События 1950-х гг. стали переломными в истории Тибета как с геополитической точки зрения, так и в аспектах, носящих исторический и социокультурный характер. В марте 1959 г. в результате аннексии Тибета правительством Китайской Народной Республики прекратилась изоляция тибетцев, начавшаяся 23 мая 1951 г. Далай-лама XIV Тензин Гьяцо бежал из Тибета и попросил политического убежища в Индии. В течение следующих нескольких лет за ним последовали около 130 тыс. тибетцев, спасавшихся от массовых репрессий, осуществлявшихся властями КНР. Как писал буддолог Е. А. Торчинов, "начался период тибетской диаспоры, и закончилась история традиционного Тибета... " [Торчинов, 2013, с. 248].

Ключевые слова: Тибет, КНР, религия бон, беженцы, Далай-лама.

Атеистическая доктрина правительства КНР была направлена как против религиозных традиций, учений и культов, существовавших в Тибете, так и против буддийской традиции и национальной культуры региона в целом. Она утверждала, что тибетский ламаизм (кит. Лама цзяо) - не буддизм, а лишь деградировавшая форма буддизма и потому не заслуживает сохранения в качестве части общекитайского культурного наследия [там же, с. 210].

Не удалось избежать этой участи и приверженцам религии бон, существовавшей в Тибете еще до распространения буддизма. Численность населения Тибетского автономного района в 1950-х гг. достигала 1.1 млн человек, из них последователей религии бон насчитывалось не более 5%. А среди беженцев и того менее - 1% [Baumer, 2002, р. 16]. Как и другие тибетские беженцы-буддисты, последователи религии бон обрели новую родину в соседней Индии.

В изгнании последователи религии бон полагались прежде всего на взаимовыручку, так как не получали какой-либо помощи ни от правительства в изгнании - Центральной тибетской администрации (ЦТА), образованной 29 апреля 1959 г., ни от индийских властей, несмотря на то что, предлагая тибетцам убежище и статус беженцев, первый индийский премьер-министр Джавахарлал Неру допустил организацию поселений для них в северных штатах Индии.

В 1959-1962 гг. тибетцы расселялись вдоль трассы Манали-Куллу в штате Химачал-Прадеш. По воспоминаниям нынешнего духовного лидера приверженцев религии бон Лопона Тензина Намдака, "не имея никаких средств к существованию, они должны были зарабатывать себе на жизнь трудом дорожных рабочих... Дорожные работы оказались очень тяжелым и изнурительным занятием, и многие монахи умирали или серьезно заболевали" [Гьяльцен, 2012, с. 175].

В новых условиях проживания беженцы столкнулись с проблемами не только социально-экономического свойства, но и сохранения системы образования, сложившейся в Тибете, - традиции устной передачи знаний от учителя к ученику и отделения светского обучения от духовного. Причем один из детей в каждой тибетской семье должен был проходить учебу в монастыре для изучения буддийской философской мысли.

Тензин Гьяцо указывал на важность получения образования тибетскими детьми для обеспечения будущего "свободного Тибета": "Через образование мы стремимся отвечать на вызовы современного мира, сохраняя наш язык, культуру и традиции. Сегодняшняя молодежь завтра станет нашими лидерами, строителями нашего будущего и будет способствовать нашему развитию как нации" [Далай-Лама XIV, 2001].

С момента своего создания в 1960 г. Департамент образования тибетского правительства в изгнании обеспечивал образовательные и социальные потребности тибетских школ в Индии, Непале и Бутане. Были поставлены задачи получения начального образования каждым тибетским ребенком-беженцем, достижения 100%-й грамотности среди тибетских беженцев, создания новых школ и центров, подготовки учителей [http://sherig.org/education-policy-4]. Учреждались центры изучения тибетского языка, искусства, ремесел.

Как указывает Е. А. Островская, "в 1966 г. на съезде религиозных и политических лидеров тибетской диаспоры в Бодхгае Далай-лама XIV выразил озабоченность проблемой сохранения вероисповедной и национальной идентичности и заявил о необходимости возрождения традиций четырех буддийских школ. В рамках этой встречи было принято решение о создании в диаспоре на территории Индии самостоятельных религиозных центров каждой из школ, функционирование которых должно осуществляться в соответствии с исторически сложившейся школьной социорелигиозной иерархией" [Островская, 2009, с. 166-176].

После съезда началось формирование четырех школ тибетского буддизма (гелуг, кагью, сакья, ньингма) с их представителями за пределами Тибета, но с единым покровителем в лице Далай-ламы XIV. Создание новых монастырей и образовательных центров, зачастую в местах расселения беженцев, осуществлялось по единому принципу и под общим руководством Далай-ламы XIV, что стало абсолютным нововведением и свидетельством коренной реформации традиционной религиозной системы, так как исторически школы сосуществовали, консолидируясь вокруг "держателя трона" (тиб. тридзин) каждой из школ, а титул Далай-ламы с 1391 г. был связан со школой гелуг.

В то время как тибетское правительство в изгнании формировало правовую базу системы образования для беженцев в целом, перед последователями религии бон ввиду их малочисленности и разрозненности встал вопрос не столько об образовании как о таковом, сколько о сохранении принципов монастырского обучения.

Первоочередной задачей стали восстановление и сбор религиозных текстов, большая часть которых была безвозвратно утрачена, для воссоздания структуры монастырского образования. Проблема состояла в том, что, несмотря на обширное литературное наследие, изготовление книг и ксилографов¹ в тибетских провинциях было делом относительно небольшого числа лам, обладавших навыками тибетской письменности, ввиду того, что передача учения осуществлялась в устной форме.

Начиная с 1960 г. при поддержке западных ученых, в частности Эллиса Джина Смита (библиотека Конгресса США), профессора Давида Снелгрова (Колледж изучения стран Азии и Африки, Университет Лондона), Лопон Тензин Намдак, покинувший Тибет в 1960 г., занимался восстановлением, сбором рукописей в удаленных монастырях в Непале и публикацией их в Индии.

Тем не менее религиозное наследие бон не могло сохраняться без традиций монастырского обучения, которые должны были быть переданы новой формирующейся общине монахов и мирян. Оплотами религиозной традиции бон на протяжении шести столетий оставались тибетские монастыри Мэнри и Юндрунг Линг.

Для организации монастырского обучения был выбран поселок Доланджи неподалеку от г. Солан в штате Химачал-Прадеш. После смерти в 1963 г. 32-го настоятеля монастыря Менри в Тибете Шераба Лодрё его преемниками стали Сангье Тензин и Лопон Тензин Намдак [http://garuda.ru/hh.html], продолжившие организацию бонского поселения в Индии. В 1967 г. поселок был официально учрежден и зарегистрирован правительством Индии под названием "Тибетский фонд Бонпо".

С момента его основания Фонд находится под юрисдикцией ЦТА и под патронажем Департамента образования. Около 70 семей переехали в поселок из окрестных посе-

¹ Тибетская техника гравирования по дереву или оттиск на бумаге, сделанный с деревянного штампа.

лений штата Химачал-Прадеш, и каждая из них была обеспечена домом и небольшим участком земли в зависимости от количества членов. Новое поселение, созданное в Доланджи, было названо Тхобгьял Сарпа - в память о деревне Тхобгьял (в тибетской провинции Цанг), расположенной рядом с монастырем Менри: многие беженцы были родом из окрестностей этого монастыря [//http://en.academic.ru/dic.nsf/enwiki/4702885].

В 1968 г. Лопон Тензин Намдак был наделен полномочиями по организации обучения и воспитания подрастающего поколения монахов. В год заложения фундамента главного храма ("Пал Шентан Менри Линг", 1969 г.) преемником настоятеля Менри был избран Лунгток Тенпай Ньима Ринпоче, утвержденный 33-м настоятелем Менри и президентом Тибетского фонда Бонпо.

К 1978 г. было систематизировано и опубликовано достаточное количество текстов для разработки самостоятельной учебной программы. В том же году Лопон Намдак посетил г. Дхарамсала для согласования с Далай-ламой XIV программы образования. Целью нового учебного заведения по подготовке лам в поселке Доланджи было сохранение философской традиции, созданной и развитой в монастыре Менри в XV в. в Тибете. Образовательная программа базируется на девятилетнем курсе обучения, по окончании которого присваивается ученая монашеская степень геше, соответствующая ученой степени, присуждаемой в других буддийских школах. Первая группа монахов, получивших степень геше, была выпущена в 1986 г.

В истории взаимоотношений ЦТА и Тибетского фонда Бонпо следует выделить два значимых события, происшедших в 1977-1978 гг., когда, во-первых, последователи религии бон получили право на представительство в Ассамблее народных депутатов Тибета - высшего законодательного органа тибетских беженцев, состоявшего из 46 членов; во-вторых, Лунгток Тенпай Ньима официально получил от Далай-ламы XIV звание "держатель трона", которое даровалось главам четырех буддийских школ [Rikey, 2008].

Такое развитие событий стало значимым не только для Тибетского фонда Бонпо, но и для приверженцев религии бон в целом, проживающих в различных странах. Это закрепляло за ними особый правовой статус, которого они изначально были лишены: права преемственности в лице держателя трона и на признание поселка Доланджи официальной резиденцией бон в изгнании.

Предоставление этого права свидетельствовало о признании статуса религии бон тибетским правительством в изгнании, что стало новой исторической вехой во взаимоотношениях между приверженцами бон и буддистами. Как указывает в своей книге "Учения Дзогчен традиции бон" Лопон Намдак, "традиция бон была признана пятой школой тибетского буддизма после посещения Далай-ламой XIV монастыря Менри в 1988 г." [Namdak, 2001, с. 1].

Несмотря на различные даты признания религии бон как пятой школы тибетского буддизма, на которые ссылаются последователи бон и западные ученые, можно сказать, что борьба за официальное признание отражает динамику, существовавшую в тибетском сообществе: потребовалось почти два десятка лет, прошедших с 1959 г., прежде чем тибетцы, исповедующие религию бон, получили места в Ассамблее народных депутатов Тибета.

Не менее значимым представляется и правовой аспект рассматриваемого вопроса. В 1963 г. Далай-лама XIV представил проект Демократической Конституции Тибета, которая затем была принята под названием "Хартия тибетцев в изгнании" (далее - Хартия). Этот документ - высший нормативно-правовой акт, проект которого был подготовлен конституционной комиссией и представлен на утверждение Ассамблее народных депутатов Тибета, а его окончательное принятие состоялось 14 июня 1991 г. [http://www.portalostranah.ru/view.php].

Перед принятием Хартии ЦТА руководствовалась в своей деятельности Демократической Конституцией Тибета. Свобода мысли, свобода выбора религии и вероиспо-

ведания была сформулирована в Конституции 10 марта 1963 г., тем самым закрепив эти права за каждым из тибетских беженцев.

Хартия продублировала эти конституционные права, существенно расширив по сравнению с Демократической Конституцией Тибета статью об образовании и культуре, к которой помимо бесплатного начального образования, государственного надзора и контроля в сфере образования были добавлены следующие пункты:

- повышение уровня грамотности обучающихся и формирование централизованной системы образовательных учреждений;

- приоритетность формирования образовательной программы на основе тибетского языка, обеспечивающего наилучшую преемственность буддийской традиции;

- поддержка различных религиозных традиций по принципу религиозного плюрализма и отказ от поддержки сектантства;

- сохранение и воссоздание тибетской материальной культуры.

Проанализировав Хартию, можно сделать вывод, что в течение более чем 30 лет, прошедших с 1959 г., акценты в образовательной политике переместились с декларативности на практическую реализацию поставленных задач. Многие положения Хартии, отвечавшие образовательным стандартам, установленным Департаментом образования, были реализованы Тибетским фондом Бонпо.

Одним из положений, закрепивших статус религиозной традиции бон в системе образования ЦТА, стала "Базовая политика образования для тибетцев в изгнании", утвержденная в сентябре 2004 г. Во главу угла была поставлена роль тибетского языка как основного языка обучения в школах и колледжах, поскольку предшествовавший опыт свидетельствовал об ослаблении изучения национального языка на каждой ступени образования.

Особым образом в четвертой главе указанного юридического документа отмечалось понятие "традиция", которая не только представляет собой совокупность норм или этических правил, связанных с духовной культурой нации, но и, как предполагается, остается неиссякаемым источником мудрости и благополучия и не должна зависеть от временных изменений и обстоятельств [http://sherig.org/education-policy-4/].

Далее указывается, что "основными источниками тибетского традиционного образования являются традиции Юндрунг бон и Будда-дхарма. Следовательно, теоретическая основа, процесс и достижение результата учения, а также практика этих доктрин, содержащаяся в этих традициях, формируют ядро тибетского традиционного образования" [Ibid.]. Поясняется, что Юндрунг бон является наиболее древней коренной религией Тибета, основанной Шенрабом Миво из Шанг-Шунга² в западном Тибете и чаще всего просто обозначаемой как "бон". Получается, что традиционные учения, имплицированные Юндрунг бон и Будда-дхармой, семиотическим ключом к пониманию которых является тибетский язык, представляющий собой культурный код тибетцев, были призваны стать системообразующими принципами в построении образовательной системы.

Как можно видеть, важность "традиционного" тибетского образования заключается в том, что акцент поставлен на изучение тибетского языка, являющегося носителем тибетской культуры в ее широком понимании как духовной основы нации, вне зависимости от существующей религиозной деноминации. Это, в свою очередь, было определено целью образовательной политики в изгнании - формированием единой программы обучения во всех тибетских учебных заведениях, начиная с дошкольного уровня и заканчивая высшими учебными заведениями.

Главной причиной столь длительного процесса легитимации религии бон, имеющей уникальное религиозно-философское значение, было исторически сложившееся отношение буддистов к ней как к ереси или архаической системе верований, которое

² Древнее тибетское царство.

не могло быть преодолено в одночасье. Основным фактором, послужившим признанию религии бон как пятой школы тибетского буддизма, была твердость в достижении целей, стоявших перед всей тибетской диаспорой в изгнании. Их реализация стала возможной путем формирования образовательной политики, которая проводилась с 1960-х гг. и была в полной мере воплощена в жизнь духовными лидерами бон.

С первых лет пребывания в статусе беженцев именно тибетский буддизм и личность Далай-ламы рассматривались как ключевые компоненты тибетской идентичности в изгнании, как основная культурная модальность. Далай-лама XIV на протяжении нескольких десятилетий оставался мощным объединяющим символом для тибетских беженцев не только в Индии, но и во всем мире. Политика, нацеленная на создание жизнеспособной модели сообщества беженцев, сумевших добиться экономического роста, в том числе и за счет международных пожертвований, способствовала упрочению коллективной солидарности тибетского сообщества, прежде всего той его части, которая в качестве стратегии выживания рассматривала развитие религии, культуры и образования. Эта политика может быть признана успешно реализованной в модели возрождения тибетского государства в изгнании в его добуддийском варианте [Baumer, 2002, с. 17].

Сегодня тибетское сообщество отличается относительной этнической однородностью. Большинство тибетцев идентифицируют себя как единую группу, что выражается, например, в праздновании дня рождения Далай-ламы XIV. Неудивительно, что в монастырях Менри и Тритен Норбутце (Непал, Катманду) портрет Далай-ламы XIV соседствует на алтаре с изображениями божеств и лам религии бон.

Исторические события, предопределившие судьбу тибетских беженцев, вывели религиозную традицию бон на уровень, когда вопрос ее сохранения приобрел не только религиозный, но и социально-политический характер в связи с проблемами достижения единства тибетской общины и наделения религии бон статусом коренной религии Тибета.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

Гьяльцен Ш. Т. Капли сердца дхармакайи. Практика дзогчен традиции бон. М., 2012.

Далай-лама XIV. Этика нового тысячелетия. Нартанг, 2001. http://dharma.the-serial.ru/library.html.

Островская Е. А. Онтология религиозного конфликта: транснациональная коммуникативная есть // Хора. Журнал современной зарубежной философии и философской компаративистики. Курск, 2009. http://smpanel.pu.ru/panel/users/costrovskaya/1246.pdf.

Торчинов Е. А. Введение в буддизм. СПб., 2013.

Baumer С. Bon: Tibet's Ancient Religion. Ilford, 2002.

Namdak L.T. Bonpo Dzogchen teachings. Kalhmandu, 2001.

Rikey T. K. Thobgyal Sarpa: the Only Tibetan Bonpo Settlement in India. Helsinki, 2008. http://www.yungdrung.org/doc/Rikey_Thobgyal_Sarpa.pdf.

http://garuda.ru/hh.html.

http://en.academic.ru/dic.nsf/enwiki/4702885.

http://www.portalostranah.ru/view.php.

http://sherig.org/education-policy-4.

Permanent link to this publication: