К. А. Войлова

доктор филологических наук, профессор, заведующая кафедрой славянской филологии Московского государственного областного университета, академик Международной академии наук педагогического образования

E-mail: slavfil1932@yandex.ru

В статье рассматривается языковая ситуация рубежа веков, взаимоотношения литературного языка и живых форм общенационального русского языка, влияние разговорной речи на литературную речь, современное состояние публичной речи как жанра публицистического функционального стиля.

Ключевые слова: языковая ситуация, норма литературного языка, публичная речь, нарушение нормы, языковая личность.

Языковая ситуация рубежа XX-XXI вв. наглядно отражает состояние речевой и духовной культуры современного общества, переживающего сложный этап своего становления и развития. Реалии современного разговорного дискурса демонстрируют, с одной стороны, низкую культуру речевого поведения, а с другой - обеспокоенность носителей русского языка уровнем этой культуры. Многие исследователи оценивают эту ситуацию как "болезнь" литературного языка (Е. А. Земская, В. Г. Костомаров, Л. П. Крысин, Н. А. Купина, Т. А. Лисицина, Л. М. Майданова, Л. И. Скворцов и др.). Призывы "бороться за чистоту русского языка", за его "экологию", рассматривать современное состояние литературного языка как его "порчу" ошибочны и даже вредны для оценки процессов, которые характерны для развития языка как общественного явления. Язык "не портится", он отражает изменения, которые происходят в речи носителей этого языка, а вот речь зависит от уровня культуры, образования и воспитания личности как единицы социума. Таким образом, "бороться" следует не "с порчей" языка, а с носителем этого языка, с тем, чтобы он был образованным, воспитанным, культурным членом современного общества. С. И. Ожегов отметил, что нормы прошлого "по субъективно-психологическим ощущениям людей старшего поколения всегда кажутся устойчивыми. ...Однако жизнь брала свое, язык совершенствовался и развивался" [1, с. 263].

На современном этапе развития русского литературного языка его функциональные стили претерпевают существенные изменения как в плане содержательной стороны, так и в системе языковых средств выражения. Пожалуй, только деловой стиль, являясь замкнутой структурой, сохраняет свою системную организацию языковых средств. Сферой формирования нового состояния русского литературного языка является публицистический стиль как функциональная разновидность литературного языка. Именно в этом стиле "сталкиваются" книжные и разговорные элементы русского общенационального языка, письменные и устные, высокие и низкие, элементы родственных языков и заимствования и т. д. Публицистический стиль "требует" для обслуживания своей социальной функции особой системы языковых единиц, для которой характерны: информативная насыщенность, лаконичность, конкретность, эмоционально-экспрессивная значимость, прагматичность, оценочность и др. Публицистический стиль в XXI в., во-первых, начинает соперничать по степени воздействия на читателя с художественным стилем; во-вторых, становится мощным фактором формирования вкуса и пристрастия того или иного носителя русского языка к использованию в речи определенных языковых единиц. Носитель языка понимает, что "язык не только фиксирует систему нравственных категорий и ценностей, но и сам является объектом эстетического восприятия. Значит, на страницах

периодической печати происходит разрушение не только языковых, но и нравственных, этических норм" [2, с. 45]. И это уже отрадно для тех, кто бьет тревогу о чистоте и правильности русской разговорной речи, будущем состоянии русского литературного языка, неразрывности связи русского языка с русским народом, русской культурой.

Наименее обработанным в литературном отношении жанром публицистического стиля является публичная речь - самая подвижная и подверженная изменениям разновидность публицистического стиля, произносимая в устной форме, характеризующаяся спонтанным характером ее осуществления.

Основным значением слова публичный в современном русском языке является значение, связанное с действием, осуществляемым в присутствии публики: публичный, публичная, публичное [от лат. publicus - общественный] (книжн.). Совершающийся в присутствии общества, публики, открытый, гласный. Публичное выступление. Публично (нареч.) сознаться в своих проступках. Публичная лекция. Публичный доклад... (Толковый словарь русского языка под ред. Д. Н. Ушакова). Словарная статья не фиксирует отношение публичного акта говорения к одному из функциональных стилей литературного языка, не характеризует этот акт как нормированный и кодифицированный, не предписывает языковые средства, которыми этот акт должен осуществляться.

В современном массовом сознании сформировалось устойчивое представление о языке публичных выступлений (о публичной речи) как о речевом феномене, противоречащем нормам использования языковых средств литературного языка. Корректировка норм под языковую личность, отбор языковых средств и оформление публичной речи с заведомым нарушением нормы литературного языка признается авторской находкой, умением оживлять устную речь единицами ненормированного и некодифицированного языка. Творцом публичной речи может стать всякий носитель языка и даже малообразованная или вовсе необразованная личность. И вот здесь важно различать публичную речь как акт говорения образованной языковой личности, владеющей нормами использования языковых средств в публицистическом стиле - функциональной разновидности литературного языка, и речь неподготовленного, малообразованного, не владеющего навыками публичных выступлений "публициста".

Развитая языковая личность - это личность со сформированным чувством стиля и языкового вкуса, владеющая нормами современного литературного языка. Модель языковой личности определяется несколькими параметрами. Это владение нормами литературного языка, его лексическими и грамматическими ресурсами; умение отбирать из системы общенационального языка единицы, которые на уровне речи передадут достоверно смысл высказывания и сообщат всему высказыванию разговорный характер, эмоциональность, определенную экспрессию, оценочность, не противореча нормам литературного языка; умение использовать не только средства риторического стиля, но и языковые единицы разных стилистических категорий в оформления определенного содержания; коммуникативные и речевые способности и навыки в оформлении устной речи, проявляющиеся в оценке той или иной ситуации, в умении вычленить в устном контексте главные и второстепенные темы, в ярком и эффектном выражении своей мысли, в установлении речевого контакта с аудиторией и т. д.; критическая оценка собственных языковых и речевых способностей и объективная оценка коммуникативной деятельности оппонентов и слушателей; желание совершенствовать свой речевой опыт в оформлении публичной речи и т. д.; хорошее знание предмета или темы обсуждения; краткость, точность и лаконичность: "сила речи состоит в умении выразить многое в немногих словах" (Плутарх) и т. д. Кроме того, сфера публичной речи располагает разветвленной системой эмоциональных и экспрессивно-оценочных оттенков высказываний. Их диапазон может быть передан разными языковыми и неязыковыми средствами. Это и собственно языковые средства, и речевая ситуация, и разные виды интонационного рисунка, и построение фразы, и стиль высказывания, и жесты говорящего, его взгляд, поза и т. д. Владеть

этим в оформлении публичной речи может не всякий публично выступающий человек.

Наше непростое переходное время отражается в речи наших современников трансформацией, изменением, "подгоном" под интересы, вкус, уровень воспитания и образования носителей русского языка всех сторон языка - содержательной, грамматической, композиционной и т. д. Интенсивная демократизация литературного языка рубежа веков привела к тому, что жаргонная лексика вышла за пределы социальных границ и заполнила газетно-журнальные жанры, требующие новых, свежих, экспрессивно окрашенных речевых средств выражения. В этом случае происходит размывание границ между стилями разговорными и книжными, что сказывается на изменении нормы литературного языка: она сдвигается в сторону разговорности и авторской прагматичности. И дело здесь не только в том, что "норма предлагает нам выбор" (М. В. Панов), что на рубеже веков сильнее проявляют себя демократизационные процессы в языке, а в том, что, желая стать ближе к публике, привлечь и удержать ее внимание, сагитировать на свою сторону, "публицисты" искажают и разрушают границы норм. "Журналисты сейчас, снимая "вето" на применение каких-либо средств языка, имеют явное пристрастие к тому, что раньше не допускалось. В некоторых печатных изданиях (благо цензура практически отсутствует) открыты все шлюзы для широких потоков из сфер, для которых литературный язык был ранее закрыт и которые образованному речевому обиходу чужды по своему существу", - так пишет об этом В. Г. Костомаров [3, с. 54].

В результате в рамках публичной речи формируется особый, "варварский" язык, похожий на кичащуюся своей "самоварной красотой" лубочную картинку, в которой обнаруживаются все слои народного промысла - культурные и некультурные, высокие и низменные, отечественные по происхождению и иноземные и т. д. Лингвисты, своеобразная служба "охраны" русского языка, бьют тревогу о подобном состоянии русского языка: "Интенсивная демократизация языка в сочетании с отменой цензуры привела к тому, что потоки сниженной, жаргонной, а нередко и уголовной и нецензурной лексики вышли за пределы своей социальной среды и стали достоянием всех жанров, требующих экспрессии: художественных текстов, газетных и телевизионных репортажей, публицистических выступлений, политических дебатов" [4, с. 180].

Рассмотрим основные особенности современного "варварского" языка, наиболее востребованные современными "публицистами":

1) при оформлении публичной речи используются интертекстуальные ссылки весьма прозрачного, фривольного характера, искажающие смысл этих ссылок: из полей доносится: "Налей!"; лейся, пейся; купол едет; любишь косить, люби и кумар ловить; здравствуй, дерево; видеть в гробу в белых адидасах; плакать в бронежилетку; это нам строго параллельно; все гениальное - простынь; гоняться за двумя яйцам;

2) работа на определенную аудиторию определяет тип речевого поведения "публициста": он прибегает к языковой игре, основанной на преднамеренном нарушении системных отношений единиц языка с целью создать особый эстетический, стилистический, эмоциональный эффект у слушателей. Языковая игра строится на различных явлениях в области изобразительно-выразительных средств: каламбурах (чья вина, что нет вина; с такими заворотами место за воротами); метафорах (погладить шнурки; намылить лыжи; пудрить мозги); эпитетах (тысяча девятьсот лохматый год; упоенные солнцем); сравнениях (простой, как три копейки одной бумажкой; пролететь, как фанера над Парижем; шустрый, как электровеник);

3) как средство оценки от резко негативной до одобрительной в публичной речи используется ирония: в лапшу пьяный; купи-продай; раздача слонов; и спать охота, и родину жалко;

4) обилие слов-"паразитов", которые не только являются "лишними" в синтаксических построениях и засоряют речь говорящего, но и мешают процессу понимания того, о чем говорит "оратор". Это: как бы, значит/ значить, вообще / в общем-то, так, да, вот, на самом деле, конечно, достаточно, естественно, типа, что, это, значит так, ну, в перспективе, совершенно, замечательно, дорогие

друзья/товарищи/коллеги/соотечественники/ слушатели/граждане, хотелось бы сказать / отметить; а также междометные образования: э-э-э, м-м-м, а-а-а, хм и т. д.;

5) разговорно-просторечные слова, формы и выражения, растворившиеся в публичной речи, утратившие свой стилистический характер, являющиеся ключевыми словами современной публичной речи. Такие единицы речи уже не воспринимаются как сниженные стилистические средства, "портящие" речь: возня, дохнуть, достать, озвереть, перелопатить, перепахать, силовик, сольник, тормознуть, уважить, ходули, цацкаться; мерс, будя, едун, ездец, старшой, старичье; почесать репу, ставить на уши, будем посмотреть, сообразить на троих, все схвачено, тютелька в тютельку и т. д.;

6) использование в публичной речи слов с суффиксами субъективной оценки: спасибочки, тухляк, уездик, депрессняк, деляга, жучила, лобан, веселуха, мелочевка, молодчага, мордаха, тихушник, типчик и т. д. Подобные единицы публичной речи характеризуются яркой негативной оценочностью, а потому так "любимы" и востребованы современными публичными людьми;

7) особое место в жизни современного общества отводится низовой городской культуре, которая привнесла в русский язык целый пласт жаргонных слов, словечек и выражений, соотносимых с разными областями человеческой деятельности. Жаргонизмы отличаются от других живых форм русского языка оценочностью, грубоватым характером, некоторым остроумием и противопоставленностью литературным формам выражения. Это: тусовка, сыграть в ящик, вискарь, врюхаться, вчерняк, глюк, губа (гауптвахта), задвигать, законный (хороший), залет, заметано, косуха, косяк, крыша, накат, пофигизм, по-черному, прапор, путана, пятера, сорвать резьбу, сесть на резину, сдвиг по фазе, сушить весла, крыша съехала, глухо как в танке, такой хоккей нам не нужен, жать на тормоза, поставить фингал, от фонаря и т. д.;

8) влияние на современную публичную речь оказывает уголовная субкультура, привнесшая в разговорный стиль слова, формы и выражения тюремного жаргона: мочить в сортире / у параши, авторитет, раскрутить, моргалы, наезд, назначить стрелку, отвечать за базар, выбитая сумма, включить счетчик, ботать по фене, держать зону, мокрое дело, тихим фраером подъехать, фуфло гнать, на шухере и т. д.;

9) использование в речи нецензурной лексики также является одной из черт современной публичной речи. "Публицисты" считают, что нецензурное слово оживляет речь, придает высказыванию живость, остроту, яркость. Приемы введения мата в свободную речь самые разнообразные:

а) матерное слово произносится вслух: ...Он пытался говорить: - Завидую вам, посланцы будущего! Это для вас зажигали мы первые огоньки новостроек! Это ради вас ...Дослушайте же вы, псы! Осталось с гулькин х..! (С. Довлатов. "Старый петух");

б) заменяется частично совпадающими в звуковом отношении словами: блин, блин горелый, блин-клинтон, бля, е-к-л-м-н, хрен, фря, бляха-муха и др.: Начальником автомастерской в Гомеле работал... Любимое слово - "блин". Утром встает: "Ой, блин, зарядку делать неохота". Делает. "Ой, блин, умываться нет сил". Умывается. "Ой, блин, аппетита совсем нет, скоро умру". Час завтракает. "Ой, блин, здоровья совсем нет". И так целый день... (Д. Каралис. "Роман с героиней"); в) заменяется словами многоточие, и тэдэ и тэпэ;

10) не украшают речь публичных людей и заимствования из западноевропейских языков, особенно из английского языка, которые в разговорной речи подвергаются семантической и структурной трансформации: писюк/ писюшник (персональный компьютер), гуевый (имеющий графический интерфейс пользователя), попсуха, джем (совместное выступление музыкантов разных составов), бебик/бейбик (ребенок, маленький прожектор, корпус), драйвовый, гоблин, дринькать, драга, фани, пиар-ход, кракать, биговый, брэндовый, брокер, плюрализм, популизм, ипотека, эксклюзив, менеджер, лизинг, холдинг, шопинг, оффшор и т. д.

Использование в публичной речи такого рода "варваризмов" оправдывается защитниками ложной демократизации литературного языка стремлением сблизить книжную и разговорную речь, "разбавить" книжную, официальную речь единицами живой речи,

выделить собственную речь из разных вариантов публичной речи, продемонстрировать свой "язык" и стиль, приблизиться к тому социальному слою русской нации, кому направлена публичная речь, желанием "блеснуть" знанием разных типов русского национального языка и т. д.

Подобных разговорных единиц в русской речи накопилось уже достаточное количество, не все они востребованы языковой системой, которая их отбирает и ограничивает их употребление в литературной речи. Таким образом, язык не только "охраняет" себя, но и становится банком эстетических ценностей и мерилом эстетического восприятия. "Публицист", используя в публичной речи единицы вульгарного языка, становится проводником безнравственных категорий и ценностей. Он формирует в сознании адресата искаженную картину мира, а потому слово как орудие в речи "публициста" становится опасным инструментом, направленным против литературного языка, языка нормированного, кодифицированного, "обработанного мастерами" (М. Горький). В этом случае публичная речь имеет значение, связанное не с действием, осуществляемым в присутствии публики, а с публичным домом - заведением, содержимом хозяевами, где живут и принимают посетителей проститутки (Толковый словарь русского языка под ред. Д. Н. Ушакова). В этом случае публичная речь действительно будет отражать окружающую картину мира, в которой говорящий и слушающий переживают одно и то же психологическое состояние с одной и той же целью - выразить словом непринужденно-развязное, бездумно-равнодушное отношение к фактам и событиям реальной действительности. При этом и тот и другой - опасный тандем как для общества, так и для культуры, языка, менталитета развитой личности. "Природный язык есть душа народа, зеркало нравов, верный показатель просвещения, неумолчный проповедник дел. Возвышается народ, возвышается язык; благонравен народ, благонравен язык", - убедительно и своевременно адмирал Шишков предупреждал нас о дальнейшей судьбе русского языка, о неразрывной связи языка и его носителя - русского народа [5, с. 120].

ЛИТЕРАТУРА

1. Ожегов С. И. Лексикология. Лексикография. Культура речи: Учеб. пособ. для вузов. - М., 1974.

2. Катенева И. Г. Особенности демократизации языка прессы // Современные тенденции функционирования русского языка и культура речи вузовского преподавателя // Материалы Всероссийской научной конференции. - Ч. 2. - Белгород, 2006.

3. Костомаров В. Г. Языковой вкус эпохи. Из наблюдений над речевой практикой медиа-масс. - СПб, 1999.

4. Скляревская Г. Н. Слово в меняющемся мире: Русский язык XXI столетия: состояние, проблемы, перспективы // Исследования по славянским языкам. - 2001. - N 6.

5. Адмирал А. С. Шишков - патриарх русской словесности // Язык наш - поводырь наш в рай или ад. - СПб, 2001.

PUBLIC SPEECH: NORM AND THE PRESENT

K.A. Voylova

doctor of philology, professor, head of Slavic Philology Department of the Moscow State Regional University, academician of the International Teacher's Training Academy of Science

The article deals with language situation on boundary of centuries, mutual relations of literary language and live forms of national Russian language, influence of informal conversation on literary speech, modern condition of public speech as genre of publicistic functional style.

Keywords: language situation, norm of literary language, public speech, norm infringement, language person.

Publisher:

Permanent link for scientific papers (for citations):

Comments: