Автор: Александр Дугин

Выбор президента Путина

Любой прогноз соединяет учет устойчивых трендов с вероятными рисками и форс-мажорными обстоятельствами. Очевидно, что какие-то тенденции, обнаружившиеся в период 2000 - 2004 годов, в первый президентский срок, сохранятся, но что-то существенно изменится под воздействием внутренних и внешних политических импульсов. Почти то же самое можно прогнозировать и в отношении мировой политики в целом: в ней есть постоянные и устойчивые тренды, а есть верные признаки критического объема накопленных рисков и соответственно - обещания катастроф. Сегодня внутренняя и внешняя политика настолько переплетены, что анализировать эти сферы по отдельности невозможно. Значит, прогностический взгляд на то, что ожидает Россию и ее президента в ближайшие три года, не может отрываться от глобального контекста, от мировой геополитики. Попробуем в самых общих чертах сформулировать наше видение ближайшего будущего.

Путин как формула

Правление Путина было и остается не столько правлением отдельно взятой личности, сколько реализацией функциональной политической формулы: либерализм + патриотизм (если угодно, национализм). Эта формула была осью всей политической жизни, главным содержанием российской государственности эпохи Путина. Она подводила черту под идеологическим конфликтом 1990-х годов, который проходил под знаком жесткого (подчас баррикадно-вооруженного, как в 1993-м) противостояния либерализма с патриотизмом (национализмом). Путин, будучи наследником Ельцина, поддержанным в целом (особенно на первом этапе) либеральными кругами и "семейными" олигархами, принес с собой широкую патриотическую повестку дня, которая шла навстречу симпатиям противоположного, антиельцинского национал-патриотического лагеря. Символы и знаки путинской эпохи .взывали к державности, к исторической памяти, к боевому духу нации, к возрождению национальной гордости, к гордости за страну и народ. Эта формула Путина блестяще сработала, примирила - по крайней мере на поверхности - два лагеря российского общества, создала основу политического консенсуса, ставшего фундаментом широкой легитимации не только самого президента, но и патронируемых им политических структур - таких, как "Единая Россия".

На первом президентском сроке эта модель была предельно эффективной и работала идеально.

Предел компромисса

Спустя четыре года компромисс "либерального национализма" в значительной мере исчерпал свой умиротворяющий потенциал, и заложенные в нем противоречия стали угрожающе обнажаться. Дело в том, что формула Путина в приближении, в котором она существовала первые четыре года, не столько по-настоящему снимала идеологические противоречия, сколько вуалировала их. Каждая из сторон - и патриоты, и либералы - могла расшифровывать ее как тактический ход. Патриоты считали, что

"Путин проводит, по сути, именно национальную политику, прикрываясь либерализмом, чтобы осторожно выскользнуть из-под влияния олигархов, "семьи" и атлантистских агентов влияния". А либералы, в свою очередь, полагали, что "прикрытием является державная риторика, пускающая пыль в глаза обираемым и преданным массам".

Но формула Путина ни то ни другое. Путин идеально выдерживал баланс, постоянно обманывая ожидания тех и других. За очередным проамериканским шагом, ублажавшим либералов, следовали избирательные антиолигархические кампании, радовавшие сердце патриота. А за новым символическим жестом в сторону Великой России - уступки Западу по конкретным вопросам (к примеру, на постсоветском пространстве - вывоз Абашидзе в Москву, молчаливое согласие на размещение американских военных баз в Кыргызстане и Узбекистане и т.д.). Такое балансирование на лезвии позволяло сохранить общественное спокойствие. Но концентрация обманутых надежд на обоих полюсах постепенно росла.

Новое проявление противоречия между патриотизмом и либерализмом и необходимость окончательного выбора

Дело в том, что между либерализмом и национализмом (по крайней мере в политической истории России) существует фундаментальное противоречие, которое наглядно проявилось в ельцинскую эпоху. Либерализм как экономическое учение о сокращении участия государства в сфере рынка, требовании плоской шкалы налогов, абсолютизации рыночного подхода и т.д. тесно сопряжен сегодня с прозападной ориентацией, американизмом и глобализмом. Именно США выступают главным спонсором либеральных реформ в планетарном масштабе. Экономическая и технологическая поддержка с их стороны в проведении таких реформ неизменно сопровождается лоббированием американских национальных интересов. А русский патриотизм - и в царистском, и в советском вариантах - сопряжен с социальной справедливостью, общинностью, то есть противоположен либерализму.

Эта картина была кристально ясной в эпоху Ельцина: с одной стороны, элита либералов-западников, с другой - массы (и ее выразитель - национал-патриотическая оппозиция) с требованиями национального величия, самобытности

стр. 57

и социальной справедливости. Но вместе с тем это явилось основой глубинного раскола России, источником постоянной нестабильности и конфликтов. На этих противоречиях строили политические интриги олигархи первого поколения - Березовский, Гусинский и т.д., разыгрывавшие страх прозападных элит перед антизападными массами.

Расшифровка формулы Путина "патриотизм + либерализм"

Путин своей формулой оторвал патриотизм от социализма, а либерализм - от западничества. Это сработало. Но лишь временно. В начале второго срока данная формула начинает давать сбой. И характер этого сбоя предопределит не только дальнейшую политическую судьбу нынешнего российского президента, но и ход всей российской истории.

"Дело ЮКОСа" и его идеологическая подоплека

Последовательное движение в сторону приоритета национальных интересов и патриотизма должно в какой-то момент привести к подчинению этим национальным интересам второй составляющей формулы - то есть либеральной теории, что предполагает отказ от абсолютного доминирования рыночного принципа.

"Дело ЮКОСа" дает наглядный пример того, о чем идет речь. Действующая по рыночным принципам крупнейшая частная компания в определенный момент почти автономизировалась от национальных интересов, попыталась приватизировать политическую власть и, интегрировавшись в глобальные экономические структуры, обрести "транснациональный статус", неподвластный российской юрисдикции. Путин жестко ответил на вызов Ходорковского, встав на сторону национальных интересов. В этом случае патриотизм взял верх над либерализмом.

Дальнейшее следование в этом направлении автоматически повлечет за собой цепочку аналогичных шагов по ограничению всевластия рыночной стихии, и особенно олигархата и крупного частного капитала. По меньшей мере в тех вопросах, где они входят в противоречие с интересами государства.

Все острее встает вопрос о необходимости переложить на бизнес социальные расходы. Речь идет о пресловутой "социальной ответственности бизнеса", что, по сути, есть вмешательство государства в вопросы частного предпринимательства. Патриотизм и государственные интересы, безусловно, оправдывают это. Но в таком случае патриотизм явно перевешивает либерализм, делает его подчиненным. Баланс формулы смещается в сторону национального и государственного факторов. А на следующем этапе логично ожидать и вовсе коррекции либерализма в социальном ключе. Можно предположить, что Путин в следующие три года двинется именно в этом направлении. И от формулы "патриотизм + либерализм" перейдет к формуле "либерализм на службе у патриотизма". А если эта служба будет неэффективной и национальные интересы потребуют коррекции в сторону социальной ориентации, то этому уже ничего препятствовать не будет. Так как во главу угла будет поставлен именно державный принцип. В тот момент, когда эта тенденция станет необратимой, вся идеологическая модель путинской России существенно изменится. Путин приобретет новых друзей - устойчивую и еще более глубокую симпатию социально ориентированных масс, но и новых врагов - либеральные круги, доминировавшие при Ельцине.

Выбор в пользу либерализма подорвет политическую легитимность Путина

Если Путин сделает противоположный выбор - в пользу примата либерализма, - жесткое следование либеральным принципам создаст в какой-то момент кризисную ситуацию. Либеральные реформы по определению непопулярны среди широких масс, которые теряют последние социальные гарантии (повышение цен на жилье, постепенный переход от бесплатных медицины и образования к платным, сокращение льгот и отмена пособий и т.д.). В качестве образца этих реформ принято обращаться к странам Запада, и особенно к США, а значит, в массовом сознании их издержки связываются с прозападной ориентацией; именно в сторону Запада и сыплются проклятия. По мере того как Запад (страны НАТО) все более отчетливо демонстрирует агрессивность в отношении России на постсоветском пространстве (Грузия, Украина и т.д.), эта органическая связь либеральной идеологии с Западом входит в прямое противоречие с патриотическими идеями и лозунгами.

В той степени, в какой Путин будет упорствовать в либеральном курсе, поддерживая своим авторитетом либералов в правительстве и в своем окружении, он будет действовать в ущерб

стр. 58

патриотической харизме. В какой-то момент народу станет ясно, что патриотическая и державная риторика лишена реального содержания, выхолощена и служит декором для реальных действий, выгодных не столько России, сколько Западу. Это приведет к волне критики Путина со стороны национал-патриотов и силовиков, то есть к откату к ельцинской модели со всеми ее отличительными чертами, хаосом и революционными предпосылками.

Два возможных сценария дальнейшей политической эволюции Путина

Иными словами, запас прочности прагматического и эклектического сочетания патриотизма с либерализмом исчерпан. Путин сегодня пребывает в точке бифуркации (стоит на перепутье), ему необходимо выдать новую идеологическую формулу: либо патриотизм над либерализмом, либо либерализм над патриотизмом. Продолжать и дальше уходить от ответа невозможно.

Если сам Путин без этой определенности и способен по инерции дотянуть до 2008 года, то обеспечить преемственность или продлить свои президентские полномочия тем или иным способом он сможет, только дав четкий ответ, сделав необратимый идеологический выбор.

В обоих случаях политическая ситуация в России существенно изменится.

Отталкиваясь от этого момента в нашем анализе, можем наметить две прогностические траектории в развитии идеологической линии Путина. Либо она смещается в сторону патриотизма и начинает разворачиваться в контексте приоритета национальной идеи над всеми остальными соображениями (в том числе и над либеральными принципами). Либо Путин остается верен либерализму, но тогда жертвует патриотическими ценностями и сводит державный дискурс к бессодержательной демагогии, никого более не соблазняющей и не обманывающей.

Теоретически можно допустить оба сценария, так как обе возможности уже содержатся в нынешней путинской формуле, которая по объективным причинам перед перспективой 2008 года обязана трансформироваться в нечто более определенное.

Объективные тренды в глобальной политике: укрепление однополярного мира

Теперь посмотрим на внешнеполитический контекст, в котором будет развертываться та или иная линия альтернативной политической эволюции путинской политики.

Объективные тренды здесь указывают на возрастание могущества США как единственной гипердержавы и на продолжение спонсирования ими глобалистских процессов - насаждения на планете либерально-демократической политической модели, рыночной экономики с преобладанием стратегических интересов самих США и установлением их контроля над ключевыми (в стратегическом и ресурсном смыслах) точками земли. США активно и действенно строят однополярный мир, "новый мировой порядок", в котором они предпочитают действовать односторонне, присвоив право быть единоличным арбитром всех геополитических конфликтов, трений и противоречий. Как бы кто ни относился к этой тенденции, именно она сегодня является наиболее сильной и устойчивой. Следовательно, приняв инерциальное развитие событий за наиболее вероятное, можно предположить, что давление США на международную политику только возрастет.

Это давление будет, естественно, сталкиваться с легитимным желанием других крупных держав отстоять свои региональные интересы, сохранить, а по возможности и укрепить свои суверенитет. Противоречия между логикой укрепления американской гегемонии в планетарном масштабе и автономными интересами других крупных держав (и цивилизаций - в частности китайской, исламской, православной и т.д.) будут расти. Причем отныне не так важно - будут эти державы союзниками США или противниками. Императив планетарного американского имперостроительства ставит и тех и других в равное положение - одни будут десуверенизированы добровольно, другие принудительно - разница лишь в характере оформления одной и той же геополитической процедуры капитуляции.

Американская гегемония будет утверждаться за счет интересов России

На Россию и на ее политику это окажет самое прямое воздействие. Однополярный мир будет и дальше строиться Америкой за счет интересов России в евразийском пространстве. За фазой вытеснения России из СНГ неминуемо придет черед ослабления самой российской государственности и расчленения РФ. Об этом недвусмысленно пишут сами американские стратеги (в частности, Збигнев Бжезинский в книге "Великая шахматная доска"). Для этого США будут использовать весьма разнообразный геополитический инструментарий - в том числе играя на противоречиях с соседними с Россией державами, прибегая к "оранжевым" и "розовым" революциям, поддерживая антироссийский национализм, этносепаратизм и даже исламский экстремизм, с которым США сами борются в других частях света. "Двойной стандарт" современные американские интеллектуалы неоконсервативного толка открыто называют "стратегическим реализмом". Таким образом, Россия - безразлично, как страна, дружественная США или все более отдаляющаяся от них, - во всех случаях будет подвергаться американскому давлению (прямому или косвенному в зависимости от ситуации).

Смысл Большой игры будет, как и прежде, состоять в том, чтобы поссорить Россию с ее континентальными соседями - Европой, Турцией, Китаем, исламскими странами - и не допустить формирования мощного евразийского блока, способного в совокупности составить конкуренцию американскому влиянию на Евроазиатском материке.

В проекте мирового господства США Евразия рассматривается как "объект", а не как "субъект". И любые попытки остаться "субъектом" или стать им будут безжалостно пресекаться.

Геополитический смысл глобализма и однополярности в последние годы

стр. 59

стал совершенно наглядным. Противоречия между глобальными интересами США и стремлением России сохранить или даже еще более укрепить свою стратегическую суверенность и геополитическую независимость скрывать более невозможно. Если все процессы будут развиваться и дальше в том ключе, в каком развиваются сегодня, то легко прогнозировать, что эти противоречия в ближайшее время еще более обострятся, а к 2008 году (если не ранее) достигнут кульминации.

Падение Америки возможно, но маловероятно в ближайшее время

Можно, конечно, представить себе катастрофический для Америки сценарий, в котором эта страна внезапно и стремительно надорвется и мгновенно обратит геополитическое движение в противоположную сторону - в сторону изоляционизма и отказа от мирового господства. Однако рассчитывать на это - все равно что строить планы на будущее с учетом "конца света" или "падения астероида на Землю". Катастрофы и форс-мажорные обстоятельства, сметающие все человеческие планы и начинания, могут произойти и иногда происходят в действительности, но учитывать их в прогнозах едва ли уместно. Америка откажется от продолжения своей геополитической экспансии только под воздействием непредсказуемых чрезвычайных обстоятельств. В нормальном режиме она будет неукоснительно следовать тем же курсом, применяясь, естественно, к конкретным обстоятельствам. Стратегия мировой американской гегемонии изменена быть не может, корректируются только вопросы тактики.

Следовательно, при нормальных обстоятельствах Россия в ближайшие три года будет ощущать американское давление все острее.

"Антиамериканизм" и "западничество" президента Путина

Эта внешнеполитическая конъюнктура также неминуемо скажется на Путине. Первые пять лет он балансировал между определенной симпатией к президенту Бушу и жесткому стилю

республиканской политики и критикой американской однополярной модели и планов мировой гегемонии. Путин всячески старался под видом подражания республиканской Америке отвоевать для России статус мощной региональной державы, которая, так же как и США, действует в зоне собственных интересов жестко и последовательно, не особенно считаясь с формальностями. Но quod licet lovi, non licet bovi. И эта наигранная наивность Путина, вслед за Вашингтоном утверждающего "право на превентивный ядерный удар в случае угрозы национальным интересам", никого не могла обмануть. Одно дело, когда гипердержава и ядро однополярного мира объявляет о геополитической десуверенизации остальных стран. И совсем другое - когда какая-то одна из этих подлежащих, по мнению США, десуверенизации стран выдвигает те же претензии, провозглашая себя "полюсом". Вашингтон стерпел это лишь потому, что подобные заявления Москвы не были ничем подкреплены и на уровне реальной политики стратегическим планам США в Евразии Москва особенно не мешала. Так же бесстрастно игнорировал Вашингтон все отчаянные заявления Путина об общей борьбе с "международным терроризмом" - в Афганистане, Ираке, Чечне. Принимая как должное все, что касалось поддержки американских инициатив по одностороннему вторжению в ту или иную страну, США как ни в чем не бывало продолжали открыто поддерживать чеченский сепаратизм, отказываясь приравнивать "врагов Москвы" к своим врагам, независимо от того, какие доказательства приводились Россией относительно связей чеченских боевиков с "Аль-Каидой", исламскими экстремистскими группировками и международными террористическими организациями. Более того, среди активистов американского "Комитета в поддержку Чечни", проводящего линию на откровенное лоббирование чеченского сепаратизма, отметились крайние американские "ястребы": Ричард Перл, Роберт Каган и даже главный американский исламофоб Майкл Ледин. Этот гротескный жест как бы говорил Путину: "Есть только одна империя - это США, и только она назначает "универсальных врагов", остальным этого не дано".

Все это, несомненно, продлится и в ближайшие годы, причем возможность для маневра у Путина будет сокращаться. Симпатии к Бушу и антипатии к агрессивной политике США в какой-то момент станут просто несовместимы. Произойдет нечто подобное формуле "патриотизм + либерализм" - придется выбирать что-то одно. Если симпатии к Бушу и своеобразное путинское западничество возобладают, президенту придется отказаться от державной риторики и фактически признать капитуляцию. В этом случае он сместится на позиции ликвидаторской антипатриотической партии - такой, как СПС, с соответствующим фатальным сдвигом в имидже. Это почти невероятно, но "любить Буша" и дальше никак иначе не получится.

Скорее всего, усугубление американского давления приведет к окончательной фиксации путинского антиамериканизма. Но тогда он будет существенно корректировать свою политику в сторону либо изоляционизма, либо поиска новых союзников в Азии (евразийство). Такой последовательный и радикальный антиамериканизм изменит политический климат в России.

Приведение прогностических моделей к общему знаменателю

Теперь попробуем наложить прогноз внутриполитической эволюции Путина по мере приближения 2008 года на прогноз внешнеполитической ситуации.

Если рассмотреть изменение изначальной формулы в сторону однозначного преобладания патриотизма над либерализмом, то этот процесс будет протекать в условиях объективного и неизбежного обострения российско-американских геополитических противоречий в Евразии. Обращение к державности с неизбежностью пробудит "оборонное сознание", создаст атмосферу мобилизации перед лицом сгущающихся туч. Легитимность Путина приобретет окончательно строго патриотическую окраску, и его позиции внутри страны станут стабильны и надежны.

Однако при этом Путин в 2008 году окажется мишенью для США и прозападных либеральных элементов в самой России. Его главный противник обретет конкретное идеологическое лицо. И на 2008 год штаб строительства однополярного мира назначит "плановую революцию" в России, направленную

стр. 60

острием против этой новой путинской формулы, где Путин выступает однозначно как русский патриот, державник и харизматический вождь своей страны, пытающийся спасти и сохранить ее свободу и независимость перед лицом надвигающейся десуверенизации и, по сути, введения внешнего управления.

Эта "новая формула" не обязательно будет относиться только к Путину, но логически может (и должна) стать политической платформой преемника или в ином случае - основой системы политических мер, призванных решить проблему 2008 года по-другому (например, через продление срока президентских полномочий или объединение России с Беларусью или Казахстаном в новое евразийское государство).

Планируемая революция в таком случае будет направлена именно против этой идеологической формулы - со всеми вытекающими политическими и структурными последствиями. В принципе созданный ультралибералами "Комитет-2008" и является прообразом штаба этой атлантистской революции. Подключение широкого спектра американских политических, экономических и методологических ресурсов к подобным проектам может при определенных обстоятельствах превратить карикатурное на сегодняшний день образование в нечто качественно отличное и опасное. Как только Путин примет - пусть вынужденно - жестко патриотическую парадигму, характер, количество и качество его врагов резко изменятся и эффективное противодействие им потребует новых методов и новых средств.

Парадоксы либерального выбора: война с соседями

Посмотрим, как стали бы разворачиваться идеологические тренды в случае, если бы Путин упорно держался за либерализм, идя ради верности рыночным идеям на выхолащивание патриотического содержания своей политики. Это привело бы к альтернативной формуле: патриотизм на службе у либерализма (точнее, для прикрытия либерализма). Во внешней политике это логически сочетается с ярко выраженной симпатией к Бушу и настойчивым стремлением двигаться в одном направлении с США, искать точки совпадения интересов. На фоне дальнейших этапов строительства однополярного мира эта линия, безусловно, в прямом и откровенном формате российским президентом проводиться не может, так как это неминуемо растворит его харизму и подточит политическую легитимность. Это будет уже не выхолащиванием патриотизма, но его ликвидацией. Сложно представить себе Владимира Путина в роли Немцова или Чубайса на фоне постоянных проигрышей России на постсоветском пространстве и во внешней политике вообще.

Такой сценарий настолько нереалистичен, что всерьез рассматривать его не имеет смысла. Однако теоретически его нельзя исключить. Так как в формуле Путина и либерализм, и симпатии к Бушу, шире - определенное западничество, играют важную роль, и просто так он от них, скорее всего, не откажется.

Если оставаться в рамках реалистичных гипотез, то сделать резкий крен в сторону либерализма и США Путин сможет только окольными путями. Теоретически это может произойти через втягивание России в конфликт с одной из евразийских держав, которые, так же как и сама Россия,

стр. 61

представляют для американской гегемонии определенную преграду.

Технически этот сценарий можно представить следующим образом. Противоречия между Россией, с одной стороны, и Китаем, Евросоюзом, Турцией или Ираном, возможно, Украиной Ющенко или странами Балтии, с другой, достигают горячей фазы. США неявно подталкивают обе стороны к конфликту, обещая поддержку и тем и другим. Серия спровоцированных инцидентов в пограничной зоне накаляет обстановку до точки кипения. Россия втягивается в военный конфликт. Это, с одной стороны, делает ее президента по закону военного времени стоящим над политической легитимностью, то есть, по сути, обладающим диктаторскими полномочиями. С другой стороны, две евразийские державы изнуряют друг друга в кровопролитной войне, играя на руку США, выступающим в роли арбитра и демонстрирующим преимущества "прогрессивного человечества над архаическим национализмом старого мира". Диктаторские полномочия, обусловленные военным временем, позволяют президенту России проводить любую экономическую политику, даже самую непопулярную, и беспрепятственно осуществлять любые реформы (в том числе и ультралиберальные). И вместе с тем именно такой сценарий, объективно ведущий к ослаблению, а возможно, и расчленению России с параллельным нанесением ущерба другому конкуренту США из числа евразийских держав, как нельзя лучше соответствует интересам Вашингтона и является именно тем, чего хотели бы атлантистские стратеги от тех сил в России, которые выбирают США как главного покровителя и патрона.

Самое любопытное в этом сценарии то, что он с формальной точки зрения мог бы реализовываться под "патриотическими лозунгами" и сопровождаться "державной" или "националистической" риторикой. Отвечая в принципе американским и либеральным интересам, данная версия развертывания событий вполне могла бы реализоваться в совершенно ином концептуальном режиме - под видом "спасения России" и "отставания национальных интересов". Будучи противоречивым и антироссийским по определению в своих основных целях и задачах, тем не менее внешне этот план для широких масс мог бы сойти за вполне "патриотическую повестку дня".

Данный анализ показывает, что реалистичный сценарий сдвига формулы Путина в сторону либеральной и проамериканской ориентации будет развертываться не под открыто либеральной и проамериканской риторикой в стиле СПС, но под "националистическими лозунгами". А главной отличительной чертой его будет довольно тонкая подмена "противника", которая не сразу и не полно осмыслится широкими массами. Вместо источника реальной угрозы десуверенизации России - американской гегемонистской политики и глобализма - врагом будет объявлена одна из соседних держав, с востока или с запада от России, которая на самом деле в реально патриотическом сценарии должна была бы выступать стратегическим союзником России по строительству многополярного мира, оппонируя американским планам. Это классический прием Большой игры, который использовали столетиями британцы (позже американцы) в противостоянии континентальным державам - России, Германии, Австрии, Османской империи и т.д. Под лозунгами "патриотизма" и "национального реванша" евразийские державы вступали друг с другом в братоубийственные войны, истощая свои силы. А плоды этих жестоких конфликтов пожинали англосаксонские страны, приложившие немало усилий, чтобы заварить кровавую кашу. Обычно детонатором служили промежуточные и нестабильные зоны - "санитарный кордон".

Все повторяется, и сегодня в лице стран Балтии, Украины Ющенко, Молдовы, яростно антироссийских государств Восточной Европы снова создан "санитарный кордон" между Россией и Евросоюзом. На юге между Россией, с одной стороны, и Турцией и Ираном, с другой, находится пороховая бочка Кавказа, где Грузия Саакашвили выступает классическим "яблоком раздора" - кавказской версией "санитарного кордона".

Это очень важный вывод: если Путин сдвинется в сторону фундаментализации либеральной составляющей своей формулы и сделает выбор в сторону Вашингтона, он будет вынужден действовать не прямо, но под прикрытием националистической риторики, обращенной против одной из евразийских держав, культур или конфессий. Это обусловлено еще и тем, что основная масса российского населения по умолчанию настроена патриотически, и поддержка с ее стороны откровенно либеральных и проамериканских - по форме и содержанию - действий едва ли возможна. Поэтому единственным способом реализовать либеральную повестку дня остаются грандиозный обман и упаковывание антинациональных проектов в национальную обертку.

стр. 62

Заговор атлантистов в России (от "славянофильства" Николая II до "либеральной империи" Анатолия Чубайса)

Любопытно, что такое возможное развитие событий в случае выбора либерализма приведет Россию к ситуации, весьма схожей с началом XX века и эпохой правления Николая П. Россия была в то время гигантской евразийской державой, переживавшей трудный период и вступившей в фазу интенсивного развития капитализма. Николай придерживался умеренно либеральной ориентации и своеобразно понятого "патриотизма" в формально славянофильской версии. Но преобладающим центром воздействия на его внешнюю политику были "старый двор" и императрица-мать, которые занимали откровенно проанглийские, атлантистские позиции. В результате победы именно этой линии Россия втянулась в серию войн со своими объективными геополитическими союзниками - вначале с Японией, а позже с Германией и Османской империей (Первая мировая война). Естественно, выигравшей от этого стороной оказались страны Антанты - Англия и Франция, главные противники России по Большой игре. Причем англофилы стравили Россию с другими евразийскими державами именно под лозунгами "патриотизма" и "национализма".

В результате такого расклада три евразийские империи - Российская, Австро-Венгерская и Османская - прекратили существование, атлантистские Англия и Франция укрепили мировое влияние, а все их конкуренты были (по меньшей мере временно) выведены из игры. Россия заплатила за это революцией, а сам царь Николай - жизнью. (Лишь постепенно и с огромными издержками большевики в России, национал-социалисты в Германии и кемалисты в Турции восстановили определенный баланс сил в Евразии.)

Если бы в то время выбор был сделан в пользу реального патриотизма, то место России оказалось бы на стороне Германии против стран Антанты, что укрепило бы и спасло Российскую империю и создало объективные предпосылки для эволюционной (а не революционной) модернизации ее экономики. Атлантистский выбор был фатальным, а патриотические и даже шовинистические лозунги оказались простым прикрытием для процесса реального уничтожения России.

В ближайшие годы вполне может повториться сходная ситуация. И этот сценарий уже озвучивается идеологами СПС - Чубайсом и Гозманом, которые начинают говорить о "либеральной империи" и даже "либеральном империализме". Причем на поверку выходит, что речь идет о встраивании России под "патриотическими лозунгами" в геополитическую систему мирового атлантизма и о помощи США в реализации их гегемонистских планов. Иными словами, даже самые последовательные либералы и американофилы в российской политике начинают обращаться к "имперским" и "националистическим" мотивам явно с той же целью, что англофильское лобби среди русской аристократии в начале XX века - для стравливания России с ее соседями и предотвращения геополитического евразийского блока, способного на самом деле укрепить позиции страны. Еще более оппозиционные Путину ультралибералы ("Либеральная Россия", Березовский, "Комитет-2008" и т.д.) откровенно создают альянс с ультрапатриотическими националистическими силами. А часть формально пропутинских политических сил - таких, как "Родина" или ЛДПР, - со своей стороны, подталкивают его в сторону тупиковых форм изоляционизма и шовинизма (рогозинский скандал с Туз л ой или угрозы Жириновского в адрес Ирана по поводу "сапога и Индийского океана"). Налицо тот же геополитический заговор атлантистов в России, что и во времена Николая П. И точно такое же слияние либералов с националистами. Вполне логично предположить, что и конец этой истории будет таким же.

Если Америка рухнет внезапно...

Конечно, если какая-то катастрофа затормозит или даже сорвет американский план мировой гегемонии уже в ближайшие годы, то фатальная предопределенность вышеописанных идеологических сценариев будет отменена. Суверенность крупных держав, в том числе и России, получит автоматически новый запас прочности, а значит, дополнительное историческое время. Здесь многополярность возникнет сама собой, и палитра политического и идеологического выбора, открывающаяся перед президентом Путиным, будет несравнимо шире и богаче. Проблема 2008 года упразднится или будет решаться в совершенно новой ситуации, чьи параметры почти невозможно предусмотреть.

Но дело в том, что проект американской гегемонии не является историческим недоразумением или случайностью, в нем проявлена глубокая логика развития всей западной цивилизации. США - логическое продолжение, а возможно, и конечный пункт назначения долгого пути европейского человечества по сложному политическому и экономическому маршруту модернизации и "просвещения", преодоления традиционного общества. Планы американской планетарной гегемонии - не случайные тучи, которые могут развеяться сами собой. Это нечто фундаментальное, хотя и негативное с позиции тех стран и культур, которые в условиях однополярности обречены на десуверенизацию, превращение в объект, а потом и исчезновение. Просто так все это не кончится.

Судьба России в его руках

Прогноз дальнейшей эволюции политической парадигмы России президента Путина имеет граничные условия. Изначальная формула - "патриотизм + либерализм" - будет с необходимостью изменена в ту или иную сторону. Причем в силу ряда вышеизложенных обстоятельств - под давлением внешнеполитических трендов и логики глобализма - сдвиг в сторону либерализма в ущерб патриотизму с параллельной сдачей подлинных национальных интересов в отличие от эпохи Горбачева и Ельцина если и осуществится, то только через "националистический" сценарий, который не отбросит, но сущностно извратит, десемантизирует державные и государственнические лозунги.

Здесь отвлеченный аналитический прогноз заканчивается, и я позволю себе выразить моральную оценку двух сценариев идеологического пути российского президента к 2008 году.

Я вижу Путина прежде всего патриотом и евразийцем. Я надеюсь, в этом состоит его сущность, эссенциальный аспект его исторической миссии. Я считаю его либерализм и симпатии к Бушу чем-то второстепенным и нефундаментальным, то есть акциденциями. Иными словами, душой я целиком на стороне того сценария, который предполагает подчинение императиву патриотизма и национальным интересам всего остального - вплоть до полного отказа от этого "всего остального" и замены его чем-то совсем иным.

Но как оно выйдет на самом деле, покажут ближайшие годы. От того, каким путем пойдет отныне Путин, миновав судьбоносную развилку, зависит и то, как он придет к 2008 году, как он решит эту сложную историческую проблему.

Пока история еще открыта, и фатальной предопределенностью не наделен ни один из сценариев. Но как только первые несколько шагов по той или иной колее будут проделаны, возможности возврата к роковой точке бифуркации не останется. Судьба России в руках Путина.

Permanent link to this publication: