует всем религиям, которые, подобно православию, поддерживаются огнем и мечом и сами служат им". Синод, конечно, решил сделать все, чтобы удержать академика в лоне церкви. Он направил к нему для увещания ученого богослова Орнатского, но Марков категорически отказался разговаривать с ним. После тщетных попыток добиться отступления ученого Синод был вынужден удовлетворить просьбу Маркова. Личность академика Маркова, умершего в 1922 г., представляет собой большой интерес для историка русской общественной мысли конца XIX - начала XX века.

В заключение хотелось бы выразить пожелание общего порядка. В самом построении сборников следует добиться несколько большей внутренней организованности материала. Разнообразие тематики - достоинство данного издания. Но во избежание пестроты изложения надо ввести внутри каждого сборника определенные разделы, по которым располагать материал.

Рецензируемые сборники вызывают серьезный интерес в нашей стране и за рубежом. Тем более желательно сделать их выпуск более частым и регулярным.

Publisher:

Permanent link for scientific papers (for citations):

Found source (search robot):

Publication author(s) - И. А. КРЫВЕЛЕВ:

Comments: