Эдвард Рыдз-Смиглы - человек, которого одни превозносили, другие - ненавидели. Споры о его персоне не утихают до наших дней. Основой для восстановления его жизненного пути послужили автобиографические работы, воспоминания о беседах с ним и небогатая исследовательская биографическая литература, появившаяся к столетию со дня его рождения¹.

Эдвард Рыдз родился 11 марта 1986 г. недалеко от Львова, в Бежанах. Отцом его был Томаш Рыдз, сын и внук кузнецов, сержант австрийской армии. Мать - Мария Бабляк, дочь почтальона, затем вахмистра полиции. Существуют разные версии даты венчания его родителей, но точно известно, что проходило оно в униатской церкви. Отца, умершего в 1888 г., мальчик не помнил, в десять лет он лишился матери и остался на попечении родителей Марии. Вскоре опеку над ним взял доктор Уранович, отец его одноклассника. Просидев второгодником в первом классе гимназии, Эдвард вскоре понял, что для него единственным шансом "выбиться в люди" является успешная учеба. Гимназию он совмещал с курсами украинского языка.

В школьные годы у Эдварда открылись способности рисовальщика и карикатуриста. Знакомство через доктора Урановича с местными интеллектуалами расширило и круг меценатов. В 1900 г. городской совет Бежан назначил Рыдзу стипендию, что позволило ему в 1905 г. поступить в Академию изящных искусств в Кракове. В благодарность согражданам за помощь в 1911 г. Рыдз создал монументальное произведение: в городке многих конфессий он расписал фронтон армянской церкви. Святые отцы остались недовольны: модернистский образ святого непорочного зачатия девы Марии вызывал "не те мысли" - лик богоматери напоминал местную красотку. Роспись замазали к огорчению знатоков искусства.

Бурная общественно-политическая жизнь в Кракове и Галиции, рост национальных движений в Австро-Венгрии круто изменили интересы Рыдза. Он бросает живопись и становится студентом философского факультета Ягеллонского университета.

Политически он счел себя социалистом, приверженцем того крыла Польской социалистической партии - ПСП, которое шло за Ю. Пилсудским. Он разделил его идеи борьбы за восстановление независимости Польши в опоре на Австро-Венгрию. К 1912 г. в пилсудчиковском крыле ПСП вызрели планы вторжения в Царство Польское (Привислянские губернии) польских

Парсаданова Валентина Сергеевна - доктор исторических наук.

стр. 10

военных формирований (легионов), провозглашения независимости Польши и создания польского национального правительства. Оставалось дождаться войны между австро-германским блоком и Антантой.

Военная подготовка стала главной сферой деятельности ПСП-фракции: собирались средства на оружие, Пилсудский не погнушался получить от Японии 20 тыс. фунтов стерлингов на антирусскую деятельность. Ненавидя все русское, Пилсудский, однако, ездил и в Петербург за деньгами к русским оппозиционным и революционным силам. В Галиции его сторонники создавали военные школы, кружки и курсы военного обучения, стрелецкие дружины.

Возглавлял эту деятельность Союз активной борьбы, созданный в 1908 году. Рыдз с первых дней стал его активным членом. В полулегальном парамилитарном Стрелецком движении Рыдз получил псевдоним "Смиты", ставший частью его фамилии². Перевести на русский его можно как "быстрый", "ловкий", "гибкий", "стройный", но и как "рыжик". Он изучал структуру русской армии, военную географию Царства Польского и прилегающих губерний России, основы конспирации, владение оружием и использование взрывчатки. Обязательная годичная военная служба в 1910 г. в элитном полку в Вене пополнила его военные знания. Высшего военного образования Рыдз, однако, не получил, что в конце жизни ему неоднократно вменяли в вину, а в литературе - и до сегодняшнего дня. В Союзе активной борьбы Рыдз познакомился с К. Соснковским, в будущем своим соперником и оппонентом, а также с Пилсудским. Рыдз сделал иллюстрации для книги Пилсудского "22 января 1863 года", занимался журналистикой, стал редактором и издателем журнала "Стрелец", где помещал статьи на военные темы.

В отличие от большинства пилсудчиков высшее, но гражданское образование Рыдз все-таки получил. В 1912 г. он вернулся в Академию, и в 1913 г. закончил ее по классу известного польского художника Юзефа Панкевича. Живопись пейзажная - родной Западной Украины - и историческая на всю жизнь осталась страстью, отдыхом, средством преодоления стрессов, тоски и трагедий. Впрочем, как и стихи³.

С началом Первой мировой войны, мобилизованный в австрийскую армию, он вскоре оказался в польских легионах: в первой бригаде, которой командовал Пилсудский.

В октябре 1914 г. бригадир Пилсудский присваивает 136 офицерских званий: подполковником стал Соснковский, майорами - Рыдз-Смиглы, М. Жимерский, М. Карашевич-Токажевский и М. Норвид-Нейгебауер. Приказ интересен тем, что он касается всех трех будущих маршалов Польши. Первый - Пилсудский, его подписавший, и в 1920 г. сам себе присвоивший этот чин, второй - Рыдз, принявший из его рук булаву, третий - Жимерский - будущий "Роля", командовавший в 1944 - 1945 гг. Армией Людовой и главнокомандующий Войском Польским Народной Польши.

Для полноты картины следует сказать, что под началом Рыдза в его батальоне служил подпоручик С. Ревецкий, будущий генерал "Грот", командовавший в 1940 - 1943 гг. всем подпольным Союзом вооруженной борьбы, а затем Армией Крайовой. В 1914 - 1918 гг. все они шли за Пилсудским во имя восстановления независимой, они надеялись, демократической Польши из земель "русского захвата", на что соглашались державы тройственного союза.

По воспоминаниям современников в боях против русских войск Рыдз был отважным бойцом, но всегда хладнокровным и владевшим собой. В Первую мировую войну успехами в войне против русской армии, австро-венгерская, частью которой были 30-ти тыс. польские легионы, похвалиться не могла: за редкие успешные бои, за какой-нибудь лесок Рыдз вкупе с Жимерским (например, за бой под Ласками) получал лишь похвалы от Пилсудского⁴.

Кроме успешного продвижения по службе - каждый год очередной чин - Рыдз на практике досконально изучил театр военных действий в Галиции и на Волыни. Вскоре он командовал полком в первой бригаде легионов и замещал Пилсудского в его отсутствие. Подчиненный Рыдза - М. Кукель, генерал, генштабист и военный историк, считал, что Рыдз был милым, приятным

стр. 11

полковником, опекуном художников и поэтов, превратив полк в филиал их клуба, но не умел серьезно работать над собой и полком в военном смысле. При отводах полка в тыл с упоением играл в футбол, неизменно, будучи нападающим. Рыдз в 1941 г. скажет: "Я, хотя и солдат, всегда лучше чувствую себя в среде культурно дискутирующих, чем в казармах или штабах, где царит принуждение, приказ и сухая дисциплина".

На первые роли Рыдз стал выдвигаться к концу войны. К 1916 г. Пилсудский убедился, что легионы не сыграли той роли, на которую он надеялся (стать польской национальной армией, полностью ему подчиненной). К тому же стало ясно, что Центральные державы войну проиграют, германские, австро-венгерские войска, захватившие в 1915 г. Царство Польское, поддержкой населения не пользуются. У России и Антанты были свои планы будущего Польши - восстановление независимой союзной Польши при объединении всех трех ее частей в этнографических границах - "совокупной Польши". Пилсудский решил играть по-крупному - пойти на разгон легионов и перейти в лагерь Антанты. Созданный им в августе 1916 г. Совет полковников, в который входил и Рыдз, предъявил австрийскому командованию требования, которые то принять не могло. Не стал связывать себя Пилсудский и с эрзац-польскими органами, созданными германскими и австро-венгерскими оккупантами. Рыдз со своим полком отказался присягать на верность австрийскому императору - полк был расформирован, а Рыдз уволен без права ношения мундира.

После заключения Пислудского и Соснковского в крепость Магдебург, Рыдз как старший по чину возглавил тайное военное объединение пилсудчиков - Польскую военную организацию (ПВО). В октябре 1918 г. она насчитывала 25 тыс. человек, включая три команды: для Варшавы, Галиции и Украины с "Восточными территориями". Центром последней стал Киев.

В конце весны 1918 г. Рыдз выехал с инспекцией ПВО в Киев и задачей установления связей с польскими правыми организациями в России, имевшими выход на представителей Антанты. Он направился к эмиссару ПВО в Киеве Т. Холувко. Там Рыдз познакомился с хозяйкой явочной квартиры ПВО Мартой Томас-Залеской - дочерью аптекаря из Житомира. Она вышла замуж за офицера русской армии, который будучи разжалованным в рядовые за убийство любовника жены, был отправлен на фронт. С 1921 г. Эдвард и Марта жили вместе. Был ли брак зарегистрирован официально - не известно. Для католички Марты развод был невозможен: скорее всего, по примеру Пилсудского, ставшего протестантом, они сменили вероисповедание, возможно - дождались смерти Залеского в 1939 году. Вместе с тем его брак, по воспоминаниям современников, был бездетным и не счастливым. При этом Рыдз заполучил свояка - Августа Залеского, видного политика Польши, министра иностранных дел.

Еще в годы Первой мировой войны Регентский Совет, созданный в Варшаве австро-венгерскими оккупантами, привлекая в свои ряды пилсудчиков, произвел Рыдзя в генералы и предложил пост военного министра, от которого он отказался.

Окончание Великой войны и крах Германской и Австро-венгерской монархий, а еще ранее, в октябре 1917 г., Российской, коренным образом изменили положение польских земель. В созданное 7 ноября 1918 г. в Люблине Народное правительство социалиста И. Дашиньского, Рыдз-Смиглы, принимая пост в отсутствие Пилсудского, который был в Магдебурге, вошел в качестве министра войны.

Первый приказ министра Рыдза "Польские солдаты! К оружию!" от 8 ноября 1918 г. свидетельствовал, что строительство будущей Польши он видел исключительно силовыми методами. "Только в опоре на армию Польша сможет сделать шаги к светлому будущему. Благодаря армии существует независимая Польша, не только независимая, но и торжествующая"⁵.

Люблинское правительство опубликовало радикальную программу демократической Польши и проведения в ней социальных реформ.

Германское командование, опасаясь, что новая Польша поставит вопрос о воссоединении "прусского захвата" с Царством Польским, срочно дос-

стр. 12

тавило Пилсудского в Варшаву, предварительно заручившись его отказом от подобной "крамольной" идеи.

11 ноября Регентский Совет передал Пилсудскому власть. Начальник государства, таков стал титул бригадира Пилсудского, был крайне недоволен Люблинским правительством и опубликованной им программой. Посланцу Рыдза Б. Медзинскому, не подав руки, он заявил: "Что вы наделали с этим правительством в Люблине? Связали мне руки. Лишили свободы действий теперь, когда она мне более всего необходима". Подтверждение чина генерала, которое дало Рыдзу Народное правительство, затянулось. Возможно, Пилсудский не доверял действиям Рыдза. Взволнованного Медзинского Соснковский успокоил: "Смиглы и амбиции... Нет, наверное, человека, которому амбиции были бы столь чужды, а политикой Смиглы никогда не интересовался, и если она была в последнее время навязана, то, наверное, вздохнул с облегчением, что не нужно ею заниматься"⁶. Пока поверим Соснковскому. Первая попытка Рыдза действовать на политической арене была пресечена. В то же время военные таланты Рыдза использовались полностью.

Возрожденная страна должна была определиться с пределами своей территории. Пилсудский решение вопроса о западных границах Польши оставил на усмотрение Версальской мирной конференции, на востоке решил действовать самостоятельно "с револьвером в кармане". Он считал возможным в условиях революционной разрухи и гражданской войны в России захватить силой столько земель, сколько удастся, и создать федерацию зависимых от Польши государств. Первый удар польские войска нанесли по Западно-украинской народной республике. Уже в ноябре 1918 г. начались бои за Львов, в декабре они развернулись в районе Сарн и Ровно. Группой "Ковель", действовавшей против Украины, командовал Рыдз.

5 февраля 1919 г. в Белостоке было заключено соглашение Польши с германским военным командованием, предусматривавшее передачу Польше территорий, которые по условиям Компьенского перемирия и других международных актов, покидали германские войска. Польские части начали движение к линии бывшего русско-германского фронта. Одновременно на Запад, в сторону Литвы и Белоруссии, стала выходить Красная армия, пределом продвижения которой была намечена граница бывшего Царства Польского (река Западный Буг). Назревало столкновение двух концепций федерации: Варшавы и Москвы.

В связи с отходом германских войск из Гродно (апрель 1919 г.) Пилсудский решил захватить родной ему город - Вильну (Вильно, Вильнюс). Практическое решение он возложил на Рыдза-Смиглого. На рассвете 19 апреля 1919 г. передовые батальоны Рыдза, переодетые в красноармейскую форму, вошли в город. Тем не менее, они встретили отчаянное сопротивление отрядов Красной армии. Но силы оказались неравными - Рыдз выполнил поставленную задачу. В дальнейших боях против Красной армии он проложил восточный коридор, отделив Литву от РСФСР и обеспечив приход к власти в Литве буржуазного правительства. В приказе от 1 января 1920 г., перед штурмом Двинска (Дунебурга, Даугавпилса), Рыдз указал политическую цель операции - организацию непосредственной связи с союзниками латышами, создание условий, делающих невозможным соглашение и связь немцев с большевиками - "Выполним великую задачу дивизии легионов"⁷.

Победа советской власти на Украине не устраивала Пилсудского. Он решил вмешаться в гражданскую войну у соседей. Прикрытием был договор с интернированным в Польше Петлюрой от 21 апреля 1920 г., по которому Украинская народная республика "уступала" Польше Галицию и ряд других областей. Польша обязалась помочь Директории свергнуть советскую власть на Украине и восстановить ее господство в Киеве, оказать материально-техническую помощь армии. Взамен, желая "на штыках принести этим несчастным странам свободу", Польша получала от Петлюры почти безграничную возможность эксплуатации недр и полей, портов и железных дорог Украины⁸. "Исторические чувства" польской стороны, желание "стереть следы

стр. 13

разделов Польши"⁹ подогревались реальными интересами изгнанных с Украины польских помещиков, которым обещали восстановление их собственности. Вяло текущие с 1919 г. боевые действия на стыке польских и красных войск, постепенно, но неуклонно продвигавшие линию фронта вглубь советской территории, перешли в активную фазу Советско-польской войны.

После прорыва фронта 12-й советской армии ударная группа под командованием Рыдза, более чем в 2 раза превышавшая красноармейские войска, заняла Житомир и вышла на оперативный простор. Через неделю наступления, 7 мая 1920 г., части Рыдза, ставшего командующим 3-й армией, взяли Киев - 12-я армия сдала город без боя.

По рассказу городского головы Житомира И. П. Вороницына, поляки пытались оказать свой "европеизм" и "демократизм": "Мы, прежняя городская управа, орган демократической думы были с первого же дня приглашены начальником группы войск генералом Рыдзом-Смиглым к возобновлению нашей деятельности, причем к каждому из нас без различия национальностей генерал этот обратился с персональным письмом... Но первые же шаги наши стали ... направляться к ... удовлетворению бесчисленных и бесконечных претензий польской власти, ... они нас запугивали, непрерывно угрожая всякими карами за все антипольское, что могло проскользнуть вопреки польской цензуре, и требовали, чтобы мы печатали (в газетах - В. П.) инспирируемые ими ложные или ложно истолковываемые ими сообщения..."¹⁰. Дело дошло до погромов.

Ситуация на Украине для польско-петлюровских войск оказалась далекой от ожидаемой. Поляков не встречали как освободителей. Командующий полькой кавалерией генерал Я. Роммер признавал, что "почти все украинские формирования и народ относятся к нам враждебно"¹¹.

Рыдз-Смиглы, которого Пилсудский назначил главой военной администрации, 8 мая 1920 г. издал приказ о введении военно-полевых судов. Он предусматривал "за бунт, дезертирство, участие в восстании, связи с врагом, диверсионные акты на железной дороге, почте, телеграфе и прочие преступления смертную казнь через расстрел или повешение"¹². Для выправления положения под Киевом с Северного Кавказа была переброшена конница СМ. Буденного. Ее успешные действия во взаимодействии с другими соединениями вынудили поляков через месяц оставить Киев. Тем не менее, парад польско-петлюровских войск на Крещатике Рыдз успел принять. Отступал Рыдз-Смиглы под натиском Юго-Западного фронта (А. И. Егоров, член военсовета И. В. Сталин) Красной армии до Львова уже в качестве командующего Юго-Восточным фронтом.

Проведенное Рыдзом отступление - "маневры отрыва от Красных войск" главнокомандующий Пилсудский оценил как выдающуюся военную операцию польской армии. Даже Сталин в 1941 г. в ответ на критику Рыдза В. Сикорским сказал: "Ну, он в 1920 г. сохранил свою армию в Киеве".

Летом 1920 г. маятник Советско-польской войны качнулся в другую сторону. Теперь патриотические и национальные чувства взыграли у поляков. Угрозу потери независимости они увидели в приближавшемся к Варшаве Западном фронте Красной армии под командованием М. Н. Тухачевского. Внешне блистательное наступление имело серьезные недостатки: служба тыла не успевала за наступающими войсками, что вызывало трудности со снабжением боеприпасами и продовольствием; истощились источники пополнения воинского персонала и транспорта; практически бездействовала связь. Создавшуюся обстановку Рыдз оценивал реалистически и готовился использовать с максимальным эффектом: "Неприятель, которого мы имеем перед собой, в сто раз более измучен, лишен подвоза продовольствия и боеприпасов, дезорганизованный, - тогда как мы близки к своей базе", - указывалось им в приказе. Призывая проявить при отступлении большую силу духа и солдатских добродетелей, чем при наступлении, он утверждал: "Мы выполним эту задачу - завоюем победу"¹³.

Главнокомандующие обеих сторон были озабочены переброской подкреплений к Варшаве. Советский главком С. Каменев пытался доказать Ту-

стр. 14

хачевскому, что при огромной протяженности фронта и отсутствии резервов достаточно незначительного сосредоточения свежих сил противника, чтобы их ударом в слабые места решительно поколебать весь фронт, ссылался на аналогичные неудачи тех же поляков под Киевом. Тактично делая оговорку, что на месте виднее, Каменев предупреждал от "разжижения сил" на стыке фронтов, "иначе... лопнет как перетянутая струна"¹⁴. Главком издал директиву о снятии "таранной силы" Юго-Западного фронта - конницы Буденного - с боев под Львовом и переброски ее под Варшаву, где решалась судьба войны. Егоров и Сталин выполнение приказа задержали, а фактически сорвали. Буденный до Варшавы не дошел. При этом, препятствия на пути 1-й конной чинили и по указаниям Пилсудского.

Рыдз, по приказу своего главкома, с двумя дивизиями легионеров совершил стремительный бросок от Львова: с боями, за несколько дней, он прошел 150 - 250 км и передислоцировался под Варшаву, на реку Вепш, где 10 - 15 августа 1920 г. был создан Средний фронт. Рыдз стал командующим фронтом. Севернее Варшавы наступали войска генерала Сикорского. Войска Тухачевского продолжали двигаться "косяком", "струной", с открытыми "боками" и "нестыковками". Именно в разрыв между 4-й и 15-й армиями РККА, в Мозырьскую, слабую, уязвимую, группировку ударили войска польского Среднего фронта - это был решающий удар, "чудо на Висле" в середине августа 1920 г. переломило ход боев - началось отступление Красной армии по всему фронту.

Командовал войсками Рыдз-Смиглы и в одной из последних битв войны - на Немане¹⁵. Выполняя директиву Пилсудского - захватить как можно больше территории, Рыдз писал в приказе: "Следует осознать, что от быстроты этого преследования (частей Красной армии - В. П.) зависит не только возможность завоевания победы, но судьба всей войны. В случае достижения ожидаемого результата победа наша, безусловно, повлияет на ход мирных переговоров в Риге"¹⁶. Тухачевский же считал, что он проиграл лишь одно сражение, а не войну, и готов был воевать далее. Такой же точки зрения придерживался и Пилсудский. Однако судьбу войны решили политические силы.

После заключения перемирия и Прелиминарного договора Рыдз 17 ноября 1920 г. издал приказ по подчинявшимся ему соединениям. Изложив историю боев и свою периодизацию их хода на территории Польши (первый период - от Буга и Вепша по Неман, второй - от Немана до Новогрудка), Рыдз в упоении писал о битве под Варшавой: "Это кровавое возмездие, молниеносное очищение родной земли от варварской, разрушительной большевистской орды, это провал стремительного наступательного разбега врага. Стихийное большевистское движение сменилось стихийным бегством. Это переломный момент нашего противоборства"¹⁷. Польша и Пилсудский чувствовали себя победителями.

Рыдз был одним из самых талантливых и успешных генералов времен становления польского государства и Советско-польской войны. Пилсудский признавал это в характеристике польского генералитета: "С точки зрения характера командования: сильный характер, сильная воля и спокойный, ровный характер, владеет собой. С этой точки зрения ни разу не подвел меня ни в одном случае. Все задачи, которые ему ставил, как батальонному командиру или командующему армией, выполнял всегда энергично, смело, завоевывая в работе доверие своих подчиненных, а бросал я его всегда во время войны на самые трудные, наитруднейшие задания.

С точки зрения силы характера и воли стоит выше всех польских генералов. С подчиненными ровный, спокойный, уверенный в себе и справедливый. Что касается собственного окружения и штаба - капризный и ищущий удобств, ищущий людей, с которыми не нужно было бы бороться или иметь какие-либо споры. В оперативной работе имеет здоровую, спокойную логику и целеустремленную энергию для выполнения задачи. Смелые концепции его не пугают, неудачи не ломают. Быстро завоевывает большое моральное влияние на подчиненных. Прекрасный тип солдата, владеющего собой и

стр. 15

имеющего сильную внутреннюю дисциплину. Всегда трудится для дела, не для людей. С точки зрения объема командования: рекомендую каждому для командования. Одна из моих кандидатур на главнокомандующего (другими были Сикорский и Соснковский - В. П.). Боялся бы для него двух вещей: 1) не справился бы в настоящее время с распустившимися и переполненными амбициями генералами и 2) не уверен в его оперативных способностях в объеме задач главнокомандующего и умения соразмерять силы не чисто военные, но всего государства, своего и неприятеля"¹⁸. Это была наилучшая оценка в сравнении с Сикорским и Соснковским.

Рыдз период становления государства и его границ в работе "11 ноября 1918 года" оценивал так: "Эпоху эту назвал бы, используя военную терминологию, эпохой исходных позиций для исторических деяний Польши... Кончается она с моментом победоносного окончания польско-советской войны, исходные позиции, следовательно, надо было возводить на неприятеле". Создание легионов он считал реальным фактором в деле решения польского вопроса в момент взрыва Великой войны (в отличие от Пилсудского, убежденного, что легионы бесперспективны). Вместе с тем Рыдз констатировал, что "польское общество не надеялось на независимую Польшу, не имело намерения активным образом ее требовать". За Пилсудским шло мало поляков. "Скажем правду, энтузиазма не было. Были амбиции власти и борьба за нее определенных групп, была охота за должностями, кроме того, была нужда, усталость от долгой войны, пассивность".

Анализируя развитие польского вопроса в годы войны, оценивая позиции противоборствующих коалиций, реальный вклад в создание независимой Польши Рыдз признал за Австро-Венгрией с легионами и Пилсудским. "А Пилсудский хотел вступить с Польшей на тот путь... на который указывали не только ее исторические традиции, но и жизненный интерес Польши. Сама Польша не могла успеть"¹⁹.

После окончания войны Рыдзу определили постоянное место службы - в Вильно. Началась шестилетняя, во многом рутинная служба. Его задачей было не допустить вступления литовских войск на территорию захваченной Польшей Виленщины и возвращения Литве Ковельской Литвы серединной, захваченной поляками (генералом Л. Желиговским). Второй задачей был "надзор за советским государством".

После реорганизации польской армии в 1922 г. была создана система инспекторатов по территориальному признаку во главе с генеральным инспектором вооруженных сил. Во время войны он становился главнокомандующим. Пост Рыдз-Смиглы стал именоваться инспекторатом N 1. Как инспектор Рыдз вошел в состав узкого военного Совета, органа работавшего под руководством генерального инспектора. Совет занимался разработкой оперативных планов и планов вооружения, обеспечения польской армии и т.д.

Польские военные историки считают, что разработке планов модернизации армии "медвежью услугу" оказало головокружение от успехов в 1920 году. Оно во многом консервировало воззрения на стратегию и тактику, на использование техники, сохранение пиетета в отношении кавалерии. Последним грешил и Рыдз-Смиглы, не забывший потрясения, вызванного действиями конной армии Буденного в Киевской и Львовской операциях. В конце 1920-х и 1930-е годы Рыдз продолжал считать, что армия - центр государственно-творческих сил общества, только она дает народу чувство государственной незыблемости, без милитаристского буйства воспитывает патриотизм, гражданские добродетели, армия является основным звеном фактического объединения трех частей Польши. Идеи эти он развивал в работе "Роль и заслуги армии в Возрожденной Польше"²⁰. При жизни Пилсудского Рыдз не высказывался о политике и действиях правительства, но подчеркивал свою верность идеям легионов и лично Пилсудскому. Маршала он поддержал и в момент государственного переворота 1926 г., в отличие от Сикорского и Соснковского, за что был переведен в Варшаву.

стр. 16

С большими надеждами на "аполитичного" Рыдза-Смиглого кабинет министров с участием президента Польши Мосьцицкого в ночь на 13 мая 1935 г. назначил его генеральным инспектором вооруженных сил (ранее им был Пилсудский). В условиях "декомпозиции" санационного лагеря после смерти Пилсудского, кризиса системы и нараставшего общественного движения за демократизацию страны, которое возглавляли людовцы (крестьянская партия) и ПСП, личность Рыдза, по словам публициста С. Цата-Мацкевича, была выигрышна. "Рыдз был первым властителем Польши со времен Леха и Пяста (с X в. - В. П.), который не был отмечен каким-либо гербом"²¹. Не даром санационная пропаганда стала обыгрывать рабоче-крестьянское происхождение Рыдза. Однако пиар велся с определенными нюансами: замалчивалось его участие в народном правительстве Дашиньского, но приукрашивалась служба в легионах и роль в Советско-польской войне.

После принятия новой Конституции (1936) позиции польской армии, а вместе с ней и Рыдза значительно укрепились: наивысшей инстанцией для генерального инспектора являлся только президент и юридически генеральный инспектор стал вторым лицом в государстве. 11 ноября 1936 г. он получил маршальскую булаву. В новом статусе Рыдз уже влиял на назначение премьера почти как Пилсудский. Последний премьер-министр Польши Ф. Славой-Складковский вспоминал: "Утром 13 мая 1936 г. ... генерал Смиглы-Рыдз вызвал меня в Инспекторат и приказал доложиться в час дня у господина президента в качестве кандидата на премьера"²². Рыдза, прибывшего на первое заседание нового кабинета, правительство в полном составе встречало перед своей резиденцией.

Позже Рыдза стали обвинять за излишнее увлечение публичной деятельностью и внутренней политикой. Он прилагал огромные усилия для завоевания популярности. Особое внимание уделял молодежным организациям. Подчеркивая свою роль наследника и исполнителя воли Пилсудского, он в то же время предпринимал шаги, тому несвойственные. Например, Пилсудский не любил Познань и не приветствовал повстанцев Познани и Силезии, выступавших против Германии и за воссоединение с Польшей в период ее становления (1918 - 1921). Рыдз напротив - поехал на празднование годовщин Великопольского и Силезских восстаний, подчеркивая то, что они были антинемецкими.

6 августа 1935 г., при очередном обострении польско-германских отношений, Рыдз на XIII съезде Союза легионеров в Кракове произнес речь, расцененную как антигерманская. В ней была фраза, впоследствии многократно обыгрываемая его друзьями и недругами: "Мы за чужим рук не протягиваем, но своего не отдадим. Не только всей одежки (sukni), но даже пуговицы от нее"²³. В условиях роста реваншистских настроений в Германии, подготовке гитлеровцев к войне, Рыдз призывал поляков "быть сильны-

стр. 17

ми, чтобы война с нами была небезопасна и грозна". Он подчеркивал, что основное в лозунге защиты государства - быть всем вместе, а не каждому на своем подворье. На антигерманской платформе он пытался заигрывать с противником санации Стронництвом Народовым²⁴.

Своей последней квартирной хозяйке в Варшаве, генеральше Максимович-Рачиньской, по ее воспоминаниям, он в 1941 г. так объяснял свою позицию: "Вменяют мне высказывание о "пуговице от мундира" (plaszcza), которую не отдадим, о слогане "сильные, сплоченные, готовые" (silni, zwarci, gotowi). А что я должен был говорить? Мог ли я сказать правду и тем ослабить дух армии и общества, чтобы капитулировали без борьбы?"²⁵. Выход из кризиса, в котором находилась Польша в 1937 г., Рыдз видел в сильной армии, которая сможет организовать внутренний мир, сохранении мира (ladu) и порядка во внутренней жизни "железной и твердой рукой" (известно заявление премьер-министра "полиция стреляла и стрелять будет"), а также необходимости "консолидировать идейно сплоченный дисциплинированный круг людей, которые хотят для Польши работать и которые в Польше заинтересованы".

Рыдз восхищался государствами с авторитарными и диктаторскими режимами. Во внутренней политике он не чужд был использовать принципы национализма. На этих основах под его патронатом начал складываться проправительственный Лагерь национального единства (ОЗН, ОЗОН).

Антинемецкие речи Рыдза показали, что он имел в германском вопросе более твердые позиции, чем Ю. Бек, министр иностранных дел, пытавшийся лавировать между двумя соседями с Запада и Востока. Рыдз считал, что гитлеровская Германия достигнет боевой готовности к 1938/1939 годам. В связи с этим он полагал необходимым усилить связи с Францией и лично нанес визит в Париж, где подписал соглашение о кредитах на оружие и развитие военной промышленности. Уточнить обязательства Франции относительно сотрудничества польской и французской армий не удалось, зато Лувр был осмотрен им досконально.

Сотрудничество с СССР в борьбе с Германией маршал исключал. Не соглашался он и на проход Красной армии к территории Германии не только через Польшу, но и через Литву. Политические отношения с Советским Союзом Рыдз допускал, но исключал их с Коминтерном, хотя и отказывался от вступления Польши в Антикоминтерновский пакт.

Такой Рыдз не нравился многим в собственном лагере, не говоря уже об отторгавших его людовцах. Однако, следует отметить, что "свои" оговаривали его в основном непосредственно после сентябрьской катастрофы 1939 г. или в воспоминаниях, опубликованных в народной Польше²⁶. Посол Польши в Лондоне Э. Рачиньский в мемуарах цитирует своего патрона А. Залеского, министра иностранных дел правительства в эмиграции, сказавшего ему в октябре 1939 г. в отношении Рыдза, что скромному по натуре человеку беспрестанные восхваления затуманили голову, а "государственный деятель или политик, который уверовал в свое величие, человек конченный"²⁷.

Подчиненные генерального инспектора в 1939 г. были иного мнения. Полковник С. Ровецкий в дневнике, 22 мая 1939 г., записал, что маршал Рыдз-Смиглы "вне конкуренции", слегка журил его за увлечение политикой и прибавлял, что большинство офицерства того же высокого мнения, а солдаты всецело доверяют Рыдзу²⁸.

Современный исследователь военной и политической деятельности маршала Р. Мирович признает за ним большие военные знания и авторитет в военных делах в 1920 - 1935 годы, но в последующие годы каких-либо заслуг Рыдза-Смиглого не отмечает²⁹. Некоторые высказывания, помещенные в сборнике "Чтобы вы не забыли о силе", позволяют судить, что Рыдз критично относился к подготовленности офицерского корпуса, состоянию службы тыла армии и ее материально-техническому обеспечению. Мемуаристы уверяют, что он лично принял решение о модернизации армии с готовностью к 1942 году. На это требовалось 700 - 750 млн. злотых в год, а Польша могла выделять не более 500 млн. В результате планы военного перевооружения и

стр. 18

строительства к сентябрю 1939 г. были выполнены менее, чем на 50 процентов. Не было в польском генштабе к сентябрю 1939 г. и разработанных планов ведения войны, а имевшиеся замыслы выдал гитлеровцам один из его офицеров. В Германии их оценили как непрофессиональные. Специалисты отмечали в них крайнюю переоценку поляками своих сил, например, возможность наступления на Берлин³⁰. Кроме того, добытые польским разведчиком в немецком генштабе сведения о предполагавшихся направлениях ударов против Польши, также не были использованы: вместо сосредоточения сил на направлениях прорыва польские войска были "размазаны" по периметру границ.

Неприятие польским правительством советских предложений по организации системы коллективной безопасности в Европе нагнетало почти все межвоенное двадцатилетие напряженность в советско-польских отношениях, дошедшую до предела во время Судетского кризиса и Мюнхенского соглашения (1938 г.). Советская пропаганда представляла Польшу государством, с которым или на территории которого в ближайшее время придется воевать. В подкрепление этого тезиса демонстрировалась роль Рыдза-Смиглого в Тешинском конфликте, как предводителя вступивших в Тешин-Заользе войск. В 1939 г. в советской пропаганде, особенно в кино, проталкивалась идея польско-германских притязаний на Украину в противовес мировой революции ("Щорс" А. Довженко), а Рыдз даже стал персонажем сценария кинофильма, посвященного 1-й конной³¹.

1 сентября 1939 г. Германия начала войну против Польши. В тот же день президент И. Мосьцицкий издал два акта: первым Э. Рыдз-Смиглы был назначен главнокомандующим, а в соответствии со вторым, Рыдз становился приемником президента. Рыдз в свою очередь отдал приказ, которым убеждал армию и народ, что окончательная победа будет принадлежать Польше и ее союзникам. Впоследствии он говорил, что, желая максимально избежать потерь, уже на второй день войны он хотел капитулировать, но ему этого не позволили западные союзники³². 5 сентября французский начальник генштаба генерал М. Гамелен заявил, что шансов у Польши на продолжение сопротивления нет - "это является основанием для сохранения наших сил (союзников - В. П.)", поэтому "не следует обращать внимания на всеобщее возмущение и начинать военные действия (на территории Польши против Германии - В. П.)"³³. Французский посол в Польше Л. Ноэль 6 сентября предложил перевести польское правительство во Францию, начав 11 сентября переговоры с Румынией, но не о пропуске правительства Славой-Складковского, а об его интернировании: у Ноэля на примете был другой кандидат в премьеры - генерал Сикорский. 12 сентября премьер-министры Великобритании и Франции в Аббвиле констатировали, что Польша войну проиграла.

Рыдз сознавал обреченность Польши в войне с Германией. В декабре 1939 г. он скажет: "Начиная войну, я хорошо понимал, что она неизбежно будет проиграна на польском фронте, который я считал одним из участков великого антинемецкого фронта. Начиная борьбу в небывалых условиях, я чувствовал себя командиром участка, который должен быть принесен в жертву, чтобы дать другим время и возможность организоваться и подготовиться"³⁴.

Немецкие войска в ходе наступления достигли значительных успехов, но окружить польскую армию им не удалось. Началась вторая попытка - за Вислой. В ходе боевых действий, длившихся 36 дней, польская армия оказала отчаянное сопротивление немецким захватчикам, нанеся вермахту значительные людские и материальные потери, особенно в сражениях при Вестерплятте, Млава, Бзура и обороне Варшавы.

После поражения польской армии в сентябрьской кампании, в ходе которой, Рыдз издал приказ "С Советами не воюем", на него обрушились с резкой критикой: не подготовил страну к обороне, проявил военную неспособность и государственную нерадивость. Рыдз был объявлен практически единственным виновником поражения Польши.

стр. 19

Когда 17 сентября военное положение представлялось уже безнадежным (хотя бои продолжались до 2 октября 1939 г.) перед Рыдзом возникли три варианта дальнейших действий. Первый - самоубийство, мера, которую Рыдз решительно отвергал, как и сдачу в плен. Второй - присоединение к воюющим частям, например, к генералу Лянгеру во Львове. Однако, на совещаниях членов правительства с Рыдзом в Кутах было решено, что это нереально: "украинские беспорядки"³⁵ ставили под сомнение возможность безопасного проезда ко Львову, не говоря уже о наступающих частях РККА. Третий - покинуть Польшу вместе с правительством, что Рыдз и сделал (по решению президента и правительства): он надеялся через Румынию проехать во Францию или Великобританию и там "стоять за польское дело". В декабре 1939 г. он так мотивировал свой поступок: "17 сентября я оказался в ситуации, когда о каком-либо командовании не могло быть речи".

На Западе Рыдз надеялся выполнить "вторую часть" своих задач и обязанностей, "а именно, чтобы в отношении Польши были выполнены (принятые) обязательства и чтобы опыт польской кампании не пропал даром", поскольку "соответствующую (wioceciwa) оценку польско-немецкой войны могли дать только те командиры, которые эту войну вели"³⁶. Однако, в итоге он "решил не поддаваться личным сантиментам, легким в исполнении, и вести борьбу дальше", подразумевая под этим, в том числе, противодействие "политической и военной польской оппозиции", которая в первые дни войны вступила в переговоры с французскими представителями в целях "овладения властью и сведения политических счетов". Не последнюю роль в его решении сыграл тот факт, что по декрету Мосьцицкого, отказавшегося от своего поста, Рыдз-Смиглы формально должен был стать президентом Польши. Тем не менее, во Франции, после долгих переговоров и интриг, президентом в изгнании был провозглашен бывший сенатор В. Рачкевич.

После этого Рыдз был интернирован и увезен в румынскую глубинку. Более месяца он пытался сохранить за собой хотя бы пост главнокомандующего, о чем писал новому президенту: "Конституционно акт назначения сейчас главнокомандующего не является необходимым, тем более, что армия еще не организована. Речь идет, следовательно, о моем осуждении. Интернирование делает меня беззащитным и всю вину можно взвалить на меня. Я далек от ведения полемики на тему общественного мнения и его требований". Посланец из Парижа все-таки выполнил свою миссию и увез прошение Рыдза о сложении полномочий от 27 октября 1939 года. 7 ноября последовал президентский указ об отставке Рыдза, а 9-го - о назначении главнокомандующим генерала В. Сикорского.

Жена Рыдза - Марта упаковала все ценное имущество еще до начала войны: от кружевных накидок, ковров, столового серебра до исторических ценностей (рынграфов), в том числе, сабли Стефана Батория, шедевры живописи и картины самого Рыдза. В первые дни сентября, получив французскую визу, она пересекла румынскую границу и поселилась в Монте-Карло. Продажа вывезенного из Польши имущества стала основным источником ее существования. Она погибла в июле 1951 г. в возрасте примерно 50-ти лет: мешок с ее расчлененным телом нашли в 40 км от Ниццы в горном ручье. Уходя из дома, Марта взяла все драгоценности и 500 тыс. франков. Французская полиция предположила, что пани Рыдз была связана с торговцами и перевозчиками наркотиков. Имя убийцы осталось неизвестно.

Почти 14 месяцев Рыдз-Смиглы прожил в Румынии. Он хотел вернуться в оккупированную Польшу, бороться против гитлеровцев. На вопрос публициста В. Липиньского в качестве военного командира или политика он желал бы вернуться в Польшу, Рыдз ответил: "Пока у меня есть руки и ноги, от политики не отойду" (еще на территории Польши Рыдз отдал приказ о создании тайной военной организации, подобной той, что он руководил в 1918 году). Его побег из Румынии состоялся ночью 15 декабря 1940 г. по всем канонам детективного жанра: с переодеванием, отвлечением охраны, обманными "турецкими" маневрами, сменой машин, по тропам контрабандистов.

стр. 20

17 декабря Рыдз и его спутники прибыли поездом в Будапешт: через Венгрию шел один из каналов связи польского подполья с Парижем и Лондоном. В Венгрии Рыдза застало нападение Германии на СССР. По воспоминаниям вице-воеводы Б. Роговского Смиглы счел, что война началась раньше, чем ожидалось, но она была неизбежна. Роговский вспоминал и о значительных изменениях в суждениях Рыдза: он стал допускать сотрудничество с советской Россией, поскольку "теперь мы находимся в общем фронте борьбы с Германией", даже одобряя политику Сикорского ("верно взялся") по установлению отношений с СССР. После 22 июня 1941 г. Рыдз окончательно утвердился в желании находиться в Польше: "Теперь, когда даже коммунисты не связаны советско-германским пактом, нет в Польше никаких тормозов для борьбы с Германией". Организовать антифашистское сопротивление в Польше Рыдз предполагал на базе бывшего ОЗН.

После длительной подготовки Рыдз-Смиглы, находившийся в хорошей физической и моральной форме, вместе с Роговским и курьером от польского подполья 27 октября 1941 г. вновь по тайным тропам направился в Польшу, рассчитывая на генерал-губернаторство. Книги и брошюры, изданные в Польше и Лондоне к столетию со дня рождения Рыдза, больше обращают внимания на последний период его жизни, в котором фигурировали переодевания и мистификации, побеги из-под надзора из Румынии в Венгрию, тропы контрабандистов, прекрасная венгерская графиня, стихи и красные розы, вновь тайный переход двух границ и появление Рыдза 29 октября 1941 г. в Варшаве. Стремление Рыдза внести свой вклад в борьбу против гитлеризма не понравилось правительству в эмиграции "как весьма вредные для дела края", как "могущие внести сумятицу".

Генерал Грот-Ровецкий выполнил приказ премьер-министра Сикорского и в личной беседе отказал маршалу в сотрудничестве³⁷. Эмиссара Рызда в армии Андерса³⁸ сочли шпионом - Рыдза свалил инфаркт. Не прошло и месяца со дня его приезда в Варшаву, как 2 декабря 1941 г. пятидесятилетний маршал умер. Под именем Адама Завишки он был похоронен на Повонзках.

После него остался приговор о смерти, выданный в армии генерала Андерса, резолюции Славянских съездов в Москве и Союза польских патриотов в СССР о привлечении Рыдза к суду за сентябрьскую катастрофу и статья "Могла ли Польша избежать войны?". Труд Рыдза-Смиглого в 1941 и 1943 г. под псевдонимами (Gel M., Szacski A.) был опубликован в Польше в конспиративных изданиях, в 1962 г. - в эмигрантских "Исторических тетрадях" (Zeszyty historyczne. Pary T. 1962. N 2, s. 125 - 140), в 1989 г. - в сборнике "Сентябрь 1939 года. Отчеты и воспоминания".

К моменту написания своей работы Рыдз значительно "помягчал". Ему не надо было уже оправдываться в военной бездарности: его идеал - Франция - продержалась против вермахта меньше, чем Польша, не говоря уже о других западноевропейских странах. Рыдз получил возможность "отыграться". Для него сентябрь 1939 г. был изолированной польско-немецкой войной, правда, развязавшей "невиданный" в истории водоворот военных событий, который охватил целые континенты. Чтобы понять генезис войны Рыдз проанализировал взаимоотношения Германии, Польши и Руси-России-СССР с пястовских времен, раскрывая суть пястовской ("западной") и ягеллонской ("восточной") политики Польши. Он пришел к выводу, что условием внешней безопасности Польши было состояние слабости обеих или хотя бы одного ее соседа.

Определяя положение Польши в Европе, Рыдз то провозглашает мессийную роль Польши, преувеличивая ее силу и значение, то признает, что уже в Версале и в Лиге Наций Польша стала объектом торга противников, обреченной в системе международных отношений на одиночество, несмотря на формальный союз с Францией. Причину срыва политики коллективной безопасности в межвоенные годы Рыдз объяснил стремлением Польши не пустить СССР в Европу, а также тем, что "такое соглашение могло стать... отрицанием польской победы в 1920 году. Польша стала бы полигоном войны, который победоносная Россия добровольно бы не покинула". Вместе с

стр. 21

тем конкретных угроз со стороны СССР после 1921 г. он не усмотрел: "В отношении Польши Россия ведет себя корректно, вмешавшись только в сентябре 1939 г. в пользу чехов".

Рыдз считал, что в Польше нет сил, "кроме немногочисленной группки консервативных публицистов", которые бы выступали за союз с Германией. Изменение отношений между Германией и СССР с весны 1939 г. Рыдз относил целиком к инициативе Берлина. При этом отмечал, ссылаясь на книгу перебежчика Кривицкого, изданную в США, что Сталин уже с 1933/1934 гг. считал возможным соглашение с Германией. Мотивов СССР, по которым руководство страны могло пойти на соглашение, маршал не приводил. Со стороны Германии, по его мнению, соглашение с СССР "несмотря на идеологические различия" имело временные тактические цели, а именно, "выбивания звеньев из европейского свода" ("rozbijanie klucza sklepienia europiejskiego"), в первую очередь - "выбивания" Польши. Тактикой для Польши в условиях, когда запад не определился в отношении Германии, стала игра на выигрыш времени и возможную отсрочку конфликта. В советско-германском пакте Рыдз усмотрел и положительную для Польши сторону - он изменил отношение Запада к Польше: "Англия немедленно покончила с нецелесообразной, вредной политикой уступок и перешла к политическому контрнаступлению, поняв важность для себя союза с Польшей в целях остановки дальнейшей немецкой экспансии".

Виновником развязывания Второй мировой войны Рыдз считал только Германию и Гитлера. Способствовали этому, по его мнению, попустительство и медлительность Запада: отказ Англии в Версале расчленить Германию, а также политика уступок правительств Англии и "неверной", "слабой духом" Франции, о которой Рыдз сказал еще немало обидных слов.

Рыдз считал, что "большую войну" можно было предотвратить пятью способами. Во-первых, антигерманской превентивной войной, что, якобы, Польша предлагала Франции в 1933 и 1936 годах. Во-вторых, войной с СССР, если бы Польша пошла на нее вместе с Германией. Однако, следствием даже полной победы союзников могла бы стать утрата западных районов и превращение Польши в вассала Германии. В-третьих, Рыдз, хотя и сомневался, видел возможность избежать войны при осуществлении концепции Барту о союзе с Россией. Но в этом случае советская Россия, очевидно, потребовала бы от Польши компенсации потерь в войне 1920 г. и Восточная Польша отошла бы к СССР. В-четвертых, - союз Польши с Чехословакией, но он привел бы к войне уже в 1938 г., причем, в условиях неготовых к войне и пацифистски настроенных западных держав, без шансов на победу в ней. В-пятых - переговоры с Германией, которые, вероятно, привели бы к росту ее аппетитов вплоть до полной потери независимости Польши и полного ее порабощения, что Германия продемонстрировала на примере Чехословакии. В итоге Рыдз приходит к выводу, что "не потеряв своего лица", избежать войны Польша не могла, ей оставалось лишь опереться на Англию и Францию, "благодаря чему Польша в сентябре 1939 г. не была изолированной - Западные державы включились в войну". Но тут же Рыдз констатировал, что "в сентябре 1939 г. не помогла нам активно ни Франция, ни Англия".

Остается сожалеть, что Рыдз, будучи у власти, не сумел соразмерить, по словам Пилсудского, "силы не чисто военные, но всего государства, своего и неприятеля" и определить, кто реально сможет защитить Польшу от гитлеровского нашествия. В конце работы "Могла ли Польша избежать войны?" у автора прорвались горечь и личные обиды: "Блеск победы переплавляет всю вину, во мраке поражения даже слабости и ошибки вырастают до размеров предательства. Люди ищут виновных, провозглашают возмездие за свои разочарования, за свои несчастья". Рыдз призывал критически осмыслить происходящее, освободиться от смятения чувств, вникнуть в сплетение исторических событий и выяснить правду о войне и Польше. В отношении самого Рыдз-Смигы - сложной и многогранной фигуры - непредвзято этого не сделано до сих пор.

стр. 22

Примечания

1. General Edward Smigly Rydz. Byscie o sile nie zapomnieli. Rozkazy, artykfy, mowy 1904 - 1936. Lwow - Warszawa. 1936; EDWARD RYDZ-SMIGLY Czy Polska mogla uniknoc wojny? В кн.: Wrzesieii 1939urelacjach i wspomnieniach. Warszawa. 1989; MIROWICZ R. Edward Rydz-Smigly. Dzialalnosc wojskal polityczna. Warszawa. 1988; LEZENSKI C. Kwartera 139, opawiesc o marszalku Rydz-Smiglym. Lublin. 1989. T. 1 - 2; WYSOKI J. -W. Cien Zawiszy. Ostatnie latu Marszalka Edwarda Smiglego-Rydza. Komorow. 1991; Marszalek Edward Rydz-Smigly. 1886 - 1986. London. 1986; HORAKA. Edward Smigly-Rydz, inspector sit zbrojnych i naczelky wodz przed: podczas kampanii wrzesniowej. Lodz. 1945; WYSZCZELSKI L. O czym nie wiedzieli Beck i Rydz-Smigly. Warszawa. 1989; SUCHCITZ A. Generatowe wojny polsko-sowieckiej. 1919 - 1920: Maiy slownik biograficzny. Bialystok.

2. Порядок написания его фамилии не установился. В современной исторической литературе преобладает Рыдз-Смиглы.

3. Девять его стихотворений см.: LEZECSKI C. Op. cit. Т. 2, приложение.

4. PILSUDSKI Y. Pisma zbiorowe do tych czas drukiem wydane. Warszawa. 1937. T. IV, s. 27 - 28.

5. General Edward Smigly Rydz. Byscie o sile nie zapomnieli..., s. 67.

6. Цит. по: MIROWICZ R. Op. cit., s. 47. См. также: Zeszty historyczne. Paryz. 1976. N 36, 37.

7. EDWARD RYDZ-SMIGLY. Op. cit., s. 92 - 93.

8. Документы и материалы по истории советско-польских отношений (ДМИСПО). Т. 2. М. 1964, с. 656 - 658.

9. PILSUDSKI Y. Op. cit. T. V, s. 147.

10. Книга погромов. Погромы на Украине, в Белоруссии и европейской части России в период Гражданской войны 1918 - 1922 гг. Сб. док. М. 2007, с. 390, 391.

11. См. подробнее: ЯЖБОРОВСКАЯ И. С, ПАРСАДАНОВА В. С. Россия и Польша. Синдром войны 1920 г. М. 2005, с. 188.

12. ДМИСПО. Т. 2, с. 77.

13. EDWARD RYDZ-SMIGLY. Op. cit., s. 105.

14. КАМЕНЕВ С. Борьба с белой Польшей. - Военный вестник. 1922. N 12, с. 9; Директивы главного командования Красной Армии (1917 - 1922). Сб. док. М., 1969.

15. RYNIEWICZ Z. Bitwy Swiatu. Leksykon. Warszawa. 1995, s. 588 - 589.

16. EDWARD RYDZ-SMIGLY. Op. cit., s. 115.

17. Ibid, s. 116.

18. Wojskowy przeglad historyczny. Warszawa. 1966. T. 1, s. 327.

19. EDWARD RYDZ-SMIGLY Op. cit., s. 63, 74, 79.

20. Ibid, s. 166 - 173.

21. MACKIEWICZ S. Histori Polski 1918 - 1939. L. 1941, s. 278.

22. Цит. по: MIROWICZ R. Op. cit., s. 119. См. также: SKLADOWSKI F. -S. Prezydent Moscicki - Kultura. Pariz. 1956. N 107.

23. General Edward Smigly Rydz. Byscie o sile nie zapomnieli..., s. 240 - 242.

24. Ibid, s. 249, 255.

25. LEZENSKI C. Op. cit., s. 260.

26. ROMMEL J. Za honor i ojczyzne. В кн.: Wrzesieii 1939 roku w relacjach i wspomnieniach. Warszawa. 1958, s. 29 - 30.

27. RACZYNSKI E. W sojuszniczym Londynie. Dziennik ambasadora... 1939 - 1945. L. 1960, s. 57 - 58.

28. SZAROTA T. Stefanu Rowecki "Grot". Warszawa. 1985, s. 49.

29. MIROWICZ R. Op. cit., s. 90.

30. Wrzesien 1939 roku w relacjach..., s. 451.

31. История страны, история кино. М. 2004, с. 151.

32. WANKOWICZ M. Przez cztery klimaty. Warszawa. 1972, s. 123; LEZENSKI C. Op. cit., s. 123.

33. Polska w polityce miedzynfrodowej. T. 1. 1939. Warszawa. 1989, s. 548.

34. Цит. по: Zmowa IV rozbiyr Polski. Warszawa. 1990, s. 11.

35. Ноэль, находясь в Кременце, еще 10 сентября 1939 г. отметил: "Местное население ожидало быстрого прибытия советских войск... Многочисленные в тех краях евреи ожидали Красную Армию с нескрываемым нетерпением. Одни украинцы надежды возлагали на Гитлера, другие - на Сталина. Почти все рассчитывали на быстрый и полный переворот, который избавил бы их от жандармерии, сборщиков налогов и польских помещиков" (См.: Wrzesiec 1939 roku w relacjach..., s. 156).

36. Wrzesien 1939 roku w relacjach..., s. 140 - 151; GOETEL T. Czasy wojny. L. 1955, s. 28,39,91.

37. SZAROTA T. Op. cit, s. 123.

38. Польская армия, созданная в СССР после заключения в июле 1941 г. советско-польского соглашения о сотрудничестве в войне; командующий - генерал В. Андерс.

Публикатор:

Постоянная ссылка для научных работ (для цитирования):

Найденный поисковым роботом источник:

Автор(ы) публикации - В. С. ПАРСАДАНОВА:

Комментарии: