(Великая крестьянская война XV века в Чехии). Госполитиздат. М. 1955. 324 стр. Тираж 20000. Цена 5 руб. 55 коп.

Вышедшая в свет книга Б. Т. Рубцова "Гуситские войны" привлекает внимание широкого круга читателей. Гуситские войны - первое крупное движение народных масс в Центральной Европе, поднявшихся против гнета феодальной эксплуатации, против господства католической церкви, немецкого дворянства и верховной власти немецкого императора. Маркс назвал гуситское движение "национально-чешской крестьянской войной". Благодаря своему национально-освободительному характеру гуситское движение оказалось значительно шире других крестьянских движений, про-

исходивших в этот исторический период в феодальной Европе. К поднявшимся на борьбу чешским крестьянам примкнули городская беднота, ремесленники, разорившаяся, обедневшая часть рыцарства. Движение получило отклики и за пределами Чехии - в славянских странах, а также в Германии, Франции, Англии, Италии и даже в Испании.

Гуситские революционные традиции продолжали жить в памяти чешского народа и позже, не раз воодушевляя его на борьбу с угнетателями. Гуситское движение явилось предвестником нового периода всемирной истории, в конечном счете закончившегося крушением феодального строя.

Советская историческая наука всегда проявляла большой интерес к этому важнейшему периоду истории Чехословакии. Советские историки-слависты разработали ряд тем, связанных с этой знаменательной эпохой в истории чешского народа. Результаты исследовательской работы советских историков - Озолина, Резонова, Санчука, Руколь, Рубцова и др. - найдут свое отражение на страницах подготовляемой Институтом славяноведения АН СССР трехтомной "Истории Чехословакии". Однако специальной книги обобщающего характера о гуситских войнах до сих пор в нашей историографии не появлялось. Такой первой книгой является работа Б. Т. Рубцова. Прогрессивная историческая наука народно-демократической Чехословакии, руководствуясь принципами марксистско-ленинской методологии, подготовила ряд ценных работ, дала принципиально новую трактовку гуситского движения, оказав тем самым помощь советским историкам, изучающим гуситские войны. Тем не менее некоторые из положений, выдвинутых даже такими наиболее видными историками народно-демократической Чехословакии, как Мацек и Граус, не всегда могут быть признаны бесспорными. К числу таких положений, например, относится взгляд Мацека, высказанный им в недавно опубликованной в Чехословакии работе "Гуситское революционное движение"¹ , согласно которому это движение признается начальным этапом буржуазной революции. То же можно сказать и о некоторых выводах Грауса, касающихся социально-экономических предпосылок движения² . Надо сказать, что вопрос об исторических предпосылках гуситского движения, об экономических особенностях Чехии XV в. и положении различных слоев ее населения, особенно крестьянства, следует отнести к числу наиболее сложных и вместе с тем наиболее важных вопросов этой темы. От правильного его разрешения зависит как определение основных причин и главных движущих сил гуситских войн, так и общая их оценка.

Рассматривая эти вопросы, автор рецензируемой книги на первое место выдвигает анализ состояния производительных сил страны накануне гуситских войн, а также рассмотрение общественного строя Чехии в XIV - XV веках. Приводя целый ряд данных, свидетельствующих о росте в Чехии ремесла и торговли и превращении ее к началу XV в. в одну из наиболее развитых стран феодальной Европы, он, на наш взгляд, весьма убедительно связывает этот экономический подъем в городе с серьезными сдвигами в аграрных отношениях.

В феодальных вотчинах, представлявших собой основу аграрного строя феодальной Чехии, по наблюдениям автора, происходит расширение тех отраслей сельского хозяйства, которые наиболее тесно были связаны с рынком. В то же время заинтересованность собственников-феодалов в увеличении товарной продукции сельского хозяйства толкает их на путь реорганизации своих вотчин, которая осуществляется в двух направлениях. В северной, более плодородной части страны эта реорганизация выливается в форму расширения господского домена и более широкого использования барщинного труда зависимых крестьян; на менее плодородном юге - в усилении непосредственной эксплуатации крестьянских хозяйств. Преимущественное развитие отработочной ренты в северной части страны и денежной ренты в Южной Чехии не исключало того, что в этих областях можно было встретить противоположные формы эксплуатации крестьянства: в северных и

¹ J. Macek. Husitske revolucni hmiti. Praha. 1952, str. 165. См. также русский перевод: Мацек. Гуситское революционное движение. М. 1954, стр. 185 - 186.

² F. Graus. Krise feudalismu ve 14 stoleti. "Historicky sbornik". Praha. 1953, str. 65 - 121. (Русское резюме; там же, стр. 239 - 241). В этой работе Граус говорит о первой стадии общего кризиса феодализма, оканчивающейся в 1419 году. Обстоятельный обзор чехословацкой литературы см. в статье П. И. Резонова, Г. Э. Санчука и А. И. Озолина "Гуситское революционное движение в новых работах чехословацких историков". "Вопросы истории", 1954, N 10, стр. 140 - 146.

центральных районах имелись случаи перехода к денежной ренте, а в южной части страны - элементы барщины. При этом важно иметь в виду, что и те и другие тенденции социально-экономического развития были проявлением общего наступления феодального класса на крестьянство. Вполне понятно, что в этих условиях положение крестьян по сравнению с предшествующим периодом становилось все более тяжелым, происходило обострение социальных противоречий, учащались вспышки классовой борьбы.

Под этим углом зрения автор рассматривает и ряд других перемен в положении крестьянства, связанных с изменениями в системе феодальных повинностей.

В первых двух главах содержится и целый ряд других интересных наблюдений и выводов автора, касающихся положения чешских и немецких феодалов, католической церкви и феодального чешского государства, роста городов и положения городского населения, в среде которого также углублялось социально-имущественное неравенство и нарастали острые социальные конфликты. В качестве недостатка этих глав можно отметить, что по сравнению с характеристикой сельского населения характеристика чешского города XV в. дается в них менее обстоятельно. Это, в частности, сказывается и на четкости терминологии, например, терминах "бюргерство" и "плебейство", которые не всегда достаточно разграничены. Однако в целом обе эти главы вне зависимости от их научно-популярной формы представляют собой своего рода итог исследовательской работы автора над первоисточниками. В результате этой работы ему, безусловно, удалось вступить на методологически правильный путь в освещении наиболее важных вопросов, связанных с гуситским движением, определить его основные предпосылки, непосредственные причины, движущие силы и историческое значение.

В последующих семи главах книги раскрывается конкретная картина гуситских войн. Наличие в Чехии немцев, итальянцев и других чужеземцев, многие из которых владели крупными феодальными вотчинами и принадлежали к верхушке католической церковной иерархии, с самого же начала придало движению национально-освободительный характер. К восставшим крестьянам и городским плебеям стало примыкать бюргерство, мелкие и даже средние шляхтичи, рядовые священники, стремившиеся оправдать выступление трудящихся против феодальной эксплуатации обоснованиями из библии. Именно из этой среды главным образом комплектовался командный состав боевой организации восстания, из нее же вышли и идеологи движения. С этой точки зрения было чрезвычайно важно раскрыть социальную сущность так называемой чешской реформации и проследить эволюцию взглядов самого Яна Гуса, как известно, начавшего свою деятельность в стенах Пражского университета и лишь спустя некоторое время пришедшего в прямое соприкосновение с более широкими народными массами в качестве проповедника Вифлеемской часовни. Эта задача, безусловно, автору удалась. У читателей, ознакомившихся с содержанием соответствующих страниц книги, возникает ясное представление о том, как по мере обострения классовой борьбы первоначально бюргерская проповедь Гуса становится все более радикальной и сам он, подпадая под влияние масс, все более к ним приближается.

В дальнейшем изложении событий, связанных уже с началом крестьянской войны в Чехии, автор подробно останавливается на идеологии чашников и таборитов - двух направлениях внутри гуситов, отражающих неоднородный социальный состав и неоднородные устремления участников движения.

Должное место в книге отводится изложению и анализу событий 1420 - 1422 гг. - первому, второму и третьему походам реакционно-феодальных сил против гуситов, возглавленных Жижкой, которые, с одной стороны, ознаменовались военным разгромом этих реакционных сил в сражениях у Жижковой Горы, Кутной Горы, Немецкого Брода и Тахова и, с другой стороны, ускорили процесс распада союза таборитов и чашников и перехода последних на сторону феодально-католической реакции.

Главы, в которых излагаются все эти события, ход крестьянской войны 1422 - 1437 гг., в частности, походы таборитов во главе с Прокопом Великим за пределы Чехии и совместная борьба чешских, словацких, русских и немецких крестьян против феодальной реакции, несомненно, будут восприняты читателями с большим интересом. Главы эти написаны ярким языком, исторический же драматизм излагаемых в них событий не может не привлечь к себе внимания.

Убедительна и нарисованная автором

картина постепенного спада гуситского движения под влиянием нарастающих внутренних противоречий и раскола между таборитами и чашниками. Окончательный переход последних в лагерь феодалов - сговор их с католиками - и предрешил поражение таборитов в битве у Липан и последующую гибель Яна Рогача. В заключение автор подробно останавливается на прогрессивном значении гуситских войн, нанесших страшный удар феодальным отношениям и сыгравших весьма существенную роль в будущем формировании чешской и словацкой нации.

Книга Б. Т. Рубцова, примыкая к работам Мацека, Грауса, Дурдика и др., вместе с тем отнюдь не дублирует, а дополняет разработку всей проблемы гуситских войн и является своего рода положительным примером творческого сотрудничества советских и чехословацких историков.

Книга не лишена и некоторых недостатков. Не все вопросы в книге поставлены, не все рассматриваемые проблемы освещены с одинаковой полнотой. Беднее других раздел о культуре, более развернуто можно было показать экономическую и политическую роль города в жизни феодальной Чехии. Если для характеристики социально-экономического развития феодальной деревни автор привлек много нового материала, впервые пущенного в научный оборот, то такого материала для освещения других проблем в работе значительно меньше. Признавая правильным марксистский анализ всей сложной и противоречивой эпохи гуситских войн, следует все же заметить, что освещение некоторых довольно важных вопросов, рассматриваемых в работе, не получило достаточной четкости. Автор часто говорит о расслоении крестьянства в феодальной Чехии, но не всегда при этом подчеркивает, что речь идет об имущественном неравенстве среди феодально-зависимого крестьянства, а не о социальной дифференциации крестьянства, характерной уже для периода разложения феодализма и формирования капиталистических отношений. К числу дефектов книги следует отнести недостаточно четкий анализ противоречивых тенденций в лагере таборитов. Автор часто отождествляет идеологию таборитов и хилиастов, между тем, как нам кажется, идеология далеко не всех таборитов совпадала со взглядами хилиастов. Правда, имеющиеся в нашем распоряжении источники все еще не позволяют со всей определенностью решить этот важный и запутанный вопрос.

Нельзя полностью согласиться с датировкой гуситских войн, предложенной автором. Вряд ли правильно приурочивать начало крестьянской войны к определенному дню, в частности, к 22 июля 1419 года (стр. 126). Гораздо правильнее было бы связывать начало крестьянской войны с весенне-летними хождениями крестьян "на горы". Примерно тот же упрек можно отнести и к датировке окончания войны. Лучше говорить не о дне окончания движения - 6 сентября 1437 г., - а об осенних месяцах этого года.

Автор иногда высказывает слишком в категорическом тоне отдельные положения, которые в действительности являются только гипотезами. Так, например, автор утверждает, что Ян Гус происходит из крестьянской семьи, но не доказывает это. Делая этот упрек автору, нельзя не отметить бесспорность того факта, что Гус был выходцем из бедной семьи. Как это доказано в научной литературе (академик Зденек Неедлы), датой смерти Матвея из Янова надо считать не 1394, а 1393 год³ .

В книге имеются досадные опечатки. На стр. 37-й, строка 9-я сверху, написано: "класс", между тем следует читать: "плебс"; на стр. 47-й назван Фляшка из Поддубиц, а нужно было его назвать: Фляшка из Пардубиц. На стр. 155-й - "памятник Мотера", а нужно "памятник Лютера".

Наконец, еще более досадная, искажающая мысль всей фразы опечатка на стр. 208-й, на которой вместо "чашники" напечатано: "Жижка".

Оценивая работу Б. Т. Рубцова в целом, можно сказать, что читатель получил полезную и интересную книгу.

³ "Cesky casopis historicky" XII. 1906 str. 207.

Publisher:

Permanent link for scientific papers (for citations):

Found source (search robot):

Publication author(s) - И. Б. ГРЕКОВ:

Comments: