Автор: Деньга Халидов

Кризис капитализма индуцировал разработку проектов глобального масштаба, призванных спасти человечество и народы мира. Общим местом дискуссий, посвященных этой проблеме, стал тезис о приоритетном характере угрозы фундаментализма и связанного с ним международного (читай - исламского) терроризма цивилизованному миру. При этом исламский экстремизм анализируется вне общесистемного контекста, в пропагандистском ключе, а уровень обсуждений при насыщенности научной терминологией не выходит за пределы заданных границ¹ . Одновременно действует принцип негласного табу на те или иные темы, которые как раз и должны были бы оказаться предметом научного интереса.

Насколько такой подход адекватен реальной ситуации и природе глобальных угроз? Не является ли мир ареной религиозно окрашенного конфликта нескольких фундаментализмов - отражений тех или иных глобальных проектов? И каковы роль и место России в глобальной битве этих идей и проектов? Разумеется, последний вопрос требует детального обсуждения и в данной статье затрагивается тезисно.

Исторический экскурс. Преодоление мистики и торжество разума: каков итог?

Мировые религии и цивилизации содержат в своих ценностно-нормативных системах идеи, ограждающие человека и общество от губительных жизненных траекторий; от неправильных, хотя на первый взгляд прагматичных и здравых поступков, гибельные последствия которых могут обнаружиться лишь по прошествии столетий. Такова провиденциальная способность гениальных пророчеств посланников Бога и откровений, отраженных в мировых религиях. Вместе с тем институты, созданные для обслуживания Божественной идеи, трансформировались в Средние века в эгоистические корпорации с выраженными тенденциями к рутинизации, конформизму и коррупции.

Важно иметь в виду и то, что на определенном этапе истории процесс секуляризации зашел так далеко, что наряду с разрывом с религиозным мракобесием и невежеством был легитимирован отказ от актуальных норм и ценностей мировых религий. Торжество разума и просвещения, на взгляд его адептов, неизбежно должно было увенчаться не только прогрессом, но и тотальной десакрализацией.

"Нет Бога, да здравствует разум и просвещение!" - такие слова были начертаны на знаменах французских просветителей и вдохновляемых ими революционеров. "Свобода - против оков патерналистских режимов, разум - против мракобесия и невежества, равенство - против сословных перегородок" - эти идеи эпохи Просвещения не могли оставить равнодушными интеллектуальную элиту Европы.

А еще раньше (в XVII веке) в результате протестантских восстаний в Голландии и Англии, по сути, был легализован ростовщический процент. Это дало толчок бурному росту биржевых спекуляций и финансового капитала.

Эти процессы - легализация (и легитимация) ростовщического процента, секуляризация и упование на разум - начиная с XVII - XVIII веков стали ключевыми факторами мирового развития, трагические последствия которых мы осмысливаем только теперь.

В конце XX века наступило некоторое отрезвление. Разум больше не кажется панацеей. Философы, ученые и просто думающая и ответственная часть человечества начали осознавать ограниченность возможностей разума и ошибочность упования на чистую науку, на технологический и материальный прогресс, не подкрепленный духовностью и нравственностью. Впервые четко была сформулирована идея первичности глобальных проблем: ни один народ или государство не могут решать собственные проблемы вне глобального контекста и без возрождения духовных традиций прошлого. В этом же русле находятся выводы "Совета мудрецов" при ООН, в который от России входит Евгений Примаков² .

Что же лежит в основании предкатастрофической ситуации и что следует делать, чтобы выбраться из создавшегося положения? Виноваты ли несостоявшиеся и бедные государства и народы в собственных бедах? Являются ли неравенство и бедность следствием органической неспособности к развитию одних, а успех и богатство других - признаком Божественной благодати (а именно такого мнения придерживаются протестантские фундаменталисты Америки и авторы докладов Римскому клубу³ )?

Лишь мощь информационной машины и изощренность психологической манипуляции позволяет адептам англосаксонского проекта глобализации представлять свою политику как торжество свободы, демократии и цивилизации, а ложь - как истину. Инверсия понятий, когда обыватель уже не способен различать добро и зло, разрешенное и запретное, становится нормой. А речь между тем идет о судьбе человечества. Алчность транснациональных корпораций и мировых финансовых структур, конгломерат которых в конечном счете и определяет политику Америки, не знает границ и нуждается во все новых жертвах и в новой добыче.

В разгар вьетнамской войны (в конце 1960-х годов) 15 крупнейших американских экономистов писали: "Невозможно представить, чтобы для западной экономики существовала какая-либо альтернатива войне. Война остается лучшим методом сохранения контроля над занятостью

стр. 37

и потреблением, наиважнейшим условием стабильности современного общества"⁴ .

Протестантская революция и пределы реформаторского зуда

При попытке ответить на вопросы, поставленные временем, приходишь к парадоксальным выводам. Дьявол, введя в искушение западного человека, вырвав его из оков (иногда мнимых, а иногда и реальных) религии, противопоставил веру и разум, заставил человека отказаться от признанных в традиционном обществе запретов. Такое "бегство к свободе" (по контрасту с бегством от свободы Эриха Фромма) оказалось роковым. Более жестоких войн, чем противостояния ХХ века, в истории человечества не было. А деградация цивилизованных обществ может достичь таких масштабов, что мы вправе говорить о неизбежном закате мира, который по инерции продолжают называть образцом для подражания.

На новом, безбожном этапе прогресса человечества, реанимировано ново-старое божество, имя которому Золотой телец. Венецианский купец (по Шекспиру), изгой в приличном обществе, стал хозяином жизни.

Пионеры протестантизма, ученики Кальвина и Лютера и их последователи в Северной Европе и Америке в антицерковном порыве руководствовались лучшими побуждениями, желанием строго следовать духу ветхозаветных норм, восстановить которые был призван Иисус и от которых отступили церковные институты⁵ . Антицерковная, антибюрократическая революция духа в Европе высвободила энергию созидания, поиска знания и рационального переустройства мира. Это позволило протестантам в короткие сроки (полтора-два века) оторваться от идеологического антипода - католического мира.

Но, с другой стороны, протестантская Реформация, возбудив творческий поиск и интерпретаторский зуд, разрушила былое единство и саму догму в христианстве, спровоцировала бурный рост различных сект внутри протестантизма; не только оправдала перед Богом честно и трудом нажитое (без ростовщических манипуляций) богатство, но сделала деньги мерилом и успеха, и богоизбранности, косвенно легализовала ростовщический процент и финансовый капитал.

Пионеры протестантизма и их последователи, заложив основы своеобразного этического кодекса капитализма (рационального и методичного, трудолюбивого и честного), не могли предугадать, чем это обернется. Легализация ростовщичества в короткие сроки позволила нескольким десяткам кланов в Европе скопить гигантские состояния, конвертированные во власть посредством подкупа монархов и правительств. Целые страны переводились в режим зависимости, а в случае демонстрации строптивости - в режимы дефолта или войны. Была взята под контроль и финансовая система США⁶ .

Когда президент Франции де Голль в 1960-е годы попытался обменять бумажную долларовую массу, имевшуюся в стране, на золотовалютные активы США, то получил в ответ "революционный" бунт молодежи и был вынужден уйти в отставку. А в 1970-е уолл-стритовские банкиры не стали ждать, пока появится очередной де Голль, и инициировали отмену Бреттон-Вудских соглашений 1944 года (согласно последним мировая валюта - доллар США - была строго привязана к золотовалютным запасам Соединенных Штатов). В итоге к концу XX века мировой финансовый монстр контролировал сотни триллионов долларов США - "воздушных" денег на электронных счетах многочисленных офшоров.

"Люди воздуха" (термин Александра Неклессы) давно вытеснили на периферию бизнеса здоровый (производственный) капитал. А сам "воздух" составляет сейчас около 99% реальных финансовых активов мира. Это гигантский пресс, душащий здоровую (производящую) экономику, разоряющий страны и народы и не знающий границ в алчности и цинизме; это паразитический капитал, который полвека блокирует научно-технический, реальный прогресс человечества, обрекая его в перспективе на новое Средневековье и рабство. Это капитал, который, раскинув сеть по всему миру, поселяет с помощью "гуманитарных" технологий хаос в умах и сердцах людей.

Прозрение, или Реабилитация религии

Подобное понимание причин грядущей катастрофы в той или иной мере демонстрируют многие известные в мире ученые и политики (Валлерстайн, Тобин, Стиглиц, Феликс, Гелбрэйт, Ларуш и др.). Они же предлагают рецепты спасения, в целом лежащие в русле заповедей монотеистических религий: в частности, в том, что касается ограничений на финансовые операции. Эти рецепты направлены на кардинальную реформу международной финансово-экономической системы, когда стало бы невозможно наращивание капитала и прибыли в результате не включенных в производство товаров и услуг трансакций и операций с вторичными финансовыми документами-дериватами.

Так называемый налог Тобина (названный так по имени лауреата Нобелевской премии) на подобные трансакции - из разряда спасительных рецептов⁷ .

В условиях наступающего прозрения для духовных лидеров актуальна задача реинтерпретации божественных заповедей и союз науки и духа. Актуально такое вторжение сферы духа в международную политику и экономику, которое четко расставляет акценты и приоритеты; опирается на науку и ответственную мысль. Однако и это - только начало в длинной цепи нетрадиционных мер и шагов по новой глобальной прививке: культурной, ценностной перекодировке жизни обществ; восстановления на новом витке истории подлинных духовных (человеко- и народосберегающих) ценностей.

Для того чтобы достичь поставленных задач, чрезвычайно важно преодолеть кризис в религиозных институтах; нейтрализовать конфликт фундаментализмов; ложных интерпретаций священных текстов и интеллектуального наследия отцов Просвещения и либерализма.

Грехи неолиберального фундаментализма

Есть изрядная доля лукавства или непонимания природы большого конфликта, пришедшего на смену идеологическому противостоянию прошлого, когда говорят о конфликте цивилизаций (Хантингтон) как о стержневом конфликте нашей эпохи. Реально же нехристианский мир находится в конфликте с исламским. Предельно секуляризованный мир сверхбогатых ("людей воздуха") - подлинных вершителей судеб мира находится в состоянии перманентной

стр. 38

информационно-психологической, финансовой и военно-политической конфронтации со странами мировой Периферии и Полупериферии. Именно интеллектуально-информационная обслуга первого мира представляет дело так, что конфликт культур имеет не локальный и преодолимый, а антагонистический характер, грозящий перейти в войну цивилизаций. Между тем весь мир (в том числе и христианский) является объектом нового типа неолиберального (англосаксонского) фундаментализма. Этот фундаментализм подразумевает, что разнообразие культур и цивилизаций должно быть вытеснено в этнографическую нишу в угоду стандартизированному и монологичному миру, где царят деньги.

В рамках такой модели мироустройства, как метко заметил Александр Панарин, "истина и воля к творчеству оказываются принесенными в жертву воле к власти, а реальное содержание (процессов, явлений) подменяется знаками - виртуальными их отражениями"⁸ . Монологичность вместо диалогичности, отказ от принципа понимания других культур и цивилизаций и предельный западоцентризм - вот суть методологического греха адептов неолиберального фундаментализма.

А ведь есть еще и подмена понятий, трансформация идей отцов классического либерализма (Адама Смита, Монтескье и др.), когда идея естественных прав человека (или социально-ответственного либерализма) поглощается идеей неограниченной свободы. Свобода "от" (абсолютистских режимов и церковного засилья в сфере духа и знания), согласно идеям отцов Просвещения и классического либерализма, должна была конвертироваться в свободу "для": социального прогресса и строительства подлинно гражданского (ответственного) общества.

Классический либерализм - побочное дитя протестантской Реформации. После двух столетий эволюции либерализма апология разума и ответственной свободы как идеологическое оправдание (и легализация) третьего сословия уступила место апологии безудержного потребления, ничем не ограниченной свободе - свободе разрушения и разложения. Ответственный либерализм трансформировался в чувственно-гедонистический.

И когда отечественные неолибералы взывают к памяти предков или к опыту великих реформаторов (Петра I, Александра II), они совершают тот же идеолого-мировоззренческий кульбит, свидетелями которого является западный мир. И западные, и наши неолибералы в этом плане - не копии отцов классического либерализма, а скорее шулеры, подменившие благородные идеи конца XVIII - начала XIX века, люди, озабоченные конструированием знаков в постмодернистском духе, дабы скрыть обман.

Радикальный фундаментализм или кризис исламских институтов?

Идея "от террора - к миру и планетарной этике" подразумевает эндогенный (в рамках исламской традиции) характер терроризма. Ислам в данном случае представляется религией, мировоззрением, изначально способным продуцировать насилие и жестокость в модернизирующихся обществах третьего мира. Собственно, в этом же ключе рассуждают и некоторые отечественные ученые-"исламоведы", среди которых выделяется Александр Игнатенко⁹ . Такой подход вполне укладывается в неоконсервативную (США) модель глобального переустройства мира, когда главной проблемой-помехой и символом вселенского зла выступает международный (читай - исламский) терроризм. И чем более актуализируются рассуждения на эту тему, тем более острый характер приобретает исламская идентичность и тем больше среди мусульман тех, кто готов мысленно, а то и делом поддержать бен Ладена или Басаева. Похоже, именно этого и добиваются авторы сценария глобальной дестабилизации исламского (и не только) мира.

В целом же реактивный характер (ответ слабого на государственный террор) действий исламских радикалов не вызывает сомнения у многих исследователей. Мы вправе говорить о мере адекватности этой реакции.

Есть правила войны, принятые в исламе, вытекающие из соответствующих интерпретаций стихов Корана и хадисов пророка Мухаммеда. И коль скоро эти правила нарушаются, любой непредвзятый улем-ученый докажет неправомерность акций Большого террора (с множеством невинных жертв), равно как и наступательного джихада¹⁰ . "Война в исламе была предписана, - пишет один из самих авторитетных улемов, председатель Международного совета мусульманских ученых Юсуф Кардави, - только для отражения агрессии или для устранения препятствий с пути призыва к религии Аллаха (единого Бога): Ошибочным является деление мира на Дар уль-Салям (Земля мира) и Дар-уль-Харб (Земля войны), признание войны как основы отношений мусульман с немусульманами и наступательного джихада коллективной обязанностью уммы"¹¹ .

Процессы, которые мы наблюдаем в мусульманской среде, укладываются в классическую тойнбианскую (см. "Постижение истории" Арнольда Тойнби) модель "вызов - ответ", когда на вызовы Запада в исламском мире (в ситуации догоняющего развития) судорожно ищут и не находят адекватного ответа. Мощный и не без умысла промоушн носителей гиперактивной реакции (ничтожной доли в умме) и неадекватной оценки вызовов вытесняет на второй план подлинную мусульманскую элиту, пресекает поиск достойного и адекватного ответа.

Не является ли неадекватная реакция на вызовы Запада отражением другой неадекватности, а именно: избирательной актуализации тех или иных норм ислама, легитимирующих право на насилие, когда другие, более значимые нормы и ценности находятся в режиме спячки? Автор здесь пытается переформулировать вопрос, который однажды задал известный исламофоб протоиерей Андрей Кураев (в газете "Известия", сентябрь 2004): "Несет ли ответственность исламский мир и его духовная элита за терроризм, за бен Ладена и Басаева?" - но с других позиций. Когда улемы-ученые, обязанные быть, согласно Корану, подлинными наследниками пророков, молчат или их голос невнятен, в исламском мире чаще звучат взрывы бомб и автоматные очереди. Авторская гипотеза состоит в следующем.

Исламские институты (в том числе служители культа и образования) не преодолели кризис, начало которому положено в XIII - XV веках. Золотой век халифата¹² , с общим рынком от Гренады и Кордовы в Испании

стр. 39

до Индии и ЮВА, с развитыми городской культурой и наукой постепенно уступил место эпохе косности, догматизма и регрессу. В общественном мнении стран халифата в период его расцвета ценность образования и науки была столь высока, что это прямо отражалось во всех сферах жизни: в торговле и ремесленном производстве, в экономике и политике.

Кочевнический элемент Великой степи внес в исламский мир разрушительные антипросвещенческие мотивы¹³ . Исламская идея органического сочетания веры и разума, мистического и рационального в познании и в целом философия прогресса (научного и технологического) была забыта.

Как только официальное духовенство получило долю власти (и не только в своей сфере), оно объявило приоритетным исключительно религиозное образование в ущерб естественно-научному¹⁴ .

В исламском мире, разбуженном в конце XIX века колониальной экспансией Запада, наблюдаются брожение умов и поиск ответов на вызовы. Эту волну, судя по множеству косвенных и прямых свидетельств, и оседлали глобальные "игроки". Через ряд промежуточных звеньев они дирижируют этим процессом. Появление за последние полвека дюжины радикальных исламистских групп - результат встречного движения носителей активного поиска идеи и фундамента сопротивления, с одной стороны, и хорошо продуманного сценария включения активного мусульманского элемента в те или иные происламские (а реально - дискредитирующие ислам) проекты - с другой. Ливийский лидер Муамар Каддафи и вице-премьер Таджикистана (бывший лидер исламской оппозиции) Ходжи Акбар Тураджонзода вторят друг другу, подчеркивая решающую роль внешнего фактора (в лице западных спецслужб) в генезисе таких организаций, как "Хизб ут-Тахрир" или "Аль-Даават", организаций, в которых неадекватная интерпретация исламского наследия поощряется, оправдывается и подспудно канализируется в определенное русло¹⁵ .

"Многие выдающиеся ученые-улемы исламского мира, - пишет Тураджонзода, - в один голос утверждали, что "Хизб ут-Тахрир" создан именно с целью искажения и очернения ислама: а его центральные офисы и центры весьма безбедно расположились в западных странах". Такое признание из уст исламиста и вице-премьера в одном лице дорогого стоит. На этом фоне у адекватных проблемам и угрозам и действительно актуальных проектов, опирающихся на ислам, нет перспектив. Нет заказчика или заказчик - без денег и инфраструктуры поддержки. А где база поощряемых организаций? В Лондоне. Подлинных заказчиков и дирижеров множества исламистских групп - возмутителей спокойствия следует искать именно там.

В равной мере сделанные выводы относятся и к феноменам чеченского сопротивления и радикального фундаментализма на Северном Кавказе. Спору нет, федеральная политика на Кавказе (неправомерное и неадекватное применение силы, государственный террор и бессудные расправы над тысячами людей в Чечне и многое другое) пребывает в состоянии кризиса. Однако нельзя отрицать и роль внешнего (западного) фактора в поддержании режима перманентного конфликта на Юге России.

Кризис протестантизма и война фундаментализмов

Англосаксонские фундаменталисты актуализируют проблему реанимации консервативных ценностей и норм. "Правильные" из них тихо ненавидят либералов, ругают, как и в нашем Отечестве, свои массмедиа и судачат о крахе белой Америки, о засилье евреев и цветного населения¹⁶ .

Самые неистовые рупоры "правильных" - бывший советник президентов Никсона и Рейгана Патрик Бьюкенен и проповедник Билл Грэмм. "Наш противник, - писал Бьюкенен, - не просто очередная партия, но иная вера, иной взгляд на Бога и человечество"¹⁷ .

Есть и "неправильные" фундаменталисты. Одни из них готовятся к антифедеральной "революции" (против финансовой олигархии, оккупировавшей якобы их родину), периодически взрывают то федеральные здания (как в Оклахоме в 1996-м, феномен Томаса Маквея), то абортарии¹⁸ ; другие восторженно внемлют зажигательным речам протестантских проповедников-шовинистов (и Буша-младшего) и не скрывают экспансионистских устремлений. Весь мир, и в самую последнюю очередь - одряхлевшая Европа, представляется им потенциальной добычей. Последняя когорта хорошо представлена в военном сословии и промышленности.

Американские неоконсерваторы уверены в праве США на ту огромную долю мировых ресурсов, которую страна потребляет, на поход (в другие страны) за добычей, на тот расточительный образ и стиль жизни, к которому привыкли Соединенные Штаты. Они уверены, что это божественная награда за упорный труд, и не замечают, сколь далеки от пионеров протестантизма. И в этой неспособности к глобальному взгляду проявляется американский провинциализм, а в скрытой форме - и социальный расизм. Теперь расизм носит не внутристрановый, а глобальный характер.

В Америке у англосаксонского "неправильного" фундаментализма имеется мощная подпорка - неофундаментализм новых фарисеев-мистиков, увлекающихся каббалой. Их мечты о грядущем и неизбежном мировом господстве - не только отражение их духовных поисков. Они полны энергии и упорства в достижении посюсторонних (а не потусторонних) целей, ибо награда (вся планета) обещана якобы им самим Богом. Адепты этого ново-старого фундаментализма активно действуют, осваивая все новые страны. Апология ростовщичества и активное участие в богопротивном бизнесе - их хлеб и форма существования, краеугольный камень их мировоззрения и мощный импульс всемирной экспансии.

Неолиберальный фундаментализм и симбиоз неоконсерваторов с фарисейским фундаментализмом - близнецы. И расходятся они только в вопросах морали: отношение к сексуальным меньшинствам, к институту семьи, к праву на эвтаназию и т.д.

Симбиоз двух фундаментализмов создает своеобразную духовную подкладку для американских неоконсерваторов во главе с Бушем-младшим - "безумных мегаломаньяков, страдающих манией величия", как их называет израильский публицист и левый интеллектуал Исраэль Шамир. Адепты этих двух течений

стр. 40

сегодня сильны как никогда, они не страдают избытком рефлексии в контексте общепланетарной ответственности и методично втягивают мир в хаос.

Побочный результат реализации такого проекта - перманентная война ради вечного мира и благополучия избранных.

Главный враг этого союза - мир ислама, в духовном плане наиболее способный к сопротивлению. А главный приз в глобальной войне с пресловутым терроризмом - ресурсы Каспийского моря, а в недалеком будущем - России в целом.

Русский ответ и перспективы православного фундаментализма

Обсуждаемая тема касается России в нескольких аспектах. Первый аспект связан с тем, что отечественные адепты неолиберализма превратили страну в полигон социальных экспериментов и лишают ее права на собственный проект. Это путь к геополитическому изгойству, когда содержание общенационального проекта (идеи) России сводится к защите от экспансии Юга (проблемы мигрантов и Кавказа) и от исламского фундаментализма. Существующая интерпретация реального содержания важнейших процессов и вызовов периодически разбавляется китайской угрозой. Такой концептуальный подход актуализирует привычное для России оборонное сознание. Естественно, некритическое восприятие обозначенной теории обрекает Россию на роль зависимого, младшего партнера США.

Второй аспект связан с традиционно комплиментарной формой сосуществования православия и ислама в России на протяжении последних полутора веков (после завершения Кавказской войны). Но именно исламский фундаментализм объявлен главным врагом России. Научный анализ вызовов и угроз для России не входит в нашу задачу. Скажем только, что в иерархии угроз для России, как следует из ряда серьезных исследований, радикальный ислам и трудно операционализируемое понятие международного терроризма занимает последние строчки в списке (что совпадает с выводами доклада "Совета мудрецов" при ООН).

Более того, "исламский" экстремизм на Северном Кавказе и неолиберальный (и проамериканский) фундаментализм в Москве подпитывают друг друга, обеспечивая режим самоподдержания террора как важного фактора консолидации нации. И в этом качестве исламский фактор является важным элементом внутренней политики одной из самых влиятельных партий (партии войны) внутри Кремля. Без таких объектов ненависти, как Басаев и бен Ладен или мигрант с Юга, политика Кремля потеряла бы изрядную часть аргументации и легитимации внутри страны.

Третий аспект. Ощущение надвигающейся опасности актуализируют в России поиски более прочных оснований для сбережения страны; для сохранения своей цивилизационно-культурной идентичности. В возврате к фундаменту - к православным ценностям и нормам, к мистике и традиционной практике освящения всего и вся - многие сознательно или бессознательно видят возможность выстраивания оборонительных (культурных) рубежей. Экспансия протестантских миссионеров и всевозможных финансово хорошо обеспеченных фондов англосаксонского происхождения, равно как и муссируемая тема исламской угрозы, спровоцировали тенденцию к реправославизации. Посещение церковных служб или появление в рабочих кабинетах икон и иных символов православия стали атрибутами позиционирования чиновничьей элиты. Возрождаются и некоторые элементы византийской практики с взаимопроникновением государства и Церкви.

Однако подлинное ли это основание для адекватного ответа на вызовы времени? Культивирование веры в чудеса, увлечение мистикой и антипросвещенческий синдром - "наш ответ Чемберлену"? Или же это одна из практик, чья задача канализировать бессознательные установки масс в ложное и безопасное для правящей элиты русло? Пожалуй, и то, и другое.

Проект, основанный исключительно на православном фундаменте, не может быть стержнем актуального синтеза и адекватного ответа вызовам времени. Ибо не содержит в себе (ни явно, ни имплицитно) позитивной программы поведения и ответов, которые были бы освящены Божьим словом, на весь спектр имеющихся вызовов. Синтез мистического и рационального, духовного и научного подходов и, наконец, соборное единение интеллектуальной и духовной элит - вот залог возрождения России.

В России, как нигде в другой стране, есть условия (научные и технологические, духовно-нравственные) для такого синтеза и единения, но нет политической воли. А ее нет и пока не предвидится потому, что Россия включена в чужие сценарии и превращена в полигон конфликта фундаментализмов не органичной для страны природы.

Вместо заключения: фантазии на тему соглашения фундаменталистов

Выход из тупиковой ситуации видится, если пофантазировать, в следующем.

Представьте себе в закрытом помещении адептов конфликтующих фундаментализмов: Усаму бен Ладена и Берл Лазара, Билла Грэмма и муллу Омара, многих других лидеров радикальных фундаменталистских течений. Для полноты картины добавим ессев - потомков древних иудеев (верных Моисеевой традиции, то есть ультраортодоксальных фундаменталистов) - носителей неискаженных истин Ветхого Завета, представителей православия, католичества и просвещенного (умеренного) ислама - в качестве медиаторов на переговорах. Задача собравшихся - договориться. Они будут находиться вместе столько, сколько понадобится для решения этой глобальной по значимости задачи.

Предмет обсуждения - ключевые нормы и запреты в монотеистической традиции, по которым до сих пор не существует единого мнения.

Первая норма касается права на ростовщичество: запретил его Бог или нет? Вторая норма касается права на насилие: в каких ситуациях и что оправдывает его насилие, а что нет? Ритуально-обрядовые практики - вне обсуждения.

Задача "клуба духовников" - освободить человечество от продолжающихся который век, а то и тысячелетие споров. Достигнутое соглашение должно легализовать запрет на ростовщичество (а следовательно, и ограничения на ссудный процент и операции с финансовыми дериватами) и ввести в определенные рамки право на насилие.

стр. 41

Следующий этап - активное продвижение ново-старой конвенциональной догмы в круги принимающих решения: по международным финансам и политике, по культуре и информации. Эти круги из сверхобщества (термин Александра Зиновьева) при всем их цинизме нуждаются в моральной и религиозной легитимации своей философии жизни. И поскольку духовная подкладка "воздушного" капитала и социального расизма безбожна (бездуховна и аморальна), то у этих кругов появится вслед за достижением соглашения шанс для постепенного демонтажа всего международного финансово-экономического здания без потрясений и трагических последствий для Америки и мира в целом. Можно сколько угодно списывать долги бедным государствам и народам, но пока остается в силе ненасытный механизм ссудного процента и биржевых спекуляций, мир обречен на решение частных задач, на воспроизводство неравенства и нищеты.

На третьем этапе подключаются ученые и мыслители, талантливые управленцы и эксперты, дабы разработать безболезненный механизм реформ.

Однако все может оборваться на полпути, если духовные корпорации разных конфессий вновь окажутся в сетях коррупционеров и конформизма.

Примечания.

¹ Материалы Международного форума "От террора к планетарной этике", 7 - 8 июня, г. Москва; Открытое письмо "Московского клуба"/Проблемы глобального кризиса. Этика ответственности и единения, исторический шанс России//Известия, 22.09.04. Письмо, подписанное рядом известных ученых и политиков, оставляет двойственное впечатление. С одной стороны, осознание пределов науки и разумного выхода из кризисов, необходимость консолидации с духовной элитой страны. С другой же - избитый тезис о международном (то есть исламском) терроризме и фундаментализме как главной угрозе России. Под письмом стоят подпись профессора С. Капицы, академика, директора Института философии РАН В. Степина и др., но вряд ли они подошли к этой проблеме столь поверхностно.

² См. Кузнецова Е. ООН перед угрозой краха и в поисках реформ// "Политический класс", N 4, 2005.

³ Экологические, демографические и ресурсные ограничения роста мировой экономики впервые были изложены в докладах Римскому клубу (РК): Форрестер Дж., Медоуз Д. Пределы роста (1972), Месаревич-Пестель. Человечество на поворотном пункте (1974). В этих и последующих докладах РК научно обосновываются фактически идеи социального расизма (или неомальтузианства) и "золотого миллиарда", а в конечном счете - и идея мирового правительства как инструмента спасения планеты от неминуемой катастрофы. Методологический грех РК в контексте темы обсуждения заключается прежде всего: 1) в вере в святость западных правил игры в экономике и финансах для всего мира; 2) в устойчивом и массовом характере ориентаций на потребительско-гедонистический образ и стиль жизни. Идеологи РК не могут допустить в силу типично позитивистского взгляда на вещи и комплекса превосходства, что есть и другие принципы построения экономики и финансов (к примеру, на основе исламских норм, исключающих ростовщические операции или операции с финансовыми дериватами - вторичными инструментами и пр.), которые предполагают социально ответственный бизнес, или совершенно отличные от западного общественные идеалы и стандарты жизни, легитимирующие разумные ограничения во всем. На Западе ширится движение "консюмеризма", проповедующее новые, экологические ценности и самоограничение в потреблении благ цивилизации.

⁴ Колон М. Нефть, PR, война. Глобальный контроль над ресурсами планеты. - М., 2002. С. 386.

⁵ См. более подр. Вебер М., Протестантская этика и дух капитализма, гл. 2. Профессиональная этика аскетического капитализма//Избранные произведения. - М., 1990. С. 61 - 70, 136 - 208. Токвиль А. Книга I, часть I, гл. 2. Происхождение англоамериканцев и как оно сказалось на их будущем, в деле упрочения демократической республики в США и т.д. //Демократия в Америке. - М., 2000. С. 48 - 54, 220 - 229, 328 - 333.

⁶ См. более подр. Саттон Э. Власть доллара. - М., 2003. С. 82 - 111.

⁷ Из кн. профессора Массачусетского института в США Н. Хомского Классовая война. - М., 2003. С. 195 - 196.

⁸ Панарин А. Стратегическая нестабильность в XXI в. - М., 2003. С. 341, 506.

⁹ См. более подр. Игнатенко А. Ислам и политика (сб. статей: Эндогенный радикализм в исламе. Исламизм как глобальный дестабилизирующий фактор: От Косово и до Филиппин и др. статьи автора). - М., 2004. В рамках данной концепции лишь в очень слабой мере говорится о реактивном характере радикального (исламского) фундаментализма. Не вдаваясь в полемику с авторами концепции "эндогенности", автор позволит себе только несколько замечаний. 1. Право на идждихад (вынесение суждений, опирающихся в конечном счете лишь на Коран и Сунны пророка Мухаммеда) любого мусульманина, на что ссылается Игнатенко, не согласуется с исламской традицией. Такое право - исключительная прерогатива улемов, то есть ученых - наследников пророков, согласно Корану. 2. Авторы эндогенной версии "исламского" терроризма фундаменталистских групп анализируют их деятельность вне исторического, геополитического и социокультурного контекста. 3. Проблема невинных жертв терактов. Ссылаясь на фетвы (заключения, выводы) очень узкого круга улемов из Саудовской Аравии, формулируется вывод о допустимости таких жертв. Между тем подавляющее большинство знатоков исламского права совершенно иначе (то есть речь идет о запрете на проливание крови невинных людей) интерпретируют аяты Корана или хадисы, регулирующие правила войны, чего не хочет замечать Игнатенко.

¹⁰ Кардави Ю. Современные фетвы: избранное. - М., 2004. С. 198 -206.; Taha М., Second Message of Islam, p. 40 - 41/ Цит. по Абдуллахи А. Ан-Наби, На пути к исламской реформации: гражданские свободы, права человека и международное право. - М., 1999. С. 73 - 74.

¹¹ Указ. соч. Кардави Ю. С. 203.

¹² Примеры из монографии авторитетного швейцарского востоковеда А. Меца "Мусульманский ренессанс" (1922). "В ХI в. через всю империю мусульман, от Кордовы и до Индии, можно было путешествовать с меньшей опасностью для жизни, чем в ХVIII в. по Германии: Больше всего поражает в мусульманской империи огромное количество чиновников-немусульман... и почти полное равенство в правах представителей трех монотеистических религий, немыслимое для средневековой Европы... Книжные фонды в библиотеках Кордовы и Каира, Багдада и Дамаска, Куфа и Самарканда в ХI - ХII вв. насчитывали более 100 тыс. томов в каждой из них по самым разным отраслям: богословию и философии, юриспруденции и математике, астрономии и географии, медицине и истории. Для сравнения. В научных центрах Европы того периода (в Констанце, Бенедиктбеурене и Баварии) лишь несколько сотен томов, не более 350 - 400 (с. 170)."Наука открывает свое лицо лишь тому, кто целиком посвящает себя ей с чистым разумом и ясным пониманием и: собирает воедино все силы своего рассудка, кто, засучив рукава, бодрствует ночи напролет, кто добивается своей цели, подымаясь шаг за шагом к вершинам знаний, кто не насилует науку бесцельными отступлениями и безрассудными атаками, кто не блуждает в науке наугад, как слепой верблюд в потемках. Он не имеет права разрешать себе дурные привычки и давать совратить себя своей натуре..." (Аль-Муттахар, 355 - 966 гг.) Это и есть методология и этика научного поиска в исламе.

¹³ Лорд Кинросс. Расцвет и упадок Османской империи. - М. С. 43 - 45, 502 - 507; Гумилев Л., Гл. 2. Мусульманский суперэтнос; гл. 28, Меркнущее величие// Древняя Русь и Великая степь. - М., 1993. С. 55 - 77, 607 - 615.

¹⁴ Вот некоторые стихи-аяты из Корана о роли знаний и научного поиска в исламе. "Засвидетельствовал единый Бог, а также ангелы и обладающие знанием, что нет бога, кроме него, вершителя справедливости" (Семейство Имрана, 18); "Бог возвысит (на много) ступеней тех из вас, которые уверовали и которым даровано знание" (Препирательство, 11); "Разве равны друг другу те, которые знают, и те, кто не знают?" (Толпы, 9).

¹⁵ Каддафи М. Без пятничной молитвы// Азия и Африка. N 7, 2001; Тураджонзода Х. А., "Ислам", противоречащий Корану. Духовное невежество населения способствует росту экстремизма в республиках Средней Азии// НГ-религии, 04.08.04.

¹⁶ Мур М. Где моя страна, чувак? Америка, которую мы потеряли. - М., 2004. С. 247 - 275.

¹⁷ Бьюкенен П. Смерть Запада. (Америка против Америки). - М. - СПб. С. 281, 315.

¹⁸ Видал Г., гл.: Смысл содеянного Маквеем; Новые теократы//из книги Почему нас ненавидят? Вечная война ради вечного мира. - М., электронная версия.

Permanent link to this publication: