В статье рассматривается вопрос о правомерности применения понятия "доминирующий этнокласс" Ч. Эдсона и П. Бриана при изучении селевкидского общества. Восприятие селевкидского государства его современниками в качестве Сирийского царства, отсутствие у правящей династии тенденции считать себя македонянами, а также внутренняя политика Селевкидов в отношении их восточных подданных доказывают, что социальные классы селевкидского времени были полиэтничны, и поэтому считать греко-македонян господствующим классом в обществе не представляется возможным.

Ключевые слова: доминирующий этнокласс, Селевкиды, македоняне.

Среди специалистов по эллинизму широко распространено мнение, что возникновение державы Селевкидов было ознаменовано полным разрывом с восточной поли-

стр. 12
тикой Александра Македонского и закреплением господствующего положения греко-македонских завоевателей, поработивших местное население [Тарн, 1949, p. 133, 143; Edson, 1958, p. 156, 164; Бокщанин, 1960, с. 138, 155; Will, 1966, p. 243; Preaux, 1978, p. 680; Briant, 1978, p. 92; Кошеленко, 1979, с. 32, 49; Frye, 1984, p. 173; Левек, 1989, с. 75; Маринович, 1990, с. 90-91; Walbank, 1993, p. 14-15,63,65, 125]. Такое понимание природы селевкидского государства не могло не привести к восприятию захватчиков в качестве господствующего элемента в обществе. Вполне отчетливо этот взгляд был сформулирован в статье Ч. Эдсона, который, однако, избегал пользоваться понятием "класс" и предпочитал говорить о македонянах как о "имперском или господствующем народе" ("imperial" или "dominant people") [Edson, 1958, p. 156, 164]. Рассуждения Ч. Эдсона базировались исключительно на терминологии. Поставив перед собой вопрос о том, как воспринималась селевкидская империя античными и византийскими авторами, он пришел к выводу, что ее общепринятое и официальное обозначение в качестве македонской можно объяснить лишь главенствующей ролью соответствующего этноса [Edson, 1958, p. 164]. Данный подход был поддержан F. А. Кошеленко с той лишь разницей, что последний включил в состав господствующего этноса и греков [Кошеленко, 1979, с. 222-225].

Своим происхождением термин "доминирующий этнокласс" обязан П. Бриану [Briant, 1978, p. 92; Briant, 1994, p. 461]. В отличие от Ч. Эдсона Бриан исходил из анализа социальной структуры эллинистических государств. По его мнению, греко-македонские завоевание и колонизация Востока привели, с одной стороны, к установлению социально-экономического господства и политической монополии завоевателей, их потомков и новых греческих переселенцев, а с другой - к политическому бесправию и илотизации местного населения. Отношения господства и подчинения усиливались и пространственной сегрегацией: греки в основном концентрировались в городах, а туземцы в деревне [Briant, 1978, p. 82, 92]. В последнее время на раннеселевкидском материале теорию П. Бриана активно развивает С. В. Смирнов [Смирнов, 2013, с. 269-271; Смирнов, 2014(1), с. 318-328; Смирнов, 2014(2), с. 145-164].

Хотя мнение о разрыве Селевкидов с восточной политикой Александра не соответствует действительности [Балахванцев, 2014(1), с. 298-316], это не может служить причиной для автоматического отказа от понятия "доминирующий этнокласс" без предварительного анализа тех аргументов, на которых оно основано. Начнем с разбора доводов Ч. Эдсона. Он приводит большое количество примеров из Юстина, Арриана, Геродиана, Аммиана Марцеллина, Прокопия Кесарийского, "Суды", Иеронима, Синкелла, Анпиана, Лукана, Страбона, Иосифа Флавия, Плиния Старшего, Диодора Сицилийского, Мемнона, Либания, Тацита, Второй книги Маккавеев, которые, по мнению исследователя, доказывают, что государство Селевкидов именовалось "державой македонян".

Однако правомерность такого прямолинейного подхода вызывает серьезные сомнения. Прежде всего Ч. Эдсон не задает себе вопроса о том, что скрывалось за словом "македонянин". Между тем уже при Антиохе II Теосе македонянином именовался один из его любимцев, выходец с Кипра (Athen. VII.289f). Благодаря широкому распространению практики вооружения восточных рекрутов на македонский манер (Diod. XIX.27.6) применительно к армии апеллятив "македонянин" стал означать только "солдата, вооруженного по македонскому образцу" [Briant, 1973, p. 44; Кошеленко, 1979, с. 239, прим. 70; Балахванцев, 2014, с. 304]. Эти факты свидетельствуют в пользу вывода Н. Секунды, согласно которому этноним "македонянин" в державе Селевкидов превратился в псевдоэтноним [Sekunda, 1994, p. 13].

Кроме того, терминология у выбранных Ч. Эдсоном авторов является вовсе не столь однозначной, как это может показаться. В самом деле, Иосиф Флавий называет государство Селевкидов "царством сирийцев" (Joseph. AJ. XIII.253) или "царством Сирии" (Joseph. AJ. XIII. 270). Юстин постоянно употребляет апеллятив "сирийский"

стр. 13
применительно к царям Антиоху II Теосу (Just. XXVII.1.1), Антиоху III Великому (Just. XXX. 1.4; XXXI. 1.1), Антиоху IV Эпифану (Just. XXXIV.2.7), Деметрию II Никатору (Just. XXXVIII.9.1), Антиоху VII Сидету (Just. XLII. 1.2), Антиоху XIII Азиатику (Just. XL.2.2). Точно так же "сирийским" именуется престол (Just. XXXV 1.6; XXXVIII.9.3; XL. 1.4) и государство Селевкидов (Just. XXXI.7.8; XXXII.2.1 ; XXXIV.3.8; XXXVI.1; XXXVI.1.7-8; XXXVIII.9.10; XXXIX.1.3, 2.1, 3.5, 5.4; XL.1.1). Иероним использует но отношению к Селевкидам только выражение "цари Сирии" (Hieron. Comm. in Dan. 11.6-9 = Porph. FGH 260, F. 43), а к их государству - "царство Сирия" (Hieron. Comm. in Dan. 11.20-21 = Porph. FGH 260, F. 48-49). Лишь один раз в его труде селевкидский гарнизон Иерусалима называется praesidio Macedonian - "македонским гарнизоном" (Hieron. Comm. in Dan. 11.29-30 = Porph. FGH 260, F. 50), что говорит только о присутствии в крепости вооруженных по-македонски воинов.

Весьма странное впечатление производит отсутствие в списке Ч. Эдсона именно тех источников, которые вышли из-под пера современников державы Селевкидов, - "Истории" Полибия (середина II в. до н.э.) и первых двух Книг Маккавеев (вторая половина II - начало I в. до н.э.) [Брагинская, Шмаина-Великанова, 2014, с. 47]. Полибий воспринимает великие эллинистические державы как территориальные царства, каждое из которых именуется по своей главной области. Поэтому Селевкиды в его труде - только цари Сирии (Polyb. V.34.6; X.40.7; XXVIII.1.3, 20.6; Fr. 154). Соответственно государство Селевкидов именуется "сирийским царством" или Сирией (Polyb. II.71.4; III.5.3; IV.2.7, 48.5; XXXI.11.1, 12.9; XXXIX.19.5), их подданные, как и солдаты селевкидской армии (Polyb. V.85.10; X.30.8), - сирийцами (Polyb. XXXI.20.5; XXXIII.19). Только однажды, при описании парада, устроенного Антиохом IV в Дафне, Полибий упоминает в числе воинов и македонян (Polyb. XXXI.3.5).

Авторы Первой и Второй Книг Маккавеев называют государство Селевкидов "царством эллинов" (I Масс. 1.10) или "царством Азии" (I Масс. 11.13, 12.39, 13.32). Хотя Александр Великий всегда именуется македонянином (I Масс. 1.1, 6.2), к Селевкидам данный апеллятив никогда не применяется: они - цари Азии (1 Масс. 8.6; II Масс. 3.3) или Сирии (I Масс. 11.2). Соответственно селевкидская армия - "сирийское войско" (I Масс. 7.39, 11.60), а селевкидский полководец - "сирийский военачальник" (I Масс. 3.13). Единственное упоминание о македонянах в державе Селевкидов относится только к селевкидским воинам (II Масс. 8.20).

К этим нарративным источникам необходимо добавить данные эпиграфики. Генеалогическая надпись из Милета говорит о службе Антигона, сына Менофила, в качестве наварха "Александра1, царя Сирии" (SEG XXXVII, 992). Аналогичным образом о Селевкидах как о царях Сирии упоминает римский закон 101 г. до н.э. (SEG L1, 1517).

Разумеется, Ч. Эдсону было хорошо известно о существовании тенденции именовать державу Селевкидов Сирией, но он не придал этому серьезного значения, считая, что данное название не имело официального или юридического значения [Edson, 1958, p. 165]. Иные исследователи, напротив, полагают, что столь частые определения Селевкидов древними авторами в качестве "царей Сирии" должно восприниматься как выражение самопрезентации династии [Ma, 1999, p. 8; Kosmin, 2014, p. 112]. Однако ни с той, ни с другой точкой зрения согласиться невозможно. Для того чтобы судить об официальном названии державы Селевкидов, а тем более о том, как позиционировала себя правящая династия, надо обратиться не к литературной традиции, а к источникам, в составлении которых участвовали сами цари или их приближенные.

Единственным случаем, когда в официальном документе имя царя сопровождалось этниконом "македонянин", было посвящение на пьедестале статуи Антиоха III

1 Скорее всего речь идет об Александре I Бале (150-145 гг. до н.э.). Менее вероятна кандидатура Александра II Забины (128-122 гг. до н.э.).

стр. 14
Великого на Делосе, воздвигнутой его послом Мениппом ок. 192 г. до н.э. (OGIS 239). Однако для правильного понимания этого факта необходимо учесть исторический контекст данной надписи. Накануне начала войны с Антиохом римляне развернули против него ожесточенную пропагандистскую кампанию [Kosmin, 2014, p. 125], изображая селевкидского царя восточным деспотом, пытающимся поработить эллинов (Liv. XXXIV.58.8-13, 59.4-5, XXXV.16.11). Важную роль в римской пропаганде играл и этнический аргумент. Один из творцов тогдашней восточной политики Рима, Тит Квинкций Фламинин, с издевкой заявил, что солдаты Антиоха - это "сирийцы, а, значит, душою скорее рабы, чем воины" (Liv. XXXV.49.8; Plut. Mor. 197C-D, Flam. 17.5), что косвенно задевало и самого царя. Слова Фламинина не могли не найти отклик в сердцах греков: как из-за давней [Tod, 1951, N 79] и широко распространенной практики использования рабов-сирийцев [Блаватская, 1969, с. 39], так и потому, что имя "Сир" ("Сира") уже со времен Аристофана (Ar. Pax 1146) стало типичным для рабов в аттической комедии (Athen. IV. 137d, 176a; VII.290b, d). Эти обвинения требовали немедленного ответа, который и был дан Мениппом в виде делосского посвящения.

Предпринятая послом Антиоха III акция имела исключительно внешнюю направленность и была обращена лишь к эллинам Эгеиды и Балканского полуострова. В аналогичном посвящении из Пергама (OGIS 240) Антиох III упоминается без этникона. Надпись Мениппа свидетельствует не о структуре селевкидского общества, но лишь об одном, пусть и весьма важном эпизоде внешней поли гики. Естественно, что данный документ ни в коем случае не может служить доказательством того, что в державе Селевкидов царь и тем более весь господствующий класс2 провозглашали себя македонянами.

Окончательную ясность в обсуждаемый вопрос вносит цилиндр Антиоха I Сотера из Борсиппы. В этом написанном в марте 268 г. до н.э. на аккадском языке документе покойный отец Антиоха именуется "царь, македонянин3, царь Вавилона", но среди гораздо более пространной титулатуры самого Антиоха этникону "македонянин" места не нашлось [Kuhrt, Sherwin-White, 1991, p. 75-77]. Данное обстоятельство - за одним исключением [Kosmin, 2014, p. 113] - прошло мимо внимания исследователей [Kuhrt, Sherwin-White, 1991, p. 83; Briant, 1994, p. 459-463; Stevens, 2014, p. 76]. А между тем при изучении титулатуры Антиоха необходимо проанализировать не только то, что в ней есть и было обстоятельно разобрано К. Стевенс [Stevens, 2014, p. 72-77], но и то, чего там - по сравнению с Селевком I - нет.

Отметив македонское происхождение своего отца, Антиох тем не менее не стал объявлять македонянином и себя4. Причина этого, видимо, может быть такой: в отличие от Птолемеев, которые любили называть себя македонянами (Paus. X.7.8), царь посчитал политически вредным и недопустимым подчеркивать свою чужеродность по отношению к огромному большинству своих подданных. Однако присутствие данного мотива в действиях Антиоха не согласуется с предположением о том, что в державе Селевкидов господствующий класс во главе с царем представлял собой некую кор-

2 Один из приближенных Антиоха III, Зевксид, сын Кинага, именуется "македонянином" в надписи из Амизона (OGIS 235), но в посвящении из Пергама (OGIS 236) этого апеллятива нет.

3 Попытки интерпретировать эту часть титула Селевка как "царь македонян" [Stevens, 2014, p. 76, п. 52 (с предшествующей литературой)] не могут быть признаны успешными. Дело не только в том, что при Makkadunaya нет показателя множественного числа [Briant, 1994, p. 461-462], но прежде всего в том, что такое чтение умаляло бы царское достоинство Антиоха I, недвусмысленно свидетельствуя о потере им власти над македонянами, которой обладал его отец. Между тем традиция царских надписей на Востоке, под влиянием которой был создан цилиндр Антиоха [Stevens, 2014, p. 72-75], не допускала упоминаний об отпадении ранее покоренных стран или народов [Балахванцев, 2006, с. 367].

4 Это резко контрастирует с поведением Дария I, заявлявшего в надписях из Накш-и Рустама (DNa 13-15) и Суз (DSc 12-14) о том, что он "перс, сын перса, арий, из рода ариев" [Kent, 1953, p. 137-138, 141-142; Lecoq, 1997, p. 170, 219, 232].

стр. 15
порацию македонян: ведь скрывать существование такого объединения, или корпуса [Briant, 1978, p. 92], было бы не только невозможно, но и бессмысленно.

Таким образом, рассмотренный выше материал еще раз подтверждает вывод Э. Бикермана, что никакого официального названия у государства Селевкидов не было [Бикерман, 1985, с. 8]. Несмотря на это, современники предпочитали называть державу Селевкидов Сирийским царством. Хотя апеллятив "македонянин" и обладал высокой престижностью5, терминология источников не дает основания считать македонян господствующим народом в Селевкидской империи.

Теперь перейдем к тем чертам социально-экономических и политических отношений в селевкидском обществе, которые, по мнению П. Бриана и С. В. Смирнова, позволяют постулировать в нем наличие социальных категорий, выделяемых по национальному признаку [Смирнов, 2014(2), с. 146]. Начнем с социально-экономического положения греко-македонян и жителей Востока. Мне уже приходилось писать о существовании глубокого имущественного и социального неравенства среди потомков завоевателей, что вынуждало некоторых из них уходить на чужбину в поисках заработка или вступать в клиентскую зависимость [Балахванцев, 2014 (1), с. 310]. Размеры их земельных участков (клеров) не позволяли размещать там и соответственно эксплуатировать каких-либо местных жителей. Об этом свидетельствует вавилонский астрономический дневник за 163 г. до н.э., отметивший, что, отправившись за город для выполнения сельскохозяйственных работ6, эллинские граждане Вавилона (политы) захватили с собой своих женщин и своих работников7. Участие хозяев клеров вместе с членами их семей в обработке земли доказывает сравнительно небольшие размеры их хозяйств.

Столь же неоднородным был и состав местных жителей. Так, в Малой Азии источники фиксируют как наличие прикрепленных к земле царских людей (λαοι βασιλικοι), так и свободного крестьянства [Голубцова, 1969, с. 145, 181]. Указ Птолемея II Филадельфа от 261/260 г. до н.э. отмечает присутствие на захваченных Лагидами территориях Сирии и Финикии σωματα λαικα ελευτερα - свободных простолюдинов и запрещает покупать их и брать в залог [Ранович, 1950, с. 159; Зельин, 1960, с. 142-143; Павловская, 1969, с. 230-235]. Явно не принадлежали к числу λαοι βασιλικοι мидийцы Сарапион, сын Деметрия [Балахванцев, 2014(1), с. 312] и Оронт8, отпущенный на свободу в Локриде Озольской в 140/139 г. до н.э. [Блаватская, 1969, с. 31, 65]. Таким образом, тезис о превращении местного населения в массу бесправных илотов, вынужденных работать в хозяйствах завоевателей, искажает значительно более сложную картину социальных отношений в державе Селевкидов.

Право на эксплуатацию λαοι имели не только греко-македоняне. Дарение Антиохом II посевных земель своей супруге Лаодике и их сыновьям с последующей припиской этих владений к территории Вавилона, Борсиппы и Куты, как и в случае с продажей Лаодике земель в Малой Азии (OGIS 225), означало, что вместе с землей

5 В противном случае было бы трудно понять, зачем киприот Фемисон стал называть себя македонянином (Athcn. VII.2890-

6 Если учесть, что все это происходило в пятый месяц (абу, 10 августа 9 сентября) по вавилонскому календарю, накануне начала пахоты и сева озимых, то найти другую причину для их массового исхода в сельскую округу крайне трудно.

7 См.: [Sachs, Hunger, 1996, No. 162, Rev. 11]. Попытка перевести luERINmes-su-nu как "их войска" [Van der Spek, 2009, p. III, η. 50] и увидеть здесь рассказ о восстании вавилонян против эллинов [Ibid.; Смирнов, 2014(2), с. 160-161] не может быть признана успешной, так как основана на произвольном восстановлении утраченных мест.

8 Разумеется, любого подневольного земледельца могли угнать в рабство внешние враги, но попадание раба из захваченной парфянами в 148/147 г. до н.э. Мидии в Балканскую Грецию выглядит невероятным. Скорее всего Оронт служил в селевкидской армии и, подобно будущим участникам Первого сицилийского восстания рабов, попал в плен в ходе одной из войн в правление Деметрия I или Александра 1 в 150-140 гг. до н.э.

стр. 16
передавались и λαοι, которые в конечном счете превратились в объект эксплуатации со стороны гражданско-храмовой общины Вавилона [Саркисян, 1953, с. 66-67, 72-73]. Вряд ли будет слишком рискованным предположить использование труда λαοι - наряду с рабами и арендаторами [Дандамаев, Луконин, 1980, с. 144-149] - в поместьях иранской и вавилонской знати.

Переходя к анализу состояния дел в политической сфере, следует сразу же решительно возразить против утверждений о политической монополии греко-македонян, проявлявшейся в занятии ими всех руководящих постов в армии, при дворе и в региональной администрации [Briant, 1978, p. 92; Смирнов, 2014(1), с. 318; Смирнов, 2014(2), с. 147]. Известно, что представители восточной - в первую очередь иранской - знати (Арибаз, Ануубаллит-Никарх, Ануубаллит-Кефалон, Артаксий, Зариадр, Гиспаосин, Птолемей, Ардайя, Дионисий) стояли во главе селевкидских сатрапий и городов. В 217 г. до н.э. в битве при Рафии мидиец Аспасиан командовал корпусом, состоявшим из пяти тысяч иранцев [Балахванцев, 2014(1), с. 306-307]. Еще более массово местные жители были представлены на низших уровнях государственного аппарата [Балахванцев, 2014(2), с. 93-94]. Следует подчеркнуть, что совместная служба эллинов и "варваров" не предполагала привилегированного положения первых и приниженного - вторых. Так, Кефисодор, стратег Тила (Бахрейна) и островов в Персидском заливе, посвятивший храм Диоскуров за царя Гиспаосина и царицу Талассию [Galier, Lombard, al-Sindi, 2002, p. 223-226; Kosmin, 2013, p. 62], скорее всего являлся подчиненным Гиспаосина еще тогда, когда последний был не царем, а селевкидским наместником Харакены. Признание факта интеграции локальных элит в доминирующий этнокласс [Смирнов, 2014(1), с. 324; Смирнов, 2014(2), с. 147-148] лишает эту социально-политическую категорию даже тени этничности.

Не более убедительным является и тезис о существовании в военных поселениях и полисах государства Селевкидов этнической сегрегации9 [Смирнов, 2014(1), с. 326-327; Смирнов, 2014(2), с. 157] или даже "апартеида" в Вавилоне [Van der Spek, 2009, p. 107]. Во-первых, пространственная сегрегация существовала внутри самих греко-македонян. Об этом свидетельствует последовательно проводившееся в селевкидских городах обособление цитадели или дворца от кварталов простых горожан [Kosmin, 2014, p. 200-203]. Во-вторых, вырытая усилиями ряда исследователей пропасть между эллинами и варварами на самом деле была не столь уж непроходима. Это доказывается широким распространением практики межэтнических браков и появлением носителей греческих имен в восточной языковой среде [Балахванцев, 2014(1), с. 311-312; Балахванцев, 2014(2), с. 93].

О повседневных контактах между эллинскими переселенцами и жителями Востока говорит, в частности, и влияние, оказанное греческой керамикой на формирование среднеазиатского керамического комплекса эпохи эллинизма [Болелов, 2014, с. 65] (с предшествующей литературой). Наконец, следует еще раз подчеркнуть значение проникновения представителей народов Востока не просто за стены эллинского города, но и в состав гражданского коллектива [Балахванцев, 2014(1), с. 308-309; Смирнов, 2014(2), с. 159]. Так, в I в. н.э. три квартала Антиохии - бывшей столицы державы Селевкидов - носили иранские имена (SEG XXXV, 1483) по своим первоначальным владельцам [Feissel, 1985, p. 100-102; Kosmin, 2014, p. 206]. Среди них особый интерес вызывает гимнасиарх Фарнак, который не просто стал жителем столичного горо-

9 Пользуясь случаем, замечу, что попытка увидеть доказательства существования сегрегации в требовании к продавцу раба гарантировать, что продаваемый не служит в царской кавалерии или колесничих войсках [Смирнов, 2013, с. 242], является явным недоразумением. Расширение гарантийной формулы в контрактах о продаже рабов имело место еще в ахеменидский период [Дандамаев, 1974, с. 112] и недвусмысленно свидетельствует о крайне бедственном положении держателей воинских наделов "коня, колесницы" и т.п., которые были готовы идти даже на мошенничество, допуская фальшивую продажу себя в рабство с целью обмана покупателя.

стр. 17
да10, но получил гражданские нрава и даже занял одну из наиболее важных городских должностей, связанную с воспитанием юношества в эллинском духе [Кошеленко, 1979, с. 290].

Таким образом, имеющиеся данные показывают, что этническое и социальное деление в селевкидском обществе не совпадали, а составлявшие его классы были по своему составу полиэтничны. Все это не позволяет считать греко-македонян господствующим общественным классом, а также использовать само понятие "доминирующий этнокласс" при изучении социальной структуры державы Селевкидов.

СПИСОК СОКРАЩЕНИЙ

FGH - Fragmente der griechischen Historiker / Hrsg. von F. Jacoby. Berlin Leiden, 1923.

OGIS - Orientis Graeci Inscriptiones Selectae. Leipzig: apud S. Hirzel, 1903-1905.

SEG - Supplementum Epigraphicum Graeeum. Leiden.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

Балахванцев А. С. К вопросу о времени отпадения Хорезма от державы Ахеменидов: источниковедческий аспект // Записки Восточного отделения Российского археологического общества. Т. II. СПб.: Петербургское Востоковедение, 2006.

Балахванцев А. С. Восточная политика Александра Македонского и Селевкидов: разрыв или преемственность? // Древнейшие государства Восточной Европы. 2012 год: Проблемы эллинизма и образования Боспорского царства. М., 2014(1).

Балахванцев А. С. Новая надпись из Тахти-Сангина и некоторые проблемы восточного эллинизма// Российская археология. 2014(2). N 4.

Бикерман Э. Государство Селевкидов. М.: Наука, 1985.

Блаватская Т. В. Из истории рабовладения в северо-западных землях Греции // Рабство в эллинистических государствах в III-I вв. до н.э. М.: Наука, 1969.

Бокщанин А. Г. Парфия и Рим. Ч. I. М.: Изд-во МГУ, 1960.

Болелов С. Б. Заметки о бактрийской керамике (к вопросу о датировке литейной формы бронзового котла из Храма Окса, Тахти-Сангин) // Российская археология. 2014. N 4.

Брагинская Н. В., Шмаина-Великанова А. И. Введение 11. Две разные книги об одних и тех же событиях // Четыре Книги Маккавеев. М.: Мосты культуры / Гешарим, 2014.

Голубцова В. С. Рабство и зависимость в эллинистической Малой Азии // Рабство в эллинистических государствах в III-I вв. до н.э. М.: Наука, 1969.

Дандамаев М. А. Рабство в Вавилонии VII-IV вв. до н.э. (626-331 гг.). М.: Наука, 1974.

Дандамаев М. А., Луконин В. Г. Культура и экономика древнего Ирана. М.: Наука, 1980.

Зельин К. К. Исследования по истории земельных отношений в эллинистическом Египте II-I вв. до н.э. М.: Изд-во АН СССР, 1960.

Кошеленко Г. А. Греческий полис на эллинистическом Востоке. М.: Наука, 1979.

Левек П. Эллинистический мир / Пер. с фр. М.: Наука, 1989.

Маринович Л. П. Александр Македонский и становление эллинизма // Эллинизм: экономика, политика, культура. М., 1990.

Павловская А. И. Рабство в эллинистическом Египте // Рабство в эллинистических государствах в III-I вв. до н.э. М.: Наука, 1969.

Ранович А. Б. Эллинизм и его историческая роль. М.-Л.: Изд-во АН СССР, 1950.

Саркисян Г. Х. О городской земле в Селевкидской Вавилонии // Вестник древней истории. М., 1953. N 1.

Смирнов С. В. Государство Селевка I (политика, экономика, общество). М.: Университет Дмитрия Пожарского, 2013.

Смирнов С. В. "Доминирующий этнокласс" в государстве Селевкидов при Селевке I и Антиохе I: основные проблемы // Древнейшие государства Восточной Европы. 2012 год: Проблемы эллинизма и образовании Боспорского царства. М., 2014(1).

Смирнов С. В. "Свои" и "чужие". К вопросу о взаимоотношении "доминирующего этнокласса" и локальных элит в селевкидской Вавилонии // Цивилизация и варварство: механизмы, инструменты и субъекты взаимодействия. Вып. III. М.: Аквилон, 2014(2).

Тарн В. Эллинистическая цивилизация / Пер. с англ. М.: Изд-во иностранной литературы, 1949.

10 Переселение Фарнака в Антиохию могло произойти между основанием города в 300 г. до н.э. и его последним расширением при Антиохе IV (Strab. XVI.2.4).

стр. 18
Briant P. D'Alexandre le Grand aux diadoques: le cas d'Eumenc de Kardia (suite et fin) // Revue des Eludes Anciennes. 1973. T. 75.

Briant P. Colonisation hellenistique et populations indigenes. La phase d'installation// Klio. 1978. Bd. 60(1).

Briant P. De Samarkand a Sardes cl de la ville de Suse au pays des Hanecns // Topoi. Orient-Occident. 1994. Vol. 4(2).

Edson Ch. Imperium Macedonicum: The Sclcucid Empire and the Literary Evidence // Classical Philology. 1958. Vol. 53 (3).

Feissel D. Deux listes de quartiers d'Antiochc astreints au creusement d'un canal, 73-74 apres J.C. // Syria. Revue d'art oriental et d'archeologie. 1985. T. 62.

Frye R.N. The History of Ancient Iran. Munchen: С.H. Beek'sche Verlagsbuchhandlung, 1984.

Gatier P.L., Lombard P., al-Sindi Kh.M. Greek Inscriptions from Bahrain // Arabian Archaeology and Epigraphy. 2002. Vol. 13.

Kent R.G. Old Persian: Grammar, Texts, Lexicon. New Haven: American Oriental Society, 1953.

Kosmin P. Rethinking the Hellenistic Gulf: the New Greek Inscription from Bahrain // Journal of Hellenic-Studies. 2013. Vol. 133.

Kosmin P. The Land of the Elephant Kings: Space, Territory, and Ideology in the Seleucid Empire. Cambridge, Mass.; L.: Harvard University Press, 2014.

Kuhrt A., Sherwin-White S. Aspects of Seleucid Royal Ideology: The Cylinder ol'Antiochus I from Borsippa // Journal of Hellenic Studies. 1991. Vol. III.

Lecoq P. Les inscriptions de la Perse achemenide. P.: Gallimard, 1997.

Preaux С. Le monde hellenistique: la Grece et l'Orient (323-146 av. J.-C.). P.: Presses Universitaires de France, 1978.

Sachs A.J., Hunger H. Astronomical Diaries and Related Texts from Babylonia. Vol. III. Wien: Verlag der Osterreichischcn Akademie der Wissenschaften, 1996.

Sekunda N. Seleucid and Ptolemaic Reformed Armies 168-145 ВС. Vol. 1. Dewsbery: Montvert Publications, 1994.

Spek R.J. van der. Multi-ethnicity and ethnic segregation in Hellenistic Babylon // Ethnic Constructs in Antiquity: The Role of Power and Tradition. Amsterdam: University Press, 2009.

Stevens K. The Antiochus Cylinder, Babylonian Scholarship and Seleucid Imperial Ideology// Journal of Hellenic Studies. 2014. Vol. 134.

Tod M.N. A Selection of Greek Historical Inscriptions to the End of the Fifth Century B.C. Oxford: Clarendon Press, 1951.

Walbank F.W. The Hellenistic World. L.: Harvard University Press, 1993.

Will E. Histoire politique du monde hellenistique (323-30 av. J.-C.). T. 1. Nancy: Publ. par la Faculte des letters et des sciences humaines de l'Univ. de Nancy, 1966.

стр. 19

Permanent link to this publication: