Автор: Петр Авен, президент Альфа-банка

Глава Альфа-банка считает, что недоверие между Москвой и ЕС препятствует экономическому сотрудничеству

Если сравнивать экономические отношения России с Европой или США, то можно сказать, что на сегодняшний день основным торговым партнером нашей страны является именно Старый Свет. На долю европейских государств приходится 30% российского внешнеторгового оборота, тогда как на США - лишь 7%. Европейцы являются и крупнейшими инвесторами - прямые инвестиции в российскую экономику, по данным на осень 2001 года, составили около $18 млрд, тогда как американские инвесторы вложили лишь $5,5 миллиарда.

Впрочем, несмотря на доминирующую роль Европы в экономических связях с Россией, российское сознание сейчас явно американоцентрично. 50% всех депозитов в российских банках - в долларах. Депозиты и кредиты в иных валютах практически отсутствуют. В долларах же идет расчет более чем по 80% российского экспорта и импорта, в евро - менее 10%.

Однако, основная проблема российско-европейского сотрудничества, однако, конечно, не в противопоставлении доллара и евро. Главное - во многовековой неопределенности российского выбора между Востоком и Западом. Вопреки распространенному представлению, Россия никогда не была полноценной частью Европы. Несмотря на членство в Священном союзе или Антанте, наше государство никогда не было вполне европейской страной ни по своему географическому

стр. 15

положению и составу населения, ни по внутреннему политическому устройству.

В отношении Европы российская элита традиционно испытывала смешанные чувства страха, избыточной гордыни и самоуничижения. Во внешней политике эта смесь реализовывалась в том, что, говоря словами Генри Киссинджера, "постоянно воюя и распространяясь во все стороны, Россия, тем не менее, считала, что ей непрерывно угрожают". Глубокое недоверие к Западу всегда отличало большую часть россиян. Европа, учитывая исторический опыт, платила ей той же монетой. Ситуация стала постепенно меняться в начале XX века, когда у нас появилась вполне европейская и достаточно многочисленная интеллигенция. Однако после десятилетней советской истории взаимное недоверие сильно как никогда.

Недоверие - важнейший фактор, препятствующий экономической интеграции России в Европу, хотя актуальность (и взаимная выгода) этого процесса очевидна. Наше государство находится сегодня в поиске своего места в мировом экономическом пространстве, и тот, кто окажется первым в установлении связей с Россией, получит долговременное преимущество.

К сожалению, многие шаги европейских стран не служат преодолению недоверия и экономически неэффективны. Так, российские компании встречают сопротивление в увеличении своего экспорта в Европу. Очевидный пример - РАО "ЕЭС", способное увеличить экспорт в Европу с $300 млн. до $2 млрд, но встречающее сопротивление европейских электроэнергетических компаний.

Еще один пример - экспорт газа. Строительство газопровода по территории Польши выгодно всем (за исключением разве что Украины). Однако ввиду политических соображений и давления извне Польша долго не давала согласия на это строительство.

Российские компании постоянно становятся на Западе жертвами антидемпинговых расследований. Особенно "популярны" такие продукты нашего экспорта, как сталь и текстиль. По твердому мнению российских производителей, никаких оснований для обвинений в демпинге не существует. Однако одними из первых, кто начал применять антидемпинговые меры по отношению к российским производителям, были именно государства ЕС. Квоты на ввоз металлургической продукции были введены еще в 1995 г. В 1997 г. было заключено соглашение между Россией и Европейским объединением угля и стали (ЕOУС) о торговле некоторыми изделиями из стали. Срок действия соглашения истек 31 декабря 2001 г., и необходимо срочно найти возможность для подписания нового соглашения по стали, так как в настоящее время ЕС устанавливает квоты автономно. В 1998 г. ЕС исключил Россию из списка стран с рыночной экономикой с целью проведения антидемпинговых расследований. Экспортеры в индивидуальном порядке могут получить рыночный статус для участия в антидемпинговых расследованиях. Должны быть пересмотрены ограничения, введенные ЕС на ввоз российской металлопродукции.

Серьезные препятствия российские компании встречают в своем желании участвовать в приватизации в Центральной Европе. Так, при приватизации Ratintria Glanska (Польша) заявки ЛУКОЙЛа и ЮКОСа были исключены из рассмотрения в пользу малоизвестной Rotch (Великобритания), хотя именно российские компании поставляют на этот завод около 4 млн. т нефти в год (более 85%). Аналогичные политические соображения лежали в основе приоритетного допуска американцев (Williams) к приватизации НПЗ в Мажейкяе (Литва), к нежеланию видеть российских собственников в капиталах нефтяных компаний в Хорватии и Югославии и т.д. Участие российских компаний в приватизации Ratintria Glanska и Helenic Petroleum (Греция) должно приветствоваться ЕС, поскольку она позволит объединить нефтеперерабатывающие мощности на востоке и юге Европы с потенциалом РФ по добыче.

Безусловно, существующие препятствия российскому бизнесу на Западе во многом мифологизированы. Так, очевидно мифологизирована проблема вступления России в ВТО. Тезис, например, о потенциальном ущербе для российского сельского хозяйства не выдерживает никакой критики, т.к. предполагаемый ВТО уровень предельных импортных тарифов на сельхозпродукцию (в среднем 20%) существенно выше реально существующего, а размер субсидий аграрному сектору заведомо не станет ниже ввиду своей минимальности (сегодня $1 млрд. в год). Более того, сравнение условий вступления в ВТО России и Китая свидетельствует как минимум об отсутствии дискриминации России.

Вместе с тем ряд обсуждаемых сегодня требований по

стр. 16

вступлению в ВТО действительно заслуживает внимательного анализа, особенно учитывая генетическое желание России быть великой промышленной и транспортной державой. Это касается, в частности, требования к России отказаться от господдержки авиации. Если наши власти пойдут на это, потери России составят порядка $1 млрд. в год.

Собственно поиск таких взаимоприемлемых решений, которые сломят лед недоверия и помогут преодолеть взаимную презумпцию вины (когда любое решение одной стороны воспринимается другой не как экономическое, а как чисто политическое), и необходим сегодня. Экономические элиты России и Европы должны приобрести опыт необходимого сотрудничества и "привыкнуть" друг к другу. Российский бизнес должен обрести в Европе стабильные интересы, включая, что чрезвычайно важно, собственность, а европейцы - значительно увеличить свои инвестиции в Россию. Только тогда, когда интеграция в Европу станет естественной и безальтернативной для российской элиты, может решаться вопрос о присоединении России к европейским институтам (в последнюю очередь, о вступлении в Европейский союз). При этом внутренняя политическая организация России должна стать достаточно похожей на европейскую - с развитой демократией, гражданским обществом, разделением властей. Иначе при разной ценностной ориентации и различном представлении о "правильной" организации жизни внутри своих стран никакие союзы не будут стабильны.

Как бы то ни было, но последние данные, в частности, по Альфа-банку, дают основу для оптимизма. За второе полугодие 2001 г. доля кредитов юридических лиц в евро в общей сумме валютных кредитов выросла в 6 раз, а доля срочных депозитов в европейской валюте - в 2,4 раза. Динамика очевидна.

Permanent link to this publication: