Автор: Макарова Т. И.

стр. 80

Доктор исторических наук Т. И. МАКАРОВА, ведущий специалист Института археологии РАН

Знаменитая древняя реликвия Российского государства -"Шапка Мономаха", хранящаяся в Оружейной палате Московского Кремля, -из категории наиболее загадочных. Действительно ли это - золотой головной убор, упоминающийся в духовном завещании князя московского и великого князя владимирского Ивана Калиты (1287-1340)? Принадлежала ли она, согласно названию, великому князю киевскому Владимиру Мономаху (1053-1125)? Или это легенды более поздней поры? Сделана ли она в Византии, в чем был уверен в середине XIX в. и что доказывал патриарх русской археологической науки академик Н.П. Кондаков? Или же исполнена в Каире, как считал авторитетный хранитель кремлевских древностей Г.Д. Филимонов в конце XIX в.? Привезена генуэзцами из Сирии или купцами из Средней Азии, как предполагал знаменитый археолог член- корреспондент АН СССР А.А. Спицын? Полярные точки зрения корифеев искусствознания и археологии прошлого дополнили труды наших современников. "Византия или Восток?" -вопрошает М.Г. Крамаровский, уверенный в последнем (1982). "Сделано в Москве", - утверждает Г.Н. Бочаров (1992), а Г.Ф. Валеева-Сулейманова пришла к выводу, что "короны русских царей - памятники татарской культуры" (1997).

Чтобы снова взяться за разгадку "венца русских великих князей и царей", нужно было выработать новый подход. Это сделала в очередной книге "Шапка Мономаха" (М.: Наука, 2001) Н.В. Жилина - автор двух серьезных исследований - "Зернь и скань Древней Руси XI-XIII вв." (1995) и "Древнерусский сканозерновой убор XI- XIII вв." (2000). Именно эти работы позволили ей вернуться к вопросу о происхождении царской регалии, поскольку ей пришлось создать лабораторию, в которой был разработан метод исследования произведений, выполненных в технике зерни и скани.

Н.В. Жилина проанализировала более 400 предметов X-XIII вв. сканозерновой техники, дошедших до наших дней. На основе этих материалов она выполнила свыше 100 реконструкций. Ее методика - визуальное и микроскопическое исследование древних вещей с помощью бинокулярной лупы с шестнадцатикратным увеличением. Микросъемка позволяла увидеть детали, увеличенные более чем в 30 раз, что дало возможность установить необходимые виды и параметры скани и зерни, вычленить признаки разных

стр. 81

технических приемов и способов их производства ^* .

Углубляясь в изучение "Шапки Мономаха", Жилина пришла к убеждению: на первом этапе необходимо выявить стиль работы мастеров. Анализ техники изготовления пластин реликвии позволил ей сделать технологический паспорт филиграни, т.е. осмыслить принцип укладки зерни, ее форму, диаметр, детали, для которых умельцы использовали сферические частицы штампованной проволоки. Она тщательно исследовала морфологию филиграни, очертания витков которой сглажены и почти не читаются. Были измерены плотность витья и толщина ленты, диаметры сохранившихся отверстий, рассмотрены все виды кастов для драгоценных камней. В ходе поиска Жилина учла и наблюдения А.А. Спицына, подробнее всех предшественников изучавшего технологию изготовления пластин "Шапки Мономаха".

Выявленные столь сложным путем особенности реликвии надо было рассмотреть в широком спектре искусства филиграни всего средневековья. Для этого автор монографии исследовала почерк работы древних мастеров Византии, стран Ближнего Востока и Западной Европы, используя не только произведения филигранного искусства, хранящиеся в музеях, но и большую разноязыковую литературу. И усердный, кропотливый труд дал конкретные результаты: в филиграни каждого из регионов она впервые очертила соответствующие эволюционные ряды, а затем по памятникам, на которых выбиты точные даты, их хронологические вехи.

Например, в эпоху раннего средневековья (V-VII вв.) в филиграни Византии мастера применяли самые простые элементы, уложенные в бордюр или розетку. В X-XI вв. сканью заполняли пространство небольших предметов, но уже тогда начиналось превращение одинарного завитка в небольшую спираль в полтора оборота - важнейший элемент филигранного искусства. Для изделий XII-XIII вв. характерно сочетание скани с драгоценными камнями, что привело к усложнению элементов узора и появлению так называемого "кабошонного стиля". Наконец, высшим искусством филиграни стало превращение завитка в многовитковую спираль, заполненную мелкими завитками. Это важное нововведение повлекло за собой появление растительных мотивов и отказ от строгой геометрии "кабошонного стиля". А в XIV-XV вв. были распространены уже оба стиля - и "кабошонный", и "растительный". Такой анализ эволюции филиграни позволил Жилиной сделать вывод: сканное искусство Древней Руси усвоило орнаментальные принципы, характерные для Византии.

Рассматривая многочисленные и датированные с точностью до десятилетий филигранные произведе-

^* См.: Н.В. Жилина. Мир филиграни под микроскопом. - Наука в Росси, 2000, N 1 (прим. ред.).

стр. 82

ния Западной Европы, стран Ближнего Востока, Сирии, Египта, автор книги, отмечая их неоспоримые достоинства, утверждает: данный вид искусства в перечисленных регионах вырос на византийском наследии. Существенно, однако, что фигурный контур растительного характера, присутствующий на любом изделии восточных мастеров, вовсе отсутствует как в филиграни "Шапки Мономаха", так и украшений, часто сравниваемых с ней. В свое время это побудило А.А. Спицына отказаться от версии об изготовлении реликвии нашего государства в мастерских Золотой Орды.

Сравнение ее филигранного декора с аналогичным искусством стран Западной Европы, Ближнего Востока и Византии приводит к мысли о принадлежности драгоценности к византийским работам, время создания умещается в рамках одного столетия: конец XII - конец XIII в. Такой вывод подтверждает технологический анализ филиграни вышеназванных регионов. Было выявлено: для техники мастеров Западной Европы характерна тонкая высокая филигрань (делалась штампованием или нарезкой проволоки). Восточные украшения выполнялись витьем из двух тонких и узких проволочек. Таким же способом выполнена "Шапка Мономаха", что дает право причислять ее к произведениям именно византийского круга.

Впрочем, это можно отнести лишь к золотым пластинам реликвии, но никак не к навершию, которое и Н.П. Кондаков, и А.А. Спицын считали поздним добавлением. С другой стороны, оно практически аналогично с таковым головного убора из Симферопольского клада, относящегося ко второй половине XIV или началу XV в. Это сходство послужило для Г.Ф. Валевой-Сулеймановой поводом предположить, что первоначально "Шапка Мономаха" была тюркским женским головным убором.

Однако Жилина убедительно доказала: действительно, конструктивно золотые пластины "Шапки Мономаха" и навершие не соответствуют друг другу хотя бы потому, что количество пластин кратно четырем, а кастов в накладной детали навершия - трем. Ну а сходство с находкой из Симферопольского клада навело ее на мысль, что в конце XV в. специальные агенты добывали для царя Ивана III в Крыму драгоценности: яхонты, жемчуг и др. Именно ими украшены касты навершия, как отмечала "Опись казны блаженной памяти царя Иоанна Алексеевича" (1696 г.). Тогда же могло быть приобретено и навершие.

За свою долгую жизнь царская регалия, как минимум, четыре раза была видоизменена, что убедительно и доказательно аргументировала Жилина. Во-первых, "Митрообразный венец" задуман или создан в 60-70-х годах XIII в.; дата определена по стилистике филиграни и форме поствизантийско- палеологовских императорских венцов, сложившихся в первой трети этого столетия. На золотых

стр. 83

пластинах изначально были жемчужины в кастах и вставки (возможно, эмалевые) в круглых, более крупных гнездах. Можно предположить также, что золотой крест, стоящий на дугообразных выгнутых проволочных ножках, был связан с жемчужинами. Околыш представлял собой набор фигурно изогнутых восьми золотых пластин с филигранью.

Затем была выполнена княжеская шапка с меховым околышем, украшенная драгоценными камнями. По кастам и аналогии с драгоценным убранством русских колпаков датируется приблизительно XV в.

Третий вариант - царская шапка с полусферой-яблоком". По аналогии с казанской шапкой Ивана Грозного отнесена приблизительно к середине XVI в. С этого времени зубцово-коронная символика на других царских головных уборах также становится реликтом.

А с конца XVII по XIX в. "Шапка Мономаха" утрачивает свою "конструкцию", позволяющую считать ее полноценным головным убором.

Однако установленные регион и дата изготовления реликвии не решают вопрос о том, является ли она тем головным убором, который назван в завещании Ивана Калиты в числе предметов великокняжеского наряда, передававшихся сыну - великому князю московскому Симеону Ивановичу Гордому. Автор рассматриваемой книги считает: дошедшая до наших дней драгоценность на самом деле появилась в Москве при Иване Калите на рубеже XIII-XIV вв. Несмотря на иноземное происхождение, она не была чем-то инородным в княжеском наряде, а напротив, завершала ряд головных уборов - регалий русских правителей, подражавших византийским императорским венцам.

Для убедительности Жилина внимательно рассмотрела изображения на византийских солидах (золотые монеты), сребрениках первых русских князей (IX-X вв.), мозаиках Софийского собора в Константинополе (сооружен в 532-537 гг.), миниатюрах Трирской Псалтыри (XI в.), иконах и произведениях с перегородчатой эмалью и на многих других изделиях X-XIV вв. - на них часто достаточно подробно изображены головные уборы. Итогом этой работы стал вывод: "русская шапка-колпак и развивающийся византийский венец являются основными исходными формами для древнерусских мужских княжеских головных уборов".

Итак, перед нами исследование, тщательно выполненное в лучших традициях истории, археологии и искусствознания на современном уровне. К его многочисленным достоинствам следует отнести свободное владение стилистическим анализом художественного произведения в строгом сочетании с его технологической характеристикой, смелые, аргументированные фактами реконструкции, убедительные эволюционные ряды, иллюстрирующие развитие княжеского и царского головного убора.

Permanent link to this publication: